Страница:
Абигайль Кейси
Принцесса с принципами
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
РЕКВИЕМ ПО МЕЧТЕ
1
Подиум для кукол
Неизвестно, кто и когда впервые назвал Кукольной принцессой юную дочь «автомобильного короля», входящего в первую десятку самых богатых людей планеты. Только с тех пор ее никто иначе и не называл. Кукольная принцесса… Принцесса… Принси… А ведь до этого у нее было такое милое, прямо-таки сказочное имя…
Нет, Принцесса не занималась выпуском игрушек, она их просто-напросто коллекционировала с пятилетнего возраста. Именно тогда отец подарил ей первую эксклюзивную принцессу в платье от самого престижного итальянского кутюрье.
Подарок был ростом с именинницу и к тому же томно хлопал ресницами из натурального соболя и даже напевал «С днем рожденья тебя»…
С тех пор девочка собирала исключительно принцесс, и непременно эксклюзивного исполнения. Для кукольных красавиц в их семейном замке была отведена отдельная комната. Музей Принцесс. И кого там только не было!
Принцесса в охотничьем костюме версальской фаворитки.
Принцесса в бальном платье эпохи вальса.
Принцесса в купальнике, но с непременной короной в белокурых локонах.
Принцесса на лыжах из горного хрусталя.
Всевозможные Принцессы из волшебных сказок, из кино и мультфильмов.
Принцессы-невесты, ждущие своих принцев, умеющих ценить голубую кровь, многовековую геральдику и изящные манеры…
Это роскошное дефиле коронованных особ располагалось на широком бархатном подиуме в большом зале, специально обустроенном для уникальной коллекции.
Подиум, обитый темно-фиолетовым бархатом и окруженный софитами, постоянно вращался с той скоростью, которая создавала иллюзию движения очаровательных топ-кукол.
Разумеется, эта коллекция во всех ракурсах была представлена в журналах, газетах и на телевизионных экранах.
Самым главным экспонатом коллекции была прелестнейшая особа из воска – точная копия хорошенькой владелицы Музея кукольных принцесс.
Увы, лишь родная мать не могла полюбоваться ни дочерью, ни экспонатами ее музея. Мать Принси уже с десяток лет пребывала в коме после неудачной косметической операции. Пребывала в коме, но умирать отнюдь не собиралась. Наверное, из-за врожденной вредности характера, сотканного из ирландской упертости, шотландской ретивости, французского шарма и русской бесшабашности, упрямая автомобильная королева решила пережить и мужа с менее агрессивными генами, и дочь, и возможных внуков, и даже правнуков. И у нее были на это все шансы. Заботливый муж обеспечил своей Спящей красавице полное медицинское обслуживание в лучшей из клиник, оснащенных по последнему слову науки и техники.
Принцесса навещала мать раз в месяц, и обязательно с новым кукольным приобретением. В течение часа две принцессы – настоящая и игрушечная – разыгрывали перед молчаливой зрительницей волшебные сценки, но та упорно не реагировала ни на песенки дворцового фольклора, ни на стишки, найденные в Интернете, ни на танцевальные па, выученные по краткому пособию для юных балерин. А Принси так надеялась, что мама однажды вздохнет, откроет красиво подведенные глаза, улыбнется и зааплодирует… Именно такой запомнилась ей мама – весело смеющейся и хлопавшей в ладоши по любому поводу. Только тогда Принси была совсем маленькой, и мама звала ее совсем другим именем…
Добропорядочный муж навещал спящую супругу гораздо чаще, каждую пятницу. Любуясь ее фарфоровым личиком, он осторожно и нежно целовал свою красавицу, стараясь не задеть трубок, подключающих любимую жену к дорогостоящим аппаратам, поддерживающим ее жизнь. Многоопытные доктора и профессора уверяли доверчивого миллиардера, что несчастная непременно когда-нибудь вернется к полноценному существованию.
Об экстравагантном супруге, хранящем верность жене, пребывающей в мире снов, часто вспоминали на телевизионных ток-шоу, на радио-дискуссиях, в многотиражных таблоидах, в гламурных ежемесячниках и на интернет-форумах, отслеживающих житие богатых и очень богатых.
А вот о Кукольной принцессе говорили редко, и то только в связи с очередным экспонатом ее коллекции.
К великому сожалению средств массовой информации, единственная дочь автомобильного короля не давала поводов для подробного освещения своих тайных грехов, явных пристрастий и вредных привычек.
Принцесса имела наглость, будучи единственной и к тому же обожаемой дочкой миллиардера, шокировать бомонд своим вызывающе неординарным поведением.
Она избегала светских раутов и ночных тусовок.
Не пила, не курила, не баловалась дурью, не ширялась, не трахалась с кем попало, не подставлялась обнаженной под объективы, не кривлялась на публике. И даже не занималась публичной благотворительностью.
Только, с того самого момента, как ее мама заснула на много-много лет, а папа в утешение подарил ей первую роскошную куклу, собирала на свой бархатный подиум принцесс ручной работы.
Кукольных дел мастера – и в Азии, и в Европе, и в Африке, и в Австралии, и в обеих Америках – мечтали попасть в заветную коллекцию. Но Принцесса отличалась изрядным и тонким вкусом и легко браковала любой коронованный экземпляр, исполненный без вдохновения и любви. Так что в знаменитое собрание попадали только высокохудожественные экземпляры.
Забракованные принцессы отправлялись в ближайшее исправительное учреждение для малолетних проституток, отяжеливших свою участь уголовным преступлением.
Было у Кукольной принцессы и еще одно прозвище, придуманное ее незадачливыми поклонниками. Конечно же, Принси не была полной затворницей. Бывала она время от времени на концертах, балах и презентациях. Общалась с молодыми и не очень молодыми людьми, танцевала, беседовала, даже разрешала себя приобнять и поцеловать в щечку. Но что-нибудь большее – ни-ни… Потенциальные женихи Кукольной принцессы – те, что похитрее, – к обычным, отработанным веками приемам соблазнения пытались добавлять и кукольный фактор. Но ни один из дарителей не попал в масть, ни один не угодил, ни один не порадовал. Видимо, не вкладывал в свой дар ни вдохновения, ни любви…
Принцессам не позавидуешь.
Обыкновенных девушек любят за прекрасные глаза, стройные ноги, упругие груди, широкие бедра и мало ли еще за что. За покладистый характер, за восприимчивую душу, за умение вкусно готовить…
А вот принцесс оценивают исключительно по длине горностаевой мантии, по весу короны и по фигуре тугого кошелька – отнюдь не 90-60-90.
Но нет такой женщины, которая наперекор всему не мечтала бы просто любить и просто быть любимой.
И Кукольная принцесса, часто и подолгу общаясь со своим коронованным легионом, пускалась в скитания по лабиринту надежды, свято веря, что рано или поздно найдет свое – не меркантильное, не поддельное, не зависящее от финансовых возможностей – счастье.
Но с каждым годом Принцессе все меньше и меньше верилось, что кто-то влюбится в нее совершенно бескорыстно, без подсознательного желания овладеть не только дочерью автомобильного короля, но и половиной папиного царства.
Поэтому среди молодых людей слыла она особой холодной и неприступной и звалась Принцессой с принципами.
Иногда и самой Принцессе начинало казаться, что она неумолимо и неуклонно превращается в бездушную куклу…
В конце концов, не найдя на планете Земля того, что не купишь ни за какие баксы, Принцесса решила сбежать в космос, хотя бы ненадолго.
Вдруг полет за пределы атмосферы что-то изменит? Вдруг там, в занебесном пространстве, заглянет к ней в иллюминатор Ангел и вдохнет в ее холодное сердечко любовь?
Короче, Принцесса решила встряхнуться…
Заботливый отец не стал экономить и выкупил для обожаемой дочери место космического туриста.
Он надеялся, что недельное пребывание на Международной орбитальной станции может благотворно повлиять на поведение глупышки, зациклившейся на своих куклах и отказывающейся видеть реальную жизнь – и реальных мужчин, которые могли бы подарить ему внуков, маленьких автомобильных принцев. Может, его Принси хоть там, в космосе, заскучает по Земле и захочет обычного земного счастья? А то неясно, кто крепче спит: его дражайшая супруга или очаровательная, но упрямая дочь.
Годовой цикл подготовки космической туристки благополучно шел к завершению, и Принцессе осталось лишь пройти краткий курс выживания.
Как известно, русский посадочный модуль отличается от американского шаттла не только большей надежностью, но и определенной непредсказуемостью. Американский шаттл, подчиняясь умным компьютерам и бывалым пилотам, всегда приземляется на комфортабельный бетон родного аэродрома.
Русский же посадочный модуль, подчиняясь лишь законам тяготения да теории случайных чисел, иногда меняет расчетную траекторию и падает куда хочет – в пустыню, в тайгу, в океан…
Так что курс выживания – неотъемлемая часть тренировочного периода, тем более обязательная для космического туриста.
Вертолет, инструктор, десантирование…
Трое суток в океане на спасательном плотике оказались для Принцессы, привыкшей к долгим круизам на отцовской яхте, забавным аттракционом.
Пустыня тоже не удивила – когда имеешь все, так легко отказаться на время от самого необходимого.
А вот заснеженная тайга показала норов.
Увы, Принцессе так и не удалось испытать ни волнительных перегрузок при взлете, ни полета в невесомости, ни опьяняющего адреналиновым выбросом приземления…
Катастрофа вертолета Центра подготовки космических туристов где-то в дебрях сибирской тайги вызвала небывалый ажиотаж.
Информационное цунами выбросило на всеобщее обозрение фотографию Принцессы в скафандре.
Солнцезащитное забрало еще не было опущено.
Закованная в космические латы, Принцесса казалась еще прекрасней, еще несчастней, еще более не от мира сего.
Информационные страсти разгорались не хуже лесного пожара.
Множились, множились и множились с пометкой «срочно» сенсационные факты, свидетельствующие о трагическом конце Кукольной принцессы.
Аварийный маяк с борта разбившегося вертолета слал пульсирующий сигнал о бедствии, и международная спутниковая армада четко фиксировала координаты вынужденной посадки.
Фрагмент географической карты Восточной Сибири с предполагаемым местом крушения злосчастного вертолета превратился в главную новостную картинку.
Но погодные условия, неблагоприятные для спасательных работ, не давали возможности облететь территорию заповедника, над которым случилось трагическое происшествие.
А других путей, кроме воздушного, в этой таежной, непроходимой буреломной глухомани не имелось.
Но эта метеорологическая неопределенность оставляла пусть робкую, пусть зыбкую, почти невероятную, почти нереальную надежду на то, что кто-то уцелел в авиакатастрофе, кто-то выжил. Ведь сколько чудесных и необъяснимых спасений было и еще будет…
Отец Принцессы с горя заперся в палате наедине с молчаливой женой. Она была единственной из окружавших его людей, кто оставался спокоен. И это внушало ему надежду.
Кукольные принцессы тоже не сомневались в чудесном исходе для своей принципиальной и последовательной, неизбалованной и строгой предводительницы.
Откровенно грустила лишь одна из них, пока даже не вошедшая в коллекцию официально. Та, которую миллиардер в ожидании космического полета дочери заказал у лучшего голландского ювелира. Это была супер-принцесса – с губками из рубинов, глазками из синих сапфиров, зубками из отборного жемчуга и платиновыми кудрями.
Но почему-то супер-принцесса получилась чересчур грустной.
Видно, гениальный ювелир предчувствовал печальный финал.
Самые престижные газетные издания мира отдали первые полосы снимку так и не состоявшегося подарка.
И бриллиантовая слезинка в три карата, застывшая на опаловой щеке, заставила всплакнуть миллиарды женщин.
Но драгоценная кукла, уронившая нечаянную слезу, надеялась еще попасть в руки той единственной, кому предназначалась.
Надеялась – и не зря…
Нет, Принцесса не занималась выпуском игрушек, она их просто-напросто коллекционировала с пятилетнего возраста. Именно тогда отец подарил ей первую эксклюзивную принцессу в платье от самого престижного итальянского кутюрье.
Подарок был ростом с именинницу и к тому же томно хлопал ресницами из натурального соболя и даже напевал «С днем рожденья тебя»…
С тех пор девочка собирала исключительно принцесс, и непременно эксклюзивного исполнения. Для кукольных красавиц в их семейном замке была отведена отдельная комната. Музей Принцесс. И кого там только не было!
Принцесса в охотничьем костюме версальской фаворитки.
Принцесса в бальном платье эпохи вальса.
Принцесса в купальнике, но с непременной короной в белокурых локонах.
Принцесса на лыжах из горного хрусталя.
Всевозможные Принцессы из волшебных сказок, из кино и мультфильмов.
Принцессы-невесты, ждущие своих принцев, умеющих ценить голубую кровь, многовековую геральдику и изящные манеры…
Это роскошное дефиле коронованных особ располагалось на широком бархатном подиуме в большом зале, специально обустроенном для уникальной коллекции.
Подиум, обитый темно-фиолетовым бархатом и окруженный софитами, постоянно вращался с той скоростью, которая создавала иллюзию движения очаровательных топ-кукол.
Разумеется, эта коллекция во всех ракурсах была представлена в журналах, газетах и на телевизионных экранах.
Самым главным экспонатом коллекции была прелестнейшая особа из воска – точная копия хорошенькой владелицы Музея кукольных принцесс.
Увы, лишь родная мать не могла полюбоваться ни дочерью, ни экспонатами ее музея. Мать Принси уже с десяток лет пребывала в коме после неудачной косметической операции. Пребывала в коме, но умирать отнюдь не собиралась. Наверное, из-за врожденной вредности характера, сотканного из ирландской упертости, шотландской ретивости, французского шарма и русской бесшабашности, упрямая автомобильная королева решила пережить и мужа с менее агрессивными генами, и дочь, и возможных внуков, и даже правнуков. И у нее были на это все шансы. Заботливый муж обеспечил своей Спящей красавице полное медицинское обслуживание в лучшей из клиник, оснащенных по последнему слову науки и техники.
Принцесса навещала мать раз в месяц, и обязательно с новым кукольным приобретением. В течение часа две принцессы – настоящая и игрушечная – разыгрывали перед молчаливой зрительницей волшебные сценки, но та упорно не реагировала ни на песенки дворцового фольклора, ни на стишки, найденные в Интернете, ни на танцевальные па, выученные по краткому пособию для юных балерин. А Принси так надеялась, что мама однажды вздохнет, откроет красиво подведенные глаза, улыбнется и зааплодирует… Именно такой запомнилась ей мама – весело смеющейся и хлопавшей в ладоши по любому поводу. Только тогда Принси была совсем маленькой, и мама звала ее совсем другим именем…
Добропорядочный муж навещал спящую супругу гораздо чаще, каждую пятницу. Любуясь ее фарфоровым личиком, он осторожно и нежно целовал свою красавицу, стараясь не задеть трубок, подключающих любимую жену к дорогостоящим аппаратам, поддерживающим ее жизнь. Многоопытные доктора и профессора уверяли доверчивого миллиардера, что несчастная непременно когда-нибудь вернется к полноценному существованию.
Об экстравагантном супруге, хранящем верность жене, пребывающей в мире снов, часто вспоминали на телевизионных ток-шоу, на радио-дискуссиях, в многотиражных таблоидах, в гламурных ежемесячниках и на интернет-форумах, отслеживающих житие богатых и очень богатых.
А вот о Кукольной принцессе говорили редко, и то только в связи с очередным экспонатом ее коллекции.
К великому сожалению средств массовой информации, единственная дочь автомобильного короля не давала поводов для подробного освещения своих тайных грехов, явных пристрастий и вредных привычек.
Принцесса имела наглость, будучи единственной и к тому же обожаемой дочкой миллиардера, шокировать бомонд своим вызывающе неординарным поведением.
Она избегала светских раутов и ночных тусовок.
Не пила, не курила, не баловалась дурью, не ширялась, не трахалась с кем попало, не подставлялась обнаженной под объективы, не кривлялась на публике. И даже не занималась публичной благотворительностью.
Только, с того самого момента, как ее мама заснула на много-много лет, а папа в утешение подарил ей первую роскошную куклу, собирала на свой бархатный подиум принцесс ручной работы.
Кукольных дел мастера – и в Азии, и в Европе, и в Африке, и в Австралии, и в обеих Америках – мечтали попасть в заветную коллекцию. Но Принцесса отличалась изрядным и тонким вкусом и легко браковала любой коронованный экземпляр, исполненный без вдохновения и любви. Так что в знаменитое собрание попадали только высокохудожественные экземпляры.
Забракованные принцессы отправлялись в ближайшее исправительное учреждение для малолетних проституток, отяжеливших свою участь уголовным преступлением.
Было у Кукольной принцессы и еще одно прозвище, придуманное ее незадачливыми поклонниками. Конечно же, Принси не была полной затворницей. Бывала она время от времени на концертах, балах и презентациях. Общалась с молодыми и не очень молодыми людьми, танцевала, беседовала, даже разрешала себя приобнять и поцеловать в щечку. Но что-нибудь большее – ни-ни… Потенциальные женихи Кукольной принцессы – те, что похитрее, – к обычным, отработанным веками приемам соблазнения пытались добавлять и кукольный фактор. Но ни один из дарителей не попал в масть, ни один не угодил, ни один не порадовал. Видимо, не вкладывал в свой дар ни вдохновения, ни любви…
Принцессам не позавидуешь.
Обыкновенных девушек любят за прекрасные глаза, стройные ноги, упругие груди, широкие бедра и мало ли еще за что. За покладистый характер, за восприимчивую душу, за умение вкусно готовить…
А вот принцесс оценивают исключительно по длине горностаевой мантии, по весу короны и по фигуре тугого кошелька – отнюдь не 90-60-90.
Но нет такой женщины, которая наперекор всему не мечтала бы просто любить и просто быть любимой.
И Кукольная принцесса, часто и подолгу общаясь со своим коронованным легионом, пускалась в скитания по лабиринту надежды, свято веря, что рано или поздно найдет свое – не меркантильное, не поддельное, не зависящее от финансовых возможностей – счастье.
Но с каждым годом Принцессе все меньше и меньше верилось, что кто-то влюбится в нее совершенно бескорыстно, без подсознательного желания овладеть не только дочерью автомобильного короля, но и половиной папиного царства.
Поэтому среди молодых людей слыла она особой холодной и неприступной и звалась Принцессой с принципами.
Иногда и самой Принцессе начинало казаться, что она неумолимо и неуклонно превращается в бездушную куклу…
В конце концов, не найдя на планете Земля того, что не купишь ни за какие баксы, Принцесса решила сбежать в космос, хотя бы ненадолго.
Вдруг полет за пределы атмосферы что-то изменит? Вдруг там, в занебесном пространстве, заглянет к ней в иллюминатор Ангел и вдохнет в ее холодное сердечко любовь?
Короче, Принцесса решила встряхнуться…
Заботливый отец не стал экономить и выкупил для обожаемой дочери место космического туриста.
Он надеялся, что недельное пребывание на Международной орбитальной станции может благотворно повлиять на поведение глупышки, зациклившейся на своих куклах и отказывающейся видеть реальную жизнь – и реальных мужчин, которые могли бы подарить ему внуков, маленьких автомобильных принцев. Может, его Принси хоть там, в космосе, заскучает по Земле и захочет обычного земного счастья? А то неясно, кто крепче спит: его дражайшая супруга или очаровательная, но упрямая дочь.
Годовой цикл подготовки космической туристки благополучно шел к завершению, и Принцессе осталось лишь пройти краткий курс выживания.
Как известно, русский посадочный модуль отличается от американского шаттла не только большей надежностью, но и определенной непредсказуемостью. Американский шаттл, подчиняясь умным компьютерам и бывалым пилотам, всегда приземляется на комфортабельный бетон родного аэродрома.
Русский же посадочный модуль, подчиняясь лишь законам тяготения да теории случайных чисел, иногда меняет расчетную траекторию и падает куда хочет – в пустыню, в тайгу, в океан…
Так что курс выживания – неотъемлемая часть тренировочного периода, тем более обязательная для космического туриста.
Вертолет, инструктор, десантирование…
Трое суток в океане на спасательном плотике оказались для Принцессы, привыкшей к долгим круизам на отцовской яхте, забавным аттракционом.
Пустыня тоже не удивила – когда имеешь все, так легко отказаться на время от самого необходимого.
А вот заснеженная тайга показала норов.
Увы, Принцессе так и не удалось испытать ни волнительных перегрузок при взлете, ни полета в невесомости, ни опьяняющего адреналиновым выбросом приземления…
Катастрофа вертолета Центра подготовки космических туристов где-то в дебрях сибирской тайги вызвала небывалый ажиотаж.
Информационное цунами выбросило на всеобщее обозрение фотографию Принцессы в скафандре.
Солнцезащитное забрало еще не было опущено.
Закованная в космические латы, Принцесса казалась еще прекрасней, еще несчастней, еще более не от мира сего.
Информационные страсти разгорались не хуже лесного пожара.
Множились, множились и множились с пометкой «срочно» сенсационные факты, свидетельствующие о трагическом конце Кукольной принцессы.
Аварийный маяк с борта разбившегося вертолета слал пульсирующий сигнал о бедствии, и международная спутниковая армада четко фиксировала координаты вынужденной посадки.
Фрагмент географической карты Восточной Сибири с предполагаемым местом крушения злосчастного вертолета превратился в главную новостную картинку.
Но погодные условия, неблагоприятные для спасательных работ, не давали возможности облететь территорию заповедника, над которым случилось трагическое происшествие.
А других путей, кроме воздушного, в этой таежной, непроходимой буреломной глухомани не имелось.
Но эта метеорологическая неопределенность оставляла пусть робкую, пусть зыбкую, почти невероятную, почти нереальную надежду на то, что кто-то уцелел в авиакатастрофе, кто-то выжил. Ведь сколько чудесных и необъяснимых спасений было и еще будет…
Отец Принцессы с горя заперся в палате наедине с молчаливой женой. Она была единственной из окружавших его людей, кто оставался спокоен. И это внушало ему надежду.
Кукольные принцессы тоже не сомневались в чудесном исходе для своей принципиальной и последовательной, неизбалованной и строгой предводительницы.
Откровенно грустила лишь одна из них, пока даже не вошедшая в коллекцию официально. Та, которую миллиардер в ожидании космического полета дочери заказал у лучшего голландского ювелира. Это была супер-принцесса – с губками из рубинов, глазками из синих сапфиров, зубками из отборного жемчуга и платиновыми кудрями.
Но почему-то супер-принцесса получилась чересчур грустной.
Видно, гениальный ювелир предчувствовал печальный финал.
Самые престижные газетные издания мира отдали первые полосы снимку так и не состоявшегося подарка.
И бриллиантовая слезинка в три карата, застывшая на опаловой щеке, заставила всплакнуть миллиарды женщин.
Но драгоценная кукла, уронившая нечаянную слезу, надеялась еще попасть в руки той единственной, кому предназначалась.
Надеялась – и не зря…
2
Бывший студент
Да, Принцесса с принципами осталась жива.
Небеса не могли позволить ей уйти в мир иной, так и не познав любви.
Она дремала у иллюминатора на жестком вибрирующем сиденье под монотонный рокот винта, рассекающего морозную сибирскую дымку, застывшую над черными сопками.
И вдруг вертолетный двигатель выдал фальшивую мелодию, предвещавшую минорный финал.
Принцесса никак не могла понять – снится ли ей происходящее или вправду происходит что-то страшное и непредвиденное…
Инструктор, мгновенно оценивший угрозу, исходящую из внезапного крена, рванул к себе ничего не понимающую американку и успел вытолкнуть не сопротивляющуюся подопечную наружу, в свободное падение.
Принцессе удалось сгруппироваться в коротком полете, как учили.
Но при первом же ударе о пружинящую крону могучего кедра она потеряла сознание.
Гибкие широкие ветки невольно исполнили роль амортизаторов.
А большой сугроб обеспечил мягкую посадку.
Шансом не погибнуть в авиационной катастрофе Принцесса воспользовалась сполна, и теперь осталось лишь не заснуть под снежным покровом навсегда…
Инструктор, спасший честь Центра подготовки космических туристов, не успел выброситься следом – его швырнуло к пилотской кабине.
Неуправляемый вертолет резко нырнул вниз и грохнулся о гранитную скалу.
Это случилось в Соболином заповеднике, недалеко от наблюдательного поста «Горячий ручей».
На звук мощного раскатистого взрыва из приземистой избы выскочил без шапки и полушубка егерь-наблюдатель, выполняющий работу для международной ассоциации «зеленых».
Терпящий крушение вертолет перед тем, как врезаться в скальное обнажение, успел снести антенную мачту.
И тридцатилетний отшельник, имевший для рации позывной «Студент», утратил связь с директором заповедника, откликающимся на позывной «Рысь».
Егерь взял себе позывной в память о годах, проведенных в университетских аудиториях.
Прошло десять лет, как он ушел с третьего курса биологического факультета.
Многочисленная родня и опешившие родители пытались по возможности логично объяснить этот неверный шаг молодого человека, подающего немалые надежды на поприще научного естествознания.
Ну ошибся человек с выбором будущей профессии – с кем не бывает.
Ну немного устал от сидения за микроскопом.
Ну надоело бегать юноше за бабочками и мотыльками…
Отдохнет немного и одумается…
Но бывший нерадивый студент опроверг все домыслы и выдумки, завербовавшись волонтером в Соболиный заповедник.
Этим неслыханным поступком студент заработал репутацию ненормального и безбашенного интроверта. По крайней мере, именно этим непонятным словечком охарактеризовал племянника его дядя, увлекающийся разгадыванием обширных многоклеточных кроссвордов.
А позже до городской родни дошел слух, что студента повысили до должности егеря-наблюдателя с приличным валютным окладом.
Впрочем, таежного обитателя, коротающего восьмую зиму в полном одиночестве, не считая собаки, не волновало ничье мнение.
Поселился студент на так называемом Горячем ручье, не замерзающем даже в самые лютые морозы.
На крутом берегу стояла крепкая, срубленная из практически вечных лиственничных бревен избушка в одну дверь и одно застекленное окно.
«Зеленые» функционеры оборудовали экологический форпост экологичными достижениями.
У сантехники был замкнутый водный цикл с принудительной очисткой.
Электрогенератор вырабатывал ток, сжигая чистый спирт и насыщая атмосферу лишь водой и кислородом.
Впрочем, для страховки в избе имелась печь, ну а к печи, соответственно, были заготовлены дрова.
А для еженедельного субботнего удовольствия между избой и ручьем стояла настоящая русская баня со всеми полагающимися атрибутами.
Кроме разочаровавшегося студента на Горячем ручье проживала собака Алиса, породистая сибирская лайка, бравшая любой след и не боявшаяся ни медведя, ни рыси, ни росомахи.
До этого жилья, надежно отрезанного от внешнего мира крутыми хребтами, можно было добраться только воздушным транспортом, и вертолет раз в три месяца, когда позволяла неустойчивая погода, закидывал одичавшему студенту продукты, медикаменты и все, что необходимо для продолжения наблюдений.
А наблюдение за естественной жизнью красавцев-соболей велось непрерывно круглый год.
И вот – впервые за эти долгие сезоны, планомерно меняющие друг друга в этом тихом, затерянном на самом отшибе цивилизации месте, случилось чрезвычайное происшествие.
Чужой вертолет, нагло вторгшийся на территорию заповедника, не только нарушил покой элитных соболей и прочих эндемиков, но еще и устроил собственную катастрофу, как при съемках очередного блокбастера.
Так что бывший студент, а ныне егерь-наблюдатель за соболиным раем, в связи с варварским уничтожением антенной мачты, никак не мог сообщить по инстанции о том, что его традиционный обед не состоялся из-за катастрофы неопознанного вертолета.
Егерь как раз собирался плотно перекусить гречневой кашей, заправленной сушеными грибами, моченой брусникой и глухариным копченым мясом собственного приготовления.
Но тут раздался звук подлетающего чужого вертолета.
Егерь отложил столовые приборы.
У этой незнакомой машины, судя по тактовому гулу, было гораздо больше лошадиных сил и вместимости, чем у «вертушки», принадлежавшей заповеднику.
За окном подала голос верная лайка Алиса.
Вертолетное соло начало критично фальшивить.
Егерь, натянув унты, выскочил на крыльцо.
Ошалевшая лайка металась у спуска, ведущего к Горячему ручью.
Кстати, Студент назвал собаку в честь однокурсницы, благодаря которой ему и пришлось сменить лекции, семинары и лабораторные опыты на таежную глухомань.
Собака, даже самая паршивая, не поведет себя подло и нагло в отношении своего хозяина.
Только собаки умеют любить беззаветно и преданно.
Только собаки…
Небеса не могли позволить ей уйти в мир иной, так и не познав любви.
Она дремала у иллюминатора на жестком вибрирующем сиденье под монотонный рокот винта, рассекающего морозную сибирскую дымку, застывшую над черными сопками.
И вдруг вертолетный двигатель выдал фальшивую мелодию, предвещавшую минорный финал.
Принцесса никак не могла понять – снится ли ей происходящее или вправду происходит что-то страшное и непредвиденное…
Инструктор, мгновенно оценивший угрозу, исходящую из внезапного крена, рванул к себе ничего не понимающую американку и успел вытолкнуть не сопротивляющуюся подопечную наружу, в свободное падение.
Принцессе удалось сгруппироваться в коротком полете, как учили.
Но при первом же ударе о пружинящую крону могучего кедра она потеряла сознание.
Гибкие широкие ветки невольно исполнили роль амортизаторов.
А большой сугроб обеспечил мягкую посадку.
Шансом не погибнуть в авиационной катастрофе Принцесса воспользовалась сполна, и теперь осталось лишь не заснуть под снежным покровом навсегда…
Инструктор, спасший честь Центра подготовки космических туристов, не успел выброситься следом – его швырнуло к пилотской кабине.
Неуправляемый вертолет резко нырнул вниз и грохнулся о гранитную скалу.
Это случилось в Соболином заповеднике, недалеко от наблюдательного поста «Горячий ручей».
На звук мощного раскатистого взрыва из приземистой избы выскочил без шапки и полушубка егерь-наблюдатель, выполняющий работу для международной ассоциации «зеленых».
Терпящий крушение вертолет перед тем, как врезаться в скальное обнажение, успел снести антенную мачту.
И тридцатилетний отшельник, имевший для рации позывной «Студент», утратил связь с директором заповедника, откликающимся на позывной «Рысь».
Егерь взял себе позывной в память о годах, проведенных в университетских аудиториях.
Прошло десять лет, как он ушел с третьего курса биологического факультета.
Многочисленная родня и опешившие родители пытались по возможности логично объяснить этот неверный шаг молодого человека, подающего немалые надежды на поприще научного естествознания.
Ну ошибся человек с выбором будущей профессии – с кем не бывает.
Ну немного устал от сидения за микроскопом.
Ну надоело бегать юноше за бабочками и мотыльками…
Отдохнет немного и одумается…
Но бывший нерадивый студент опроверг все домыслы и выдумки, завербовавшись волонтером в Соболиный заповедник.
Этим неслыханным поступком студент заработал репутацию ненормального и безбашенного интроверта. По крайней мере, именно этим непонятным словечком охарактеризовал племянника его дядя, увлекающийся разгадыванием обширных многоклеточных кроссвордов.
А позже до городской родни дошел слух, что студента повысили до должности егеря-наблюдателя с приличным валютным окладом.
Впрочем, таежного обитателя, коротающего восьмую зиму в полном одиночестве, не считая собаки, не волновало ничье мнение.
Поселился студент на так называемом Горячем ручье, не замерзающем даже в самые лютые морозы.
На крутом берегу стояла крепкая, срубленная из практически вечных лиственничных бревен избушка в одну дверь и одно застекленное окно.
«Зеленые» функционеры оборудовали экологический форпост экологичными достижениями.
У сантехники был замкнутый водный цикл с принудительной очисткой.
Электрогенератор вырабатывал ток, сжигая чистый спирт и насыщая атмосферу лишь водой и кислородом.
Впрочем, для страховки в избе имелась печь, ну а к печи, соответственно, были заготовлены дрова.
А для еженедельного субботнего удовольствия между избой и ручьем стояла настоящая русская баня со всеми полагающимися атрибутами.
Кроме разочаровавшегося студента на Горячем ручье проживала собака Алиса, породистая сибирская лайка, бравшая любой след и не боявшаяся ни медведя, ни рыси, ни росомахи.
До этого жилья, надежно отрезанного от внешнего мира крутыми хребтами, можно было добраться только воздушным транспортом, и вертолет раз в три месяца, когда позволяла неустойчивая погода, закидывал одичавшему студенту продукты, медикаменты и все, что необходимо для продолжения наблюдений.
А наблюдение за естественной жизнью красавцев-соболей велось непрерывно круглый год.
И вот – впервые за эти долгие сезоны, планомерно меняющие друг друга в этом тихом, затерянном на самом отшибе цивилизации месте, случилось чрезвычайное происшествие.
Чужой вертолет, нагло вторгшийся на территорию заповедника, не только нарушил покой элитных соболей и прочих эндемиков, но еще и устроил собственную катастрофу, как при съемках очередного блокбастера.
Так что бывший студент, а ныне егерь-наблюдатель за соболиным раем, в связи с варварским уничтожением антенной мачты, никак не мог сообщить по инстанции о том, что его традиционный обед не состоялся из-за катастрофы неопознанного вертолета.
Егерь как раз собирался плотно перекусить гречневой кашей, заправленной сушеными грибами, моченой брусникой и глухариным копченым мясом собственного приготовления.
Но тут раздался звук подлетающего чужого вертолета.
Егерь отложил столовые приборы.
У этой незнакомой машины, судя по тактовому гулу, было гораздо больше лошадиных сил и вместимости, чем у «вертушки», принадлежавшей заповеднику.
За окном подала голос верная лайка Алиса.
Вертолетное соло начало критично фальшивить.
Егерь, натянув унты, выскочил на крыльцо.
Ошалевшая лайка металась у спуска, ведущего к Горячему ручью.
Кстати, Студент назвал собаку в честь однокурсницы, благодаря которой ему и пришлось сменить лекции, семинары и лабораторные опыты на таежную глухомань.
Собака, даже самая паршивая, не поведет себя подло и нагло в отношении своего хозяина.
Только собаки умеют любить беззаветно и преданно.
Только собаки…
3
Подарок с неба
Эхо катастрофы, закончившейся гибельным тараном гранитной скалы за Горячим ручьем…
Эхо, громко и раскатисто возвестившее о мгновенной смерти экипажа и пассажиров…
Печальное, скорбное, похоронное эхо, гулко пометавшись меж мрачных насупленных сопок, наконец-то стихло.
Егерь ободряюще потрепал встревоженную лайку по загривку.
– Все кончено, Алиса, все кончено.
Породистая лайка с пышным хвостом, острыми ушами, проницательными глазами и великолепным нюхом не раз доказывала ему свое врожденное превосходство.
И сейчас, когда рухнувший вертолет еще дымился у подножия заснеженной скалы, собака не согласилась с мрачными выводами хозяина и энергично рванула, но не к месту пожарища, не к обугленным трупам, искореженной аппаратуре и развалившемуся остову, а в противоположную сторону.
Прежде чем пуститься за возбужденной лайкой, озабоченный егерь заглянул под навес, где отдыхали три пары широких охотничьих лыж.
Неужели кто-то успел покинуть вертолет за мгновение до катастрофы?
Егерь, доверяя промысловым инстинктам лайки, торопливо встал на лыжи и двинул напрямик по собачьим размашистым следам.
Неужели кто-то успел?..
Он быстро догнал ошалевшую от веселого розыска лайку.
Собака резво и споро преодолевала глубокий снег энергичными прыжками.
И раз!
И раз!
И раз!
Егерь вдруг спохватился, что позабыл взять ружье, но возвращаться не стал.
И раз!
На ремне тяжело покачивались кожаные ножны, в которых пряталось острое узкое лезвие на ручке из рога сохатого.
А возвращаться – плохая примета.
Хоть за ружьем, хоть к одумавшейся любимой…
Плохая примета.
И раз!
И раз!
И раз!
Алиса привела хозяина к большому сугробу на склоне ближней сопки, заросшей реликтовым кедрачом.
Судя по сбитой хвое, усыпавшей снег, и обломкам веток, судя по развороченной конфигурации сугроба и осколочной структуре выбросов, здесь все-таки случилось чье-то удачное приземление.
Поведение собаки подтверждало догадку о счастливом спасении: лайка реагировала на то, что находилось внутри сугроба, без сердитого урчания, которое обычно вызывала мертвая добыча.
– Свалилось же приключение на наши головы… – Егерь принялся утаптывать лыжами плацдарм для проведения дальнейших изысканий. – Лекари-то мы с тобой, Алиса, весьма никудышные.
Собака, не дожидаясь хозяина, заработала быстро, быстро, быстро всеми четырьмя лапами.
– Чует мое сердце, Алиса… – Егерь для удобства соорудил из лыж опору для коленей. – Намаемся мы с твоей находкой…
Он, скорчившись, присоединился к спасательным раскопкам, не жалея меховых рукавиц.
– Ох, намаемся!
Собака в ответ лишь довольно взвизгнула, сигнализируя о первом успехе.
– Главное, Алиса, нет следов крови, что пока радует.
Человеческая нога в ботинке с рифленой подошвой неподвижно торчала почти вертикально.
– И никаких признаков открытых переломов.
Собака, не обращая внимания на предварительную диагностику, продолжала вгрызаться в рыхлый снег.
– Вторая нога тоже без явных травматических последствий.
Егерь принялся углубляться в том направлении, где, по логике, должно было находиться все тело.
– Алиса, тебе не кажется подозрительным размер ботинка? – спросил егерь, добравшись до тазобедренной части уцелевшей жертвы катастрофы.
Собака не ответила – ни лаем, ни поскуливанием, ни повизгиванием.
Егерь расчистил пространство вокруг недвижимого торса, скинул рукавицы и медленно, без нажима, провел вспотевшей ладонью по неподвижному телу, в области груди.
Выпуклость и податливая упругость подтвердили опасения.
– Ну точно, женщина…
Егерь нашарил вялую руку потерпевшей.
– Кожа теплая!
Нащупал запястье.
– Пульс присутствует.
Принялся торопливо расчищать снег у плеча.
– Молодчина ты все-таки, Алиса!
Собака в благодарность за комплимент лизнула хозяина в щеку.
– Смотри, кажется, твоя находка вполне живая! Вполне!
Осталось лишь высвободить из сугробной спасительной рыхлости несвернутую шею и уцелевшую везучую голову.
Собака, выждав, ткнулась со стороны затылка в прическу незнакомки, взлохмаченную при счастливом падении и испорченную излишеством снега.
– Алиса, фу!
Но собака успела лизнуть свою шикарную находку в исцарапанный ветками маленький нос.
Находка на собачьи ласки не отреагировала.
– Алиса, я кому сказал – фу!
В разрытом сугробе оказалось существо женского пола в роскошном тренировочном костюме, на котором выделялись нашитые флажки – российский триколор и штатовские полосы с россыпью звезд.
– Так, Алиса, интересно, кого ты это откопала?
Собака, гордая находкой, устроила гонки за собственным хвостом.
– Похоже, нам достались останки какой-то международной экспедиции?
Извлеченная из сугроба женщина слабо застонала, доказывая, по крайней мере, свою необычайную живучесть.
– Это же надо – умудриться уцелеть в такой катастрофе!
Алиса взвизгиванием поддержала удивление хозяина.
– Повезло…
Егерь прикинул спасительную траекторию: успела покинуть вертолет на высоте, попала на столетний кедр, благополучно съехала по гибким широким веткам и угодила в гостеприимный сугроб вниз головой.
– Главное, чтобы не было серьезных травм, – пояснил хозяин подпрыгивающей на месте собаке. – Так сказать, травм, не совместимых с жизнью.
Предварительное обследование крепко сложенной, изящной, молодой фигуры показало полное отсутствие каких-либо переломов.
– Повезло… – вновь задумчиво и удивленно повторил Студент.
Собака лизнула чужую руку, которая и пальцем не шевельнула.
– Не понимаю я этих женщин. – Егерь продолжил анатомический осмотр. – Им бы детей рожать да борщи варить. А они лезут, куда ни попадя.
Череп женщины тоже произвел благоприятное впечатление, не считая лица, сплошь покрытого царапинами от веток и снега.
– Похоже, будет жить, – сообщил хозяин собаке. – Вот только бы у нее крыша не съехала от такого стресса.
Егерь, ловко и бережно подняв на руки подарок с небес, двинулся в сопровождении поскуливающей лайки к избе.
И вовремя.
Погода внезапно испортилась, и тяжелые, хмурые, низкие облака, с трудом перевалив через сопки, начали засыпать мокрыми липкими хлопьями округу.
Разбившийся вертолет, от которого тянуло смрадным чадом.
Сломанную мачту с порванной антенной.
Разрытый сугроб.
Следы, ведущие к жилью мимо приземистой бани, мимо крытой поленницы заготовленных с осени березовых дров, мимо закутка для бочек спирта и электрогенератора.
Февральского вьюжного снега хватило на все…
Эхо, громко и раскатисто возвестившее о мгновенной смерти экипажа и пассажиров…
Печальное, скорбное, похоронное эхо, гулко пометавшись меж мрачных насупленных сопок, наконец-то стихло.
Егерь ободряюще потрепал встревоженную лайку по загривку.
– Все кончено, Алиса, все кончено.
Породистая лайка с пышным хвостом, острыми ушами, проницательными глазами и великолепным нюхом не раз доказывала ему свое врожденное превосходство.
И сейчас, когда рухнувший вертолет еще дымился у подножия заснеженной скалы, собака не согласилась с мрачными выводами хозяина и энергично рванула, но не к месту пожарища, не к обугленным трупам, искореженной аппаратуре и развалившемуся остову, а в противоположную сторону.
Прежде чем пуститься за возбужденной лайкой, озабоченный егерь заглянул под навес, где отдыхали три пары широких охотничьих лыж.
Неужели кто-то успел покинуть вертолет за мгновение до катастрофы?
Егерь, доверяя промысловым инстинктам лайки, торопливо встал на лыжи и двинул напрямик по собачьим размашистым следам.
Неужели кто-то успел?..
Он быстро догнал ошалевшую от веселого розыска лайку.
Собака резво и споро преодолевала глубокий снег энергичными прыжками.
И раз!
И раз!
И раз!
Егерь вдруг спохватился, что позабыл взять ружье, но возвращаться не стал.
И раз!
На ремне тяжело покачивались кожаные ножны, в которых пряталось острое узкое лезвие на ручке из рога сохатого.
А возвращаться – плохая примета.
Хоть за ружьем, хоть к одумавшейся любимой…
Плохая примета.
И раз!
И раз!
И раз!
Алиса привела хозяина к большому сугробу на склоне ближней сопки, заросшей реликтовым кедрачом.
Судя по сбитой хвое, усыпавшей снег, и обломкам веток, судя по развороченной конфигурации сугроба и осколочной структуре выбросов, здесь все-таки случилось чье-то удачное приземление.
Поведение собаки подтверждало догадку о счастливом спасении: лайка реагировала на то, что находилось внутри сугроба, без сердитого урчания, которое обычно вызывала мертвая добыча.
– Свалилось же приключение на наши головы… – Егерь принялся утаптывать лыжами плацдарм для проведения дальнейших изысканий. – Лекари-то мы с тобой, Алиса, весьма никудышные.
Собака, не дожидаясь хозяина, заработала быстро, быстро, быстро всеми четырьмя лапами.
– Чует мое сердце, Алиса… – Егерь для удобства соорудил из лыж опору для коленей. – Намаемся мы с твоей находкой…
Он, скорчившись, присоединился к спасательным раскопкам, не жалея меховых рукавиц.
– Ох, намаемся!
Собака в ответ лишь довольно взвизгнула, сигнализируя о первом успехе.
– Главное, Алиса, нет следов крови, что пока радует.
Человеческая нога в ботинке с рифленой подошвой неподвижно торчала почти вертикально.
– И никаких признаков открытых переломов.
Собака, не обращая внимания на предварительную диагностику, продолжала вгрызаться в рыхлый снег.
– Вторая нога тоже без явных травматических последствий.
Егерь принялся углубляться в том направлении, где, по логике, должно было находиться все тело.
– Алиса, тебе не кажется подозрительным размер ботинка? – спросил егерь, добравшись до тазобедренной части уцелевшей жертвы катастрофы.
Собака не ответила – ни лаем, ни поскуливанием, ни повизгиванием.
Егерь расчистил пространство вокруг недвижимого торса, скинул рукавицы и медленно, без нажима, провел вспотевшей ладонью по неподвижному телу, в области груди.
Выпуклость и податливая упругость подтвердили опасения.
– Ну точно, женщина…
Егерь нашарил вялую руку потерпевшей.
– Кожа теплая!
Нащупал запястье.
– Пульс присутствует.
Принялся торопливо расчищать снег у плеча.
– Молодчина ты все-таки, Алиса!
Собака в благодарность за комплимент лизнула хозяина в щеку.
– Смотри, кажется, твоя находка вполне живая! Вполне!
Осталось лишь высвободить из сугробной спасительной рыхлости несвернутую шею и уцелевшую везучую голову.
Собака, выждав, ткнулась со стороны затылка в прическу незнакомки, взлохмаченную при счастливом падении и испорченную излишеством снега.
– Алиса, фу!
Но собака успела лизнуть свою шикарную находку в исцарапанный ветками маленький нос.
Находка на собачьи ласки не отреагировала.
– Алиса, я кому сказал – фу!
В разрытом сугробе оказалось существо женского пола в роскошном тренировочном костюме, на котором выделялись нашитые флажки – российский триколор и штатовские полосы с россыпью звезд.
– Так, Алиса, интересно, кого ты это откопала?
Собака, гордая находкой, устроила гонки за собственным хвостом.
– Похоже, нам достались останки какой-то международной экспедиции?
Извлеченная из сугроба женщина слабо застонала, доказывая, по крайней мере, свою необычайную живучесть.
– Это же надо – умудриться уцелеть в такой катастрофе!
Алиса взвизгиванием поддержала удивление хозяина.
– Повезло…
Егерь прикинул спасительную траекторию: успела покинуть вертолет на высоте, попала на столетний кедр, благополучно съехала по гибким широким веткам и угодила в гостеприимный сугроб вниз головой.
– Главное, чтобы не было серьезных травм, – пояснил хозяин подпрыгивающей на месте собаке. – Так сказать, травм, не совместимых с жизнью.
Предварительное обследование крепко сложенной, изящной, молодой фигуры показало полное отсутствие каких-либо переломов.
– Повезло… – вновь задумчиво и удивленно повторил Студент.
Собака лизнула чужую руку, которая и пальцем не шевельнула.
– Не понимаю я этих женщин. – Егерь продолжил анатомический осмотр. – Им бы детей рожать да борщи варить. А они лезут, куда ни попадя.
Череп женщины тоже произвел благоприятное впечатление, не считая лица, сплошь покрытого царапинами от веток и снега.
– Похоже, будет жить, – сообщил хозяин собаке. – Вот только бы у нее крыша не съехала от такого стресса.
Егерь, ловко и бережно подняв на руки подарок с небес, двинулся в сопровождении поскуливающей лайки к избе.
И вовремя.
Погода внезапно испортилась, и тяжелые, хмурые, низкие облака, с трудом перевалив через сопки, начали засыпать мокрыми липкими хлопьями округу.
Разбившийся вертолет, от которого тянуло смрадным чадом.
Сломанную мачту с порванной антенной.
Разрытый сугроб.
Следы, ведущие к жилью мимо приземистой бани, мимо крытой поленницы заготовленных с осени березовых дров, мимо закутка для бочек спирта и электрогенератора.
Февральского вьюжного снега хватило на все…
4
Орбитальная свадьба
Начальник Центра подготовки космических туристов блаженствовал на подледной рыбалке.
Помощник, отвечающий за связи с общественностью, только что насверлил пять лунок и отправился к машине готовить костер для приготовления ухи.
Теперь от босса требовалось лишь поймать с пяток окуней, не меньше, чтобы уха получилась наваристая.
Помощник, отвечающий за связи с общественностью, только что насверлил пять лунок и отправился к машине готовить костер для приготовления ухи.
Теперь от босса требовалось лишь поймать с пяток окуней, не меньше, чтобы уха получилась наваристая.