– У меня возникает такое ощущение, что вы сами хотели провести свое расследование, – предположил Дронго.
– Конечно. Мне было интересно. И я долго над этим размышлял. Если убийца не Виктор, то кто тогда мог выстрелить в Злату? Он клянется, что не убивал, хотя я на девяносто процентов уверен, что стрелял именно он. Но я пытался размышлять, вычисляя другого преступника.
– Почему такой высокий процент уверенности?
– Я верю в английское правосудие, следователи Скотленд-Ярда не могут ошибаться, – подмигнул собеседнику Халдаров и снова рассмеялся, – один—один, – предложил он. – Дело в том, что накануне они серьезно поругались. Злата даже спрашивала меня, как можно уехать из замка. А у Виктора, как я вам говорил, был сложный характер. Наверняка вечером она опять наговорила ему гадостей. Тогда он и схватил этот пистолет. А потом выбросил его в окно. Если учесть, что на нем нашли только его отпечатки, то все сходится.
– На стволе, – напомнил Дронго. – Но их не было на рукоятке.
– Какая разница? – спросил Халдаров. – Пистолет упал в снег, было холодно, может, там не осталось других отпечатков. Хотя, наверно, они и не могли исчезнуть. Не знаю. Но точно знаю, что отпечатки подделать невозможно, и если там нашли пальцы Виктора, значит, он и держал этот пистолет в руках.
– И больше нет никаких версий?
– Я думаю, нужно объяснить адвокату, что Виктор часто бывал, как говорят юристы, в состояние аффекта. Возможно, он в тот день сильно понервничал, перепил. Нужно сделать скидку на Рождество. Он выпил и был не в себе. Это многое объясняет.
– Если он был в состоянии алкогольного опьянения, то в Великобритании это не смягчающее, а отягчающее вину обстоятельство. Поэтому об этом лучше не вспоминать. И его плохой характер тоже может повлиять на вердикт присяжных.
– Я размышлял, как ему помочь. Жалко Дегтяревых, такой парень окажется в тюрьме.
– А Злату не жалко?
– Жалко, – кивнул Халдаров, – но она входит в «группу риска». Рано или поздно такие дамочки либо остаются одни, что бывает чаще всего, либо гибнут в глупых автомобильных авариях или в результате какой-то дикой выходки их спутников, что бывает довольно часто, либо выходят замуж и успокаиваются, чего почти никогда не бывает, если они не находят альфонсов, которых нужно содержать. Такова жизнь, и за все нужно платить. Это не я придумал, так придумал кто-то на небесах.
– Только не считайте бога таким же циником, как вы.
– Гораздо худшим. Он все знает наперед, согласно логике наших религиозных деятелей. И допускает все эти несправедливости и преступления.
– Вы еще и богохульник.
– Я обычный атеист. Бога нет, это научный факт. А вот наше родство с обезьянами слишком очевидно. Животные инстинкты, которыми мы наделены. И с этим ничего не поделаешь. Вы же известный эксперт. Или вы тоже выступаете против учения Дарвина?
Дронго усмехнулся.
– Не ожидал встретить в этом кабинете такого рьяного защитника дарвинизма, – признался он.
Халдаров ударил себя ладонями по ногам и улыбнулся.
– Два—один, – убежденно сказал он, – в мою пользу. Вы все равно не сможете ответить. Если бог есть, почему я его не вижу? И почему он допускает столько несправедливостей? Почему он позволяет существовать сатане, своему падшему ангелу? А если его нет, то тогда прав старик Дарвин, и мы все немного животные. Вот такие здравые рассуждения.
– Борхес считал, что бог нарочно создал дьявола, чтобы предоставить людям право выбора, – ответил Дронго, – и каждый человек решает для себя сам, по какому пути ему идти.
– Это схоластический спор, – возразил Халдаров, – а убийство слишком реальная вещь. У вас есть еще ко мне вопросы?
– Еще два. Когда вы собираетесь лететь в Великобританию?
– Примерно через неделю. Возможно, увижусь с Валей. Даже вероятно, что мы поедем в их замок. Я не боюсь, что увижу там тень Златы. Я в такие вещи не верю. Наверно, я кажусь вам слишком категоричным, но таковы реалии времени.
– Нет, – возразил Дронго, – скорее слишком прагматичным. И это тоже, увы, реалии времени.
Дронго поднялся. Халдаров поднялся следом.
– До свидания, – сказал хозяин кабинета, – но вы не задали свой второй вопрос.
– Он из разряда нескромных, – ответил Дронго, – поэтому я и не решаюсь его задать.
– Неужели вы хотите спросить, спал ли я с Валентиной? – притворно изумился Халдаров.
