Страница:
- И для того, чтобы узнать ее, вам не требовалось наклоняться вперед и разглядывать лицо обвиняемой? - Ну, - ответил Марсон после короткого замешательства, - я сделал то, о чем меня просили. Перри Мейсон встал. - Вы абсолютно уверены в том, что именно обвиняемая ехала с вами в тот вечер? - Да, сэр. - Ив том, что именно обвиняемая нашла вас около полуночи и попросила вернуть ей платок? - Да, сэр. - Могу ли я утверждать, что ваша уверенность значительно окрепла после неоднократных встреч с обвиняемой при подготовке процесса? - Нет, сэр, я с этим не согласен. Я хорошо запомнил ее еще в тот вечер. - То есть вы уверены, что дважды имели дело с обвиняемой? - Да. - И у вас нет ни малейшего сомнения, что именно обвиняемая взяла у вас платок? Как и в том, что вы отвезли ее на Милпас Драйв? - Да, я имел дело с одной и той же женщиной. Перри Мейсон повернулся к переполненному залу и театральным жестом протянул к нему правую руку. - Мей Сибли, встаньте! - воскликнул он. Мей Сибли медленно поднялась со своего места. - Взгляните на эту женщину, - обратился Мейсон к водителю, - и скажите, видели ли вы ее раньше? Клод Драмм вскочил на ноги. - Ваша честь, я протестую против подобной формы проверки памяти свидетеля. Этот вопрос не имеет отношения к существу дела. - Надеюсь, вы покажете нам, как они связаны, - обратился судья к Мейсону. - Для большей ясности я снимаю последний вопрос, - ответил адвокат, и спрашиваю вас, Сэм Марсон, признаете ли вы, что женщина, стоящая перед вами, ночью семнадцатого октября пришла к вам за платком, который она оставила в кабине, когда вы возвращались в отель "Бридмонт" на Девятую улицу? - Нет, сэр. Вот та женщина, - он указал на сидящую Бесси Форбс. - Вы не могли ошибиться? - Нет, сэр. - А если бы вы не узнали женщину, пришедшую за платком, то с тем же успехом вы могли не узнать пассажирку, которую вы отвезли на Милпас Драйв, не так ли? - Конечно, если бы я не узнал одну, то мог бы ошибиться и во втором случае, - признал водитель. Мейсон довольно улыбнулся. - В этом-то все и дело. Клод Драмм снова вскочил на ноги. - Ваша честь, я прошу объявить перерыв до завтрашнего утра. Судья Маркхэм нахмурился и медленно кивнул. - Слушание дела откладывается до завтрашнего утра Напоминаю членам жюри присяжных, что они не имеют права говорить о подробностях этого дела. Также запрещается обсуждать его в их присутствии, - судья стукнул молотком по столу и величественно проследовал в кабинет. Клод Драмм многозначительно взглянул на двух полицейских, и те бросились к Мей Сибли. Мейсон устремился за ними. - Судья Маркхэм просит вас троих зайти к нему в кабинет, - сказал он. Полицейские удивленно переглянулись. - Прошу за мной, - и Мейсон направился к двери, за которой только что скрылся судья. На пороге он обернулся и воскликнул: "Эй, Драмм!" Тот поднял голову и посмотрел на адвоката. - Не могли бы вы пройти со мной к судье Маркхэму? После короткого раздумья Драмм кивнул и подошел к ним. Адвокаты прошли в кабинет, Мей Сибли и полицейские последовали за ними. Вдоль стен стояли полки с книгами, центр комнаты занимал огромный дубовый стол, заваленный бумагами и раскрытыми фолиантами. Судья Маркхэм вопросительно взглянул на вошедших. - Судья, - начал Мейсон, - эта молодая женщина - моя свидетельница. Она вызвана в суд защитой. Я заметил, как по сигналу Драмма к ней направились двое полицейских. Могу я попросить вас объяснить моей свидетельнице, что она может молчать, пока ее не вызовут в качестве свидетельницы, а полицейским - что они не имеют права беспокоить ее? Клод Драмм покраснел от ярости. - Раз уж вы подняли этот вопрос и мы не в зале суда, давайте покончим с ним раз и навсегда. - Ну что ж, приступим. - Я собирался выяснить, заплатили ли этой молодой женщине за то, что она выступила в роли обвиняемой. Я хотел узнать, не приходила ли она к водителю такси, чтобы потребовать у него платок, якобы оставленный ею ранее в кабине такси. - Допустим, она ответила бы утвердительно. Что вы намеревались делать дальше? - Я бы постарался выяснить, кто заплатил за устроенный маскарад, а потом получил бы ордер на арест этого человека. - Этот человек - я. Я это сделал. И что теперь? - Джентльмены, - вмешался судья, - мне кажется, что эта дискуссия увела нас в сторону. - Наоборот, - возразил Мейсон, - я предполагал, что прокурор произнесет именно эти слова, и хочу, чтобы мы объяснились в вашем присутствии. В нашем штате нет закона, запрещающего одной женщине выступать в роли другой. А объявить себя владельцем потерянной вещи также не является преступлением, если при этом не преследуется цель присвоения чужой собственности. - Но ведь именно ради этого и затевался весь обман, - воскликнул Клод Драмм. Мейсон улыбнулся. - Вы забыли, Драмм, что, получив платок, я немедленно передал его в полицию, а Мей Сибли отдала его мне сразу после встречи с водителем. Я лишь проверял его память. Поработав с водителем, вы, естественно, убедили его в том, что в тот вечер он дважды встречался с обвиняемой, и я, в общем-то, не сомневался, что вопросами мне не удастся доказать обратное. Поэтому мне пришлось провести наглядный" урок. И все. Я не вышел за рамки прав, предоставленных мне законом. Судья Маркхэм пристально посмотрел на Мейсона, и в его глазах мелькнула веселая искорка. - Судя по всему, вы обратились ко мне не для того, чтобы рассматривать этическую сторону этого вопроса или для определения, имело ли место воровство при передаче платка. Как я понял, вы, адвокат, потребовали гарантий в том, что вашим свидетелям предоставят право выступить в суде, а обвинение не станет их запугивать. - Совершенно верно, - ответил Мейсон, не сводя глаз с Драмма. - За подобные действия вам придется ответить перед правовой комиссией коллегии адвокатов! - взревел Клод Драмм. - Вот и прекрасно. Там мы и выясним, кто прав, кто виноват. А пока не тяните лапы к моим свидетелям. - Джентльмены, джентльмены, - судья Маркхэм поднялся из-за стола. Прошу держать себя в рамках приличия. Мистер Драмм, вам хорошо известно, что требование адвоката Мейсона вполне законно Если защита вызывает кого-то в качестве свидетеля, вы не должны беспокоить этого человека. Драмм шумно глотнул и покраснел. - Очень хорошо, - буркнул он. - Сюда, пожалуйста, - Мейсон, улыбаясь, взял Мей Сибли под руку и повел ее к выходу. Как только он открыл дверь, их ослепила яркая вспышка. Девушка вскрикнула и закрыла лицо. - Не бойтесь, - успокоил ее Мейсон. - Газетам нужна ваша фотография. Клод Драмм вышел из кабинета. - Вы специально подстроили все это, - рявкнул он, - чтобы попасть на первые полосы газет. Мейсон довольно улыбнулся. - У вас есть возражения? - Еще бы! - воскликнул Драмм. - Ну что ж, - адвокат пожал плечами, - это ваше право. Побелев от ярости, прокурор повернулся и пошел к выходу. Мейсон взглянул на Мей Сибли. - Я не хотел, чтобы вы говорили с полицейскими, но репортерам вы можете рассказать обо всем, - он поклонился и тоже направился к выходу. Оглянувшись, Мейсон увидел, что пять или шесть репортеров окружили девушку и, перекрикивая друг друга, начали задавать вопросы.
Глава 18
Войдя в приемную, Мейсон взглянул на часы. Восемь сорок пять. Он включил свет и поставил на стол Деллы Стрит кожаный чемодан. Достав из кармана перчатки и надев их, Мейсон открыл чемодан и вынул из него портативную пишущую машинку, несколько чистых листов бумаги и конверт с маркой. В этот момент в приемную вошла Делла. - Вы читали газеты? - спросила она, снимая пальто. - Да, - улыбнувшись, ответил Мейсон. - Скажите мне, вы специально вели дело к тому, чтобы столь эффектно закончить заседание? - Конечно. А почему бы и нет? - Но вы практически нарушили закон. Теперь они вызовут вас в правовую комиссию. - Вряд ли. Я не сделал ничего предосудительного. - Что-то я вас не понимаю. - Видите ли, Делла, никто бы не удивился, если бы я поставил в ряд несколько женщин и попросил Сэма Марсона определить, кому из них он отдал платок. Или я мог бы указать на одну из женщин, сказать, что, по-моему, именно она взяла платок, и спросить, согласен ли он со мной. - И что? - Ну, а я сделал еще один шаг. При нашей первой встрече я понял, что он очень смутно запомнил ту женщину. Я и сыграл на этом, использовав мисс Сибли. Она оделась, как Бесси Форбс, надушилась теми же духами, и водитель, не колеблясь, отдал ей платок. К тому же я понимал, что прокуратура сможет убедить водителя. Они показывали ему Бесси Форбс не меньше десяти раз. Причем делали это как бы невзначай, и буквально загипнотизировали его. Во-первых, они сказали, что она ехала в его машине. Потом устроили очную ставку и заявили Бесси Форбс, что водитель опознал ее. Она, разумеется, промолчала и вообще не ответила ни на один вопрос. Для Сэма Марсона ее молчание означало признание в том, что она действительно ездила с ним на Милпас Драйв, а потом забрала у него платок. Мало-помалу уверенность в этом все возрастала и, наконец, он уже не сомневался в том, что в тот вечер он дважды встречался с Бесси Форбс. Это обычная практика обвинения. Они так умело натаскивают свидетелей, что, выступая в суде, те убеждены в своей правоте. - Ну, а как насчет платка? - спросила Делла. - А что платок? Мей Сибли не украла его, а принесла мне. А я немедленно передал его властям. Иначе они искали бы его гораздо дольше. Делла нахмурилась и покачала головой. - Возможно, все так, как вы говорите, но, по-моему, вы их надули. - Разумеется, надул. За это мне и платят. Я провел допрос в необычной манере и сумел добиться своего прежде, чем прокурор разобрался в происходящем. И все. Не снимайте перчатки, Делла. - Почему? - спросила она, непроизвольно взглянув на руки. - Потому что мы должны надуть их еще раз, и я не хочу, чтобы на бумаге остались отпечатки наших пальцев. Прежде чем ответить, Делла подозрительно посмотрела на адвоката. - Мы не нарушим закон? - Думаю, что нет, - ответил Мейсон. - Во всяком случае, нас не поймают, - он подошел к двери и запер ее. - Возьмите лист бумаги и вставьте его в эту портативную машинку. - Не люблю я эти машинки, - ответила Делла. - Лучше я воспользуюсь своей. - Не спорьте со мной, Делла. Каждая пишущая машинка обладает индивидуальными особенностями, можно сказать, своим почерком. Опытный эксперт легко определит не только марку машинки, на которой напечатана бумага, но и саму машинку. - А это машинка совершенно новая? - Да. Поэтому сначала поможем ей состариться, - подойдя к столу, Мейсон наклонился и начал отгибать держалки букв. - А в чем смысл всего этого? - спросила Делла через несколько минут. - Мы собираемся написать признание. - В чем? - В убийстве Паолы Картрайт. - О господи! - Делла изумленно взглянула на адвоката. - И что вы с ним сделаете? - Мы отправим его редактору "Кроникл". Девушка глубоко вздохнула и, сев за стол, вставила в машинку чистый лист бумаги. - Боитесь, Делла? - спросил Мейсон. - Нет, - ответила она. Мейсон на секунду задумался и начал диктовать. "Дорогой сэр1 Я обратил внимание на интервью с Элизабет Уокер, напечатанное в Вашей газете. Мисс Уокер упоминает о высказанных мной, причем неоднократно, намерениях умереть на эшафоте. Рассказала она и о том, что большую часть времени я, с биноклем в руках, наблюдал за домом Клинтона Форбса, известного в этом городе под именем Клинтона Фоули. Все, сказанное ей, соответствует действительности. В передовице Вы написали, что прежде, чем начинать суд над Бесси Форбс, следовало арестовать меня и Паолу Картрайт, намекая, что один из нас ответственен за смерть Клинтона Форбса. Подобное обвинение совершенно необоснованно. Я не стрелял в Клинтона Форбса, но убил свою жену, Паолу Картрайт. Учитывая сложившуюся ситуацию, я пришел к выводу, что публика должна знать правду..." - Боитесь, Делла? - повторил Мейсон, как только она напечатала последнее слово. - Нет, - ответила девушка. - Продолжайте. - Отлично. Поехали дальше. "...Мы с женой счастливо жили в Санта Барбара. Клинтон и Бесси Форбс были нашими друзьями. Я знал, что Клинтон - бабник, но, тем не менее, он мне нравился. Он волочился за несколькими женщинами, но я даже не подозревал, что моя жена входит в их число. Правда обрушилась на меня, как гром с ясного неба. Мое счастье и семья разбились вдребезги. Я поклялся разыскать Клинтона Форбса и убить его, как бешеную собаку. Мне потребовалось десять месяцев, чтобы выяснить, что он поселился на Милпас Драйв под именем Клинтона Фоули. Я снял соседний дом и нанял глухую экономку, чтобы она не сплетничала с соседями. Прежде чем убить Форбса, я хотел узнать распорядок его дня и понять, как он относится к Паоле и счастлива ли она. Поэтому почти все время я проводил у окна с биноклем в руке. Мало-помалу мне стало ясно, что Паола глубоко несчастна. Но, к сожалению, мне не удалось осуществить задуманное. Темной ночью я направился к дому моего врага. Я хотел убить его и увезти свою жену. Через экономку я направил моему адвокату письмо, в которое вложил завещание. Дверь черного хода оказалась открытой, и я без помех проник в дом Клинтона Форбса. У него была овчарка по имени Принц, которая хорошо меня знала. Вместо того, чтобы залаять, Принц завилял хвостом и, подойдя, лизнул мне руку. Я потрепал его по голове, прошел в библиотеку и там неожиданно столкнулся со своей женой. Увидев меня, она испуганно вскрикнула. Я схватил ее за горло и пригрозил задушить, если она не замолчит. От страха Паола едва не потеряла сознание. Я помог ей сесть и задал несколько вопросов. Оказалось, что Телма Бентон - любовница Клинтона Форбса, причем их роман начался задолго до отъезда из Санта Барбары. В доме Паола осталась одна, так как Форбс с Телмой Бентон куда-то уехали, а А Вонг, повар-китаец, ушел к друзьям. Я сказал Паоле, что собираюсь убить Форбса, и предложил ей уйти со мной. Она попыталась меня отговорить и заявила, что не любит меня и не найдет со мной счастья. Она пригрозила позвонить в полицию и рассказать о моих намерениях. Она даже направилась к телефону. Я попытался остановить ее, она закричала и я схватил ее за горло. Никогда не смогу объяснить, что я испытал в тот момент. Я безумно любил ее, а она смотрела на меня, как на пустое место. Она хотела спасти человека, предавшего меня и ее, человека, которого я ненавидел. Я потерял контроль над собой, а когда пришел в себя она была мертва. Я знал, что Клинтон Форбс расширяет гараж. Рабочие закончили стены и готовились приступить к бетонированию пола. Я пошел в гараж, нашел кирку и лопату, вырыл яму и закопал в нее тело Паолы. Ждать Клинтона Фоули я не решился. Совершенное убийство потрясло меня. Я дрожал, как лист. Однако я не понимал, что мне ничего не грозит. Свидетелей не было. На следующее утро рабочие скрыли следы преступления. Я переехал в другой район города и снял комнату на вымышленное имя. Найти меня невозможно, я в полной безопасности. Это признание я делаю лишь для того, чтобы восстановить истину. Я убил свою жену, но не стрелял в Клинтона Форбса, хотя и хотел это сделать. Искренне ваш, Артур Картрайт". Перри Мейсон внимательно прочел напечатанное. - - Пожалуй, все в порядке, - он взял со стола конверт и протянул его Делле. - Адресуйте его редактору "Кроникл". Когда Делла выполнила его просьбу, Мейсон вложил письмо в конверт, запечатал его и убрал машинку в чемодан. - Что вы собираетесь делать? - озабоченно спросила Делла. - Отправлю письмо, спрячу машинку так, чтобы ее не нашли, и поеду домой. Делла взглянула на него, кивнула и пошла к двери, но, не дойдя пару шагов, остановилась и вновь взглянула на адвоката. - А какова ваша цель? - Я хочу вскрыть бетонный пол в гаражной пристройке и посмотреть, что под ним спрятано. - Так почему просто не обратиться в полицию? Мейсон невесело рассмеялся. - Они не ударят палец о палец. Они ненавидят меня и хотят осудить Бесси Форбс. И пойдут на все, лишь бы не ослабить свою позицию перед присяжными. По их мнению, Бесси Форбс виновна, и они никого не будут слушать. Если я расскажу о своих подозрениях, они подумают, что я хочу их надуть. - А если вы пошлете письмо в "Кроникл"? - Ради сенсации газета позаботится о том, чтобы пол разломали. - Но у кого они получат разрешение? - Не говорите глупостей, - рассердился Мейсон. - Этот дом принадлежит Форбсу и тот мертв. Бесси Форбс - его жена. Когда ее оправдают, дом перейдет в ее собственность. - А если нет? - Ее оправдают, - твердо повторил Мейсон. - Ас чего вы взяли, что под бетонным полом похоронено чье-то тело? Адвокат задумчиво посмотрел на Деллу. - Вы помните, когда Артур Картрайт пришел к нам в первый раз? - Конечно. - И запомнили его слова? Он хотел составить завещание и намеревался оставить свое состояние женщине, проживающей в доме Клинтона Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули. - Да. - А в завещании он написал совсем иначе. - Но почему? - Потому что понимал, что нет смысла оставлять состояние женщине, отошедшей в мир иной. Каким-то образом Картрайт узнал, что она мертва. - Значит, он не убивал Паолу Картрайт? - Я этого не утверждаю, но думаю, что нет. - Но разве подделка такого признания не является преступлением? - В определенной ситуации - нет. - А в данном случае? Мейсон тяжело вздохнул. - В свое время мы узнаем об этом. - Так вы полагаете, что Картрайт знал о смерти жены? - Да. Он очень любил ее и искал десять месяцев. А потом два месяца жил рядом и следил за человеком, которого ненавидел. Он твердо решил убить Клинтона Форбса. Свою собственность он собирался оставить Паоле Картрайт, но не хотел, чтобы газеты вновь вытащили на поверхность подробности скандала в Санта Барбаре. Поэтому он и намеревался написать завещание в пользу женщины, живущей с Клинтоном Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули. Картрайт бы убил Форбса, признал себя виновным и понес наказание. А его состояние отошло бы вдове убитого и никто не стал бы задавать лишних вопросов. Делла разглядывала носки туфель. - Кажется, я начинаю понимать. - А потом что-то произошло, и Артур Картрайт изменил завещание. Скорее всего, он узнал, что его жене уже ничего не потребуется. Я не сомневаюсь, что во время поисков Клинтона Форбса Картрайт поддерживал связь с Бесси Форбс. Она осталась единственным близким ему человеком, и Картрайт написал завещание в ее пользу. - А почему вы думаете, что он поддерживал связь с Бесси Форбс? - Она попросила водителя такси позвонить по телефону Паркрест 62945, это телефон Картрайта, и попросить Артура прийти в дом Клинтона. Значит, она знала, где жил Картрайт, то есть они общались друг с другом. - Понятно, - кивнула Делла и, помолчав, добавила. - А вы уверены, что миссис Картрайт не убежала с Артуром Картрайтом, поступив с Форбс ом так же, как с мужем в Санта Барбара? - Абсолютно уверен, - не колеблясь ответил Мейсон. - А почему? - Записка, оставленная Паолой Картрайт, написана не ее рукой, - Делла удивленно раскрыла глаза. - Да, да. Похожим почерком написана и телеграмма, посланная из Мидвика. - А прокурор знает об этом? - Думаю, что нет. Делла на секунду задумалась. - Записка написана Телмой Бентон? - Нет. Имеющийся у меня образец ее почерка показывает, что записку писал другой человек. - Миссис Форбс? - Нет. Из тюрьмы она прислала мне письмо. Ее почерк также не совпадает с почерком автора записки. - Кстати, вы читали передовицу в "Кроникл"? - неожиданно спросила Делла. - Нет. А что в ней особенного? - Редактор заявляет, что теперь, когда показания водителя такси поставлены под сомнение, вы обязаны разрешить Бесси Форбс выступить перед судом. Она должна доказать свою невиновность, а не прибегать к тактике закоренелых преступников. - Я не читал передовую, - ответил Мейсон. - И остальные газеты отмечают легкость, с которой вы разделались с главным свидетелем обвинения. - Я не сделал ничего особенного, - пожал плечами Мейсон, - и лишь использовал их ошибки. Девушка кивнула и, открыв дверь, вышла из кабинета. Мейсон оделся, погасил свет и, взяв чемодан, спустился к машине. Он поехал в другой конец города, опустил письмо в почтовый ящик и отправился дальше, к небольшому озерцу, спрятавшемуся в холмах неподалеку от города. Оставив машину на дороге, Мейсон подхватил чемодан и, подойдя к воде, швырнул его в озеро.
Глава 19
Пауль Дрейк расположился в кресле перед столом Мейсона. - Пауль, мне нужен человек, готовый пойти на риск. - У меня их сколько угодно. Что от него потребуется? - Я хочу, чтобы он встретился с Телмой Бентон и просмотрел ее дневник. Потом он должен вырвать лист, датированный 18 октября, и принести его мне. - А что там написано? - Я не знаю. - Она поднимет шум. - Естественно. - Чем это грозит моему человеку? - Его припугнут, но, скорее всего, этим все и закончится. - Не сможет ли миссис Бентон подать на него в суд, если этот листок попадет в газеты? - Он останется у меня. И я хочу, чтобы миссис Бентон знала об этом. - Послушай, - заметил Дрейк, - это, конечно, не мое дело и не мне учить тебя, в чем заключаются обязанности адвоката, но ты балансируешь на лезвии ножа. - Они не смогут укусить меня, - возразил Мейсон. - Я не выхожу за рамки, предусмотренные законом. Ты посмотри, что в наши дни печатают в газетах, и им все сходит с рук. - Но ты - не газета. - Мне это известно, - пробурчал Мейсон. - Я - адвокат и представляю клиента, имеющего право на беспристрастный и справедливый суд. - И этот самый беспристрастный суд обязательно должен сопровождаться театральными эффектами? - Да, если это необходимо для представления доказательств. - Всех доказательств или лишь тех, что говорят в пользу твоего клиента? - Ну, - ухмыльнулся Мейсон, - я не собираюсь потеть за окружного прокурора. Пауль Дрейк почесал подбородок. - Ты будешь представлять нас, если возникнут осложнения? - Конечно. Неужели ты думаешь, что я брошу вас на полпути? - Хорошо, - Дрейк встал. - Надо отметить, сегодня ты посадил Драмма в лужу. Все газеты утверждают в один голос, что водителю такси теперь никто не поверит. - И славу богу, - улыбнулся Мейсон. - Однако мы-то с тобой знаем, что Бесси Форб приезжала на Милпас Драйв в том такси и заходила в дом. - Пока обвинение не представило доказательств, мы можем лишь догадываться о том, что произошло на самом деле. - А где Драмм возьмет доказательства, если его главному свидетелю никто не верит? - Это его забота, - отрезал Мейсон. - Ладно, пожалуй, я пойду, - вздохнул Дрейк. - Тебе нужно что-нибудь еще? - Нет, на сегодня достаточно. - Мне кажется, не только на сегодня, - и детектив вышел из кабинета. Мейсон откинулся в кресле и, закрыв глаза, задумался. Через несколько минут в кабинет вошел Френк Эверли, молодой и честолюбивый помощник адвоката. - Могу я поговорить с вами, шеф? - спросил он. Мейсон открыл глаза и нахмурился. - Да, в чем дело? Френк Эверли присел на краешек стула. - Я прошу вас, в порядке личного одолжения, разрешить Бесси Форбс дать показания. - А зачем? - поинтересовался Мейсон. - Об этом процессе много говорят. Не только обыватели, но адвокаты, судьи и журналисты. Мейсон сухо улыбнулся. - И о чем они говорят? - Если вы не разрешите этой женщине дать показания и ее признают виновной, ваша репутация будет погублена. - Ну что ж, от судьбы не уйдешь, - вздохнул Мейсон. - Но разве вы не понимаете!? - воскликнул Эверли. - Она же невинна. Теперь это ясно и слепому. Обвинение против Бесси Форбс построено на косвенных уликах. И если она сама опровергнет обвинение, присяжные тут же вынесут оправдательный приговор. - Вы действительно так думаете? - Конечно. А разве можно думать иначе? - И вы полагаете, что я лишь осложняю положение Бесси Форбс, не разрешая ей раскрыть рот? - Я считаю, что вы берете на себя слишком большую ответственность, сэр, - ответил Эверли. - Пожалуйста, поймите меня правильно, я говорю с вами как адвокат с адвокатом. У вас есть обязательства перед клиентом, перед вашими коллегами по профессии, в конце концов, перед самим собой. - А если она даст показания и ее признают виновной? - Но это невозможно! Все симпатизируют Бесси Форбс, и после того, как в показания водителя такси уже никто не верит, ей ничего не грозит. - Френк, - задумчиво сказал Мейсон, глядя ему в глаза, - я очень благодарен вам за этот разговор. - То есть, вы разрешите ей дать показания? - Ни в коем случае. - Но почему!? - Потому что вы думаете, что она невиновна. И все думают, что она невиновна. В том числе и присяжные. А если я разрешу ей дать показания, мнение жюри может измениться. Пусть они лучше печалятся о том, что Бесси Форбс достался бестолковый адвокат, и оправдают ее. И учтите, Френк, есть разные методы ведения защиты. Некоторые адвокаты приходят в суд, не имея определенного плана, протестуют после каждого вопроса, цепляются к техническим неточностям, вызывают бесконечных свидетелей и, наконец, все забывают, о чем, собственно, идет речь. Я же предпочитаю динамику. В какой-то момент обвинение заканчивает представление доказательств. Задача защиты состоит в том, чтобы симпатии присяжных оставались на стороне обвиняемой. И тут же я должен нанести решающий удар, который застанет обвинение врасплох и произведет такое впечатление на присяжных, что те оправдают моего клиента. - А если вы промахнетесь? - Вот тогда, вероятно, я погублю свою репутацию, - улыбнулся Мейсон. - Но вы не имеете права так рисковать. - Как бы не так! Я не имею права поступать иначе, - он встал и выключил свет. - Пошли домой, Френк.
Глава 20
Клод Драмм решительно начал утреннюю атаку, пытаясь отыграться за сокрушительное поражение. Совершено убийство, хладнокровное убийство мирно бреющегося человека. И кто-то должен заплатить за это. Детективы рассказывали о верной овчарке, пытавшейся защитить хозяина, но безжалостно застреленной хладнокровным убийцей. Фотограф представил полный набор снимков, в том числе и голову собаки крупным планом, с остановившимися глазами и вывалившимся языком. Судебный медик сообщил, что в Форбса стреляли в упор, так как на коже убитого остались пятнышки от пороховых ожогов. Время от времени Мейсон задавал вопрос, касающийся какой-нибудь мелкой подробности, упущенной свидетелем. Ничто в его поведении не напоминало вчерашнего победителя.
Глава 18
Войдя в приемную, Мейсон взглянул на часы. Восемь сорок пять. Он включил свет и поставил на стол Деллы Стрит кожаный чемодан. Достав из кармана перчатки и надев их, Мейсон открыл чемодан и вынул из него портативную пишущую машинку, несколько чистых листов бумаги и конверт с маркой. В этот момент в приемную вошла Делла. - Вы читали газеты? - спросила она, снимая пальто. - Да, - улыбнувшись, ответил Мейсон. - Скажите мне, вы специально вели дело к тому, чтобы столь эффектно закончить заседание? - Конечно. А почему бы и нет? - Но вы практически нарушили закон. Теперь они вызовут вас в правовую комиссию. - Вряд ли. Я не сделал ничего предосудительного. - Что-то я вас не понимаю. - Видите ли, Делла, никто бы не удивился, если бы я поставил в ряд несколько женщин и попросил Сэма Марсона определить, кому из них он отдал платок. Или я мог бы указать на одну из женщин, сказать, что, по-моему, именно она взяла платок, и спросить, согласен ли он со мной. - И что? - Ну, а я сделал еще один шаг. При нашей первой встрече я понял, что он очень смутно запомнил ту женщину. Я и сыграл на этом, использовав мисс Сибли. Она оделась, как Бесси Форбс, надушилась теми же духами, и водитель, не колеблясь, отдал ей платок. К тому же я понимал, что прокуратура сможет убедить водителя. Они показывали ему Бесси Форбс не меньше десяти раз. Причем делали это как бы невзначай, и буквально загипнотизировали его. Во-первых, они сказали, что она ехала в его машине. Потом устроили очную ставку и заявили Бесси Форбс, что водитель опознал ее. Она, разумеется, промолчала и вообще не ответила ни на один вопрос. Для Сэма Марсона ее молчание означало признание в том, что она действительно ездила с ним на Милпас Драйв, а потом забрала у него платок. Мало-помалу уверенность в этом все возрастала и, наконец, он уже не сомневался в том, что в тот вечер он дважды встречался с Бесси Форбс. Это обычная практика обвинения. Они так умело натаскивают свидетелей, что, выступая в суде, те убеждены в своей правоте. - Ну, а как насчет платка? - спросила Делла. - А что платок? Мей Сибли не украла его, а принесла мне. А я немедленно передал его властям. Иначе они искали бы его гораздо дольше. Делла нахмурилась и покачала головой. - Возможно, все так, как вы говорите, но, по-моему, вы их надули. - Разумеется, надул. За это мне и платят. Я провел допрос в необычной манере и сумел добиться своего прежде, чем прокурор разобрался в происходящем. И все. Не снимайте перчатки, Делла. - Почему? - спросила она, непроизвольно взглянув на руки. - Потому что мы должны надуть их еще раз, и я не хочу, чтобы на бумаге остались отпечатки наших пальцев. Прежде чем ответить, Делла подозрительно посмотрела на адвоката. - Мы не нарушим закон? - Думаю, что нет, - ответил Мейсон. - Во всяком случае, нас не поймают, - он подошел к двери и запер ее. - Возьмите лист бумаги и вставьте его в эту портативную машинку. - Не люблю я эти машинки, - ответила Делла. - Лучше я воспользуюсь своей. - Не спорьте со мной, Делла. Каждая пишущая машинка обладает индивидуальными особенностями, можно сказать, своим почерком. Опытный эксперт легко определит не только марку машинки, на которой напечатана бумага, но и саму машинку. - А это машинка совершенно новая? - Да. Поэтому сначала поможем ей состариться, - подойдя к столу, Мейсон наклонился и начал отгибать держалки букв. - А в чем смысл всего этого? - спросила Делла через несколько минут. - Мы собираемся написать признание. - В чем? - В убийстве Паолы Картрайт. - О господи! - Делла изумленно взглянула на адвоката. - И что вы с ним сделаете? - Мы отправим его редактору "Кроникл". Девушка глубоко вздохнула и, сев за стол, вставила в машинку чистый лист бумаги. - Боитесь, Делла? - спросил Мейсон. - Нет, - ответила она. Мейсон на секунду задумался и начал диктовать. "Дорогой сэр1 Я обратил внимание на интервью с Элизабет Уокер, напечатанное в Вашей газете. Мисс Уокер упоминает о высказанных мной, причем неоднократно, намерениях умереть на эшафоте. Рассказала она и о том, что большую часть времени я, с биноклем в руках, наблюдал за домом Клинтона Форбса, известного в этом городе под именем Клинтона Фоули. Все, сказанное ей, соответствует действительности. В передовице Вы написали, что прежде, чем начинать суд над Бесси Форбс, следовало арестовать меня и Паолу Картрайт, намекая, что один из нас ответственен за смерть Клинтона Форбса. Подобное обвинение совершенно необоснованно. Я не стрелял в Клинтона Форбса, но убил свою жену, Паолу Картрайт. Учитывая сложившуюся ситуацию, я пришел к выводу, что публика должна знать правду..." - Боитесь, Делла? - повторил Мейсон, как только она напечатала последнее слово. - Нет, - ответила девушка. - Продолжайте. - Отлично. Поехали дальше. "...Мы с женой счастливо жили в Санта Барбара. Клинтон и Бесси Форбс были нашими друзьями. Я знал, что Клинтон - бабник, но, тем не менее, он мне нравился. Он волочился за несколькими женщинами, но я даже не подозревал, что моя жена входит в их число. Правда обрушилась на меня, как гром с ясного неба. Мое счастье и семья разбились вдребезги. Я поклялся разыскать Клинтона Форбса и убить его, как бешеную собаку. Мне потребовалось десять месяцев, чтобы выяснить, что он поселился на Милпас Драйв под именем Клинтона Фоули. Я снял соседний дом и нанял глухую экономку, чтобы она не сплетничала с соседями. Прежде чем убить Форбса, я хотел узнать распорядок его дня и понять, как он относится к Паоле и счастлива ли она. Поэтому почти все время я проводил у окна с биноклем в руке. Мало-помалу мне стало ясно, что Паола глубоко несчастна. Но, к сожалению, мне не удалось осуществить задуманное. Темной ночью я направился к дому моего врага. Я хотел убить его и увезти свою жену. Через экономку я направил моему адвокату письмо, в которое вложил завещание. Дверь черного хода оказалась открытой, и я без помех проник в дом Клинтона Форбса. У него была овчарка по имени Принц, которая хорошо меня знала. Вместо того, чтобы залаять, Принц завилял хвостом и, подойдя, лизнул мне руку. Я потрепал его по голове, прошел в библиотеку и там неожиданно столкнулся со своей женой. Увидев меня, она испуганно вскрикнула. Я схватил ее за горло и пригрозил задушить, если она не замолчит. От страха Паола едва не потеряла сознание. Я помог ей сесть и задал несколько вопросов. Оказалось, что Телма Бентон - любовница Клинтона Форбса, причем их роман начался задолго до отъезда из Санта Барбары. В доме Паола осталась одна, так как Форбс с Телмой Бентон куда-то уехали, а А Вонг, повар-китаец, ушел к друзьям. Я сказал Паоле, что собираюсь убить Форбса, и предложил ей уйти со мной. Она попыталась меня отговорить и заявила, что не любит меня и не найдет со мной счастья. Она пригрозила позвонить в полицию и рассказать о моих намерениях. Она даже направилась к телефону. Я попытался остановить ее, она закричала и я схватил ее за горло. Никогда не смогу объяснить, что я испытал в тот момент. Я безумно любил ее, а она смотрела на меня, как на пустое место. Она хотела спасти человека, предавшего меня и ее, человека, которого я ненавидел. Я потерял контроль над собой, а когда пришел в себя она была мертва. Я знал, что Клинтон Форбс расширяет гараж. Рабочие закончили стены и готовились приступить к бетонированию пола. Я пошел в гараж, нашел кирку и лопату, вырыл яму и закопал в нее тело Паолы. Ждать Клинтона Фоули я не решился. Совершенное убийство потрясло меня. Я дрожал, как лист. Однако я не понимал, что мне ничего не грозит. Свидетелей не было. На следующее утро рабочие скрыли следы преступления. Я переехал в другой район города и снял комнату на вымышленное имя. Найти меня невозможно, я в полной безопасности. Это признание я делаю лишь для того, чтобы восстановить истину. Я убил свою жену, но не стрелял в Клинтона Форбса, хотя и хотел это сделать. Искренне ваш, Артур Картрайт". Перри Мейсон внимательно прочел напечатанное. - - Пожалуй, все в порядке, - он взял со стола конверт и протянул его Делле. - Адресуйте его редактору "Кроникл". Когда Делла выполнила его просьбу, Мейсон вложил письмо в конверт, запечатал его и убрал машинку в чемодан. - Что вы собираетесь делать? - озабоченно спросила Делла. - Отправлю письмо, спрячу машинку так, чтобы ее не нашли, и поеду домой. Делла взглянула на него, кивнула и пошла к двери, но, не дойдя пару шагов, остановилась и вновь взглянула на адвоката. - А какова ваша цель? - Я хочу вскрыть бетонный пол в гаражной пристройке и посмотреть, что под ним спрятано. - Так почему просто не обратиться в полицию? Мейсон невесело рассмеялся. - Они не ударят палец о палец. Они ненавидят меня и хотят осудить Бесси Форбс. И пойдут на все, лишь бы не ослабить свою позицию перед присяжными. По их мнению, Бесси Форбс виновна, и они никого не будут слушать. Если я расскажу о своих подозрениях, они подумают, что я хочу их надуть. - А если вы пошлете письмо в "Кроникл"? - Ради сенсации газета позаботится о том, чтобы пол разломали. - Но у кого они получат разрешение? - Не говорите глупостей, - рассердился Мейсон. - Этот дом принадлежит Форбсу и тот мертв. Бесси Форбс - его жена. Когда ее оправдают, дом перейдет в ее собственность. - А если нет? - Ее оправдают, - твердо повторил Мейсон. - Ас чего вы взяли, что под бетонным полом похоронено чье-то тело? Адвокат задумчиво посмотрел на Деллу. - Вы помните, когда Артур Картрайт пришел к нам в первый раз? - Конечно. - И запомнили его слова? Он хотел составить завещание и намеревался оставить свое состояние женщине, проживающей в доме Клинтона Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули. - Да. - А в завещании он написал совсем иначе. - Но почему? - Потому что понимал, что нет смысла оставлять состояние женщине, отошедшей в мир иной. Каким-то образом Картрайт узнал, что она мертва. - Значит, он не убивал Паолу Картрайт? - Я этого не утверждаю, но думаю, что нет. - Но разве подделка такого признания не является преступлением? - В определенной ситуации - нет. - А в данном случае? Мейсон тяжело вздохнул. - В свое время мы узнаем об этом. - Так вы полагаете, что Картрайт знал о смерти жены? - Да. Он очень любил ее и искал десять месяцев. А потом два месяца жил рядом и следил за человеком, которого ненавидел. Он твердо решил убить Клинтона Форбса. Свою собственность он собирался оставить Паоле Картрайт, но не хотел, чтобы газеты вновь вытащили на поверхность подробности скандала в Санта Барбаре. Поэтому он и намеревался написать завещание в пользу женщины, живущей с Клинтоном Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули. Картрайт бы убил Форбса, признал себя виновным и понес наказание. А его состояние отошло бы вдове убитого и никто не стал бы задавать лишних вопросов. Делла разглядывала носки туфель. - Кажется, я начинаю понимать. - А потом что-то произошло, и Артур Картрайт изменил завещание. Скорее всего, он узнал, что его жене уже ничего не потребуется. Я не сомневаюсь, что во время поисков Клинтона Форбса Картрайт поддерживал связь с Бесси Форбс. Она осталась единственным близким ему человеком, и Картрайт написал завещание в ее пользу. - А почему вы думаете, что он поддерживал связь с Бесси Форбс? - Она попросила водителя такси позвонить по телефону Паркрест 62945, это телефон Картрайта, и попросить Артура прийти в дом Клинтона. Значит, она знала, где жил Картрайт, то есть они общались друг с другом. - Понятно, - кивнула Делла и, помолчав, добавила. - А вы уверены, что миссис Картрайт не убежала с Артуром Картрайтом, поступив с Форбс ом так же, как с мужем в Санта Барбара? - Абсолютно уверен, - не колеблясь ответил Мейсон. - А почему? - Записка, оставленная Паолой Картрайт, написана не ее рукой, - Делла удивленно раскрыла глаза. - Да, да. Похожим почерком написана и телеграмма, посланная из Мидвика. - А прокурор знает об этом? - Думаю, что нет. Делла на секунду задумалась. - Записка написана Телмой Бентон? - Нет. Имеющийся у меня образец ее почерка показывает, что записку писал другой человек. - Миссис Форбс? - Нет. Из тюрьмы она прислала мне письмо. Ее почерк также не совпадает с почерком автора записки. - Кстати, вы читали передовицу в "Кроникл"? - неожиданно спросила Делла. - Нет. А что в ней особенного? - Редактор заявляет, что теперь, когда показания водителя такси поставлены под сомнение, вы обязаны разрешить Бесси Форбс выступить перед судом. Она должна доказать свою невиновность, а не прибегать к тактике закоренелых преступников. - Я не читал передовую, - ответил Мейсон. - И остальные газеты отмечают легкость, с которой вы разделались с главным свидетелем обвинения. - Я не сделал ничего особенного, - пожал плечами Мейсон, - и лишь использовал их ошибки. Девушка кивнула и, открыв дверь, вышла из кабинета. Мейсон оделся, погасил свет и, взяв чемодан, спустился к машине. Он поехал в другой конец города, опустил письмо в почтовый ящик и отправился дальше, к небольшому озерцу, спрятавшемуся в холмах неподалеку от города. Оставив машину на дороге, Мейсон подхватил чемодан и, подойдя к воде, швырнул его в озеро.
Глава 19
Пауль Дрейк расположился в кресле перед столом Мейсона. - Пауль, мне нужен человек, готовый пойти на риск. - У меня их сколько угодно. Что от него потребуется? - Я хочу, чтобы он встретился с Телмой Бентон и просмотрел ее дневник. Потом он должен вырвать лист, датированный 18 октября, и принести его мне. - А что там написано? - Я не знаю. - Она поднимет шум. - Естественно. - Чем это грозит моему человеку? - Его припугнут, но, скорее всего, этим все и закончится. - Не сможет ли миссис Бентон подать на него в суд, если этот листок попадет в газеты? - Он останется у меня. И я хочу, чтобы миссис Бентон знала об этом. - Послушай, - заметил Дрейк, - это, конечно, не мое дело и не мне учить тебя, в чем заключаются обязанности адвоката, но ты балансируешь на лезвии ножа. - Они не смогут укусить меня, - возразил Мейсон. - Я не выхожу за рамки, предусмотренные законом. Ты посмотри, что в наши дни печатают в газетах, и им все сходит с рук. - Но ты - не газета. - Мне это известно, - пробурчал Мейсон. - Я - адвокат и представляю клиента, имеющего право на беспристрастный и справедливый суд. - И этот самый беспристрастный суд обязательно должен сопровождаться театральными эффектами? - Да, если это необходимо для представления доказательств. - Всех доказательств или лишь тех, что говорят в пользу твоего клиента? - Ну, - ухмыльнулся Мейсон, - я не собираюсь потеть за окружного прокурора. Пауль Дрейк почесал подбородок. - Ты будешь представлять нас, если возникнут осложнения? - Конечно. Неужели ты думаешь, что я брошу вас на полпути? - Хорошо, - Дрейк встал. - Надо отметить, сегодня ты посадил Драмма в лужу. Все газеты утверждают в один голос, что водителю такси теперь никто не поверит. - И славу богу, - улыбнулся Мейсон. - Однако мы-то с тобой знаем, что Бесси Форб приезжала на Милпас Драйв в том такси и заходила в дом. - Пока обвинение не представило доказательств, мы можем лишь догадываться о том, что произошло на самом деле. - А где Драмм возьмет доказательства, если его главному свидетелю никто не верит? - Это его забота, - отрезал Мейсон. - Ладно, пожалуй, я пойду, - вздохнул Дрейк. - Тебе нужно что-нибудь еще? - Нет, на сегодня достаточно. - Мне кажется, не только на сегодня, - и детектив вышел из кабинета. Мейсон откинулся в кресле и, закрыв глаза, задумался. Через несколько минут в кабинет вошел Френк Эверли, молодой и честолюбивый помощник адвоката. - Могу я поговорить с вами, шеф? - спросил он. Мейсон открыл глаза и нахмурился. - Да, в чем дело? Френк Эверли присел на краешек стула. - Я прошу вас, в порядке личного одолжения, разрешить Бесси Форбс дать показания. - А зачем? - поинтересовался Мейсон. - Об этом процессе много говорят. Не только обыватели, но адвокаты, судьи и журналисты. Мейсон сухо улыбнулся. - И о чем они говорят? - Если вы не разрешите этой женщине дать показания и ее признают виновной, ваша репутация будет погублена. - Ну что ж, от судьбы не уйдешь, - вздохнул Мейсон. - Но разве вы не понимаете!? - воскликнул Эверли. - Она же невинна. Теперь это ясно и слепому. Обвинение против Бесси Форбс построено на косвенных уликах. И если она сама опровергнет обвинение, присяжные тут же вынесут оправдательный приговор. - Вы действительно так думаете? - Конечно. А разве можно думать иначе? - И вы полагаете, что я лишь осложняю положение Бесси Форбс, не разрешая ей раскрыть рот? - Я считаю, что вы берете на себя слишком большую ответственность, сэр, - ответил Эверли. - Пожалуйста, поймите меня правильно, я говорю с вами как адвокат с адвокатом. У вас есть обязательства перед клиентом, перед вашими коллегами по профессии, в конце концов, перед самим собой. - А если она даст показания и ее признают виновной? - Но это невозможно! Все симпатизируют Бесси Форбс, и после того, как в показания водителя такси уже никто не верит, ей ничего не грозит. - Френк, - задумчиво сказал Мейсон, глядя ему в глаза, - я очень благодарен вам за этот разговор. - То есть, вы разрешите ей дать показания? - Ни в коем случае. - Но почему!? - Потому что вы думаете, что она невиновна. И все думают, что она невиновна. В том числе и присяжные. А если я разрешу ей дать показания, мнение жюри может измениться. Пусть они лучше печалятся о том, что Бесси Форбс достался бестолковый адвокат, и оправдают ее. И учтите, Френк, есть разные методы ведения защиты. Некоторые адвокаты приходят в суд, не имея определенного плана, протестуют после каждого вопроса, цепляются к техническим неточностям, вызывают бесконечных свидетелей и, наконец, все забывают, о чем, собственно, идет речь. Я же предпочитаю динамику. В какой-то момент обвинение заканчивает представление доказательств. Задача защиты состоит в том, чтобы симпатии присяжных оставались на стороне обвиняемой. И тут же я должен нанести решающий удар, который застанет обвинение врасплох и произведет такое впечатление на присяжных, что те оправдают моего клиента. - А если вы промахнетесь? - Вот тогда, вероятно, я погублю свою репутацию, - улыбнулся Мейсон. - Но вы не имеете права так рисковать. - Как бы не так! Я не имею права поступать иначе, - он встал и выключил свет. - Пошли домой, Френк.
Глава 20
Клод Драмм решительно начал утреннюю атаку, пытаясь отыграться за сокрушительное поражение. Совершено убийство, хладнокровное убийство мирно бреющегося человека. И кто-то должен заплатить за это. Детективы рассказывали о верной овчарке, пытавшейся защитить хозяина, но безжалостно застреленной хладнокровным убийцей. Фотограф представил полный набор снимков, в том числе и голову собаки крупным планом, с остановившимися глазами и вывалившимся языком. Судебный медик сообщил, что в Форбса стреляли в упор, так как на коже убитого остались пятнышки от пороховых ожогов. Время от времени Мейсон задавал вопрос, касающийся какой-нибудь мелкой подробности, упущенной свидетелем. Ничто в его поведении не напоминало вчерашнего победителя.