Дирк осторожно пробирался за шеренгой машин, которые и помешали ему припарковаться поближе к собственному дому. И вот между ним и орлом только синий "рено".
А дальше?
Дальше он выпрямится в полный рост, и встанет, и гордо так скажет: "Я здесь. Делай со мной что хочешь". Дирк, конечно же, не знал, что воспоследует, но, возможно, "рено" примет на себя основной удар.
Вовсе не исключена, например, возможность, что орел ему обрадуется. Может, он просто хочет подружиться? Может, орел потому на него и наскакивал, что хотел познакомиться и немножко поиграть. Разумеется, если предположить, что это тот же самый орел. Почему бы и нет? Все возможно. Маловероятно, что в Северном Лондоне в один день появились два разных орла.
Или орел просто присел отдохнуть на ступенях его дома совершенно случайно, наслаждаясь короткой передышкой перед броском в небо, в погоню за чем-нибудь - ну, я не знаю, за чем там орлы обычно бросаются в погоню.
Как бы там ни было, Дирк понял, что настало время для решительных действий. Он расхрабрился, глубоко вздохнул и восстал из-за капота "рено" как призрак из бездны.
Но орел как раз смотрел в другую сторону, и прошла еще секунда или даже больше, прежде чем он повернул голову и заметил Дирка. Затем воспоследовало нечто столь неожиданное, что Дирк просто растерялся, - орел дико заверещал и отступил на пару шагов к двери. Потом орел поморгал глазищами, но быстро оправился и глянул на Дирка столь бойко и весело, что тот уж вовсе не имел ни малейшего представления, что предпринять.
Дирк немного подождал, пока все не успокоилось, и предпринял новою попытку обойти "рено" спереди. Послышались тихие, неуверенные каркающие звуки. Мгновение спустя Дирк с ужасом понял, что он сам каркает, и заставил себя немедленно прекратить. Это орел, а не грабитель.
И вот тут-то Дирк допустил ошибку.
Он так глубоко погрузился в размышления об орлах, их скрытых намерениях, о разнице между орлами и котятами, что не смог сосредоточиться на том, что он, собственно, делает, переходя улицу. Итак, в думах об орлах он ступил одной ногой на мокрый после дождичка тротуар, зацепился другой ногой за бампер машины, поскользнулся и затем совершил то, что никогда не следует допускать в отношениях с таким большим орлом со столь неустойчивым характером - Дирк полетел прямо на орла, головой вперед, с раскинутыми руками.
Орел отреагировал незамедлительно.
Ни секунды не колеблясь, орел отпрыгнул в сторону, освободив Дирку достаточно места, чтобы тот мог беспрепятственно обрушиться всей тяжестью на ступени собственного крыльца. После чего орел воззрился на него с непередаваемым презрением.
Дирк застонал.
Он ударился виском о край ступеньки и отчетливо понял, что спокойно бы обошелся в этот вечер и без битья головой о камни. Дирк полежал немного, хватая ртом воздух, потом тяжело откатился, прижимая одну руку к виску, а другую - к носу, и посмотрел на орда, горестно размышляя: вот ведь в каких тяжелых условиях приходится работать!
Орел недоуменно на него глянул и опять растерянно заморгал, Дирку стало ясно, что пока бояться вроде нечего, и он сел, а затем медленно поднялся на ноги, стряхивая пыль с пальто. Затем выудил из кармана ключи и отпер входную дверь, которая почему-то немного разболталась. Он с нетерпением ждал, что же орел дальше собирается делать.
Орел легко взмахнул крыльями, залетел в холл и огляделся по сторонам с плохо скрытым отвращением, Дирк не имел ни малейшего представления, что, собственно, орел ожидал увидеть, но подобным же образом на обстановку в холле реагировали не только орлы. Беспорядок, в общем-то, не столь уж и значителен, но орел, очевидно, наравне в прочими посетителями не смог противостоять тому зловещему мраку, который плотной завесой опускался на каждого входящего.
Дирк поднял с коврика конверт, заглянул внутрь, чтобы найти там именно то, что и ожидалось, а затем обнаружил исчезновение картины. И вовсе это не была какая-то особенная замечательная картина, а просто маленький японский эстамп, купленный когда-то по случаю, но Дирку он нравился, и вот теперь он исчез. На стене торчал одинокий крюк. А еще исчез стул.
Потрясенный внезапной догадкой, Дирк поспешил на кухню. Ну вот, теперь совершенно ясно, что он лишился не только стула и любимого эстампа. Набор новейших ножей, кухонный комбайн, двухкассетник исчезли, но зато теперь у него новый холодильник. Очевидно, холодильник доставили ребята Нобби Пакстона, и теперь Дирк просто составит небольшой списочек - вот и все, ничего страшного.
Зато теперь у него новый холодильник. Даже на кухне сразу как-то легче дышится и напряженность исчезла. А появилось ощущение легкости и весенней свежести, к которому не остались равнодушны даже коробки из-под пиццы они уже вовсе не столь уныло громоздятся на окне.
Дирк весело распахнул дверцу нового холодильника и восхитился, обнаружив полную и совершенную пустоту. Внутренний свет озарял безупречную чистоту бело-голубых стенок и сверкал на хромированных полках. Дирку так это все понравилось, что он тотчас принял решение сохранить все в первозданной чистоте. Он никогда туда ничего не положит.
Прекрасно. Он захлопнул дверцу.
Верещание и шелест крыльев за спиной напомнили, что орел вознамерился и дальше развлекать его своим присутствием. Дирк обернулся и обнаружил, что орел уселся на кухонный стол и вызывающе на него смотрит.
Теперь он уже начинал понемногу привыкать, и орел перестал казаться столь опасным, тем более что постоянно ожидаемого предательского нападения орел до сих пор так и не совершил. Конечно, орла не следовало совсем уж не принимать в расчет, но все обстоит не столь безнадежно, как казалось вначале. Дирк немного расслабился, снял шляпу, скинул пальто и швырнул на стул.
Орел, видимо, учуял, что у Дирка складывается о нем совершенно превратное представление, и протянул ему когтистую лапу. И Дирк опять поддался внезапной панике, совершенно отчетливо увидев, что когти орла испачканы чем-то уж слишком похожим на запекшуюся кровь. Он в ужасе отшатнулся. Орел привстал, расправил крылья - все шире и шире, наклонился вперед и стал перебирать лапами, пытаясь сохранить равновесие. Дирк совершил то единственно возможное, что могло ему прийти в голову при подобных обстоятельствах, - он молниеносно выпрыгнул из кухни, захлопнул дверь и забаррикадировал ее столом.
За дверью тут же поднялась ужасающая какофония скрежета, стука и возмущенного верещания. Дирк сидел, привалившись спиной к столу, пыхтя как паровоз и пытаясь отдышаться. Немного погодя он уже начал беспокоиться: что же там может выделывать эта птица?
Ему показалось, что орел действительно бьется в дверь. Каждые несколько секунд повторялось одно и то же - сначала мощное биение крыльев, затем бросок - и ужасный шум падения. Дирк не думал, что орлу удастся вышибить дверь, но он вдруг забеспокоился, а вдруг орел так и будет биться в дверь, пока не свалится замертво. Птица явно безумствовала, но вот отчего - Дирк не имел ни малейшего представления. Он попытался успокоиться и понять, что делать дальше.
Он позвонит Кейт и убедится, что у нее все в порядке.
Взжиии... ба-бах!!!
Он наконец-таки откроет конверт, который таскает целый день напролет, и посмотрит, что в нем такое.
Для этого ему нужен острый нож.
Три достаточно труднопреодолимые мысли вдруг потрясли его, промелькнув в быстрой последовательности.
Взжиии... ба-бах!
Первое - острые ножи здесь имеются только на кухне, еслщголько ребята Нобби ему вообще что-либо оставили.
Ну, это, положим, не так уж и важно. Он всегда может найти что-нибудь другое вместо ножа.
Вжиик... та-та-там-бам-бам!
Второе - сам конверт остался в кармане пальто, а пальто на кухне, на спинке стула.
Вжиик... бамс!
Третье очень похоже на второе и касается местонахождения клочка бумаги с телефоном Кейт.
Ба-бах!!!
О Боже!
Бу-бумс...
Дирк вдруг почувствовал себя очень, очень усталым от всего перенесенного сегодня. Его беспокоило глубокое осознание неминучей беды, но он все еще не мог предугадать, что именно лежит в основе.
Ну ладно, он знает, что сейчас делать.
Взжиииии... ба-бах!
...поэтому не стоит медлить. И он быстренько оттащил стол от двери.
Взж...
Он пригнулся и распахнул дверь, удачно проскочив под орлом на кухню, а орел пулей вылетел в холл и шмякнулся о противоположную стенку. Дирк захлопнул за собой дверь, сдернул пальто со стула и придвинул стул к двери.
Ба-бах!
Ущерб, нанесенный двери со стороны кухни, был одновременно и значительным, и впечатляющим, и Дирк не на шутку обеспокоился, что подобное поведение малоутешительно с точки зрения состояния рассудка птицы или во что превратится это самое состояние рассудка, если подобное поведение продлится чуть подольше.
По-видимому, та же самая мысль посетила и птицу, так как царапание и верещание прекратилось, сменившись злобненьким молчанием, которое, продлившись всего минуту, уже вызвало у Дирка не меньшие опасения, чем предшествующее битье головой в дверь.
Дирк терялся в догадках, что случилось.
Он осмотрительно приблизился к двери и очень, очень осторожно немного отодвинул стул, так, чтобы можно было заглянуть в замочную скважину. Он присел на корточки и посмотрел. Поначалу ему показалось, что вообще ничегошеньки не видно - должно быть, ее что-нибудь загораживает. Затем слабое мерцание и блеск с той стороны внезапно открыли ему потрясающую правду - орел тоже припал к замочной скважине и наблюдал. Дирка почти опрокинуло назад от потрясения, и он отскочил от двери в легком ужасе и смятении чувств.
Какой разумный орел! Ну надо же! Что же это такое творится? Где это видано, чтобы орлы вели себя подобным-образом! Так, главное - спокойствие. Попробуем все выяснить. Нечего и думать связаться по телефону с каким-нибудь орнитологом - экспертом по орлам. Все справочники валяются в комнатах, а он вовсе не уверен, что сможет предпринять еще одну вылазку, нет, конечно, у него ничего не выйдет - все бесполезно, когда имеешь дело с орлом, догадавшимся подсматривать в замочную скважину.
Дирк подошел к раковине и нашел кухонное полотенце, скомкал его, намочил и приложил сначала к кровоточащему виску, который продолжал распухать, а потом к носу, тоже распухшему и ужасно болезненному. Может, орел не просто орел, а создание, необычайно тонко чувствующее, и лицо Дирка - в его нынешнем состоянии - просто оскорбило орла в его лучших чувствах, да притом оскорбило столь глубоко, что несчастная птица лишилась рассудка. Дирк безнадежно вздохнул и опустился на стул.
Он попытался позвонить Кейт, но ему удалось поговорить только с автоответчиком, который голосом Кейт любезно попросил оставить сообщение после сигнала, столь же любезно предуведомив, что она едва ли когда-нибудь прослушает сообщение и что намного лучше поговорить с ней лично, но сейчас это, к сожалению, невозможно, так как ее нет дома, и поэтому пусть перезвонит потом.
Премного благодарен, подумал Дирк и положил трубку.
Наконец-то до него дошло, что на самом деле с ним происходит, - он просто всячески оттягивает момент вскрытия письма, испытывая вполне обоснованное беспокойство относительно его содержимого. И страшила, собственно, не сама затея, хотя, конечно, пугает, когда человек продает душу зеленоглазому монстру с косой, и как ни трудно подобное предположить, а именно это, учитывая все обстоятельства, в данном случае и произошло. В уныние повергает то, что человек продал душу зеленоглазому монстру с косой в обмен на долю прибыли от хита.
Если смотреть правде в глаза, то все именно так и произошло. Как это ни печально.
Для начала Дирк решил вскрыть другой конверт, тот, что валялся на коврике у двери. Этот конверт принес курьер большого книжного магазина, где у Дирка был открыт счет. В конверте он нашел листок с текстом песни "Горячая картошка", авторы: Колин Пейгатон, Фил Малвил и Джеф Энсди.
Текст песни очень примитивный, постоянный повтор фраз, четкий ритм, простое чувство опасности, бодрая бессердечность, хорошо схвачено настроение ушедшего лета.
Горячая картошка,
Ты не тронь ее, не тронь, тронь, тронь.
Если взял, другому брось, брось, брось, брось.
Чтоб тебя с ней не застал, не застал никто.
Кинь ее - другой поймает. Кто поймает? Кто?
Да любой поймает, только передай скорей,
Лучше с ней не попадайся, когда босс придет,
Перекинь ее любому, когда босс придет.
Говорю тебе, картошка слишком горяча...
Ну и так далее. Повторяющиеся фразы перекидывают туда-сюда два члены группы, ударник тяжело отбивает ритм, все громче и быстрее - вот, собственно, и все.
Все, что ожидалось. Да. Чудесный дом на Лаптон-роуд, начищенные полы и распавшийся брак.
Вот уж действительно, как все измельчало по сравнению с той великой эпохой Фауста и Мефистофеля, когда человек мог приобрести все знание "мира, достичь всех чаяний ума и наслаждений плоти в обмен на душу. А сейчас - часть дохода от продажи пластинки, немного мебели, украшение для стенки ванной комнаты, и вот уже хоп - и голова покатилась с плеч долой.
Итак, в чем заключалась сделка? Что такое этот самый "картофельный" контракт? Кто и что получал, а главное, почему?
Дирк поискал в ящике хлебный нож, опять сел на стул, доехал из кармана конверт, заклеенный липкой лентой, и вскрыл.
Из конверта выпала связка бумаг.
22
Именно в тот самый момент, когда зазвонил телефон, дверь в гостиную распахнулась, и перед Кейт предстал Бог-Громовержец. Он тщательно отмок в предложенном ему целебном составе, потом вылез из ванной, разодрал ночную рубашку Кейт и перевязал боевые раны. Отмокшие дубовые щепки он небрежно бросил в угол. Кейт приняла решение до поры до времени просто игнорировать как провокационные действия Тора, так и настырный телефонный звонок. С первым она еще успеет разобраться, а вторым займется автоответчик.
- Читала я о тебе, - обратилась Кейт к Громовержцу. - Ну и где твоя борода?
Тор взял у нее том энциклопедии, посмотрел и пренебрежительно отодвинул.
- Ха, да я ее сбрил. Еще в Уэльсе, - сказал он и нахмурился от неприятных воспоминаний.
- Господи помилуй, что же ты делал в Уэльсе?
- Камни считал.
Тор пожал плечами и уставился в окно.
В его грубости чувствовалась огромная, неизбывная тоска. Внезапно Кейт почти испугалась - уж не погода ли так на него действует? С некоторыми это бывает. Впрочем, нет, у бога, наверное, все по-другому. Кто на кого влиял - неизвестно, но небо за окном тоже беспокойно хмурилось и явно пребывало в плохом настроении.
Кейт неожиданно смутилась.
- Простите за столь глупый вопрос, мне, знаете ли, никогда еще не доводилось проводить вечер в обществе бога, но все-таки - какие именно камни вы считали в Уэльсе?
- Все, - пророкотал Тор. - Все - от вот таких... - Он показал размер где-то в четверть дюйма. - ...до вот таких. - Он широко раскинул руки.
Кейт уставилась на него, перестав вообще что-либо понимать.
- А... а сколько их?
Тор оглянулся в гневе.
- Вот сами и сосчитайте, если вам так интересно! - заорал он. - Я потратил годы и годы... И только я один знаю - сколько их. И никто больше никогда не узнает! Так вы что - хотите, чтобы я вот так просто взял и сказал первому встречному? Как бы не так. И не надейтесь.
Он опять отвернулся к окну.
- Вообще-то я не совсем уверен... Иногда мне кажется, что я сбился со счета где-то посреди Глэморгана. Нет, я не буду! - прокричал он. - Я не буду опять их считать!
- Ну ладно, ладно... Затем вообще вы занимались столь странным делом?
- Это бремя взвалил на меня отец. Наказание. Епитимья. - Тор нахмурился.
- Ваш отец? То есть Один?
- Отец Всех Богов Асгарда.
- Так он жив?
Тор посмотрел на нее как на дурочку.
- Мы бессмертны, - просто сказал он.
Внизу Нейл как раз завершил громоподобное выступление на контрабасе, и стало пугающе тихо.
- Бессмертны - ведь именно этого вы и хотели. Вы сами сделали нас бессмертными. Это жестоко. Вы хотели, чтобы мы были вечно, и стало так. Потом вы нас забыли. Но мы все еще вечные боги. И только теперь - наконец - многие мертвы, многие умирают. - И еще он добавил совсем тихо: - Только это не так-то просто - умереть.
- Я ничего не могу понять. Так вы говорите, что я, то есть все мы...
- Нет, вы должны понять, - гневно сказал Тор. - Именно поэтому я к вам и пришел. А вам известно, что большинство меня вообще не видят? Просто не замечают. И вовсе не потому, что мы прячемся. Мы здесь. Мы среди вас моего народа. Мы ваши боги. Вы дали нам жизнь. Вы сделали нас тем, чем не рискнули стать сами. И вы нас не признали. Когда я иду по улице в этом... мире, в мире, созданном вами без нас, никто даже не глянет в мою сторону.
- Даже в этом шлеме?
- Да, особенно в этом шлеме!
- Правда?
- Да вы что, смеетесь надо мной! - взревел Тор.
- Все это слишком сложно для бедной девушки...
Внезапно комната содрогнулась и затаила дыхание. Кейт тряхнуло, как при землетрясении, и все стихло. И этой жуткой тишине синяя китайская настольная лампа опрокинулась, свалилась на пол, закатилась в темный угол, преспокойно там уселась, распушила шерсть и жалобно мяукнула.
Кейт уставилась в угол, тщетно пытаясь сохранять спокойствие, чувствуя, как по спине стекают противные струйки холодного пота.
- Что это? - еле вымолвила она дрожащим голосом.
Казалось, Тор слегка растерялся.
- Не стоит меня злить, - пробормотал он. - Вам еще здорово повезло.
- Что все это значит?
- Я хочу взять вас с собой.
- Нет, что это? - Она указала на маленького котенка, испуганно забившегося под стол, котенка, который только что был синей китайской настольной лампой.
- Я уже ничего не могу изменить.
Кейт вдруг почувствовала себя такой усталой, растерянной и напуганной, что чуть не расплакалась. Она прикусила губу, из последних сил сдерживая подступающие слезы, и постаралась изобразить праведный гнев.
- Вот как? - сурово сказала она. - Я уж было подумала, что вы и вправду бог. Надеюсь, у вас не было намерения вторгаться в мой дом, выдавая себя за другого. Я... - Она вдруг замолчала на полуслове и продолжила свою речь уже совсем в другом тоне. - Так значит, - сказала она еле слышно, - вы были здесь, в этом мире, все это время?
- Да. Здесь и в Асгарде, - спокойно ответил Тор.
- Асгард. Это дом богов?
Тор молчал. Молчал мрачно и обеспокоенно.
- А где Асгард?
Тор молчал. Он вообще немногословен. Когда он наконец заговорил, было совершенно непонятно - то ли он все это время думал, то ли просто так стоял.
- Асгард тоже здесь. Все миры здесь.
Он вытащил из-под шкур огромный молот и углубился в его изучение со странным любопытством. Кейт показалось, что она где-то уже это видела, и ей инстинктивно захотелось пригнуться. Она отступила на несколько шагов и настороженно наблюдала за Тором.
Когда Тор поднял голову, в глазах его были сосредоточенность и мощь, как будто он приготовился к схватке.
- Этой ночью я должен быть в Асгарде. Там, в Вальгалле, в Великом Зале, отец мой Один за все ответит.
- То есть за то, что заставил вас считать булыжники в Уэльсе?
- Нет! За то, что Уэльса камни теперь считать не стоит.
Кейт безнадежно покачала головой.
- Даже не знаю, что и сказать. Наверное, я просто слишком устала. Приходите завтра. Утром. Тогда все и расскажете.
- Нет. Вот увидите все собственными глазами и поймете. Вы должны увидеть все сегодня ночью.
Тор схватил ее за руку.
- Я не хочу в Асгард. Я не имею привычки посещать мифические места с незнакомцами. Сами идите туда. Зайдете утром и расскажете, как там и что. Да, и дайте ему хорошую взбучку за булыжники.
Кейт высвободила руку. Совершенно очевидно, что ей удалось вырваться только потому, что он сам ей это дозволил.
- А сейчас, пожалуйста, уходите и дайте мне поспать! - разъярилась она.
И вдруг дом сотрясли оглушительные звуки контрабаса - это Нейл приступил к исполнению песни Зигфрида в переложении для контрабаса. Акт первый, "Гибель Богов" - более чем уместное музыкальное сопровождение данной сцены. Сотрясались стены, стекла дребезжали. Из-под стола доносилось патетическое и жалостливое мяуканье настольной лампы.
Кейт постаралась сохранить яростное неистовство, но оказалось, что совершенно невозможно яриться достаточно долго в такой-то обстановке.
- Ну хорошо, - в итоге сказала она, - как мы туда отправимся?
- Туда ведет столько же дорог, сколько в мире этих малюсеньких частичек.
- Простите, что?
- Малюсенькие частички. - Он показал большим и указательным пальцем нечто очень маленькое. - Молекулы, - добавил он, кажется, испытывая некоторое неудобство от этого слова. - Но для начала давайте уйдем отсюда.
- Мне пальто в Асгарде понадобится?
- Как хотите.
- Ладно, лучше возьму. Подождите минутку.
Кейт пришла к выводу, что наиболее правильное решение, когда имеешь дело с таким удивительным вздором, который в последнее время определяет ее жизнь, - подходить к этому по-деловому. Она нашла пальто, причесалась, оставила на автоответчике новое послание и поставила под стол блюдечко с молоком.
- Прекрасно, - сказала она и направилась к выходу из квартиры, тщательно заперла дверь и зашикала на Тора, когда они проходили мимо двери Нейла. За всем тем ужасающим шумом, который он сейчас производил, Нейл почти наверняка смог бы расслышать легчайшие звуки и выскочить, чтобы опять жаловаться на автомат кока-колы, позднее время, человеческую бесчеловечность, погоду, шум, цвет пальто Кейт, которое, к несчастью, было именно синего цвета, а этот цвет - по не известным никому причинам - Нейл просто не выносил. Они благополучно спустились по лестнице и осторожно закрыли за собой дверь подъезда.
23
Листки плотной бумага высыпались на кухонный стол Дирка; листки были сложены вместе и, если судить по их виду, немало попутешествовали из рук в руки.
Дирк отделял листок от листка, тщательно разглаживал каждый в отдельности и раскладывал на столе, расчищая необходимое пространство среди старых газет, пепельниц и грязных чашек, которые Элен всегда оставляла именно там, где они и были, заявляя, если ее заставляли объясняться, что она, дескать, думала, что Дирк поставил их там специально.
Несколько минут он рассматривал содержимое конверта, двигаясь от листка к листку, сравнивая их между собой, тщательно изучая - страницу за страницей, пункт за пунктом, строчку за строчкой.
Он не мог понять ни единого слова.
Вообще-то можно было и раньше догадаться, честно признался Дирк, что зеленоглазое, лохматое, машущее косой чудище вполне может от него отличаться не только общим обликом и личными повадками, но и тем, какой алфавит оно предпочитает.
Дирк разочарованно откинулся на спинку стула и потянулся за сигаретами, но пачка была пуста. Он взял карандаш, повертел в пальцах, но это не произвело должного эффекта.
Через пару минут его вдруг посетило пренеприятное подозрение: что, если орел все еще наблюдает за ним в замочную скважину? И он понял, что сосредоточиться на интересующей его проблеме в столь тяжелых условиях практически не представляется возможным, особенно без сигарет. Дирк рассердился на себя. Он знал - там, наверху у кровати, еще оставалась одна пачка, но он счел себя недостаточно компетентным орнитологом, чтобы отправиться за ней в спальню.
Он попробовал еще немного поизучать бумаги. Мелкие, неразборчивые буквы рунического письма еще вдобавок все съехали влево. Справа же практически ничего не было, кроме нескольких значков, образующих вертикальный столбец. Все это для Дирка было полной абракадаброй, но почему-то само расположение рун на листе вызывало неуловимо легкое и весьма неопределенное чувство узнавания.
Дирк опять переключился на конверт и решил повнимательней исследовать вычеркнутые имена.
Говард Белл - чрезвычайно процветающий автор бестселлеров, пишущий плохие книги, которые расходятся в невероятных количествах, несмотря на то - а может, именно потому, - что их никто не читает.
Денис Хатч - магнат музыкального бизнеса. В контексте известных теперь Дирку фактов, он понял, что прекрасно знает это имя. "Ариес Райзинг Рекорд Труп" была основана на идеалах 60-х или, по крайней мере, на том, что тогда понималось под идеалами. В 70-е она заметно выросла и, вобрав затем материализм 80-х, ничего при этом не потеряв, превратилась в мощную фирму развлекательного бизнеса по обе стороны Атлантики. Денис Хатч занял верхнее место, когда основатель умер, приняв летальную дозу кирпичной стены при помощи "феррари" и бутылки текилы. Диск "Горячая картошка" был тоже выпущен со знаком "АРРГХ".
Стэн Дубчек - старший партнер рекламной фирмы с дебильным названием, владеющей ныне большей частью рекламных компаний как в Англии, так и в Америке, с названиями куда более пристойными.
И тут-то внезапно еще одно имя стало узнаваемым, так как теперь Дирк уже знал, имена какого сорта он ищет. Родерик Мерсер - величайший издатель мира самых низкопробных газетенок. Сначала Дирк не смог распознать это имя из-за непривычного окончания "...ерик", после "Род...". Так, так, так...
Так вот здесь люди, внезапно надумал Дирк, которые действительно что-то приобрели. И безусловно, они приобрели нечто большее, чем чудесный маленький домик на Лаптон-роуд и несколько засушенных цветов. И столь же очевидно, что у них было еще одно огромное преимущество - их головы остались на плечах, если только Дирк не пропустил ничего в криминальной хронике. Ну и что все это значит? Что это за контракт? Как получилось, что все, в чьих руках он побывал, потрясающе преуспели, кроме одного - Джеффри Энсти? Каждому, через чьи руки он прошел, контракт принес прибыль, каждому, но только не тому, кто получил его последним. И у кого он остался.
А дальше?
Дальше он выпрямится в полный рост, и встанет, и гордо так скажет: "Я здесь. Делай со мной что хочешь". Дирк, конечно же, не знал, что воспоследует, но, возможно, "рено" примет на себя основной удар.
Вовсе не исключена, например, возможность, что орел ему обрадуется. Может, он просто хочет подружиться? Может, орел потому на него и наскакивал, что хотел познакомиться и немножко поиграть. Разумеется, если предположить, что это тот же самый орел. Почему бы и нет? Все возможно. Маловероятно, что в Северном Лондоне в один день появились два разных орла.
Или орел просто присел отдохнуть на ступенях его дома совершенно случайно, наслаждаясь короткой передышкой перед броском в небо, в погоню за чем-нибудь - ну, я не знаю, за чем там орлы обычно бросаются в погоню.
Как бы там ни было, Дирк понял, что настало время для решительных действий. Он расхрабрился, глубоко вздохнул и восстал из-за капота "рено" как призрак из бездны.
Но орел как раз смотрел в другую сторону, и прошла еще секунда или даже больше, прежде чем он повернул голову и заметил Дирка. Затем воспоследовало нечто столь неожиданное, что Дирк просто растерялся, - орел дико заверещал и отступил на пару шагов к двери. Потом орел поморгал глазищами, но быстро оправился и глянул на Дирка столь бойко и весело, что тот уж вовсе не имел ни малейшего представления, что предпринять.
Дирк немного подождал, пока все не успокоилось, и предпринял новою попытку обойти "рено" спереди. Послышались тихие, неуверенные каркающие звуки. Мгновение спустя Дирк с ужасом понял, что он сам каркает, и заставил себя немедленно прекратить. Это орел, а не грабитель.
И вот тут-то Дирк допустил ошибку.
Он так глубоко погрузился в размышления об орлах, их скрытых намерениях, о разнице между орлами и котятами, что не смог сосредоточиться на том, что он, собственно, делает, переходя улицу. Итак, в думах об орлах он ступил одной ногой на мокрый после дождичка тротуар, зацепился другой ногой за бампер машины, поскользнулся и затем совершил то, что никогда не следует допускать в отношениях с таким большим орлом со столь неустойчивым характером - Дирк полетел прямо на орла, головой вперед, с раскинутыми руками.
Орел отреагировал незамедлительно.
Ни секунды не колеблясь, орел отпрыгнул в сторону, освободив Дирку достаточно места, чтобы тот мог беспрепятственно обрушиться всей тяжестью на ступени собственного крыльца. После чего орел воззрился на него с непередаваемым презрением.
Дирк застонал.
Он ударился виском о край ступеньки и отчетливо понял, что спокойно бы обошелся в этот вечер и без битья головой о камни. Дирк полежал немного, хватая ртом воздух, потом тяжело откатился, прижимая одну руку к виску, а другую - к носу, и посмотрел на орда, горестно размышляя: вот ведь в каких тяжелых условиях приходится работать!
Орел недоуменно на него глянул и опять растерянно заморгал, Дирку стало ясно, что пока бояться вроде нечего, и он сел, а затем медленно поднялся на ноги, стряхивая пыль с пальто. Затем выудил из кармана ключи и отпер входную дверь, которая почему-то немного разболталась. Он с нетерпением ждал, что же орел дальше собирается делать.
Орел легко взмахнул крыльями, залетел в холл и огляделся по сторонам с плохо скрытым отвращением, Дирк не имел ни малейшего представления, что, собственно, орел ожидал увидеть, но подобным же образом на обстановку в холле реагировали не только орлы. Беспорядок, в общем-то, не столь уж и значителен, но орел, очевидно, наравне в прочими посетителями не смог противостоять тому зловещему мраку, который плотной завесой опускался на каждого входящего.
Дирк поднял с коврика конверт, заглянул внутрь, чтобы найти там именно то, что и ожидалось, а затем обнаружил исчезновение картины. И вовсе это не была какая-то особенная замечательная картина, а просто маленький японский эстамп, купленный когда-то по случаю, но Дирку он нравился, и вот теперь он исчез. На стене торчал одинокий крюк. А еще исчез стул.
Потрясенный внезапной догадкой, Дирк поспешил на кухню. Ну вот, теперь совершенно ясно, что он лишился не только стула и любимого эстампа. Набор новейших ножей, кухонный комбайн, двухкассетник исчезли, но зато теперь у него новый холодильник. Очевидно, холодильник доставили ребята Нобби Пакстона, и теперь Дирк просто составит небольшой списочек - вот и все, ничего страшного.
Зато теперь у него новый холодильник. Даже на кухне сразу как-то легче дышится и напряженность исчезла. А появилось ощущение легкости и весенней свежести, к которому не остались равнодушны даже коробки из-под пиццы они уже вовсе не столь уныло громоздятся на окне.
Дирк весело распахнул дверцу нового холодильника и восхитился, обнаружив полную и совершенную пустоту. Внутренний свет озарял безупречную чистоту бело-голубых стенок и сверкал на хромированных полках. Дирку так это все понравилось, что он тотчас принял решение сохранить все в первозданной чистоте. Он никогда туда ничего не положит.
Прекрасно. Он захлопнул дверцу.
Верещание и шелест крыльев за спиной напомнили, что орел вознамерился и дальше развлекать его своим присутствием. Дирк обернулся и обнаружил, что орел уселся на кухонный стол и вызывающе на него смотрит.
Теперь он уже начинал понемногу привыкать, и орел перестал казаться столь опасным, тем более что постоянно ожидаемого предательского нападения орел до сих пор так и не совершил. Конечно, орла не следовало совсем уж не принимать в расчет, но все обстоит не столь безнадежно, как казалось вначале. Дирк немного расслабился, снял шляпу, скинул пальто и швырнул на стул.
Орел, видимо, учуял, что у Дирка складывается о нем совершенно превратное представление, и протянул ему когтистую лапу. И Дирк опять поддался внезапной панике, совершенно отчетливо увидев, что когти орла испачканы чем-то уж слишком похожим на запекшуюся кровь. Он в ужасе отшатнулся. Орел привстал, расправил крылья - все шире и шире, наклонился вперед и стал перебирать лапами, пытаясь сохранить равновесие. Дирк совершил то единственно возможное, что могло ему прийти в голову при подобных обстоятельствах, - он молниеносно выпрыгнул из кухни, захлопнул дверь и забаррикадировал ее столом.
За дверью тут же поднялась ужасающая какофония скрежета, стука и возмущенного верещания. Дирк сидел, привалившись спиной к столу, пыхтя как паровоз и пытаясь отдышаться. Немного погодя он уже начал беспокоиться: что же там может выделывать эта птица?
Ему показалось, что орел действительно бьется в дверь. Каждые несколько секунд повторялось одно и то же - сначала мощное биение крыльев, затем бросок - и ужасный шум падения. Дирк не думал, что орлу удастся вышибить дверь, но он вдруг забеспокоился, а вдруг орел так и будет биться в дверь, пока не свалится замертво. Птица явно безумствовала, но вот отчего - Дирк не имел ни малейшего представления. Он попытался успокоиться и понять, что делать дальше.
Он позвонит Кейт и убедится, что у нее все в порядке.
Взжиии... ба-бах!!!
Он наконец-таки откроет конверт, который таскает целый день напролет, и посмотрит, что в нем такое.
Для этого ему нужен острый нож.
Три достаточно труднопреодолимые мысли вдруг потрясли его, промелькнув в быстрой последовательности.
Взжиии... ба-бах!
Первое - острые ножи здесь имеются только на кухне, еслщголько ребята Нобби ему вообще что-либо оставили.
Ну, это, положим, не так уж и важно. Он всегда может найти что-нибудь другое вместо ножа.
Вжиик... та-та-там-бам-бам!
Второе - сам конверт остался в кармане пальто, а пальто на кухне, на спинке стула.
Вжиик... бамс!
Третье очень похоже на второе и касается местонахождения клочка бумаги с телефоном Кейт.
Ба-бах!!!
О Боже!
Бу-бумс...
Дирк вдруг почувствовал себя очень, очень усталым от всего перенесенного сегодня. Его беспокоило глубокое осознание неминучей беды, но он все еще не мог предугадать, что именно лежит в основе.
Ну ладно, он знает, что сейчас делать.
Взжиииии... ба-бах!
...поэтому не стоит медлить. И он быстренько оттащил стол от двери.
Взж...
Он пригнулся и распахнул дверь, удачно проскочив под орлом на кухню, а орел пулей вылетел в холл и шмякнулся о противоположную стенку. Дирк захлопнул за собой дверь, сдернул пальто со стула и придвинул стул к двери.
Ба-бах!
Ущерб, нанесенный двери со стороны кухни, был одновременно и значительным, и впечатляющим, и Дирк не на шутку обеспокоился, что подобное поведение малоутешительно с точки зрения состояния рассудка птицы или во что превратится это самое состояние рассудка, если подобное поведение продлится чуть подольше.
По-видимому, та же самая мысль посетила и птицу, так как царапание и верещание прекратилось, сменившись злобненьким молчанием, которое, продлившись всего минуту, уже вызвало у Дирка не меньшие опасения, чем предшествующее битье головой в дверь.
Дирк терялся в догадках, что случилось.
Он осмотрительно приблизился к двери и очень, очень осторожно немного отодвинул стул, так, чтобы можно было заглянуть в замочную скважину. Он присел на корточки и посмотрел. Поначалу ему показалось, что вообще ничегошеньки не видно - должно быть, ее что-нибудь загораживает. Затем слабое мерцание и блеск с той стороны внезапно открыли ему потрясающую правду - орел тоже припал к замочной скважине и наблюдал. Дирка почти опрокинуло назад от потрясения, и он отскочил от двери в легком ужасе и смятении чувств.
Какой разумный орел! Ну надо же! Что же это такое творится? Где это видано, чтобы орлы вели себя подобным-образом! Так, главное - спокойствие. Попробуем все выяснить. Нечего и думать связаться по телефону с каким-нибудь орнитологом - экспертом по орлам. Все справочники валяются в комнатах, а он вовсе не уверен, что сможет предпринять еще одну вылазку, нет, конечно, у него ничего не выйдет - все бесполезно, когда имеешь дело с орлом, догадавшимся подсматривать в замочную скважину.
Дирк подошел к раковине и нашел кухонное полотенце, скомкал его, намочил и приложил сначала к кровоточащему виску, который продолжал распухать, а потом к носу, тоже распухшему и ужасно болезненному. Может, орел не просто орел, а создание, необычайно тонко чувствующее, и лицо Дирка - в его нынешнем состоянии - просто оскорбило орла в его лучших чувствах, да притом оскорбило столь глубоко, что несчастная птица лишилась рассудка. Дирк безнадежно вздохнул и опустился на стул.
Он попытался позвонить Кейт, но ему удалось поговорить только с автоответчиком, который голосом Кейт любезно попросил оставить сообщение после сигнала, столь же любезно предуведомив, что она едва ли когда-нибудь прослушает сообщение и что намного лучше поговорить с ней лично, но сейчас это, к сожалению, невозможно, так как ее нет дома, и поэтому пусть перезвонит потом.
Премного благодарен, подумал Дирк и положил трубку.
Наконец-то до него дошло, что на самом деле с ним происходит, - он просто всячески оттягивает момент вскрытия письма, испытывая вполне обоснованное беспокойство относительно его содержимого. И страшила, собственно, не сама затея, хотя, конечно, пугает, когда человек продает душу зеленоглазому монстру с косой, и как ни трудно подобное предположить, а именно это, учитывая все обстоятельства, в данном случае и произошло. В уныние повергает то, что человек продал душу зеленоглазому монстру с косой в обмен на долю прибыли от хита.
Если смотреть правде в глаза, то все именно так и произошло. Как это ни печально.
Для начала Дирк решил вскрыть другой конверт, тот, что валялся на коврике у двери. Этот конверт принес курьер большого книжного магазина, где у Дирка был открыт счет. В конверте он нашел листок с текстом песни "Горячая картошка", авторы: Колин Пейгатон, Фил Малвил и Джеф Энсди.
Текст песни очень примитивный, постоянный повтор фраз, четкий ритм, простое чувство опасности, бодрая бессердечность, хорошо схвачено настроение ушедшего лета.
Горячая картошка,
Ты не тронь ее, не тронь, тронь, тронь.
Если взял, другому брось, брось, брось, брось.
Чтоб тебя с ней не застал, не застал никто.
Кинь ее - другой поймает. Кто поймает? Кто?
Да любой поймает, только передай скорей,
Лучше с ней не попадайся, когда босс придет,
Перекинь ее любому, когда босс придет.
Говорю тебе, картошка слишком горяча...
Ну и так далее. Повторяющиеся фразы перекидывают туда-сюда два члены группы, ударник тяжело отбивает ритм, все громче и быстрее - вот, собственно, и все.
Все, что ожидалось. Да. Чудесный дом на Лаптон-роуд, начищенные полы и распавшийся брак.
Вот уж действительно, как все измельчало по сравнению с той великой эпохой Фауста и Мефистофеля, когда человек мог приобрести все знание "мира, достичь всех чаяний ума и наслаждений плоти в обмен на душу. А сейчас - часть дохода от продажи пластинки, немного мебели, украшение для стенки ванной комнаты, и вот уже хоп - и голова покатилась с плеч долой.
Итак, в чем заключалась сделка? Что такое этот самый "картофельный" контракт? Кто и что получал, а главное, почему?
Дирк поискал в ящике хлебный нож, опять сел на стул, доехал из кармана конверт, заклеенный липкой лентой, и вскрыл.
Из конверта выпала связка бумаг.
22
Именно в тот самый момент, когда зазвонил телефон, дверь в гостиную распахнулась, и перед Кейт предстал Бог-Громовержец. Он тщательно отмок в предложенном ему целебном составе, потом вылез из ванной, разодрал ночную рубашку Кейт и перевязал боевые раны. Отмокшие дубовые щепки он небрежно бросил в угол. Кейт приняла решение до поры до времени просто игнорировать как провокационные действия Тора, так и настырный телефонный звонок. С первым она еще успеет разобраться, а вторым займется автоответчик.
- Читала я о тебе, - обратилась Кейт к Громовержцу. - Ну и где твоя борода?
Тор взял у нее том энциклопедии, посмотрел и пренебрежительно отодвинул.
- Ха, да я ее сбрил. Еще в Уэльсе, - сказал он и нахмурился от неприятных воспоминаний.
- Господи помилуй, что же ты делал в Уэльсе?
- Камни считал.
Тор пожал плечами и уставился в окно.
В его грубости чувствовалась огромная, неизбывная тоска. Внезапно Кейт почти испугалась - уж не погода ли так на него действует? С некоторыми это бывает. Впрочем, нет, у бога, наверное, все по-другому. Кто на кого влиял - неизвестно, но небо за окном тоже беспокойно хмурилось и явно пребывало в плохом настроении.
Кейт неожиданно смутилась.
- Простите за столь глупый вопрос, мне, знаете ли, никогда еще не доводилось проводить вечер в обществе бога, но все-таки - какие именно камни вы считали в Уэльсе?
- Все, - пророкотал Тор. - Все - от вот таких... - Он показал размер где-то в четверть дюйма. - ...до вот таких. - Он широко раскинул руки.
Кейт уставилась на него, перестав вообще что-либо понимать.
- А... а сколько их?
Тор оглянулся в гневе.
- Вот сами и сосчитайте, если вам так интересно! - заорал он. - Я потратил годы и годы... И только я один знаю - сколько их. И никто больше никогда не узнает! Так вы что - хотите, чтобы я вот так просто взял и сказал первому встречному? Как бы не так. И не надейтесь.
Он опять отвернулся к окну.
- Вообще-то я не совсем уверен... Иногда мне кажется, что я сбился со счета где-то посреди Глэморгана. Нет, я не буду! - прокричал он. - Я не буду опять их считать!
- Ну ладно, ладно... Затем вообще вы занимались столь странным делом?
- Это бремя взвалил на меня отец. Наказание. Епитимья. - Тор нахмурился.
- Ваш отец? То есть Один?
- Отец Всех Богов Асгарда.
- Так он жив?
Тор посмотрел на нее как на дурочку.
- Мы бессмертны, - просто сказал он.
Внизу Нейл как раз завершил громоподобное выступление на контрабасе, и стало пугающе тихо.
- Бессмертны - ведь именно этого вы и хотели. Вы сами сделали нас бессмертными. Это жестоко. Вы хотели, чтобы мы были вечно, и стало так. Потом вы нас забыли. Но мы все еще вечные боги. И только теперь - наконец - многие мертвы, многие умирают. - И еще он добавил совсем тихо: - Только это не так-то просто - умереть.
- Я ничего не могу понять. Так вы говорите, что я, то есть все мы...
- Нет, вы должны понять, - гневно сказал Тор. - Именно поэтому я к вам и пришел. А вам известно, что большинство меня вообще не видят? Просто не замечают. И вовсе не потому, что мы прячемся. Мы здесь. Мы среди вас моего народа. Мы ваши боги. Вы дали нам жизнь. Вы сделали нас тем, чем не рискнули стать сами. И вы нас не признали. Когда я иду по улице в этом... мире, в мире, созданном вами без нас, никто даже не глянет в мою сторону.
- Даже в этом шлеме?
- Да, особенно в этом шлеме!
- Правда?
- Да вы что, смеетесь надо мной! - взревел Тор.
- Все это слишком сложно для бедной девушки...
Внезапно комната содрогнулась и затаила дыхание. Кейт тряхнуло, как при землетрясении, и все стихло. И этой жуткой тишине синяя китайская настольная лампа опрокинулась, свалилась на пол, закатилась в темный угол, преспокойно там уселась, распушила шерсть и жалобно мяукнула.
Кейт уставилась в угол, тщетно пытаясь сохранять спокойствие, чувствуя, как по спине стекают противные струйки холодного пота.
- Что это? - еле вымолвила она дрожащим голосом.
Казалось, Тор слегка растерялся.
- Не стоит меня злить, - пробормотал он. - Вам еще здорово повезло.
- Что все это значит?
- Я хочу взять вас с собой.
- Нет, что это? - Она указала на маленького котенка, испуганно забившегося под стол, котенка, который только что был синей китайской настольной лампой.
- Я уже ничего не могу изменить.
Кейт вдруг почувствовала себя такой усталой, растерянной и напуганной, что чуть не расплакалась. Она прикусила губу, из последних сил сдерживая подступающие слезы, и постаралась изобразить праведный гнев.
- Вот как? - сурово сказала она. - Я уж было подумала, что вы и вправду бог. Надеюсь, у вас не было намерения вторгаться в мой дом, выдавая себя за другого. Я... - Она вдруг замолчала на полуслове и продолжила свою речь уже совсем в другом тоне. - Так значит, - сказала она еле слышно, - вы были здесь, в этом мире, все это время?
- Да. Здесь и в Асгарде, - спокойно ответил Тор.
- Асгард. Это дом богов?
Тор молчал. Молчал мрачно и обеспокоенно.
- А где Асгард?
Тор молчал. Он вообще немногословен. Когда он наконец заговорил, было совершенно непонятно - то ли он все это время думал, то ли просто так стоял.
- Асгард тоже здесь. Все миры здесь.
Он вытащил из-под шкур огромный молот и углубился в его изучение со странным любопытством. Кейт показалось, что она где-то уже это видела, и ей инстинктивно захотелось пригнуться. Она отступила на несколько шагов и настороженно наблюдала за Тором.
Когда Тор поднял голову, в глазах его были сосредоточенность и мощь, как будто он приготовился к схватке.
- Этой ночью я должен быть в Асгарде. Там, в Вальгалле, в Великом Зале, отец мой Один за все ответит.
- То есть за то, что заставил вас считать булыжники в Уэльсе?
- Нет! За то, что Уэльса камни теперь считать не стоит.
