Страница:
Династия Фатимидов зародилась в Египте. Фатимиды происходили из Северной Африки и правили Египтом с 966 по 1171 год. Они основали Каир (Аль-Кахира, «Победоносный») – нынешнюю столицу страны. Фатимидские халифы вели свое происхождение от Фатимы, дочери Пророка и жены халифа Али, вдохновителя шиизма и первого имама в учении шиитов. Суннит Нур ад-Дин Занги контролировал Сирию и значительную часть Месопотамии. Под властью суннитских халифов Абассидов оставалась лишь часть Месопотамии, прилегающая к Багдаду, и Аравийский полуостров. Арабские властители Северной Африки и Кордобского эмирата также не признавали власть багдадского халифа.
В эти времена был куда больший спрос на воинов, чем на богословов. И, следуя традициям семьи, Саладин был принужден выбрать военную карьеру. Он служил командиром отряда конных воинов под началом своего дяди Асад ад-Дин Ширкуха, который тогда был эмиром (правителем-военачальником) Дамаска и Алеппо.
В 1163 году 26-летний Саладин неожиданно получил приказ отправиться в поход на Египет вместе со своим дядей Ширкухом. Будущего египетского властителя это не обрадовало. Впоследствии он вспоминал: «Мой дядя Ширкух повернулся ко мне и сказал: «Юсуф, оставь все дела и отправляйся туда!» Этот приказ прозвучал для меня как удар кинжала в сердце, и я ответил: «Клянусь Аллахом, даже если бы мне отдали все египетское царство, я бы не поехал туда!» Чувствовалось, что у молодого человека предстоящий поход большого энтузиазма не вызывал. Тем более что предстояло идти в страну еретиков-шиитов.
Саладин не ставил египетский поход себе в заслугу: «Я начал с того, что сопровождал моего дядю. Он завоевал Египет и потом умер. И тогда Аллах дал мне в руки власть, которой я совсем не ожидал». Действительно, хотя Саладин получил огромную выгоду от египетской экспедиции, он сам не сыграл в ней главной роли. Не больше преуспел в этом и Нур ад-Дин, хотя Египет покорили его войска.
Поход в Египет начался после того, как египетский визирь Шавир, проиграв в декабре 1162 года борьбу своему политическому сопернику, бежал в Сирию и попросил у Нур ад-Дина военной поддержки. Интересно, что из пятнадцати визирей, правивших Египтом до Шавира, только один умер своей смертью. Остальных либо повесили, либо обезглавили, либо зарезали, либо распяли, либо они были просто растерзаны толпой. Одного визиря убил его приемный сын, другого – родной отец. Шавир тоже поспешил уничтожить своего предшественника и всю его семью и прибрал к рукам его золото, драгоценности и дворцы.
В 1163 году изгнанный из Египта по приказу фатимидского шиитского халифа Аль-Адида опальный визирь Шавир ибн Муджир попросил военной поддержки у Нур ад-Дина. Шавир обещал оплатить все расходы на экспедицию, признать правителя Алеппо и Дамаска своим сюзереном и выплачивать ему ежегодно треть государственных доходов. У Шавира была довольно бурная биография. Будучи правителем Верхнего Египта, он убил визиря фатимидского халифа Египта аль-Адида и захватил пост визиря. Однако затем он был изгнан с этого поста Абу-л-Ашбалем Даргамом, дворцовым префектом, и бежал к Нур ад-Дину, надеясь получить у него помощь. В происшедшем в 1164 году сражении Даргам был убит.
После того как западные рыцари овладели Аскалоном, последним оплотом Фатимидов в Палестине, путь в Египет оказался открыт. Чехарда визирей не способствовала организации отпора крестоносцам, которым Фатимиды начиная с 1160 года платили ежегодную дань. Сразу после свержения Шавира иерусалоимский король Амори (Амальрик) I вторгся в страну под тем простым предлогом, что причитавшаяся ему по договору сумма дани в 65 тыс. динаров не была выплачена вовремя. Пройдя через Синай, он попытался начать осаду города Бильбис, расположенного на одном из нильских рукавов. Однако защитники города, воспользовавшись тем, что уже наступил сентябрь и в Ниле начался приток воды, разрушили несколько дамб, и крестоносцам пришлось ретироваться в Палестину. Правда, по другой версии, египтяне откупились от Амори, выплатив ему требуемую дань.
Нур ад-Дин был полон решимости не допустить захвата Египта крестоносцами, что создало бы серьезную угрозу Сирии.
Халифат Фатимидов в Египте представлял собой исламское шиитское государство, и Нур ад-Дин понимал, что утвердить там власть суннита будет сложно. Однако сирийский владыка знал, что крестоносцы, владевшие Иерусалимом, стремятся покорить Египет, и решил воспрепятствовать этому.
Ширкух повел сирийское войско в Египет и быстро вернул Шавира к власти. Однако визирь и не думал выполнять данные ранее обещания подчиниться Нур ад-Дину, а вместо этого потребовал, чтобы сирийские войска покинули Египет, и пошел на союз с крестоносцами. Во время первого похода в Египет Саладин не совершил ничего выдающегося, хотя и показал себя неплохим воином.
Посмотрим, какой военной силой располагали Нур ад-Дин, Ширкух и Саладин. В бою тюркское войско султана Нур ад-Дина применяло следующие приемы.
Если битва происходила на открытой местности, то считалось, что необходимо иметь в составе войска достаточно пехотинцев. Чтобы не оказаться неожиданно в окружении, нужно было организовать заслон из разведчиков и дозорных. Следовало избегать боя на такой местности, где нельзя было оценить силы противника, т. е. на местности, которая не просматривается полностью с позиций своих войск. Часть войска следовало держать в резерве и выделять достаточно сил для охраны флангов, а также для тылового прикрытия. Место для сражения нужно выбрать заранее и с таким расчетом, чтобы солнце светило неприятелю в лицо, и ветер дул в его сторону.
Части, находящиеся в тылу, следовало размещать за такими природными преградами, как река, болото или обрывистый берег, чтобы избежать окружения. Лагерь должен быть хорошо укреплен. Не следовало кавалерии поспешно пускаться в погоню за отступающим неприятелем, оставляя свою пехоту в одиночестве. Ведь неприятельское наступление может быть уловкой. Все части армии должны иметь возможность взаимодействовать на поле боя.
Нур ад-Дин очень любил отделить кавалерию противника от его пехоты и изматывать неприятеля беспрерывными атаками. Всадники его армии, вооруженные луками и стрелами, демонстрировали чудеса джигитовки. Они кружились вокруг вражеской колонны, стараясь атаковать ее с флангов, совершали налеты на арьергард, они выпускали тучу стрел, после чего скрывались из виду.
Если удавалось раздробить вражеский отряд и ослабить его кавалерию за счет обстрела ее из луков, тюркская конница перестраивалась в лаву и стремительно атаковала противника, громя его по частям.
Эта манера ведения боя была незнакома крестоносцам, чья тяжелая конница не могла действовать издали. Чтобы противостоять тактике преследования, которую с успехом применяли Нур ад-Дин и другие тюркские военачальники, крестоносцы стали также использовать легкую кавалерию, в которую они нанимали тех же тюрок-сельджуков. Однако в борьбе против соотечественников эта кавалерия была не очень надежна.
Если битва происходила в развернутом строю, то, как считал военный теоретик Аль-Туртуси, современник Нур ад-Дина, войско следует делить на центр и два крыла. Он предлагал строить бойцов в три шеренги. В первом ряду находились пехотинцы с большими щитами. Они опускались на левое колено, выставляя впереди себя щиты и держа в руках длинные пики, воткнутые в землю под углом в сорок пять градусов. В запасе они имели остроконечные дротики. Второй ряд составляли лучники. Они должны были засыпать противника стрелами. А если неприятель под градом стрел сумел приблизиться к первой шеренге, то лошади натыкались на пики, а всадники попадали под удары дротиков.
В третьем ряду находилась конница. А за ней располагались самые отборные войска, которые должны были прикрыть отход в случае поражения или составить ударный отряд, который в случае успеха должен ворваться в лагерь противника. Хороший полководец должен был точно определить момент перехода в наступление. С началом битвы главная проблема состояла в том, чтобы сохранить управление войсками. В идеале пехота, располагавшаяся в центре, сдержав натиск врага, затем отходила на фланги и освобождала поле битвы для конницы, которая должна была атаковать врага, затем сымитировать отступление и подставить неприятельскую конницу под атаку ударного отряда, а затем преследовать врага до самого лагеря.
Во время проведения ложного отступления надо было успеть развернуть конницу для проведения контратаки, пока войска на флангах скуют отряды противника, не участвовавшие в погоне. При этом преследующая конница попадала в клещи.
Приемы ведения боя сильно зависели от рельефа местности. Для легкой кавалерии удобней было действовать на равнинной местности, тогда как пересеченная местность и горы ограничивали ее маневр. На такой местности тюркской коннице было трудно уйти от удара тяжелой рыцарской кавалерии.
Крестоносцы противопоставляли мусульманским войскам свою тактику. Атаке тяжеловооруженной рыцарской коннице мусульманские пехота и кавалерия не могли противостоять. Но тут возникала проблема сохранения боевого строя в ходе атаки. Чтобы противостоять тюркской коннице, надо было не допустить деления/дробления боевого порядка на части. Рыцари неизменно смыкали свои ряды, какие бы тяжелые потери они ни несли.
Умение сохранять строй было еще более важно для крестоносцев, если им предстояло сражаться не на заранее выбранном поле битвы, а прямо на марше. Любая брешь в колонне давала противнику возможность разбить армию на части. Поэтому движение колонны организовывалось с авангардом, арьергардом, с отрядами охранения на флангах. Главную роль в боевом охранении играли конные лучники.
В столкновениях с армиями различных сельджукских эмиров армии Нур ад-Дина, Ширкуха, а потом и Саладина одерживали победы благодаря численному превосходству своей конницы. Ведь их противники следовали той же тактике, что и они сами. Пехота же мусульманских армий состояла из подневольных арабских крестьян.
Успех атаки армады рыцарей зависел от того, удастся ли завязать с противником рукопошный бой и подавить его своим тяжелым вооружением. Но после первой же атаки строй рыцарей нарушался и становился уязвимым для неприятельских контратак. Поэтому атака обязательно должна была быть успешной, чтобы враг был непременно разбит и не имел возможности увернуться от удара.
А вот что писал о тактике сторон Вальтер Скотт в своем романе «Талисман»: «Саладин, величайшее имя, самый прославленный из полководцев в истории Востока, узнал по горькому опыту, что его легко вооруженные всадники не были способны в рукопашном бою противостоять закованным в латы франкам; в то же время ему внушал ужас отважный характер его противника Ричарда. Но если его армии и были не раз разбиты в больших сражениях, численность его войск давала сарацину преимущество в мелких схватках, столь частых в этой войне.
По мере того как уменьшалась наступающая армия, численность войск султана увеличивалась; они становились смелее, все чаще прибегая к партизанской войне. Лагерь крестоносцев был окружен и почти осажден лавинами легкой кавалерии, напоминающими осиные рои, – их легко уничтожить, когда они пойманы, но у каждой осы есть крылья, чтобы ускользнуть от более сильного противника, и жало, чтобы причинить ему боль. Происходили постоянные безрезультатные стычки передовых постов и фуражиров, которые стоили жизни не одному храброму воину, перехватывались обозы, перерезались пути сообщения.
Средства для поддержания жизни крестоносцам приходилось покупать ценой самой жизни. А вода, подобно воде Вифлеемского источника, предмету вожделения одного из древних вифлеемских монархов – царя Давида, как и раньше, покупалась лишь ценою крови.
В большинстве случаев непреклонная решимость и неутомимая энергия короля Ричарда спасали крестоносцев от поражения. Вместе со своими лучшими рыцарями он всегда был на коне, готовый ринуться туда, где была наибольшая опасность. Он не только часто оказывал неожиданную помощь христианам, но и наносил поражения и расстраивал ряды мусульман в тот момент, когда они уже были уверены в победе. Но даже железное здоровье Львиного Сердца не могло безнаказанно выдержать перемен этого губительного климата при таком умственном и физическом напряжении. Его поразила одна из изнурительных и ползучих лихорадок, столь характерных для азиатских стран. Несмотря на большую силу и еще большее мужество, он уже не мог сесть на коня. Позднее он уже не мог и посещать военные советы, временами созываемые крестоносцами».
Таким образом, на стороне мусульман было как значительное численное превосходство, так и гораздо большая, чем у европейцев, устойчивость к местным болезням, что давало им существенные преимущества, частично компенсирующие превосходство крестоносцев в вооружении и в уровне обученности военному делу. Но основных успехов мусульмане достигли в ведении партизанской войны – в нападении на небольшие группы и обозы крестоносцев.
Но вернемся к египетским делам. Главным препятствием для крестоносцев на пути к Нилу была обширная полупустыня Синая. Пришлось грузить на верблюдов несколько сотен бурдюков с водой. А вот сирийской армии, чтобы дойти до Египта, надо было идти через Палестину, рискуя подвергнуться атакам со стороны крестоносцев.
Поэтому, когда Ширкух двинулся на Каир в апреле 1164 года, армия Нур ад-Дина совершала отвлекающий маневр, чтобы увести Амори и его рыцарей на север Палестины. Ширкух в сопровождении двух тысяч всадников направился на восток, прошел по восточному берегу Иордана, а на южном побережье Мертвого моря повернул на запад, переправился через Иордан и двинулся к Синаю. Армия шла в удалении от побережья, чтобы ее не обнаружили. 24 апреля Ширкух овладел Бильбисом, важным египетским портом, и 1 мая разбил свой лагерь около Каира. Застигнутый врасплох Дирхам не успел организовать оборону. Всеми покинутый, он был убит при попытке бежать, и его тело бросили на растерзание уличным собакам.
Как только Шавир возвратился к власти, он забыл об обещаниях и потребовал, чтобы Ширкух немедленно покинул Египет. Последний ответил, что останется в Египте, невзирая ни на что.
Вот как описывает обстоятельства первого египетского похода Баха ад-Дин: «Некий человек по имени ад-Даргам поднял восстание против Шавира, визиря египтян, намереваясь сместить его с поста визиря. Шавир собрал против него великое множество воинов, но не мог одержать победу над ним даже при поддержке такой армии.
Соперник заставил его покинуть Каир, а его старший сын был убит в ходе восстания. После этого визирем стал ад-Даргам. Существовал обычай, согласно которому тот, кто возглавил успешное восстание против визиря (халифов-Фатимидов), полноправно занимал пост, за который боролся. Разумеется, вся полнота власти основывалась на армии визиря, а визирь носил титул султана. Халифы старались не вникать в детали и следовали этой политике с момента создания своего доминиона. Потерпевший поражение и изгнанный из Каира Шавир немедленно направился в Сирию и, явившись ко двору Нур ад-Дина ибн Занги, попросил у него войска, чтобы сражаться со своими врагами. Нур ад-Дин приказал Асад ад-Дину идти на укрепленный Миср и восстановить права человека, обратившегося к нему за помощью, а также оценить состояние и ресурсы страны. Это случилось в 557 г. (1163 г.). Асад ад-Дин немедленно начал готовиться к походу, а когда он отправился в Египет, то взял с собой племянника (Салах ад-Дина).
Последний отправился в поход против воли, но дядя нуждался в нем, чтобы он командовал армией и помогал ему советами. Они с Шавиром прибыли в Миср во второй день месяца жумада II того же года. Их прибытие стало великой неожиданностью и вселило страх в местных жителей. Шавир, получив подержку Асад ад-Дина, одержал победу над своим соперником и вернулся на свой пост. Асад ад-Дин навязал договор на своих условиях и, восстановив власть (Шавира), собрал точные сведения о состоянии и ресурсах страны, после чего отправился в обратный путь (в Сирию). В его сердце зародилась мечта самому стать правителем Египта, ибо он видел, что в этой стране определяют случай и слабость власти. Он отправился в Сирию 7-го дня месяца зу-л-хижжа вышеупомянутого года. Он не принял окончательного решения и не решил ни единого вопроса, не посоветовавшись предварительно с Салах ад-Дином, такого высокого мнения он был об удачливости и везучести, которые, казалось, сопутствовали тому во всем, и так высоко он ценил здравый смысл своего племянника и успехи, которых он достигал во всех своих начинаниях. По возвращении в Сирию он стал составлять планы и размышлять, каким образом можно оправдать свой новый поход в Египет. Его мысли были полностью заняты этим проектом, и вплоть до 562 г. (1166 г.) он продолжал обсуждать и составлять свои планы совместно со своим господином, справедливым правителем Нур ад-Дином ибн Занги».
Шавир, не надеявшийся на верность египетской армии, попросил у Амори помощи против Ширкуха. Ширкух немедленно решил покинуть окрестности Каира, где он стоял лагерем, и занял Бильбис. Там он оборонялся несколько недель.
Ибн аль-Асир утверждает: «Когда Нур ад-Дин увидел, как развиваются дела в Бильбисе, он решил начать большое наступление против франков, чтобы заставить их покинуть Египет. Он написал всем мусульманским эмирам, требуя от них присоединиться к джихаду, и подверг атаке сильную крепость Харим, около Антиохии. Все франки, оставшиеся в Сирии, собрались, чтобы дать ему отпор, среди них был князь Боэмонд, властитель Антиохии, и граф Триполи. В ходе сражения франки были разбиты. Они потеряли две тысячи убитыми, а их князь и граф попали в плен. Сразу после победы Нуреддин велел собрать знамена крестоносцев, а также снять белокурые шевелюры некоторых франков, убитых в бою. Потом, поместив все это в мешок, он отдал его одному из самых осмотрительных своих людей и сказал ему: «Ты без промедления отправишься в Бильбис, сделаешь все, чтобы проникнуть в город, и отдашь эти трофеи Ширкуху, сообщив ему, что Аллах даровал нам победу. Он выставит трофеи на стенах, и это представление посеет ужас среди неверных».
Победа Нур ад-Дина у Харима заставила франков вернуться в Палестину. Пленение молодого Боэмонда III, преемника Рено во главе княжества Антиохия, которому Амори во время своего отсутствия поручил заниматься делами Иерусалимского королевства, а также гибель его людей заставили короля искать компромисс с Ширкухом. После нескольких встреч они оба согласились одновременно покинуть Египет. Начавшаяся война длилась недолго и кончилась боевой ничьей: и крестоносцы, и сирийцы покинули Египет. Пока что Нур ад-Дину не удалось взять Египет под свой контроль. В выигрыше остался только Шавир.
Продолжая долгий марш, начатый в Алеппо, Ширкух обогнул египетскую столицу с юга, сумел форсировать Нил, погрузив войско в небольшие баржи, и направился на север. Он расположился к западу от Каира, около пирамид Гизы, отделенный от своих врагов громадным естественным препятствием, которое в этом месте представлял собой Нил. Из этого хорошо укрепленного лагеря он послал Шавиру письмо: «Враги-франки у наших ворот. Они отрезаны от своих городов. Это удобный случай, он может больше не представиться». Но Шавир приказал казнить посланника и отправил письмо Ширкуха Амори, чтобы доказать ему свою преданность.
Но крестоносцы продолжали остерегаться союзника и надеялись установить в Египте свою власть: Амори потребовал, чтобы между Каиром и Иерусалимом был заключен официальный союз, подтвержденный самим фатимидским халифом.
Как только был заключен этот уникальный договор, союзники разработали план переправы через Нил, чтобы уничтожить армию Ширкуха. В погоню за ней устремился отряд под командованием Амори. Дядя Саладина, отойдя на расстояние более чем недельного марша от Каира, приказал своим войскам остановиться и обратился к ним с торжественной речью, сказав, что наступил день победы.
Действительно, сражение произошло 18 марта у местечка Эль-Бабин на западном берегу Нила. Две армии, изнуренные нескончаемой гонкой, бросились в битву с желанием решить дело одним ударом. Ширкух доверил Саладину командование центром и велел ему отступить, когда враг начнет атаку. В самом деле, Амори и его рыцари обрушились на Саладина всей своей мощью. Когда Саладин обратился в притворное бегство, они бросились преследовать его, тогда как правое и левое крыло сирийской армии отрезали им путь к отступлению. Однако крестоносцы вырвались из окружения. Амори возвратился в Каир. Ширкух же овладел Александрией, самым большим городом Египта, расположенным на берегу Средиземного моря.
Шавиру и Амори пришлось осадить Александрию. Запасы продовольствия в городе быстро подошли к концу. Перед Александрией встал на якорь флот крестоносцев. Ширкух, оставивший в Александрии небольшой гарнизон во главе с Саладином, послал Амори письмо. «Мы оба теряем здесь время. Если бы король пожелал взглянуть на вещи спокойно, он бы ясно увидел, что, изгнав меня из этой страны, он только послужил бы интересам Шавира». Амори и так уже надоело таскать каштаны из огня для египетского визиря. Осада Александрии была снята, и Саладин покинул город с почетным караулом, а войска крестоносцев и Ширкуха в августе 1167 года, как и три года назад, вернулись в свои страны.
Вот что рассказывает Баха ад-Дин о втором походе в Египет: «Асад ад-Дин (Ширкух) очень часто публично говорил о своих намерениях относительно Египта. Шавир слышал о них и, боясь, как бы страна не попала в руки тюрков, и зная почти наверняка, что Асад ад-Дин вторгнется в страну, чтобы взять над ней власть, написал франкам и заключил с ними соглашение. По этому договору они должны были войти в Египет, полностью переходивший в их руки, и оказывать всяческую помощь визирю, который благодаря этому сумел бы сокрушить своих врагов и избавиться от всяких мрачных предчувствий. Асад ад-Дин и Нур ад-Дин были сильно встревожены этим известием, ибо опасались, что если неверные чужестранцы оккупируют Миср, то подчинят себе и всю страну. Асад ад-Дин начал готовиться к военному походу; Нур ад-Дин прислал ему войско и велел Салах ад-Дину, вопреки его желанию, сопровождать дядю. Они выступили в поход 12-го дня месяца раби 1562 г. (6 января 1167 г.) и вступили на землю Египта одновременно с франками. Шавир и все его сторонники-египтяне присоединились к франкам, чтобы дать бой Асад ад-Дину. Между двумя армиями произошло множество стычек и сражений; затем и франки, и Асад ад-Дин ушли из Египта. Франки решили уйти из Египта из-за того, что им стало известно о том, что Нур ад-Дин со своими войсками вторгся на их собственную территорию и захватил ал-Мунейзиру. Опасаясь за свои владения (в Сирии), они покинули Египет. Асад ад-Дин решил вернуться из-за того, что его войско было слишком мало по сравнению с объединенными силами франков и египтян, а также потому, что его армия была измотана и прошла через множество серьезных испытаний. Он не ушел до тех пор, пока не заключил с франками договор об уходе из страны. Он отправился в Сирию лишь в конце (мусульманского) года. Его горячее желание сделать себя властелином Египта теперь подкреплялось страхом, что эту страну займут франки. Он знал, что после его ухода они узнали о состоянии Египта и были не хуже него осведомлены обо всем, что его касалось.
Поэтому он беспокойно ожидал в Сирии, терзаясь честолюбивыми помыслами, уверенный, что судьба ведет его к тому (обладанию Египтом), что было предназначено другому».
Хронист Иерусалимского королевства канцлер короля иерусалимского Альмарика архиепископ Вильгельм Тирский так писал о войне крестоносцев с войском Ширкуха, подвергая сомнению версию о безоговорочной победе мусульман под аль-Бабейном: «После того (то есть когда крестоносцы нагнали турок в пустыне), не имея много времени думать, они совещались поспешно, что делать в такую решительную минуту, требовавшую всякого благоразумия и отваги, и по всеобщему согласию определили отважиться на бой с неприятелем.
Но численность с обеих сторон была неодинакова, ибо Сиракон (Ширкух) имел с собой 12 тысяч турок, из которых 9 тысяч имели шлемы и панцири, остальные же три были вооружены только луками и стрелами, и сверх того у него было 10 или 11 тысяч арабов, снабженных своим обычным оружием – копьем. Наша же конница состояла всего из 374 человек, не считая египтян, людей слабых и ничтожных, которые более мешали, нежели приносили пользу.
Сверх того, у наших были легковооруженные всадники, называемые туркополами, но сколько их было, не знаем; слышали же мы от многих, что они в день той великой битвы большей частью оставались бесполезны. Когда наши узнали о близости неприятеля и неприятель проведал о прибытии наших, полки были расставлены в надлежащий порядок, люди, более опытные в военном деле, увещевали других, давали наставления новичкам и старались, напоминая о победе и бессмертной славе, разжечь сердца своих сподвижников. Место, где должно было произойти сражение, находилось на границе степей и обработанной земли и было весьма неровно: песчаные холмы и долины перерезывали его, так что нельзя было заметить ни наступавших, ни отступавших. Называлось же оно Бебен, что означает: «ворота», ибо те холмы затрудняли проход, и отстояло на 10 миль от Ламонии, по ее названию некоторые обозначают сражение того дня. Между тем и неприятель не терял времени и, расставив войско в боевой порядок, занял холмы справа и слева, нашим же трудно было напасть на них, ибо те холмы были круты и состояли из рассыпавшегося песка. Отряд Сиракона стоял в середине, а другие – по сторонам его. Дело пришло к тому, что вступили в рукопашную, и наши, составлявшие королевское войско, бросились единодушно на отряд Сиракона, опрокинули неприятеля и разбили его. Сиракон же, преследуемый нашими, обратился в бегство. Вместе с тем Гуго Цезарейский напал на отряд, предводительствуемый племянником Сиракона, Саладином (Salahadinus); но его не поддержали свои, и он попался в плен вместе со многими другими; еще больше было убитых. При этом пал благородный и отважный муж Евстафий Шоми из Понта. Воодушевленные счастьем такой победы, другие турецкие полки соединились вместе и, напав на ту часть наших, которой было вверено охранение обоза, рассеяли ее и побили. При этом пал юноша, государь Гуго из Креоны, родом сицилиец. Когда этот отряд был рассеян и большей частью погиб, спасшиеся от меча искали спасения в бегстве. Неприятель же беспрепятственно овладел обозом и увез его с собой. Между тем разделенные отряды рассыпались там и сям по небольшим долинам, где борьба продолжалась отдельными схватками, в которых то наши, то враги одерживали верх. Таким образом, только сами принимавшие лично участие в сражении знали, как идет дело, и кроме них никто не мог ничего видеть. Битва оставалась долго нерешительной, и побеждали то одни, то другие, не зная, что происходит в других местах. Среди такого боя был тяжело ранен и наш достопочтенный брат, государь епископ Вифлеемский Радульф, занимавший место королевского канцлера, которое позже я наследовал; он потерял при этом весь свой обоз. Таким образом, битва оставалась долго нерешительной, и нельзя было сказать с точностью, кто победитель. Когда день склонился к вечеру и наступившая ночь призывала рассеявшихся к отступлению, все остававшиеся на свободе поспешили к своим, и наши, отыскивая ревностно короля, сошлись с разных сторон вместе.
В эти времена был куда больший спрос на воинов, чем на богословов. И, следуя традициям семьи, Саладин был принужден выбрать военную карьеру. Он служил командиром отряда конных воинов под началом своего дяди Асад ад-Дин Ширкуха, который тогда был эмиром (правителем-военачальником) Дамаска и Алеппо.
В 1163 году 26-летний Саладин неожиданно получил приказ отправиться в поход на Египет вместе со своим дядей Ширкухом. Будущего египетского властителя это не обрадовало. Впоследствии он вспоминал: «Мой дядя Ширкух повернулся ко мне и сказал: «Юсуф, оставь все дела и отправляйся туда!» Этот приказ прозвучал для меня как удар кинжала в сердце, и я ответил: «Клянусь Аллахом, даже если бы мне отдали все египетское царство, я бы не поехал туда!» Чувствовалось, что у молодого человека предстоящий поход большого энтузиазма не вызывал. Тем более что предстояло идти в страну еретиков-шиитов.
Саладин не ставил египетский поход себе в заслугу: «Я начал с того, что сопровождал моего дядю. Он завоевал Египет и потом умер. И тогда Аллах дал мне в руки власть, которой я совсем не ожидал». Действительно, хотя Саладин получил огромную выгоду от египетской экспедиции, он сам не сыграл в ней главной роли. Не больше преуспел в этом и Нур ад-Дин, хотя Египет покорили его войска.
Поход в Египет начался после того, как египетский визирь Шавир, проиграв в декабре 1162 года борьбу своему политическому сопернику, бежал в Сирию и попросил у Нур ад-Дина военной поддержки. Интересно, что из пятнадцати визирей, правивших Египтом до Шавира, только один умер своей смертью. Остальных либо повесили, либо обезглавили, либо зарезали, либо распяли, либо они были просто растерзаны толпой. Одного визиря убил его приемный сын, другого – родной отец. Шавир тоже поспешил уничтожить своего предшественника и всю его семью и прибрал к рукам его золото, драгоценности и дворцы.
В 1163 году изгнанный из Египта по приказу фатимидского шиитского халифа Аль-Адида опальный визирь Шавир ибн Муджир попросил военной поддержки у Нур ад-Дина. Шавир обещал оплатить все расходы на экспедицию, признать правителя Алеппо и Дамаска своим сюзереном и выплачивать ему ежегодно треть государственных доходов. У Шавира была довольно бурная биография. Будучи правителем Верхнего Египта, он убил визиря фатимидского халифа Египта аль-Адида и захватил пост визиря. Однако затем он был изгнан с этого поста Абу-л-Ашбалем Даргамом, дворцовым префектом, и бежал к Нур ад-Дину, надеясь получить у него помощь. В происшедшем в 1164 году сражении Даргам был убит.
После того как западные рыцари овладели Аскалоном, последним оплотом Фатимидов в Палестине, путь в Египет оказался открыт. Чехарда визирей не способствовала организации отпора крестоносцам, которым Фатимиды начиная с 1160 года платили ежегодную дань. Сразу после свержения Шавира иерусалоимский король Амори (Амальрик) I вторгся в страну под тем простым предлогом, что причитавшаяся ему по договору сумма дани в 65 тыс. динаров не была выплачена вовремя. Пройдя через Синай, он попытался начать осаду города Бильбис, расположенного на одном из нильских рукавов. Однако защитники города, воспользовавшись тем, что уже наступил сентябрь и в Ниле начался приток воды, разрушили несколько дамб, и крестоносцам пришлось ретироваться в Палестину. Правда, по другой версии, египтяне откупились от Амори, выплатив ему требуемую дань.
Нур ад-Дин был полон решимости не допустить захвата Египта крестоносцами, что создало бы серьезную угрозу Сирии.
Халифат Фатимидов в Египте представлял собой исламское шиитское государство, и Нур ад-Дин понимал, что утвердить там власть суннита будет сложно. Однако сирийский владыка знал, что крестоносцы, владевшие Иерусалимом, стремятся покорить Египет, и решил воспрепятствовать этому.
Ширкух повел сирийское войско в Египет и быстро вернул Шавира к власти. Однако визирь и не думал выполнять данные ранее обещания подчиниться Нур ад-Дину, а вместо этого потребовал, чтобы сирийские войска покинули Египет, и пошел на союз с крестоносцами. Во время первого похода в Египет Саладин не совершил ничего выдающегося, хотя и показал себя неплохим воином.
Посмотрим, какой военной силой располагали Нур ад-Дин, Ширкух и Саладин. В бою тюркское войско султана Нур ад-Дина применяло следующие приемы.
Если битва происходила на открытой местности, то считалось, что необходимо иметь в составе войска достаточно пехотинцев. Чтобы не оказаться неожиданно в окружении, нужно было организовать заслон из разведчиков и дозорных. Следовало избегать боя на такой местности, где нельзя было оценить силы противника, т. е. на местности, которая не просматривается полностью с позиций своих войск. Часть войска следовало держать в резерве и выделять достаточно сил для охраны флангов, а также для тылового прикрытия. Место для сражения нужно выбрать заранее и с таким расчетом, чтобы солнце светило неприятелю в лицо, и ветер дул в его сторону.
Части, находящиеся в тылу, следовало размещать за такими природными преградами, как река, болото или обрывистый берег, чтобы избежать окружения. Лагерь должен быть хорошо укреплен. Не следовало кавалерии поспешно пускаться в погоню за отступающим неприятелем, оставляя свою пехоту в одиночестве. Ведь неприятельское наступление может быть уловкой. Все части армии должны иметь возможность взаимодействовать на поле боя.
Нур ад-Дин очень любил отделить кавалерию противника от его пехоты и изматывать неприятеля беспрерывными атаками. Всадники его армии, вооруженные луками и стрелами, демонстрировали чудеса джигитовки. Они кружились вокруг вражеской колонны, стараясь атаковать ее с флангов, совершали налеты на арьергард, они выпускали тучу стрел, после чего скрывались из виду.
Если удавалось раздробить вражеский отряд и ослабить его кавалерию за счет обстрела ее из луков, тюркская конница перестраивалась в лаву и стремительно атаковала противника, громя его по частям.
Эта манера ведения боя была незнакома крестоносцам, чья тяжелая конница не могла действовать издали. Чтобы противостоять тактике преследования, которую с успехом применяли Нур ад-Дин и другие тюркские военачальники, крестоносцы стали также использовать легкую кавалерию, в которую они нанимали тех же тюрок-сельджуков. Однако в борьбе против соотечественников эта кавалерия была не очень надежна.
Если битва происходила в развернутом строю, то, как считал военный теоретик Аль-Туртуси, современник Нур ад-Дина, войско следует делить на центр и два крыла. Он предлагал строить бойцов в три шеренги. В первом ряду находились пехотинцы с большими щитами. Они опускались на левое колено, выставляя впереди себя щиты и держа в руках длинные пики, воткнутые в землю под углом в сорок пять градусов. В запасе они имели остроконечные дротики. Второй ряд составляли лучники. Они должны были засыпать противника стрелами. А если неприятель под градом стрел сумел приблизиться к первой шеренге, то лошади натыкались на пики, а всадники попадали под удары дротиков.
В третьем ряду находилась конница. А за ней располагались самые отборные войска, которые должны были прикрыть отход в случае поражения или составить ударный отряд, который в случае успеха должен ворваться в лагерь противника. Хороший полководец должен был точно определить момент перехода в наступление. С началом битвы главная проблема состояла в том, чтобы сохранить управление войсками. В идеале пехота, располагавшаяся в центре, сдержав натиск врага, затем отходила на фланги и освобождала поле битвы для конницы, которая должна была атаковать врага, затем сымитировать отступление и подставить неприятельскую конницу под атаку ударного отряда, а затем преследовать врага до самого лагеря.
Во время проведения ложного отступления надо было успеть развернуть конницу для проведения контратаки, пока войска на флангах скуют отряды противника, не участвовавшие в погоне. При этом преследующая конница попадала в клещи.
Приемы ведения боя сильно зависели от рельефа местности. Для легкой кавалерии удобней было действовать на равнинной местности, тогда как пересеченная местность и горы ограничивали ее маневр. На такой местности тюркской коннице было трудно уйти от удара тяжелой рыцарской кавалерии.
Крестоносцы противопоставляли мусульманским войскам свою тактику. Атаке тяжеловооруженной рыцарской коннице мусульманские пехота и кавалерия не могли противостоять. Но тут возникала проблема сохранения боевого строя в ходе атаки. Чтобы противостоять тюркской коннице, надо было не допустить деления/дробления боевого порядка на части. Рыцари неизменно смыкали свои ряды, какие бы тяжелые потери они ни несли.
Умение сохранять строй было еще более важно для крестоносцев, если им предстояло сражаться не на заранее выбранном поле битвы, а прямо на марше. Любая брешь в колонне давала противнику возможность разбить армию на части. Поэтому движение колонны организовывалось с авангардом, арьергардом, с отрядами охранения на флангах. Главную роль в боевом охранении играли конные лучники.
В столкновениях с армиями различных сельджукских эмиров армии Нур ад-Дина, Ширкуха, а потом и Саладина одерживали победы благодаря численному превосходству своей конницы. Ведь их противники следовали той же тактике, что и они сами. Пехота же мусульманских армий состояла из подневольных арабских крестьян.
Успех атаки армады рыцарей зависел от того, удастся ли завязать с противником рукопошный бой и подавить его своим тяжелым вооружением. Но после первой же атаки строй рыцарей нарушался и становился уязвимым для неприятельских контратак. Поэтому атака обязательно должна была быть успешной, чтобы враг был непременно разбит и не имел возможности увернуться от удара.
А вот что писал о тактике сторон Вальтер Скотт в своем романе «Талисман»: «Саладин, величайшее имя, самый прославленный из полководцев в истории Востока, узнал по горькому опыту, что его легко вооруженные всадники не были способны в рукопашном бою противостоять закованным в латы франкам; в то же время ему внушал ужас отважный характер его противника Ричарда. Но если его армии и были не раз разбиты в больших сражениях, численность его войск давала сарацину преимущество в мелких схватках, столь частых в этой войне.
По мере того как уменьшалась наступающая армия, численность войск султана увеличивалась; они становились смелее, все чаще прибегая к партизанской войне. Лагерь крестоносцев был окружен и почти осажден лавинами легкой кавалерии, напоминающими осиные рои, – их легко уничтожить, когда они пойманы, но у каждой осы есть крылья, чтобы ускользнуть от более сильного противника, и жало, чтобы причинить ему боль. Происходили постоянные безрезультатные стычки передовых постов и фуражиров, которые стоили жизни не одному храброму воину, перехватывались обозы, перерезались пути сообщения.
Средства для поддержания жизни крестоносцам приходилось покупать ценой самой жизни. А вода, подобно воде Вифлеемского источника, предмету вожделения одного из древних вифлеемских монархов – царя Давида, как и раньше, покупалась лишь ценою крови.
В большинстве случаев непреклонная решимость и неутомимая энергия короля Ричарда спасали крестоносцев от поражения. Вместе со своими лучшими рыцарями он всегда был на коне, готовый ринуться туда, где была наибольшая опасность. Он не только часто оказывал неожиданную помощь христианам, но и наносил поражения и расстраивал ряды мусульман в тот момент, когда они уже были уверены в победе. Но даже железное здоровье Львиного Сердца не могло безнаказанно выдержать перемен этого губительного климата при таком умственном и физическом напряжении. Его поразила одна из изнурительных и ползучих лихорадок, столь характерных для азиатских стран. Несмотря на большую силу и еще большее мужество, он уже не мог сесть на коня. Позднее он уже не мог и посещать военные советы, временами созываемые крестоносцами».
Таким образом, на стороне мусульман было как значительное численное превосходство, так и гораздо большая, чем у европейцев, устойчивость к местным болезням, что давало им существенные преимущества, частично компенсирующие превосходство крестоносцев в вооружении и в уровне обученности военному делу. Но основных успехов мусульмане достигли в ведении партизанской войны – в нападении на небольшие группы и обозы крестоносцев.
Но вернемся к египетским делам. Главным препятствием для крестоносцев на пути к Нилу была обширная полупустыня Синая. Пришлось грузить на верблюдов несколько сотен бурдюков с водой. А вот сирийской армии, чтобы дойти до Египта, надо было идти через Палестину, рискуя подвергнуться атакам со стороны крестоносцев.
Поэтому, когда Ширкух двинулся на Каир в апреле 1164 года, армия Нур ад-Дина совершала отвлекающий маневр, чтобы увести Амори и его рыцарей на север Палестины. Ширкух в сопровождении двух тысяч всадников направился на восток, прошел по восточному берегу Иордана, а на южном побережье Мертвого моря повернул на запад, переправился через Иордан и двинулся к Синаю. Армия шла в удалении от побережья, чтобы ее не обнаружили. 24 апреля Ширкух овладел Бильбисом, важным египетским портом, и 1 мая разбил свой лагерь около Каира. Застигнутый врасплох Дирхам не успел организовать оборону. Всеми покинутый, он был убит при попытке бежать, и его тело бросили на растерзание уличным собакам.
Как только Шавир возвратился к власти, он забыл об обещаниях и потребовал, чтобы Ширкух немедленно покинул Египет. Последний ответил, что останется в Египте, невзирая ни на что.
Вот как описывает обстоятельства первого египетского похода Баха ад-Дин: «Некий человек по имени ад-Даргам поднял восстание против Шавира, визиря египтян, намереваясь сместить его с поста визиря. Шавир собрал против него великое множество воинов, но не мог одержать победу над ним даже при поддержке такой армии.
Соперник заставил его покинуть Каир, а его старший сын был убит в ходе восстания. После этого визирем стал ад-Даргам. Существовал обычай, согласно которому тот, кто возглавил успешное восстание против визиря (халифов-Фатимидов), полноправно занимал пост, за который боролся. Разумеется, вся полнота власти основывалась на армии визиря, а визирь носил титул султана. Халифы старались не вникать в детали и следовали этой политике с момента создания своего доминиона. Потерпевший поражение и изгнанный из Каира Шавир немедленно направился в Сирию и, явившись ко двору Нур ад-Дина ибн Занги, попросил у него войска, чтобы сражаться со своими врагами. Нур ад-Дин приказал Асад ад-Дину идти на укрепленный Миср и восстановить права человека, обратившегося к нему за помощью, а также оценить состояние и ресурсы страны. Это случилось в 557 г. (1163 г.). Асад ад-Дин немедленно начал готовиться к походу, а когда он отправился в Египет, то взял с собой племянника (Салах ад-Дина).
Последний отправился в поход против воли, но дядя нуждался в нем, чтобы он командовал армией и помогал ему советами. Они с Шавиром прибыли в Миср во второй день месяца жумада II того же года. Их прибытие стало великой неожиданностью и вселило страх в местных жителей. Шавир, получив подержку Асад ад-Дина, одержал победу над своим соперником и вернулся на свой пост. Асад ад-Дин навязал договор на своих условиях и, восстановив власть (Шавира), собрал точные сведения о состоянии и ресурсах страны, после чего отправился в обратный путь (в Сирию). В его сердце зародилась мечта самому стать правителем Египта, ибо он видел, что в этой стране определяют случай и слабость власти. Он отправился в Сирию 7-го дня месяца зу-л-хижжа вышеупомянутого года. Он не принял окончательного решения и не решил ни единого вопроса, не посоветовавшись предварительно с Салах ад-Дином, такого высокого мнения он был об удачливости и везучести, которые, казалось, сопутствовали тому во всем, и так высоко он ценил здравый смысл своего племянника и успехи, которых он достигал во всех своих начинаниях. По возвращении в Сирию он стал составлять планы и размышлять, каким образом можно оправдать свой новый поход в Египет. Его мысли были полностью заняты этим проектом, и вплоть до 562 г. (1166 г.) он продолжал обсуждать и составлять свои планы совместно со своим господином, справедливым правителем Нур ад-Дином ибн Занги».
Шавир, не надеявшийся на верность египетской армии, попросил у Амори помощи против Ширкуха. Ширкух немедленно решил покинуть окрестности Каира, где он стоял лагерем, и занял Бильбис. Там он оборонялся несколько недель.
Ибн аль-Асир утверждает: «Когда Нур ад-Дин увидел, как развиваются дела в Бильбисе, он решил начать большое наступление против франков, чтобы заставить их покинуть Египет. Он написал всем мусульманским эмирам, требуя от них присоединиться к джихаду, и подверг атаке сильную крепость Харим, около Антиохии. Все франки, оставшиеся в Сирии, собрались, чтобы дать ему отпор, среди них был князь Боэмонд, властитель Антиохии, и граф Триполи. В ходе сражения франки были разбиты. Они потеряли две тысячи убитыми, а их князь и граф попали в плен. Сразу после победы Нуреддин велел собрать знамена крестоносцев, а также снять белокурые шевелюры некоторых франков, убитых в бою. Потом, поместив все это в мешок, он отдал его одному из самых осмотрительных своих людей и сказал ему: «Ты без промедления отправишься в Бильбис, сделаешь все, чтобы проникнуть в город, и отдашь эти трофеи Ширкуху, сообщив ему, что Аллах даровал нам победу. Он выставит трофеи на стенах, и это представление посеет ужас среди неверных».
Победа Нур ад-Дина у Харима заставила франков вернуться в Палестину. Пленение молодого Боэмонда III, преемника Рено во главе княжества Антиохия, которому Амори во время своего отсутствия поручил заниматься делами Иерусалимского королевства, а также гибель его людей заставили короля искать компромисс с Ширкухом. После нескольких встреч они оба согласились одновременно покинуть Египет. Начавшаяся война длилась недолго и кончилась боевой ничьей: и крестоносцы, и сирийцы покинули Египет. Пока что Нур ад-Дину не удалось взять Египет под свой контроль. В выигрыше остался только Шавир.
Продолжая долгий марш, начатый в Алеппо, Ширкух обогнул египетскую столицу с юга, сумел форсировать Нил, погрузив войско в небольшие баржи, и направился на север. Он расположился к западу от Каира, около пирамид Гизы, отделенный от своих врагов громадным естественным препятствием, которое в этом месте представлял собой Нил. Из этого хорошо укрепленного лагеря он послал Шавиру письмо: «Враги-франки у наших ворот. Они отрезаны от своих городов. Это удобный случай, он может больше не представиться». Но Шавир приказал казнить посланника и отправил письмо Ширкуха Амори, чтобы доказать ему свою преданность.
Но крестоносцы продолжали остерегаться союзника и надеялись установить в Египте свою власть: Амори потребовал, чтобы между Каиром и Иерусалимом был заключен официальный союз, подтвержденный самим фатимидским халифом.
Как только был заключен этот уникальный договор, союзники разработали план переправы через Нил, чтобы уничтожить армию Ширкуха. В погоню за ней устремился отряд под командованием Амори. Дядя Саладина, отойдя на расстояние более чем недельного марша от Каира, приказал своим войскам остановиться и обратился к ним с торжественной речью, сказав, что наступил день победы.
Действительно, сражение произошло 18 марта у местечка Эль-Бабин на западном берегу Нила. Две армии, изнуренные нескончаемой гонкой, бросились в битву с желанием решить дело одним ударом. Ширкух доверил Саладину командование центром и велел ему отступить, когда враг начнет атаку. В самом деле, Амори и его рыцари обрушились на Саладина всей своей мощью. Когда Саладин обратился в притворное бегство, они бросились преследовать его, тогда как правое и левое крыло сирийской армии отрезали им путь к отступлению. Однако крестоносцы вырвались из окружения. Амори возвратился в Каир. Ширкух же овладел Александрией, самым большим городом Египта, расположенным на берегу Средиземного моря.
Шавиру и Амори пришлось осадить Александрию. Запасы продовольствия в городе быстро подошли к концу. Перед Александрией встал на якорь флот крестоносцев. Ширкух, оставивший в Александрии небольшой гарнизон во главе с Саладином, послал Амори письмо. «Мы оба теряем здесь время. Если бы король пожелал взглянуть на вещи спокойно, он бы ясно увидел, что, изгнав меня из этой страны, он только послужил бы интересам Шавира». Амори и так уже надоело таскать каштаны из огня для египетского визиря. Осада Александрии была снята, и Саладин покинул город с почетным караулом, а войска крестоносцев и Ширкуха в августе 1167 года, как и три года назад, вернулись в свои страны.
Вот что рассказывает Баха ад-Дин о втором походе в Египет: «Асад ад-Дин (Ширкух) очень часто публично говорил о своих намерениях относительно Египта. Шавир слышал о них и, боясь, как бы страна не попала в руки тюрков, и зная почти наверняка, что Асад ад-Дин вторгнется в страну, чтобы взять над ней власть, написал франкам и заключил с ними соглашение. По этому договору они должны были войти в Египет, полностью переходивший в их руки, и оказывать всяческую помощь визирю, который благодаря этому сумел бы сокрушить своих врагов и избавиться от всяких мрачных предчувствий. Асад ад-Дин и Нур ад-Дин были сильно встревожены этим известием, ибо опасались, что если неверные чужестранцы оккупируют Миср, то подчинят себе и всю страну. Асад ад-Дин начал готовиться к военному походу; Нур ад-Дин прислал ему войско и велел Салах ад-Дину, вопреки его желанию, сопровождать дядю. Они выступили в поход 12-го дня месяца раби 1562 г. (6 января 1167 г.) и вступили на землю Египта одновременно с франками. Шавир и все его сторонники-египтяне присоединились к франкам, чтобы дать бой Асад ад-Дину. Между двумя армиями произошло множество стычек и сражений; затем и франки, и Асад ад-Дин ушли из Египта. Франки решили уйти из Египта из-за того, что им стало известно о том, что Нур ад-Дин со своими войсками вторгся на их собственную территорию и захватил ал-Мунейзиру. Опасаясь за свои владения (в Сирии), они покинули Египет. Асад ад-Дин решил вернуться из-за того, что его войско было слишком мало по сравнению с объединенными силами франков и египтян, а также потому, что его армия была измотана и прошла через множество серьезных испытаний. Он не ушел до тех пор, пока не заключил с франками договор об уходе из страны. Он отправился в Сирию лишь в конце (мусульманского) года. Его горячее желание сделать себя властелином Египта теперь подкреплялось страхом, что эту страну займут франки. Он знал, что после его ухода они узнали о состоянии Египта и были не хуже него осведомлены обо всем, что его касалось.
Поэтому он беспокойно ожидал в Сирии, терзаясь честолюбивыми помыслами, уверенный, что судьба ведет его к тому (обладанию Египтом), что было предназначено другому».
Хронист Иерусалимского королевства канцлер короля иерусалимского Альмарика архиепископ Вильгельм Тирский так писал о войне крестоносцев с войском Ширкуха, подвергая сомнению версию о безоговорочной победе мусульман под аль-Бабейном: «После того (то есть когда крестоносцы нагнали турок в пустыне), не имея много времени думать, они совещались поспешно, что делать в такую решительную минуту, требовавшую всякого благоразумия и отваги, и по всеобщему согласию определили отважиться на бой с неприятелем.
Но численность с обеих сторон была неодинакова, ибо Сиракон (Ширкух) имел с собой 12 тысяч турок, из которых 9 тысяч имели шлемы и панцири, остальные же три были вооружены только луками и стрелами, и сверх того у него было 10 или 11 тысяч арабов, снабженных своим обычным оружием – копьем. Наша же конница состояла всего из 374 человек, не считая египтян, людей слабых и ничтожных, которые более мешали, нежели приносили пользу.
Сверх того, у наших были легковооруженные всадники, называемые туркополами, но сколько их было, не знаем; слышали же мы от многих, что они в день той великой битвы большей частью оставались бесполезны. Когда наши узнали о близости неприятеля и неприятель проведал о прибытии наших, полки были расставлены в надлежащий порядок, люди, более опытные в военном деле, увещевали других, давали наставления новичкам и старались, напоминая о победе и бессмертной славе, разжечь сердца своих сподвижников. Место, где должно было произойти сражение, находилось на границе степей и обработанной земли и было весьма неровно: песчаные холмы и долины перерезывали его, так что нельзя было заметить ни наступавших, ни отступавших. Называлось же оно Бебен, что означает: «ворота», ибо те холмы затрудняли проход, и отстояло на 10 миль от Ламонии, по ее названию некоторые обозначают сражение того дня. Между тем и неприятель не терял времени и, расставив войско в боевой порядок, занял холмы справа и слева, нашим же трудно было напасть на них, ибо те холмы были круты и состояли из рассыпавшегося песка. Отряд Сиракона стоял в середине, а другие – по сторонам его. Дело пришло к тому, что вступили в рукопашную, и наши, составлявшие королевское войско, бросились единодушно на отряд Сиракона, опрокинули неприятеля и разбили его. Сиракон же, преследуемый нашими, обратился в бегство. Вместе с тем Гуго Цезарейский напал на отряд, предводительствуемый племянником Сиракона, Саладином (Salahadinus); но его не поддержали свои, и он попался в плен вместе со многими другими; еще больше было убитых. При этом пал благородный и отважный муж Евстафий Шоми из Понта. Воодушевленные счастьем такой победы, другие турецкие полки соединились вместе и, напав на ту часть наших, которой было вверено охранение обоза, рассеяли ее и побили. При этом пал юноша, государь Гуго из Креоны, родом сицилиец. Когда этот отряд был рассеян и большей частью погиб, спасшиеся от меча искали спасения в бегстве. Неприятель же беспрепятственно овладел обозом и увез его с собой. Между тем разделенные отряды рассыпались там и сям по небольшим долинам, где борьба продолжалась отдельными схватками, в которых то наши, то враги одерживали верх. Таким образом, только сами принимавшие лично участие в сражении знали, как идет дело, и кроме них никто не мог ничего видеть. Битва оставалась долго нерешительной, и побеждали то одни, то другие, не зная, что происходит в других местах. Среди такого боя был тяжело ранен и наш достопочтенный брат, государь епископ Вифлеемский Радульф, занимавший место королевского канцлера, которое позже я наследовал; он потерял при этом весь свой обоз. Таким образом, битва оставалась долго нерешительной, и нельзя было сказать с точностью, кто победитель. Когда день склонился к вечеру и наступившая ночь призывала рассеявшихся к отступлению, все остававшиеся на свободе поспешили к своим, и наши, отыскивая ревностно короля, сошлись с разных сторон вместе.