– Нет. Я хотел узнать про ваших секретарей. Вы с ними тоже встречались? Или они только для изысканного «антуража». Одна из них мне очень понравилась…
Он произнес эту фразу невозмутимым голосом, глядя на реакцию своего собеседника. И увидел, как хищно улыбнулся хозяин кабинета.
– Два—два, – согласился Халдаров покачав головой. – Да, я с ними спал. С обеими. Согласитесь, что было бы глупо держать рядом с собой таких красивых женщин и ни разу не воспользоваться своим положением.
– До свидания, – кивнул Дронго и пошел к выходу, не протягивая руки своему собеседнику.
Тот взглянул на чашку гостя. Дронго даже не притронулся к своему чаю. Халдаров пожал плечами и повернулся к своему столу.
Глава 5
– Конечно. Мне было интересно. И я долго над этим размышлял. Если убийца не Виктор, то кто тогда мог выстрелить в Злату? Он клянется, что не убивал, хотя я на девяносто процентов уверен, что стрелял именно он. Но я пытался размышлять, вычисляя другого преступника.
– Почему такой высокий процент уверенности?
– Я верю в английское правосудие, следователи Скотленд-Ярда не могут ошибаться, – подмигнул собеседнику Халдаров и снова рассмеялся, – один—один, – предложил он. – Дело в том, что накануне они серьезно поругались. Злата даже спрашивала меня, как можно уехать из замка. А у Виктора, как я вам говорил, был сложный характер. Наверняка вечером она опять наговорила ему гадостей. Тогда он и схватил этот пистолет. А потом выбросил его в окно. Если учесть, что на нем нашли только его отпечатки, то все сходится.
– На стволе, – напомнил Дронго. – Но их не было на рукоятке.
– Какая разница? – спросил Халдаров. – Пистолет упал в снег, было холодно, может, там не осталось других отпечатков. Хотя, наверно, они и не могли исчезнуть. Не знаю. Но точно знаю, что отпечатки подделать невозможно, и если там нашли пальцы Виктора, значит, он и держал этот пистолет в руках.
– И больше нет никаких версий?
– Я думаю, нужно объяснить адвокату, что Виктор часто бывал, как говорят юристы, в состояние аффекта. Возможно, он в тот день сильно понервничал, перепил. Нужно сделать скидку на Рождество. Он выпил и был не в себе. Это многое объясняет.
– Если он был в состоянии алкогольного опьянения, то в Великобритании это не смягчающее, а отягчающее вину обстоятельство. Поэтому об этом лучше не вспоминать. И его плохой характер тоже может повлиять на вердикт присяжных.
– Я размышлял, как ему помочь. Жалко Дегтяревых, такой парень окажется в тюрьме.
– А Злату не жалко?
– Жалко, – кивнул Халдаров, – но она входит в «группу риска». Рано или поздно такие дамочки либо остаются одни, что бывает чаще всего, либо гибнут в глупых автомобильных авариях или в результате какой-то дикой выходки их спутников, что бывает довольно часто, либо выходят замуж и успокаиваются, чего почти никогда не бывает, если они не находят альфонсов, которых нужно содержать. Такова жизнь, и за все нужно платить. Это не я придумал, так придумал кто-то на небесах.
– Только не считайте бога таким же циником, как вы.
– Гораздо худшим. Он все знает наперед, согласно логике наших религиозных деятелей. И допускает все эти несправедливости и преступления.
– Вы еще и богохульник.
– Я обычный атеист. Бога нет, это научный факт. А вот наше родство с обезьянами слишком очевидно. Животные инстинкты, которыми мы наделены. И с этим ничего не поделаешь. Вы же известный эксперт. Или вы тоже выступаете против учения Дарвина?
Дронго усмехнулся.
– Не ожидал встретить в этом кабинете такого рьяного защитника дарвинизма, – признался он.
Халдаров ударил себя ладонями по ногам и улыбнулся.
– Два—один, – убежденно сказал он, – в мою пользу. Вы все равно не сможете ответить. Если бог есть, почему я его не вижу? И почему он допускает столько несправедливостей? Почему он позволяет существовать сатане, своему падшему ангелу? А если его нет, то тогда прав старик Дарвин, и мы все немного животные. Вот такие здравые рассуждения.
– Борхес считал, что бог нарочно создал дьявола, чтобы предоставить людям право выбора, – ответил Дронго, – и каждый человек решает для себя сам, по какому пути ему идти.
– Это схоластический спор, – возразил Халдаров, – а убийство слишком реальная вещь. У вас есть еще ко мне вопросы?
– Еще два. Когда вы собираетесь лететь в Великобританию?
