Абдуллаев Чингиз. Мудрость палача

   – Договорились, – выдохнул генерал, доставая зажигалку.
   – Я тебя руки дрожат, – сказал напоследок Рашников, – нервы тебе лечить нужно, генерал.
   – Иди ты к черту. Ладно, до свидания.
   – Прощай. – Рашников повернулся и мгновенно исчез в толпе.
   Кирилл Сергеевич снова вздрогнул. Это было похоже на мистику. Он щелкнул зажигалкой, закурил сигарету, только теперь обнаружив, что руки действительно дрожат. Он взглянул на часы. До начала совещания оставалось около двадцати минут. И зачем только они перенесли его? Неужели это так важно?
   Он выключил магнитофон в кармане и зашагал к своему автомобилю. Там уже стояли двое сотрудников милиции, которые терпеливо ждали нарушителя. Они были, очевидно, из патрульной службы. Оба были сержантами.
   – В неположенном месте остановили, – сказал один из них, молодой прыщавый парень с румяной откормленной физиономией. Он весело смотрел на Кирилла Сергеевича.
   – Извините, – пробормотал генерал. Спорить ему не хотелось. Он попытался открыть дверь, но второй сержант помешал ему. Этот был пониже ростом, чем первый, худой, светловолосый, рано начинающий лысеть. Я него были злые, бешеные глаза. Он взглянул на нарушителя.
   – Тебе говорят, ты нарушил, – сухо сказал он, – а ты собираешься уезжать?
   – Я уже извинился, ребята, – поморщился генерал, – я здесь по служебной необходимости. Я меня важные дела были. Давайте разойдемся по-хорошему.
   – Ну ты, парень, и хам, – сказал красномордый, – я тебе скажу, что таких давно не видел. Ты давай плати штраф, интеллигент, и потом можешь проваливать.
   – А большой штраф? – Он подумал о деньгах, оставшихся в автомобиле. Удостоверение показывать не хотелось.
   – Да уж кусок заплатить придется, – сразу уловил запах денег красномордый. По нынешнему курсу это было около сорока долларов. Генерал почувствовал, что начинает нервничать. К тому же времени у него было в обрез.
   – Пошел ты… – послал он красномордого и, достав ключи, рывком открыл дверь.
   – Ах ты сука, сопротивляться! – разозлился худощавый сержант. Он больно толкнул генерала в бок, и тот решил, что пора прекращать балаган.
   – Я генерал ФСБ, – гневно произнес Кирилл Сергеевич, – сейчас я позвоню вашему министру.
   – А я министр связи, – разухабисто заявил красномордый, – сейчас обеспечу тебя телефоном.
   Но генерал, уже доставший удостоверение, ткнул его в морду сержанту. Тот читал удостоверение, вытаращив от ужаса глаза и задыхаясь от страха. Второй, поняв, что они нарвались на крупную неприятность, молча отвернулся. Как глупо можно было попасть впросак!
   – Извините, – дрожащим голосом попросил красномордый.
   – Фамилии, – рявкнул Кирилл Сергеевич, обретая обычную уверенность, – ваши удостоверения.
   – Простите, товарищ генерал, – попросил второй, – мы ведь не нарочно... Вы действительно нарушили... мы ведь не знали.
   Генерал действительно хотел выяснить их фамилии и позвонить начальнику городской милиции. Но затем подумал, что не стоит горячиться. О маршруте его поездки никто не должен был знать. Кроме того, в салоне автомобиля лежали шестьсот тысяч долларов.
   – Ладно, – отмахнулся генерал, – идите к черту. Советую больше не попадаться.
   Когда он сел в машину и отъехал, оба сержанта переглянулись. Милиционеры стояли как окаменевшие, не в силах выговорить ни слова.
   – Повезло, – сказал, немного придя в себя красномордый, – а ты его еще сукой назвал.
   – Ладно, – поморщился второй, – хватит трепаться. Это ты меня сюда позвал: «Смотри, нарушитель стоит!» Номер нужно было сначала проверить. А то в следующий раз на нашего министра нарвемся и не узнаем.
   – Это точно, – уныло вздохнул первый, – их теперь так часто меняют.
   Кирилл Сергеевич ехал очень быстро. До начала совещания оставалось меньше двадцати минут. Ему нужно было еще убрать чемоданчик в сейф, привести себя в порядок. И появиться в приемной за несколько минут до начала совещания. Шеф не любил, когда опаздывали.
   При подъезде к центру снова начали возникать пробки. Он нетерпеливо сигналил, пытался протиснуться вперед, нарушая правила, и даже выскакивал на встречную полосу. Он слишком торопился.
   Самосвал появился неожиданно, когда генерал в очередной раз выехал на встречную полосу. Он вдруг увидел прямо перед собой огромную надвигающуюся железную массу. Он еще сделал попытку избежать удара, ему удалось развернуть машину. Но самосвал неминуемо летел на него и со всей силой врезался точно в бок его автомобиля. Генерал не успел даже почувствовать боли, так стремительно все произошло. Хрустнули ребра, его тело было раздавлено в считаные доли секунды.
   Вокруг кричали люди, плакала какая-то истеричная женщина. Растерянный водитель самосвала вылез из машины, не обращая внимания на то, что у него самого лицо было окровавлено. Какая-то бабушка закрывала глаза внуку, которого она держала за руку, а он все вырывался и пытался разглядеть, что произошло. Водитель растерянно повторял все время:
   – Он сам выехал... он сам... он сам...
   Через несколько минут появились автомобили патрульной службы. Еще через несколько минут приехала машина «Скорой помощи», но пострадавшему уже нечем было помочь. На заднем сиденье лежал «дипломат». Один из офицеров достал его и, раскрыв, мрачно процедил:
   – Кто-то из «новых русских». Вез полный чемодан денег, сукин сын. Поэтому и спешил.
   – И номера поставил служебные, – кивнул его коллега, – у них всегда так. За деньги кого хочешь покупают. А машина у него без наворотов. Обычная «Волга».
   – Это у них мода теперь такая, – сплюнул первый офицер, – демонстрируют, какие они «патриоты». Нужно будет деньги оприходовать. А то потом его дружки и адвокаты замотают нас по судам.
   Офицеры патрульной службы, окружившие машину, никаких действий больше пока не предпринимали, так как ждали представителей ГАИ и прокуратуры. Приехавшие через несколько минут сотрудники ГАИ сообщили, что машина действительно служебная и прикреплена к ведомству ФСБ. Из контрразведки не сообщали, кому именно была выделена машина, но на всякий случай сообщение о случившемся пошло в московское управление ФСБ. Только через полчаса тело погибшего наконец смогли достать из покореженного автомобиля. Кто-то из сотрудников милиции достал из кармана генерала удостоверение и с ужасом прочел звание и должность погибшего. Как раз в этот момент к месту аварии подъехали сотрудники ФСБ. Они не успели даже забрать удостоверение, как появились сотрудники прокуратуры. И все стоявшие у места аварии люди – следователи, офицеры контрразведки, офицеры милиции, врачи «Скорой помощи», техники, помогавшие доставать тело из машины, случайные прохожие, обычные зеваки – оказались в курсе того, что погибший – генерал ФСБ и вез он на заднем сиденье своего автомобиля «дипломат», в котором было шестьсот тысяч долларов. К вечеру об этом говорил уже весь город...
   А потом из кармана генерала достали и магнитофон...

День седьмой. Москва. Пятница. 29 июня.

   Больше всего на свете она любила поваляться в постели по утрам. И почти никогда ей это не удавалось. В будние дни нужно было рано вставать, чтобы отправить в школу сына, который умудрялся почти всегда опаздывать, хотя школа была совсем рядом. А в выходные дни всегда что-нибудь случалось. Или мужа срочно вызывали на работу, или он отправлялся с друзьями на рыбалку, или какой-нибудь ранний звонок будил не вовремя.
   Элле Кужелевой шел двадцать седьмой год. Она довольно рано вышла замуж и уже в девятнадцать лет родила Павлика. Муж был не только лучшим студентом на их курсе, но и капитаном гандбольной команды института. Все девушки сходили с ума из-за Саши, ради него они даже стали ревностными поклонницами гандбола и ходили на все матчи болеть за любимого капитана. Элла была единственной, кто ни разу не появился на соревнованиях, и вообще ничего не хотела слышать о гандболе. Однако именно ей Саша сделал предложение, смирившись с полным отсутствием у будущей жены интереса к его спортивным достижениям.
   Еще он любил рыбалку, и здесь Элла мужественно пыталась разделить с мужем радость от сидения с удочкой в предрассветные часы. Но после того как однажды она заснула на рыбалке и едва не свалилась в воду, он понял, что и это его хобби оказалось не для нее. Во всем же остальном они удивительно быстро находили общий язык, словно были рождены друг для друга. Среди семейных пар иногда попадаются подобные счастливчики, когда муж и жена как бы сливаются в единое целое. Для таких семей не существует проблем совместимости.
