Аддамс Петтер. Белокурая удача

   - Отвечайте на вопрос, - велел Мейсон.
   - Мои записи показывают, что один мужчина зашел в домик в восемь вечера и вышел в восемь пятнадцать, другой зашел в восемь двадцать и вышел в восемь тридцать пять, женщина зашла в восемь тридцать шесть и вышла в восемь сорок пять, мужчина в черных очках зашел в восемь сорок шесть и вышел в восемь пятьдесят, обвиняемая зашла в девять и вышла в девять двенадцать.
   - Когда вы в последний раз видели погибшего?
   - Когда он заходил в десятый домик.
   - Вы не видели, чтобы он лично подходил к двери и впускал кого-либо из упомянутых вами лиц?
   - Нет... Минутку. Я видел, как Боринг выходил на стоянку и осматривал мою машину, припаркованную там. Это было вскоре после того, как мы оба зарегистрировались в мотеле, еще до того, как он принял кого-либо из посетителей.
   - Сейчас я вас об этом не спрашиваю, - заметил Мейсон. - Как я вижу, в ваших записях ничего не указано о том, что происходило после двенадцати минут десятого.
   - В то время обвиняемая вышла из домика.
   - И в ваших записях больше ничего не отмечено?
   - Я тогда прекратил делать записи.
   - Почему? Вы знали, что Харрисон Т.Боринг мертв?
   - О, Ваша Честь, я возражаю, - вскочил со своего места Леланд. Вопрос просто абсурден.
   - У свидетеля должна была быть причина, почему он перестал вести записи, - заметил судья Талент. - Я считаю, что адвокат защиты имеет право допросить его насчет сделанных записей. Возражение отклоняется.
   - Ну, я прекратил вести записи, когда уехала обвиняемая, потому...
   - Почему? - спросил Мейсон.
   - Потому что вы, мистер Мейсон, и мой шеф приехали лично в тот домик, в котором я сидел, и вы сами могли видеть, что происходит.
   - О, понятно, значит, вы прекратили делать записи, когда я появился в домике, не так ли?
   - Все правильно.
   - И вы хотите убедить нас в том, что до того момента все записи велись очень точно?
   - Да.
   - Однако, ваши записи не показывают время прибытия полицейских. Они также не показывают, в какое время приехала скорая.
   - Ну, я же рассказал вам об этом.
   - Вы не знали, что мы приедем, - заметил Мейсон.
   - Я вас ждал.
   - Таким образом, вы прекратили вести записи, когда начали ждать нашего приезда?
   - Я решил, что нет необходимости записывать, когда приехала полиция и когда приехала скорая. Я не за этим следил, а за объектом.
   - В ваших записях также не указывается, когда администраторша мотеля вошла в домик, сколько она там пробыла и когда вышла.
   - Она просто заглянула внутрь и вышла, поэтому я не посчитал это важным.
   - О, значит, вы записывали только то, что считали важным, - сделал вывод Мейсон. - Другими словами, если в домик Боринга входил человек, появление которого вы не считали важным, вы ничего не записывали по этому поводу в свой блокнот?
   - Ну, я... Хорошо, я допустил здесь промах, - признал Диллард. - Я не записал время, когда внутрь заглядывала администраторша мотеля.
   - А также время ее ухода?
   - Это произошло практически одновременно.
   - Она вошла и вышла одновременно? - с неверием в голосе переспросил Мейсон.
   - Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, мистер Мейсон. Она вошла и... пробыла там не больше секунды, а потом выбежала на улицу.
   - В коттедже, который вы занимали, был телефон?
   - Да.
   - Вы упоминали, что ваш шеф находился в Риверсайде?
   - Человек, перед которым я отчитываюсь по месту своей работы.
   - Вы имеете в виду Сиднея Ная?
   - Да.
   - Вы звонили Сиднею Наю?
   - Да.
   - Когда?
   - Сразу же после того, как администраторша мотеля выбежала на улицу. Я понял, что что-то случилось.
   - Мне хотелось бы, чтобы вы точно описали комнату, из которой вели наблюдение. Там была кровать?
   - Да.
   - Стул?
   - Да.
   - Окно выходило на стоянку для автомашин и из него вы могли наблюдать за входом в десятый коттедж?
   - Да.
   - И телефон тоже был?
   - Да.
   - Где он стоял?
   - Рядом с кроватью.
   - После того, как вы увидели, что администраторша выбежала из домика Боринга, вы сняли трубку телефонного аппарата и позвонили с отчетом Сиду Наю, не так ли?
   - Это нельзя назвать отчетом. Я просто произнес одну фразу: сигнал, что что-то случилось.
   - Что именно вы сказали?
   - Когда он взял трубку и понял, что звоню я, я произнес: "Гей Руб!"
   - Вы раньше работали в цирке?
   - Да.
   - И клич "Гей, Руб!" означает призыв к циркачам объединяться против всех, кто не работает в цирке?
   - Примерно так, да.
   - Вам было сложно дозвониться до Сида Ная?
   - Нет, он сразу же поднял трубку.
   - Я спросил: вам сложно было дозвониться до Сида Ная?
   - Ну, да. Администраторша в это время, естественно, звонила в полицию и...
   - Вы не знаете, чем в это время занималась администраторша, - перебил Мейсон. - Вы же не видели ее в тот момент?
   - Нет.
   - В таком случае, вы не знаете, что она делала.
   - Я предположил, что она делала, потому что мне пришлось довольно долго сидеть у аппарата и поднимать и опускать трубку, пока на коммутаторе не ответили.
   - Вы знали, что звонки идут через коммутатор, находящийся в административном здании мотеля?
   - Да.
   - И администраторша или оператор коммутатора соединяет звонящих с городской линией?
   - Мне пришлось продиктовать ей нужный номер, а она уже с ним связывалась.
   - Когда вы разговаривали по телефону, вы стояли спиной к окну?
   - Я не мог находиться в двух местах одновременно.
   - Вот именно, - подтвердил Мейсон. - А раньше в тот вечер вы звонили Сиду Наю?
   - Нет... Ой, минутку. Да, звонил. Я сообщил ему, что меня срисовали.
   - Что вы имеете в виду?
   - У объекта возникли подозрения. Он вышел из своего домика, осмотрел мою машину и прочитал, что написано на регистрационном свидетельстве.
   - Это был последний раз, когда вы видели погибшего?
   - Да.
   - А пока он осматривал вашу машину, вы позвонили Сиду Наю?
   - Нет, я подождал, пока мистер Боринг не закончит и не вернется в свой домик.
   - Вы имеете в виду коттедж номер десять?
   - Да.
   - И после этого вы позвонили Сиду Наю и сообщили, что вас срисовали?
   - Да.
   - О чем-нибудь еще вы говорили с Сидом Наем?
   - Нет, это все.
   - Разве вы не говорили ему, что проголодались?
   - Да, все правильно. Я спросил у него, нельзя ли мне сходить поужинать.
   - Что он ответил?
   - Что нельзя. Чтобы я оставался на месте. Он... По-моему, он тогда находился в вашем номере, мистер Мейсон, и передавал мне ваши указания.
   - И все это время вы находились у телефонного аппарата?
   - Естественно.
   - Повернувшись спиной к окну?
   - Да.
   - Таким образом, ваши записи являются неточными и неполными, потому что не показывают, что происходило после того, как уехала обвиняемая.
   - Тогда уже ничего не происходило. Только приехала полиция.
   - А как насчет администратора мотеля?
   - Да, появлялась администраторша.
   - А за время вашего телефонного разговора и того времени, что вы потратили, чтобы дозвониться, и стояли спиной к окну, в домик могло войти и выйти несколько человек, не так ли?
   - Ну... Как я уже говорил, мистер Мейсон, я не мог находиться в двух местах одновременно.
   - Значит, Боринга вообще могло не быть в десятом домике, когда туда заходила обвиняемая.
   - Как так? - не понял Диллард.
   - Боринг мог уйти, пока вы звонили Сиду Наю, чтобы сообщить, что вас срисовали, как вы выразились, и вернуться после того, как туда заходила администратор, пока вы снова звонили Сиду Наю, чтобы сказать: "Гей, Руб!"
   - Хорошо, я держал домик Боринга под наблюдением, однако, я не в состоянии находиться в двух местах одновременно. Естественно, если я звонил по телефону, то не мог сидеть у окна. Когда я ходил в туалет, я тоже не смотрел на домик Боринга.
   - Значит, вы не вели наблюдение _в_с_е_ время.
   - Я вел за ним наблюдение - то, что от меня требовалось. Однако, разумно предположить, что, например, естественные потребности заставляют человека отлучиться на какое-то время.
   - Следовательно, ваши записи неточны, поскольку не показывают всех, кто заходил в домик Боринга, и всех, кто из него выходил.
   - Мои записи точны.
   - Они показывают лиц, которых вы видели, - поправил Мейсон, - однако, вы не знаете, сколько человек зашло и вышло, пока вы не сидели у окна.
   - Я увидел бы их, - возразил Диллард.
   - Вы, по крайней мере, один раз ходили в туалет?
   - Да.
   - Не исключено, что и два раза?
   - Не исключено.
   - И вы не записали время, когда администратор заходила в домик Боринга?
   - Нет.
   - Или когда она уходила?
   - Нет.
   - Это все, - объявил Мейсон.
   - Я планировал закончить представление своей версии допросом только что выступавшего свидетеля, - сказал Леланд, - однако, при сложившихся обстоятельствах и в связи с поднятым адвокатом защиты техническим аспектом, я хотел бы пригласить администратора мотеля. Миссис Кармен Бради, пройдите, пожалуйста, вперед и примите присягу.
   Миссис Бради приняла присягу и идентифицировала себя, как администратора мотеля.
   - Заходили ли вы в коттедж номер десять во вторник вечером? обратился к свидетельнице окружной прокурор.
   - Да.
   - В какое время?
   - Я специально его записала. Ровно в девять двенадцать.
   - Почему вы туда пошли?
   - Мне позвонили и женский голос посоветовал проверить постояльца из десятого домика, потому что, похоже, ему плохо. Я зашла в домик и увидела, что мистер Боринг лежит на полу. Он с трудом дышал. Я бросилась назад в административное здание и вызвала полицию.
   - Вы можете проводить перекрестный допрос, - повернулся Леланд к Мейсону.
   - В какое время поступил звонок?
   - В двенадцать минут десятого.
   - И вы отправились в домик Боринга?
   - Да.
   - Сколько вы там находились?
   - Практически нисколько. Я открыла дверь, увидела, что он лежит на полу, повернулась и бросилась назад, чтобы вызвать полицию.
   - Сразу же?
   - Сразу же.
   - Вы закрывали за собой дверь, когда заходили в домик Боринга?
   - Я... я не помню, мистер Мейсон. По-моему, я уже начала ее закрывать, но тут заметила мужчину на полу. Я удивилась, подошла к нему, склонилась над ним, поняла, что он все еще жив, и бросилась звонить в полицию.
   - Как вы фиксируете время поступившего звонка?
   - Я его записала.
   - По предложению полиции?
   - Да.
   - В таком случае, вы его записали не тогда, когда звонок поступил, а несколько позднее, - заметил Мейсон.
   - Всего через несколько минут.
   - Через сколько?
   - Я сообщила в полицию, что в мотеле находится раненый, они поинтересовались, откуда мне это известно. Я объяснила, что мне позвонили и сказали об этом. Тогда полиция посоветовала мне записать время.
   - И вы последовали их совету?
   - Да.
   - А в какое всеми вы разговаривали с полицией?
   - Было чуть больше, чем девять тринадцать.
   - Значит, вы записали время "девять двенадцать", когда было уже чуть больше, чем девять тринадцать?
   - Я решила, что звонок поступил минуту назад.
   - Вы получили информацию от той женщины, повесили трубку и сразу же направились в десятый домик?
   - Да.
   - А затем вернулись назад, подняли трубку и позвонили в полицию?
   - Да.
   - Десятый коттедж расположен далеко от административного здания?
   - Не больше, чем в семидесяти пяти футах.
   - Полиция сказала вам, что вы позвонили им в девять тринадцать?
   - Тогда нет.
   - Как вы определили время?
   - По электрическим часам у меня в конторе.
   - На тех часах было девять тринадцать?
   Свидетельница колебалась.
   - Так что показывали часы?
   - Девять семнадцать.
   - Однако, вы только что поклялись, что было девять тринадцать.
   - Да.
   - На каком основании?
   - Данные в полиции показывают, что я позвонила им в девять тринадцать. Их часы идут с точностью до секунды. Позднее, когда я проверила свои часы, я выяснила, что они спешат.
   - Когда вы их проверяли?
   - На следующий день.
   - Вы решили их проверить, обнаружив, что имеется несоответствие между временем, записанным в полиции, и временем, записанным вами?
   - Да.
   - У меня больше нет вопросов, - объявил Мейсон.
   - Я хотел бы пригласить доктора Пауэрса для дачи показаний, - объявил Леланд.
   Доктор Пауэрс занял свидетельскую ложу.
   - Вы проводили вскрытие трупа в среду утром? - обратился окружной прокурор к доктору.
   - Да.
   - Вам доводилось раньше видеть этого человека?
   - Я лечил его, когда его привезла скорая.
   - Опишите, пожалуйста, его состояние, когда его привезла скорая.
   - Человек умирал.
   - Когда он умер?
   - Примерно через двадцать минут после поступления к нам.
   - Вы знаете причину смести?
   - Черепно-мозговая травма. Его ударили по затылку каким-то тупым предметом.
   - Ударили каким-то тупым предметом? - переспросил окружной прокурор.
   - Да, я так считаю.
   - В результате чего он получил черепно-мозговую травму?
   - Да.
   - Которая привела к смерти?
   - Да.
   - Вы можете проводить перекрестный допрос, - обратился Леланд к Перри Мейсону.
   - Имело ли место наружное кровотечение?
   - Нет.
   - Внутреннее кровотечение?
   - Да. Внутри черепной коробки.
   - Можно ли получить подобную травму в результате падения, доктор?
   - Нет. По участку черепной коробки, о котором идет речь, нанесли сильный удар каким-то тяжелым предметом.
   - Например, дубинкой?
   - Возможно.
   - Молотком?
   - Я сказал бы, что, скорее, каким-то бруском.
   - Трубой?
   - Возможно.
   - Вы заметили еще какие-нибудь травмы?
   - Ушиб на лице сбоку, несильный, но, тем не менее, ушиб.
   - Вы имеете в виду синяк?
   - Да.
   - Иначе говоря, гематома, полученная в результате травмы?
   - Да.
   - Еще что-нибудь?
   - Больше никаких травм не было.
   - У меня все, - объявил Мейсон.
   - Я приглашаю Герберта Кнокса в качестве своего следующего свидетеля, - вызвал Леланд.
   Кнокс вышел вперед, принял присягу, идентифицировал себя, как полицейского, сообщил, что в девять пятнадцать вечера во вторник получил по рации приказ ехать в мотель "Реставайл", прибыл на место примерно в девять восемнадцать, его направили в коттедж номер десять, там он обнаружил раненого мужчину. Это тот же человек, которого в дальнейшем отвезли в больницу и передали доктору Пауэрсу, свидетелю, только что покинувшему место дачи показаний. Мужчина, по мнению Кнокса, находился при смерти. В дальнейшем он опознал его тело в морге. Это был тот же мужчина, которого он впервые видел в домике номер десять в мотеле "Реставайл".
   - Вы можете проводить перекрестный допрос, - повернулся Леланд к Мейсону.
   - Вы почувствовали запах виски в домике? - спросил Мейсон.
   - Конечно. Виски был разлит по одежде раненого. Запах оказался очень сильным.
   - Вы сделали опись находившихся в комнате вещей?
   - Позднее, да.
   - Там были чемодан и одежда?
   - Небольшой чемодан и дорожная сумка.
   - Вы нашли в домике какие-нибудь деньги?
   - В домике - нет.
   - Вы обыскивали раненого?
   - Только после того, как его доставили в больницу. Я лично осмотрел снятую с него одежду.
   - Вы нашли какие-нибудь деньги?
   - Сто пятнадцать долларов двадцать два цента бумажными деньгами и мелочью.
   - И все?
   - И все. На нем был пояс для хранения денег, однако, он оказался пустым.
   - Вы обыскали автомобиль Боринга?
   - Да.
   - Нашли там деньги?
   - Нет.
   - Насколько вам известно, найденные вами деньги - это все наличные, что имелись у Боринга?
   - Да.
   - У меня больше нет вопросов, - объявил Мейсон.
   - Мы закончили представление нашей версии, - сказал окружной прокурор. - Мы просим, чтобы слушание дела по обвинению Дайанн Алдер передали в следующую судебную инстанцию.
   - Защита намерена приводить какие-нибудь доказательства? - обратился судья Талент к Мейсону. - Если нет, то мы прямо сейчас примем решение. Это только предварительное слушание и уже установлено, что совершено преступление, и имеется достаточно оснований считать, что обвиняемая связана с его совершением.
   - Сейчас половина двенадцатого, - сказал Мейсон. - Могу я попросить Суд отложить слушание до двух часов? За это время защита решит, будем ли мы представлять свою версию или нет.
   - Хорошо. Слушание откладывается до двух часов, - постановил судья Талент. - Вам хватит этого времени, мистер Мейсон?
   - Думаю, да, Ваша Честь.
   После объявления перерыва газетные репортеры бросились к Мейсону и Леланду.
   - Я прекрасно знаю, что адвокат защиты любит превращать предварительные слушания в дискуссию века, - холодно заявил Леланд. - Это неправильно. Я не хочу критиковать других окружным прокуроров, но, как мне кажется, они слегка побаиваются мистера Мейсона. Они не представляют достаточного количества доказательств, что дает возможность защите повернуть дело в свою пользу.
   Репортеры обратились к Мейсону.
   - Вы готовы как-то прокомментировать слова окружного прокурора, мистер Мейсон?
   Мейсон улыбнулся и ответил:
   - Я выступлю с комментариями в два часа дня.
   16
   Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк заказали обед в номер Мейсона в гостинице "Мишн Инн".
   Вскоре после того, как Мейсон поговорил с администратором ресторана, зазвонил телефон.
   Делла Стрит сняла трубку и кивнула адвокату:
   - Тебя, шеф, - а потом добавила шепотом: - Миссис В.
   - Алло! - сказал Мейсон.
   На другом конце провода послышался ровный, бесстрастный голос миссис Винлок:
   - Добрый день, мистер Мейсон. Как прошло слушание?
   - Как я и предполагал, - осторожно ответил адвокат.
   - Вы хотите кое-что предпринять в интересах своей клиентки?
   - Естественно.
   - Если вы согласитесь на сделку, предложенную мной, вы одержите еще одну победу над окружной прокуратурой, а обвиняемую выпустят из-под стражи. И мой сын, и я готовы дать показания, что, войдя в домик Боринга, мы обнаружили его лежащим на полу и тяжело дышащим. Мы оба решили, что он пьян. Я поклянусь, что именно я звонила администратору мотеля.
   - Предположим, я просто вручу вам повестку о явке в суд и приглашу вас занять свидетельскую ложу?
   Миссис Винлок рассмеялась в ответ.
   - Мистер Мейсон, вы же опытный адвокат! Вы не допустите подобную оплошность. Подумайте, что произойдет, если я поклянусь, что Боринг оставался жив и здоров, когда я уходила?
   - А ваша цена?
   - Вы ее знаете. Полное молчание по всем вопросам, обсуждение которых может повлечь за собой какие-либо изменения моего положения в обществе или навредить моим имущественным интересам. До свидания, мистер Мейсон.
   На другом конце послышались короткие гудки.
   Делла Стрит приподняла брови в немом вопросе.
   - Пол, тебе придется пообедать на ходу, - обратился Мейсон к детективу. - Отправляйся в мотель "Реставайл". Раздобудь где-нибудь секундомер. Попроси администраторшу быстрым шагом пройтись от коммутатора до десятого коттеджа. Пусть зайдет внутрь, вернется обратно и позвонит в полицию. Выясни, сколько точно времени займет вся процедура, и свяжись со мной.
   - Хорошо. Во сколько я должен быть у тебя?
   - Предварительно позвони. Не исключено, что у меня еще появится для тебя задание.
   - Я пошел, - сказал Дрейк.
   Через пять минут после ухода сыщика, в дверь постучали. Делла Стрит открыла ее. На пороге стоял возбужденный Джордж Д.Винлок.
   - Добрый день, - поздоровался он. - Мне можно войти?
   - Конечно. Проходите, - пригласил Мейсон.
   Винлок посмотрел на Деллу Стрит и сказал:
   - Мы хотелось бы поговорить с вами строго конфиденциально, мистер Мейсон.
   - Это невозможно, - возразил адвокат. - При сложившихся обстоятельствах я не намерен разговаривать с вами о чем-либо без свидетеля. Мисс Стрит - мой доверенный секретарь и работает на этой должности уже довольно длительное время. Вы можете ей полностью доверять, Она останется и, более того, будет стенографировать наш разговор.
   - Это очень деликатный вопрос, мистер Мейсон, - заметил Винлок. Очень личный.
   - Мисс Стрит и раньше приходилось слышать обсуждение деликатных вопросов об очень личных проблемах.
   Винлок с минуту обдумывал слова адвоката, а потом сдался:
   - Вы не оставляете мне никакого выбора, мистер Мейсон.
   - Садитесь и переходите к делу.
   - Моя жена заявила вам, мистер Мейсон, что она и ее сын, Марвин Харви Палмер, готовы дать показания о том, что они заходили в домик номер десять между восемью и девятью часами во вторник, что в то время Боринг лежал на полу и тяжело дышал, они почувствовали запах виски и решили, что он пьян. Марвин Палмер ждал несколько минут в надежде, что Боринг придет в себя и они смогут поговорить. Моя жена находилась в домике совсем непродолжительное время.
   - И? - спросил Мейсон.
   - Это ложь, - в возбуждении сказал Винлок. - Боринг был жив и здоров, когда они заходили в домик.
   - Откуда вам это известно?
   - Потому что я заходил к нему вслед за ними.
   - Вы не говорили мне о сути своего разговора с Борингом, - заметил Мейсон.
   - Я заявил, что добьюсь его ареста за шантаж, что теперь уже нет возможности сохранить в тайне наши родственные отношения с Дайанн, вы раскопали мою тайну и самой Дайанн стало все известно. При сложившихся обстоятельствах, если он не уедет из города до утра, я приложу все усилия, чтобы он оказался за решеткой.
   - Вы потребовали у него вернуть десять тысяч долларов?
   - Да. Он их вернул.
   - И не сопротивлялся?
   - Я его страшно напугал. Ему не хотелось расставаться с деньгами, но еще больше не хотелось садиться в тюрьму за шантаж.
   - Вы передали Борингу десять тысяч долларов наличными? - уточнил Мейсон.
   - Да.
   - Когда?
   - Около пяти вечера. Он заезжал ко мне в контору перед закрытием. Находился там очень недолго. Деньги у меня были приготовлены заранее.
   - А из вашей конторы он направился прямо в мотель?
   - Наверное. Вам лучше знать. Насколько я понял, вы приставили к нему "хвост".
   - Ваши слова подтверждает отчет детектива.
   - Меня очень беспокоит вся эта история, мистер Мейсон, - признался Винлок. - Я не могу допустить, чтобы моя жена пошла на лжесвидетельство только ради того, чтобы спасти нашу репутацию. Это слишком дорогая цена.
   - А откуда вы знаете, что это будет лжесвидетельство?
   - Потому что Боринг оставался жив и здоров, когда я уехал!
   - Это утверждаете вы, - ответил Мейсон, прищурившись, - но есть и другое объяснение.
   - Какое?
   - Вы убили его.
   - Что?!
   - Вот именно. Вы отправились к Борингу и пригрозили ему, что добьетесь его ареста, Боринг заявил, что ему плевать на ваши угрозы, пусть его арестовывают. Он не позволит вам на него давить. Вы начали с ним спорить, ударили его, нанесли смертельное ранение и забрали деньги, которые передали ему раньше в качестве отступных. В таком случае, целью показаний вашей жены, в первую очередь, является спасение вас, а не Дайанн. Умирающий Боринг лежал на полу, когда в домик вошла Дайанн. Перед Дайанн к Борингу заходили вы. Как только вы заявите, что он был жив и здоров, когда вы виделись с ним, вы сразу же переведете подозрение на себя.
   - Я ничего не могу поделать, - возразил Винлок. - Я намерен сказать правду. Я уже и так по уши погряз в обмане. Хватит.
   - А что случится, если ваша жена и ее сын займут свидетельскую ложу и поклянутся, что когда они заходили в десятый домик, Боринг лежал на спине, тяжело дышал и от него разило виски?
   - Если я займу место дачи показаний, я все равно скажу правду, заявил Винлок.
   - Предположим, вас никто не пригласит в качестве свидетеля?
   Винлок встал и принялся ходить по комнате, сжимая и разжимая кулаки.
   - Да поможет мне Бог! - воскликнул он. - Не представляю, что делать. Наверное, мне стоит уехать из страны, туда, где меня никто не сможет допросить и...
   - Вы уедете из страны с целью избежать обвинения в убийстве?
   - Не дурите, мистер Мейсон. Если бы я его прикончил, я с радостью согласился бы с планом, придуманным моей женой, чтобы купить молчание Дайанн. Я сам совершил бы лжесвидетельство и поклялся, что Боринг был без сознания и, очевидно, в стельку пьян.
   - Если только то, что вы мне сейчас говорите, не является частью хитроумно разработанной вами стратегии, нацеленной на спасение вашей собственной шкуры... Сообщив, что Боринг оставался жив и здоров, когда вы уходили, вы делаете меня подстрекателем к лжесвидетельству, если я допущу выступление в суде вашей жены и ее сына, как свидетелей со стороны защиты, и они заявят, что Боринг лежал на полу, предположительно, в стельку пьяный.
   - Я ничем не могу вам помочь, мистер Мейсон. Я не хочу и дальше идти по скользкой дорожке обмана. Я дошел до точки, когда больше не в состоянии спокойно спать по ночам.
   - А как ко всему этому относится миссис Винлок? - поинтересовался Мейсон.
   - К сожалению или к счастью - тут я не знаю, как точно определить она не разделяет моих чувств. Очевидно, ее беспокоит только одно: что предпринять, чтобы факты не всплыли наружу, чтобы ее окружение не прослышало о том, что вся ее жизнь на протяжении последних четырнадцати лет - обман, и что она на самом деле не является моей законной женой. Ее волнуют лишь последствия в отношении положения в обществе и финансовая сторона дела.
   - Хорошо, возвращайтесь домой и обговорите все с ней, - решил Мейсон. - И не забывайте, что, как адвокат, я обязан делать то, что будет в интересах моей клиентки. Вы заявляете мне, что Боринг оставался жив, когда вы уходили. Ваша жена и ее сын утверждают, что он был смертельно ранен и только благодаря сильному запаху виски, они решили, что он пьян. Я не могу поверить вам и не поверить им. Я должен действовать в интересах Дайанн.
   - Вы - адвокат, дорожащий своей репутацией. Вы не можете подстрекать кого-либо к лжесвидетельству.