- Даже светлые Боги бессильны в этом месте, ибо оно древнее многих из них...
- Исполать, добрый молодец, - раздался за спиной тихий старческий голос.
Велигой подскочил, как ужаленный, рука метнулась к рукояти меча, но потом медленно опустилась.
Перед ним стоял, кутаясь в длинный бурый плащ невысокий, седой старец. Белоснежная копна волос, длинные, загнутые вниз усы, длинная узкая бородка. Серые глаза смотрели внимательно, испытующе.
- И тебе по здорову, дедушка, - молвил витязь, кланяясь в пояс.
- Дозволь обогреться у твоего огня, - молвил старец. - Зябко нынче, а старая кровь уж тело не греет...
- Садись, дедушка, - Велигой достал из сумы запасной плащ, расстелил перед стариком. - Угощайся, чем Боги послали...
Старец с кряхтением сел, склонился к огню, простер руки над трепещущими алыми язычкам. Ладони были большие, совсем не старческие, и Велигой подумал, что в молодости дед, должно быть, такими руками дубы ворочал. Присмотревшись, приметил на ладонях старые стершиеся мозоли. Такие не наработаешь лопатой, топором, молотом. Только рукоять меча навеки оставляет на руках человека такие следы, а опытный вони по ним без труда может определить даже длину, вес оружия, форму клинка, перекрестья, навершия...
Старик плотно укутался в плащ, только руки, протянутые над огнем виднелись из тяжелых складок. Витязь меж тем тонкими ломтиками нарезал мясо, хлеб, разложил перед гостем. Подумал, достал из сумы запасенную еще у Драгомысла баклагу с превосходным стоялым медом.
Старец улыбнувшись, ухватил угощение, вцепился в мясо не по возрасту крепкими зубами, с явным наслаждением отхлебнул из баклажки. Велигой тоже взял кусочек, жевал медленно, вновь погружаясь в невеселые думы.
Гость некоторое время насыщался молча, часто прикладывался к баклажке, протянул витязю, но тот покачал головой, задумчиво глядя в костер. Наконец старик распрямился, огладил бороду, и Велигой почувствовал на себе прямой взгляд серых глаз.
- Ну, добрый молодец, - устариваясь поудобнее молвил старец, - уважил ты деда. Добрая горилка, доброе угощение. Поведай теперь, как звать, какого рода-племени, откуда и куда путь держишь? Дело ль пытаешь, аль от дела лытаешь?
Велигой поднял глаза на старика, словно только сейчас вспомнил о его присутствии. С трудом собравшись с мыслями выдавил из себя ответ:
- Велигоем отец с матерью назвали. Из рода Яробоева, тиверского племени. А путь держу, уж не обессудь, из Откудова в Кудыкино. Куда да зачем еду - про то сам ведаю...
Взгляд серых глаз не отпускал витязя. Старец глядел пристально, будто пытаясь проникнуть в мысли воина. Такой же взгляд был и у Белояна, и у Барсука и у многих других волхвов, что Велигой встречал на своем веку. Вот, значит, кто перед ним... Многие воины, устав от бесконечных сражений и тягот службы уходили вот так в горы и леса, поднимая взгляд от залитой кровью земли к бесконечности неба. Неужели и он сам, когда-нибудь то же найдет себе уединенную пещерку, отвратится от сует мира ради постижения некой очередной высокой Истины?..
- Не хочешь говорить - дело твое, я тебя не неволю, - пожал плечами старик. - Да только половина того, о чем думу думаешь, у тебя на лбу крупными чертами выведена, а о другой половине и без того догадаться можно...
Велигой настороженно всмотрелся в старца, перевел взгляд на совсем еще не старческие руки. Нет, ночной гость вовсе не так уж немощен, как хочет казаться. Для чего притворяется? Зачем выпытывает?
- К Сердцу идешь? - неожиданно спросил старик, и усмехнулся, видя, как вздрогнул витязь. - Ну вот, я ж говорю, что думы твои на лбу прочесть можно. Одного не пойму: зачем тебе Сердце? Ведаешь ли, что за силу потревожить вознамерился? Э-э-эх, сколько вас таких было, молодых да ранних, что стремились к Источнику древней мощи, в надежде получить ответ, обрести могуту великую... а то и подчинить, покорить... Да только где они все теперь?
- Где? - эхом откликнулся Велигой, сам не понимая, что тянет его за язык. - Где?
- О том разве что Боги ведают, - молвил старик все с той же слабой усмешкой. - Мало кто возвращался... мало. Вот уж истинно, идущий за шерстью вернется стриженым... а кое-кто уже и никогда не вернется.
- А те, кто возвращались? - спросил витязь, стараясь удержать на языке слова, но они вылетали сами, более не подчиняясь ему. - Что с ними?
- Зачем идешь к Сердцу? - задал встречный вопрос старик, голос его стал тверже. - Какая тебе в том надоба?
И Велигой рассказал. Все. Разум отчаянно вопил, приказывая заткнуться, запереть язык за зубами... но душа, которая как известно, всегда с умом ходит врозь, не могла более нести груза тяжких размышлений. И витязь умолк, только поведав старцу всю свою историю, начиная с того вечера, когда по пьяной лавочке ляпнул на княжьем пиру роковые слова, и до сегодняшнего дня.
Старик слушал, лицо его не протяжении рассказа оставалось непроницаемой маской. И когда Велигой замолчал, он долго еще сидел сгорбившись, устремив глаза в огонь.
- Радивой... - молвил старик наконец, и это имя эхом разнеслось по округе, где каждый камушек еще помнил того, кто некогда носил его. - Радивой. Старая, печальная история. Горячее сердце, ум, жаждущий знания... и дух, так и не пресытившийся смертью. Боги сыграли злую шутку... Он родился не там и не в то время... хотя кому ведомы помыслы Богов? Может быть, все так и должно было случиться?
Велигой слушал молча. Старик словно разговаривал сам с собой, забыв о собеседнике.
- Когда-то Радивой тоже устремился к Сердцу. И достиг его. Кто знает, почему Сердце оставило ему жизнь? Почему отпустило? Возможно, он даже получил то, к чему стремился... да только ноша оказалась слишком тяжела. Кара, наложенная Сердцем, может быть пострашнее смерти...
Он умолк. Велигой боялся вздохнуть, спугнуть невероятную удачу. Старик, похоже, знал о Радивое очень много. Впрочем, может быть, в этом и нет ничего удивительного? Сколько лет он прожил здесь, рядом с этим самым Сердцем? Сколько узнал за это время? Если даже он, Велигой, ни ухом, ни рылом не смыслящий в волшбе, только-только приехал, а уже почувствовал невероятную мощь, исходящую от этого места, как наяву увидел в волнах реки картины минувшего, слышал имя Радивоя в шепоте травы и камней...
- Что за кара? - спросил он хрипло. - Почему страшнее смерти?
Старик сидел опустив голову, погруженный в раздумья. Велигой терпеливо ждал ответа, всем телом подавшись вперед, напряженный, как натянутый лук. Наконец, старец медленно поднял взгляд на витязя.
- О том не ведают даже Боги...- ответил он, словно каждое слово давалось ему с великим трудом.
Велигой чуть не взвыл от разочарования. Вот так вот всегда, всегда! Похоже, любое знание в этом несчастном мире напоминает удар по затылку: известно, что шарахнули, а чем - уже не увидел...
- Чтож, - выговорил он сквозь зубы. - Придется, как всегда, постигать все на собственной шкуре.
- Все же пойдешь к Сердцу? - спросил старик, и в голосе его Велигой услыхал удивленные нотки.
- А что мне остается? - пожал плечами витязь. - Любое дело нужно начинать сначала, иначе в лучшем случае не получишь ни шиша, а в худшем такого наворотишь...
- За иные дела и браться не стоит, - молвил старик.
- А если уже взялся? - вспылил витязь. - Плевать, что по дури на свою голову накликал, плевать, что ляпнул спьяну, не подумавши! Я взялся. Понимаешь, дедушка, взялся! И теперь судьба моя - мотаться по белу свету. Землю перерою, дно морское обшарю, но буду искать Радивоя, пока не сыщу... или не сдохну где-нибудь!
- Ну, уж так вот сразу и подыхать собрался! - улыбнулся старец. - Одно могу тебе сказать: не находит только тот, кто не ищет. Впрочем, тот кто ищет, тоже находит не всегда, но все же в этом случае возможность успеха несколько поболе будет, а? Верно баю?
- Ну да, диду, ты еще скажи, что Радивой такой неуловимый, потому что он, по большому счету, никому на хрен не нужен... - невесело усмехнулся витязь.
- И поэтому тоже, - серьезно ответил старик. - Я, честно говоря, немало удивлен, что эту старую историю до сих пор еще помнят. Ведь если посмотреть здраво, - что есть Радивой, что нет Радивоя, никому от этого, на самом деле, ни жарко, ни холодно. А гляди ж ты, сколько лет прошло, а все еще какому-нибудь впечатлительному дружиннику нет-нет, да и привидится посреди сражения Проклятый Воин! Давно бы уж пора ему превратиться в страшную и немного печальную сказку, ан нет, что-то в этой истории все еще цепляет душу, заставляет верить.
- Не поверишь, как же, особенно здесь! - Велигой обвел рукой окрестности. - Каждая травинка о нем шепчет!
- Да и не только о нем, - пожал плечами старик. - Обо всем на свете. Просто каждый слышит то, на что у него душа в этот миг повернута. Да надо еще и уметь слушать.
- А ты умеешь? - спросил витязь.
- Давно здесь живу... - задумчиво промолвил старец.
*******************
Над миром вновь воцарилась ночь. В бездонной черной глубине неба блистали холодные звезды, луна упорно карабкалась все выше и выше, мертвым светом отражаясь в водах Волги.
Стало холодать. Костер почти прогорел, еле теплился слабо вспыхивающими язычками над багровыми углями. Велигой клевал носом - весь день без продыху в седле, усталость берет свое. Старик безмолвной сгорбленной тенью замер по ту сторону умирающего костра - то ли спал, то ли размышлял о чем-то.
Ночь полнилась звуками - шорохом травы, совиным уханьем, стрекотом каких-то букашек, шелестом невидимых крыльев. Вдали, за рекой послышался волчий вой...
Старик неожиданно поднялся. Витязь встрепенулся, вскочил, еще в полусне, схватился за меч.
- Все спокойно, не дергайся, - молвил старец. - Просто мне пора. Ну, спасибо, как говориться, за хлеб, за соль, за мед тоже спасибо, давно такого не пивал...
- Куда ж ты среди ночи? - удивился Велигой. - Еще в беду попадешь...
Старец рассмеялся неожиданно звонко и сильно.
- Ну, уж если я в беду попаду... - промолвил он сквозь смех, - то тогда, значит, точно конец мира близок! Не волнуйся, я в этих местах каждую травинку знаю, с закрытыми глазами куда угодно дойду. На самом деле, вряд ли сыщется на Руси более безопасное место, чем это. Разумеется, для того, кто пришел с миром, а ты, вроде бы, лиходейство чинить не собираешься... Ну так что, решил?
- Надо идти, - тихо сказал Велигой. - Завтра с утра и пойду.
- Н-да-а-а... - протянул старик. - Упорство, конечно, дело доброе, да только про голову забывать тоже не след. Ладно, авось обойдется. На вот, возьми, так легче будет...
Он порылся в складках плаща, и вытащил небольшой серый шар. Присмотревшись, Велигой понял, что это клубок толстой шерстяной нити.
- Зачем это? - удивленно спросил витязь, принимая подарок и недоуменно вертя его в руках.
- Ты смотри, не запутай! - предостерег старец. - От деда достался мне этот клубок. Не простая вещь, ох, не простая! Когда-то, говорят, такую вот нить чуть ли не каждая баба прясть умела, а волхвы потом из нее клубки мотали... А теперь все позабыли, все...
- И что мне с ним делать? - спросил Велигой.
- Что, что... - ворчливо буркнул старец, - Я ж говорю, все позабыли. В общем, как войдешь в лес, отыщи какую-нибудь тропинку, брось клубочек и скажи, куда отвести. А там уж смотри только, не отставай!
Теперь Велигой вспомнил. Про такие клубки ему еще в раннем детстве бабка сказки сказывала, а он слушал, развесив уши... И в самом деле, позабыл, закрутила его обыденность - кровь, война, - а ведь в любой сказке есть доля правды, недаром их еще бывальщинами зовут... Уже по новому взглянул на клубок. Нить толстая, серая, грубая на ощупь. Что-то странное, и в то же время знакомое почудилось в этой серой жесткой шерсти... И вдруг понял.
- Волчья шерсть! - прошептал он.
- А какая еще? - удивился старец. - Спряди нить из овечьей, так клубок и будет тебя водить кругами по ближайшей поляне. А волк - он всюду рыщет, в самые тайные места заглядывает.
- Благодарень, дедушка! - поклонился Велигой. - Да только как же ты сам без клубочка-то? Чай дорогая вещь, может быть, последний такой на свете остался!
Старец махнул рукой.
- Мне уж без надобности, - небрежно ответил он. - В мои-то годы только за клубочками и бегать! Да и куда он меня водить будет? До отхожего места и обратно на печку? А ты без него полжизни будешь по лесу плутать, все деревья посшибаешь... Ну, прощевай, Велигой Волчий Дух из рода Яробоева! Кто знает, быть может еще и свидимся?
Он поплотнее запахнулся в плащ и бесшумно растворился в ночи.
- Прощевай, дедушка... - сказал в темноту Велигой.
Клубок на ладони, казалось, был наделен собственной тайной жизнью. Теплый, упругий, он чем-то напоминал махонького зверька - то ли ежика, то ли еще что-то в этом роде.
И тут Велигой вдруг понял, что не спросил, как зовут старика. И где он живет. И кто вообще такой...
- Совсем я плохой стал, - сказал он Серку, сонно объедающему небольшой травяной холмик. - Никакого соображения с эти проклятым Радивоем не осталось. Ну ладно, пора на боковую, что ли... Если что - бей копытом по башке, иначе не проснусь. Эх, хорошо вам, коням, вы стоя дрыхните, а я вот уже разучился со времен службы на заставе...
Глава 17
Лезвие ножа со свистом вспороло холодный ночной воздух, рванулось косо вниз, к горлу. Велигой дернулся вбок, отбросил чью-то руку, пытавшуюся его удержать, откатился вправо, вскочил на ноги и только тогда проснулся.
Вокруг царили серые предутренние сумерки, в небе бледно мерцали последние звезды. Все вокруг тонуло в туманной дымке, за спиной слабо шумела Волга, слева темнела громада Радивоева холма. Костер давно превратился в угли, неподалеку в тумане мерно прохаживался Серко. А на том месте, где только что спал Велигой, пригнувшись, как пардус перед прыжком, замер человек. В правой руке холодно блестело лезвие кривого ножа, пальцами левой неизвестный касался земли.
Велигой запоздало сообразил, что меч, который, засыпая, положил под правую руку так и остался там, у потухшего костра. Рука дернулась к голенищу, где притаился тяжелый кинжал. Но в тот момент, когда вынужденно пригнулся, чтобы извлечь оружие, неизвестный легко и бесшумно прыгнул на него, распрямившись с быстротой и силой сжатой пружины. Велигой, так и не успев достать кинжал, метнулся в сторону, пропуская противника мимо себя, но тот словно предчувствовал движение витязя, извернулся в воздухе, полоснул ножом. Лезвие противно звякнуло о чешую доспеха, Велигой перехватил оружную руку, вывернул, но нападающий был гибок и ловок, как кошка. Его рука, казалось, прогнулась в локте в обратную сторону, а нога в каком-то невероятном пируэте достала витязя в голову. Велигоя отбросило назад, он с маху рухнул на спину. Жалобно звякнули доспехи, в голове гремело, как в кузне. Нападающий перекатился, подхватился на ноги, одним длинным прыжком достиг оглушенного воина, навалился сверху, прижимая коленом к земле. Матово блеснул занесенный клинок. Велигой перехватил рванувшуюся вниз руку, удержал неожиданно легко, стал отводить. Противник сопротивлялся, похоже, изо всех сил, но то ли каши мало ел, то ли заболел чем, но в силе явно уступал витязю, и немало.
Велигой вывернул руку с ножом в кисти - как бы ни был гибок его противник, а в этом месте сустав самый чувствительный на залом. Раздался тонкий вскрик, нож выпал из разжавшихся пальцев. Велигой опрокинул противника на спину, навалился всем телом, выхватил-таки из-за голенища свой кинжал. Коротко замахнулся, лезвие рванулось вниз, целя в незащищенный бок... Под витязем что-то в ужасе всхлипнуло, дернулось, готовясь к удару...
- Ну и что ты этим доказала? - спросил Велигой, по рукоять засадив кинжал в землю. - Что ты с ножом драться мастерица, я и так знаю. Неумно, Светик, опрометчиво. Если б меня можно было просто так во сне зарезать, то это сделали бы уже давным-давно, благо желающих почему-то всегда находилось хоть отбавляй.
- Ну и сволочь же ты, Велигой Волчий Дух... - полузадушено прохрипело под ним.
- Подумаешь - скромно усмехнулся витязь. - еще и из лука стрелять умею...
- Пусти! - прохрипела Златовласка. - Насильник!
- Да пожалуйста... - Велигой выдернул из земли кинжал, поднялся на ноги, отступил на два шага. В голове еще слегка звенело после ее удара, но он уже почти пришел в себя.
Разбойница несколько мгновений лежала неподвижно, переводя дыхание, потом вскочила с ловкостью кошки. Ее рука метнулась вниз, потом резко распрямилась.
Велигой на лету поймал швыряльный нож двумя пальцами за лезвие, задумчиво повертел в руке, надавил. Раздался хруст, тонкий клинок переломился надвое.
- А вот ножи метать ты никогда не умела... - проговорил он. - За столько времени можно было научиться делать замах покороче.
- Свинья... - сплюнула Светлана.
- Может хватит, а? - спросил Велигой. - И чем же я тебе так не угодил? Не давал безобразничать, народ честной обижать?
- Да пошел ты... - зашипела она, рука потянулась за следующим ножом. Урод!
- От дуры слышу, - пожал плечами Велигой. - И руки-то, руки не тяни, а? Отберу ведь все игрушки, чтоб не баловала... Ну откуда ты такая взялась? Все девки как девки - венки плетут, на пяльцах вышивают, а у этой одно на уме как бы кого зарезать.
- Заткнись! - крикнула Златовласка, но руку от пояса с ножами убрала.
- Нет, вы только послушайте ее! - изумился витязь. - Гналась за мной чуть ли не от самого Курска, и все только для того, чтобы всласть пообзываться!
- Я тебе кишки выпущу! - в ярости прошептала Светлана.
- В очередь, девочка, в очередь... - усмехнулся Велигой.
Она некоторое время пожирала витязя глазами, потом тело ее медленно расслабилось. Во взгляде все еще полыхала ненависть, но от идеи попытаться убить его прямо сейчас, по-видимому, все же отказалась.
- Почему... - хрипло спросила Златовласка, - Почему ты не ударил?
Велигой пожал плечами.
- Да вот, видишь ли, недостаток воспитания, - ответил он. - Ну не научили меня женщин убивать, не научили. Зря наверное, да теперь уж поздно, старого пса новым трюкам не выучишь. Ты мне другое скажи: что мне теперь с тобой делать, а?
Светлана молчала, глаза опустила, как нашкодивший ребенок. "А ведь и правда, - подумал Велигой, - что я смогу с ней сделать? Когда собирался отправить ее с кем-нибудь в Киев - это одно, с глаз долой - из сердца вон. Не мне ее было на кол сажать. А здесь, в этой глухомани... А ведь прав был Эрик, Ящер его задери, хороша девка, ох хороша... И почему Серко меня не предупредил? Неужто и вправду, на красивую женщину и злая собака не гавкнет?..."
Велигой повернулся, и пошел обратно к костру. Спиной почувствовал ее удивленный взгляд.
- Ты... отпускаешь меня? - спросила она неверяще.
- Угу, - буркнул Велигой, не оборачиваясь.
- По... почему?
Велигой не ответил, шел неспешно, нарочито волоча ноги. Пусть попробует еще раз, пусть только попробует. Тогда у него будет моральное право... и совесть потом не будет мучить.
Сзади послышались шаги. Она бежала ему вслед. Невольно обернулся, готовясь встретить удар, но напоролся на взгляд голубых глаз, будто тараном по лбу схлопотал. Так и замер, тупо уставившись в два бездонных озера, в которых так легко утонуть, сгинуть навеки...
- Почему? - вновь спросила Златовласка.
Велигой стряхнул с себя наваждение. Наверное, последствия удара по голове. Все же Барсук предупреждал, чтоб не особо репу подставлял...
- По кочану, - ответил витязь холодно. - Уходи, пока я добрый. Со мной это редко случается.
- Почему? - голос ее дрогнул.
- Исчезни ты, ради богов! - раздраженно сказал Велигой. - Я спать хочу!
Светлана отшатнулась, словно он ударил ее, отступила на несколько шагов. Во взгляде застыло непонимание.
- И вот еще, - быстро добавил Велигой, стараясь придать своему голосу как можно больше твердости. - Сегодня я отпустил тебя. Не знаю, что со мной, заболел наверное, но это - слышишь? - первый и последний раз. Не приведи светлые Боги тебе еще раз попасться на моем пути. Чтобы эта наша встреча была последней! Поняла?
"Это и есть последняя. Завтра я уйду. Чтобы не вернуться..."
Она не ответила. Еще раз посмотрела на него долгим взглядом, в котором теперь читалось полное смятение, а потом повернулась, и призрачной тенью растворилась в утреннем тумане.
Велигой некоторое время тупо смотрел туда, где только что стояла Светлана. Потом вздохнул, вернулся к костру, улегся, закутавшись в плащ. Разумом понимал, что поступает как полный дурак - ничто не помешает ей вернуться и всадить ему нож промеж ребер... Но сердце, как это ни странно, говорило, что опасности нет, она уж не вернется... и от этого на душе почему-то становилось пусто, будто бы вместе со Светланой исчезла в тумане какая-то часть его жизни...
*******************
Брезжил рассвет, когда Велигой Волчий Дух, пробудившись, оседлал коня, и поехал в сторону леса. И чем ближе он подбирался к темнеющей впереди стене деревьев, тем сильнее давила на сердце исходящая оттуда тяжесть древней мощи. Вокруг с каждым мгновением все ярче разгоралось утро, но он не видел этого, не слышал радостного пения птиц, приветствующих ясно солнышко, не чувствовал разливающейся вокруг дивной свежести. Он решился. И знал, что вряд ли ему суждено вернуться из темной чащи древнего леса. Впереди не было ничего. Как не было и пути назад.
У опушки Велигой соскочил с коня. Расседлал, швырнул не глядя на землю седельные сумы. Подумал, расстегнул пряжки доспеха, бросил под дерево. Туда же с грустью в сердце повесил боевой лук и колчан. Расстегнул перевязь меча, долго смотрел, затем извлек оружие из ножен. Опустившись на колени, замер в беззвучной молитве. Поцеловал холодную сталь, поднялся на ноги, решительно задвинул клинок обратно в ножны, повесил рядом с луком. Он чувствовал - там, куда он идет, оружие бесполезно.
Витязь повернулся к коню.
- Прощай, Серко... - молвил он. - Ты был верным другом. Беги! Беги на волю, будь свободен! Помни обо мне.
Конь заржал печально, но не сдвинулся с места.
- Беги, дурашка... - прошептал Велигой, чувствуя, как недостойные мужчины слезы застилают глаза. - Беги, ты свободен.
Конь нерешительно переступил передними ногами, затем доковылял до того места, где витязь оставил свои доспехи и замер каменным изваянием.
- Уходи... - еле слышно шепнул Велигой.
Но тут гнетущая тяжесть горою обрушилась на него, помутив сознание, и окружающее окончательно потеряло для Велигоя всякий смысл. Было только два пути: вперед или назад. Но все его существо вставало на дыбы, не давая смалодушничать, постыдно отступить, тогда как разум вопил от ужаса, осознавая, что ждет впереди.
Велигой на мгновение замер на месте, разрываемый двумя непреодолимыми потоками, а потом медленно, со страшным усилием, от которого зазвенело в голове, и все жилы до боли, до хруста напряглись, готовые вот-вот лопнуть от неимоверного напряжения, шагнул вперед, под сень вековечных деревьев.
Второй шаг, как ни странно, дался легче. Выбор сделан, пути назад теперь нет. Пришло безразличие, тяжкое отупение, только шумела в ушах кровь, и страшной ношей давила на плечи древняя мощь. Непослушными руками витязь вытащил из-за пазухи подаренный таинственным старцем клубочек, уронил на траву.
- К Сердцу... - шелестнул Велигой замирающим голосом.
Клубочек дернулся, покрутился на месте, а затем вприпрыжку покатился в глубину леса, сразу отыскав в двух шагах неприметную тропку. Велигой шагнул во след, быстрее, быстрее... и вот он уже бежит среди вечных зеленых сумерек, оставляя за спиной солнечный мир, что на самом деле лишь пылинка, колеблемая взмахом могучих крыл великого Рода...
*******************
Когда в зеленой тишине замерли шаги Велигоя, из лесу вышел крупный седой волк. Подошел неспешно к дереву, где витязь оставил оружие и броню, улегся рядом. Как ни странно, Серко не испугался, не встревожился, даже не шелохнулся, лишь повел глазом на огромного зверя и вновь замер, как изваяние, склонив голову к мокрой от утренней росы траве.
А с вершины Радивоева холма смотрели на странную пару небесно-синие глаза. Легкая тень сбежала к подножью, схоронилась в густом ольшанике. Ждать так ждать, на то и даровано Богами человеку великое терпение, ибо иной раз нет конца ожиданию...
*******************
Времени нет. Нет ночи и нет дня. Нет ни веток, хлещущих по лицу, ни корней, бросающихся под ноги, ни звуков чащи, оглашающих тишину старого леса. Есть лишь бесконечная зеленая мгла вокруг, есть тропинка под ногами и маленький серый комочек, скачущий впереди. Есть лишь бесконечный бег в никуда, к неведомому Сердцу невиданной Силы, что от начала времен живет своей тайной жизнью, неподвластное даже могучим Богам, лишь Роду одному, но и тот создавал его не для того, чтобы властвовать.
И есть еще сны. Сны на бегу, сны с открытыми глазами, яркие видения далекого прошлого...
*******************
...Израненный отряд продирался в непроглядной тьме Великого Леса. Силы давно иссякли, и они шли, опираясь лишь на несокрушимую волю того, кто вел их. Он шагал впереди, суровый и собранный, и, казалось, готов был двигаться так вечно. Люди падали, но и тогда продолжали ползти за ним, руки соратников подхватывали, волокли, но в следующий миг тот, кто только что помог подняться другу, падал сам, и так продолжалось долго, очень долго...
А Лес толпился вокруг невидимыми в темноте древесными стволами, скрипел и стонал, выл и хохотал неведомыми голосами, словно радуясь доброй добыче...
- Нет больше сил... - послышалось в кромешной тьме. - Радивой! Доколе поведешь нас?
- До конца, - отвечал сумрачный голос.
И они шли дальше.
Слабый стон:
- Исполать, добрый молодец, - раздался за спиной тихий старческий голос.
Велигой подскочил, как ужаленный, рука метнулась к рукояти меча, но потом медленно опустилась.
Перед ним стоял, кутаясь в длинный бурый плащ невысокий, седой старец. Белоснежная копна волос, длинные, загнутые вниз усы, длинная узкая бородка. Серые глаза смотрели внимательно, испытующе.
- И тебе по здорову, дедушка, - молвил витязь, кланяясь в пояс.
- Дозволь обогреться у твоего огня, - молвил старец. - Зябко нынче, а старая кровь уж тело не греет...
- Садись, дедушка, - Велигой достал из сумы запасной плащ, расстелил перед стариком. - Угощайся, чем Боги послали...
Старец с кряхтением сел, склонился к огню, простер руки над трепещущими алыми язычкам. Ладони были большие, совсем не старческие, и Велигой подумал, что в молодости дед, должно быть, такими руками дубы ворочал. Присмотревшись, приметил на ладонях старые стершиеся мозоли. Такие не наработаешь лопатой, топором, молотом. Только рукоять меча навеки оставляет на руках человека такие следы, а опытный вони по ним без труда может определить даже длину, вес оружия, форму клинка, перекрестья, навершия...
Старик плотно укутался в плащ, только руки, протянутые над огнем виднелись из тяжелых складок. Витязь меж тем тонкими ломтиками нарезал мясо, хлеб, разложил перед гостем. Подумал, достал из сумы запасенную еще у Драгомысла баклагу с превосходным стоялым медом.
Старец улыбнувшись, ухватил угощение, вцепился в мясо не по возрасту крепкими зубами, с явным наслаждением отхлебнул из баклажки. Велигой тоже взял кусочек, жевал медленно, вновь погружаясь в невеселые думы.
Гость некоторое время насыщался молча, часто прикладывался к баклажке, протянул витязю, но тот покачал головой, задумчиво глядя в костер. Наконец старик распрямился, огладил бороду, и Велигой почувствовал на себе прямой взгляд серых глаз.
- Ну, добрый молодец, - устариваясь поудобнее молвил старец, - уважил ты деда. Добрая горилка, доброе угощение. Поведай теперь, как звать, какого рода-племени, откуда и куда путь держишь? Дело ль пытаешь, аль от дела лытаешь?
Велигой поднял глаза на старика, словно только сейчас вспомнил о его присутствии. С трудом собравшись с мыслями выдавил из себя ответ:
- Велигоем отец с матерью назвали. Из рода Яробоева, тиверского племени. А путь держу, уж не обессудь, из Откудова в Кудыкино. Куда да зачем еду - про то сам ведаю...
Взгляд серых глаз не отпускал витязя. Старец глядел пристально, будто пытаясь проникнуть в мысли воина. Такой же взгляд был и у Белояна, и у Барсука и у многих других волхвов, что Велигой встречал на своем веку. Вот, значит, кто перед ним... Многие воины, устав от бесконечных сражений и тягот службы уходили вот так в горы и леса, поднимая взгляд от залитой кровью земли к бесконечности неба. Неужели и он сам, когда-нибудь то же найдет себе уединенную пещерку, отвратится от сует мира ради постижения некой очередной высокой Истины?..
- Не хочешь говорить - дело твое, я тебя не неволю, - пожал плечами старик. - Да только половина того, о чем думу думаешь, у тебя на лбу крупными чертами выведена, а о другой половине и без того догадаться можно...
Велигой настороженно всмотрелся в старца, перевел взгляд на совсем еще не старческие руки. Нет, ночной гость вовсе не так уж немощен, как хочет казаться. Для чего притворяется? Зачем выпытывает?
- К Сердцу идешь? - неожиданно спросил старик, и усмехнулся, видя, как вздрогнул витязь. - Ну вот, я ж говорю, что думы твои на лбу прочесть можно. Одного не пойму: зачем тебе Сердце? Ведаешь ли, что за силу потревожить вознамерился? Э-э-эх, сколько вас таких было, молодых да ранних, что стремились к Источнику древней мощи, в надежде получить ответ, обрести могуту великую... а то и подчинить, покорить... Да только где они все теперь?
- Где? - эхом откликнулся Велигой, сам не понимая, что тянет его за язык. - Где?
- О том разве что Боги ведают, - молвил старик все с той же слабой усмешкой. - Мало кто возвращался... мало. Вот уж истинно, идущий за шерстью вернется стриженым... а кое-кто уже и никогда не вернется.
- А те, кто возвращались? - спросил витязь, стараясь удержать на языке слова, но они вылетали сами, более не подчиняясь ему. - Что с ними?
- Зачем идешь к Сердцу? - задал встречный вопрос старик, голос его стал тверже. - Какая тебе в том надоба?
И Велигой рассказал. Все. Разум отчаянно вопил, приказывая заткнуться, запереть язык за зубами... но душа, которая как известно, всегда с умом ходит врозь, не могла более нести груза тяжких размышлений. И витязь умолк, только поведав старцу всю свою историю, начиная с того вечера, когда по пьяной лавочке ляпнул на княжьем пиру роковые слова, и до сегодняшнего дня.
Старик слушал, лицо его не протяжении рассказа оставалось непроницаемой маской. И когда Велигой замолчал, он долго еще сидел сгорбившись, устремив глаза в огонь.
- Радивой... - молвил старик наконец, и это имя эхом разнеслось по округе, где каждый камушек еще помнил того, кто некогда носил его. - Радивой. Старая, печальная история. Горячее сердце, ум, жаждущий знания... и дух, так и не пресытившийся смертью. Боги сыграли злую шутку... Он родился не там и не в то время... хотя кому ведомы помыслы Богов? Может быть, все так и должно было случиться?
Велигой слушал молча. Старик словно разговаривал сам с собой, забыв о собеседнике.
- Когда-то Радивой тоже устремился к Сердцу. И достиг его. Кто знает, почему Сердце оставило ему жизнь? Почему отпустило? Возможно, он даже получил то, к чему стремился... да только ноша оказалась слишком тяжела. Кара, наложенная Сердцем, может быть пострашнее смерти...
Он умолк. Велигой боялся вздохнуть, спугнуть невероятную удачу. Старик, похоже, знал о Радивое очень много. Впрочем, может быть, в этом и нет ничего удивительного? Сколько лет он прожил здесь, рядом с этим самым Сердцем? Сколько узнал за это время? Если даже он, Велигой, ни ухом, ни рылом не смыслящий в волшбе, только-только приехал, а уже почувствовал невероятную мощь, исходящую от этого места, как наяву увидел в волнах реки картины минувшего, слышал имя Радивоя в шепоте травы и камней...
- Что за кара? - спросил он хрипло. - Почему страшнее смерти?
Старик сидел опустив голову, погруженный в раздумья. Велигой терпеливо ждал ответа, всем телом подавшись вперед, напряженный, как натянутый лук. Наконец, старец медленно поднял взгляд на витязя.
- О том не ведают даже Боги...- ответил он, словно каждое слово давалось ему с великим трудом.
Велигой чуть не взвыл от разочарования. Вот так вот всегда, всегда! Похоже, любое знание в этом несчастном мире напоминает удар по затылку: известно, что шарахнули, а чем - уже не увидел...
- Чтож, - выговорил он сквозь зубы. - Придется, как всегда, постигать все на собственной шкуре.
- Все же пойдешь к Сердцу? - спросил старик, и в голосе его Велигой услыхал удивленные нотки.
- А что мне остается? - пожал плечами витязь. - Любое дело нужно начинать сначала, иначе в лучшем случае не получишь ни шиша, а в худшем такого наворотишь...
- За иные дела и браться не стоит, - молвил старик.
- А если уже взялся? - вспылил витязь. - Плевать, что по дури на свою голову накликал, плевать, что ляпнул спьяну, не подумавши! Я взялся. Понимаешь, дедушка, взялся! И теперь судьба моя - мотаться по белу свету. Землю перерою, дно морское обшарю, но буду искать Радивоя, пока не сыщу... или не сдохну где-нибудь!
- Ну, уж так вот сразу и подыхать собрался! - улыбнулся старец. - Одно могу тебе сказать: не находит только тот, кто не ищет. Впрочем, тот кто ищет, тоже находит не всегда, но все же в этом случае возможность успеха несколько поболе будет, а? Верно баю?
- Ну да, диду, ты еще скажи, что Радивой такой неуловимый, потому что он, по большому счету, никому на хрен не нужен... - невесело усмехнулся витязь.
- И поэтому тоже, - серьезно ответил старик. - Я, честно говоря, немало удивлен, что эту старую историю до сих пор еще помнят. Ведь если посмотреть здраво, - что есть Радивой, что нет Радивоя, никому от этого, на самом деле, ни жарко, ни холодно. А гляди ж ты, сколько лет прошло, а все еще какому-нибудь впечатлительному дружиннику нет-нет, да и привидится посреди сражения Проклятый Воин! Давно бы уж пора ему превратиться в страшную и немного печальную сказку, ан нет, что-то в этой истории все еще цепляет душу, заставляет верить.
- Не поверишь, как же, особенно здесь! - Велигой обвел рукой окрестности. - Каждая травинка о нем шепчет!
- Да и не только о нем, - пожал плечами старик. - Обо всем на свете. Просто каждый слышит то, на что у него душа в этот миг повернута. Да надо еще и уметь слушать.
- А ты умеешь? - спросил витязь.
- Давно здесь живу... - задумчиво промолвил старец.
*******************
Над миром вновь воцарилась ночь. В бездонной черной глубине неба блистали холодные звезды, луна упорно карабкалась все выше и выше, мертвым светом отражаясь в водах Волги.
Стало холодать. Костер почти прогорел, еле теплился слабо вспыхивающими язычками над багровыми углями. Велигой клевал носом - весь день без продыху в седле, усталость берет свое. Старик безмолвной сгорбленной тенью замер по ту сторону умирающего костра - то ли спал, то ли размышлял о чем-то.
Ночь полнилась звуками - шорохом травы, совиным уханьем, стрекотом каких-то букашек, шелестом невидимых крыльев. Вдали, за рекой послышался волчий вой...
Старик неожиданно поднялся. Витязь встрепенулся, вскочил, еще в полусне, схватился за меч.
- Все спокойно, не дергайся, - молвил старец. - Просто мне пора. Ну, спасибо, как говориться, за хлеб, за соль, за мед тоже спасибо, давно такого не пивал...
- Куда ж ты среди ночи? - удивился Велигой. - Еще в беду попадешь...
Старец рассмеялся неожиданно звонко и сильно.
- Ну, уж если я в беду попаду... - промолвил он сквозь смех, - то тогда, значит, точно конец мира близок! Не волнуйся, я в этих местах каждую травинку знаю, с закрытыми глазами куда угодно дойду. На самом деле, вряд ли сыщется на Руси более безопасное место, чем это. Разумеется, для того, кто пришел с миром, а ты, вроде бы, лиходейство чинить не собираешься... Ну так что, решил?
- Надо идти, - тихо сказал Велигой. - Завтра с утра и пойду.
- Н-да-а-а... - протянул старик. - Упорство, конечно, дело доброе, да только про голову забывать тоже не след. Ладно, авось обойдется. На вот, возьми, так легче будет...
Он порылся в складках плаща, и вытащил небольшой серый шар. Присмотревшись, Велигой понял, что это клубок толстой шерстяной нити.
- Зачем это? - удивленно спросил витязь, принимая подарок и недоуменно вертя его в руках.
- Ты смотри, не запутай! - предостерег старец. - От деда достался мне этот клубок. Не простая вещь, ох, не простая! Когда-то, говорят, такую вот нить чуть ли не каждая баба прясть умела, а волхвы потом из нее клубки мотали... А теперь все позабыли, все...
- И что мне с ним делать? - спросил Велигой.
- Что, что... - ворчливо буркнул старец, - Я ж говорю, все позабыли. В общем, как войдешь в лес, отыщи какую-нибудь тропинку, брось клубочек и скажи, куда отвести. А там уж смотри только, не отставай!
Теперь Велигой вспомнил. Про такие клубки ему еще в раннем детстве бабка сказки сказывала, а он слушал, развесив уши... И в самом деле, позабыл, закрутила его обыденность - кровь, война, - а ведь в любой сказке есть доля правды, недаром их еще бывальщинами зовут... Уже по новому взглянул на клубок. Нить толстая, серая, грубая на ощупь. Что-то странное, и в то же время знакомое почудилось в этой серой жесткой шерсти... И вдруг понял.
- Волчья шерсть! - прошептал он.
- А какая еще? - удивился старец. - Спряди нить из овечьей, так клубок и будет тебя водить кругами по ближайшей поляне. А волк - он всюду рыщет, в самые тайные места заглядывает.
- Благодарень, дедушка! - поклонился Велигой. - Да только как же ты сам без клубочка-то? Чай дорогая вещь, может быть, последний такой на свете остался!
Старец махнул рукой.
- Мне уж без надобности, - небрежно ответил он. - В мои-то годы только за клубочками и бегать! Да и куда он меня водить будет? До отхожего места и обратно на печку? А ты без него полжизни будешь по лесу плутать, все деревья посшибаешь... Ну, прощевай, Велигой Волчий Дух из рода Яробоева! Кто знает, быть может еще и свидимся?
Он поплотнее запахнулся в плащ и бесшумно растворился в ночи.
- Прощевай, дедушка... - сказал в темноту Велигой.
Клубок на ладони, казалось, был наделен собственной тайной жизнью. Теплый, упругий, он чем-то напоминал махонького зверька - то ли ежика, то ли еще что-то в этом роде.
И тут Велигой вдруг понял, что не спросил, как зовут старика. И где он живет. И кто вообще такой...
- Совсем я плохой стал, - сказал он Серку, сонно объедающему небольшой травяной холмик. - Никакого соображения с эти проклятым Радивоем не осталось. Ну ладно, пора на боковую, что ли... Если что - бей копытом по башке, иначе не проснусь. Эх, хорошо вам, коням, вы стоя дрыхните, а я вот уже разучился со времен службы на заставе...
Глава 17
Лезвие ножа со свистом вспороло холодный ночной воздух, рванулось косо вниз, к горлу. Велигой дернулся вбок, отбросил чью-то руку, пытавшуюся его удержать, откатился вправо, вскочил на ноги и только тогда проснулся.
Вокруг царили серые предутренние сумерки, в небе бледно мерцали последние звезды. Все вокруг тонуло в туманной дымке, за спиной слабо шумела Волга, слева темнела громада Радивоева холма. Костер давно превратился в угли, неподалеку в тумане мерно прохаживался Серко. А на том месте, где только что спал Велигой, пригнувшись, как пардус перед прыжком, замер человек. В правой руке холодно блестело лезвие кривого ножа, пальцами левой неизвестный касался земли.
Велигой запоздало сообразил, что меч, который, засыпая, положил под правую руку так и остался там, у потухшего костра. Рука дернулась к голенищу, где притаился тяжелый кинжал. Но в тот момент, когда вынужденно пригнулся, чтобы извлечь оружие, неизвестный легко и бесшумно прыгнул на него, распрямившись с быстротой и силой сжатой пружины. Велигой, так и не успев достать кинжал, метнулся в сторону, пропуская противника мимо себя, но тот словно предчувствовал движение витязя, извернулся в воздухе, полоснул ножом. Лезвие противно звякнуло о чешую доспеха, Велигой перехватил оружную руку, вывернул, но нападающий был гибок и ловок, как кошка. Его рука, казалось, прогнулась в локте в обратную сторону, а нога в каком-то невероятном пируэте достала витязя в голову. Велигоя отбросило назад, он с маху рухнул на спину. Жалобно звякнули доспехи, в голове гремело, как в кузне. Нападающий перекатился, подхватился на ноги, одним длинным прыжком достиг оглушенного воина, навалился сверху, прижимая коленом к земле. Матово блеснул занесенный клинок. Велигой перехватил рванувшуюся вниз руку, удержал неожиданно легко, стал отводить. Противник сопротивлялся, похоже, изо всех сил, но то ли каши мало ел, то ли заболел чем, но в силе явно уступал витязю, и немало.
Велигой вывернул руку с ножом в кисти - как бы ни был гибок его противник, а в этом месте сустав самый чувствительный на залом. Раздался тонкий вскрик, нож выпал из разжавшихся пальцев. Велигой опрокинул противника на спину, навалился всем телом, выхватил-таки из-за голенища свой кинжал. Коротко замахнулся, лезвие рванулось вниз, целя в незащищенный бок... Под витязем что-то в ужасе всхлипнуло, дернулось, готовясь к удару...
- Ну и что ты этим доказала? - спросил Велигой, по рукоять засадив кинжал в землю. - Что ты с ножом драться мастерица, я и так знаю. Неумно, Светик, опрометчиво. Если б меня можно было просто так во сне зарезать, то это сделали бы уже давным-давно, благо желающих почему-то всегда находилось хоть отбавляй.
- Ну и сволочь же ты, Велигой Волчий Дух... - полузадушено прохрипело под ним.
- Подумаешь - скромно усмехнулся витязь. - еще и из лука стрелять умею...
- Пусти! - прохрипела Златовласка. - Насильник!
- Да пожалуйста... - Велигой выдернул из земли кинжал, поднялся на ноги, отступил на два шага. В голове еще слегка звенело после ее удара, но он уже почти пришел в себя.
Разбойница несколько мгновений лежала неподвижно, переводя дыхание, потом вскочила с ловкостью кошки. Ее рука метнулась вниз, потом резко распрямилась.
Велигой на лету поймал швыряльный нож двумя пальцами за лезвие, задумчиво повертел в руке, надавил. Раздался хруст, тонкий клинок переломился надвое.
- А вот ножи метать ты никогда не умела... - проговорил он. - За столько времени можно было научиться делать замах покороче.
- Свинья... - сплюнула Светлана.
- Может хватит, а? - спросил Велигой. - И чем же я тебе так не угодил? Не давал безобразничать, народ честной обижать?
- Да пошел ты... - зашипела она, рука потянулась за следующим ножом. Урод!
- От дуры слышу, - пожал плечами Велигой. - И руки-то, руки не тяни, а? Отберу ведь все игрушки, чтоб не баловала... Ну откуда ты такая взялась? Все девки как девки - венки плетут, на пяльцах вышивают, а у этой одно на уме как бы кого зарезать.
- Заткнись! - крикнула Златовласка, но руку от пояса с ножами убрала.
- Нет, вы только послушайте ее! - изумился витязь. - Гналась за мной чуть ли не от самого Курска, и все только для того, чтобы всласть пообзываться!
- Я тебе кишки выпущу! - в ярости прошептала Светлана.
- В очередь, девочка, в очередь... - усмехнулся Велигой.
Она некоторое время пожирала витязя глазами, потом тело ее медленно расслабилось. Во взгляде все еще полыхала ненависть, но от идеи попытаться убить его прямо сейчас, по-видимому, все же отказалась.
- Почему... - хрипло спросила Златовласка, - Почему ты не ударил?
Велигой пожал плечами.
- Да вот, видишь ли, недостаток воспитания, - ответил он. - Ну не научили меня женщин убивать, не научили. Зря наверное, да теперь уж поздно, старого пса новым трюкам не выучишь. Ты мне другое скажи: что мне теперь с тобой делать, а?
Светлана молчала, глаза опустила, как нашкодивший ребенок. "А ведь и правда, - подумал Велигой, - что я смогу с ней сделать? Когда собирался отправить ее с кем-нибудь в Киев - это одно, с глаз долой - из сердца вон. Не мне ее было на кол сажать. А здесь, в этой глухомани... А ведь прав был Эрик, Ящер его задери, хороша девка, ох хороша... И почему Серко меня не предупредил? Неужто и вправду, на красивую женщину и злая собака не гавкнет?..."
Велигой повернулся, и пошел обратно к костру. Спиной почувствовал ее удивленный взгляд.
- Ты... отпускаешь меня? - спросила она неверяще.
- Угу, - буркнул Велигой, не оборачиваясь.
- По... почему?
Велигой не ответил, шел неспешно, нарочито волоча ноги. Пусть попробует еще раз, пусть только попробует. Тогда у него будет моральное право... и совесть потом не будет мучить.
Сзади послышались шаги. Она бежала ему вслед. Невольно обернулся, готовясь встретить удар, но напоролся на взгляд голубых глаз, будто тараном по лбу схлопотал. Так и замер, тупо уставившись в два бездонных озера, в которых так легко утонуть, сгинуть навеки...
- Почему? - вновь спросила Златовласка.
Велигой стряхнул с себя наваждение. Наверное, последствия удара по голове. Все же Барсук предупреждал, чтоб не особо репу подставлял...
- По кочану, - ответил витязь холодно. - Уходи, пока я добрый. Со мной это редко случается.
- Почему? - голос ее дрогнул.
- Исчезни ты, ради богов! - раздраженно сказал Велигой. - Я спать хочу!
Светлана отшатнулась, словно он ударил ее, отступила на несколько шагов. Во взгляде застыло непонимание.
- И вот еще, - быстро добавил Велигой, стараясь придать своему голосу как можно больше твердости. - Сегодня я отпустил тебя. Не знаю, что со мной, заболел наверное, но это - слышишь? - первый и последний раз. Не приведи светлые Боги тебе еще раз попасться на моем пути. Чтобы эта наша встреча была последней! Поняла?
"Это и есть последняя. Завтра я уйду. Чтобы не вернуться..."
Она не ответила. Еще раз посмотрела на него долгим взглядом, в котором теперь читалось полное смятение, а потом повернулась, и призрачной тенью растворилась в утреннем тумане.
Велигой некоторое время тупо смотрел туда, где только что стояла Светлана. Потом вздохнул, вернулся к костру, улегся, закутавшись в плащ. Разумом понимал, что поступает как полный дурак - ничто не помешает ей вернуться и всадить ему нож промеж ребер... Но сердце, как это ни странно, говорило, что опасности нет, она уж не вернется... и от этого на душе почему-то становилось пусто, будто бы вместе со Светланой исчезла в тумане какая-то часть его жизни...
*******************
Брезжил рассвет, когда Велигой Волчий Дух, пробудившись, оседлал коня, и поехал в сторону леса. И чем ближе он подбирался к темнеющей впереди стене деревьев, тем сильнее давила на сердце исходящая оттуда тяжесть древней мощи. Вокруг с каждым мгновением все ярче разгоралось утро, но он не видел этого, не слышал радостного пения птиц, приветствующих ясно солнышко, не чувствовал разливающейся вокруг дивной свежести. Он решился. И знал, что вряд ли ему суждено вернуться из темной чащи древнего леса. Впереди не было ничего. Как не было и пути назад.
У опушки Велигой соскочил с коня. Расседлал, швырнул не глядя на землю седельные сумы. Подумал, расстегнул пряжки доспеха, бросил под дерево. Туда же с грустью в сердце повесил боевой лук и колчан. Расстегнул перевязь меча, долго смотрел, затем извлек оружие из ножен. Опустившись на колени, замер в беззвучной молитве. Поцеловал холодную сталь, поднялся на ноги, решительно задвинул клинок обратно в ножны, повесил рядом с луком. Он чувствовал - там, куда он идет, оружие бесполезно.
Витязь повернулся к коню.
- Прощай, Серко... - молвил он. - Ты был верным другом. Беги! Беги на волю, будь свободен! Помни обо мне.
Конь заржал печально, но не сдвинулся с места.
- Беги, дурашка... - прошептал Велигой, чувствуя, как недостойные мужчины слезы застилают глаза. - Беги, ты свободен.
Конь нерешительно переступил передними ногами, затем доковылял до того места, где витязь оставил свои доспехи и замер каменным изваянием.
- Уходи... - еле слышно шепнул Велигой.
Но тут гнетущая тяжесть горою обрушилась на него, помутив сознание, и окружающее окончательно потеряло для Велигоя всякий смысл. Было только два пути: вперед или назад. Но все его существо вставало на дыбы, не давая смалодушничать, постыдно отступить, тогда как разум вопил от ужаса, осознавая, что ждет впереди.
Велигой на мгновение замер на месте, разрываемый двумя непреодолимыми потоками, а потом медленно, со страшным усилием, от которого зазвенело в голове, и все жилы до боли, до хруста напряглись, готовые вот-вот лопнуть от неимоверного напряжения, шагнул вперед, под сень вековечных деревьев.
Второй шаг, как ни странно, дался легче. Выбор сделан, пути назад теперь нет. Пришло безразличие, тяжкое отупение, только шумела в ушах кровь, и страшной ношей давила на плечи древняя мощь. Непослушными руками витязь вытащил из-за пазухи подаренный таинственным старцем клубочек, уронил на траву.
- К Сердцу... - шелестнул Велигой замирающим голосом.
Клубочек дернулся, покрутился на месте, а затем вприпрыжку покатился в глубину леса, сразу отыскав в двух шагах неприметную тропку. Велигой шагнул во след, быстрее, быстрее... и вот он уже бежит среди вечных зеленых сумерек, оставляя за спиной солнечный мир, что на самом деле лишь пылинка, колеблемая взмахом могучих крыл великого Рода...
*******************
Когда в зеленой тишине замерли шаги Велигоя, из лесу вышел крупный седой волк. Подошел неспешно к дереву, где витязь оставил оружие и броню, улегся рядом. Как ни странно, Серко не испугался, не встревожился, даже не шелохнулся, лишь повел глазом на огромного зверя и вновь замер, как изваяние, склонив голову к мокрой от утренней росы траве.
А с вершины Радивоева холма смотрели на странную пару небесно-синие глаза. Легкая тень сбежала к подножью, схоронилась в густом ольшанике. Ждать так ждать, на то и даровано Богами человеку великое терпение, ибо иной раз нет конца ожиданию...
*******************
Времени нет. Нет ночи и нет дня. Нет ни веток, хлещущих по лицу, ни корней, бросающихся под ноги, ни звуков чащи, оглашающих тишину старого леса. Есть лишь бесконечная зеленая мгла вокруг, есть тропинка под ногами и маленький серый комочек, скачущий впереди. Есть лишь бесконечный бег в никуда, к неведомому Сердцу невиданной Силы, что от начала времен живет своей тайной жизнью, неподвластное даже могучим Богам, лишь Роду одному, но и тот создавал его не для того, чтобы властвовать.
И есть еще сны. Сны на бегу, сны с открытыми глазами, яркие видения далекого прошлого...
*******************
...Израненный отряд продирался в непроглядной тьме Великого Леса. Силы давно иссякли, и они шли, опираясь лишь на несокрушимую волю того, кто вел их. Он шагал впереди, суровый и собранный, и, казалось, готов был двигаться так вечно. Люди падали, но и тогда продолжали ползти за ним, руки соратников подхватывали, волокли, но в следующий миг тот, кто только что помог подняться другу, падал сам, и так продолжалось долго, очень долго...
А Лес толпился вокруг невидимыми в темноте древесными стволами, скрипел и стонал, выл и хохотал неведомыми голосами, словно радуясь доброй добыче...
- Нет больше сил... - послышалось в кромешной тьме. - Радивой! Доколе поведешь нас?
- До конца, - отвечал сумрачный голос.
И они шли дальше.
Слабый стон: