Страница:
И постепенно улыбки исчезли с лиц многочисленной аудитории. Им на смену пришли настороженные взгляды в сторону Бесси Форбс. Убийство есть убийство. И кто-то должен за него отвечать. Члены жюри присяжных, занимая свои места, вежливым кивком здоровались с Мейсоном и с пониманием смотрели на обвиняемую. К полудню они избегали взгляда адвоката. Френк Эверли пошел перекусить вместе с Мейсоном. Молодой человек съел две-три ложки супа, едва притронулся к мясу и отказался от десерта. Чувствовалось, что он очень взволнован. - Можно мне сказать одну вещь, сэр, - спросил он, когда Мейсон, покончив с едой, откинулся в кресле и закурил. - Разумеется. - Победа уплывает у вас из-под носа, - пробормотал Эверли. - Неужели? - Я слышал разговоры в зале суда. Утром эту женщину оправдали бы в мгновение ока. А теперь ей не спастись, если только она не докажет свое алиби. Присяжные начали осознавать, что Форбса хладнокровно застрелили. Когда Драмм говорил о преданной собаке, отдавшей жизнь за хозяина, на их глазах навертывались слезы. А как многозначительно переглядывались они, когда медик сообщил о том, что в момент выстрела пистолет находился лишь в двух футах от груди Форбса. - Да, - согласно кивнул Мейсон, - но худшее еще впереди. - О чем вы говорите? - Если я не ошибаюсь, первым свидетелем, вызванным обвинением после перерыва, окажется продавец из магазина спортивных товаров в Санта Барбара. Он привезет с собой выписку, в которой будут указаны дата продажи пистолета и фамилия его нового владельца. Он опознает Бесси Форбс, как человека, купившего этот пистолет, и покажет ее подпись. После этого ни у кого из присутствующих не останется и капля симпатии к обвиняемой. - Но разве нельзя остановить его? - воскликнул Эверли. - Вы же можете протестовать, сосредоточить внимание присяжных на себе, как-то сгладить ужасное впечатление, которое произведет выступление продавца. Мейсон затянулся и выпустил кольцо дыма. - Я не собираюсь его останавливать. - Но вы можете добиться перерыва. А не то отвращение к убийце захлестнет присяжных. - Именно этого я и добиваюсь. - Но почему!? Мейсон улыбнулся. - Вы ни разу не принимали участия в избирательной кампании? - Нет, разумеется, нет, - ответил Френк. - Значит, вы не знаете, какое странное явление представляет собой настроение массы людей? - Что вы имеете в виду? - В нем нет ни верности, ни логики. И настроение гори присяжных подчиняется тем же законам. - Мне не совсем ясно, к чему вы клоните? - Вы, несомненно, любите хорошие пьесы? - Да, конечно. - И вы видели пьесы, вызывающие душевные переживания? Когда к горлу подкатывает комок, а на глазах выступают слезы? - Да, разумеется, но какое отношение... - Когда вы в последний раз видели подобную пьесу? - Ну, буквально несколько дней назад. - И вы, конечно, запомнили самый драматический момент, когда вы не могли даже вздохнуть, а слезы мешали видеть, что происходило на сцене? - Да, я никогда не забуду это мгновение. Женщина... - Не в этом дело, - перебил его Мейсон. - Позвольте мне спросить, а что вы делали через три минуты после этого самого драматического момента? Эверли недоуменно моргнул. - По-прежнему смотрел на сцену. - И что вы испытывали? - Я.., - неожиданно он улыбнулся. - Ну, смелее. Так что вы делали? - Я смеялся, - ответил Эверли. - Совершенно верно. - Но, - пробормотал Эверли после долгого раздумья; - я по-прежнему не понимаю, причем здесь жюри присяжных? - Жюри - это аудитория, - пояснил Мейсон. - Маленькая, но аудитория. Учтите, Эверли, успеха добиваются лишь драматурги, разбирающиеся в натуре человека. Они осознали непостоянство аудитории. Они знают, что та не способна долгое время испытывать одни и те же чувства. И если после волнующей сцены зрителям не удастся посмеяться, пьеса наверняка провалится. - В трудную минуту, - продолжал Мейсон, - зрители симпатизируют героине. Они искренне переживают за нее. Они готовы на все, лишь бы спасти ее. Попади злодей им в руки, его бы разорвали на части. Но страдания хватает не больше, чем на три минуты. В конце концов, не они, а героиня попала в беду. И, попереживав за нее, зрители требуют эмоциональной разрядки. Хороший драматург это прекрасно понимает. И предоставляет зрителям возможность посмеяться. Если бы вы изучали психологию, то заметили бы, с какой жадностью они хватаются за эту возможность. Эверли просиял. - Кажется, я начинаю понимать. - Дело Бесси Форбс решится очень быстро. Обвинение стремится придать особое значение тяжести совершенного преступления, подчеркнуть, что судебное разбирательство не является схваткой адвокатов, а предназначено для того, чтобы покарать убийцу. Обычно адвокат защиты стремится сгладить тяжелое впечатление, произведенное на присяжных обвинением. Он противится показу фотографий. Он тычет пальцем в свидетелей обвинения и уличает их в малейших неточностях. - Мне кажется, это самая разумная линия защиты. - Нет, - возразил Мейсон. - Подобная линия приводит прямо к противоположному результату. Особенно наглядно это видно, когда обвинение представляет Клод Драмм. Он - опасный противник, но, к счастью, страдающий полным отсутствием воображения. Он не чувствует душевного состояния присяжных. Он привык к долгим битвам, когда адвокат защиты стремится всячески смягчить ужас совершенного преступления. Вам, конечно, случалось видеть, как в борьбе один из соперников внезапно перестает сопротивляться? А его противник теряет равновесие и падает? - Разумеется, - кивнул Эверли. - А все потому, что он прилагал слишком много усилий. И ожидал встречного сопротивления. Когда же оно исчезло, собственная сила бросила его на землю. - И в суде вы создали аналогичную ситуацию? - Совершенно верно, - улыбнулся Мейсон. - Сегодня утром присяжные пришли в зал заседаний, чтобы увидеть интересный спектакль. А Драмм сразу огорошил их ужасом убийства. Я не мешал ему, и обвинение громоздило один кошмар на другой. Теперь присяжные сыты этим по горло. Подсознательно их мозг ищет отдушины. Им необходима разрядка, они жаждут смены декораций. Запомни, Френк, во время судебного процесса нельзя постоянно бить в одну .точку. Драмм совершил эту ошибку, и после перерыва я ей воспользуюсь. За два часа он выплеснул на присяжных столько кошмаров, что их хватило бы на три-четыре дня. Теперь они с радостью схватятся за возможность отвлечься. А Драмм рвется вперед, не замечая, что не встречает сопротивления. И сломает на этом шею. - То есть вы готовы нанести обещанный удар? - Да, сегодня присяжные оправдают Бесси Форбс, - Мейсон вдавил окурок в пепельницу и встал. - Пойдемте, молодой человек. Нам пора возвращаться.
Глава 21
Как и предсказывал Мейсон, сразу после перерыва Клод Драмм представил суду продавца магазина спортивных товаров в Санта Барбара. Тот опознал орудие убийства и подтвердил, что продал этот пистолет обвиняемой 29 сентября прошлого года. Он показал книгу регистрации проданного оружия и подпись Бесси Форбс. Клод Драмм победно улыбнулся и взглянул на Мейсона. - Можете задавать вопросы. - У меня их нет, - коротко ответил адвокат. Драмм нахмурился и, как только продавец вышел из зала, попросил позвать Телму Бентон. Направляемая точными вопросами прокурора, она обрисовала картину трагедии, закончившейся убийством. Жизнь Форбса в Санта Барбара, неистовая любовь, бегство, покупка дома на Милпас Драйв, счастливые дни с любимой женщиной, загадочный сосед, непрерывная слежка, неожиданный отъезд Паолы Картрайт и, наконец, выстрел в упор. - Задавайте вопросы, - триумфально заключил Драмм. Мейсон неторопливо поднялся из-за стола. - Ваша честь, - начал он, - насколько я понимаю, показания этой свидетельницы исключительно важны. Как известно, в половине четвертого обычно устраивается небольшой перерыв, на пять-десять минут. Сейчас десять минут четвертого. Я хотел бы вести допрос свидетельницы до конца заседания, и надеюсь, что, кроме этого перерыва, у меня не возникает никаких препятствий. Судья Маркхэм взглянул на Клода Драмма. - Вы не возражаете, мистер прокурор? - Ничуть, - ответил Драмм. - Свидетельница в его распоряжении. - Я хочу, чтобы меня правильно поняли, - продолжал Мейсон. - Я готов отложить допрос свидетельницы до завтра, но могу закончить его и сегодня. - Задавайте вопросы, адвокат, - бросил судья, стукнув молотком по столу. - После перерыва Суд предоставит вам возможность беспрепятственно допрашивать свидетельницу. Мейсон повернулся к Телме Бентон. - Когда вы уезжали из Санта Барбары, миссис Картрайт знала о том, что вы были секретаршей мистера Форбса? - Мне это не известно. - Вам не известно, как он представил вас, миссис Картрайт? - Разумеется, нет. - Может быть, вы были для него больше, чем секретарша? Клод Драмм вскочил на ноги, яростно протестуя. Судья Маркхэм немедленно поддержал протест. - Но я хочу показать мотив, ваша честь. - Суд принял решение, адвокат, - отрезал судья. - В дальнейшем прошу избегать подобных вопросов. - Хорошо. Миссис Бентон, из Санта Барбары вы уехали в автомобиле? - Да. - Вместе с овчаркой? - Да. - Овчаркой по кличке Принц? - Да. - Овчаркой, убитой одновременно с мистером Форбсом? - Да, - взвизгнула Телма. - Принц отдал жизнь, защищая хозяина. Перри Мейсон согласно кивнул. - И эта овчарка приехала с вами в автомобиле? - Да. - Овчарка признавала миссис Картрайт? - Да. После нашего отъезда из Санта Барбары Принц очень привязался к новой хозяйке - Раньше овчарка жила в семье Форбса? - Совершенно верно - Вы видели овчарку в их доме? - Да. - И Принц благоволил к миссис Форбс? - Безусловно. - Овчарка привязалась и к вам? - Да. Принц отличался дружелюбным характером. - Понятно. И овчарка выла в ночь на шестнадцатое октября сего года? - Нет. - Вы слышали, как она выла? - Она не выла. - Разве вам не известно, что в ту ночь овчарка выбежала из дома и выла около гаражной пристройки? - Она не выла, - упорствовала Телма Бентон. - Вы опознали записку, оставленную Паолой Картрайт мистеру Форбсу, в которой та сообщала о решении вернуться к мужу? - Мейсон неожиданно изменил тему. - Да. - Миссис Картрайт перенесла грипп? - Да. - И выздоравливала? - Да. - И в отсутствие мистера Форбса внезапно вызвала такси? - Когда благодаря вам и Артуру Картрайту, - ледяным голосом ответила свидетельница, - мистера Форбса вызвали по ложному обвинению в прокуратуру, женщина убежала с Картрайтом. - То есть она убежала с законным мужем? - Она покинула мистера Форбса, с которым прожила около года, отрезала свидетельница. - И оставила записку? - Да. - Вы узнали почерк миссис Картрайт? - Да. - Вы видели какие-нибудь бумаги, написанные миссис Картрайт до отъезда из Санта Барбары? - Да. Мейсон взял со стола исписанный листок. - Я показываю вам письмо, написанное миссис Картрайт в Санта Барбара. Скажите, пожалуйста, записка написана той же рукой? - Нет, - после короткой паузы ответила свидетельница и тут же добавила. - Уехав из .Санта Барбары, миссис Картрайт изменила почерк. Она не хотела, чтобы ее случайно узнали. - Понятно. Теперь я показываю вам письмо, написанное обвиняемой, миссис Бесси Форбс. Записка, оставленная миссис Картрайт, написана этим почерком? - Конечно, нет. - Могу я попросить вас написать несколько слов, чтобы сравнить ваш почерк с почерком автора записки? Телма Бентон взглянула на прокурора. - Я протестую, - воскликнул тот, вскочив на ноги. Мейсон покачал головой. - Я попросил свидетельницу опознать почерк миссис Картрайт. Я имею право показать ей документы, написанные другими людьми, и попросить сравнить их с запиской миссис Картрайт. Не понимаю, почему я должен делать исключение для свидетельницы. - Думаю, что вы правы, - согласился судья Маркхэм. - Протест отклоняется. Телма Бентон взяла лист бумаги и набросала несколько строк. Мейсон просмотрел написанное и кивнул. - Полагаю, у нас обоих нет сомнений в том, что записка написана другой рукой? - Естественно, - усмехнулась свидетельница. Судья Маркхэм стукнул молотком по столу. - Подошло время перерыва, - сказал он. - Насколько я помню, адвокат, вы не возражали против того, чтобы прервать допрос? - Разумеется, ваша честь. - Отлично, объявляется перерыв на десять минут. Напоминаю присяжным, что они не имеют права обсуждать подробности разбираемого судебного дела, - судья поднялся и прошел в кабинет. Мейсон посмотрел на часы и нахмурился. - Подойдите к окну, Эверли, - попросил он, - и взгляните, не продают ли на углу газеты? Эверли подошел к окну и быстро вернулся к столику. - Там полно народу. Похоже, вышел экстренный выпуск. Мейсон довольно улыбнулся. - Сбегайте-ка вниз и принесите мне пару экземпляров, - он повернулся и ободряюще кивнул Бесси Форбс. - Мне очень жаль, миссис Форбс, что вам выпало столь тяжкое испытание, но скоро все закончится. Она ответила удивленным взглядом. - А я думала, что для меня все очень плохо. Френк Эверли с горящими глазами влетел в зал заседаний. - Они нашли тела? - воскликнул он. Перри Мейсон развернул газету. "ОСОБНЯК МИЛЛИОНЕРА - ГНЕЗДО УБИЙЦ" - кричали аршинные буквы на первой полосе. И ниже: "ТЕЛА КАРТРАЙТА И ЕГО ЖЕНЫ ОБНАРУЖЕНЫ ПОД БЕТОННЫМ ПОЛОМ ГАРАЖА ФОРБСА". Глаза Драмма вылезли из орбит. Судебный пристав с газетой в руке быстро прошел в кабинет судьи. Драмм подошел к столику Мейсона. - Позвольте мне взглянуть на газету? - Прошу вас, - ответил тот, протягивая второй экземпляр. Телма Бентон коснулась руки прокурора. - Мне надо с вами поговорить, - сказала она и отвела его в сторону. Мейсон сложил газету и протянул ее Эверли. - Как мне кажется, "Кроникл" наткнулся на сенсацию. - Но почему прокуратура ничего не знает? - Они смогли договориться с местным полицейским участком. Если бы те сразу сообщили о находке в управление, остальные газеты были бы тут как тут. Мейсон встал и направился в кабинет судьи Маркхэма. Тот сидел за столом и читал газету. - Прошу извинить за беспокойство, судья, но время, отведенное на перерыв, истекло. Мне бы хотелось еще сегодня закончить допрос свидетельницы. Честно говоря, и весь процесс тоже. Судья Маркхэм вопросительно взглянул на Мейсона. - Интересно, а с какой целью... - он замолчал на полуслове. - Да? - Да, - сухо повторил судья. - Так что вас интересует? Судья Маркхэм нахмурился. Не знаю, стоит ли мне обращать на это внимание, но меня интересует, какова истинная цель вашей просьбы, касающаяся разрешения беспрепятственно закончить допрос? Мейсон пожал плечами и промолчал. - Или вы очень удачливы или чрезмерно проницательны. Адвокат уклонился от прямого ответа. - Я всегда полагал, что судебный процесс напоминает айсберг. Лишь его малая часть находится на поверхности, а все остальное скрыто от глаз. Судья встал. - Хорошо, адвокат. Как бы там ни было, вы имеете право продолжить допрос. Пройдя в зал, он занял свое место и стукнул молотком по столу. Шум постепенно стих. - Адвокат Мейсон, можете задавать вопросы. Клод Драмм вскочил на ноги. - Ваша честь, произошло ошеломляющее и совершенно неожиданное событие. В силу обстоятельств я не могу упоминать о его сути перед присяжными. Я считаю, что сейчас мое присутствие, как представителя окружного прокурора, занимающегося этим делом, крайне необходимо в другом месте, и прошу объявить перерыв до завтрашнего утра. Судья Маркхэм взглянул на Мейсона. - У вас есть возражения, адвокат? - Да, - Мейсон тоже встал. - Зашита вправе требовать, чтобы допрос свидетельницы был проведен до закрытия сегодняшнего заседания. Я говорил об этом перед тем, как начинать допрос, и достиг полного взаимопонимания с прокурором. - Совершенно верно, - согласился Маркхэм. - Просьба об отсрочке разбирательства судебного дела отклоняется. - Но разве ваша честь не понимает... - вскричал Драмм. - Просьба отклоняется, - резко повторил судья. - Задавайте вопросы, мистер Мейсон. Под долгим взглядом адвоката Телма Бентон побелела, как полотно. - Как я понял из ваших слов, - начал Мейсон, - утром семнадцатого октября Паола Картрайт уехала из дома на Милпас Драйв на такси? - Да. - Вы видели, как она уезжала? - Да, - прошептала свидетельница. - Насколько я понял, - возвысил голос Мейсон, - утром семнадцатого октября вы видели Паолу Картрайт живой? Свидетельница прикусила губу. - Не могу сказать, что видела ее лично, - наконец ответила она. - Я слышала шаги на лестнице, ведущей в ее комнату, видела такси, стоящее у дома, и женщину, которая села в кабину. Потом такси уехало. Я решила, что эта женщина - Паола Картрайт. - То есть вы ее не видели? - Я ее не видела. - Далее, вы признаете, что записка написана Паолой Картрайт? - Да, сэр. Мейсон взял со стола фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика. - Вы согласны с тем, что телеграмма, фотокопию которой вы видите, так же написана рукой Паолы Картрайт? Свидетельница смотрела на фотокопию и молчала. - Эти два документа написаны одним почерком, не так ли? - настаивал Мейсон. - Да, - едва слышно ответила Телма Бентон. - Кажется, они написаны одной рукой. - Кажется? Вы без малейшего колебания признали, что записку писала Паола Картрайт. А как насчет телеграммы? Она тоже написана рукой миссис Картрайт? - Да, - выдохнула свидетельница. - Ее написала Паола Картрайт. - Значит, семнадцатого октября Паола Картрайт послала эту телеграмму из Мидвика? - Полагаю, что да. Судья Маркхэм постучал по столу. - Миссис Бентон, прошу вас говорить громче, чтобы присяжные могли вас слышать. Она подняла голову, взглянула на судью и покачнулась. Клод Драмм вскочил на ноги. - Ваша честь, совершенно очевидно, что свидетельнице нехорошо. Я снова прошу вас прервать заседание, хотя бы ради ее здоровья. Судья Маркхэм покачал головой. - Я считаю, что допрос следует продолжить. - Если судебное разбирательство будет прервано до завтра, воскликнул Драмм, - прокуратура, возможно, прекратит дело. Перри Мейсон повернулся к прокурору. - Именно этого я и хочу избежать, - прогремел он. - Вы обвинили миссис Форбс в совершении преступления и она вправе рассчитывать на то, что жюри присяжных оправдает ее. Прекращение дела оставит пятно на ее честном имени. - Просьба обвинения отклоняется, - сухо заключил судья Маркхэм. Задавайте вопросы, адвокат. - Будьте добры объяснить, как Паола Картрайт могла оставить записку и отправить телеграмму семнадцатого октября, если, как вам хорошо известно, ее убили в ночь на шестнадцатое? - Я протестую, - воскликнул Драмм. Прежде чем вынести решение, судья Маркхэм несколько секунд вглядывался в побледневшее лицо свидетельницы. - Протест принимается. Мейсон положил перед свидетельницей записку, оставленную миссис Картрайт. - Разве не вы писали эту записку? - Нет! - Разве это не ваш почерк? - Вы и сами знаете, что я пишу совсем иначе. - Семнадцатого октября ваша правая рука была забинтована, не так ли? - Да. - Вас укусила овчарка? - Да. Принца отравили и он случайно укусил меня, когда я пыталась дать ему рвотное. - Повязка оставалась у вас на руке и в последующие дни? - Да. - И вы не могли держать перо в этой руке? - Да. - Вы были в Мидвике семнадцатого октября? - рявкнул Мейсон и, не дожидаясь ответа, добавил. - Разве вы не заказывали самолет, чтобы слетать в Мидвик и обратно семнадцатого октября этого года? - Да, - после долгой паузы ответила свидетельница. - Я подумала, что смогу найти там миссис Картрайт. - А прибыв туда, вы отправили телеграмму Форбсу? - Нет, я уже говорила, что не отправляла той телеграммы. - Очень хорошо. Давайте вернемся к вашей перевязанной руке. Вы не могли держать в ней перо семнадцатого октября, не так ли? - Да. - И восемнадцатого октября тоже? - Да. - И девятнадцатого? - Да. - А разве в эти дни вы не продолжали вести дневник? - как бы невзначай спросил Мейсон. - Да, - машинально ответила Телма Бентон и тут же поправилась. - Нет. - Так - да или нет? - Нет. Мейсон вытащил из кармана лист бумаги. - Разве этот лист, датированный восемнадцатым октября, вырван не из вашего дневника? Свидетельница молчала. - Вы же одинаково владеете обеими руками. Поэтому вы и могли вести дневник в эти дни, делая записи левой рукой. И, если мы сравним вырванный из дневника лист, записку, оставленную миссис Картрайт, и фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика, то окажется, что все документы написаны одной и той же рукой. Свидетельница отчаянно вскрикнула и упала без чувств. Поднялся невообразимый шум. Судья Маркхэм стучал молотком по столу. Судебные приставы бросились к Телме Бентон. Клод Драмм что-то кричал. Мейсон отошел к столику и сел, спокойно наблюдая за происходящим. Наконец, с большим трудом, судья Маркхэм восстановил порядок. - Ваша честь, - воскликнул Драмм, - во имя человечности я требую прервать разбирательство судебного дела, с тем чтобы свидетельница могла прийти в себя. Вы видите сами, что ее физические и духовные силы на исходе. Судья Маркхэм перевел взгляд на Мейсона. - Обвинение хочет прервать заседание только по этой причине? спросил тот. - Разумеется, - ответил Драмм. - Учитывая, что суд откладывается лишь до завтрашнего дня, могу я узнать, собирается ли обвинение представить каких-нибудь свидетелей или это его последний свидетель? - Это мой последний свидетель. - Я полагаю, адвокат, - вмешался судья Маркхэм, - что просьба прокурора вполне уместна. Перри Мейсон вежливо улыбнулся. - Ваша честь, я считаю, что прерывать суд нет необходимости. Принимая во внимание состояние свидетельницы и мое желание завершить процесс, я с удовольствием сообщаю о том, что закончил допрос. - Вы закончили? - изумленно переспросил Драмм. - Да, - кивнула Мейсон. - В таком случае, ваша честь, - Драмм повернулся к судье, - я все равно прошу отложить разбирательство до завтра. - По какой причине?. - спросил судья Маркхэм. - Для того, чтобы уточнить свою позицию в свете вновь открывшихся фактов. - Но, отвечая на вопрос адвоката, вы сказали, что Телма Бентон - ваш последний свидетель. - Очень хорошо, - вздохнул Драмм. - Обвинение закончило представление доказательств. Перри Мейсон встал и поклонился судье и присяжным. - Защита также закончила представление доказательств. - Что? - вскричал Драмм. - Да вы же еще не начинали! - Защита закончила представление доказательств, - повторил Мейсон. - Джентльмены, - вмешался судья Маркхэм, - готовы ли вы обосновать свою позицию? - Да, ваша честь, - коротко ответил Мейсон. - А вы? - судья перевел взгляд на Драмма. - Ваша честь, сейчас я не могу сформулировать позицию обвинения. Мне нужно время для подготовки. Еще раз прошу отложить... - Еще раз, - прервал его судья, - ваша просьба отклоняется. Суд должен принять во внимание права обвиняемой. Прошу вас, мистер Драмм. Прокурор встал. - Ваша честь, я хочу просить суд о прекращении дела. - Очень хорошо, - кивнул судья. - Если только... - Ваша честь, - воскликнул Мейсон, - я протестую! Я уже высказывался по этому поводу. Прекращение дела оставит пятно на честном имени моего клиента. Глаза Маркхэма превратились в щелочки. - Как я понимаю, адвокат, вы возражаете против прекращения дела прокуратурой? - Да. - Хорошо. Пусть решение вынесет жюри присяжных. Ваше слово, мистер Драмм. Прокурор подошел к скамье присяжных. - Джентльмены, произошло совершенно неожиданное событие. Чтобы осмыслить случившееся, требуется время, и мне остается лишь сожалеть о том, что суд не счел нужным отложить разбирательство дела. Однако неопровержимые улики указывают на то, что в момент убийства обвиняемая находилась в доме Форбса. Оскорбление, нанесенное обвиняемой убитым, могло толкнуть ее на преступление. Орудие убийства куплено ею. Учитывая вышесказанное, обвиняемой нет оправданий. В то же время я не считаю себя вправе требовать смертного приговора. Неожиданный поворот событий совершенно меня запутал. Джентльмены, мне нечего больше сказать, - и он вернулся к столику. Перри Мейсон выступил вперед. - Джентльмены, я хочу остановиться на двух моментах. Во-первых, доказать, что моя подзащитная не могла совершить то ужасное преступление, в котором ее обвиняют. Во-вторых, установить, кто же мог застрелить Форбса и его верную овчарку. - Человек, совершивший убийство, проник в дом с помощью отмычки или ключа, имевшегося в его распоряжении. Форбс вышел из спальни, чтобы узнать, кто к нему пожаловал, затем бросился в ванную и спустил овчарку с цепи. Направляясь в библиотеку, он полотенцем стирал с лица мыльную пену. Когда Форбс спускал овчарку, полотенце упало на пол около ванны, где его и нашли. Овчарка, оскалив зубы, бросилась на незваного гостя, чтобы спасти жизнь хозяину. Убийца стрелял в нее в упор. Потом настал черед Форбса... - Джентльмены, прокурор убеждал вас в том, что стреляла обвиняемая. С ним можно было бы согласиться, если б не одно важное обстоятельство. Если бы обвиняемая тайком проникла в дом, ей бы не пришлось стрелять в овчарку. Да и та не бросилась бы на человека, к которому была очень привязана. Скорее, при встрече она бы виляла хвостом и визжала от удовольствия. То есть убийцей мог быть кто угодно, но только не Бесси Форбс. - Итак, давайте выясним, кто же это мог быть? Для этого нам придется вернуться к событиям, предшествующим убийству. Как следует из материалов следствия, Артур Картрайт пожаловался на то, что собака его соседа, Клинтона Фоули, выла в ночь на шестнадцатое октября. - Джентльмены, предположим, что между Паолой Картрайт и Клинтоном Форбсом произошла ссора, во время которой Клинтон Форбс убил Паолу Картрайт. Потом он и Телма Бентон вырыли яму в строящейся гаражной пристройке и закопали в ней тело Паолы. Мы можем также предположить, основываясь на намеках, проскальзывающих в записке, написанной Телмой Бентон от имени Паолы Картрайт, что причиной ссоры явилась любовная связь Клинтона Форбса с домоуправительницей, о которой узнала Паола. Она пожертвовала всем ради Клинтона Форбса, и вдруг оказалось, что жертва напрасна, и Форбс верен ей не больше, чем жене в Санта Барбаре. Вероятно, она высказала все, что думала, и замолчала навеки под бетонным полом гаражной пристройки. Повар-китаец спал крепким сном, и только звезды видели, как двое убийц, Форбс и домоуправительница, опустили тело несчастной женщины в неглубокую яму и закидали ее землей. Но было еще одно существо, узнавшее об убийстве, - верная овчарка Принц. Он подбежал к гаражной пристройке и жалобно завыл. - Артур Картрайт наблюдал за домом Форбса. Он не понял, что означает этот вой, но собака действовала ему на нервы. И Картрайт принял меры, чтобы восстановить тишину. Но в какой-то момент его осенило. Он осознал, что овчарка скорбит по дорогому ей человеку, отошедшему в мир иной, и решил проверить свое предположение. - Но Клинтон Форбс и домоуправительница твердо встали на путь убийств. И когда Артур Картрайт явился к ним в дом и потребовал показать ему Паолу Картрайт, чтобы убедиться, что та здорова и невредима, они не колебались. Скрыть их тайну можно было лишь одним способом. Они набросились на Артура Картрайта, убили его и закопали рядом с телом жены, зная, что бетонный пол скроет следы преступления. - Теперь предстояло объяснить исчезновение Паолы Картрайт и докучливого соседа. Убийцы решили представить дело так, будто муж и жена решили восстановить свой союз и вместе скрылись из этого города. Форбс знал, что Телма Бентон одинаково свободно пишет обеими руками. Кроме того, никто не видел истинного почерка Паолы Картрайт, так как здесь у нее не было ни друзей, ни знакомых. И Телма Бентон левой рукой написала прощальную записку Паолы Картрайт. - Однако убийцы не доверяли друг другу. Телма Бентон решила действовать первой. В шесть часов вечера она ушла из дома и встретилась со своим дружком. Не будем гадать, что она ему сказала. Нас интересует лишь чем закончилась эта встреча. - Джентльмены, не думайте, что я стремлюсь к возбуждению судебного дела против Телмы Бентон и. ее сообщника. Я пытаюсь восстановить цепь событий, основываясь на уликах, имеющихся в нашем распоряжении. Телма Бентон и ее приятель проникли в дом, воспользовавшись ключом домоуправительницы. Они шли на цыпочках, дабы не спугнуть ничего не подозревающую жертву. Но верная овчарка услышала посторонний шум и зарычала. Клинтон Форбс вышел в библиотеку, чтобы встретить незваных гостей. Увидев домоуправительницу, он заговорил с ней, одновременно стирая с лица мыльную пену. Затем он заметил незнакомого мужчину и понял цель их прихода. В панике Форбс бросился в ванную и спустил овчарку с цепи. Принц прыгнул на мужчину и тот выстрелил. Овчарка упала на пол и в следующее мгновение та же участь постигла и самого Форбса... - Мейсон тяжело вздохнул. - Джентльмены, я закончил, - он повернулся и прошел к столику. Клод Драмм взглянул на судью, присяжных, переполненный зал и пожал плечами. - Мне нечего добавить, - буркнул он.
Глава 21
Как и предсказывал Мейсон, сразу после перерыва Клод Драмм представил суду продавца магазина спортивных товаров в Санта Барбара. Тот опознал орудие убийства и подтвердил, что продал этот пистолет обвиняемой 29 сентября прошлого года. Он показал книгу регистрации проданного оружия и подпись Бесси Форбс. Клод Драмм победно улыбнулся и взглянул на Мейсона. - Можете задавать вопросы. - У меня их нет, - коротко ответил адвокат. Драмм нахмурился и, как только продавец вышел из зала, попросил позвать Телму Бентон. Направляемая точными вопросами прокурора, она обрисовала картину трагедии, закончившейся убийством. Жизнь Форбса в Санта Барбара, неистовая любовь, бегство, покупка дома на Милпас Драйв, счастливые дни с любимой женщиной, загадочный сосед, непрерывная слежка, неожиданный отъезд Паолы Картрайт и, наконец, выстрел в упор. - Задавайте вопросы, - триумфально заключил Драмм. Мейсон неторопливо поднялся из-за стола. - Ваша честь, - начал он, - насколько я понимаю, показания этой свидетельницы исключительно важны. Как известно, в половине четвертого обычно устраивается небольшой перерыв, на пять-десять минут. Сейчас десять минут четвертого. Я хотел бы вести допрос свидетельницы до конца заседания, и надеюсь, что, кроме этого перерыва, у меня не возникает никаких препятствий. Судья Маркхэм взглянул на Клода Драмма. - Вы не возражаете, мистер прокурор? - Ничуть, - ответил Драмм. - Свидетельница в его распоряжении. - Я хочу, чтобы меня правильно поняли, - продолжал Мейсон. - Я готов отложить допрос свидетельницы до завтра, но могу закончить его и сегодня. - Задавайте вопросы, адвокат, - бросил судья, стукнув молотком по столу. - После перерыва Суд предоставит вам возможность беспрепятственно допрашивать свидетельницу. Мейсон повернулся к Телме Бентон. - Когда вы уезжали из Санта Барбары, миссис Картрайт знала о том, что вы были секретаршей мистера Форбса? - Мне это не известно. - Вам не известно, как он представил вас, миссис Картрайт? - Разумеется, нет. - Может быть, вы были для него больше, чем секретарша? Клод Драмм вскочил на ноги, яростно протестуя. Судья Маркхэм немедленно поддержал протест. - Но я хочу показать мотив, ваша честь. - Суд принял решение, адвокат, - отрезал судья. - В дальнейшем прошу избегать подобных вопросов. - Хорошо. Миссис Бентон, из Санта Барбары вы уехали в автомобиле? - Да. - Вместе с овчаркой? - Да. - Овчаркой по кличке Принц? - Да. - Овчаркой, убитой одновременно с мистером Форбсом? - Да, - взвизгнула Телма. - Принц отдал жизнь, защищая хозяина. Перри Мейсон согласно кивнул. - И эта овчарка приехала с вами в автомобиле? - Да. - Овчарка признавала миссис Картрайт? - Да. После нашего отъезда из Санта Барбары Принц очень привязался к новой хозяйке - Раньше овчарка жила в семье Форбса? - Совершенно верно - Вы видели овчарку в их доме? - Да. - И Принц благоволил к миссис Форбс? - Безусловно. - Овчарка привязалась и к вам? - Да. Принц отличался дружелюбным характером. - Понятно. И овчарка выла в ночь на шестнадцатое октября сего года? - Нет. - Вы слышали, как она выла? - Она не выла. - Разве вам не известно, что в ту ночь овчарка выбежала из дома и выла около гаражной пристройки? - Она не выла, - упорствовала Телма Бентон. - Вы опознали записку, оставленную Паолой Картрайт мистеру Форбсу, в которой та сообщала о решении вернуться к мужу? - Мейсон неожиданно изменил тему. - Да. - Миссис Картрайт перенесла грипп? - Да. - И выздоравливала? - Да. - И в отсутствие мистера Форбса внезапно вызвала такси? - Когда благодаря вам и Артуру Картрайту, - ледяным голосом ответила свидетельница, - мистера Форбса вызвали по ложному обвинению в прокуратуру, женщина убежала с Картрайтом. - То есть она убежала с законным мужем? - Она покинула мистера Форбса, с которым прожила около года, отрезала свидетельница. - И оставила записку? - Да. - Вы узнали почерк миссис Картрайт? - Да. - Вы видели какие-нибудь бумаги, написанные миссис Картрайт до отъезда из Санта Барбары? - Да. Мейсон взял со стола исписанный листок. - Я показываю вам письмо, написанное миссис Картрайт в Санта Барбара. Скажите, пожалуйста, записка написана той же рукой? - Нет, - после короткой паузы ответила свидетельница и тут же добавила. - Уехав из .Санта Барбары, миссис Картрайт изменила почерк. Она не хотела, чтобы ее случайно узнали. - Понятно. Теперь я показываю вам письмо, написанное обвиняемой, миссис Бесси Форбс. Записка, оставленная миссис Картрайт, написана этим почерком? - Конечно, нет. - Могу я попросить вас написать несколько слов, чтобы сравнить ваш почерк с почерком автора записки? Телма Бентон взглянула на прокурора. - Я протестую, - воскликнул тот, вскочив на ноги. Мейсон покачал головой. - Я попросил свидетельницу опознать почерк миссис Картрайт. Я имею право показать ей документы, написанные другими людьми, и попросить сравнить их с запиской миссис Картрайт. Не понимаю, почему я должен делать исключение для свидетельницы. - Думаю, что вы правы, - согласился судья Маркхэм. - Протест отклоняется. Телма Бентон взяла лист бумаги и набросала несколько строк. Мейсон просмотрел написанное и кивнул. - Полагаю, у нас обоих нет сомнений в том, что записка написана другой рукой? - Естественно, - усмехнулась свидетельница. Судья Маркхэм стукнул молотком по столу. - Подошло время перерыва, - сказал он. - Насколько я помню, адвокат, вы не возражали против того, чтобы прервать допрос? - Разумеется, ваша честь. - Отлично, объявляется перерыв на десять минут. Напоминаю присяжным, что они не имеют права обсуждать подробности разбираемого судебного дела, - судья поднялся и прошел в кабинет. Мейсон посмотрел на часы и нахмурился. - Подойдите к окну, Эверли, - попросил он, - и взгляните, не продают ли на углу газеты? Эверли подошел к окну и быстро вернулся к столику. - Там полно народу. Похоже, вышел экстренный выпуск. Мейсон довольно улыбнулся. - Сбегайте-ка вниз и принесите мне пару экземпляров, - он повернулся и ободряюще кивнул Бесси Форбс. - Мне очень жаль, миссис Форбс, что вам выпало столь тяжкое испытание, но скоро все закончится. Она ответила удивленным взглядом. - А я думала, что для меня все очень плохо. Френк Эверли с горящими глазами влетел в зал заседаний. - Они нашли тела? - воскликнул он. Перри Мейсон развернул газету. "ОСОБНЯК МИЛЛИОНЕРА - ГНЕЗДО УБИЙЦ" - кричали аршинные буквы на первой полосе. И ниже: "ТЕЛА КАРТРАЙТА И ЕГО ЖЕНЫ ОБНАРУЖЕНЫ ПОД БЕТОННЫМ ПОЛОМ ГАРАЖА ФОРБСА". Глаза Драмма вылезли из орбит. Судебный пристав с газетой в руке быстро прошел в кабинет судьи. Драмм подошел к столику Мейсона. - Позвольте мне взглянуть на газету? - Прошу вас, - ответил тот, протягивая второй экземпляр. Телма Бентон коснулась руки прокурора. - Мне надо с вами поговорить, - сказала она и отвела его в сторону. Мейсон сложил газету и протянул ее Эверли. - Как мне кажется, "Кроникл" наткнулся на сенсацию. - Но почему прокуратура ничего не знает? - Они смогли договориться с местным полицейским участком. Если бы те сразу сообщили о находке в управление, остальные газеты были бы тут как тут. Мейсон встал и направился в кабинет судьи Маркхэма. Тот сидел за столом и читал газету. - Прошу извинить за беспокойство, судья, но время, отведенное на перерыв, истекло. Мне бы хотелось еще сегодня закончить допрос свидетельницы. Честно говоря, и весь процесс тоже. Судья Маркхэм вопросительно взглянул на Мейсона. - Интересно, а с какой целью... - он замолчал на полуслове. - Да? - Да, - сухо повторил судья. - Так что вас интересует? Судья Маркхэм нахмурился. Не знаю, стоит ли мне обращать на это внимание, но меня интересует, какова истинная цель вашей просьбы, касающаяся разрешения беспрепятственно закончить допрос? Мейсон пожал плечами и промолчал. - Или вы очень удачливы или чрезмерно проницательны. Адвокат уклонился от прямого ответа. - Я всегда полагал, что судебный процесс напоминает айсберг. Лишь его малая часть находится на поверхности, а все остальное скрыто от глаз. Судья встал. - Хорошо, адвокат. Как бы там ни было, вы имеете право продолжить допрос. Пройдя в зал, он занял свое место и стукнул молотком по столу. Шум постепенно стих. - Адвокат Мейсон, можете задавать вопросы. Клод Драмм вскочил на ноги. - Ваша честь, произошло ошеломляющее и совершенно неожиданное событие. В силу обстоятельств я не могу упоминать о его сути перед присяжными. Я считаю, что сейчас мое присутствие, как представителя окружного прокурора, занимающегося этим делом, крайне необходимо в другом месте, и прошу объявить перерыв до завтрашнего утра. Судья Маркхэм взглянул на Мейсона. - У вас есть возражения, адвокат? - Да, - Мейсон тоже встал. - Зашита вправе требовать, чтобы допрос свидетельницы был проведен до закрытия сегодняшнего заседания. Я говорил об этом перед тем, как начинать допрос, и достиг полного взаимопонимания с прокурором. - Совершенно верно, - согласился Маркхэм. - Просьба об отсрочке разбирательства судебного дела отклоняется. - Но разве ваша честь не понимает... - вскричал Драмм. - Просьба отклоняется, - резко повторил судья. - Задавайте вопросы, мистер Мейсон. Под долгим взглядом адвоката Телма Бентон побелела, как полотно. - Как я понял из ваших слов, - начал Мейсон, - утром семнадцатого октября Паола Картрайт уехала из дома на Милпас Драйв на такси? - Да. - Вы видели, как она уезжала? - Да, - прошептала свидетельница. - Насколько я понял, - возвысил голос Мейсон, - утром семнадцатого октября вы видели Паолу Картрайт живой? Свидетельница прикусила губу. - Не могу сказать, что видела ее лично, - наконец ответила она. - Я слышала шаги на лестнице, ведущей в ее комнату, видела такси, стоящее у дома, и женщину, которая села в кабину. Потом такси уехало. Я решила, что эта женщина - Паола Картрайт. - То есть вы ее не видели? - Я ее не видела. - Далее, вы признаете, что записка написана Паолой Картрайт? - Да, сэр. Мейсон взял со стола фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика. - Вы согласны с тем, что телеграмма, фотокопию которой вы видите, так же написана рукой Паолы Картрайт? Свидетельница смотрела на фотокопию и молчала. - Эти два документа написаны одним почерком, не так ли? - настаивал Мейсон. - Да, - едва слышно ответила Телма Бентон. - Кажется, они написаны одной рукой. - Кажется? Вы без малейшего колебания признали, что записку писала Паола Картрайт. А как насчет телеграммы? Она тоже написана рукой миссис Картрайт? - Да, - выдохнула свидетельница. - Ее написала Паола Картрайт. - Значит, семнадцатого октября Паола Картрайт послала эту телеграмму из Мидвика? - Полагаю, что да. Судья Маркхэм постучал по столу. - Миссис Бентон, прошу вас говорить громче, чтобы присяжные могли вас слышать. Она подняла голову, взглянула на судью и покачнулась. Клод Драмм вскочил на ноги. - Ваша честь, совершенно очевидно, что свидетельнице нехорошо. Я снова прошу вас прервать заседание, хотя бы ради ее здоровья. Судья Маркхэм покачал головой. - Я считаю, что допрос следует продолжить. - Если судебное разбирательство будет прервано до завтра, воскликнул Драмм, - прокуратура, возможно, прекратит дело. Перри Мейсон повернулся к прокурору. - Именно этого я и хочу избежать, - прогремел он. - Вы обвинили миссис Форбс в совершении преступления и она вправе рассчитывать на то, что жюри присяжных оправдает ее. Прекращение дела оставит пятно на ее честном имени. - Просьба обвинения отклоняется, - сухо заключил судья Маркхэм. Задавайте вопросы, адвокат. - Будьте добры объяснить, как Паола Картрайт могла оставить записку и отправить телеграмму семнадцатого октября, если, как вам хорошо известно, ее убили в ночь на шестнадцатое? - Я протестую, - воскликнул Драмм. Прежде чем вынести решение, судья Маркхэм несколько секунд вглядывался в побледневшее лицо свидетельницы. - Протест принимается. Мейсон положил перед свидетельницей записку, оставленную миссис Картрайт. - Разве не вы писали эту записку? - Нет! - Разве это не ваш почерк? - Вы и сами знаете, что я пишу совсем иначе. - Семнадцатого октября ваша правая рука была забинтована, не так ли? - Да. - Вас укусила овчарка? - Да. Принца отравили и он случайно укусил меня, когда я пыталась дать ему рвотное. - Повязка оставалась у вас на руке и в последующие дни? - Да. - И вы не могли держать перо в этой руке? - Да. - Вы были в Мидвике семнадцатого октября? - рявкнул Мейсон и, не дожидаясь ответа, добавил. - Разве вы не заказывали самолет, чтобы слетать в Мидвик и обратно семнадцатого октября этого года? - Да, - после долгой паузы ответила свидетельница. - Я подумала, что смогу найти там миссис Картрайт. - А прибыв туда, вы отправили телеграмму Форбсу? - Нет, я уже говорила, что не отправляла той телеграммы. - Очень хорошо. Давайте вернемся к вашей перевязанной руке. Вы не могли держать в ней перо семнадцатого октября, не так ли? - Да. - И восемнадцатого октября тоже? - Да. - И девятнадцатого? - Да. - А разве в эти дни вы не продолжали вести дневник? - как бы невзначай спросил Мейсон. - Да, - машинально ответила Телма Бентон и тут же поправилась. - Нет. - Так - да или нет? - Нет. Мейсон вытащил из кармана лист бумаги. - Разве этот лист, датированный восемнадцатым октября, вырван не из вашего дневника? Свидетельница молчала. - Вы же одинаково владеете обеими руками. Поэтому вы и могли вести дневник в эти дни, делая записи левой рукой. И, если мы сравним вырванный из дневника лист, записку, оставленную миссис Картрайт, и фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика, то окажется, что все документы написаны одной и той же рукой. Свидетельница отчаянно вскрикнула и упала без чувств. Поднялся невообразимый шум. Судья Маркхэм стучал молотком по столу. Судебные приставы бросились к Телме Бентон. Клод Драмм что-то кричал. Мейсон отошел к столику и сел, спокойно наблюдая за происходящим. Наконец, с большим трудом, судья Маркхэм восстановил порядок. - Ваша честь, - воскликнул Драмм, - во имя человечности я требую прервать разбирательство судебного дела, с тем чтобы свидетельница могла прийти в себя. Вы видите сами, что ее физические и духовные силы на исходе. Судья Маркхэм перевел взгляд на Мейсона. - Обвинение хочет прервать заседание только по этой причине? спросил тот. - Разумеется, - ответил Драмм. - Учитывая, что суд откладывается лишь до завтрашнего дня, могу я узнать, собирается ли обвинение представить каких-нибудь свидетелей или это его последний свидетель? - Это мой последний свидетель. - Я полагаю, адвокат, - вмешался судья Маркхэм, - что просьба прокурора вполне уместна. Перри Мейсон вежливо улыбнулся. - Ваша честь, я считаю, что прерывать суд нет необходимости. Принимая во внимание состояние свидетельницы и мое желание завершить процесс, я с удовольствием сообщаю о том, что закончил допрос. - Вы закончили? - изумленно переспросил Драмм. - Да, - кивнула Мейсон. - В таком случае, ваша честь, - Драмм повернулся к судье, - я все равно прошу отложить разбирательство до завтра. - По какой причине?. - спросил судья Маркхэм. - Для того, чтобы уточнить свою позицию в свете вновь открывшихся фактов. - Но, отвечая на вопрос адвоката, вы сказали, что Телма Бентон - ваш последний свидетель. - Очень хорошо, - вздохнул Драмм. - Обвинение закончило представление доказательств. Перри Мейсон встал и поклонился судье и присяжным. - Защита также закончила представление доказательств. - Что? - вскричал Драмм. - Да вы же еще не начинали! - Защита закончила представление доказательств, - повторил Мейсон. - Джентльмены, - вмешался судья Маркхэм, - готовы ли вы обосновать свою позицию? - Да, ваша честь, - коротко ответил Мейсон. - А вы? - судья перевел взгляд на Драмма. - Ваша честь, сейчас я не могу сформулировать позицию обвинения. Мне нужно время для подготовки. Еще раз прошу отложить... - Еще раз, - прервал его судья, - ваша просьба отклоняется. Суд должен принять во внимание права обвиняемой. Прошу вас, мистер Драмм. Прокурор встал. - Ваша честь, я хочу просить суд о прекращении дела. - Очень хорошо, - кивнул судья. - Если только... - Ваша честь, - воскликнул Мейсон, - я протестую! Я уже высказывался по этому поводу. Прекращение дела оставит пятно на честном имени моего клиента. Глаза Маркхэма превратились в щелочки. - Как я понимаю, адвокат, вы возражаете против прекращения дела прокуратурой? - Да. - Хорошо. Пусть решение вынесет жюри присяжных. Ваше слово, мистер Драмм. Прокурор подошел к скамье присяжных. - Джентльмены, произошло совершенно неожиданное событие. Чтобы осмыслить случившееся, требуется время, и мне остается лишь сожалеть о том, что суд не счел нужным отложить разбирательство дела. Однако неопровержимые улики указывают на то, что в момент убийства обвиняемая находилась в доме Форбса. Оскорбление, нанесенное обвиняемой убитым, могло толкнуть ее на преступление. Орудие убийства куплено ею. Учитывая вышесказанное, обвиняемой нет оправданий. В то же время я не считаю себя вправе требовать смертного приговора. Неожиданный поворот событий совершенно меня запутал. Джентльмены, мне нечего больше сказать, - и он вернулся к столику. Перри Мейсон выступил вперед. - Джентльмены, я хочу остановиться на двух моментах. Во-первых, доказать, что моя подзащитная не могла совершить то ужасное преступление, в котором ее обвиняют. Во-вторых, установить, кто же мог застрелить Форбса и его верную овчарку. - Человек, совершивший убийство, проник в дом с помощью отмычки или ключа, имевшегося в его распоряжении. Форбс вышел из спальни, чтобы узнать, кто к нему пожаловал, затем бросился в ванную и спустил овчарку с цепи. Направляясь в библиотеку, он полотенцем стирал с лица мыльную пену. Когда Форбс спускал овчарку, полотенце упало на пол около ванны, где его и нашли. Овчарка, оскалив зубы, бросилась на незваного гостя, чтобы спасти жизнь хозяину. Убийца стрелял в нее в упор. Потом настал черед Форбса... - Джентльмены, прокурор убеждал вас в том, что стреляла обвиняемая. С ним можно было бы согласиться, если б не одно важное обстоятельство. Если бы обвиняемая тайком проникла в дом, ей бы не пришлось стрелять в овчарку. Да и та не бросилась бы на человека, к которому была очень привязана. Скорее, при встрече она бы виляла хвостом и визжала от удовольствия. То есть убийцей мог быть кто угодно, но только не Бесси Форбс. - Итак, давайте выясним, кто же это мог быть? Для этого нам придется вернуться к событиям, предшествующим убийству. Как следует из материалов следствия, Артур Картрайт пожаловался на то, что собака его соседа, Клинтона Фоули, выла в ночь на шестнадцатое октября. - Джентльмены, предположим, что между Паолой Картрайт и Клинтоном Форбсом произошла ссора, во время которой Клинтон Форбс убил Паолу Картрайт. Потом он и Телма Бентон вырыли яму в строящейся гаражной пристройке и закопали в ней тело Паолы. Мы можем также предположить, основываясь на намеках, проскальзывающих в записке, написанной Телмой Бентон от имени Паолы Картрайт, что причиной ссоры явилась любовная связь Клинтона Форбса с домоуправительницей, о которой узнала Паола. Она пожертвовала всем ради Клинтона Форбса, и вдруг оказалось, что жертва напрасна, и Форбс верен ей не больше, чем жене в Санта Барбаре. Вероятно, она высказала все, что думала, и замолчала навеки под бетонным полом гаражной пристройки. Повар-китаец спал крепким сном, и только звезды видели, как двое убийц, Форбс и домоуправительница, опустили тело несчастной женщины в неглубокую яму и закидали ее землей. Но было еще одно существо, узнавшее об убийстве, - верная овчарка Принц. Он подбежал к гаражной пристройке и жалобно завыл. - Артур Картрайт наблюдал за домом Форбса. Он не понял, что означает этот вой, но собака действовала ему на нервы. И Картрайт принял меры, чтобы восстановить тишину. Но в какой-то момент его осенило. Он осознал, что овчарка скорбит по дорогому ей человеку, отошедшему в мир иной, и решил проверить свое предположение. - Но Клинтон Форбс и домоуправительница твердо встали на путь убийств. И когда Артур Картрайт явился к ним в дом и потребовал показать ему Паолу Картрайт, чтобы убедиться, что та здорова и невредима, они не колебались. Скрыть их тайну можно было лишь одним способом. Они набросились на Артура Картрайта, убили его и закопали рядом с телом жены, зная, что бетонный пол скроет следы преступления. - Теперь предстояло объяснить исчезновение Паолы Картрайт и докучливого соседа. Убийцы решили представить дело так, будто муж и жена решили восстановить свой союз и вместе скрылись из этого города. Форбс знал, что Телма Бентон одинаково свободно пишет обеими руками. Кроме того, никто не видел истинного почерка Паолы Картрайт, так как здесь у нее не было ни друзей, ни знакомых. И Телма Бентон левой рукой написала прощальную записку Паолы Картрайт. - Однако убийцы не доверяли друг другу. Телма Бентон решила действовать первой. В шесть часов вечера она ушла из дома и встретилась со своим дружком. Не будем гадать, что она ему сказала. Нас интересует лишь чем закончилась эта встреча. - Джентльмены, не думайте, что я стремлюсь к возбуждению судебного дела против Телмы Бентон и. ее сообщника. Я пытаюсь восстановить цепь событий, основываясь на уликах, имеющихся в нашем распоряжении. Телма Бентон и ее приятель проникли в дом, воспользовавшись ключом домоуправительницы. Они шли на цыпочках, дабы не спугнуть ничего не подозревающую жертву. Но верная овчарка услышала посторонний шум и зарычала. Клинтон Форбс вышел в библиотеку, чтобы встретить незваных гостей. Увидев домоуправительницу, он заговорил с ней, одновременно стирая с лица мыльную пену. Затем он заметил незнакомого мужчину и понял цель их прихода. В панике Форбс бросился в ванную и спустил овчарку с цепи. Принц прыгнул на мужчину и тот выстрелил. Овчарка упала на пол и в следующее мгновение та же участь постигла и самого Форбса... - Мейсон тяжело вздохнул. - Джентльмены, я закончил, - он повернулся и прошел к столику. Клод Драмм взглянул на судью, присяжных, переполненный зал и пожал плечами. - Мне нечего добавить, - буркнул он.