   Она не была красавицей. Обычное круглое лицо, курносый носик, ямочки на щеках, короткая прическа – скорее, ее можно было назвать симпатичной. Но сердце Саши она покорила сразу и навсегда. После Эллы он уже не обращал внимания на других женщин, несмотря на то что в первые годы некоторые сокурсницы всячески пытались привлечь Сашино внимание, не веря в прочность их брака. Однако все попытки были обречены на провал. Саша был высоченного роста – метр девяносто один, и Элла, с ее метром шестьдесят пять, выглядела рядом с ним маленькой и хрупкой. Девчонки-завистницы прозвали ее «коротышкой» и все никак не могли смириться с тем, что их голубоглазый, светловолосый кумир среди всех выбрал именно ее. Саша же где-то вычитал, что у Сократа жена была очень маленького роста, что не мешало философу гордиться своей «половиной», и полу в шутку, полувсерьез, сравнивал себя со знаменитым греком, подчеркивая свое уважение к жене.
   Саша сделал свой выбор и, похоже, никогда о нем не жалел. Он не очень-то умел ухаживать, говорить нужные и красивые слова. Обратив внимание на Эллу, он предложил проводить ее до общежития. Если бы она начала отнекиваться, кокетничать, пытаясь ему понравиться, он, очевидно, потерял бы к ней всякий интерес. Но она неожиданно легко и просто согласилась. Ему вообще было с ней всегда очень легко, словно с надежным другом, с которым они понимали друг друга абсолютно во всем.
   Он провожал ее до общежития три месяца, пока наконец не решился впервые обнять. Она доверчиво прижалась к Саше, затем подняла к нему свое лицо, посмотрела в глаза, и в этот момент он понял, что никогда ни при каких обстоятельствах не сможет обмануть ее. Вечером они впервые были близки. Он был ее первым мужчиной. Она ждала принца, не обращая внимания на подтрунивания подруг. И ее терпение было вознаграждено – он появился. Саше же вдруг показалось, что все женщины, с которыми он до сих пор встречался, не стоят ничего рядом с этой милой, доброй, открытой и чуть наивной девушкой. На следующий день он сделал ей предложение. И она сразу согласилась. Еще через месяц была их свадьба. А ровно через восемь месяцев родился Павлик.
   За девять лет совместной жизни они умудрились ни разу не поругаться. Иногда в первые несколько лет они ссорились. Но затем быстро мирились, причем инициатива исходила от обоих. Элла не умела долго дуться в подобных случаях, а Саша справедливо полагал, что мужчина обязан первым извиняться при всех обстоятельствах независимо от того, кто был инициатором ссоры.
   Все началось с того, что Саше предложили поехать на сборы в Карелию, в тренировочный лагерь, в котором побывали его друзья в прошлом году. Павлик, конечно, захотел поехать с отцом. Лагерь был мужской, так что Элла составить им компанию никак не могла. И вот вчера она проводила своих мужчин и осталась впервые одна. Это было так непривычно, что вечером она даже немного всплакнула. Правда, позвонила Сашина мама и довольно долго рассказывала о своей подагре. Элла терпеливо и внимательно ее слушала. С первого дня своего замужества она поняла, как трогательно и нежно любит Саша своих родителей. Ей не только не пришло в голову ревновать его, наоборот, она обрадовалась, что в семье мужа царят мир и согласие. Элла всегда считала, что человек не может плохо относиться к собственным родителям, иначе он очень плохой человек. Отношение Саши к родителям, у которых он был старшим сыном, ее радовало и трогало одновременно. Именно поэтому она терпеливо слушала свою свекровь почти полчаса.
   Когда разговор наконец закончился, она положила трубку и отправилась на кухню, чтобы сделать себе бутерброд. И именно в этот момент она услышала стук в дверь. Это показалось ей странным, все, приходившие в их дом, пользовались звонком. Да и кто это мог быть в такое позднее время? Она подошла к двери и посмотрела в глазок. Никого не было. Она хотела отойти, когда снова услышала стук в дверь. Растерявшись, она снова посмотрела в глазок. Ей показалось, что на полу кто-то лежит. Элла была добрым, открытым человеком, ей и в голову не приходило, что кто-нибудь может причинить ей вред. Поэтому она, не задумываясь, открыла дверь – и замерла от ужаса. На полу, перед входом в квартиру, лежал молодой мужчина. Он было очень бледен, руками держался за живот и тихо стонал.
   – Вам плохо? – спросила Элла, наклонившись к нему.
   Неизвестный что-то простонал. Она выглянула на лестничную площадку. Там никого больше не было. Она еще раз посмотрела по сторонам и услышала отдаленные крики снизу.
   – Он здесь, – она различила слова, донесшиеся откуда-то с нижних этажей. Она еще раз посмотрела на неизвестного. Она не знала, как ей поступить. Она была напугана и растеряна. А вместе с тем она поняла, что лежащий мужчина ранен и, очевидно, мучается от боли. Элла отбросила колебания. Она наклонилась и схватила мужчину за плечи. Он снова застонал, что-то пробормотав. Снизу слышны были шаги на лестнице. Заработал лифт. Очевидно, кто-то преследовал несчастного, проверяя все этажи по очереди. Элла порадовалась, что она жила на одиннадцатом этаже. Она втащила мужчину в квартиру. На площадке на полу осталась узкая полоска крови.
   Неизвестный чуть шевельнулся и что-то пробормотал. Элла не поняла. Она нагнулась к нему и переспросила:
   – Что?
   – Кровь, – простонал мужчина, – они найдут...
   Элла быстро сообразила, что надо делать. Оставив раненого в коридоре, бросилась в ванную комнату. Схватила мокрую тряпку. Открыла дверь. Преследователи были уже на пятом или шестом этаже. Она наклонилась, протерла пол. Побежала к лестнице. Вытерла капли крови и там.
   Черт возьми, они все равно догадаются, что он здесь! Внезапно ей пришла в голову одна мысль. Она нервно закусила губу. Преследователи были уже на восьмом, нужно решаться! Она влетела в квартиру, выдвинула ящик трюмо и достала булавку. Схватила сумочку, в которой лежали ключи от квартиры, и выбежала обратно на площадку. Слава богу, не нужно было переодеваться – Элла никогда не любила халатов и ходила дома в брюках и свитере. Она тихо закрыла дверь в квартиру, подошла к лестнице, ведущей наверх. Не проронив ни звука, она уколола булавкой палец – и вот уже несколько капель крови капнули на перила. Двенадцатый этаж, лестница на чердак... Пусть думают, что он ушел по крыше. Уже спускаясь вниз, она услышала голоса преследователей. Они были на десятом. Элла замерла. Она стояла на площадке между этажами и пыталась сообразить, куда ей двигаться.
   Главное – не нервничать. Спускаться к себе сейчас нельзя. Двое преследователей поднялись на лифте на двенадцатый. Еще двое поднимались по лестнице на одиннадцатый.
   – Откуда у него столько сил? – удивленно спросил один. – Мы ведь его, кажется, задели.
   – Жить захочешь и не так побежишь, – назидательно сказал второй.
   – Мы наверху, – крикнули с двенадцатого, – здесь никого нет!
   Элла собралась с силами и начала спускаться вниз. Главное – спокойно пройти мимо своей квартиры. Сердце колотилось, как никогда в жизни. Она подумала, что так нервничала, только когда рожала Павлика. Двое незнакомцев чуть посторонились, пропуская молодую женщину. Элла прошла мимо, лицо у нее пылало. И в этот момент один из незнакомцев обратился к ней:
   – Вы никого здесь не видели, девушка?
   Она замерла. Этого Элла боялась больше всего. Она абсолютно не умела обманывать. Не умела лгать, глядя человеку в глаза. Собственно, ни дома, ни на работе ей лгать не приходилось. Но она категорически не умела этого делать даже по пустякам. Если вдруг она задумывала какой-нибудь сюрприз для мужа и ей надо было всего-навсего не выдать его раньше времени, то и это ей не удавалось – выражение лица сразу выдавало Эллу.
   – Ч-что вы сказали? – запинаясь и еще больше краснея, спросила она. Следующий вопрос мог оказаться роковым. Она это почувствовала. Но в этот момент сверху крикнули:
   – Он здесь! На лестнице кровь. Он вылез на чердак. Быстрее сюда.
   Оба преследователя, уже не обращая на нее внимания, побежали наверх. Элла дождалась, когда они скроются, и с бьющимся сердцем подскочила к своей квартире. Отперла дверь, быстро вошла, закрыла все замки, и едва не рухнула от нервного напряжения. Раненый уже не стонал. Он лежал на полу без движения.
   – Эй, – испуганно позвала его Элла, – вы живы?

День седьмой. Москва. Пятница, 29 июня.

   Все газеты сообщили о загадочной смерти заместителя директора ФСБ генерала Кирилла Сергеевича Лосякина. И о том, что в автомобиле погибшего нашли огромную сумму денег. Водителя самосвала, который совершенно не был виновен в аварии, на всякий случай арестовали, и теперь его беспрерывно допрашивали сотрудники прокуратуры и контрразведки.
   Директор с отвращением посмотрел на лежавшую перед ним стопку газет. Журналисты словно с цепи сорвались. Они почувствовали, что тут кроется какая-то тайна, и будут теперь копать, копать, пока не нащупают чего-нибудь. «А ведь на самом деле, что это были за деньги, чьи, как они оказались в салоне автомашины?» – подумал директор. Вообще-то он догадывался, что деньги принадлежали его погибшему заместителю. Он понимал также, что такая сумма не могла появиться случайно. К тому же в кармане генерала был найден этот проклятый магнитофон. Придется теперь раскапывать всю эту историю. А пока что газетчики подняли шумиху вокруг гибели генерала, «дипломата» с долларами, и все это может возбудить ненужные подозрения против ФСБ.
   Директор снова взглянул на газетную стопку и, подняв трубку, приказал вызвать другого своего заместителя, благо их число приближалось к десятку. Через несколько минут в его кабинет вошел генерал Потапов. Он кивнул директору и прошел к столу.
   – Садитесь, – пригласил хозяин кабинета и пристально посмотрел на Потапова.
   Это был человек среднего роста с редкими волосами. Я него было постоянно мрачное выражение на лице и напористый колючий взгляд. Он был одним из заместителей, который сумел уцелеть при нескольких сменивших друг друга руководителях. Возможно, его ценили за профессионализм. Директора спецслужб подолгу в своих креслах не удерживались, кадровая чехарда нарушала весь ритм работы. В таких обстоятельствах необходимость в профессионалах была очевидной. Кто-то должен был заниматься конкретными делами.
   – Что-нибудь выяснили? – строго спросил директор. Он с некоторым облегчением подумал, что Президент серьезно болен и ему не придется докладывать обо всей этой истории и, главное, о магнитофонной записи, найденной в кармане погибшего генерала ФСБ.
   – Судя по всему, запись была сделана в тот же день или чуть раньше, – доложил Потапов, – эксперты считают, что один из говоривших, безусловно, погибший. А вот идентифицировать второго практически невозможно. Единственное, что могут сказать эксперты, это что ему много лет.
   – Как это много? – не понял директор. – Он что, старик?
   – Во всяком случае, достаточно пожилой человек. Это пока все, что удалось выяснить. Я не могу без вашего согласия подключить другие службы, чтобы попытаться более детально проанализировать голос говорившего.
   – Что еще удалось установить?
   – Судя по разговору, речь идет о конкретной акции, за которую Кирилл Сергеевич готов был заплатить, – пояснил Потапов. – Он сообщил, что «деньги уже переведены», а его собеседник ответил, что знает обо всем. Непонятно только, почему в салоне автомобиля оказалась такая сумма в долларах. Если Кирилл Сергеевич вез ее для передачи своему собеседнику, то почему не передал? А если перевел деньги, то откуда взялась эта наличная валюта? Мы пока не выяснили. Но определенно можно сказать, что речь идет о некой конкретной акции, которая должна быть проведена в течение ближайших двух месяцев.
   – И какая акция, вы, конечно, не знаете?
   – Пока нет. Мы даже не можем установить место встречи и человека, с которым генерал встречался. Мне нужно получить ваше согласие на проведение широкомасштабной экспертизы.
   – Вы читали, что пишут во всех газетах? – показал на стопку директор ФСБ.
   – Я стараюсь не обращать внимания на их нападки, – мрачно отмахнулся Потапов.
   – И очень напрасно. Они все, как по команде, бросились на это дело. Если кто-нибудь разнюхает и про магнитофонную запись, неизвестно каким образом оказавшуюся в кармане погибшего, будет такой скандал, что наше ведомство вообще можно будет закрывать. В лучшем случае полетят наши головы. В худшем – примут решение о реорганизации ФСБ. Вы ведь знаете нашего нового Премьера, ему нужно очки зарабатывать. Разборка с бывшими сослуживцами – очень удобная точка для этого. Люди не любят, когда их предают, но не отказывают себе в удовольствии предавать других.
   Потапов оценил сентенцию своего руководителя и кивнул в знак согласия. Затем спросил:
   – Мне подключать аналитиков из других подразделений?
   – Сделаем так, – решил директор, – уберите голос погибшего, чтобы он не фигурировал. Или измените его голос так, чтобы никто не мог узнать Кирилла Сергеевича. А с его собеседником нужно разобраться. Нужно выяснить, кто это мог быть. Психологов нашли?
   – Я меня есть на примете эксперт, с которым мы раньше работали. Может, вы слышали? Он работал с нами в Сибири, над кражей ЯЗОРДов, помогал нам в расследовании нескольких громких уголовных дел. Я ему полностью доверяю. Он человек, обладающий исключительными способностями. Если вы разрешите, я дам ему послушать пленку.
   – Вы можете за него поручиться? – быстро уточнил директор. – Учтите. Никто не должен знать о нашей находке. Никто, пока мы сами не разберемся, – быстро поправился он.
   – Это один из лучших экспертов в мире. Если не самый лучший, – воодушевленно сообщил Потапов. – Может быть, вы слышали о нем. Это Дронго.
   – Это тот загадочный эксперт, про которого ходит столько легенд, – усмехнулся директор, – я всегда думал, что это вымышленный персонаж. Наши сотрудники иногда говорят в сложных случаях – надо позвать Дронго. Я думал, это обычная шутка.
   – Нет, это вполне реальный человек, – сказал Потапов. – Я него сложный характер, но в таких случаях он просто незаменим. Я думаю, что равных ему сегодня нет. Конечно, мы будем работать и с нашими экспертами, но они определяют голос с помощью приборов, а Дронго может уловить нюансы поведения человека по его разговору. Даже по такому короткому, как этот.
   – Почему вы не оформляете его штатным экспертом?
   – Он не хочет, – ответил Потапов, – ценит свою независимость. Кроме того, он иногда практикует и как частный детектив.
   – Тоже мне, Шерлок Холмс, – пробормотал директор, – и почему у него такая странная кличка? Почему никто не называет его по имени?
   – Он взял себе такую кличку очень давно, – пояснил Потапов, – дронго – это небольшая птица, которая обитает в юго-восточной Азии. Говорят, что эти птицы отличаются необычайной храбростью и не боятся никого в небе. Вот почему он взял себе такое имя. И с тех пор иначе его не называют. Если вы разрешите, я найду его и попрошу прослушать запись. Голос Кирилла Сергеевича мы уберем, а вместо него я наговорю на пленку слова. Важно, чтобы Дронго услышал весь текст разговора целиком.
   – Хорошо. Но это всего лишь один из возможных вариантов. Главное, чтобы поработали наши эксперты. Пусть проверят модуляции голоса, его тембр, акцент, чистоту произношения. В общем, все как полагается. Пусть дадут конкретное заключение.
   – Они работают только второй день, – напомнил Потапов.
   – Пусть поторопятся. Я хотел бы знать, какой именно «счетчик» включен, – раздраженно заметил директор, – кому переводил деньги Кирилл Сергеевич. Откуда они вообще у него? Мне уже два раза звонил Генеральный прокурор, требует организовать тщательную проверку по тем деньгам, что нашли в машине. Хорошо еще, что они не знают о пленке. Откуда все-таки у генерала были такие деньги? С кем он был связан? Чье поручение он выполнял, встречаясь с этим человеком? Судя по разговору, они были знакомы. Что говорит водитель самосвала? Может, он намеренно устроил аварию, чтобы уничтожить генерала ФСБ?
   – Парень в полной прострации. Типичный лимитчик. Я него семья, двое маленьких детей. Ютятся в одной комнате, какой-то коммуналке. От страха он чуть с ума не сошел. Я звонил в ГИБ... тьфу ты, черт, не могу выговаривать то слово… в общем, я звонил в бывшее ГАИ. Там абсолютно убеждены, что авария произошла в результате грубого нарушения правил самим погибшим. Водитель самосвала ни в чем не виноват. Это еще хорошо, что парень не растерялся. Иначе он мог врезаться в проходивший рядом троллейбус. Можно себе представить, сколько тогда было бы жертв. Да и вообще все могло обернуться гораздо хуже...
   – Кто может знать, что лучше, что хуже. Никому из нас неведомо, что завтра с нами будет, – мрачно прокомментировал директор. – Что говорит прокурор?
   – Трое суток завтра истекают. Он настроен освобождать парня.