– Примерно через неделю. Возможно, увижусь с Валей. Даже вероятно, что мы поедем в их замок. Я не боюсь, что увижу там тень Златы. Я в такие вещи не верю. Наверно, я кажусь вам слишком категоричным, но таковы реалии времени.
– Нет, – возразил Дронго, – скорее слишком прагматичным. И это тоже, увы, реалии времени.
Дронго поднялся. Халдаров поднялся следом.
– До свидания, – сказал хозяин кабинета, – но вы не задали свой второй вопрос.
– Он из разряда нескромных, – ответил Дронго, – поэтому я и не решаюсь его задать.
– Неужели вы хотите спросить, спал ли я с Валентиной? – притворно изумился Халдаров.
– Нет. Я хотел узнать про ваших секретарей. Вы с ними тоже встречались? Или они только для изысканного «антуража». Одна из них мне очень понравилась…
Он произнес эту фразу невозмутимым голосом, глядя на реакцию своего собеседника. И увидел, как хищно улыбнулся хозяин кабинета.
– Два—два, – согласился Халдаров покачав головой. – Да, я с ними спал. С обеими. Согласитесь, что было бы глупо держать рядом с собой таких красивых женщин и ни разу не воспользоваться своим положением.
– До свидания, – кивнул Дронго и пошел к выходу, не протягивая руки своему собеседнику.
Тот взглянул на чашку гостя. Дронго даже не притронулся к своему чаю. Халдаров пожал плечами и повернулся к своему столу.
Глава 5
Выйдя от бизнесмена, Дронго позвонил Игорю Дегтяреву.
– Я поговорил с вашим знакомым и компаньоном, – коротко сообщил он.
– Очень хорошо. У вас уже есть своя версия случившегося? – сразу спросил Игорь.
– После первого же разговора? Это было бы слишком самонадеянно.
– Но вы хотя бы составили свое мнение о случившемся?
– Пока я только разговариваю со свидетелями. И мне понадобятся еще два свидетеля, с которыми я должен побеседовать в Москве, прежде чем вылечу в Шотландию.
– Не понимаю, о чем вы говорите? – удивился Дегтярев. – В Москве больше нет никаких свидетелей. Все, кто присутствовал в нашем замке, находятся в данный момент в Великобритании. Все, кроме меня и Нурали.
– Я говорю о двух важных свидетелях, которые не были в момент совершения убийства в вашем замке, но с которыми я обязательно должен встретиться и побеседовать перед тем как полечу в Гоффорд.
– Кто они?
– Бывший супруг вашей сестры и бывшая супруга вашего брата, – объяснил Дронго. – Мне кажется важным встретиться с ними и уточнить некоторые детали.
– Извините, но мне кажется, что это лишняя трата времени, – решительно заявил Дегтярев, – Валя давно разведена, уже больше десяти лет, а Виктор вообще развелся, когда еще учился в институте. Это больше шестнадцати лет назад. Он тогда еще совсем молодым человеком был. Зачем вам с ними встречаться и разговаривать? Что нового они могут вам сообщить? Они не имеют к случившемуся в Гоффорде никакого отношения. Абсолютно никакого.
– Я поговорил с вашим знакомым и компаньоном, – коротко сообщил он.
– Очень хорошо. У вас уже есть своя версия случившегося? – сразу спросил Игорь.
– После первого же разговора? Это было бы слишком самонадеянно.
– Но вы хотя бы составили свое мнение о случившемся?
– Пока я только разговариваю со свидетелями. И мне понадобятся еще два свидетеля, с которыми я должен побеседовать в Москве, прежде чем вылечу в Шотландию.
– Не понимаю, о чем вы говорите? – удивился Дегтярев. – В Москве больше нет никаких свидетелей. Все, кто присутствовал в нашем замке, находятся в данный момент в Великобритании. Все, кроме меня и Нурали.
– Я говорю о двух важных свидетелях, которые не были в момент совершения убийства в вашем замке, но с которыми я обязательно должен встретиться и побеседовать перед тем как полечу в Гоффорд.
– Кто они?
– Бывший супруг вашей сестры и бывшая супруга вашего брата, – объяснил Дронго. – Мне кажется важным встретиться с ними и уточнить некоторые детали.
– Извините, но мне кажется, что это лишняя трата времени, – решительно заявил Дегтярев, – Валя давно разведена, уже больше десяти лет, а Виктор вообще развелся, когда еще учился в институте. Это больше шестнадцати лет назад. Он тогда еще совсем молодым человеком был. Зачем вам с ними встречаться и разговаривать? Что нового они могут вам сообщить? Они не имеют к случившемуся в Гоффорде никакого отношения. Абсолютно никакого.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента