Вот и опять она принялась прикасаться ко мне, пробегая губами по всему моему телу, лаская меня удивительно порхающими руками. Это было изумительно, ничего не скажешь. Я почти забыл на какой-то момент, что её точно также впишут в мой счет, как одежду и пищу. Но потом совершенно случайно заглянул ей в глаза. Мягкая, очень мягкая улыбка все ещё поднимала уголки её век, губы были чуть приоткрыты, тело все ещё плотно обвивалось вокруг меня - но в эти несколько мгновений я увидел в глубине её глаз ужасающую пустоту. Эмоциональное ничто. Абсолютное отсутствие всякого чувства. Она занималась сексом в совершенно нечеловеческом стиле. Не было ни любви, ни эмоций, ни участия, ни наслаждения. Только ужасное, заполняющее все вокруг возбуждение. Это было даже не животное чувство, а нечто сродни управлению автомобилем. Вот только люди испытывают больше чувств к своему автомобилю, чем эта девица - ко мне.
Наконец она снова вытянулась рядом. Глаза её были закрыты, видно было, что она думает о чем-то интересном для нее. Я ни за что в жизни не смог бы догадаться, о чем, и не мог заставить себя спросить.
- Еще? - спросила она.
Я покачал головой и показал на сигарету у меня в руке.
- Никогда не употребляю эту штуку, - заметила она. - Она на меня совершенно не действует.
- Да, действительно, на некоторых людей это не действует.
- На такой, как она, - подумал я, - героин не оставит даже следа.
- Ты не возражаешь, если я налью себе выпить? - спросила она.
Я понимал, что если откажу, она больше даже не станет просить. Ее время полностью принадлежало мне. И она готова была сделать все, что я потребую. Пока она наливала себе мартини, я кое над чем размышлял, но не испытывал никаких сложных чувств - по крайней мере по отношению к ней. Потом она села возле меня и занялась своими ногтями, потягивая длинными глотками водку со льдом.
Будь это одна из моих нормальных подружек, мы спокойно лежали бы рядом и обнимались, причем между нами даже возникла бы какая-то общность. Но эта хитрая маленькая куколка сидела рядом со мной, занимаясь своими ногтями, а мозги её работали как вычислительная машина. Наконец она взглянула на большие квадратные золотые часы на руке.
- Боже мой, как летит время. Мне уже пора, милый. - Она вскочила, вскользнула в свое платье, причем сделала это столь же сексуально, как снимая его, подхватила сумочку и с милым "- Доброй ночи" исчезла.
Некоторое время я лежал, бездумно глядя в пустоту, и размышляя над тем, что несмотря на весь свой жизненный опыт, я по-прежнему остаюсь неисправимым романтиком. Я предпочитал заниматься сексом беспорядочно и эмоционально. Мне не нравилось эффективное гигиеническое обслуживание в духе двадцатого века.
Позже я узнал, что девушек привозили из Далласа или Нового Орлеана. Их доставляли с той же регулярностью, как и нашу еду, каждую вторую субботу. Думаю, какие-то чиновники из "Интернейшнл Чартер" решили, что именно с такой частотой следует с должным вниманием удовлетворять наши физические нужды.
Спустя четыре месяца курс обучения был окончен. Я находился в очень хорошей физической форме, душевное мое состояние было на должном уровне и к тому времени я налетал около 500 часов на двухмоторных самолетах. И ещё примерно сотню на тренажерах. Мы сдавали экзамены на получение коммерческой лицензии типа В, действующей в Соединенных Штатах, и я успешно их прошел. Полагаю, что у них существовало какое-то соглашение с американским правительством, чтобы получить соответствующие результаты, так как экзамены сдали все.
За это время я почти забыл, что на самом деле я работаю на ласкового и общительного подонка, которого зовут Руперт Квин, руководящего отделом номер шесть службы "НС/НПС".
...я снова спустился на землю и понял, что мы с генералом сидим и в полном молчании смотрим друг на друга. По-видимому, он уже давно закончил рассказ, а я так углубился в свои мысли, что даже не заметил этого. Такое со мной случалось, когда я сильно уставал.
- Да. В конце концов это должно было быть здорово, - сказал я, словно слушал все время и мое молчание означало просто почтительный трепет перед его подвигами. Он несколько раз согласно кивнул головой.
- Ну, а теперь, Филипп, расскажи, как все прошло?
- Как в аду. Эти паршивые родезийцы поджидали нас с зенитными пулеметами. Мне пришлось убраться и воспользоваться другой посадочной полосой.
- Других неприятностей не было?
- Слава Богу, нет. Хватило и этих. Обо всем подам полный письменный отчет. Завтра я должен лететь вторым пилотом в Неаполь. Но смертельно устал. Не могли бы вы освободить меня?
Он просмотрел расписание на своем столе. Тихо пробормотал что-то про себя по-немецки. Я ему нравился - возможно из-за своей типично арийской внешности, и кроме того, я был хорошим пилотом. Собственно, я против этого не очень возражал. Он заботился о нас и делал все, что мог, чтобы эти чертовы поганцы из "Интернейшнл Чартер" не заставляли нас работать слишком много.
- Мне очень жаль, Филипп. Больше никого нет. Но ведь ты летишь всего лишь вторым пилотом. Не такая уж тяжелая работа. Сможешь поспать по дороге.
- Мне чертовски не хочется лететь. Лучше бы я написал вам этот окаянный отчет. Ладно, раз нельзя, значит нельзя. Но ведь после этого полета мне полагается две недели отпуска, верно?
Он снова углубился в свои бумаги.
- Да. Две недели отпуска. И куда ты собираешься отправиться?
Я пожал плечами и встал.
- Думаю, в Швецию. Хочется побыть где много зелени, растут деревья и не так жарко.
- И где вокруг полно симпатичных молодых женщин. Да-да, я тебя знаю, Филипп. - Он громко расхохотался, когда я шутливо откозырял ему и вышел.
Полуденное солнце Датоса едва меня не ослепило.
Я торопливо нацепил темные очки и пошел на автостоянку.
Полуразвалившийся старый открытый "лендровер" - чтобы ездить от работы до своего дома - был совершенно разбит теми проселками, которые здесь именовались дорогами. Двигаясь в сторону своей виллы, я мечтал лишь о банке холодного пива и о том, как потом я надолго, надолго засну. И ещё я должен был написать Валерии о своем полете назавтра в Неаполь. Были кое-какие вещи, которые следовало рассказать моим начальникам в министерстве - Швеции предстояло обеспечить мне приятное и спокойное прикрытие для моего отчета.
5. Штаб-квартира компании "Интернейшнл Чартер"
Я направил "лендровер" с единственной на острове Датос дороги с твердым покрытием на разбитый проселок к своей вилле. Слово "вилла" обычно вызывает в воображении картину большого белого дома с верандами, сада, плавно спускающимся к морю, и мягкого позвякивания кубиков льда в дорогом ликере. Виллы, которые "Интернейшнл Чартер" предоставляла своим пилотам, действительно были выкрашены в белый цвет и располагались возле моря, но в остальном они не слишком соответствовали рекламным картинкам бюро путешествий.
Моя вилла состояла из одной большой комнаты с двумя французскими окнами, выходящими на море. Она лепилась на откосе вплотную к воде, так что мне не приходилось слишком далеко ходить, чтобы поплавать. В задней части дома поместилась небольшая, но хорошо оборудованная кухня и совсем маленькая душевая с кафельными стенами. Был ещё туалет размером с телефонную будку, и конечно электричество и водопровод.
Стены выкрашены белой краской, пол выложен каменными плитами и в центре возвышалась двуспальная кровать. Перед французскими окнами была узкая веранда с выложенным плиткой полом, на которой я имел обыкновение лежать, греясь на солнышке. Все было сделано очень просто, без малейших намеков на роскошь, но все равно очень мило. Я купил высококачественный проигрыватель и привез большую коллекцию своих пластинок, так что нельзя сказать, что был лишен цивилизованного комфорта. В большом холодильнике фирмы "Вестингауз" я хранил холодное пиво и замораживал кубики льда. По всему Датосу "Интернейшнл Чартер" понастроила множество таких вилл-близнецов. Они были предназначены для парочек, проводящих медовый месяц, и в самом деле трудно представить более подходящее место, где можно провести медовый месяц, если вам хочется остаться вдвоем, чтобы никто не мешал. Однако почему-то у новобрачных не было желания ехать так далеко и они толпами отправлялись на остров Джерси, так что идея потерпела фиаско. Зато нам, пилотам, здорово повезло - ведь эти виллы доставались нам даром и я был только счастлив от того, что молодожены решили заниматься своими упражениями на острове в проливе Ла Манш.
На том же каменистом обрыве стояла ещё одна вилла. Ее владельцем тоже был пилот компании "Интернейшнл Чартер". Француз, который успел поторговать оружием от Индокитая до Алжира, так что "Интернейшнл Чартер" стала для него самым подходящим местом. Мы раз в неделю приглашали друг друга пообедать вместе с девушками и проводили большую часть времени, размышляя о все новых и все более сложных кулинарных ухищрениях, которыми старались превзойти друг друга. Это стало своеобразным соревнованием.
Остров Датос был типичным прыщиком в Эгейском море. Около восьми миль в длину и трех миль в ширину, он нигде не поднимался выше чем на шестьсот футов над уровнем моря. На острове была одна деревня и маленькая гавань, и коренные жители Датоса ловили рыбу, ковыряли скудную почву и обманывали туристов. Вторым и более успешным предприятием компании "Интернейшнл Чартер" было строительство на острове двух отелей неподалеку от деревни. Обычные миниатюрные копии небоскребов Майами. Они обслуживали людей, приезжающих в двухнедельный отпуск, причем все это обходилось в шестьдесят фунтов стерлингов прямо от Лондона.
Довольно недурной способ загрузить свои самолеты, и в летние месяцы дело шло совсем неплохо. К счастью, эти туристы никогда удалялись от деревни, так что не становились у нас бельмом на глазу. Собственно, им и некуда было больше идти, вся остальная часть острова представляла известняковую скалу с немногими рахитичными деревьями и крошечными полями, на которых некоторые жители Датоса напрасно старались что-нибудь вырастить. Все это очень характерно для Греции, бесплодной и прекрасной, если вас устраивал разворачивающийся перед вашими глазами пейзаж.
Никто точно не знал, кому принадлежит Датос. Перед войной Греция, Албания и Турция потратили немало времени и денег в спорах о том, кто его владелец.
Во время войны немцы временно решили эту проблему, захватив остров. Они построили там небольшую посадочную полосу для истребителей. Отчасти им предстояло противодействовать британскому флоту, а отчасти - оказывать дружеское давление на нейтральную Турцию. Затем появились англичане и использовали посадочную в гражданской войне в Греции, причем даже её удлиннили. Когда стрельба наконец-то кончилась и англичане ушли, то Греция, Турция и Албания возобновили свой спор с того же места, где остановились перед войной. Они все ещё продолжают спорить, так что можно сказать, что сейчас временным владельцем острова является "Интернейшнл Чартер". Я ни на минуту не сомневаюсь, что они нашли кому дать взятки во всех трех заинтересованных правительствах.
"Интернейшнл Чартер" ещё больше расширила взлетно-посадочную полосу и провела ряд операций с недвижимостью. Это место было очень удобным для размещения базы, так как располагалось близко к России, Балканам, Северной Африке и Ближнему Востоку, то есть к тем районам, где фирма работала. Жителям острова Датос было вообще-то безразлично, кому принадлежит остров, ведь все равно им деться было некуда. Налогов они не платили, а "Интернейшнл Чартер" благоустраивала дороги, провела электричество и воду к взаимному удовольствию всех заинтересованных сторон. На острове ходили любые деньги и в деревенских ресторанах вы могли платить любой валютой. Старые крестьяне могли казаться немного туповатыми, но когда вы замечали, с какой скоростью они обменивают валюту и рассчитывают разницу курса на глазах ошеломленных туристов, то начинали понимать, что под их толстой шкурой скрывается немало хитрости и коварства.
"Лендровер" я оставил в небольшой рощице кривых сосен за домом. Там же стоял старый ободранный мотоцикл, который я купил на всякий случай. Значит моя подружка дома. Она гоняла по острову на мотоцикле, обычно ездила на нем в деревню за продуктами. Но делала это не слишком часто, ведь большую часть продовольствия я привозил, скупая при полетах в не столь цивилизованные края.
Дом был пуст, на пляже тоже никого. Однако моего акваланга на обычном месте не было, гарпунного ружья тоже, и я решил, что девушка отправилась в море в поисках свежатинки. Сбросил пропотевшую одежду, я растянулся на веранде, прикрыв глаза специально приобретенной для этой цели соломенной шляпой, и расслабился. Одно из немногих преимуществ этой работы заключалось в том, что вы приобретали великолепный загар.
На несколько секунд я задремал.
Потом внезапно проснулся и мне понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Солнце пекло очень сильно, а животом я чувствовал что-то холодное и мокрое. Я рывком сел и рыбина слетела с меня и распласталась с выражением идиотского удивления на плиточном полу веранды. Вероника в своем обычном белом бикини казалась воплощением здоровья и хохотала, как сумасшедшая.
У неё было шесть белых бикини, все невероятно миниатюрных размеров, и в настоящее время они составляли весь её гардероб. Отправляясь в деревню, она надевала мои белые джинсы, чтобы не слишком уж шокировать местных жителей. Такая жизнь её вполне устраивала и она казалась совершенно счастливой.
- Филипп, дорогой, видел бы ты свое лицо!
Я с достоинством отступил под прикрытие моей шляпы и она села рядом.
- Роника, я только что закончил суточный полет, у меня бензедриновое похмелье и завтра утром мне предстоит лететь снова. Дорогая, пожалуйста, дай немного поспать. Я не прошу слишком многого, я не собираюсь отлынивать, когда мы окажемся в постели, но не могу же я бодрствовать все время.
Она хихикнула, отшвырнула мою шляпу и меня поцеловала. Лицо её было холодным после морской воды, мокрые волосы коснулись моего лица. Теперь почти автоматически я должен был сорвать с неё остатки одежды, но я смертельно устал и потому воспротивился этому желанию. Но, так как она была счастлива, я тоже рассмеялся.
- Филипп, ты в самом деле устал?
- Да, Вероника, дорогая. Я действительно устал.
Она снова поцеловала меня и надвинула шляпу мне на глаза. К тому времени, когда она вернулась с выпивкой, в которой плавали кусочки льда, я уже снова спал, и она легла рядом и тоже заснула. Лед медленно растаял под лучами солнца, скользившими по фасаду дома.
С моей стороны было трусостью ранее не упоминать о Веронике, но следует же человеку иметь в жизни что-то недосказанное. Я провел на Датосе неделю, прежде чем понял, что:
1) для меня нет здесь ни одной девушки, если конечно я не женюсь на одной из местных красавиц;
2) мне нужен кто-то, кто готовил бы еду и нежно бы меня любил, когда я усталый буду возвращаться домой;
3) это место должно было понравиться Веронике.
Я поговорил на эту тему в "Интернейшнл Чартер" и попросил разрешения привезти её сюда. Генерал замолвил за меня словечко и фирма согласилась. Думаю, они провели в Лондоне быструю проверку, чтобы убедиться, что она не работает на спецслужбы и не замешана в каком-то другом грязном деле. Поэтому я позвонил ей, она бросила своего пробивного молодого продюссера и первым же рейсом прилетела на Датос. "Интернейшнл Чартер" привезла её даром одним из грузовых рейсов. Может быть они и мошенники, но заботятся о своих собственных интересах.
Мы провели с ней три месяца и оставшиеся двадцать один месяц в "Интернейшнл Чартер" представлялись теперь не такими уж мрачными. Фактически я даже наслаждался жизнью. Мне нравилось летать, если не считать те случаи, когда это становилось опасным. Я зарабатывал кучу денег и почти их не тратил. И довольно долго мне удавалось подавлять мысль о том, что я работаю на Лондон. Мы были с ней счастливы. Конечно, я не говорил Веронике о том, что я двойной агент, и не думаю, что она подозревала, что с компанией "Интернейшнл Чартер" тоже что-то не в порядке. Она считала, что мне каким-то образом удалось получить хорошую работу, на которой приходиться нерегулярно летать на самолетах, а между этими полетами хватает времени для отдыха. Ей это подходило идеально.
Проснулся я около восьми вечера, все ещё усталый, но уже способный логически мыслить. Было уже темно, но все ещё тепло. Из дома доносились кухонные запахи и я сразу же почувствовал, что голоден. Последние 24 часа я ел не так уж много. Я мягко прокрался на кухню, где Вероника что-то внимательно разглядывала через смотровое окошечко электрической духовки, поцеловал её в затылок - и она тут же очутилась в моих объятиях.
- Что у нас сегодня?
- Что-то вроде мяса, тушеного в вине, со свежими томатами и салатом. В деревне тонны свежих помидоров. Ужасно дешево. Пришла целая шаланда или что-то в этом роде. - Она пощекотала меня пониже позвоночника.
- Позволь мне принять душ и после поедим, - промурлыкал я.
После душа я почувствовал себя почти проснувшимся и, чтобы выглядеть скромнее, натянул белые джинсы. Было достаточно тепло, чтобы надевать что-то еще. Мы сидели на краю веранды, спустив ноги в песок, и ели из тарелок, поставленных на колени. Как-нибудь, - подумал я, - мне следует собраться с духом и купить стол. А впрочем, стоит ли беспокоиться?
Очень белая луна прочертила светящуюся дорожку по черному морю, мелкие волны шелестели на полированной полоске пляжа. Цикады совершенно обезумели от страстного желания немедленно сообщить друг другу нечто невероятное, и сосны специально ради нашего удовольствия испускали специфический хвойный аромат. Я раскурил пару сигарет и мы сидели, медленно потягивая выпивку.
- Ты знаешь, это так прекрасно, - очень тихо сказала Вероника. - Я никогда не была так счастлива, как сейчас. Иногда я оглядываюсь вокруг и мне хочется плакать от полного счастья. Разве это не глупость? - Я прижал её к себе и легкий бриз смешал наши волосы. - Как долго это может продлиться?
Я расстегнул верх её бикини и повесил на перила веранды.
- О, это может продолжаться годы и годы. Мы будем жить здесь вечно. Пойдем в дом.
Я внес её внутрь и положил на постель. Она выскользнула из трусиков границы между загоревшей и незагоревшей частями тела не было.
- Вероника, ты снова принимала солнечные ванны голой!
Она рассмеялась и скрестила ноги.
- Ты все время это делаешь.
Я выбрался из своих джинсов, которые вдруг показались слишком тесными. Было так приятно стоять совершенно голым в темноте теплой ночи.
- Дело не в том, что меня беспокоят моральные принципы. Просто ты провоцируешь старину Сержа, который живет на соседней вилле. Вот если б я бродил тут голым, ему плевать...
На белых простынях мы казались почти черными. После наших занятий любовью в доме всегда воцарялась какая-то новая простота и нежность.
- Завтра я улечу дня на три, - сказал я. - Нужно кое с кем встретиться в Швеции. Потом вернусь и мы проведем вместе целых десять дней.
- Если ты уезжаешь на три дня, то я должна сейчас же им заняться, сказала она, плавно принимаясь за дело. Море мягко играло само с собой за широко раскрытыми французскими окнами, которые мы никогда не закрывали.
- Милый, милый Филипп, - стонала Вероника, царапая мне плечи, когда я медленно, мучительно медленно овладевал ею.
Время от времени приходится врать, даже тем людям, которых вы любите. Это просто вопрос безопасности.
6. Встреча со связником
Как я и говорил Веронике, два дня спустя я летел в Париж, предоставив другим профессионалам вести самолет. Одно из самых приятных преимуществ пилота заключается в том, что когда вы летите как пассажир, вы не обязаны постоянно выглядывать в окно и говорить о том, как прекрасны облака.
"- Швеция, - сказал он, - я представляю, как вы разыграетесь." Поэтому я передумал. Вернее, за меня это сделала Вероника. Мне показалось, что не слишком разумно оставаться так долго вдалеке от нее, и даже самые горячие мечты о купающихся нагишом шведских сторонницах свободной любви не могли уравновесить мысль о разлуке. Во всяком случае в моей работе отнюдь не плохо озадачивать людей. Я не сообщил "Интернейшнл Чартер" об изменении моих планов. А если бы меня спросили, просто ответил бы, что передумал. Поэтому я внезапно направился повидать старого друга в Париже. Немного подмигнем. Все время одна и та же девушка, ну, вы же понимаете, генерал. Я мог даже представить себе, как он похлопывает меня рукояткой своего церемониального кортика и обещает молчать, как могила.
Открытку я послал своей сестренке Вал, в которой написал, что собираюсь побывать в Париже и почему бы ей с друзьями не подъехать туда встретиться со мной. Оставалось только надеяться, что на этот раз встреча пройдет лучше, чем в прошлый. Тогда все походило на плохую шутку. Устроенную - на это счет у меня не было никаких сомнений - этим мерзавцем Квином.
Я глубже забрался в кресло и сделал ещё глоток предложенного в самолете виски. Почему выпивка имеет такой отвратительный вкус в кабине, где поддерживается постоянное давление? Руперт Добрый намекал при нашей единственной случайной встрече, что моими связниками скорее всего будут женщины. Что ж, это звучало неплохо - нечто вроде доброй старой Мата Хари, и некоторые из куколок, крутившихся возле Уайтхолла были великолепны. Они и должны быть такими. Меньше вероятность, что такую привлекательную птичку, а не старую рыжую корову, на которую не покусится уже никто из своих, удастся соблазнить какому-нибудь энергичному русскому.
Я не сказал бы, что моя первая курьерша полностью относилась к классу мычащих созданий, но явно была близка к этому. В качестве места встречи для маленького шпионского романа я выбрал Сен-Тропез и снял большой двойной номер. Моя связница, которую я опознал по кодовой фразе, разнесла вдребезги все мои фантазии как десятитонная бомба. Во-первых, у неё был канадский акцент. Я никогда особенно не увлекался американками или канадками и стал увлекаться ещё меньше после проводившихся каждые две недели опытов в Техасе. Во-вторых, ей оказалось не меньше тридцати, причем блеклые волосы были собраны в пучок у неё на затылке. Одним словом, типичная ""школьная учителка". В-третьих, она носила жуткие очки и в-четвертых, было совершенно очевидно, что она чрезвычайно компетентна и горит желанием выполнить задание. Одним словом, типичная женщина, влюбленная в свою профессию, и знающая карате куда лучше меня.
Когда она похлопала меня по спине, чтобы я мог отдышаться, поперхнувшись при её виде вином, я изобразил одну из своих самых соблазнительных улыбок и повел её обедать. Мне приходилось на всякий случай изображать, что я гоняюсь за ней как стая собак за сукой, у которой течка. После обеда мы отправились в наш номер в отеле я и рассказал ей все, что знал. Это было почти целое досье.
Сначала я рассказал ей все, что запомнил относительно моих тренировок, как выглядела старая база ВВС США и как, по всей вероятности, были состряпаны пилотские лицензии. О том, что весь персонал учебного центра походит на американских отставников, и примерную оценку того, сколько денег пришлось вложить в тренировочное оборудование этого центра.
Затем я рассказал ей о трех "нерегулярных" полетах, которые мне пришлось совершить к моменту нашей встречи. Один из них - в Родезию с обученным в Китае диверсантом. Второй - с Сицилии в Каир с большой компанией мафиози, которых итальянские полицейские рассматривали как подопытных кроликов. И третий полет, потребовавший от меня самого большого нервного напряжения, был с американцем, которого следовало доставить в Албанию.
Этот последний полет заслуживает более подробного описания, потому что янки был напуган куда больше меня, но ничего из того, чего мы опасались, не произошло. Я подобрал парня вечером на каком-то тихом маленьком аэродроме в Греции. Это место было похоже на обычную сельскую станцию на железной дороге, где таможенники и паспортный контроль обычно пребывали в сонном состоянии, а благодаря легкой подмазке со стороны "Интернейшнл Чартер", они вообще находились в сомнамбулическом состоянии. Вы могли бы провести там вооруженную дивизию и они проштамповали бы все паспорта, сопровождая эту процедуру веселыми шутками.
Мы пролетели над Адриатикой на очень малой высоте и я буквально проскользнул между островами. Мне пришлось потратить очень много усилий, прокладывая курс, и потому некогда было беспокоиться о возможной смерти, а бедному маленькому янки совершенно нечего было делать. Он крутил головой во все стороны, нервничая все больше и больше, и в конце концов начал бормотать что-то совершенно непонятное...И тут мы тихо и спокойно прилетели в Албанию. Конечно, он мог устроить такое представление просто для меня, но, если он на самом деле такой большой актер, то ему следовало развлекаться с пташками из Беверли-Хиллз, а не проползать, трясясь от страха, под "Железным Занавесом". Я высадил его на маленькой тихой, заросшей травой полосе, где нас встречала целая компания крутых парней с густыми черными усами, увешанных пулеметными лентами, и быстро увезла с собой. Никаких неприятностей не последовало.
Наконец она снова вытянулась рядом. Глаза её были закрыты, видно было, что она думает о чем-то интересном для нее. Я ни за что в жизни не смог бы догадаться, о чем, и не мог заставить себя спросить.
- Еще? - спросила она.
Я покачал головой и показал на сигарету у меня в руке.
- Никогда не употребляю эту штуку, - заметила она. - Она на меня совершенно не действует.
- Да, действительно, на некоторых людей это не действует.
- На такой, как она, - подумал я, - героин не оставит даже следа.
- Ты не возражаешь, если я налью себе выпить? - спросила она.
Я понимал, что если откажу, она больше даже не станет просить. Ее время полностью принадлежало мне. И она готова была сделать все, что я потребую. Пока она наливала себе мартини, я кое над чем размышлял, но не испытывал никаких сложных чувств - по крайней мере по отношению к ней. Потом она села возле меня и занялась своими ногтями, потягивая длинными глотками водку со льдом.
Будь это одна из моих нормальных подружек, мы спокойно лежали бы рядом и обнимались, причем между нами даже возникла бы какая-то общность. Но эта хитрая маленькая куколка сидела рядом со мной, занимаясь своими ногтями, а мозги её работали как вычислительная машина. Наконец она взглянула на большие квадратные золотые часы на руке.
- Боже мой, как летит время. Мне уже пора, милый. - Она вскочила, вскользнула в свое платье, причем сделала это столь же сексуально, как снимая его, подхватила сумочку и с милым "- Доброй ночи" исчезла.
Некоторое время я лежал, бездумно глядя в пустоту, и размышляя над тем, что несмотря на весь свой жизненный опыт, я по-прежнему остаюсь неисправимым романтиком. Я предпочитал заниматься сексом беспорядочно и эмоционально. Мне не нравилось эффективное гигиеническое обслуживание в духе двадцатого века.
Позже я узнал, что девушек привозили из Далласа или Нового Орлеана. Их доставляли с той же регулярностью, как и нашу еду, каждую вторую субботу. Думаю, какие-то чиновники из "Интернейшнл Чартер" решили, что именно с такой частотой следует с должным вниманием удовлетворять наши физические нужды.
Спустя четыре месяца курс обучения был окончен. Я находился в очень хорошей физической форме, душевное мое состояние было на должном уровне и к тому времени я налетал около 500 часов на двухмоторных самолетах. И ещё примерно сотню на тренажерах. Мы сдавали экзамены на получение коммерческой лицензии типа В, действующей в Соединенных Штатах, и я успешно их прошел. Полагаю, что у них существовало какое-то соглашение с американским правительством, чтобы получить соответствующие результаты, так как экзамены сдали все.
За это время я почти забыл, что на самом деле я работаю на ласкового и общительного подонка, которого зовут Руперт Квин, руководящего отделом номер шесть службы "НС/НПС".
...я снова спустился на землю и понял, что мы с генералом сидим и в полном молчании смотрим друг на друга. По-видимому, он уже давно закончил рассказ, а я так углубился в свои мысли, что даже не заметил этого. Такое со мной случалось, когда я сильно уставал.
- Да. В конце концов это должно было быть здорово, - сказал я, словно слушал все время и мое молчание означало просто почтительный трепет перед его подвигами. Он несколько раз согласно кивнул головой.
- Ну, а теперь, Филипп, расскажи, как все прошло?
- Как в аду. Эти паршивые родезийцы поджидали нас с зенитными пулеметами. Мне пришлось убраться и воспользоваться другой посадочной полосой.
- Других неприятностей не было?
- Слава Богу, нет. Хватило и этих. Обо всем подам полный письменный отчет. Завтра я должен лететь вторым пилотом в Неаполь. Но смертельно устал. Не могли бы вы освободить меня?
Он просмотрел расписание на своем столе. Тихо пробормотал что-то про себя по-немецки. Я ему нравился - возможно из-за своей типично арийской внешности, и кроме того, я был хорошим пилотом. Собственно, я против этого не очень возражал. Он заботился о нас и делал все, что мог, чтобы эти чертовы поганцы из "Интернейшнл Чартер" не заставляли нас работать слишком много.
- Мне очень жаль, Филипп. Больше никого нет. Но ведь ты летишь всего лишь вторым пилотом. Не такая уж тяжелая работа. Сможешь поспать по дороге.
- Мне чертовски не хочется лететь. Лучше бы я написал вам этот окаянный отчет. Ладно, раз нельзя, значит нельзя. Но ведь после этого полета мне полагается две недели отпуска, верно?
Он снова углубился в свои бумаги.
- Да. Две недели отпуска. И куда ты собираешься отправиться?
Я пожал плечами и встал.
- Думаю, в Швецию. Хочется побыть где много зелени, растут деревья и не так жарко.
- И где вокруг полно симпатичных молодых женщин. Да-да, я тебя знаю, Филипп. - Он громко расхохотался, когда я шутливо откозырял ему и вышел.
Полуденное солнце Датоса едва меня не ослепило.
Я торопливо нацепил темные очки и пошел на автостоянку.
Полуразвалившийся старый открытый "лендровер" - чтобы ездить от работы до своего дома - был совершенно разбит теми проселками, которые здесь именовались дорогами. Двигаясь в сторону своей виллы, я мечтал лишь о банке холодного пива и о том, как потом я надолго, надолго засну. И ещё я должен был написать Валерии о своем полете назавтра в Неаполь. Были кое-какие вещи, которые следовало рассказать моим начальникам в министерстве - Швеции предстояло обеспечить мне приятное и спокойное прикрытие для моего отчета.
5. Штаб-квартира компании "Интернейшнл Чартер"
Я направил "лендровер" с единственной на острове Датос дороги с твердым покрытием на разбитый проселок к своей вилле. Слово "вилла" обычно вызывает в воображении картину большого белого дома с верандами, сада, плавно спускающимся к морю, и мягкого позвякивания кубиков льда в дорогом ликере. Виллы, которые "Интернейшнл Чартер" предоставляла своим пилотам, действительно были выкрашены в белый цвет и располагались возле моря, но в остальном они не слишком соответствовали рекламным картинкам бюро путешествий.
Моя вилла состояла из одной большой комнаты с двумя французскими окнами, выходящими на море. Она лепилась на откосе вплотную к воде, так что мне не приходилось слишком далеко ходить, чтобы поплавать. В задней части дома поместилась небольшая, но хорошо оборудованная кухня и совсем маленькая душевая с кафельными стенами. Был ещё туалет размером с телефонную будку, и конечно электричество и водопровод.
Стены выкрашены белой краской, пол выложен каменными плитами и в центре возвышалась двуспальная кровать. Перед французскими окнами была узкая веранда с выложенным плиткой полом, на которой я имел обыкновение лежать, греясь на солнышке. Все было сделано очень просто, без малейших намеков на роскошь, но все равно очень мило. Я купил высококачественный проигрыватель и привез большую коллекцию своих пластинок, так что нельзя сказать, что был лишен цивилизованного комфорта. В большом холодильнике фирмы "Вестингауз" я хранил холодное пиво и замораживал кубики льда. По всему Датосу "Интернейшнл Чартер" понастроила множество таких вилл-близнецов. Они были предназначены для парочек, проводящих медовый месяц, и в самом деле трудно представить более подходящее место, где можно провести медовый месяц, если вам хочется остаться вдвоем, чтобы никто не мешал. Однако почему-то у новобрачных не было желания ехать так далеко и они толпами отправлялись на остров Джерси, так что идея потерпела фиаско. Зато нам, пилотам, здорово повезло - ведь эти виллы доставались нам даром и я был только счастлив от того, что молодожены решили заниматься своими упражениями на острове в проливе Ла Манш.
На том же каменистом обрыве стояла ещё одна вилла. Ее владельцем тоже был пилот компании "Интернейшнл Чартер". Француз, который успел поторговать оружием от Индокитая до Алжира, так что "Интернейшнл Чартер" стала для него самым подходящим местом. Мы раз в неделю приглашали друг друга пообедать вместе с девушками и проводили большую часть времени, размышляя о все новых и все более сложных кулинарных ухищрениях, которыми старались превзойти друг друга. Это стало своеобразным соревнованием.
Остров Датос был типичным прыщиком в Эгейском море. Около восьми миль в длину и трех миль в ширину, он нигде не поднимался выше чем на шестьсот футов над уровнем моря. На острове была одна деревня и маленькая гавань, и коренные жители Датоса ловили рыбу, ковыряли скудную почву и обманывали туристов. Вторым и более успешным предприятием компании "Интернейшнл Чартер" было строительство на острове двух отелей неподалеку от деревни. Обычные миниатюрные копии небоскребов Майами. Они обслуживали людей, приезжающих в двухнедельный отпуск, причем все это обходилось в шестьдесят фунтов стерлингов прямо от Лондона.
Довольно недурной способ загрузить свои самолеты, и в летние месяцы дело шло совсем неплохо. К счастью, эти туристы никогда удалялись от деревни, так что не становились у нас бельмом на глазу. Собственно, им и некуда было больше идти, вся остальная часть острова представляла известняковую скалу с немногими рахитичными деревьями и крошечными полями, на которых некоторые жители Датоса напрасно старались что-нибудь вырастить. Все это очень характерно для Греции, бесплодной и прекрасной, если вас устраивал разворачивающийся перед вашими глазами пейзаж.
Никто точно не знал, кому принадлежит Датос. Перед войной Греция, Албания и Турция потратили немало времени и денег в спорах о том, кто его владелец.
Во время войны немцы временно решили эту проблему, захватив остров. Они построили там небольшую посадочную полосу для истребителей. Отчасти им предстояло противодействовать британскому флоту, а отчасти - оказывать дружеское давление на нейтральную Турцию. Затем появились англичане и использовали посадочную в гражданской войне в Греции, причем даже её удлиннили. Когда стрельба наконец-то кончилась и англичане ушли, то Греция, Турция и Албания возобновили свой спор с того же места, где остановились перед войной. Они все ещё продолжают спорить, так что можно сказать, что сейчас временным владельцем острова является "Интернейшнл Чартер". Я ни на минуту не сомневаюсь, что они нашли кому дать взятки во всех трех заинтересованных правительствах.
"Интернейшнл Чартер" ещё больше расширила взлетно-посадочную полосу и провела ряд операций с недвижимостью. Это место было очень удобным для размещения базы, так как располагалось близко к России, Балканам, Северной Африке и Ближнему Востоку, то есть к тем районам, где фирма работала. Жителям острова Датос было вообще-то безразлично, кому принадлежит остров, ведь все равно им деться было некуда. Налогов они не платили, а "Интернейшнл Чартер" благоустраивала дороги, провела электричество и воду к взаимному удовольствию всех заинтересованных сторон. На острове ходили любые деньги и в деревенских ресторанах вы могли платить любой валютой. Старые крестьяне могли казаться немного туповатыми, но когда вы замечали, с какой скоростью они обменивают валюту и рассчитывают разницу курса на глазах ошеломленных туристов, то начинали понимать, что под их толстой шкурой скрывается немало хитрости и коварства.
"Лендровер" я оставил в небольшой рощице кривых сосен за домом. Там же стоял старый ободранный мотоцикл, который я купил на всякий случай. Значит моя подружка дома. Она гоняла по острову на мотоцикле, обычно ездила на нем в деревню за продуктами. Но делала это не слишком часто, ведь большую часть продовольствия я привозил, скупая при полетах в не столь цивилизованные края.
Дом был пуст, на пляже тоже никого. Однако моего акваланга на обычном месте не было, гарпунного ружья тоже, и я решил, что девушка отправилась в море в поисках свежатинки. Сбросил пропотевшую одежду, я растянулся на веранде, прикрыв глаза специально приобретенной для этой цели соломенной шляпой, и расслабился. Одно из немногих преимуществ этой работы заключалось в том, что вы приобретали великолепный загар.
На несколько секунд я задремал.
Потом внезапно проснулся и мне понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Солнце пекло очень сильно, а животом я чувствовал что-то холодное и мокрое. Я рывком сел и рыбина слетела с меня и распласталась с выражением идиотского удивления на плиточном полу веранды. Вероника в своем обычном белом бикини казалась воплощением здоровья и хохотала, как сумасшедшая.
У неё было шесть белых бикини, все невероятно миниатюрных размеров, и в настоящее время они составляли весь её гардероб. Отправляясь в деревню, она надевала мои белые джинсы, чтобы не слишком уж шокировать местных жителей. Такая жизнь её вполне устраивала и она казалась совершенно счастливой.
- Филипп, дорогой, видел бы ты свое лицо!
Я с достоинством отступил под прикрытие моей шляпы и она села рядом.
- Роника, я только что закончил суточный полет, у меня бензедриновое похмелье и завтра утром мне предстоит лететь снова. Дорогая, пожалуйста, дай немного поспать. Я не прошу слишком многого, я не собираюсь отлынивать, когда мы окажемся в постели, но не могу же я бодрствовать все время.
Она хихикнула, отшвырнула мою шляпу и меня поцеловала. Лицо её было холодным после морской воды, мокрые волосы коснулись моего лица. Теперь почти автоматически я должен был сорвать с неё остатки одежды, но я смертельно устал и потому воспротивился этому желанию. Но, так как она была счастлива, я тоже рассмеялся.
- Филипп, ты в самом деле устал?
- Да, Вероника, дорогая. Я действительно устал.
Она снова поцеловала меня и надвинула шляпу мне на глаза. К тому времени, когда она вернулась с выпивкой, в которой плавали кусочки льда, я уже снова спал, и она легла рядом и тоже заснула. Лед медленно растаял под лучами солнца, скользившими по фасаду дома.
С моей стороны было трусостью ранее не упоминать о Веронике, но следует же человеку иметь в жизни что-то недосказанное. Я провел на Датосе неделю, прежде чем понял, что:
1) для меня нет здесь ни одной девушки, если конечно я не женюсь на одной из местных красавиц;
2) мне нужен кто-то, кто готовил бы еду и нежно бы меня любил, когда я усталый буду возвращаться домой;
3) это место должно было понравиться Веронике.
Я поговорил на эту тему в "Интернейшнл Чартер" и попросил разрешения привезти её сюда. Генерал замолвил за меня словечко и фирма согласилась. Думаю, они провели в Лондоне быструю проверку, чтобы убедиться, что она не работает на спецслужбы и не замешана в каком-то другом грязном деле. Поэтому я позвонил ей, она бросила своего пробивного молодого продюссера и первым же рейсом прилетела на Датос. "Интернейшнл Чартер" привезла её даром одним из грузовых рейсов. Может быть они и мошенники, но заботятся о своих собственных интересах.
Мы провели с ней три месяца и оставшиеся двадцать один месяц в "Интернейшнл Чартер" представлялись теперь не такими уж мрачными. Фактически я даже наслаждался жизнью. Мне нравилось летать, если не считать те случаи, когда это становилось опасным. Я зарабатывал кучу денег и почти их не тратил. И довольно долго мне удавалось подавлять мысль о том, что я работаю на Лондон. Мы были с ней счастливы. Конечно, я не говорил Веронике о том, что я двойной агент, и не думаю, что она подозревала, что с компанией "Интернейшнл Чартер" тоже что-то не в порядке. Она считала, что мне каким-то образом удалось получить хорошую работу, на которой приходиться нерегулярно летать на самолетах, а между этими полетами хватает времени для отдыха. Ей это подходило идеально.
Проснулся я около восьми вечера, все ещё усталый, но уже способный логически мыслить. Было уже темно, но все ещё тепло. Из дома доносились кухонные запахи и я сразу же почувствовал, что голоден. Последние 24 часа я ел не так уж много. Я мягко прокрался на кухню, где Вероника что-то внимательно разглядывала через смотровое окошечко электрической духовки, поцеловал её в затылок - и она тут же очутилась в моих объятиях.
- Что у нас сегодня?
- Что-то вроде мяса, тушеного в вине, со свежими томатами и салатом. В деревне тонны свежих помидоров. Ужасно дешево. Пришла целая шаланда или что-то в этом роде. - Она пощекотала меня пониже позвоночника.
- Позволь мне принять душ и после поедим, - промурлыкал я.
После душа я почувствовал себя почти проснувшимся и, чтобы выглядеть скромнее, натянул белые джинсы. Было достаточно тепло, чтобы надевать что-то еще. Мы сидели на краю веранды, спустив ноги в песок, и ели из тарелок, поставленных на колени. Как-нибудь, - подумал я, - мне следует собраться с духом и купить стол. А впрочем, стоит ли беспокоиться?
Очень белая луна прочертила светящуюся дорожку по черному морю, мелкие волны шелестели на полированной полоске пляжа. Цикады совершенно обезумели от страстного желания немедленно сообщить друг другу нечто невероятное, и сосны специально ради нашего удовольствия испускали специфический хвойный аромат. Я раскурил пару сигарет и мы сидели, медленно потягивая выпивку.
- Ты знаешь, это так прекрасно, - очень тихо сказала Вероника. - Я никогда не была так счастлива, как сейчас. Иногда я оглядываюсь вокруг и мне хочется плакать от полного счастья. Разве это не глупость? - Я прижал её к себе и легкий бриз смешал наши волосы. - Как долго это может продлиться?
Я расстегнул верх её бикини и повесил на перила веранды.
- О, это может продолжаться годы и годы. Мы будем жить здесь вечно. Пойдем в дом.
Я внес её внутрь и положил на постель. Она выскользнула из трусиков границы между загоревшей и незагоревшей частями тела не было.
- Вероника, ты снова принимала солнечные ванны голой!
Она рассмеялась и скрестила ноги.
- Ты все время это делаешь.
Я выбрался из своих джинсов, которые вдруг показались слишком тесными. Было так приятно стоять совершенно голым в темноте теплой ночи.
- Дело не в том, что меня беспокоят моральные принципы. Просто ты провоцируешь старину Сержа, который живет на соседней вилле. Вот если б я бродил тут голым, ему плевать...
На белых простынях мы казались почти черными. После наших занятий любовью в доме всегда воцарялась какая-то новая простота и нежность.
- Завтра я улечу дня на три, - сказал я. - Нужно кое с кем встретиться в Швеции. Потом вернусь и мы проведем вместе целых десять дней.
- Если ты уезжаешь на три дня, то я должна сейчас же им заняться, сказала она, плавно принимаясь за дело. Море мягко играло само с собой за широко раскрытыми французскими окнами, которые мы никогда не закрывали.
- Милый, милый Филипп, - стонала Вероника, царапая мне плечи, когда я медленно, мучительно медленно овладевал ею.
Время от времени приходится врать, даже тем людям, которых вы любите. Это просто вопрос безопасности.
6. Встреча со связником
Как я и говорил Веронике, два дня спустя я летел в Париж, предоставив другим профессионалам вести самолет. Одно из самых приятных преимуществ пилота заключается в том, что когда вы летите как пассажир, вы не обязаны постоянно выглядывать в окно и говорить о том, как прекрасны облака.
"- Швеция, - сказал он, - я представляю, как вы разыграетесь." Поэтому я передумал. Вернее, за меня это сделала Вероника. Мне показалось, что не слишком разумно оставаться так долго вдалеке от нее, и даже самые горячие мечты о купающихся нагишом шведских сторонницах свободной любви не могли уравновесить мысль о разлуке. Во всяком случае в моей работе отнюдь не плохо озадачивать людей. Я не сообщил "Интернейшнл Чартер" об изменении моих планов. А если бы меня спросили, просто ответил бы, что передумал. Поэтому я внезапно направился повидать старого друга в Париже. Немного подмигнем. Все время одна и та же девушка, ну, вы же понимаете, генерал. Я мог даже представить себе, как он похлопывает меня рукояткой своего церемониального кортика и обещает молчать, как могила.
Открытку я послал своей сестренке Вал, в которой написал, что собираюсь побывать в Париже и почему бы ей с друзьями не подъехать туда встретиться со мной. Оставалось только надеяться, что на этот раз встреча пройдет лучше, чем в прошлый. Тогда все походило на плохую шутку. Устроенную - на это счет у меня не было никаких сомнений - этим мерзавцем Квином.
Я глубже забрался в кресло и сделал ещё глоток предложенного в самолете виски. Почему выпивка имеет такой отвратительный вкус в кабине, где поддерживается постоянное давление? Руперт Добрый намекал при нашей единственной случайной встрече, что моими связниками скорее всего будут женщины. Что ж, это звучало неплохо - нечто вроде доброй старой Мата Хари, и некоторые из куколок, крутившихся возле Уайтхолла были великолепны. Они и должны быть такими. Меньше вероятность, что такую привлекательную птичку, а не старую рыжую корову, на которую не покусится уже никто из своих, удастся соблазнить какому-нибудь энергичному русскому.
Я не сказал бы, что моя первая курьерша полностью относилась к классу мычащих созданий, но явно была близка к этому. В качестве места встречи для маленького шпионского романа я выбрал Сен-Тропез и снял большой двойной номер. Моя связница, которую я опознал по кодовой фразе, разнесла вдребезги все мои фантазии как десятитонная бомба. Во-первых, у неё был канадский акцент. Я никогда особенно не увлекался американками или канадками и стал увлекаться ещё меньше после проводившихся каждые две недели опытов в Техасе. Во-вторых, ей оказалось не меньше тридцати, причем блеклые волосы были собраны в пучок у неё на затылке. Одним словом, типичная ""школьная учителка". В-третьих, она носила жуткие очки и в-четвертых, было совершенно очевидно, что она чрезвычайно компетентна и горит желанием выполнить задание. Одним словом, типичная женщина, влюбленная в свою профессию, и знающая карате куда лучше меня.
Когда она похлопала меня по спине, чтобы я мог отдышаться, поперхнувшись при её виде вином, я изобразил одну из своих самых соблазнительных улыбок и повел её обедать. Мне приходилось на всякий случай изображать, что я гоняюсь за ней как стая собак за сукой, у которой течка. После обеда мы отправились в наш номер в отеле я и рассказал ей все, что знал. Это было почти целое досье.
Сначала я рассказал ей все, что запомнил относительно моих тренировок, как выглядела старая база ВВС США и как, по всей вероятности, были состряпаны пилотские лицензии. О том, что весь персонал учебного центра походит на американских отставников, и примерную оценку того, сколько денег пришлось вложить в тренировочное оборудование этого центра.
Затем я рассказал ей о трех "нерегулярных" полетах, которые мне пришлось совершить к моменту нашей встречи. Один из них - в Родезию с обученным в Китае диверсантом. Второй - с Сицилии в Каир с большой компанией мафиози, которых итальянские полицейские рассматривали как подопытных кроликов. И третий полет, потребовавший от меня самого большого нервного напряжения, был с американцем, которого следовало доставить в Албанию.
Этот последний полет заслуживает более подробного описания, потому что янки был напуган куда больше меня, но ничего из того, чего мы опасались, не произошло. Я подобрал парня вечером на каком-то тихом маленьком аэродроме в Греции. Это место было похоже на обычную сельскую станцию на железной дороге, где таможенники и паспортный контроль обычно пребывали в сонном состоянии, а благодаря легкой подмазке со стороны "Интернейшнл Чартер", они вообще находились в сомнамбулическом состоянии. Вы могли бы провести там вооруженную дивизию и они проштамповали бы все паспорта, сопровождая эту процедуру веселыми шутками.
Мы пролетели над Адриатикой на очень малой высоте и я буквально проскользнул между островами. Мне пришлось потратить очень много усилий, прокладывая курс, и потому некогда было беспокоиться о возможной смерти, а бедному маленькому янки совершенно нечего было делать. Он крутил головой во все стороны, нервничая все больше и больше, и в конце концов начал бормотать что-то совершенно непонятное...И тут мы тихо и спокойно прилетели в Албанию. Конечно, он мог устроить такое представление просто для меня, но, если он на самом деле такой большой актер, то ему следовало развлекаться с пташками из Беверли-Хиллз, а не проползать, трясясь от страха, под "Железным Занавесом". Я высадил его на маленькой тихой, заросшей травой полосе, где нас встречала целая компания крутых парней с густыми черными усами, увешанных пулеметными лентами, и быстро увезла с собой. Никаких неприятностей не последовало.