Страница:
Чингиз Абдуллаев
Выстрел на Рождество
«Стало быть, среди всех остальных испорченностей самая безобразная – это испорченность души, она безмерно, чудовищно превосходит остальные вредом и злом».
Сократ
«В народе, и весьма вероятно, не в одном народе, а во всех, какие есть на свете, поскольку речь идет о зле всеобщем и вселенском, – говорят, что беды под ногами растут».
Жозе Сарамаго. «Евангелие от Иисуса»
Глава 1
Он понимал, что проигрывает. У него оставались последние ресурсы, и он все еще пытался хоть как-то защититься, но противник неумолимо приближался к своей победе. Дронго улыбнулся – кажется, уже ничего не сможет его спасти. Он сделал еще один ход.
– У тебя фантастическая способность защищаться до последнего, – пробормотал Эдгар Вейдеманис, – уже понятно, что ты все равно проиграешь.
– Да, – добродушно согласился Дронго, – но я все еще пытаюсь спастись даже там, где почти не осталось никаких шансов. Не люблю капитулировать, предпочитаю сражаться до последнего.
– В расчете на мою ошибку?
– Нет, в расчете на мое умение выкручиваться из сложных ситуаций. Может, я успею еще придумать сильный ход, который приведет меня к ничьей.
– Ничего ты не придумаешь, – твердо сказал Вейдеманис, – поразительно, что с такой безупречной логикой, как у тебя, ты так часто мне проигрываешь. Хотя все должно быть наоборот. Ты у нас гениальный сыщик, а я всего лишь твой помощник.
– Ага. Привычная пара. Проницательный Шерлок Холмс и незадачливый доктор Ватсон. Только не все так однозначно, дорогой Эдгар. Если бы игра в шахматы была связана только со способностью разгадывать самые сложные преступления, то тогда Гарри Каспаров или Анатолий Карпов давно бы переквалифицировались в частных детективов.
– Сразу заметно, как ты отстал от жизни, – пробормотал Эдгар, – они уже давно не чемпионы. Сейчас лучше играют Крамник, Ананд, Топалов. Новое поколение.
– Учту. Кажется, у меня остался последний ход. Придется сдаваться. Ты опять победил.
Вейдеманис поднялся. Они были почти одинакового роста. Оба высокие, подтянутые, уже не очень молодые. Обоим было далеко за сорок. Они дружили много лет, и почти во всех расследованиях Дронго последних лет ему помогал Эдгар Вейдеманис, который переехал в Москву больше пятнадцати лет назад и получил российское гражданство после распада Советского Союза.
Раздался телефонный звонок, и мужчины обернулись, глядя на телефон.
– Ты ждешь звонка? – спросил Эдгар.
– Нет, – ответил Дронго, – с Джил я говорил сегодня утром. У них все нормально. Своего водителя я уже отпустил. Не представляю, кто это может звонить.
После четвертого телефонного звонка включился автоответчик, который сообщил, что хозяина нет дома и позвонивший может оставить свое сообщение. Они слушали, кто именно начнет говорить. И услышали незнакомый голос.
– Добрый вечер. Извините, что я решил позвонить сразу к вам. Мне дал ваш телефон наш общий знакомый – Николай Батиашвили. Он предупредил меня, что вы не подходите к телефону и нужно оставлять свое сообщение. Меня зовут Игорь Дегтярев. Я бы очень хотел с вами встретиться. По важному делу. По чрезвычайно важному делу. Я знаю, как вы заняты и как неохотно встречаетесь с чужими людьми. Но это абсолютно особый случай. Уверяю вас, что не стану бесцельно отнимать ваше время. Я прошу вас принять меня хотя бы на полчаса. Я продиктую свой мобильный телефон, и вы сможете позвонить, когда вам будет удобно. Только учтите, что через два дня я улетаю в Англию и меня уже не будет в Москве. Спасибо. Номер моего телефона, – он продиктовал номер и положил трубку.
Дронго взглянул на Вейдеманиса. Тот пожал плечами.
– Между прочим, Николай Батиашвили стал в прошлом году послом Грузии в Великобритании, – напомнил Эдгар, – а позвонивший сказал, что собирается туда лететь через два дня. Может, он дипломат?
– Не знаю, – ответил Дронго, – странно, что не позвонил сам Николай. Он бы мог меня предупредить об этом телефонном звонке. Ты же знаешь, какие щепетильные в этом вопросе грузины. Он бы не дал мой телефон кому попало. Но он не перезвонил мне, чтобы предупредить о звонке Дегтярева. Тогда у меня сразу появляются дополнительные вопросы. Почему он не перезвонил мне. Он забыл? На дипломата это не похоже. Он намеренно не позвонил? Возможно. Но тогда почему? Может, нам ему самим перезвонить? Сколько сейчас времени? Уже восьмой час. Значит, в Лондоне сейчас только пятый. Удобное время, чтобы связаться с послом.
– Будешь ему звонить?
– Конечно. Мне нужно узнать, кто такой этот Дегтярев. Хотя я, кажется, где-то недавно слышал эту фамилию.
– Выяснится, что он известный преступник или российский олигарх, – усмехнулся Вейдеманис, – тогда ясно, почему грузинский посол не хочет иметь ничего общего с этим человеком. Ты же знаешь, какая обстановка сейчас в Грузии. Любого человека, который встречается с российскими дипломатами, сразу объявляют либо шпионом Москвы, либо «человеком влияния» северного соседа.
– Ты в курсе, как именно я отношусь к Грузии, – пробормотал Дронго, – и бабушка у меня грузинка. Но их маниакальная подозрительность по отношению к соседям, и не только к России, их нежелание и неумение признавать очевидные реалии меня уже давно беспокоят. Они даже не осознают, что остались каким-то опереточным народом, который словно все время играет на театральных подмостках. Они никак не хотят стать взрослыми.
– А может, не могут?
– Обидно. Народ с такой культурой, с таким интеллектом, с такой историей. А ведут себя как дети, которые назло бабушкам «морозят свои уши». Причем все – от Президента до лидеров оппозиции. Они не понимают, что дело не только в северном соседе, что причины их неудовлетворенности и мнительности нужно искать в самих себе, изживая свои комплексы и фобии. Давай телефон, я позвоню Николаю и узнаю, что такой Дегтярев.
Он взял аппарат и набрал привычный номер по памяти. Код Великобритании и Лондона он хорошо знал, а номера телефонов почти никогда не записывал, так как запоминал почти все, которые ему были нужны. И он сразу услышал знакомый голос Николая Батиашвили.
– Добрый день, батоно Николай, – весело начал Дронго, – как вы поживаете? После солнечной Греции, где вы были послом, попасть в холодную Великобританию…
– Здравствуй, дорогой, – обрадовался Батиашвили, – у нас здесь прекрасная теплая погода. Настоящая весна, хотя сейчас только начало марта. Говорят, что эта зима была самой теплой за последние сто лет.
– Это из-за твоего приезда, – предположил Дронго. – Как у тебя дела? Что нового?
– Спасибо. Все в порядке. Как у тебя дела? Где ты сейчас? В Москве, в Баку или в Риме?
– В Москве. И поэтому решил тебе позвонить. Ко мне обратился некто Дегтярев. Игорь Дегтярев. Он говорит, что номер моего телефона дал ему именно ты…
Посол молчал. Дронго нахмурился:
– Алло, ты меня слышишь?
– Да, слышу.
– А почему так долго молчишь? Или молчание, как всегда, золото?
– Ты умный человек, сам должен все понимать, – неожиданно произнес Николай, – не будем говорить об этом по телефону.
– Понятно. Но ты его знаешь?
– Посмотри английские газеты. На Рождество и немного позже. Там все написано. Но ты ему можешь доверять. Он неплохой человек, хотя и попал в очень сложную ситуацию.
– Я все понял. Успехов тебе, Николай.
– И тебе тоже. Извини, что так с тобой разговаривал. Ты почитай газеты и все поймешь. В Интернете найдешь все подробности.
Дронго опустил руку. Эдгар испытующе взглянул на него.
– Что-то неприятное?
– Судя по всему, да. Он не хочет даже разговаривать, хотя говорит, что Дегтяреву я могу доверять. Предлагает мне просмотреть английские газеты сразу после Рождества. Наверно, в них были сообщения об этом человеке.
– Интересно, – кивнул Вейдеманис. – Посмотрим вместе?
– Давай, – согласился Дронго, – выясним, кто это такой, почему он звонит и почему так странно ведет себя наш друг посол.
Они перешли в кабинет, чтобы включить компьютер и просмотреть старые подшивки английских газет за конец декабря прошлого года. Преимущество Интернета было не только в том, что можно было найти практически любую статью, вышедшую в английской печати, но и в поисковых системах, которые предлагали автоматический поиск, сразу выдавая все статьи на ту или иную тему во всех британских газетах.
Уже через полчаса они читали статьи о трагедии, происшедшей в семье Дегтяревых. На прошлогоднее Рождество семья решила собраться в замке, который они купили и успели отреставрировать. Замок был старый, но не представлял собой особой архитектурной или исторической ценности. Дегтяревы купили его за шесть миллионов фунтов и примерно столько же вложили в его реконструкцию. Замок был построен в местечке Гоффорд, к юго-востоку от Эдинбурга.
Рядом находились дома и поселения соседей, многие из которых предпочитали отмечать Рождество в кругу семьи и не очень хорошо относились к новым владельцам замка. Трагедия произошла прямо в день Рождества, когда после громкой ссоры младший брат Дегтяревых застрелил свою любовницу. Пистолет он выбросил в окно. Полицейские прибыли довольно оперативно. Оружие нашли в снежном сугробе, рядом с домом. На нем были отпечатки пальцев Виктора Дегтярева. Вечером этого дня подозреваемый в убийстве был задержан и препровожден в местную тюрьму, а на следующий день ему было предъявлено обвинение в убийстве своей подруги. Все это случилось более двух месяцев назад. Затем газеты время от времени сообщали, что следствие заканчивается и вскоре дело будет передано в суд на предмет вынесения обвинительного приговора российскому миллионеру, решившему, что ему все дозволено.
– Интересное дело, – прочитав, прокомментировал Дронго, – судя по всему, они собрались там в тесном семейном кругу, когда произошла такая трагедия.
– Видимо, он ее застрелил, а старший брат теперь ищет тебя, чтобы ты взял на себя функции его адвоката, – предположил Вейдеманис.
– Не думаю, – возразил Дронго, – адвоката они наверняка уже нашли. С того момента как Виктора задержали, семья Дегтяревых должна была найти ему хорошего адвоката. И обязательно из местных. Судя по стоимости замка и его реконструкции – они не самые бедные люди из прибывших в Великобританию. Скорее дело в другом. Очевидно, Игорь Дегтярев уверен в том, что его брат невиновен, и хочет доказать это с моей помощью.
– Может, и так, – согласился Эдгар, – действительно, интересное дело. А если этот Виктор и правда не убивал? Ведь он так и не признал себя виновным.
– Тогда там должен быть настоящий убийца, – подвел итог Дронго, – и появившийся здесь старший брат наверняка попросит у нас найти и установить настоящего убийцу.
– Через два месяца после случившегося преступления, – напомнил Вейдеманис, – прошло слишком много времени. Некоторые детали могут стереться из памяти.
– А некоторые, наоборот, могут всплыть. Позвоним или нет этому гостю?
– Я не знаю, решать тебе. Если тебе интересно, то, конечно, стоит позвонить. А если неинтересно, то можешь и не звонить, – разумно решил Эдгар.
– Бросать монетку, чтобы определить свое решение? – спросил Дронго. – Нет, я думаю, это не выход. В конце концов, я могу полететь в Шотландию, а оттуда приехать к Джил. Можно будет даже во второй раз не садиться на самолет. Из Лондона проеду на «Евростар» через тоннель, а потом двумя скорыми поездами доберусь до Рима. Из Парижа в Милан и из Милана в Рим.
– И все для того, чтобы не лететь лишний раз самолетом, – усмехнулся Вейдеманис.
– Да. Ты посчитай, сколько раз я попадал в неприятные истории с этими самолетами…
– Ты много летаешь и поэтому с тобой происходят разные случаи. Это статистика…
– Это моя жизнь, – возразил Дронго. Он взял телефон. Взглянул на Вейдеманиса и набрал номер. Ему почти сразу ответили:
– Слушаю вас.
– Господин Дегтярев, здравствуйте.
– Добрый вечер, – ответил явно обрадованный голос. – Как мне к вам обращаться?
– Меня обычно называют Дронго.
– Да, я знаю, господин Дронго. Спасибо за ваш звонок. Я даже не надеялся, что вы мне перезвоните.
– Решил перезвонить. Когда вы сможете ко мне приехать?
– Когда вы скажете. Могу прямо сейчас.
– Тогда запоминайте адрес. И скажите внизу охраннику, что вы идете ко мне. Я ему позвоню и предупрежу. Когда вы сумеете подъехать? Сделайте больший запас времени с учетом московских автомобильных пробок.
– Я знаю, – торопливо сказал Дегтярев, – думаю, что минут через сорок или сорок пять.
– Отлично, – ответил Дронго, – тогда я буду вас ждать.
Он положил трубку и взглянул на своего друга.
– Не знаю, правильно ли я сделал, – задумчиво произнес Дронго, – но мне показалось интересным это дело. И достаточно необычным. Посмотрим, что именно расскажет наш неожиданный гость. И учти, что я ему обязательно напомню о Шерлоке Холмсе. Он обычно выезжал на задание вместе с доктором Ватсоном. Значит, в Шотландию полетим вдвоем.
– Для полноты ощущений нам только не хватает миссис Хадсон, – улыбнулся Вейдеманис.
– Моя кухарка, – вспомнил Дронго, – ей как раз около шестидесяти. В общем, налицо весь антураж. Остается мне научиться курить трубку и иногда употреблять наркотики. Забыл сказать: между прочим, на скрипке я играть умею. И судя по всему, так же бездарно, как и мой гениальный предшественник.
– У тебя фантастическая способность защищаться до последнего, – пробормотал Эдгар Вейдеманис, – уже понятно, что ты все равно проиграешь.
– Да, – добродушно согласился Дронго, – но я все еще пытаюсь спастись даже там, где почти не осталось никаких шансов. Не люблю капитулировать, предпочитаю сражаться до последнего.
– В расчете на мою ошибку?
– Нет, в расчете на мое умение выкручиваться из сложных ситуаций. Может, я успею еще придумать сильный ход, который приведет меня к ничьей.
– Ничего ты не придумаешь, – твердо сказал Вейдеманис, – поразительно, что с такой безупречной логикой, как у тебя, ты так часто мне проигрываешь. Хотя все должно быть наоборот. Ты у нас гениальный сыщик, а я всего лишь твой помощник.
– Ага. Привычная пара. Проницательный Шерлок Холмс и незадачливый доктор Ватсон. Только не все так однозначно, дорогой Эдгар. Если бы игра в шахматы была связана только со способностью разгадывать самые сложные преступления, то тогда Гарри Каспаров или Анатолий Карпов давно бы переквалифицировались в частных детективов.
– Сразу заметно, как ты отстал от жизни, – пробормотал Эдгар, – они уже давно не чемпионы. Сейчас лучше играют Крамник, Ананд, Топалов. Новое поколение.
– Учту. Кажется, у меня остался последний ход. Придется сдаваться. Ты опять победил.
Вейдеманис поднялся. Они были почти одинакового роста. Оба высокие, подтянутые, уже не очень молодые. Обоим было далеко за сорок. Они дружили много лет, и почти во всех расследованиях Дронго последних лет ему помогал Эдгар Вейдеманис, который переехал в Москву больше пятнадцати лет назад и получил российское гражданство после распада Советского Союза.
Раздался телефонный звонок, и мужчины обернулись, глядя на телефон.
– Ты ждешь звонка? – спросил Эдгар.
– Нет, – ответил Дронго, – с Джил я говорил сегодня утром. У них все нормально. Своего водителя я уже отпустил. Не представляю, кто это может звонить.
После четвертого телефонного звонка включился автоответчик, который сообщил, что хозяина нет дома и позвонивший может оставить свое сообщение. Они слушали, кто именно начнет говорить. И услышали незнакомый голос.
– Добрый вечер. Извините, что я решил позвонить сразу к вам. Мне дал ваш телефон наш общий знакомый – Николай Батиашвили. Он предупредил меня, что вы не подходите к телефону и нужно оставлять свое сообщение. Меня зовут Игорь Дегтярев. Я бы очень хотел с вами встретиться. По важному делу. По чрезвычайно важному делу. Я знаю, как вы заняты и как неохотно встречаетесь с чужими людьми. Но это абсолютно особый случай. Уверяю вас, что не стану бесцельно отнимать ваше время. Я прошу вас принять меня хотя бы на полчаса. Я продиктую свой мобильный телефон, и вы сможете позвонить, когда вам будет удобно. Только учтите, что через два дня я улетаю в Англию и меня уже не будет в Москве. Спасибо. Номер моего телефона, – он продиктовал номер и положил трубку.
Дронго взглянул на Вейдеманиса. Тот пожал плечами.
– Между прочим, Николай Батиашвили стал в прошлом году послом Грузии в Великобритании, – напомнил Эдгар, – а позвонивший сказал, что собирается туда лететь через два дня. Может, он дипломат?
– Не знаю, – ответил Дронго, – странно, что не позвонил сам Николай. Он бы мог меня предупредить об этом телефонном звонке. Ты же знаешь, какие щепетильные в этом вопросе грузины. Он бы не дал мой телефон кому попало. Но он не перезвонил мне, чтобы предупредить о звонке Дегтярева. Тогда у меня сразу появляются дополнительные вопросы. Почему он не перезвонил мне. Он забыл? На дипломата это не похоже. Он намеренно не позвонил? Возможно. Но тогда почему? Может, нам ему самим перезвонить? Сколько сейчас времени? Уже восьмой час. Значит, в Лондоне сейчас только пятый. Удобное время, чтобы связаться с послом.
– Будешь ему звонить?
– Конечно. Мне нужно узнать, кто такой этот Дегтярев. Хотя я, кажется, где-то недавно слышал эту фамилию.
– Выяснится, что он известный преступник или российский олигарх, – усмехнулся Вейдеманис, – тогда ясно, почему грузинский посол не хочет иметь ничего общего с этим человеком. Ты же знаешь, какая обстановка сейчас в Грузии. Любого человека, который встречается с российскими дипломатами, сразу объявляют либо шпионом Москвы, либо «человеком влияния» северного соседа.
– Ты в курсе, как именно я отношусь к Грузии, – пробормотал Дронго, – и бабушка у меня грузинка. Но их маниакальная подозрительность по отношению к соседям, и не только к России, их нежелание и неумение признавать очевидные реалии меня уже давно беспокоят. Они даже не осознают, что остались каким-то опереточным народом, который словно все время играет на театральных подмостках. Они никак не хотят стать взрослыми.
– А может, не могут?
– Обидно. Народ с такой культурой, с таким интеллектом, с такой историей. А ведут себя как дети, которые назло бабушкам «морозят свои уши». Причем все – от Президента до лидеров оппозиции. Они не понимают, что дело не только в северном соседе, что причины их неудовлетворенности и мнительности нужно искать в самих себе, изживая свои комплексы и фобии. Давай телефон, я позвоню Николаю и узнаю, что такой Дегтярев.
Он взял аппарат и набрал привычный номер по памяти. Код Великобритании и Лондона он хорошо знал, а номера телефонов почти никогда не записывал, так как запоминал почти все, которые ему были нужны. И он сразу услышал знакомый голос Николая Батиашвили.
– Добрый день, батоно Николай, – весело начал Дронго, – как вы поживаете? После солнечной Греции, где вы были послом, попасть в холодную Великобританию…
– Здравствуй, дорогой, – обрадовался Батиашвили, – у нас здесь прекрасная теплая погода. Настоящая весна, хотя сейчас только начало марта. Говорят, что эта зима была самой теплой за последние сто лет.
– Это из-за твоего приезда, – предположил Дронго. – Как у тебя дела? Что нового?
– Спасибо. Все в порядке. Как у тебя дела? Где ты сейчас? В Москве, в Баку или в Риме?
– В Москве. И поэтому решил тебе позвонить. Ко мне обратился некто Дегтярев. Игорь Дегтярев. Он говорит, что номер моего телефона дал ему именно ты…
Посол молчал. Дронго нахмурился:
– Алло, ты меня слышишь?
– Да, слышу.
– А почему так долго молчишь? Или молчание, как всегда, золото?
– Ты умный человек, сам должен все понимать, – неожиданно произнес Николай, – не будем говорить об этом по телефону.
– Понятно. Но ты его знаешь?
– Посмотри английские газеты. На Рождество и немного позже. Там все написано. Но ты ему можешь доверять. Он неплохой человек, хотя и попал в очень сложную ситуацию.
– Я все понял. Успехов тебе, Николай.
– И тебе тоже. Извини, что так с тобой разговаривал. Ты почитай газеты и все поймешь. В Интернете найдешь все подробности.
Дронго опустил руку. Эдгар испытующе взглянул на него.
– Что-то неприятное?
– Судя по всему, да. Он не хочет даже разговаривать, хотя говорит, что Дегтяреву я могу доверять. Предлагает мне просмотреть английские газеты сразу после Рождества. Наверно, в них были сообщения об этом человеке.
– Интересно, – кивнул Вейдеманис. – Посмотрим вместе?
– Давай, – согласился Дронго, – выясним, кто это такой, почему он звонит и почему так странно ведет себя наш друг посол.
Они перешли в кабинет, чтобы включить компьютер и просмотреть старые подшивки английских газет за конец декабря прошлого года. Преимущество Интернета было не только в том, что можно было найти практически любую статью, вышедшую в английской печати, но и в поисковых системах, которые предлагали автоматический поиск, сразу выдавая все статьи на ту или иную тему во всех британских газетах.
Уже через полчаса они читали статьи о трагедии, происшедшей в семье Дегтяревых. На прошлогоднее Рождество семья решила собраться в замке, который они купили и успели отреставрировать. Замок был старый, но не представлял собой особой архитектурной или исторической ценности. Дегтяревы купили его за шесть миллионов фунтов и примерно столько же вложили в его реконструкцию. Замок был построен в местечке Гоффорд, к юго-востоку от Эдинбурга.
Рядом находились дома и поселения соседей, многие из которых предпочитали отмечать Рождество в кругу семьи и не очень хорошо относились к новым владельцам замка. Трагедия произошла прямо в день Рождества, когда после громкой ссоры младший брат Дегтяревых застрелил свою любовницу. Пистолет он выбросил в окно. Полицейские прибыли довольно оперативно. Оружие нашли в снежном сугробе, рядом с домом. На нем были отпечатки пальцев Виктора Дегтярева. Вечером этого дня подозреваемый в убийстве был задержан и препровожден в местную тюрьму, а на следующий день ему было предъявлено обвинение в убийстве своей подруги. Все это случилось более двух месяцев назад. Затем газеты время от времени сообщали, что следствие заканчивается и вскоре дело будет передано в суд на предмет вынесения обвинительного приговора российскому миллионеру, решившему, что ему все дозволено.
– Интересное дело, – прочитав, прокомментировал Дронго, – судя по всему, они собрались там в тесном семейном кругу, когда произошла такая трагедия.
– Видимо, он ее застрелил, а старший брат теперь ищет тебя, чтобы ты взял на себя функции его адвоката, – предположил Вейдеманис.
– Не думаю, – возразил Дронго, – адвоката они наверняка уже нашли. С того момента как Виктора задержали, семья Дегтяревых должна была найти ему хорошего адвоката. И обязательно из местных. Судя по стоимости замка и его реконструкции – они не самые бедные люди из прибывших в Великобританию. Скорее дело в другом. Очевидно, Игорь Дегтярев уверен в том, что его брат невиновен, и хочет доказать это с моей помощью.
– Может, и так, – согласился Эдгар, – действительно, интересное дело. А если этот Виктор и правда не убивал? Ведь он так и не признал себя виновным.
– Тогда там должен быть настоящий убийца, – подвел итог Дронго, – и появившийся здесь старший брат наверняка попросит у нас найти и установить настоящего убийцу.
– Через два месяца после случившегося преступления, – напомнил Вейдеманис, – прошло слишком много времени. Некоторые детали могут стереться из памяти.
– А некоторые, наоборот, могут всплыть. Позвоним или нет этому гостю?
– Я не знаю, решать тебе. Если тебе интересно, то, конечно, стоит позвонить. А если неинтересно, то можешь и не звонить, – разумно решил Эдгар.
– Бросать монетку, чтобы определить свое решение? – спросил Дронго. – Нет, я думаю, это не выход. В конце концов, я могу полететь в Шотландию, а оттуда приехать к Джил. Можно будет даже во второй раз не садиться на самолет. Из Лондона проеду на «Евростар» через тоннель, а потом двумя скорыми поездами доберусь до Рима. Из Парижа в Милан и из Милана в Рим.
– И все для того, чтобы не лететь лишний раз самолетом, – усмехнулся Вейдеманис.
– Да. Ты посчитай, сколько раз я попадал в неприятные истории с этими самолетами…
– Ты много летаешь и поэтому с тобой происходят разные случаи. Это статистика…
– Это моя жизнь, – возразил Дронго. Он взял телефон. Взглянул на Вейдеманиса и набрал номер. Ему почти сразу ответили:
– Слушаю вас.
– Господин Дегтярев, здравствуйте.
– Добрый вечер, – ответил явно обрадованный голос. – Как мне к вам обращаться?
– Меня обычно называют Дронго.
– Да, я знаю, господин Дронго. Спасибо за ваш звонок. Я даже не надеялся, что вы мне перезвоните.
– Решил перезвонить. Когда вы сможете ко мне приехать?
– Когда вы скажете. Могу прямо сейчас.
– Тогда запоминайте адрес. И скажите внизу охраннику, что вы идете ко мне. Я ему позвоню и предупрежу. Когда вы сумеете подъехать? Сделайте больший запас времени с учетом московских автомобильных пробок.
– Я знаю, – торопливо сказал Дегтярев, – думаю, что минут через сорок или сорок пять.
– Отлично, – ответил Дронго, – тогда я буду вас ждать.
Он положил трубку и взглянул на своего друга.
– Не знаю, правильно ли я сделал, – задумчиво произнес Дронго, – но мне показалось интересным это дело. И достаточно необычным. Посмотрим, что именно расскажет наш неожиданный гость. И учти, что я ему обязательно напомню о Шерлоке Холмсе. Он обычно выезжал на задание вместе с доктором Ватсоном. Значит, в Шотландию полетим вдвоем.
– Для полноты ощущений нам только не хватает миссис Хадсон, – улыбнулся Вейдеманис.
– Моя кухарка, – вспомнил Дронго, – ей как раз около шестидесяти. В общем, налицо весь антураж. Остается мне научиться курить трубку и иногда употреблять наркотики. Забыл сказать: между прочим, на скрипке я играть умею. И судя по всему, так же бездарно, как и мой гениальный предшественник.
Глава 2
Игорь Дегтярев оказался высоким худощавым мужчиной сорока лет. Несколько продолговатое лицо, карие глаза, немного вытянутый нос, волевой подбородок. Такие мужчины обычно нравятся женщинам. У него были светло-каштановые волосы и усы с небольшой бородкой рыжеватого оттенка. Дронго обратил внимание на одежду и обувь вошедшего. Его легкое пальто из кашемира наверняка стоило несколько тысяч долларов, а обувь была сделана на заказ. Дегтярев пожал руки обоим и прошел в гостиную.
– Будете что-нибудь пить? – спросил Дронго, двигая к нему столик с напитками.
– Нет, спасибо, – отказался Дегтярев, – я пришел к вам по очень важному для нашей семьи делу.
– Уже примерно представляю, о чем мы будем говорить, – кивнул Дронго.
– Но я бы хотел… – Игорь Дегтярев взглянул на сидевшего рядом Вейдеманиса. – У меня приватный разговор. Вы меня понимаете?
– Господин Эдгар Вейдеманис является моим напарником, и обычно мы расследуем с ним дела вместе, – заявил Дронго, – и если нам придется лететь в Шотландию, то мы полетим именно вдвоем.
– Вы уже знаете про наше дело? – встрепенулся Дегтярев, услышав про Шотландию.
– Я же вам сказал, что примерно представляю. Обычно я принимаю гостей, предварительно подготовившись к этой беседе.
– Да, – согласился гость. – Он тяжело вздохнул. – Кто бы мог подумать, что наше первое Рождество в этом замке окажется таким печальным.
– С этого момета начните рассказывать по порядку, – предложил Дронго, – и если вы хотите, чтобы я вас выслушал, желательно не отвлекаться на другие темы. Итак, что именно произошло в вашем замке в ночь на Рождество?
– Убийство, – пояснил Дегтярев. – Мы считали, что это будет самое счастливое Рождество в нашей жизни. А оно оказалось самым трагическим. Мы купили этот замок в Гоффорде, можно сказать, случайно. Дело в том, что у нас уже есть квартира в Лондоне. Небольшая. Три бедрум, как говорят англичане. То есть гостиная и три спальные комнаты. Обычно там остается моя дочь с моей мамой и сиделкой. Но иногда приезжаем и мы с женой.
Замок в Гоффорде нам посоветовали купить наши знакомые. Мы как раз ездили к ним в Эдинбург. И они порекомендовали приобрести этот замок, который был просто в ужасающем состоянии. Его хозяева последние пятьдесят лет вообще не занимались этим строением. Можете себе представить? Там все сгнило. Чтобы шотландцы или англичане так относились к своему дому… Но, оказывается, владельцы дома давно умерли, а их единственная дочь вышла замуж за американца и жила в Далласе, лишь иногда приезжая на родину. Здесь, конечно, оставались садовник и домработница. Семейная пара стариков, которые смотрели за домом, но как они могли за ним смотреть? Стирали пыль и следили за растениями. Денег на ремонт или капитальную реконструкцию хозяйка не выделяла, и все постепенно приходило в негодность. Хозяйке было уже за семьдесят, и она решила продать замок, чтобы вложить деньги в какое-то дело. Вы мне можете не поверить, но это именно так. Обожаю американцев за их почти детское мышление и такой невероятный образ мыслей. В семьдесят лет она решила открыть свое новое дело…
Мы с Виктором поехали туда, уже имея фотографии этого строения. Честно говоря, ехали, чтобы не обидеть своих друзей. Сразу решили, что нам не нужна такая «рухлядь». Гоффорд находится в тридцати-сорока минутах езды от Эдинбурга. Едете прямо в горы. И там такая красота, такое озеро, такой вид. Когда взошли на холм, где находится замок, просто замерли от восторга. Вид был просто фантастический. И мы передумали, прямо там и передумали, решив приобрести замок в Гоффорде.
Но замок был в плохом состоянии, и поэтому она продавала его только за шесть миллионов фунтов. Ей нужны были срочно деньги, и она запросила реальную цену. Наши знакомые уверяли нас, что такой замок, отреставрированный и приведенный в порядок, может стоить миллионов двадцать, тем более что он продавался вместе с землей. Там было около двух гектаров. И мы с братом решили рискнуть. Забыл вам сказать, что мы с младшим братом Виктором компаньоны в нашей компании. Мы выпускаем пластиковые упаковки, пластмассовые изделия, различное оборудование для стадионов и клубов. Мы осмотрели этот замок вместе с Виктором, и нам даже понравился этот заброшенный дом. Шесть миллионов фунтов нужно было заплатить сразу, такое условие поставила хозяйка замка. А мы как раз вышли на биржу и разместили там акции нашей компании, которые принесли нам около двадцати пяти миллионов долларов. Но, конечно, контрольный пакет мы оставили за собой. У меня и у Виктора примерно по тридцать процентов акций. А остальные находятся у других акционеров, среди которых самый крупный – один наш знакомый. Но про него я скажу позднее. В общем, деньги у нас были, и мы решили купить замок. Все оформление заняло около двух месяцев. Потом мы нашли шотландского архитектора, который взялся за капитальный ремонт и переустройство всего замка. Нужно сказать, что он небольшой. На самом деле даже не замок, а просто большой трехэтажный дом с прилегающими к нему постройками и, конечно, землей. Восемнадцать комнат, включая зал для приемов человек на сто, десять ванных комнат. Там есть еще склад, гараж и даже конюшня для лошадей. Хотя лошадей уже давно нет. Но конюшня нам понравилась. Мы даже представляли с Виктором, как заведем породистых лошадей и будем гарцевать на них, как английские лорды. Такая глупая детская выдумка, ребячество.
Он нахмурился, покачал головой. И продолжал:
– Почти два года шли ремонт и реконструкция замка. Наконец все было готово. Честное слово, это было настоящее чудо. Мы заплатили еще около шести миллионов фунтов, но то, что получили, стоило уже не двадцать, а все тридцать миллионов. Мы даже потом пригласили специалиста, чтобы оценить стоимость нашего замка. Нам повезло. Наш архитектор оказался настоящим профессионалом и самое важное – честным человеком. Можете себе представить: он не крал деньги и не завышал стоимость работ, а все полученные средства строго по отчету тратил на наш замок. Для нас с братом это была почти дикость. Мы вечно ругаемся со строителями у нас в Подмосковье. Кто бы нам ни строил – наши местные или приезжие украинцы, молдаване, таджики, – все равно объем будет завышен и минимум треть денег будет украдена. Обидно. Нужно учиться у этих шотландцев. В общем, все было готово, и мы решили устроить настоящее Рождество. Выписали елку и собрали всю семью в Шотландии.
Ночью мы даже выходили из замка, чтобы увидеть полную луну. Такое удовольствие и такой воздух, я не могу вам передать словами. Наверно, мы слишком сильно пошумели, чем вызвали раздражение наших строгих соседей. А потом вернулись в замок и там отмечали нашу первую совместную ночь. На следующее утро все снова собрались к завтраку, потом к обеду. Было весело, смешно, интересно. Мы обменивались подарками. А вечером произошла та самая трагедия, из-за которой я и приехал к вам…
Он снова замолчал. Нахмурился, словно не желая вспоминать происшедшее, и продолжал говорить:
– Я забыл вам сказать, что Виктор не женат. Он развелся со своей супругой, еще когда оканчивал институт. Она была очень красивая девушка. Они учились на одном курсе и поженились, когда им было по девятнадцать. А в двадцать два уже развелись. Разве можно в таком возрасте жениться? Не знаю, мне кажется, что это слишком рано. Хотя, наверно, все слишком индивидуально. Они жили у родителей Марины, это тоже не совсем правильно. Прибавьте к этому общее состояние страны в начале девяностых. Общий развал, дикие цены, в магазинах, кроме хлеба, почти все дают по талонам. А у Виктора, кроме студенческой стипендии, ничего нет. И я им особенно помогать не мог. Тогда у нас отец умер, и я должен был думать о младшей сестре и матери. Время было очень сложное. А тут родители Марины ей все время внушали, что он сидит у них на шее и должен бросить институт, чтобы найти достойную работу.
Многие его сверстники так и делали. Бросали институт и шли торговать компьютерами, которые массово завозились из-за рубежа. Или на рынки – торговать ширпотребом из Польши, Турции, Китая. А Виктор хотел учиться. Но характер у него был сложный, он таким и до сих пор остался. Вот поэтому все время скандалы у них были. И с тестем, и с тещей. Виктор часто от них уходил. Только куда он мог уйти? К нам ему стыдно было возвращаться, поэтому ночевал у друзей. В общем, так долго продолжаться не могло, и они с Мариной развелись через три года. Хорошо, что детей у них не было. Маринины родители ей рожать не разрешали, считали, что она должна институт окончить. Вот такая глупость.
Но, видимо, эти годы не прошли даром ни для Виктора, ни для меня. Мы буквально с нуля начинали наше производство. Сами все придумывали, сами нашли первый кооператив, где делали наши первые одноразовые стаканчики и тарелки. Это потом мы развернулись, и сейчас у нас два завода работают. А тогда очень сложно было. Но мы с ним выстояли. Хотя с тех пор он к женщинам немного настороженно относился. Гулять, конечно, гулял, но жениться не собирался. Мать ему все время говорила, чтобы он о женитьбе подумал, но он отшучивался. Знаете, когда у человека есть любимая работа и большие деньги, то ему не хочется второй раз в это ярмо лезть. Боится обжечься. А ведь ему в прошлом году уже тридцать восемь исполнилось.
Но на Рождество он приехал не один, а со своей знакомой. Вы наверняка уже про нее читали. Той самой, которую нашли убитой. Злата Толгурова. Известная модель и певица. Ее считали одной из самых красивых молодых женщин в Москве. Виктору она очень нравилась, они встречались уже несколько месяцев. Он даже подарил ей какое-то немыслимое колье за шестьдесят тысяч долларов. Я ему даже замечание сделал: мы не можем себе позволить так швырять деньги на ветер, они нам слишком дорого доставались. Но они приехали вместе со Златой, и мы все были довольны. А потом… потом вечером они довольно громко ругались. Я не сказал, что у Виктора тоже характер был сложный. А эта молодая женщина привыкла быть всегда в центре внимания. Тут еще наша сестра была, моя жена начала шипеть, что Виктор разных девиц в дом привозит, а у нас уже взрослая дочь. Одно на другое. И между ними произошел скандал. А через час или полтора этот роковой выстрел раздался. Из пистолета, который у Виктора в комнате был. Пуля в Злату попала, как будто какой-то профессионал стрелял. Точно в сердце. Мы все в разных местах были, когда выстрел услышали. И все к нему в кабинет побежали. У него кабинет и спальня рядом были. На третьем этаже. Я первым туда ворвался. Злата на полу лежала, уже без сознания. Я бросился ей помогать, даже искусственное дыхание пытался сделать, но было уже поздно. Потом Виктор вбежал. Я точно помню, что он вбежал после меня и тоже к ней бросился.
Потом уже остальные прибежали. Моя жена и сестра сразу начали Виктора обвинять, что он в нее выстрелил. А Виктор даже не отвечал, так потрясен был случившимся. Мама приехала и на них прикрикнула, чтобы замолчали. И только тут мы выяснили, что оружия нигде нет. Пистолета, из которого стреляли в Злату. Мы начали искать, но его действительно нигде не было. А Виктор был точно в каком-то ступоре. Стоял и смотрел на Злату, но ничего не говорил. Я его вниз повел, дал немного выпить. Он успокоился, пришел в себя и неожиданно мне говорит, что ее не убивал. Я даже удивился. Кто тогда мог в нее выстрелить? В доме посторонних не было. Но он уверял меня, что не стрелял в нее. Он так говорил, так переживал, что я ему сразу поверил. Мы ведь родные братья, выросли вместе. Дружили, играли, ссорились, дрались, мирились. И я знаю, когда он врет, а когда говорит правду. В тот момент он мне не лгал, я в этом убежден.
Примерно минут через двадцать приехали полиция и врачи. Полицейские сразу все осмотрели, начали допрашивать всех присутствующих в доме. Забыл вам сказать, что под утро снег пошел и вокруг дома было довольно много снега. Поэтому полиция сразу версию чужого отбросла. Чужой не сумел бы уйти по этому снегу, его бы сразу следы выдали. А наши машины в гараже стояли, и по дороге тоже никто не уходил, иначе бы его соседи увидели. Полицейские долго работали, потом приехали еще сотрудники центрального аппарата Скотленд-Ярда. Может, приехали из Эдинбурга или даже прилетели из Лондона. Какие-то мужчины в штатском. Пистолет найти удалось. Он лежал в сугробе рядом с домом. Сотрудники полиции считали, что его выбросил убийца.
– Будете что-нибудь пить? – спросил Дронго, двигая к нему столик с напитками.
– Нет, спасибо, – отказался Дегтярев, – я пришел к вам по очень важному для нашей семьи делу.
– Уже примерно представляю, о чем мы будем говорить, – кивнул Дронго.
– Но я бы хотел… – Игорь Дегтярев взглянул на сидевшего рядом Вейдеманиса. – У меня приватный разговор. Вы меня понимаете?
– Господин Эдгар Вейдеманис является моим напарником, и обычно мы расследуем с ним дела вместе, – заявил Дронго, – и если нам придется лететь в Шотландию, то мы полетим именно вдвоем.
– Вы уже знаете про наше дело? – встрепенулся Дегтярев, услышав про Шотландию.
– Я же вам сказал, что примерно представляю. Обычно я принимаю гостей, предварительно подготовившись к этой беседе.
– Да, – согласился гость. – Он тяжело вздохнул. – Кто бы мог подумать, что наше первое Рождество в этом замке окажется таким печальным.
– С этого момета начните рассказывать по порядку, – предложил Дронго, – и если вы хотите, чтобы я вас выслушал, желательно не отвлекаться на другие темы. Итак, что именно произошло в вашем замке в ночь на Рождество?
– Убийство, – пояснил Дегтярев. – Мы считали, что это будет самое счастливое Рождество в нашей жизни. А оно оказалось самым трагическим. Мы купили этот замок в Гоффорде, можно сказать, случайно. Дело в том, что у нас уже есть квартира в Лондоне. Небольшая. Три бедрум, как говорят англичане. То есть гостиная и три спальные комнаты. Обычно там остается моя дочь с моей мамой и сиделкой. Но иногда приезжаем и мы с женой.
Замок в Гоффорде нам посоветовали купить наши знакомые. Мы как раз ездили к ним в Эдинбург. И они порекомендовали приобрести этот замок, который был просто в ужасающем состоянии. Его хозяева последние пятьдесят лет вообще не занимались этим строением. Можете себе представить? Там все сгнило. Чтобы шотландцы или англичане так относились к своему дому… Но, оказывается, владельцы дома давно умерли, а их единственная дочь вышла замуж за американца и жила в Далласе, лишь иногда приезжая на родину. Здесь, конечно, оставались садовник и домработница. Семейная пара стариков, которые смотрели за домом, но как они могли за ним смотреть? Стирали пыль и следили за растениями. Денег на ремонт или капитальную реконструкцию хозяйка не выделяла, и все постепенно приходило в негодность. Хозяйке было уже за семьдесят, и она решила продать замок, чтобы вложить деньги в какое-то дело. Вы мне можете не поверить, но это именно так. Обожаю американцев за их почти детское мышление и такой невероятный образ мыслей. В семьдесят лет она решила открыть свое новое дело…
Мы с Виктором поехали туда, уже имея фотографии этого строения. Честно говоря, ехали, чтобы не обидеть своих друзей. Сразу решили, что нам не нужна такая «рухлядь». Гоффорд находится в тридцати-сорока минутах езды от Эдинбурга. Едете прямо в горы. И там такая красота, такое озеро, такой вид. Когда взошли на холм, где находится замок, просто замерли от восторга. Вид был просто фантастический. И мы передумали, прямо там и передумали, решив приобрести замок в Гоффорде.
Но замок был в плохом состоянии, и поэтому она продавала его только за шесть миллионов фунтов. Ей нужны были срочно деньги, и она запросила реальную цену. Наши знакомые уверяли нас, что такой замок, отреставрированный и приведенный в порядок, может стоить миллионов двадцать, тем более что он продавался вместе с землей. Там было около двух гектаров. И мы с братом решили рискнуть. Забыл вам сказать, что мы с младшим братом Виктором компаньоны в нашей компании. Мы выпускаем пластиковые упаковки, пластмассовые изделия, различное оборудование для стадионов и клубов. Мы осмотрели этот замок вместе с Виктором, и нам даже понравился этот заброшенный дом. Шесть миллионов фунтов нужно было заплатить сразу, такое условие поставила хозяйка замка. А мы как раз вышли на биржу и разместили там акции нашей компании, которые принесли нам около двадцати пяти миллионов долларов. Но, конечно, контрольный пакет мы оставили за собой. У меня и у Виктора примерно по тридцать процентов акций. А остальные находятся у других акционеров, среди которых самый крупный – один наш знакомый. Но про него я скажу позднее. В общем, деньги у нас были, и мы решили купить замок. Все оформление заняло около двух месяцев. Потом мы нашли шотландского архитектора, который взялся за капитальный ремонт и переустройство всего замка. Нужно сказать, что он небольшой. На самом деле даже не замок, а просто большой трехэтажный дом с прилегающими к нему постройками и, конечно, землей. Восемнадцать комнат, включая зал для приемов человек на сто, десять ванных комнат. Там есть еще склад, гараж и даже конюшня для лошадей. Хотя лошадей уже давно нет. Но конюшня нам понравилась. Мы даже представляли с Виктором, как заведем породистых лошадей и будем гарцевать на них, как английские лорды. Такая глупая детская выдумка, ребячество.
Он нахмурился, покачал головой. И продолжал:
– Почти два года шли ремонт и реконструкция замка. Наконец все было готово. Честное слово, это было настоящее чудо. Мы заплатили еще около шести миллионов фунтов, но то, что получили, стоило уже не двадцать, а все тридцать миллионов. Мы даже потом пригласили специалиста, чтобы оценить стоимость нашего замка. Нам повезло. Наш архитектор оказался настоящим профессионалом и самое важное – честным человеком. Можете себе представить: он не крал деньги и не завышал стоимость работ, а все полученные средства строго по отчету тратил на наш замок. Для нас с братом это была почти дикость. Мы вечно ругаемся со строителями у нас в Подмосковье. Кто бы нам ни строил – наши местные или приезжие украинцы, молдаване, таджики, – все равно объем будет завышен и минимум треть денег будет украдена. Обидно. Нужно учиться у этих шотландцев. В общем, все было готово, и мы решили устроить настоящее Рождество. Выписали елку и собрали всю семью в Шотландии.
Ночью мы даже выходили из замка, чтобы увидеть полную луну. Такое удовольствие и такой воздух, я не могу вам передать словами. Наверно, мы слишком сильно пошумели, чем вызвали раздражение наших строгих соседей. А потом вернулись в замок и там отмечали нашу первую совместную ночь. На следующее утро все снова собрались к завтраку, потом к обеду. Было весело, смешно, интересно. Мы обменивались подарками. А вечером произошла та самая трагедия, из-за которой я и приехал к вам…
Он снова замолчал. Нахмурился, словно не желая вспоминать происшедшее, и продолжал говорить:
– Я забыл вам сказать, что Виктор не женат. Он развелся со своей супругой, еще когда оканчивал институт. Она была очень красивая девушка. Они учились на одном курсе и поженились, когда им было по девятнадцать. А в двадцать два уже развелись. Разве можно в таком возрасте жениться? Не знаю, мне кажется, что это слишком рано. Хотя, наверно, все слишком индивидуально. Они жили у родителей Марины, это тоже не совсем правильно. Прибавьте к этому общее состояние страны в начале девяностых. Общий развал, дикие цены, в магазинах, кроме хлеба, почти все дают по талонам. А у Виктора, кроме студенческой стипендии, ничего нет. И я им особенно помогать не мог. Тогда у нас отец умер, и я должен был думать о младшей сестре и матери. Время было очень сложное. А тут родители Марины ей все время внушали, что он сидит у них на шее и должен бросить институт, чтобы найти достойную работу.
Многие его сверстники так и делали. Бросали институт и шли торговать компьютерами, которые массово завозились из-за рубежа. Или на рынки – торговать ширпотребом из Польши, Турции, Китая. А Виктор хотел учиться. Но характер у него был сложный, он таким и до сих пор остался. Вот поэтому все время скандалы у них были. И с тестем, и с тещей. Виктор часто от них уходил. Только куда он мог уйти? К нам ему стыдно было возвращаться, поэтому ночевал у друзей. В общем, так долго продолжаться не могло, и они с Мариной развелись через три года. Хорошо, что детей у них не было. Маринины родители ей рожать не разрешали, считали, что она должна институт окончить. Вот такая глупость.
Но, видимо, эти годы не прошли даром ни для Виктора, ни для меня. Мы буквально с нуля начинали наше производство. Сами все придумывали, сами нашли первый кооператив, где делали наши первые одноразовые стаканчики и тарелки. Это потом мы развернулись, и сейчас у нас два завода работают. А тогда очень сложно было. Но мы с ним выстояли. Хотя с тех пор он к женщинам немного настороженно относился. Гулять, конечно, гулял, но жениться не собирался. Мать ему все время говорила, чтобы он о женитьбе подумал, но он отшучивался. Знаете, когда у человека есть любимая работа и большие деньги, то ему не хочется второй раз в это ярмо лезть. Боится обжечься. А ведь ему в прошлом году уже тридцать восемь исполнилось.
Но на Рождество он приехал не один, а со своей знакомой. Вы наверняка уже про нее читали. Той самой, которую нашли убитой. Злата Толгурова. Известная модель и певица. Ее считали одной из самых красивых молодых женщин в Москве. Виктору она очень нравилась, они встречались уже несколько месяцев. Он даже подарил ей какое-то немыслимое колье за шестьдесят тысяч долларов. Я ему даже замечание сделал: мы не можем себе позволить так швырять деньги на ветер, они нам слишком дорого доставались. Но они приехали вместе со Златой, и мы все были довольны. А потом… потом вечером они довольно громко ругались. Я не сказал, что у Виктора тоже характер был сложный. А эта молодая женщина привыкла быть всегда в центре внимания. Тут еще наша сестра была, моя жена начала шипеть, что Виктор разных девиц в дом привозит, а у нас уже взрослая дочь. Одно на другое. И между ними произошел скандал. А через час или полтора этот роковой выстрел раздался. Из пистолета, который у Виктора в комнате был. Пуля в Злату попала, как будто какой-то профессионал стрелял. Точно в сердце. Мы все в разных местах были, когда выстрел услышали. И все к нему в кабинет побежали. У него кабинет и спальня рядом были. На третьем этаже. Я первым туда ворвался. Злата на полу лежала, уже без сознания. Я бросился ей помогать, даже искусственное дыхание пытался сделать, но было уже поздно. Потом Виктор вбежал. Я точно помню, что он вбежал после меня и тоже к ней бросился.
Потом уже остальные прибежали. Моя жена и сестра сразу начали Виктора обвинять, что он в нее выстрелил. А Виктор даже не отвечал, так потрясен был случившимся. Мама приехала и на них прикрикнула, чтобы замолчали. И только тут мы выяснили, что оружия нигде нет. Пистолета, из которого стреляли в Злату. Мы начали искать, но его действительно нигде не было. А Виктор был точно в каком-то ступоре. Стоял и смотрел на Злату, но ничего не говорил. Я его вниз повел, дал немного выпить. Он успокоился, пришел в себя и неожиданно мне говорит, что ее не убивал. Я даже удивился. Кто тогда мог в нее выстрелить? В доме посторонних не было. Но он уверял меня, что не стрелял в нее. Он так говорил, так переживал, что я ему сразу поверил. Мы ведь родные братья, выросли вместе. Дружили, играли, ссорились, дрались, мирились. И я знаю, когда он врет, а когда говорит правду. В тот момент он мне не лгал, я в этом убежден.
Примерно минут через двадцать приехали полиция и врачи. Полицейские сразу все осмотрели, начали допрашивать всех присутствующих в доме. Забыл вам сказать, что под утро снег пошел и вокруг дома было довольно много снега. Поэтому полиция сразу версию чужого отбросла. Чужой не сумел бы уйти по этому снегу, его бы сразу следы выдали. А наши машины в гараже стояли, и по дороге тоже никто не уходил, иначе бы его соседи увидели. Полицейские долго работали, потом приехали еще сотрудники центрального аппарата Скотленд-Ярда. Может, приехали из Эдинбурга или даже прилетели из Лондона. Какие-то мужчины в штатском. Пистолет найти удалось. Он лежал в сугробе рядом с домом. Сотрудники полиции считали, что его выбросил убийца.