Кейт безнадежно покачала головой.
- Даже не знаю, что и сказать. Наверное, я просто слишком устала. Приходите завтра. Утром. Тогда все и расскажете.
- Нет. Вот увидите все собственными глазами и поймете. Вы должны увидеть все сегодня ночью.
Тор схватил ее за руку.
- Я не хочу в Асгард. Я не имею привычки посещать мифические места с незнакомцами. Сами идите туда. Зайдете утром и расскажете, как там и что. Да, и дайте ему хорошую взбучку за булыжники.
Кейт высвободила руку. Совершенно очевидно, что ей удалось вырваться только потому, что он сам ей это дозволил.
- А сейчас, пожалуйста, уходите и дайте мне поспать! - разъярилась она.
И вдруг дом сотрясли оглушительные звуки контрабаса - это Нейл приступил к исполнению песни Зигфрида в переложении для контрабаса. Акт первый, "Гибель Богов" - более чем уместное музыкальное сопровождение данной сцены. Сотрясались стены, стекла дребезжали. Из-под стола доносилось патетическое и жалостливое мяуканье настольной лампы.
Кейт постаралась сохранить яростное неистовство, но оказалось, что совершенно невозможно яриться достаточно долго в такой-то обстановке.
- Ну хорошо, - в итоге сказала она, - как мы туда отправимся?
- Туда ведет столько же дорог, сколько в мире этих малюсеньких частичек.
- Простите, что?
- Малюсенькие частички. - Он показал большим и указательным пальцем нечто очень маленькое. - Молекулы, - добавил он, кажется, испытывая некоторое неудобство от этого слова. - Но для начала давайте уйдем отсюда.
- Мне пальто в Асгарде понадобится?
- Как хотите.
- Ладно, лучше возьму. Подождите минутку.
Кейт пришла к выводу, что наиболее правильное решение, когда имеешь дело с таким удивительным вздором, который в последнее время определяет ее жизнь, - подходить к этому по-деловому. Она нашла пальто, причесалась, оставила на автоответчике новое послание и поставила под стол блюдечко с молоком.
- Прекрасно, - сказала она и направилась к выходу из квартиры, тщательно заперла дверь и зашикала на Тора, когда они проходили мимо двери Нейла. За всем тем ужасающим шумом, который он сейчас производил, Нейл почти наверняка смог бы расслышать легчайшие звуки и выскочить, чтобы опять жаловаться на автомат кока-колы, позднее время, человеческую бесчеловечность, погоду, шум, цвет пальто Кейт, которое, к несчастью, было именно синего цвета, а этот цвет - по не известным никому причинам - Нейл просто не выносил. Они благополучно спустились по лестнице и осторожно закрыли за собой дверь подъезда.
23
Листки плотной бумага высыпались на кухонный стол Дирка; листки были сложены вместе и, если судить по их виду, немало попутешествовали из рук в руки.
Дирк отделял листок от листка, тщательно разглаживал каждый в отдельности и раскладывал на столе, расчищая необходимое пространство среди старых газет, пепельниц и грязных чашек, которые Элен всегда оставляла именно там, где они и были, заявляя, если ее заставляли объясняться, что она, дескать, думала, что Дирк поставил их там специально.
Несколько минут он рассматривал содержимое конверта, двигаясь от листка к листку, сравнивая их между собой, тщательно изучая - страницу за страницей, пункт за пунктом, строчку за строчкой.
Он не мог понять ни единого слова.
Вообще-то можно было и раньше догадаться, честно признался Дирк, что зеленоглазое, лохматое, машущее косой чудище вполне может от него отличаться не только общим обликом и личными повадками, но и тем, какой алфавит оно предпочитает.
Дирк разочарованно откинулся на спинку стула и потянулся за сигаретами, но пачка была пуста. Он взял карандаш, повертел в пальцах, но это не произвело должного эффекта.
Через пару минут его вдруг посетило пренеприятное подозрение: что, если орел все еще наблюдает за ним в замочную скважину? И он понял, что сосредоточиться на интересующей его проблеме в столь тяжелых условиях практически не представляется возможным, особенно без сигарет. Дирк рассердился на себя. Он знал - там, наверху у кровати, еще оставалась одна пачка, но он счел себя недостаточно компетентным орнитологом, чтобы отправиться за ней в спальню.
Он попробовал еще немного поизучать бумаги. Мелкие, неразборчивые буквы рунического письма еще вдобавок все съехали влево. Справа же практически ничего не было, кроме нескольких значков, образующих вертикальный столбец. Все это для Дирка было полной абракадаброй, но почему-то само расположение рун на листе вызывало неуловимо легкое и весьма неопределенное чувство узнавания.
Дирк опять переключился на конверт и решил повнимательней исследовать вычеркнутые имена.
Говард Белл - чрезвычайно процветающий автор бестселлеров, пишущий плохие книги, которые расходятся в невероятных количествах, несмотря на то - а может, именно потому, - что их никто не читает.
Денис Хатч - магнат музыкального бизнеса. В контексте известных теперь Дирку фактов, он понял, что прекрасно знает это имя. "Ариес Райзинг Рекорд Труп" была основана на идеалах 60-х или, по крайней мере, на том, что тогда понималось под идеалами. В 70-е она заметно выросла и, вобрав затем материализм 80-х, ничего при этом не потеряв, превратилась в мощную фирму развлекательного бизнеса по обе стороны Атлантики. Денис Хатч занял верхнее место, когда основатель умер, приняв летальную дозу кирпичной стены при помощи "феррари" и бутылки текилы. Диск "Горячая картошка" был тоже выпущен со знаком "АРРГХ".
Стэн Дубчек - старший партнер рекламной фирмы с дебильным названием, владеющей ныне большей частью рекламных компаний как в Англии, так и в Америке, с названиями куда более пристойными.
И тут-то внезапно еще одно имя стало узнаваемым, так как теперь Дирк уже знал, имена какого сорта он ищет. Родерик Мерсер - величайший издатель мира самых низкопробных газетенок. Сначала Дирк не смог распознать это имя из-за непривычного окончания "...ерик", после "Род...". Так, так, так...
Так вот здесь люди, внезапно надумал Дирк, которые действительно что-то приобрели. И безусловно, они приобрели нечто большее, чем чудесный маленький домик на Лаптон-роуд и несколько засушенных цветов. И столь же очевидно, что у них было еще одно огромное преимущество - их головы остались на плечах, если только Дирк не пропустил ничего в криминальной хронике. Ну и что все это значит? Что это за контракт? Как получилось, что все, в чьих руках он побывал, потрясающе преуспели, кроме одного - Джеффри Энсти? Каждому, через чьи руки он прошел, контракт принес прибыль, каждому, но только не тому, кто получил его последним. И у кого он остался.