Страница:
Он выпил третью рюмку. Потом тяжело поднялся.
– Я не хочу есть. Сейчас вызову Савелия, пусть снимет мне номер в этом «Морисе».
– «Мерис», – напомнил Ле Гарсмер, – это очень известный отель. Он находится напротив «Лотти», как раз за углом. Говорят, что там любил останавливаться великий русский композитор Чайковский. Очень хороший отель.
– Ну, если Чайковский тоже любил, тогда пойду и я. Расплатитесь с ними и приходите в отель через два часа. Я немного отдохну.
Он вышел из ресторана. Подошедший официант принес заказанную рыбу.
– Оставьте, – разрешил адвокат, – я доем свою порцию. А вторую можете унести. Мсье не захотел есть.
Дронго уже поел, но продолжал сидеть за столом, решив подождать, пока Ле Гарсмер не закончит обедать. Адвокат молчал около трех минут, очевидно, управляясь со своей порцией. Затем достал телефон, набрал номер.
– Добрый день, господин Аракелян, – сказал он по-русски.
Его собеседник ему ответил. И возможно, спросил, почему Ле Гарсмер звонит с этого номера.
– Это не мой телефон, – пояснил адвокат, – это номер зарегистрирован на мою супругу. Поэтому мы можем спокойно говорить. Да, сюда приходил ваш юрист. Он передал ваши слова моему клиенту. Нет. Конечно, нет. Господин Тугутов был очень недоволен. Он считает себя обманутым. Да, все правильно. Пять миллионов, которые он хочет себе вернуть.
На этот раз он замолчал на полминуты. Затем сказал:
– Я все понимаю, господин Аракелян. Но и вы должны понимать, что не все так просто. Этот контракт был заключен благодаря моему клиенту. И тогда они договорились с госпожой Малаевой… Да, конечно, извините, с госпожой графиней о том, что все деньги за этот контракт в течение первых трех лет будут поделены ровно пополам.
Он опять достаточно долго молчал. Видимо, Аракелян возражал бурно и долго.
– Я прекрасно понимаю вас. Но уговорить его не смогу. Нет. И вы должны тоже понимать, что это невозможно.
На этот раз Аракелян возражал так громко, что звуки из мобильного телефона адвоката были слышны и за соседними столиками. Ле Гарсмер поморщился.
– Не нужно так нервничать, – попросил он, – если мой клиент узнает, что мы с вами разговариваем, то он очень разозлится. Ему это не понравится. Я считал, что мы можем договориться, чтобы все остались довольны…
Видимо, Аракелян прервал его и сказал нечто неприятное, отключившись. Дронго услышал, как адвокат негромко выругался. Затем подозвал официанта, чтобы заплатить за обед. Дронго обернулся. Высокий, худощавый, с торчащим платочком из нагрудного кармана, этот франт был типичным французом, похожим на птицу с большим клювом. У него был длинный, вытянутый нос, кустистые брови, редкие седые волосы. На вид ему было не больше пятидесяти пяти.
Ле Гарсмер расплатился и пошел к лестнице. Дронго отвернулся, подзывая своего официанта.
«Кажется, классическая ситуация, когда все против всех, – подумал он, – впрочем, ничего удивительного, если речь идет о такой крупной сумме». У Тугутова начались неприятности примерно полтора года назад, и он вынужден был уехать из Москвы. И наверняка за это время потерял достаточно много денег и теперь нуждается в тех пяти миллионах, которые ему должна выплатить Ирина Малаева. Именно поэтому он попытался договориться с ней в «Ритце», когда разговор получился достаточно бурным. И на их скандал собрались сотрудники отеля и журналисты. Тогда об этом написали многие французские газеты. И теперь Тугутов упрямо хотел встретиться со своей бывшей подопечной еще раз. Судя по всему, он не мог успокоиться и хотел получить причитающуюся ему сумму.
И самое неприятное, что об этих деньгах уже знало достаточно много людей. А когда о деньгах знают столько посторонних, может произойти все, что угодно. Интересно, как реагирует сама графиня на подобную ситуацию?
Он прошел в отель, когда увидел сидящих в холле Павла Леонидовича Рожкина и молодого человека, которого он называл Славиком. Они о чем-то негромко разговаривали, и, судя по возбужденному виду Славика, ему явно не нравились слова его старшего собеседника.
Дронго подошел к бармену, попросив дать ему стакан минеральной воды. На диване продолжали разговаривать Павел Леонидович и Славик.
– Аракелян не разрешит ей отдать такие деньги, – говорил Павел Леонидович, – он считает, что Тугутов просит слишком много.
– Тугутов – настоящий бандит, – напомнил Славик, – ему может не понравиться такой ответ. Я бы на месте Левона Арташесовича был более уступчивым.
– Это не его деньги, – напомнил Рожкин, – не забывай, что он сам ничего не решает. Наверняка Ирина тоже не хочет отдавать их Тугутову, считая, что он и так уже много получил.
– Вы же сами говорили, что она сука.
– Еще какая. Сейчас она готова кинуть Тугутова, у которого начались неприятности. А если завтра понадобится кинуть Аракеляна, она сделает это не задумываясь. И меня тоже может выгнать в любую секунду. Как только поймет, что меня можно заменить.
– Он был ее любовником, – нервно напомнил Славик.
– Если начнем считать ее любовников, то не хватит пальцев двух рук, – поморщился Рожкин, снимая очки и протирая их платком, – и двух ног тоже, – добавил он через несколько секунд, – но все это к делу не имеет никакого отношения. Есть много мужиков, которые используют женщин и просто забывают про них. А есть женщины, которые умеют использовать мужчин и также забывать про них. Или, еще хуже, бросать их. Вот такая и наша графиня. Она умеет выжимать из мужиков все, что ей нужно. Досуха. А потом выбрасывает их, как выжатые лимоны.
– Поэтому ее все так ненавидят, – подвел неутешительный итог Славик, – даже ее работницы. Я все время боюсь, что кто-нибудь из них ее отравит. Галине она недавно надавала пощечин прямо при служащих отеля в Нью-Йорке, а Беату уже несколько раз собиралась уволить. И с Тугутовым она ведет себя глупо. После этого скандала в «Ритце», когда они так громко поругались. Ведь она тогда жила с этим итальянцем, про которого тоже все знали.
– Он не итальянец, а испанец, – недовольно напомнил Павел Леонидович, – ты уже должен был запомнить. Он один из самых известных фотографов в Европе – Энрико Тенерифе.
– Какая разница. В любом случае она чуть не довела Тугутова до бешенства. Приехать к своей любовнице и обнаружить у нее в постели соперника. И еще узнать, что твоя бывшая содержанка украла твои пять миллионов. Удивляюсь, как он еще все это терпит.
– А он и не терпит. Поэтому здесь и появился. И конечно, он разозлился. И еще мне очень не нравится его адвокат. Этот скользкий тип – Ле Гарсмер. Я до сих пор не знаю, каким образом Аракелян узнает о наших разговорах с Тугутовым. У меня все время такое ощущение, что кто-то сообщает Левону Арташесовичу о наших переговорах еще до того, как я начинаю разговор с ним.
– Что будем делать? Вы говорили, что мы можем быть посредниками и получить свои проценты.
– Ты сам говоришь, что Тугутов – настоящий бандит. А наша звезда – стерва, готовая обмануть всех, в том числе и Аракеляна. Он еще даже не подозревает, что она открыла два новых счета в Канаде и в Австрии. Я об этом сам узнал случайно, когда среди бумаг обнаружил два подтверждения. Может, она открыла еще где-нибудь новые счета, о которых никто не знает. Просто гениальная дамочка. Готова кинуть всех. Своего бывшего покровителя, своего продюсера, своего юриста, своего нынешнего любовника и, конечно, своего мужа. Всех, кого только можно.
– Нужно сказать об этом Аракеляну.
– Зачем? Он устроит скандал, и она станет в тысячу раз осторожнее. А я ничего не буду знать и лишусь последнего козыря. Как придет время, я скажу. Но пока еще рано. Пойдем наверх. Здесь могут быть люди, понимающие русскую речь, – предложил Павел Леонидович.
Поднявшись с дивана, они прошли к кабинам лифтов. Дронго остался стоять у барной стойки, допивая свою воду.
«Такой клубок змей в одной месте, – снова подумал он, – кажется, все окружение графини ее ненавидит. Интересно, догадывается ли она об этом?»
Он не мог предположить, что узнает обо всем уже сегодня вечером.
Глава третья
– Я не хочу есть. Сейчас вызову Савелия, пусть снимет мне номер в этом «Морисе».
– «Мерис», – напомнил Ле Гарсмер, – это очень известный отель. Он находится напротив «Лотти», как раз за углом. Говорят, что там любил останавливаться великий русский композитор Чайковский. Очень хороший отель.
– Ну, если Чайковский тоже любил, тогда пойду и я. Расплатитесь с ними и приходите в отель через два часа. Я немного отдохну.
Он вышел из ресторана. Подошедший официант принес заказанную рыбу.
– Оставьте, – разрешил адвокат, – я доем свою порцию. А вторую можете унести. Мсье не захотел есть.
Дронго уже поел, но продолжал сидеть за столом, решив подождать, пока Ле Гарсмер не закончит обедать. Адвокат молчал около трех минут, очевидно, управляясь со своей порцией. Затем достал телефон, набрал номер.
– Добрый день, господин Аракелян, – сказал он по-русски.
Его собеседник ему ответил. И возможно, спросил, почему Ле Гарсмер звонит с этого номера.
– Это не мой телефон, – пояснил адвокат, – это номер зарегистрирован на мою супругу. Поэтому мы можем спокойно говорить. Да, сюда приходил ваш юрист. Он передал ваши слова моему клиенту. Нет. Конечно, нет. Господин Тугутов был очень недоволен. Он считает себя обманутым. Да, все правильно. Пять миллионов, которые он хочет себе вернуть.
На этот раз он замолчал на полминуты. Затем сказал:
– Я все понимаю, господин Аракелян. Но и вы должны понимать, что не все так просто. Этот контракт был заключен благодаря моему клиенту. И тогда они договорились с госпожой Малаевой… Да, конечно, извините, с госпожой графиней о том, что все деньги за этот контракт в течение первых трех лет будут поделены ровно пополам.
Он опять достаточно долго молчал. Видимо, Аракелян возражал бурно и долго.
– Я прекрасно понимаю вас. Но уговорить его не смогу. Нет. И вы должны тоже понимать, что это невозможно.
На этот раз Аракелян возражал так громко, что звуки из мобильного телефона адвоката были слышны и за соседними столиками. Ле Гарсмер поморщился.
– Не нужно так нервничать, – попросил он, – если мой клиент узнает, что мы с вами разговариваем, то он очень разозлится. Ему это не понравится. Я считал, что мы можем договориться, чтобы все остались довольны…
Видимо, Аракелян прервал его и сказал нечто неприятное, отключившись. Дронго услышал, как адвокат негромко выругался. Затем подозвал официанта, чтобы заплатить за обед. Дронго обернулся. Высокий, худощавый, с торчащим платочком из нагрудного кармана, этот франт был типичным французом, похожим на птицу с большим клювом. У него был длинный, вытянутый нос, кустистые брови, редкие седые волосы. На вид ему было не больше пятидесяти пяти.
Ле Гарсмер расплатился и пошел к лестнице. Дронго отвернулся, подзывая своего официанта.
«Кажется, классическая ситуация, когда все против всех, – подумал он, – впрочем, ничего удивительного, если речь идет о такой крупной сумме». У Тугутова начались неприятности примерно полтора года назад, и он вынужден был уехать из Москвы. И наверняка за это время потерял достаточно много денег и теперь нуждается в тех пяти миллионах, которые ему должна выплатить Ирина Малаева. Именно поэтому он попытался договориться с ней в «Ритце», когда разговор получился достаточно бурным. И на их скандал собрались сотрудники отеля и журналисты. Тогда об этом написали многие французские газеты. И теперь Тугутов упрямо хотел встретиться со своей бывшей подопечной еще раз. Судя по всему, он не мог успокоиться и хотел получить причитающуюся ему сумму.
И самое неприятное, что об этих деньгах уже знало достаточно много людей. А когда о деньгах знают столько посторонних, может произойти все, что угодно. Интересно, как реагирует сама графиня на подобную ситуацию?
Он прошел в отель, когда увидел сидящих в холле Павла Леонидовича Рожкина и молодого человека, которого он называл Славиком. Они о чем-то негромко разговаривали, и, судя по возбужденному виду Славика, ему явно не нравились слова его старшего собеседника.
Дронго подошел к бармену, попросив дать ему стакан минеральной воды. На диване продолжали разговаривать Павел Леонидович и Славик.
– Аракелян не разрешит ей отдать такие деньги, – говорил Павел Леонидович, – он считает, что Тугутов просит слишком много.
– Тугутов – настоящий бандит, – напомнил Славик, – ему может не понравиться такой ответ. Я бы на месте Левона Арташесовича был более уступчивым.
– Это не его деньги, – напомнил Рожкин, – не забывай, что он сам ничего не решает. Наверняка Ирина тоже не хочет отдавать их Тугутову, считая, что он и так уже много получил.
– Вы же сами говорили, что она сука.
– Еще какая. Сейчас она готова кинуть Тугутова, у которого начались неприятности. А если завтра понадобится кинуть Аракеляна, она сделает это не задумываясь. И меня тоже может выгнать в любую секунду. Как только поймет, что меня можно заменить.
– Он был ее любовником, – нервно напомнил Славик.
– Если начнем считать ее любовников, то не хватит пальцев двух рук, – поморщился Рожкин, снимая очки и протирая их платком, – и двух ног тоже, – добавил он через несколько секунд, – но все это к делу не имеет никакого отношения. Есть много мужиков, которые используют женщин и просто забывают про них. А есть женщины, которые умеют использовать мужчин и также забывать про них. Или, еще хуже, бросать их. Вот такая и наша графиня. Она умеет выжимать из мужиков все, что ей нужно. Досуха. А потом выбрасывает их, как выжатые лимоны.
– Поэтому ее все так ненавидят, – подвел неутешительный итог Славик, – даже ее работницы. Я все время боюсь, что кто-нибудь из них ее отравит. Галине она недавно надавала пощечин прямо при служащих отеля в Нью-Йорке, а Беату уже несколько раз собиралась уволить. И с Тугутовым она ведет себя глупо. После этого скандала в «Ритце», когда они так громко поругались. Ведь она тогда жила с этим итальянцем, про которого тоже все знали.
– Он не итальянец, а испанец, – недовольно напомнил Павел Леонидович, – ты уже должен был запомнить. Он один из самых известных фотографов в Европе – Энрико Тенерифе.
– Какая разница. В любом случае она чуть не довела Тугутова до бешенства. Приехать к своей любовнице и обнаружить у нее в постели соперника. И еще узнать, что твоя бывшая содержанка украла твои пять миллионов. Удивляюсь, как он еще все это терпит.
– А он и не терпит. Поэтому здесь и появился. И конечно, он разозлился. И еще мне очень не нравится его адвокат. Этот скользкий тип – Ле Гарсмер. Я до сих пор не знаю, каким образом Аракелян узнает о наших разговорах с Тугутовым. У меня все время такое ощущение, что кто-то сообщает Левону Арташесовичу о наших переговорах еще до того, как я начинаю разговор с ним.
– Что будем делать? Вы говорили, что мы можем быть посредниками и получить свои проценты.
– Ты сам говоришь, что Тугутов – настоящий бандит. А наша звезда – стерва, готовая обмануть всех, в том числе и Аракеляна. Он еще даже не подозревает, что она открыла два новых счета в Канаде и в Австрии. Я об этом сам узнал случайно, когда среди бумаг обнаружил два подтверждения. Может, она открыла еще где-нибудь новые счета, о которых никто не знает. Просто гениальная дамочка. Готова кинуть всех. Своего бывшего покровителя, своего продюсера, своего юриста, своего нынешнего любовника и, конечно, своего мужа. Всех, кого только можно.
– Нужно сказать об этом Аракеляну.
– Зачем? Он устроит скандал, и она станет в тысячу раз осторожнее. А я ничего не буду знать и лишусь последнего козыря. Как придет время, я скажу. Но пока еще рано. Пойдем наверх. Здесь могут быть люди, понимающие русскую речь, – предложил Павел Леонидович.
Поднявшись с дивана, они прошли к кабинам лифтов. Дронго остался стоять у барной стойки, допивая свою воду.
«Такой клубок змей в одной месте, – снова подумал он, – кажется, все окружение графини ее ненавидит. Интересно, догадывается ли она об этом?»
Он не мог предположить, что узнает обо всем уже сегодня вечером.
Глава третья
Поднявшись в свой номер, Дронго переоделся. Затем снова спустился вниз. Посмотрел на часы. Примерно через тридцать минут он встречается со своим знакомым на бульваре Монпарнас. Нужно взять такси и проехать туда, чтобы успеть к назначенному сроку. Выйдя из отеля, он попросил швейцара остановить ему такси. Прямо у входа стоял представительский «Фольксваген»-фаэтон, к которому вышел высокий мужчина. Это был один из тех, кто сопровождал приехавшую звезду. Он оглянулся по сторонам и открыл заднюю дверцу машины. Очевидно, это был телохранитель графини. Еще через несколько секунд появилась сама звезда в сопровождении Аракеляна. Выходя из отеля, она открыла свой серебристый клатч, и оттуда что-то выпало прямо под ноги Дронго – нечто металлическое характерно звякнуло. Он быстро наклонился, чтобы поднять упавший небольшой ключ. Протянул его женщине.
– Возьмите, – сказал он по-английски.
У нее были красивые глаза. Она оценила его высокий рост, широкие плечи, модный костюм, немного насмешливый взгляд и ловкость, с которой он поднял ее ключ.
– Спасибо, – кивнула она, чуть улыбнувшись и проходя к своему автомобилю. Аракелян уселся с другой стороны. Телохранитель, заметивший эту сцену, захлопнул за ней дверцу представительского «Пежо» чуть сильнее, чем следовало. Взглянул бешено на Дронго. Очевидно, это был тот самый Алан, о котором Дронго уже слышал. Они были одного роста, но телохранитель был гораздо моложе и более подтянут. Алан уселся впереди, рядом с водителем, и машина тронулась.
«Несчастная женщина, – огорченно подумал Дронго, – этот телохранитель, кажется, действительно ее ревнует».
Он сел в подъехавшее такси и поехал на бульвар Монпарнас, где у него должна была состояться важная встреча. Встреча затянулась, и он вернулся в отель через полтора часа. За это время ему дважды звонила журналистка из местной англоязычной газеты, которая хотела с ним переговорить. Он согласился встретиться в холле отеля, назначив ей встречу в «Лотти». Когда он приехал в гостиницу, ее еще не было, очевидно, она опаздывала. Дронго уселся в холле на диване, когда появилась Ирина Малаева в сопровождении своих мужчин. Впереди шел Алан. За ним сама графиня. Сопровождал эту процессию Аракелян. В этот момент в холле появилась журналистка, которая, бесцеремонно растолкав окружающих, спросила у портье:
– Меня должен ждать господин Дронго. Вы не знаете, в каком он номере?
Услышав эти слова, Малаева остановилась и оглянулась.
– Дронго? – заинтересованно спросила она у своего телохранителя, – это не тот эксперт, о котором ты мне рассказывал, Алан?
Телохранитель также остановился и оглянулся по сторонам.
– Похоже, что его здесь нет, – угрюмо произнес он.
– Мсье ждет вас в холле отеля, – показал портье гостье.
Журналистка повернулась к Дронго. Графиня и сопровождавшие ее мужчины взглянули на незнакомца, поднявшегося с дивана. Ирина узнала мужчину, с которым столкнулась в дверях сегодня и который оказался галантным кавалером, вернувшим ей выпавший ключ.
– Добрый вечер, господин эксперт, – громко поздоровалась журналистка.
– Здравствуйте, – кивнул он.
– Вы тот самый Дронго, о котором все говорят? – спросила с явным вызовом Ирина.
– Не знаю, о ком говорят, но меня обычно так называют, – кивнул он.
– И вы говорите по-русски? – уточнила графиня.
– Да, – улыбнулся он.
Она усмехнулась.
– Вот тебе твой герой, Алан, – громко сказала Ирина, обращаясь к своему телохранителю и показывая на Дронго.
Тот мрачно кивнул головой.
– Кажется, мы незнакомы, – сказал Дронго.
– Зато Алан много про вас знает, – ответила за него графиня, – видимо, вы достаточно известны.
Усмехнувшись, она прошла дальше к лифту, рядом с которым еще раз оглянулась. Мужчины, сопровождавшие ее, переглянулись. Дронго остался рядом с журналисткой.
– Кто это такая? – спросила журналистка. Она была небольшого роста, в очках, одетая в смешную, словно детскую, светлую куртку и вельветовые синие брюки. Она была похожа скорее на подростка, чем на взрослую женщину, хотя ей было далеко за тридцать.
– Это графиня Шарлеруа, топ-модель Ирина Малаева, – пояснил Дронго.
– Понятно, – кивнула журналистка, – я сразу подумала, что знакомое лицо. Нужно позвонить в редакцию моим коллегам. У меня другая специализация. Я пишу на криминальные темы, а нашим сотрудникам будет очень интересно взять интервью у самой Малаевой.
– Узкая специализация, – улыбнулся Дронго, – все понятно. Задавайте ваши вопросы.
– А вы говорите по-французски? – уточнила журналистка.
– К сожалению, нет, – признался он, – понимаю только несколько слов. Поэтому нам придется говорить по-английски.
– У нас англоязычное издание, – согласилась журналистка, – поэтому я и приехала к вам.
Интервью затянулось минут на сорок. Он старался отвечать на ее вопросы максимально коротко, но она продолжала уточнять разные детали, стараясь сделать интервью как можно более объемным. Она задала бы еще несколько вопросов, но тут Дронго увидел, как из кабины лифта выходит Ирина. Она успела переодеться и была в узких, обтягивающих джинсах, красиво сидевших на ее бедрах, и в темной блузке. Рыжие волосы были собраны в длинный хвост, спадающий на спину. Она взглянула на Дронго и прошла к барной стойке, попросив бармена сделать ей «Оскар». После последней церемонии вручения этих престижных кинематографических наград все знали, что наиболее популярный коктейль, который предлагал своим гостям известный австрийский шеф-повар Вольфганг Пак, отвечающий за церемонию банкета, состоял из шампанского, апельсинового ликера и смородинового сока, смешанных в одинаковых пропорциях. На этот случай в лучших ресторанах отеля специально держали смородиновые соки, остальные же ингредиенты всегда имелись в наличии.
Она демонстративно взглянула на эксперта и уселась спиной к Дронго на высоком стуле. И еще раз, обернувшись, взглянула на него. Он, улыбнувшись, кивнул ей. Бармен поставил коктейль на стойку, и Ирина протянула руку. Блузка пошла немного вверх, обнажая полоску загорелого тела. Собеседница Дронго тоже обратила внимание на эту полоску тела и неодобрительно покачала головой. С ее точки зрения, такой красивой женщине сидеть в таком виде было просто недопустимо.
– Давайте закончим, – предложил Дронго назойливой журналистке, – по-моему, я ответил на все ваши вопросы.
– Кажется, вы хотите быстрее от меня отделаться, – усмехнулась журналистка, – я вас вполне понимаю. Вам гораздо интереснее разговаривать с другими, – она показала в сторону Ирины.
Он промолчал. Они сидели достаточно близко к барной стойке, и Ирина могла услышать ее слова.
– Заканчиваем, – снова предложил Дронго.
– Еще три вопроса, – попросила настойчивая особа, и он согласно кивнул.
– Говорят, что много лет назад вас спасла женщина, – вспомнила журналистка, – спасла ценой своей жизни. Это правда или легенда?
Он нахмурился. Столько лет прошло, а эти воспоминания до сих пор больно ранили его. Нужно было соврать, но соврать именно в этом случае он не может.
– Да, – подтвердил чуть напряженным голосом Дронго, – это было.
Он заметил, как Ирина чуть повернула голову. Очевидно, она услышала и вопрос, и его ответ.
– Вы можете об этом рассказать более подробно? – поинтересовалась журналистка.
– Не могу. Это не только мой секрет.
– Тогда следующий вопрос.
– Два вопроса вы уже задали, – напомнил Дронго.
– Второй был уточняющим первый. И на него вы не ответили, – возразила настойчивая особа.
– Хорошо. Тогда давайте два последних.
– Очень многие специалисты считают вас не просто лучшим экспертом, но и самым опытным аналитиком, который умудряется раскрывать самые запутанные дела. У вас есть какой-нибудь особый секрет?
– Никакого особого секрета нет. Просто нужно научиться слышать людей, чувствовать их состояние, понимать истинные мотивы их поступков. Вот и весь секрет.
– Угу. – Она отметила что-то в своем блокноте, хотя работал ее диктофон. Затем взглянула на спину сидевшей графини и неожиданно спросила, чуть повысив голос: – У меня несколько необычный вопрос. Ведь вы известный человек, и, судя по вашим расследованиям, вам часто приходилось иметь дело с очень известными и красивыми женщинами. Есть мнение, что красота и ум необязательно находятся в гармонии. Во всяком случае, многочисленные анекдоты про блондинок вам наверняка известны. Как вы считаете, возможна подобная гармония? Или красота женщины компенсирует отсутствие мозгов?
«Вот сволочь, – добродушно подумал Дронго», – нарочно задала такой вопрос».
– Не всегда, – ответил он, – есть масса примеров и в истории, когда по-настоящему красивая женщина бывает достаточно умным и тонким политиком. Из истории известны Клеопатра и Мария Стюарт. Или Инесса Арманд, в которую был влюблен Ленин. Она была очень красивой женщиной и известным политическим деятелем.
– Арманд? – переспросила журналистка. Она явно никогда не слышала этой фамилии.
Ирина снова повернула голову, и он увидел, как она улыбается. Ей явно понравился его ответ. Хотя она почти наверняка тоже никогда не слышала об Инессе Арманд.
– Она жила во время революции, – пояснил Дронго. – Надеюсь, на этом ваши вопросы закончились?
– Да, на этом закончились, – нервно сказала журналистка, взглянув на спину Ирины. – Никогда не могла понять эту современную моду – носить джинсы на бедрах, – не удержавшись, добавила она. – Большое спасибо за интервью.
Они поднялись, и он пожал ей руку.
– До свидания. – Она собрала свои вещи, надела куртку и быстрым шагом вышла из гостиницы. Он прошел к барной стойке и уселся рядом с графиней. Попросил налить ему минеральной воды без газа. Она взглянула на него и улыбнулась.
– Умеете чувствовать состояние людей? – по-русски спросила Ирина.
– Пытаюсь, – признался он.
– И не все красавицы обязательно дуры? – рассмеялась Ирина.
– Полагаю, что не все. Исключения вполне возможны.
Она была безупречно красива и сознавала свое преимущество. Поправила волосы. И спросила его:
– Насчет женщины тоже правда? Которая вас спасла.
– Да.
– Интересно. Расскажите, как это случилось? – У нее были идеальные зубы, над которыми наверняка работали не один месяц лучшие стоматологи. Дронго покачал головой:
– Не расскажу.
– Почему? – удивилась она, не привыкшая к тому, что ей отказывают.
– Не хочу. Слишком тяжело. И это не только мой секрет.
Она чуть нахмурилась.
– И вы не хотите рассказывать? Даже если я вас попрошу?
– Лучше не просите. Я не хотел бы вам отказывать.
– Уже отказали, – усмехнулась она, – странно. В последние годы мне обычно мужчины не отказывали. Вы первый.
– Спасибо. Приятно в чем-то быть первым. Хотя я не хотел бы отказывать такой красивой женщине, как вы.
– Вы сказали это уже второй раз. Но все равно отказали.
– Очевидно, я неисправим.
– Похоже, – улыбнулась она, – хотя мой телохранитель рассказывал мне о вас разные чудеса. Такие невероятные приключения знаменитого сыщика. Похожего на известного английского сыщика. Про него еще англичане сняли такой интересный фильм. Шерлок Холмс.
– Да, – согласился Дронго, сдерживая улыбку, – был такой известный сыщик.
– Действительно, Шерлок Холмс. Странно, я ведь помнила фильмы про Шерлока Холмса, которые показывали по телевизору. Кажется, там играли Ливанов и Соломин. Виталий. У нас дома был телевизор, и я любила часами сидеть перед экраном. Когда была совсем маленькой. Книг у нас дома почти не было.
Она замолчала. Сделала знак бармену, чтобы он приготовил ей еще одну порцию коктейля. Дронго попросил бармена дать ему то же самое. Она прикусила губу. Посмотрела на сидевшего рядом эксперта.
– Вы любите этот коктейль? – уточнила Ирина.
– Нет. Я заказал его только потому, что он нравится вам. «Оскар» – так его назвал господин Пак.
– Смело, – кивнула она, – и достаточно честно.
– А зачем вы спустились вниз? – спросил Дронго. – Ведь вы могли заказать себе коктейль прямо в номер.
Она взглянула ему в глаза.
– Я об этом не подумала, – сказала Ирина, – действительно, зачем я спустилась вниз? Похоже, вы можете мне объяснить.
– Одна, без телохранителя, – продолжил в тон своей собеседнице Дронго, – думаю, что вам просто стало интересно. Не знаю, что именно рассказывал вам ваш телохранитель. И еще эта журналистка. Вам стало интересно, и вы спустились вниз.
– То есть из-за вас, – поняла Ирина, – вам никто не говорил, что вы слишком самонадеянны?
– Говорили.
– И вообще, такие слова не говорят женщинам, – сказала Ирина, – вы не джентльмен.
– У американцев есть по этому поводу изречение. «Джентльмен – это человек, который может не соглашаться с вами, оставаясь при этом приятным», – улыбнулся Дронго.
– В таком случае я знаю, почему вы уселись рядом со мной и тоже заказали себе «Оскар», – с вызовом произнесла Ирина, – хотя я не такой известный сыщик, как вы.
– Почему?
– Вам захотелось ближе со мной познакомиться. Поэтому вы свернули свое интервью, присели рядом и демонстративно заказали себе мой коктейль. Или я не права?
– Конечно, правы. Я не думаю, что в мире есть много мужчин, которые бы на моем месте поступили иначе.
– Это комплимент?
– А как вы думаете?
Она провела кончиком языка по губам. Вопреки устоявшейся моде, губы у нее были тонкие.
– Вы опасный зверь, господин эксперт, – негромко произнесла Ирина.
Молчание длилось около тридцати секунд, затем она добавила:
– Во всяком случае, такого зверя в моей коллекции еще не было. – Это было уже больше чем вызов.
– Коллекция большая? – уточнил Дронго.
– Не маленькая, – хищно улыбнулась женщина, – а у вас? Или у такого известного человека нет коллекции?
– Я предпочитаю не обсуждать такие вопросы, – заметил Дронго.
– Вам не кажется, что это ханжество?
– Нет. Просто нежелание обсуждать подобные темы с посторонними. Мне всегда не нравились мужчины, которые любят бахвалиться своими подвигами. Еще с подростковых времен. Как правило, там пятьдесят процентов вранья и еще сорок – бахвальства. Примерно такое соотношение. Как только мужчина начинает вещать о своих победах, можно сделать определенный вывод. Это уже диагноз.
– А женщина?
– В нашем мире не так много женщин, которые могут позволить себе открыто говорить о подобных вещах, – пояснил Дронго, – или вы знаете много женщин, которые могут рассказать о своих похождениях? Уверен, что и вы никогда не станете ничего рассказывать.
– Мы подали с мужем на развод, – сообщила Ирина, – и я могу чувствовать себя свободной женщиной. И говорить все, что я хочу. И вести себя так, как я хочу.
– Разве раньше вам что-то мешало? – иронично уточнил Дронго.
– Нет, – рассмеялась она, – нет. А вы женаты?
– В таких случаях мужчины обычно лгут. Но я не стану вам врать. Возьму пример с вас. Я женат.
– Это вам часто мешало? – Ее трудно было смутить.
– Нет. Хотя признаваться неудобно.
– Кажется, мы оба достаточно открытые люди, – сказала Ирина, – вы не хотели бы продолжить наше знакомство в моем номере?
Иногда в жизни встречаются и такие женщины. Степень откровенности была абсолютной. Собственно, она уже много лет привыкла вести себя так, как ей нравится. И говорить так, как ей хочется. Именно поэтому она получила невероятную привилегию – самой выбирать мужчин. Даже очень известные и богатые женщины не всегда обладают подобным преимуществом.
– Вы считаете, что я могу отказаться? – поинтересовался Дронго. – В этом случае я должен быть абсолютным идиотом.
– В таком случае не будьте идиотом, – весело произнесла Ирина, поднимаясь со стула.
Он сделал знак бармену, чтобы записать счет на свой номер. Бармен протянул ему счет, и Дронго расписался. Ирина терпеливо ждала. В кабину лифта они вошли вдвоем. Он галантно пропустил ее первой. Пока они поднимались наверх, оба молчали. Вместе вышли из кабины лифта. Прошли по коридору. У соседнего номера стояла тележка горничной. Они обошли тележку, направляясь к сюиту графини. Ирина достала свою карточку-ключ и открыла дверь. Он обернулся. Из соседнего номера вышла молодая горничная, которая стояла у тележки. Ирина вошла в номер и взглянула на гостя.
– Заходите.
Он вошел следом, закрывая дверь ногой. Оба молчали. Затем так же молча шагнули друг к другу. Поцелуй был долгим. Когда она сняла блузку, он расстегнул на ней бюстгалтер. Сам разделся привычно быстро, бросая одежду на пол. С ее джинсами было гораздо сложнее. Они никак не хотели слезать с ее бедер, настолько плотно сидели на ее фигуре. Она уселась на диван, подняв ноги, и он терпеливо начал стягивать с нее джинсы. Оба негромко смеялись. Джинсы сползли вместе с бикини.
И потом он поднял ее на руки и понес в спальню. Он не успел донести ее до кровати, когда кто-то позвонил в дверь. Дронго обернулся, все еще держа ее на руках.
– Не обращай внимания, – посоветовала она, – это кто-то из моих.
– Возьмите, – сказал он по-английски.
У нее были красивые глаза. Она оценила его высокий рост, широкие плечи, модный костюм, немного насмешливый взгляд и ловкость, с которой он поднял ее ключ.
– Спасибо, – кивнула она, чуть улыбнувшись и проходя к своему автомобилю. Аракелян уселся с другой стороны. Телохранитель, заметивший эту сцену, захлопнул за ней дверцу представительского «Пежо» чуть сильнее, чем следовало. Взглянул бешено на Дронго. Очевидно, это был тот самый Алан, о котором Дронго уже слышал. Они были одного роста, но телохранитель был гораздо моложе и более подтянут. Алан уселся впереди, рядом с водителем, и машина тронулась.
«Несчастная женщина, – огорченно подумал Дронго, – этот телохранитель, кажется, действительно ее ревнует».
Он сел в подъехавшее такси и поехал на бульвар Монпарнас, где у него должна была состояться важная встреча. Встреча затянулась, и он вернулся в отель через полтора часа. За это время ему дважды звонила журналистка из местной англоязычной газеты, которая хотела с ним переговорить. Он согласился встретиться в холле отеля, назначив ей встречу в «Лотти». Когда он приехал в гостиницу, ее еще не было, очевидно, она опаздывала. Дронго уселся в холле на диване, когда появилась Ирина Малаева в сопровождении своих мужчин. Впереди шел Алан. За ним сама графиня. Сопровождал эту процессию Аракелян. В этот момент в холле появилась журналистка, которая, бесцеремонно растолкав окружающих, спросила у портье:
– Меня должен ждать господин Дронго. Вы не знаете, в каком он номере?
Услышав эти слова, Малаева остановилась и оглянулась.
– Дронго? – заинтересованно спросила она у своего телохранителя, – это не тот эксперт, о котором ты мне рассказывал, Алан?
Телохранитель также остановился и оглянулся по сторонам.
– Похоже, что его здесь нет, – угрюмо произнес он.
– Мсье ждет вас в холле отеля, – показал портье гостье.
Журналистка повернулась к Дронго. Графиня и сопровождавшие ее мужчины взглянули на незнакомца, поднявшегося с дивана. Ирина узнала мужчину, с которым столкнулась в дверях сегодня и который оказался галантным кавалером, вернувшим ей выпавший ключ.
– Добрый вечер, господин эксперт, – громко поздоровалась журналистка.
– Здравствуйте, – кивнул он.
– Вы тот самый Дронго, о котором все говорят? – спросила с явным вызовом Ирина.
– Не знаю, о ком говорят, но меня обычно так называют, – кивнул он.
– И вы говорите по-русски? – уточнила графиня.
– Да, – улыбнулся он.
Она усмехнулась.
– Вот тебе твой герой, Алан, – громко сказала Ирина, обращаясь к своему телохранителю и показывая на Дронго.
Тот мрачно кивнул головой.
– Кажется, мы незнакомы, – сказал Дронго.
– Зато Алан много про вас знает, – ответила за него графиня, – видимо, вы достаточно известны.
Усмехнувшись, она прошла дальше к лифту, рядом с которым еще раз оглянулась. Мужчины, сопровождавшие ее, переглянулись. Дронго остался рядом с журналисткой.
– Кто это такая? – спросила журналистка. Она была небольшого роста, в очках, одетая в смешную, словно детскую, светлую куртку и вельветовые синие брюки. Она была похожа скорее на подростка, чем на взрослую женщину, хотя ей было далеко за тридцать.
– Это графиня Шарлеруа, топ-модель Ирина Малаева, – пояснил Дронго.
– Понятно, – кивнула журналистка, – я сразу подумала, что знакомое лицо. Нужно позвонить в редакцию моим коллегам. У меня другая специализация. Я пишу на криминальные темы, а нашим сотрудникам будет очень интересно взять интервью у самой Малаевой.
– Узкая специализация, – улыбнулся Дронго, – все понятно. Задавайте ваши вопросы.
– А вы говорите по-французски? – уточнила журналистка.
– К сожалению, нет, – признался он, – понимаю только несколько слов. Поэтому нам придется говорить по-английски.
– У нас англоязычное издание, – согласилась журналистка, – поэтому я и приехала к вам.
Интервью затянулось минут на сорок. Он старался отвечать на ее вопросы максимально коротко, но она продолжала уточнять разные детали, стараясь сделать интервью как можно более объемным. Она задала бы еще несколько вопросов, но тут Дронго увидел, как из кабины лифта выходит Ирина. Она успела переодеться и была в узких, обтягивающих джинсах, красиво сидевших на ее бедрах, и в темной блузке. Рыжие волосы были собраны в длинный хвост, спадающий на спину. Она взглянула на Дронго и прошла к барной стойке, попросив бармена сделать ей «Оскар». После последней церемонии вручения этих престижных кинематографических наград все знали, что наиболее популярный коктейль, который предлагал своим гостям известный австрийский шеф-повар Вольфганг Пак, отвечающий за церемонию банкета, состоял из шампанского, апельсинового ликера и смородинового сока, смешанных в одинаковых пропорциях. На этот случай в лучших ресторанах отеля специально держали смородиновые соки, остальные же ингредиенты всегда имелись в наличии.
Она демонстративно взглянула на эксперта и уселась спиной к Дронго на высоком стуле. И еще раз, обернувшись, взглянула на него. Он, улыбнувшись, кивнул ей. Бармен поставил коктейль на стойку, и Ирина протянула руку. Блузка пошла немного вверх, обнажая полоску загорелого тела. Собеседница Дронго тоже обратила внимание на эту полоску тела и неодобрительно покачала головой. С ее точки зрения, такой красивой женщине сидеть в таком виде было просто недопустимо.
– Давайте закончим, – предложил Дронго назойливой журналистке, – по-моему, я ответил на все ваши вопросы.
– Кажется, вы хотите быстрее от меня отделаться, – усмехнулась журналистка, – я вас вполне понимаю. Вам гораздо интереснее разговаривать с другими, – она показала в сторону Ирины.
Он промолчал. Они сидели достаточно близко к барной стойке, и Ирина могла услышать ее слова.
– Заканчиваем, – снова предложил Дронго.
– Еще три вопроса, – попросила настойчивая особа, и он согласно кивнул.
– Говорят, что много лет назад вас спасла женщина, – вспомнила журналистка, – спасла ценой своей жизни. Это правда или легенда?
Он нахмурился. Столько лет прошло, а эти воспоминания до сих пор больно ранили его. Нужно было соврать, но соврать именно в этом случае он не может.
– Да, – подтвердил чуть напряженным голосом Дронго, – это было.
Он заметил, как Ирина чуть повернула голову. Очевидно, она услышала и вопрос, и его ответ.
– Вы можете об этом рассказать более подробно? – поинтересовалась журналистка.
– Не могу. Это не только мой секрет.
– Тогда следующий вопрос.
– Два вопроса вы уже задали, – напомнил Дронго.
– Второй был уточняющим первый. И на него вы не ответили, – возразила настойчивая особа.
– Хорошо. Тогда давайте два последних.
– Очень многие специалисты считают вас не просто лучшим экспертом, но и самым опытным аналитиком, который умудряется раскрывать самые запутанные дела. У вас есть какой-нибудь особый секрет?
– Никакого особого секрета нет. Просто нужно научиться слышать людей, чувствовать их состояние, понимать истинные мотивы их поступков. Вот и весь секрет.
– Угу. – Она отметила что-то в своем блокноте, хотя работал ее диктофон. Затем взглянула на спину сидевшей графини и неожиданно спросила, чуть повысив голос: – У меня несколько необычный вопрос. Ведь вы известный человек, и, судя по вашим расследованиям, вам часто приходилось иметь дело с очень известными и красивыми женщинами. Есть мнение, что красота и ум необязательно находятся в гармонии. Во всяком случае, многочисленные анекдоты про блондинок вам наверняка известны. Как вы считаете, возможна подобная гармония? Или красота женщины компенсирует отсутствие мозгов?
«Вот сволочь, – добродушно подумал Дронго», – нарочно задала такой вопрос».
– Не всегда, – ответил он, – есть масса примеров и в истории, когда по-настоящему красивая женщина бывает достаточно умным и тонким политиком. Из истории известны Клеопатра и Мария Стюарт. Или Инесса Арманд, в которую был влюблен Ленин. Она была очень красивой женщиной и известным политическим деятелем.
– Арманд? – переспросила журналистка. Она явно никогда не слышала этой фамилии.
Ирина снова повернула голову, и он увидел, как она улыбается. Ей явно понравился его ответ. Хотя она почти наверняка тоже никогда не слышала об Инессе Арманд.
– Она жила во время революции, – пояснил Дронго. – Надеюсь, на этом ваши вопросы закончились?
– Да, на этом закончились, – нервно сказала журналистка, взглянув на спину Ирины. – Никогда не могла понять эту современную моду – носить джинсы на бедрах, – не удержавшись, добавила она. – Большое спасибо за интервью.
Они поднялись, и он пожал ей руку.
– До свидания. – Она собрала свои вещи, надела куртку и быстрым шагом вышла из гостиницы. Он прошел к барной стойке и уселся рядом с графиней. Попросил налить ему минеральной воды без газа. Она взглянула на него и улыбнулась.
– Умеете чувствовать состояние людей? – по-русски спросила Ирина.
– Пытаюсь, – признался он.
– И не все красавицы обязательно дуры? – рассмеялась Ирина.
– Полагаю, что не все. Исключения вполне возможны.
Она была безупречно красива и сознавала свое преимущество. Поправила волосы. И спросила его:
– Насчет женщины тоже правда? Которая вас спасла.
– Да.
– Интересно. Расскажите, как это случилось? – У нее были идеальные зубы, над которыми наверняка работали не один месяц лучшие стоматологи. Дронго покачал головой:
– Не расскажу.
– Почему? – удивилась она, не привыкшая к тому, что ей отказывают.
– Не хочу. Слишком тяжело. И это не только мой секрет.
Она чуть нахмурилась.
– И вы не хотите рассказывать? Даже если я вас попрошу?
– Лучше не просите. Я не хотел бы вам отказывать.
– Уже отказали, – усмехнулась она, – странно. В последние годы мне обычно мужчины не отказывали. Вы первый.
– Спасибо. Приятно в чем-то быть первым. Хотя я не хотел бы отказывать такой красивой женщине, как вы.
– Вы сказали это уже второй раз. Но все равно отказали.
– Очевидно, я неисправим.
– Похоже, – улыбнулась она, – хотя мой телохранитель рассказывал мне о вас разные чудеса. Такие невероятные приключения знаменитого сыщика. Похожего на известного английского сыщика. Про него еще англичане сняли такой интересный фильм. Шерлок Холмс.
– Да, – согласился Дронго, сдерживая улыбку, – был такой известный сыщик.
– Действительно, Шерлок Холмс. Странно, я ведь помнила фильмы про Шерлока Холмса, которые показывали по телевизору. Кажется, там играли Ливанов и Соломин. Виталий. У нас дома был телевизор, и я любила часами сидеть перед экраном. Когда была совсем маленькой. Книг у нас дома почти не было.
Она замолчала. Сделала знак бармену, чтобы он приготовил ей еще одну порцию коктейля. Дронго попросил бармена дать ему то же самое. Она прикусила губу. Посмотрела на сидевшего рядом эксперта.
– Вы любите этот коктейль? – уточнила Ирина.
– Нет. Я заказал его только потому, что он нравится вам. «Оскар» – так его назвал господин Пак.
– Смело, – кивнула она, – и достаточно честно.
– А зачем вы спустились вниз? – спросил Дронго. – Ведь вы могли заказать себе коктейль прямо в номер.
Она взглянула ему в глаза.
– Я об этом не подумала, – сказала Ирина, – действительно, зачем я спустилась вниз? Похоже, вы можете мне объяснить.
– Одна, без телохранителя, – продолжил в тон своей собеседнице Дронго, – думаю, что вам просто стало интересно. Не знаю, что именно рассказывал вам ваш телохранитель. И еще эта журналистка. Вам стало интересно, и вы спустились вниз.
– То есть из-за вас, – поняла Ирина, – вам никто не говорил, что вы слишком самонадеянны?
– Говорили.
– И вообще, такие слова не говорят женщинам, – сказала Ирина, – вы не джентльмен.
– У американцев есть по этому поводу изречение. «Джентльмен – это человек, который может не соглашаться с вами, оставаясь при этом приятным», – улыбнулся Дронго.
– В таком случае я знаю, почему вы уселись рядом со мной и тоже заказали себе «Оскар», – с вызовом произнесла Ирина, – хотя я не такой известный сыщик, как вы.
– Почему?
– Вам захотелось ближе со мной познакомиться. Поэтому вы свернули свое интервью, присели рядом и демонстративно заказали себе мой коктейль. Или я не права?
– Конечно, правы. Я не думаю, что в мире есть много мужчин, которые бы на моем месте поступили иначе.
– Это комплимент?
– А как вы думаете?
Она провела кончиком языка по губам. Вопреки устоявшейся моде, губы у нее были тонкие.
– Вы опасный зверь, господин эксперт, – негромко произнесла Ирина.
Молчание длилось около тридцати секунд, затем она добавила:
– Во всяком случае, такого зверя в моей коллекции еще не было. – Это было уже больше чем вызов.
– Коллекция большая? – уточнил Дронго.
– Не маленькая, – хищно улыбнулась женщина, – а у вас? Или у такого известного человека нет коллекции?
– Я предпочитаю не обсуждать такие вопросы, – заметил Дронго.
– Вам не кажется, что это ханжество?
– Нет. Просто нежелание обсуждать подобные темы с посторонними. Мне всегда не нравились мужчины, которые любят бахвалиться своими подвигами. Еще с подростковых времен. Как правило, там пятьдесят процентов вранья и еще сорок – бахвальства. Примерно такое соотношение. Как только мужчина начинает вещать о своих победах, можно сделать определенный вывод. Это уже диагноз.
– А женщина?
– В нашем мире не так много женщин, которые могут позволить себе открыто говорить о подобных вещах, – пояснил Дронго, – или вы знаете много женщин, которые могут рассказать о своих похождениях? Уверен, что и вы никогда не станете ничего рассказывать.
– Мы подали с мужем на развод, – сообщила Ирина, – и я могу чувствовать себя свободной женщиной. И говорить все, что я хочу. И вести себя так, как я хочу.
– Разве раньше вам что-то мешало? – иронично уточнил Дронго.
– Нет, – рассмеялась она, – нет. А вы женаты?
– В таких случаях мужчины обычно лгут. Но я не стану вам врать. Возьму пример с вас. Я женат.
– Это вам часто мешало? – Ее трудно было смутить.
– Нет. Хотя признаваться неудобно.
– Кажется, мы оба достаточно открытые люди, – сказала Ирина, – вы не хотели бы продолжить наше знакомство в моем номере?
Иногда в жизни встречаются и такие женщины. Степень откровенности была абсолютной. Собственно, она уже много лет привыкла вести себя так, как ей нравится. И говорить так, как ей хочется. Именно поэтому она получила невероятную привилегию – самой выбирать мужчин. Даже очень известные и богатые женщины не всегда обладают подобным преимуществом.
– Вы считаете, что я могу отказаться? – поинтересовался Дронго. – В этом случае я должен быть абсолютным идиотом.
– В таком случае не будьте идиотом, – весело произнесла Ирина, поднимаясь со стула.
Он сделал знак бармену, чтобы записать счет на свой номер. Бармен протянул ему счет, и Дронго расписался. Ирина терпеливо ждала. В кабину лифта они вошли вдвоем. Он галантно пропустил ее первой. Пока они поднимались наверх, оба молчали. Вместе вышли из кабины лифта. Прошли по коридору. У соседнего номера стояла тележка горничной. Они обошли тележку, направляясь к сюиту графини. Ирина достала свою карточку-ключ и открыла дверь. Он обернулся. Из соседнего номера вышла молодая горничная, которая стояла у тележки. Ирина вошла в номер и взглянула на гостя.
– Заходите.
Он вошел следом, закрывая дверь ногой. Оба молчали. Затем так же молча шагнули друг к другу. Поцелуй был долгим. Когда она сняла блузку, он расстегнул на ней бюстгалтер. Сам разделся привычно быстро, бросая одежду на пол. С ее джинсами было гораздо сложнее. Они никак не хотели слезать с ее бедер, настолько плотно сидели на ее фигуре. Она уселась на диван, подняв ноги, и он терпеливо начал стягивать с нее джинсы. Оба негромко смеялись. Джинсы сползли вместе с бикини.
И потом он поднял ее на руки и понес в спальню. Он не успел донести ее до кровати, когда кто-то позвонил в дверь. Дронго обернулся, все еще держа ее на руках.
– Не обращай внимания, – посоветовала она, – это кто-то из моих.