Страница:
Кабан вышел прямо на них, и вышел неожиданно. Он уже был испуган егерями и поэтому достаточно зол, а лучи света, гуляющие по лесу, и вовсе привели зверя в ярость. Более того – кабан был опытным, один раз уже сумел уйти от охотников и запомнил, как он это сделал. Подчиняясь инстинкту, кабан залег в гуще валежника, прислушиваясь, а главное – принюхиваясь к тому, что происходит. У этого кабана, как и у всех его сородичей, было не слишком выдающееся зрение – зато он хорошо слышал, а нюх у него был просто превосходным. Он уловил запах, запах человека – дым, кожа, еще какая-то дрянь. И когда люди подошли совсем близко – он рванулся вперед, сметая все на своем пути…
Когда-нибудь охотились на кабана? Если да, тогда представляете, насколько опасна эта охота. Даже на британского кабана, который будет полегче, чем русский. Хороший кабан весит далеко за сотню килограммов, его тело сильно напоминает таран – его таким сделала сама природа, потому что кабану часто приходится пробираться через густой подлесок. У взрослого кабана плотный слой жира – калкан – таков, что его не всегда возьмет даже автоматная пуля. А клыками кабан может запросто пропороть незадачливого охотника так, что не зашьет ни один врач. И еще – живучесть кабана просто феноменальна – все жизненно важные органы прикрыты толстым слоем плотного жира, как броней, попасть по стремительно мчащемуся в подлеске кабану очень сложно, но даже с пробитым пулей сердцем кабан может пробежать до пятидесяти-семидесяти метров. И не дай господь оказаться у него на пути.
Целью атаки кабан выбрал сэра Томаса – от него пахло кубинскими сигарами, одну из которых он выкурил не далее чем вчера – и обладающий тонким обонянием кабан навелся на этот запах, как тепловая головка самонаведения ракеты – на самолет. Внезапно впереди затрещали кусты, и что-то темное с визгом метнулось вперед. Генерал первый раз участвовал в охоте на кабана, но охотником он был изрядным, и реакция у него была – поэтому он вырвал пистолет из кобуры и начал раз за разом стрелять в черное пятно, с треском рвущееся через валежник…
Револьвер опустел, в голове шумело, от отдачи болела рука – первый раз он выстрелил, не обхватив как следует рукоять револьвера, и отдача едва не вывихнула большой палец. «Сорок четвертый» «магнум» вольностей не прощает. Чуть в стороне от него что-то мокро хрипело и хлюпало, в голове мутилось…
– Сэр Томас…
Молчание. По лесу шарят фонари, остальные охотники собираются к месту стрельбы.
– Сэр Томас…
Неужели…
– Сэр Томас!
– Поднимаюсь… все в порядке.
Подошли остальные охотники, они о чем-то переговаривались, но генерал не понимал, о чем, – так болела голова. Кто-то направил луч фонаря на кабана – кабан лежал на боку, из ран едва сочилась черная кровь, кабан мокро хрипел, не в силах встать…
– Добейте…
Генерал недоуменно уставился на остальных.
Поняв, что американец находится в шоке, кто-то осторожно подошел к кабану почти вплотную, приставил дуло старинного револьвера куда-то за ухо. Гулко громыхнул выстрел, кабан визгнул и затих. До сэра Томаса он добежал и даже сшиб его на землю, но добить, растерзать его клыками не смог.
– С охотой, сэр!
Господи… Да они же тут психи все поголовно.
Кто-то затрубил в рог, вызывая егерей, – тушу кабана надо было вытаскивать из этой чащобы. Какая-то добрая душа сунула генералу в руку открытую фляжку, тот сразу выхлебал все, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Начало отпускать, он засунул пустой револьвер в кобуру.
– С охотой, сэр… – повторил кто-то.
В честь героя дня охотники трижды крикнули «Хох!» – эта традиция была перенята у европейских королевских домов. Затем двинулись на выход из чащобы – генерал уже немного отошел и теперь удивлялся, как он вообще согласился на такую авантюру – лезть в этот проклятый лес за кабаном с одним револьвером. Сэр Томас шел, прихрамывая и опираясь на чью-то руку, но при этом буквально излучал довольство.
Точно – психи…
Навстречу, весело переговариваясь, пошли егеря, провели под уздцы упирающуюся лошадь. Двое тащили за уздцы, третий что есть мочи хлестал коротким кнутом – лошадь чувствовала запах крови, запах дикого зверя и не шла, а вытаскивать тушу было нужно. Уже совсем рассвело, и солнце щедро осветило лесную опушку, играя лучами в зеленой траве. На опушке, у самой кромки леса, егеря уже расставили складные стулья из каких-то палок и плотной зеленой материи, разожгли костер и сейчас вешали над огнем котлы. Чуть в стороне поставили большой тент – для тех, кто хочет скрыться от солнца. Еще чуть дальше стоял шарабан, а в нем сидел человек с коричневым саквояжем – по всей видимости, доктор, на всякий случай.
– Поздравляю вас с охотой, – сэр Томас подошел к генералу Томпсону, – если бы не вы, кабан разорвал бы меня своими клыками.
– С вами все в порядке?
– О, вполне. Кабан просто сбил меня с ног. Все пройдет…
Охота затянулась до двух часов дня. Отведали свежей кабаньей печенки, приготовленной тут же, причем с кровью. Потом – похлебка со свежим мясом. Тушу кабана повезли в замок – к вечеру ее должны были зажарить на вертеле. О том, что будет с его показателями холестерина в крови, генерал Томпсон старался не думать.
Возможность поговорить о деле выпала только вечером. Насладившись кабаньим мясом с травами, генерал поймал взгляд сэра Томаса – тот едва заметно кивнул и направился в кабинет, дверь в который скрывала толстая плотная портьера. Выждав момент, генерал направился следом, остальные сделали вид, что ничего не заметили…
За портьерой и дверью обнаружился на удивление уютно обставленный кабинет – видимо, это было какое то вспомогательное помещение, потом его переделали под кабинет, потому что обычно не было такого, чтобы вход в кабинет был из обеденного зала. Впрочем, за темными деревянными панелями могло скрываться сколько угодно помещений – в старинных замках немало потайных ходов-выходов.
Уютно горел камин, отблески пламени высвечивали монументальные ряды книг на полках, висевшую на стенах старинную карту. Над самим камином едва виднелись в темноте два скрещенных рыцарских меча, прикрепленных к стене.
– Виски? – сэр Томас колдовал над баром.
– Нет, спасибо… мне сегодня хватило.
– А я выпью немного. Вы напрасно отказываетесь, генерал, у владельца этого замка есть собственная винокурня в Шотландии, и далеко не все, что там делается, попадает в продажу. Кое-что можно попробовать только здесь…
– Разве этот замок не принадлежит правительству Ее Величества?
– Нет… Мы только его арендуем. Министерство обороны арендует его на время. Обычно летом – это охотничий замок. Вот и я пользуюсь случаем.
Генерал Томпсон представил, что было бы, если бы Пентагон арендовал подобный замок, а потом об этом пронюхала бы бюджетная комиссия Конгресса…
– У вас есть ко мне просьба, генерал? – сэр Томас наконец закончил с напитком, осмотрел бокал на свет, на отблески пламени, отхлебнул из него немного и довольно сощурился.
Генерал потер лоб.
– Я так полагаю, вы представляете характер моей просьбы…
– В общих чертах, сэр… – вежливо, но уклончиво ответил сэр Томас. Генералу внезапно пришло в голову, что сэр Томас хочет определенности, причем определенности вслух, потому что где-то здесь работает диктофон. Говорить на диктофон не хотелось – но и не говорить было нельзя.
– У нас возникла проблема… с гражданами, озабоченными состоянием окружающей природной среды. Их действия становятся все более и более агрессивными, и они имеют большую поддержку наверху. Нормальное проведение испытаний становится невозможным. Черт возьми, я с трудом не допустил судебного разбирательства в отношении парня, который виновен был лишь в том, что сделал то, что должен был сделать!
Сэр Томас Галифакс сочувственно покачал головой.
– Я уполномочен обратиться к правительству Ее Величества с предложением сдать в долгосрочную аренду один из безлюдных островов… или землю в горах Северной Индии… для совместного использования в качестве полигона. Обязательное условие – удаленность, отсутствие местных жителей и…
Сэр Томас поднял руку.
– Достаточно, сэр. Ваша позиция понятна. Со своей стороны я уполномочен заявить, что правительство Ее Величества не может выделить под эти цели какую-либо территорию в пределах метрополии или ее колоний, но…
Сэр Томас повысил голос:
– Правительство Ее Величества готово выдвинуть правительству Североамериканских соединенных штатов встречное предложение. В нашей зоне интересов находится такое государство, как Афганистан, – при этом официально оно не является колонией или доминионом Ее Величества. Вы должны понять нас, генерал, у нас тоже есть проблемы и с прессой, и с экологами. Еще не хватало, чтобы наши экологи узнали о том, что правительство сдало британскую землю для ядерных испытаний иностранному государству, даже дружественному. Но Великобритания готова взять на себя урегулирование вопроса с правительством Гази-шаха, законным, замечу, правительством Королевства Афганистан о предоставлении в бессрочную аренду… скажем, значительной части территории в горах, на которой находятся глубокие пещеры. Или… там есть выработки компании «Англо-Американ», заброшенные шахты, которые могут быть использованы в наших интересах и целях.
Генерал – хоть и не был разведчиком, – но как специалист по военному применению теории игр и командующий войсками стратегического применения, он сразу понял всю опасность этого предложения. Афганистан был одним из худших мест на планете. Это была «серая зона», зона беззакония и слабости власти, причем в таком виде эту территорию поддерживали именно британцы. Им было выгодно нахождение Афганистана в таком качестве, вялотекущая гражданская война здесь серьезно усиливала оборону жемчужины британских колониальных владений Индии от нависшей угрозы с севера. На севере лежала огромная страна, в Туркестане была сконцентрирована мощная ударная группировка войск, предназначенная как для того, чтобы закрыть южную границу Империи, так и для того, чтобы угрожать Великобритании – через Индию, и Японии – через континентальную Японию. Великобритания поэтому-то не брала Афганистан даже в свои доминионы – им он нужен был как щит и буфер. А наличие на территории Афганистана стратегически важного объекта для Североамериканских соединенных штатов автоматически пристегивало САСШ в фарватер британской политики по Афганистану и автоматически противопоставляло САСШ Российской империи в этом регионе.
Ну что за сволочи!..
Надо сказать, что генерал не был англофилом, он не был WASP[6], он не отсчитывал родословную своих предков от кого-то, кто сошел с «Мейфлауэра», он родился в дерьмовом районе Нью-Йорка, и только армия спасла его от тюрьмы. Сейчас он испытывал чудовищное желание поступить с улыбающимся англичанином так, как было принято поступать в таких случаях в его районе: хук правой – и все дела.
Но поступить так он не мог. Он был генералом североамериканской армии и посланником тех, кто руководил не только североамериканской армией, но и государством в целом. У него была миссия, и он должен ее выполнить – так или иначе.
И поэтому генерал с преувеличенной любезностью, так, что аж скулы свело, улыбнулся сэру Томасу.
– Мы бы все-таки предпочли какую-то другую территорию.
– Сэр, Афганистан – это все, что мы можем вам предложить. Политика правительства Ее Величества на этот счет незыблема – никаких военных баз третьих стран даже наших давних друзей и союзников, тем более военных баз, созданных с целью обеспечения испытаний оружия массового поражения, на территории метрополии или ее доминионов никогда не будет. Это последнее и окончательное предложение.
Генерал снова улыбнулся – так же натянуто и принужденно.
– Боюсь, я не вправе дать вам ответ прямо сейчас, мы рассчитывали совсем на другое. Решение по вашему встречному предложению будет, безусловно, приниматься в Вашингтоне после соответствующих консультаций. Однако, если вы выдвигаете такое предложение, мы должны будем понимать, кому и как будет подчиняться эта база и как будет обеспечена ее безопасность. Сами понимаете – обстановка в Афганистане такова, что меры безопасности потребуются очень и очень существенные.
– Разумный вопрос. Правительство Ее Величества готово предоставить в ваше распоряжение полностью оборудованную передовую базу со взлетно-посадочной полосой, способной принимать самолеты фронтовой военно-транспортной авиации. Эта база выстроена в соответствии с нашим вековым опытом по проживанию в местах… подверженных мятежам и бунтам. Она очень надежна. Что же касается вооружения и персонала базы – мы ожидаем, что Североамериканские соединенные штаты позаботятся об этом сами. Кроме того – мы предоставим офицеров связи, которые при необходимости организуют поддержку базы силами, расквартированными в Северной Индии, или силами правительственных войск Гази-шаха. В свою очередь правительству Гази-шаха необходимо будет оказывать материальную помощь, размеры которой можно определить в ходе трехсторонних переговоров. Гази-шах примет помощь деньгами либо вооружением, не думаю, что это окажется обременительным для вас.
А офицеры связи заодно будут соглядатаями и станут совать нос в то, что их совершенно не касается.
– Я передам предложения Правительства Ее Величества в Вашингтон в точности, – уклонился от окончательного решения генерал.
– Вот и хорошо. А теперь давайте покончим с делами и пойдем проверим, изжарился ли до конца окорок кабана, которого сегодня вы так лихо подстрелили.
При планировании дезинформационной операции североамериканцы допустили ошибку. Очень серьезную. Всю игру они рассчитывали на британцев – и не брали в расчет русских, чьи базы находились менее чем в двухстах километрах от планируемого испытательного полигона в Афганистане. Ядерные взрывы на таком расстоянии от собственной территории для русских были неприемлемы. В группу, обеспечивающую прохождение дезинформации, попали не только британские агенты – туда попал и русский осведомитель. Поскольку осведомитель находился в АНБ, не в РУМО, – он мог знать только первый уровень дезинформации, но не второй, которым занималось РУМО. И он передал в Санкт-Петербург ту же самую дезинформацию, что ушла в Лондон, – североамериканцы совместно с британцами собираются устроить в Афганистане полигон для испытаний ядерного оружия. А русских это совсем не обрадовало, и интересы в этом деле у них были совсем другие, нежели у британцев.
Картинки из прошлого
Сообщение агента ГРУ, проникшего в структуры АНБ САСШ, было в установленном порядке принято станцией системы перехвата и анализа сети «Невод», расположенной в Финляндии. Агент этот был настолько важным и засекреченным, что его вывели из оперативного подчинения вашингтонской резидентуры ГРУ, там про него вообще ничего не знали, а люди, которые его завербовали несколько лет назад, были немедленно отозваны в Россию и переведены в невыездные, на работу в центральный аппарат ГРУ. В его личном деле не было ни фотографии, ни каких-либо установочных данных – только двадцатизначный номер. Сообщения шли только в одну сторону: от агента получателю, ему никогда не давали никаких заданий, он сам выбирал данные, которые могли показаться русской разведке интересными, и посылал их. Посылал он их с анонимного электронного почтового ящика, который менял каждые шесть месяцев по схеме, оговоренной при вербовке. Агент этот занимал очень высокое положение в североамериканском разведсообществе и был известен как большой любитель фотографировать самолеты – такое у него было хобби, плейнспоттинг. Людей с таким хобби по миру немного – но они есть, они торчат возле каждого более-менее известного аэропорта с мощной фото– и видеоаппаратурой, а снимки самолетов посылают на несколько форумов в Интернете или друг другу. Вот и агент – в выходные дни, как и все остальные, свихнутые на этой теме, торчал у аэропорта, делал снимки, а потом посылал их в Интернет. Вместе с выкладыванием снимков выкладывалась информация – на разных сайтах, по кускам, нужно было знать всю последовательность, чтобы получить на выходе информационный пакет. Информация была еще и зашифрована. Для того чтобы расшифровать эту информацию, нужно было иметь исходный код программы шифрования – а он был каждый раз разный, агент скачивал его раз в полгода на одном из ничем не примечательных сайтов, прописанных на Британских Виргинских островах. Информацию эту получал (после прохождения нескольких стадий анонимизации) куратор, который завербовал агента и продолжал с ним работать, только уже из России – и передавал их на расшифровку. В ответ на переданную информацию ГРУ высылало агенту жалованье, но не на номерной счет в одном из банков Швейцарской Конфедерации, как можно было бы подумать и как обычно делалось при такого рода взаимоотношениях. Жалованье выплачивалось золотыми слитками, которые доставлялись в Майами и закладывались в депозитную ячейку одного из местных банков. Куда девалось потом это золото – русская разведка никогда не пыталась выяснить, потому что это непременно привлекло бы внимание. Так и работал этот канал, без малого уже девять лет. Канал обладал высочайшей степенью надежности: информация по нему поступала первоклассная, а уровень защиты агента был таков, что даже случись североамериканскому кроту проникнуть в святая святых ГРУ – все, что он мог узнать, так это тот самый двадцатизначный номер. Ну и характер передаваемой информации, но он немного мог дать.
Куратор получил очередное послание со снимками примерно в восемь двадцать по петербургскому времени и немедленно передал его на обеспечивающий суперкомпьютер для расшифровки. Для нее потребовалась сорок одна секунда, хотя шифр был предельно сложным. Далее вся информация была передана на распечатку – на каждой станции ГРУ был принтер со скоростью печатания несколько листов в секунду. По распечатке все файлы – и рабочий, и исходный были уничтожены, как это полагалось в соответствии с процедурой, а распечатанная информация наряду с другой отправилась ежедневным утренним рейсом на бронеавтомобиле, замаскированном под банковский, в дорогу по направлению к Санкт-Петербургу. Примерно в полдень по местному времени сообщение попало на пост руководителя ГРУ, генерал-полковника Константина Гавриловича Штанникова. В отличие от Пентагона, где чем ближе к внешнему кольцу, тем выше чин людей, занимающих кабинеты, – в ГРУ было совсем наоборот. Кабинет начальника ГРУ располагался на пятом этаже внутреннего кольца здания и выходил окнами на тропический сад, где даже водились бабочки. Сейчас одна из бабочек, ярко-красная, сидела на письменном приборе начальника ГРУ, а сам генерал-полковник во второй раз перечитывал заинтересовавшие его места в сообщении агента.
Прочитав, генерал-полковник недовольно фыркнул. Протянув руку, осторожно взял бабочку – та даже не пыталась улететь, прошел через весь кабинет к окну, открыл его и выпустил бабочку в окно. Круглый год в саду цвели тропические цветы, и их дурманящий аромат нравился генералу. Еще раз прокрутив в голове сообщение агента, он закрыл окно – правила не позволяли держать окна в этих кабинетах открытыми.
– Какого черта?.. – генерал хотел сказать это про себя, но получилось так, что он промолвил это вслух.
Генерал чувствовал подвох и не мог понять, в чем он. Британцы вместе с североамериканцами собрались испытывать ядерное оружие в Афганистане, используя инфраструктуру и возможности частной компании «Anglo-American». Мутное дело…
Генерал вернулся к столу, забарабанил пальцами по клавиатуре – он никак не мог избавиться от привычки бить по клавишам слишком сильно, и клавиатуру приходилось менять раз в месяц. Через минуту с небольшим усилия генерала были вознаграждены – на экране появился текст Вашингтонской конвенции 1976 года об ограничении испытаний оружия массового поражения. Бегло пробежав текст, генерал с удовлетворением убедился, что память его не подвела.
Конвенцией было категорически запрещено одному государству, ратифицировавшему конвенцию, проводить ядерные испытания, а равно испытания любого другого оружия массового поражения в пределах двухсот миль от территории любого другого государства, ратифицировавшего конвенцию. Правило это действовало без исключений и распространялось на все виды территорий, в том числе колониальных, подмандатных и контролируемых любым иным образом. Следовательно – если Британия собирается испытывать ядерное оружие там, где это указал агент, – тем самым она грубо нарушит запрет, наложенный Конвенцией. А дело это настолько серьезное, что вполне допускает визит со срочным докладом к Его Величеству. Это надо же, придумали – атомный полигон почти у самой границы!
Генерал Штанников собрал все бумаги в папку, снял трубку красного телефона, набрал четырехзначный номер.
– У аппарата… – послышался знакомый голос.
Телефон этот выводил не в приемную, а напрямую на Его Величество, аппараты такие имели на своих столах очень и очень немногие.
– Ваше Величество, генерал Штанников телефонирует. Я имею к вам срочное, не терпящее отлагательств дело и прошу аудиенции.
Государь вздохнул. Он работал истово, брал в этом пример со своего пращура Николая Первого. Конечно, насчет наказания городовых Его Величество самолично не распоряжался – но и дел было столько, что рабочий день иногда затягивался до семи-восьми часов вечера. Не доверяя премьерам, во многие вопросы Государь вникал лично, имел мнение насчет них, приглашал специалистов и беседовал с ними, чтобы лучше уяснить суть вопроса. Он действительно управлял государством.
Приходилось вникать и в дела тайные, в те, о каких бы он предпочел не знать. То, что делали спецслужбы, сама работа спецслужб претила прямой и честной натуре Государя, он предпочитал говорить правду там, где нужно было лгать, и считал, что большая часть несчастий в этой юдоли скорби – от лжи. Но, тем не менее, в дела спецслужб он тоже вникал и никогда не отказывал в аудиенции их руководителям, потому что помнил урок отца: Император должен заниматься не тем, чем он хочет или чем ему приятно заниматься, а тем, чем нужно заниматься для блага государства и каждого из подданных. Точно так же и сейчас – он даже не подумал отказать в аудиенции генералу Штанникову, пожертвовав временем, которое отводил на чтение…
– Через два часа у меня будет свободное время. Вас устроит?
– Вполне, Ваше Величество.
– Тогда жду вас через два часа, – Государь положил трубку.
Положил трубку и генерал Штанников. Окинув взглядом рабочий стол, он начал собираться – входить с докладом к Императору неподготовленным нельзя…
Государь принял его не в рабочем кабинете, а в библиотеке. Выслушал, не задав ни единого вопроса. Когда начальник ГРУ умолк, Император встал со своего места, подошел к открытому окну, из которого открывался прекрасный вид на фонтан. Он должен подумать… и еще он не хотел, чтобы генерал прочитал на его лице то, что он обо всем об этом думает…
Когда-нибудь охотились на кабана? Если да, тогда представляете, насколько опасна эта охота. Даже на британского кабана, который будет полегче, чем русский. Хороший кабан весит далеко за сотню килограммов, его тело сильно напоминает таран – его таким сделала сама природа, потому что кабану часто приходится пробираться через густой подлесок. У взрослого кабана плотный слой жира – калкан – таков, что его не всегда возьмет даже автоматная пуля. А клыками кабан может запросто пропороть незадачливого охотника так, что не зашьет ни один врач. И еще – живучесть кабана просто феноменальна – все жизненно важные органы прикрыты толстым слоем плотного жира, как броней, попасть по стремительно мчащемуся в подлеске кабану очень сложно, но даже с пробитым пулей сердцем кабан может пробежать до пятидесяти-семидесяти метров. И не дай господь оказаться у него на пути.
Целью атаки кабан выбрал сэра Томаса – от него пахло кубинскими сигарами, одну из которых он выкурил не далее чем вчера – и обладающий тонким обонянием кабан навелся на этот запах, как тепловая головка самонаведения ракеты – на самолет. Внезапно впереди затрещали кусты, и что-то темное с визгом метнулось вперед. Генерал первый раз участвовал в охоте на кабана, но охотником он был изрядным, и реакция у него была – поэтому он вырвал пистолет из кобуры и начал раз за разом стрелять в черное пятно, с треском рвущееся через валежник…
Револьвер опустел, в голове шумело, от отдачи болела рука – первый раз он выстрелил, не обхватив как следует рукоять револьвера, и отдача едва не вывихнула большой палец. «Сорок четвертый» «магнум» вольностей не прощает. Чуть в стороне от него что-то мокро хрипело и хлюпало, в голове мутилось…
– Сэр Томас…
Молчание. По лесу шарят фонари, остальные охотники собираются к месту стрельбы.
– Сэр Томас…
Неужели…
– Сэр Томас!
– Поднимаюсь… все в порядке.
Подошли остальные охотники, они о чем-то переговаривались, но генерал не понимал, о чем, – так болела голова. Кто-то направил луч фонаря на кабана – кабан лежал на боку, из ран едва сочилась черная кровь, кабан мокро хрипел, не в силах встать…
– Добейте…
Генерал недоуменно уставился на остальных.
Поняв, что американец находится в шоке, кто-то осторожно подошел к кабану почти вплотную, приставил дуло старинного револьвера куда-то за ухо. Гулко громыхнул выстрел, кабан визгнул и затих. До сэра Томаса он добежал и даже сшиб его на землю, но добить, растерзать его клыками не смог.
– С охотой, сэр!
Господи… Да они же тут психи все поголовно.
Кто-то затрубил в рог, вызывая егерей, – тушу кабана надо было вытаскивать из этой чащобы. Какая-то добрая душа сунула генералу в руку открытую фляжку, тот сразу выхлебал все, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Начало отпускать, он засунул пустой револьвер в кобуру.
– С охотой, сэр… – повторил кто-то.
В честь героя дня охотники трижды крикнули «Хох!» – эта традиция была перенята у европейских королевских домов. Затем двинулись на выход из чащобы – генерал уже немного отошел и теперь удивлялся, как он вообще согласился на такую авантюру – лезть в этот проклятый лес за кабаном с одним револьвером. Сэр Томас шел, прихрамывая и опираясь на чью-то руку, но при этом буквально излучал довольство.
Точно – психи…
Навстречу, весело переговариваясь, пошли егеря, провели под уздцы упирающуюся лошадь. Двое тащили за уздцы, третий что есть мочи хлестал коротким кнутом – лошадь чувствовала запах крови, запах дикого зверя и не шла, а вытаскивать тушу было нужно. Уже совсем рассвело, и солнце щедро осветило лесную опушку, играя лучами в зеленой траве. На опушке, у самой кромки леса, егеря уже расставили складные стулья из каких-то палок и плотной зеленой материи, разожгли костер и сейчас вешали над огнем котлы. Чуть в стороне поставили большой тент – для тех, кто хочет скрыться от солнца. Еще чуть дальше стоял шарабан, а в нем сидел человек с коричневым саквояжем – по всей видимости, доктор, на всякий случай.
– Поздравляю вас с охотой, – сэр Томас подошел к генералу Томпсону, – если бы не вы, кабан разорвал бы меня своими клыками.
– С вами все в порядке?
– О, вполне. Кабан просто сбил меня с ног. Все пройдет…
Охота затянулась до двух часов дня. Отведали свежей кабаньей печенки, приготовленной тут же, причем с кровью. Потом – похлебка со свежим мясом. Тушу кабана повезли в замок – к вечеру ее должны были зажарить на вертеле. О том, что будет с его показателями холестерина в крови, генерал Томпсон старался не думать.
Возможность поговорить о деле выпала только вечером. Насладившись кабаньим мясом с травами, генерал поймал взгляд сэра Томаса – тот едва заметно кивнул и направился в кабинет, дверь в который скрывала толстая плотная портьера. Выждав момент, генерал направился следом, остальные сделали вид, что ничего не заметили…
За портьерой и дверью обнаружился на удивление уютно обставленный кабинет – видимо, это было какое то вспомогательное помещение, потом его переделали под кабинет, потому что обычно не было такого, чтобы вход в кабинет был из обеденного зала. Впрочем, за темными деревянными панелями могло скрываться сколько угодно помещений – в старинных замках немало потайных ходов-выходов.
Уютно горел камин, отблески пламени высвечивали монументальные ряды книг на полках, висевшую на стенах старинную карту. Над самим камином едва виднелись в темноте два скрещенных рыцарских меча, прикрепленных к стене.
– Виски? – сэр Томас колдовал над баром.
– Нет, спасибо… мне сегодня хватило.
– А я выпью немного. Вы напрасно отказываетесь, генерал, у владельца этого замка есть собственная винокурня в Шотландии, и далеко не все, что там делается, попадает в продажу. Кое-что можно попробовать только здесь…
– Разве этот замок не принадлежит правительству Ее Величества?
– Нет… Мы только его арендуем. Министерство обороны арендует его на время. Обычно летом – это охотничий замок. Вот и я пользуюсь случаем.
Генерал Томпсон представил, что было бы, если бы Пентагон арендовал подобный замок, а потом об этом пронюхала бы бюджетная комиссия Конгресса…
– У вас есть ко мне просьба, генерал? – сэр Томас наконец закончил с напитком, осмотрел бокал на свет, на отблески пламени, отхлебнул из него немного и довольно сощурился.
Генерал потер лоб.
– Я так полагаю, вы представляете характер моей просьбы…
– В общих чертах, сэр… – вежливо, но уклончиво ответил сэр Томас. Генералу внезапно пришло в голову, что сэр Томас хочет определенности, причем определенности вслух, потому что где-то здесь работает диктофон. Говорить на диктофон не хотелось – но и не говорить было нельзя.
– У нас возникла проблема… с гражданами, озабоченными состоянием окружающей природной среды. Их действия становятся все более и более агрессивными, и они имеют большую поддержку наверху. Нормальное проведение испытаний становится невозможным. Черт возьми, я с трудом не допустил судебного разбирательства в отношении парня, который виновен был лишь в том, что сделал то, что должен был сделать!
Сэр Томас Галифакс сочувственно покачал головой.
– Я уполномочен обратиться к правительству Ее Величества с предложением сдать в долгосрочную аренду один из безлюдных островов… или землю в горах Северной Индии… для совместного использования в качестве полигона. Обязательное условие – удаленность, отсутствие местных жителей и…
Сэр Томас поднял руку.
– Достаточно, сэр. Ваша позиция понятна. Со своей стороны я уполномочен заявить, что правительство Ее Величества не может выделить под эти цели какую-либо территорию в пределах метрополии или ее колоний, но…
Сэр Томас повысил голос:
– Правительство Ее Величества готово выдвинуть правительству Североамериканских соединенных штатов встречное предложение. В нашей зоне интересов находится такое государство, как Афганистан, – при этом официально оно не является колонией или доминионом Ее Величества. Вы должны понять нас, генерал, у нас тоже есть проблемы и с прессой, и с экологами. Еще не хватало, чтобы наши экологи узнали о том, что правительство сдало британскую землю для ядерных испытаний иностранному государству, даже дружественному. Но Великобритания готова взять на себя урегулирование вопроса с правительством Гази-шаха, законным, замечу, правительством Королевства Афганистан о предоставлении в бессрочную аренду… скажем, значительной части территории в горах, на которой находятся глубокие пещеры. Или… там есть выработки компании «Англо-Американ», заброшенные шахты, которые могут быть использованы в наших интересах и целях.
Генерал – хоть и не был разведчиком, – но как специалист по военному применению теории игр и командующий войсками стратегического применения, он сразу понял всю опасность этого предложения. Афганистан был одним из худших мест на планете. Это была «серая зона», зона беззакония и слабости власти, причем в таком виде эту территорию поддерживали именно британцы. Им было выгодно нахождение Афганистана в таком качестве, вялотекущая гражданская война здесь серьезно усиливала оборону жемчужины британских колониальных владений Индии от нависшей угрозы с севера. На севере лежала огромная страна, в Туркестане была сконцентрирована мощная ударная группировка войск, предназначенная как для того, чтобы закрыть южную границу Империи, так и для того, чтобы угрожать Великобритании – через Индию, и Японии – через континентальную Японию. Великобритания поэтому-то не брала Афганистан даже в свои доминионы – им он нужен был как щит и буфер. А наличие на территории Афганистана стратегически важного объекта для Североамериканских соединенных штатов автоматически пристегивало САСШ в фарватер британской политики по Афганистану и автоматически противопоставляло САСШ Российской империи в этом регионе.
Ну что за сволочи!..
Надо сказать, что генерал не был англофилом, он не был WASP[6], он не отсчитывал родословную своих предков от кого-то, кто сошел с «Мейфлауэра», он родился в дерьмовом районе Нью-Йорка, и только армия спасла его от тюрьмы. Сейчас он испытывал чудовищное желание поступить с улыбающимся англичанином так, как было принято поступать в таких случаях в его районе: хук правой – и все дела.
Но поступить так он не мог. Он был генералом североамериканской армии и посланником тех, кто руководил не только североамериканской армией, но и государством в целом. У него была миссия, и он должен ее выполнить – так или иначе.
И поэтому генерал с преувеличенной любезностью, так, что аж скулы свело, улыбнулся сэру Томасу.
– