Чигирин
«Чигирин, город, центр Чигиринского района Черкасской области УССР. Расположен на р. Тясмин (приток Днепра), в 36 км от ж.-д. станции Фундуклеевка (на линии Знаменка – им. Тараса Шевченко) ив 63 км к Ю.-В. от Черкасс. Кожгалантерейная, меховая, мебельная фабрики, фурнитурный, кирпичный заводы. Краеведческий музей».
И это все? С точки зрения советских энциклопедий именно так и выглядел Чигирин, небольшой районный центр в Черкасской области. Но этот городок на реке Тясмине заслуживает куда большего внимания, чем несколько малозначащих строчек. Ведь это фактически первая столица Украины, город, волею судьбы ставший центром Освободительной войны 1648–1654 годов против польского владычества, место, с которым неразрывно связаны имена величайших представителей украинской нации.
Как хорошо укрепленный казацкий зимовник, Чигирин получил известность с первой половины XVI столетия. Небольшой хутор, расположенный у подножия горы, известной вначале как Замковая, а затем Богданова, находился на самой границе Речи Посполитой и Дикого Поля и оттого часто подвергался нападению татар и других степных народов. В 1589 году черкасский староста князь Александр Вишневецкий получил от польского короля Сигизмунда III специальную привилегию «на основание города Чигирина» и строительство замка. Через три года Чигирину было даровано магдебургское право, постоянно расширявшийся город стал центром Чигиринского староства.
В 1605 году чигиринским старостой стал польский магнат Ян Данилович. Как и все старосты, Данилович имел помощников, так называемых «осадников», или «сотников». Одним из них был служивший у Даниловича шляхтич Михаил Хмельницкий. В 1616 году староста Данилович за усердную службу предоставил казачьему сотнику Хмельницкому право пользование урочищем, находившимся примерно в 8 верстах от Чигирина. Местность эта была пустой, заброшенной, но, тем не менее, род Хмельницких впервые получил в собственность свою, личную землю. Михаил Хмельницкий основал здесь хутор, названный Субботовым, и построил мельницу.
В 1620 году Михаил Хмельницкий оставил Субботов и отправился вместе со своим сыном Богданом искать славы в битвах с турками. Но вместо славы и почестей нашел казачий сотник в битве под Цецерою смерть свою, а сын его попал в плен и мыкался в рабстве. Через два года мать и побратимы отца смогли выкупить Богдана, и он возвратился в Субботов. Приняв во владение отцовский хутор, Богдан наладил в нем успешное хозяйство. И все бы хорошо, да только положил глаз на Субботов польский шляхтич Чаплинский, любимец нового чигиринского старосты Александра Конецпольского.
Богдан Хмельницкий до поры до времени усердно служил польской короне. Как говорится, было за что – он занимал должность и имел свою землю. Но польская корона не смогла защитить его от притязаний более сильного соперника. Дело в том, что, по законам Речи Посполитой, распоряжаться землей мог только тот староста, которому она была отдана в пользование. Наследники же старосты должны были вновь доказывать свои права на землю. Богдан Хмельницкий сумел получить от короля Владислава IV грамоту, подтверждавшую его права на Субботов и окружающие степи. Однако же Хмельницкому было указано, что королевская грамота – это никчемная бумажка, поскольку по закону польский король не имеет право отчуждать землю без разрешения сейма. Хутор был передан Чаплинскому. Хмельницкий отказался передать свою собственность новому хозяину, и тогда Чаплинский, в отсутствие Хмельницкого, силой занял Субботов. А чтобы «холопскому отродью» не повадно было идти против благородного шляхтича, Чаплинский приказал жестоко высечь десятилетнего сына Хмельницкого Тимофея.
Богдан Хмельницкий пытался найти защиту по закону, однако все его жалобы на произвол Чаплинского были отклонены. Последней надеждой было слово короля, но и он отказался помочь Хмельницкому – Субботов окончательно отошел к Чаплинскому. Знала бы Речь Посполита, чем обернется этот мелкий имущественный конфликт. Чаплинский, упиваясь своей победой и стремясь еще больше унизить своего соперника, добился ареста Хмельницкого. Однако чигиринский полковник Кричевский помог тому бежать. В декабре 1647 года Богдан Хмельницкий пробрался на Запорожскую Сечь, спустя некоторое время на казацкой Раде был избран гетманом и возглавил освободительный поход украинского народа против польского владычества.
Когда поляки были изгнаны из Украины, Богдан Хмельницкий, уже не чигиринский староста, а гетман Украины, вновь вступил во владение Субботовым и окружающими землями. Он построил в Субботове большую усадьбу и две церкви: Михайловскую и Ильинскую (кстати, эта церковь изображена на купюре в 5 гривен). В 1657 году Ильинская церковь стала гетманской усыпальницей, здесь были похоронены сам Богдан Хмельницкий и его сын Тимофей. Но не на долго славные сыны украинского народа обрели здесь свой покой. Через семь лет отряд под командованием польского шляхтича Чарнецкого неожиданным маневром овладел Субботовым. Для поляков не было злее врага, чем Богдан Хмельницкий. Родовое гнездо гетмана было разорено, усадьба сожжена, могилы Богдана и Тимофея Хмельницких осквернены, а тела их по приказу Чарнецкого были выброшены на площадь. После русско-турецкой войны 1677–1678 годов Субботов окончательно запустел, и только в середине XVIII столетия в этих местах вновь стали селиться люди.
Но вернемся к истории Чигирина. После победы над Речью Посполитой Богдан Хмельницкий сделал Чигирин своей гетманской резиденцией. Многих такой выбор гетмана удивлял, ведь главным городом Украины безусловно считался Киев. Митрополит Павел Алеппский, путешествовавший по Украине в середине XVII столетия, в своей книге «Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским», писал по этому поводу: «Мы спросили, почему гетман не живет в лучшем городе, чем этот, и нам отвечали, что гетман выбрал его своей резиденцией потому, что он лежит на границе с татарами, между которыми и страною казаков расстояние в пять-шесть дней пути по безлюдным и пустынным местам. Это – самое срединное место, и Днепр от него только в двух милях». А так решение Хмельницкого, отдавшего предпочтение Чигирину, а не Киеву, объяснял уже наш современник, писатель Павло Загребельный: «В Киеве легко успокоиться, зазолотиться и сгубить свое дело… Жить в Киеве такое великое счастье, что это угрожает отупением чувств, потерей интереса ко всему, что вне этого города».
Что же из себя представлял Чигирин в те годы, когда он был столицей Украины? Естественно, что в те смутные времена любой мало-мальски значимый город, а тем более столица, должен был быть хорошо укреплен. Обратимся вновь к свидетельству Павла Алеппского: «Его цитадель не имеет равной себе во всей стране казаков по своей высоте, величине возвышения, на коем она выстроена, по своей обширности и обилию вод и болот, ее окружающих. По этой причине она очень сильна… Внутри ее много утесов. Она имеет несколько удивительно красивых пушек, которые так светлы, что блестят как золото. Все они привезены гетманом из страны ляхов, на всех них надписи, гербы и другие знаки».
После смерти Богдана Хмельницкого Чигирин своей резиденцией избирали еще два гетмана – Иван Выговский и Юрий Хмельницкий, после чего город на Тясмине перестал быть столицей Украины. Однако это не значит, что важнейшие исторические события обходили Чигирин стороной. К сожалению, события эти часто были весьма печальными как для самой казацкой столицы, так и для всей Украины.
В 1670-х годах под Чигирином столкнулись интересы двух империй – Российской и Османской. После того как в октябре 1676 года гетман Петр Дорошенко сложил с себя гетманские полномочия и присягнул на верность московскому царю Алексею Михайловичу, Чигирин заняли русские войска под командованием гетмана Самойловича и князя Ромодановского. Это никак не входило в планы Османской империи (напомним, что некоторое время между гетманом Дорошенко и Турцией действовал мирный договор). Турецкий паша в ультимативной форме потребовал от русских покинуть Чигирин и всю Правобережную Украину. На что, вполне естественно, получил закономерный отказ.
В августе 1677 года 120-тысячная турецкая армия под командованием Ибрагим-паши осадила Чигирин. Обороняли город около 30 тысяч русских солдат и 25 тысяч украинских казаков. Кстати, казаки воевали и на другой стороне, так уж случилось, что украинские воины были разделены на два лагеря. Штурмы и ответные вылазки защитников Чигирина продолжались без малого три недели, после чего турецкое командование, осознавая бесплодность попыток взять город, приняло решение об отступлении. Но это отнюдь не означало, что Османская империя отказалась от своих планов.
Через год турецкая армия вновь стояла под стенами Чигирина. На этот раз турок было уже более 200 тысяч, и оборона Чигирина была-таки прорвана. Передовые части турецкой армии уже ворвались в крепость, когда раздался мощнейший взрыв. Князь Григорий Ромодановский отдал приказ подорвать цитадель. Крепость была полностью разрушена, с тех пор ее не восстанавливали, серьезно пострадал и весь город.
После того как в 1678 году гетманская столица была перенесена из разрушенного Чигирина в Батурин, ее величество История забыла о городе на реке Тясмин. Но не насовсем, а лишь на некоторое время. В 1840-х годах Чигирин неоднократно посещал Тарас Шевченко. Он очень любил эти места, эту землю. Собственно говоря, иначе и быть не могло, ведь Черкасщина – это и его родина, здесь прошло его детство, несчастливое, безрадостное, но все-таки детство, здесь его бунтарская душа усваивала первые жестокие уроки жизни. Шевченко мечтал о возрождении Чигирина, возрождении былой казацкой славы и всей Украины. О чем и писал в своих, переполненных болью и грустью стихах:
В советское время в Чигирине были взорваны и разобраны на кирпич все церкви, лишь Ильинская церковь в Субботове каким-то чудом уцелела. Вот тогда-то город и превратился в «центр Чигиринского района Черкасской области УССР», где всех достопримечательностей – «кожгалантерейная, меховая» и другие фабрики. Ведь события середины XVII столетия, Освободительная война 1648–1654 годов, начало которой было положено в Чигирине, рассматривались исключительно с точки зрения присоединения (или воссоединения – это уж как кому нравится) Украины к России. А вот о том, что Украина когда-то имела свою государственность, что у Украины была своя столица, предпочитали не упоминать. И только в 1989 году, когда был создан национальный историко-культурный заповедник «Чигирин», на чигиринской земле началось восстановление исторических памятников. Памятников, которые волею судьбы были свидетелями самых важных драматичных событий украинской истории, борьбы народа за свою самостоятельность и право называться украинцами.
И это все? С точки зрения советских энциклопедий именно так и выглядел Чигирин, небольшой районный центр в Черкасской области. Но этот городок на реке Тясмине заслуживает куда большего внимания, чем несколько малозначащих строчек. Ведь это фактически первая столица Украины, город, волею судьбы ставший центром Освободительной войны 1648–1654 годов против польского владычества, место, с которым неразрывно связаны имена величайших представителей украинской нации.
Как хорошо укрепленный казацкий зимовник, Чигирин получил известность с первой половины XVI столетия. Небольшой хутор, расположенный у подножия горы, известной вначале как Замковая, а затем Богданова, находился на самой границе Речи Посполитой и Дикого Поля и оттого часто подвергался нападению татар и других степных народов. В 1589 году черкасский староста князь Александр Вишневецкий получил от польского короля Сигизмунда III специальную привилегию «на основание города Чигирина» и строительство замка. Через три года Чигирину было даровано магдебургское право, постоянно расширявшийся город стал центром Чигиринского староства.
В 1605 году чигиринским старостой стал польский магнат Ян Данилович. Как и все старосты, Данилович имел помощников, так называемых «осадников», или «сотников». Одним из них был служивший у Даниловича шляхтич Михаил Хмельницкий. В 1616 году староста Данилович за усердную службу предоставил казачьему сотнику Хмельницкому право пользование урочищем, находившимся примерно в 8 верстах от Чигирина. Местность эта была пустой, заброшенной, но, тем не менее, род Хмельницких впервые получил в собственность свою, личную землю. Михаил Хмельницкий основал здесь хутор, названный Субботовым, и построил мельницу.
В 1620 году Михаил Хмельницкий оставил Субботов и отправился вместе со своим сыном Богданом искать славы в битвах с турками. Но вместо славы и почестей нашел казачий сотник в битве под Цецерою смерть свою, а сын его попал в плен и мыкался в рабстве. Через два года мать и побратимы отца смогли выкупить Богдана, и он возвратился в Субботов. Приняв во владение отцовский хутор, Богдан наладил в нем успешное хозяйство. И все бы хорошо, да только положил глаз на Субботов польский шляхтич Чаплинский, любимец нового чигиринского старосты Александра Конецпольского.
Богдан Хмельницкий до поры до времени усердно служил польской короне. Как говорится, было за что – он занимал должность и имел свою землю. Но польская корона не смогла защитить его от притязаний более сильного соперника. Дело в том, что, по законам Речи Посполитой, распоряжаться землей мог только тот староста, которому она была отдана в пользование. Наследники же старосты должны были вновь доказывать свои права на землю. Богдан Хмельницкий сумел получить от короля Владислава IV грамоту, подтверждавшую его права на Субботов и окружающие степи. Однако же Хмельницкому было указано, что королевская грамота – это никчемная бумажка, поскольку по закону польский король не имеет право отчуждать землю без разрешения сейма. Хутор был передан Чаплинскому. Хмельницкий отказался передать свою собственность новому хозяину, и тогда Чаплинский, в отсутствие Хмельницкого, силой занял Субботов. А чтобы «холопскому отродью» не повадно было идти против благородного шляхтича, Чаплинский приказал жестоко высечь десятилетнего сына Хмельницкого Тимофея.
Богдан Хмельницкий пытался найти защиту по закону, однако все его жалобы на произвол Чаплинского были отклонены. Последней надеждой было слово короля, но и он отказался помочь Хмельницкому – Субботов окончательно отошел к Чаплинскому. Знала бы Речь Посполита, чем обернется этот мелкий имущественный конфликт. Чаплинский, упиваясь своей победой и стремясь еще больше унизить своего соперника, добился ареста Хмельницкого. Однако чигиринский полковник Кричевский помог тому бежать. В декабре 1647 года Богдан Хмельницкий пробрался на Запорожскую Сечь, спустя некоторое время на казацкой Раде был избран гетманом и возглавил освободительный поход украинского народа против польского владычества.
Когда поляки были изгнаны из Украины, Богдан Хмельницкий, уже не чигиринский староста, а гетман Украины, вновь вступил во владение Субботовым и окружающими землями. Он построил в Субботове большую усадьбу и две церкви: Михайловскую и Ильинскую (кстати, эта церковь изображена на купюре в 5 гривен). В 1657 году Ильинская церковь стала гетманской усыпальницей, здесь были похоронены сам Богдан Хмельницкий и его сын Тимофей. Но не на долго славные сыны украинского народа обрели здесь свой покой. Через семь лет отряд под командованием польского шляхтича Чарнецкого неожиданным маневром овладел Субботовым. Для поляков не было злее врага, чем Богдан Хмельницкий. Родовое гнездо гетмана было разорено, усадьба сожжена, могилы Богдана и Тимофея Хмельницких осквернены, а тела их по приказу Чарнецкого были выброшены на площадь. После русско-турецкой войны 1677–1678 годов Субботов окончательно запустел, и только в середине XVIII столетия в этих местах вновь стали селиться люди.
Но вернемся к истории Чигирина. После победы над Речью Посполитой Богдан Хмельницкий сделал Чигирин своей гетманской резиденцией. Многих такой выбор гетмана удивлял, ведь главным городом Украины безусловно считался Киев. Митрополит Павел Алеппский, путешествовавший по Украине в середине XVII столетия, в своей книге «Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским», писал по этому поводу: «Мы спросили, почему гетман не живет в лучшем городе, чем этот, и нам отвечали, что гетман выбрал его своей резиденцией потому, что он лежит на границе с татарами, между которыми и страною казаков расстояние в пять-шесть дней пути по безлюдным и пустынным местам. Это – самое срединное место, и Днепр от него только в двух милях». А так решение Хмельницкого, отдавшего предпочтение Чигирину, а не Киеву, объяснял уже наш современник, писатель Павло Загребельный: «В Киеве легко успокоиться, зазолотиться и сгубить свое дело… Жить в Киеве такое великое счастье, что это угрожает отупением чувств, потерей интереса ко всему, что вне этого города».
Что же из себя представлял Чигирин в те годы, когда он был столицей Украины? Естественно, что в те смутные времена любой мало-мальски значимый город, а тем более столица, должен был быть хорошо укреплен. Обратимся вновь к свидетельству Павла Алеппского: «Его цитадель не имеет равной себе во всей стране казаков по своей высоте, величине возвышения, на коем она выстроена, по своей обширности и обилию вод и болот, ее окружающих. По этой причине она очень сильна… Внутри ее много утесов. Она имеет несколько удивительно красивых пушек, которые так светлы, что блестят как золото. Все они привезены гетманом из страны ляхов, на всех них надписи, гербы и другие знаки».
После смерти Богдана Хмельницкого Чигирин своей резиденцией избирали еще два гетмана – Иван Выговский и Юрий Хмельницкий, после чего город на Тясмине перестал быть столицей Украины. Однако это не значит, что важнейшие исторические события обходили Чигирин стороной. К сожалению, события эти часто были весьма печальными как для самой казацкой столицы, так и для всей Украины.
В 1670-х годах под Чигирином столкнулись интересы двух империй – Российской и Османской. После того как в октябре 1676 года гетман Петр Дорошенко сложил с себя гетманские полномочия и присягнул на верность московскому царю Алексею Михайловичу, Чигирин заняли русские войска под командованием гетмана Самойловича и князя Ромодановского. Это никак не входило в планы Османской империи (напомним, что некоторое время между гетманом Дорошенко и Турцией действовал мирный договор). Турецкий паша в ультимативной форме потребовал от русских покинуть Чигирин и всю Правобережную Украину. На что, вполне естественно, получил закономерный отказ.
В августе 1677 года 120-тысячная турецкая армия под командованием Ибрагим-паши осадила Чигирин. Обороняли город около 30 тысяч русских солдат и 25 тысяч украинских казаков. Кстати, казаки воевали и на другой стороне, так уж случилось, что украинские воины были разделены на два лагеря. Штурмы и ответные вылазки защитников Чигирина продолжались без малого три недели, после чего турецкое командование, осознавая бесплодность попыток взять город, приняло решение об отступлении. Но это отнюдь не означало, что Османская империя отказалась от своих планов.
Через год турецкая армия вновь стояла под стенами Чигирина. На этот раз турок было уже более 200 тысяч, и оборона Чигирина была-таки прорвана. Передовые части турецкой армии уже ворвались в крепость, когда раздался мощнейший взрыв. Князь Григорий Ромодановский отдал приказ подорвать цитадель. Крепость была полностью разрушена, с тех пор ее не восстанавливали, серьезно пострадал и весь город.
После того как в 1678 году гетманская столица была перенесена из разрушенного Чигирина в Батурин, ее величество История забыла о городе на реке Тясмин. Но не насовсем, а лишь на некоторое время. В 1840-х годах Чигирин неоднократно посещал Тарас Шевченко. Он очень любил эти места, эту землю. Собственно говоря, иначе и быть не могло, ведь Черкасщина – это и его родина, здесь прошло его детство, несчастливое, безрадостное, но все-таки детство, здесь его бунтарская душа усваивала первые жестокие уроки жизни. Шевченко мечтал о возрождении Чигирина, возрождении былой казацкой славы и всей Украины. О чем и писал в своих, переполненных болью и грустью стихах:
В 1870-х годах в Чигирине появились новые бунтари. Члены группы «южных бунтарей» из числа революционных народников пытались поднять крестьянское восстание, центром которого стал Чигиринский уезд. Волнения очень быстро охватили 10 соседних волостей, но вскоре были подавлены.
Гетьмани, гетьмани, якби-то ви встали,
Встали, подивились на той Чигирин,
Що ви будували, де ви панували!
Заплакали б тяжко, бо ви б не пізнали
Козацької слави убогих руїн…
В советское время в Чигирине были взорваны и разобраны на кирпич все церкви, лишь Ильинская церковь в Субботове каким-то чудом уцелела. Вот тогда-то город и превратился в «центр Чигиринского района Черкасской области УССР», где всех достопримечательностей – «кожгалантерейная, меховая» и другие фабрики. Ведь события середины XVII столетия, Освободительная война 1648–1654 годов, начало которой было положено в Чигирине, рассматривались исключительно с точки зрения присоединения (или воссоединения – это уж как кому нравится) Украины к России. А вот о том, что Украина когда-то имела свою государственность, что у Украины была своя столица, предпочитали не упоминать. И только в 1989 году, когда был создан национальный историко-культурный заповедник «Чигирин», на чигиринской земле началось восстановление исторических памятников. Памятников, которые волею судьбы были свидетелями самых важных драматичных событий украинской истории, борьбы народа за свою самостоятельность и право называться украинцами.
Полтавская битва
Говорят, что история и время рано или поздно все ставят на свои места. Проходят годы и столетия, и постепенно все точки над «і» оказываются расставлены, и тогда мы знаем, что белое – это белое, а черное – это черное, мы знаем, кто прав, а кто виноват, кто победил, а кто проиграл. Мы все знаем и понимаем, все стоит на своих местах, на своих полочках, всему и всем дана оценка. Но бывают такие события, которые по прошествии веков становятся все более и более противоречивыми. Казалось бы, сотни ученых изучают эти события, о них написаны тысячи книг и статей, но от этого картина произошедшего не проясняется, а наоборот, становится все более и более запутанной, рождает все больше разногласий и противоречий. И Полтавская битва, одно из величайших и, казалось бы, наиболее изученных сражений украинской истории, – ярчайший тому пример.
Начать хотя бы с того, что знающий историк при упоминании термина «Полтавская битва» спросит: «А о какой именно Полтавской битве идет речь?». И будет совершенно прав. Да-да, уважаемый читатель, об этом мало кто, к сожалению, знает, но за пятьдесят лет до того, как сошлись на поле брани русские и шведские войска, в том же самом месте под Полтавой, на том же самом поле между селами Рубцы и Жуки произошла так называемая Первая Полтавская битва. В том, что об этой битве мало что известно, нет ничего удивительного. В советские времена она не представляла никакого интереса для историографии, как не представляло интереса существование независимого и самостоятельного украинского народа. Ведь в битве той украинцы воевали против украинцев…
После смерти в 1657 году гетмана Богдана Хмельницкого Украина оказалась во власти противоречий – народ, а точнее правящая верхушка, не смог по справедливости и без обид разделить гетманское наследство и гетманскую булаву. Когда Богдан был жив, когда у всех было общее дело, дело освобождения Украины от многовекового ига, тогда все были едины в едином порыве, едином стремлении достичь желанной свободы. Когда же гетмана не стало, а война практически завершилась, вот тогда-то забытые на время противоречия вновь всплыли на поверхность. Власть – она ведь такая желанная…
Вопреки воле покойного гетмана и большинства запорожцев гетманская булава всеми правдами и неправдами досталась генеральному писарю Ивану Выговскому. Неудивительно, что такое положение дел многих не устраивало и что вскоре в кругах казацкой старшины созрел заговор, возглавил который полтавский полковник Мартын Пушкарь. После нескольких мелких стычек войска, присягнувшие Выговскому, и силы заговорщиков сошлись 11 июня 1658 года под Полтавой. Под командованием Мартына Пушкаря и его товарищей находилось довольно значительное войско, до 30 тысяч человек. На стороне же избранного гетмана было в два раза меньше воинов. Но именно воинов, великолепно подготовленных, прошедших сквозь горнило множества битв и хорошо вооруженных. Это и предопределило исход битвы. В итоге Иван Выговский сохранил гетманскую булаву, а голова Мартына Пушкаря была посажена на копье и выставлена на всеобщее обозрение на центральной площади Полтавы. В назидание…
Как видим, Первая Полтавская битва имела огромное значение для украинской истории. И можно сказать, что дальнейшие события, в том числе и Полтавская битва 1709 года (которая, будем справедливы, все-таки гораздо более значима для жизни украинского народа), явились ее следствием. Но как только мы касаемся этой темы, так сразу же возникают противоречия. Вот уже скоро, в 2009 году, исполнится 300 лет с тех пор, как под Полтавой решалась судьба двух империй и украинского государства. А мы до сих пор не знаем, торжествовать ли нам по этому поводу или скорбеть?
Что же такое Полтавская битва, каковы ее итоги для Украины? Была ли это «полтавская катастрофа» или же «великая победа над врагом, посягнувшим на святое – на русско-украинский союз»? И кто, в таком случае, гетман Иван Мазепа – изменник, предавший своего государя, или же трагическая фигура, человек, который любой ценой пытался спасти свою родину, оказавшуюся меж двух огней?
Вопросы, вопросы… Ответы на них есть, но зачастую абсолютно противоположные. Начать хотя бы с гетмана Мазепы, одного из центральных персонажей тех событий. Многие усматривают в его поведении некие «пропольские» симпатии, мол, «и по рождению, и по воспитанию был Мазепа польским шляхтичем, и так им и остался до самой смерти». Вообще же отношение к Ивану Мазепе либо однозначно положительное, либо однозначно отрицательное. То есть он либо герой, либо предатель, а третьего и не дано. Весьма характерны в этом смысле слова гетмана Петра Скоропадского, правившего Украиной в 1918 году: «В Киеве одновременно в Софийском соборе Мазепу предают анафеме, а в Михайловском монастыре за него как за создателя храма возносят молитвы об успокоении его души».
Но вернемся к юношеским годам Ивана Мазепы. Шляхетский сын, окончивший Киево-Могилянский коллегиум и получивший блестящее образование, попал в придворные польского короля, что впоследствии и стало причиной обвинений будущего гетмана во всех грехах, и прежде всего в симпатиях к Речи Посполитой – мол, «нас на ляхов променял». И как-то забывается, что многие деятели казацкой старшины не были по происхождению и вере украинцами. А Богдан Хмельницкий, например, до того, как силой и обманом его лишили владений под Чигирином, и вовсе усерднейшим образом служил польской короне. Что же касается влияния польской культуры… Вот, например, тот же Петр I, как известно, учился в Западной Европе и не просто перенимал, а всеми средствами насаждал западноевропейскую культуру в своей империи. Но разве это немцы с голландцами научили его, что покоренный город, пускай даже принадлежавший твоему злейшему противнику, нужно вырезать полностью, от мала до велика, вместе со стариками, женщинами и малыми детьми? А ведь именно так «просвещенный» император поступил с Батуриным, бывшим в то время украинской столицей. Все-таки традиции западно-европейского гуманизма были иными. Так что бессмысленно искать мотивы поступков гетмана Мазепы в его корнях и его воспитании.
Надо сказать, что путь Ивана Мазепы к гетманской булаве был весьма тернист, даже вообще кажется невероятным то, что он стал гетманом. А началом стал 1663 год, когда молодой шляхтич Иван Мазепа в качестве посланника польского короля оказался в лагере гетмана Правобережной Украины Петра Тетери. Встретили его не слишком радушно, однако возвращаться в Польшу Мазепа не стал. Далее была служба у гетмана Петра Дорошенко, поездка в Крым, возвращаясь из которой Мазепа попал в плен к запорожцам. Однако плен этот, как оказалось, пошел на пользу Ивану Мазепе и стал в какой-то мере фундаментом его будущего гетманства. Знаменитый кошевой атаман Сечи Иван Сирко решил отправить способного шляхтича к гетману Левобережной Украины Ивану Самойловичу. Вначале Мазепа учил грамоте гетманских детей, а затем стал выполнять гораздо более ответственные поручения. В частности, Мазепа неоднократно ездил с посольствами в Москву, где и завел массу знакомств, позже сослуживших ему немалую пользу. В числе прочих, а точнее самым главным, было знакомство Мазепы и князя Василия Голицына, всесильного фаворита царевны Софьи и фактического правителя Руси.
В 1687 году гетман Самойлович был смещен со своего поста. Что стало тому причиной? Историки называют несколько моментов, которые могли подвигнуть Москву на такой шаг. В том числе и огромное желание Ивана Мазепы «подсидеть» своего покровителя и самому стать гетманом. Якобы Мазепа написал донос на Самойловича, а затем дал взятку князю Голицыну. Но если первое трудно подтвердить или опровергнуть, не имея соответствующих документов, то второе утверждение выглядит весьма сомнительным. Нет, не потому что Иван Мазепа был настолько честен, что никак не мог пойти на то, чтобы дать взятку, а князь Голицын был столь же кристально чист, чтобы эту взятку принять. Вызывает сомнения сумма, фигурирующая в исторических повествованиях того времени, – 10 тысяч червонцев. Князь Голицын, всесильный и всемогущий, был настолько богат, что эти деньги не представляли для него никакого интереса, и тем более он не стал бы отдавать за них кому бы то ни было украинскую гетманскую булаву. Скорее всего, князь Голицын увидел в Мазепе надежного человека, на которого можно опереться в нелегких украинских делах. К тому же в Коломаке состоялось не только избрание гетмана, но и были приняты так называемые «Коломакские статьи», своего рода договор между гетманом и казацкой старшиной, с одной стороны, и Москвой – с другой. И договор этот был явно не на пользу Украине, ведь он положил начало русификации Малороссии и ущемлению прав украинского народа. «Народ Малороссийский всякими мерами и способами с великороссийским народом соединять, чтобы были под одною Державою обще», – говорилось в «Коломакских статьях». А помимо этого, украинскому руководству запрещались какие-либо внешние сношения и беспрепятственный переход крестьян в казаки.
Так что, как видим, чтобы стать гетманом, Ивану Мазепе пришлось пойти на серьезные уступки Московии. За что он и получил соответствующее «вознаграждение» – 25 июля 1687 года на Коломакской раде Иван Мазепа был избран гетманом Украины. И сделано это было при непосредственном участии и давлении князя Голицына. Естественно, что кроме Мазепы было много желающих получить в свои руки гетманскую булаву. И потому Иван Мазепа как вновь избранный гетман Украины просто своим фактом избрания нажил себе массу врагов среди казацкой старшины.
Казалось, что гетманство Мазепы продлится недолго и его завистники и недоброжелатели вскоре будут праздновать победу, вдоволь поплясав на костях выскочки гетмана. Ведь всего через год с небольшим после Коломакской рады в Москве произошла смена власти. Вместо царевны Софьи (читай – князя Голицына) на трон сел юный царь Петр, поддерживаемый жадным до власти и денег семейством Нарышкиных. Естественно, что князь Голицын и все его ставленники тут же попали в жесточайшую опалу. Все, кроме Ивана Мазепы. Это казалось невероятным, но Мазепа был благосклонно принят Петром и влиятельными членами семьи Нарышкиных. Что было тому причиной – незаурядные способности Ивана Мазепы (его современники утверждали, что гетман обладал просто-таки удивительным талантом очаровывать и располагать к себе людей) или же какие-то стратегические причины, – не известно. Но так или иначе, Иван Мазепа не просто остался гетманом, а еще более упрочил свое положение.
А затем были двадцать лет преданнейшей службы гетмана российскому царю. Человек, которого впоследствии российская (по крайней мере, официальная) история иначе как «предателем» не называла, на самом деле был вернейшим союзником императора Петра во многих его начинаниях. Молодой император любыми средствами хотел получить выход к Черному морю. В конце концов он его получил, и надо сказать, что вряд ли бы это случилось без всемерной помощи украинского гетмана. Ведь именно казаки Мазепы совершили удачные набеги на Очаков и Казикермен, именно подчиненные гетмана были во главе отрядов, штурмовавших казавшийся неприступным Азов (по некоторым сведениям, план этих операций был лично разработан гетманом). Когда Петр добился чего хотел, Мазепе были поручены ответственнейшие переговоры с молдавским господарем, иерусалимским патриархом, крымским ханом и польским королем. И во всех случаях тонкий и умный политик Мазепа блестяще справлялся с возложенной на него миссией.
Позже об этом старались не вспоминать, но за свои заслуги перед Московской державой Иван Мазепа был награжден орденом Андрея Первозванного. Причем украинский гетман стал вторым кавалером этого высшего ордена империи, опередив в наградном списке самого царя и всесильного князя Меньшикова. А это была честь невероятная для кого-либо, немногие удостаивались подобной милости со стороны Петра.
И вдруг – измена, предательство, или же, выражаясь несколько иначе, «переход гетмана Мазепы на сторону шведского короля». Что касается предательства, то тут большой вопрос, кто же кого предал. Историки, без каких-либо оттенков и нюансов называющие гетмана Мазепу «предателем», как-то забывают и Андрусовский договор 1667 года, и Вечный мир 1686 года, заключенные между Россией и Речью Посполитой и являющиеся прямым нарушением договоренностей, подписанных во время Переяславской рады. Так что причин не верить Москве у украинского народа было предостаточно. И все-таки посмеем предположить, хоть это и вызовет у многих недовольство, что совсем не интересы Украины двигали помыслами и поступками гетмана Ивана Мазепы…
Смеем предположить, что гетман Мазепа, просыпаясь утром, думал прежде всего о себе. Можно с пеной у рта доказывать, что Иван Мазепа – богоотступник и изменник. Можно рвать на себе рубашку и утверждать обратное: мол, Мазепа – это патриот и герой Украины. Но на самом деле Иван Мазепа всегда был прагматичным человеком. И в этой чрезмерной прагматичности и заключалась, как это ни странно, главная ошибка гетмана. В тех условиях, в которых находилась Украина, нужен был какой-то отчаянный шаг, неординарный поступок, который смог бы прежде всего объединить украинский народ. А Мазепа, при всей его образованности и знании тонкостей политики, действовал излишне прямолинейно.
Начать хотя бы с того, что знающий историк при упоминании термина «Полтавская битва» спросит: «А о какой именно Полтавской битве идет речь?». И будет совершенно прав. Да-да, уважаемый читатель, об этом мало кто, к сожалению, знает, но за пятьдесят лет до того, как сошлись на поле брани русские и шведские войска, в том же самом месте под Полтавой, на том же самом поле между селами Рубцы и Жуки произошла так называемая Первая Полтавская битва. В том, что об этой битве мало что известно, нет ничего удивительного. В советские времена она не представляла никакого интереса для историографии, как не представляло интереса существование независимого и самостоятельного украинского народа. Ведь в битве той украинцы воевали против украинцев…
После смерти в 1657 году гетмана Богдана Хмельницкого Украина оказалась во власти противоречий – народ, а точнее правящая верхушка, не смог по справедливости и без обид разделить гетманское наследство и гетманскую булаву. Когда Богдан был жив, когда у всех было общее дело, дело освобождения Украины от многовекового ига, тогда все были едины в едином порыве, едином стремлении достичь желанной свободы. Когда же гетмана не стало, а война практически завершилась, вот тогда-то забытые на время противоречия вновь всплыли на поверхность. Власть – она ведь такая желанная…
Вопреки воле покойного гетмана и большинства запорожцев гетманская булава всеми правдами и неправдами досталась генеральному писарю Ивану Выговскому. Неудивительно, что такое положение дел многих не устраивало и что вскоре в кругах казацкой старшины созрел заговор, возглавил который полтавский полковник Мартын Пушкарь. После нескольких мелких стычек войска, присягнувшие Выговскому, и силы заговорщиков сошлись 11 июня 1658 года под Полтавой. Под командованием Мартына Пушкаря и его товарищей находилось довольно значительное войско, до 30 тысяч человек. На стороне же избранного гетмана было в два раза меньше воинов. Но именно воинов, великолепно подготовленных, прошедших сквозь горнило множества битв и хорошо вооруженных. Это и предопределило исход битвы. В итоге Иван Выговский сохранил гетманскую булаву, а голова Мартына Пушкаря была посажена на копье и выставлена на всеобщее обозрение на центральной площади Полтавы. В назидание…
Как видим, Первая Полтавская битва имела огромное значение для украинской истории. И можно сказать, что дальнейшие события, в том числе и Полтавская битва 1709 года (которая, будем справедливы, все-таки гораздо более значима для жизни украинского народа), явились ее следствием. Но как только мы касаемся этой темы, так сразу же возникают противоречия. Вот уже скоро, в 2009 году, исполнится 300 лет с тех пор, как под Полтавой решалась судьба двух империй и украинского государства. А мы до сих пор не знаем, торжествовать ли нам по этому поводу или скорбеть?
Что же такое Полтавская битва, каковы ее итоги для Украины? Была ли это «полтавская катастрофа» или же «великая победа над врагом, посягнувшим на святое – на русско-украинский союз»? И кто, в таком случае, гетман Иван Мазепа – изменник, предавший своего государя, или же трагическая фигура, человек, который любой ценой пытался спасти свою родину, оказавшуюся меж двух огней?
Вопросы, вопросы… Ответы на них есть, но зачастую абсолютно противоположные. Начать хотя бы с гетмана Мазепы, одного из центральных персонажей тех событий. Многие усматривают в его поведении некие «пропольские» симпатии, мол, «и по рождению, и по воспитанию был Мазепа польским шляхтичем, и так им и остался до самой смерти». Вообще же отношение к Ивану Мазепе либо однозначно положительное, либо однозначно отрицательное. То есть он либо герой, либо предатель, а третьего и не дано. Весьма характерны в этом смысле слова гетмана Петра Скоропадского, правившего Украиной в 1918 году: «В Киеве одновременно в Софийском соборе Мазепу предают анафеме, а в Михайловском монастыре за него как за создателя храма возносят молитвы об успокоении его души».
Но вернемся к юношеским годам Ивана Мазепы. Шляхетский сын, окончивший Киево-Могилянский коллегиум и получивший блестящее образование, попал в придворные польского короля, что впоследствии и стало причиной обвинений будущего гетмана во всех грехах, и прежде всего в симпатиях к Речи Посполитой – мол, «нас на ляхов променял». И как-то забывается, что многие деятели казацкой старшины не были по происхождению и вере украинцами. А Богдан Хмельницкий, например, до того, как силой и обманом его лишили владений под Чигирином, и вовсе усерднейшим образом служил польской короне. Что же касается влияния польской культуры… Вот, например, тот же Петр I, как известно, учился в Западной Европе и не просто перенимал, а всеми средствами насаждал западноевропейскую культуру в своей империи. Но разве это немцы с голландцами научили его, что покоренный город, пускай даже принадлежавший твоему злейшему противнику, нужно вырезать полностью, от мала до велика, вместе со стариками, женщинами и малыми детьми? А ведь именно так «просвещенный» император поступил с Батуриным, бывшим в то время украинской столицей. Все-таки традиции западно-европейского гуманизма были иными. Так что бессмысленно искать мотивы поступков гетмана Мазепы в его корнях и его воспитании.
Надо сказать, что путь Ивана Мазепы к гетманской булаве был весьма тернист, даже вообще кажется невероятным то, что он стал гетманом. А началом стал 1663 год, когда молодой шляхтич Иван Мазепа в качестве посланника польского короля оказался в лагере гетмана Правобережной Украины Петра Тетери. Встретили его не слишком радушно, однако возвращаться в Польшу Мазепа не стал. Далее была служба у гетмана Петра Дорошенко, поездка в Крым, возвращаясь из которой Мазепа попал в плен к запорожцам. Однако плен этот, как оказалось, пошел на пользу Ивану Мазепе и стал в какой-то мере фундаментом его будущего гетманства. Знаменитый кошевой атаман Сечи Иван Сирко решил отправить способного шляхтича к гетману Левобережной Украины Ивану Самойловичу. Вначале Мазепа учил грамоте гетманских детей, а затем стал выполнять гораздо более ответственные поручения. В частности, Мазепа неоднократно ездил с посольствами в Москву, где и завел массу знакомств, позже сослуживших ему немалую пользу. В числе прочих, а точнее самым главным, было знакомство Мазепы и князя Василия Голицына, всесильного фаворита царевны Софьи и фактического правителя Руси.
В 1687 году гетман Самойлович был смещен со своего поста. Что стало тому причиной? Историки называют несколько моментов, которые могли подвигнуть Москву на такой шаг. В том числе и огромное желание Ивана Мазепы «подсидеть» своего покровителя и самому стать гетманом. Якобы Мазепа написал донос на Самойловича, а затем дал взятку князю Голицыну. Но если первое трудно подтвердить или опровергнуть, не имея соответствующих документов, то второе утверждение выглядит весьма сомнительным. Нет, не потому что Иван Мазепа был настолько честен, что никак не мог пойти на то, чтобы дать взятку, а князь Голицын был столь же кристально чист, чтобы эту взятку принять. Вызывает сомнения сумма, фигурирующая в исторических повествованиях того времени, – 10 тысяч червонцев. Князь Голицын, всесильный и всемогущий, был настолько богат, что эти деньги не представляли для него никакого интереса, и тем более он не стал бы отдавать за них кому бы то ни было украинскую гетманскую булаву. Скорее всего, князь Голицын увидел в Мазепе надежного человека, на которого можно опереться в нелегких украинских делах. К тому же в Коломаке состоялось не только избрание гетмана, но и были приняты так называемые «Коломакские статьи», своего рода договор между гетманом и казацкой старшиной, с одной стороны, и Москвой – с другой. И договор этот был явно не на пользу Украине, ведь он положил начало русификации Малороссии и ущемлению прав украинского народа. «Народ Малороссийский всякими мерами и способами с великороссийским народом соединять, чтобы были под одною Державою обще», – говорилось в «Коломакских статьях». А помимо этого, украинскому руководству запрещались какие-либо внешние сношения и беспрепятственный переход крестьян в казаки.
Так что, как видим, чтобы стать гетманом, Ивану Мазепе пришлось пойти на серьезные уступки Московии. За что он и получил соответствующее «вознаграждение» – 25 июля 1687 года на Коломакской раде Иван Мазепа был избран гетманом Украины. И сделано это было при непосредственном участии и давлении князя Голицына. Естественно, что кроме Мазепы было много желающих получить в свои руки гетманскую булаву. И потому Иван Мазепа как вновь избранный гетман Украины просто своим фактом избрания нажил себе массу врагов среди казацкой старшины.
Казалось, что гетманство Мазепы продлится недолго и его завистники и недоброжелатели вскоре будут праздновать победу, вдоволь поплясав на костях выскочки гетмана. Ведь всего через год с небольшим после Коломакской рады в Москве произошла смена власти. Вместо царевны Софьи (читай – князя Голицына) на трон сел юный царь Петр, поддерживаемый жадным до власти и денег семейством Нарышкиных. Естественно, что князь Голицын и все его ставленники тут же попали в жесточайшую опалу. Все, кроме Ивана Мазепы. Это казалось невероятным, но Мазепа был благосклонно принят Петром и влиятельными членами семьи Нарышкиных. Что было тому причиной – незаурядные способности Ивана Мазепы (его современники утверждали, что гетман обладал просто-таки удивительным талантом очаровывать и располагать к себе людей) или же какие-то стратегические причины, – не известно. Но так или иначе, Иван Мазепа не просто остался гетманом, а еще более упрочил свое положение.
А затем были двадцать лет преданнейшей службы гетмана российскому царю. Человек, которого впоследствии российская (по крайней мере, официальная) история иначе как «предателем» не называла, на самом деле был вернейшим союзником императора Петра во многих его начинаниях. Молодой император любыми средствами хотел получить выход к Черному морю. В конце концов он его получил, и надо сказать, что вряд ли бы это случилось без всемерной помощи украинского гетмана. Ведь именно казаки Мазепы совершили удачные набеги на Очаков и Казикермен, именно подчиненные гетмана были во главе отрядов, штурмовавших казавшийся неприступным Азов (по некоторым сведениям, план этих операций был лично разработан гетманом). Когда Петр добился чего хотел, Мазепе были поручены ответственнейшие переговоры с молдавским господарем, иерусалимским патриархом, крымским ханом и польским королем. И во всех случаях тонкий и умный политик Мазепа блестяще справлялся с возложенной на него миссией.
Позже об этом старались не вспоминать, но за свои заслуги перед Московской державой Иван Мазепа был награжден орденом Андрея Первозванного. Причем украинский гетман стал вторым кавалером этого высшего ордена империи, опередив в наградном списке самого царя и всесильного князя Меньшикова. А это была честь невероятная для кого-либо, немногие удостаивались подобной милости со стороны Петра.
И вдруг – измена, предательство, или же, выражаясь несколько иначе, «переход гетмана Мазепы на сторону шведского короля». Что касается предательства, то тут большой вопрос, кто же кого предал. Историки, без каких-либо оттенков и нюансов называющие гетмана Мазепу «предателем», как-то забывают и Андрусовский договор 1667 года, и Вечный мир 1686 года, заключенные между Россией и Речью Посполитой и являющиеся прямым нарушением договоренностей, подписанных во время Переяславской рады. Так что причин не верить Москве у украинского народа было предостаточно. И все-таки посмеем предположить, хоть это и вызовет у многих недовольство, что совсем не интересы Украины двигали помыслами и поступками гетмана Ивана Мазепы…
Смеем предположить, что гетман Мазепа, просыпаясь утром, думал прежде всего о себе. Можно с пеной у рта доказывать, что Иван Мазепа – богоотступник и изменник. Можно рвать на себе рубашку и утверждать обратное: мол, Мазепа – это патриот и герой Украины. Но на самом деле Иван Мазепа всегда был прагматичным человеком. И в этой чрезмерной прагматичности и заключалась, как это ни странно, главная ошибка гетмана. В тех условиях, в которых находилась Украина, нужен был какой-то отчаянный шаг, неординарный поступок, который смог бы прежде всего объединить украинский народ. А Мазепа, при всей его образованности и знании тонкостей политики, действовал излишне прямолинейно.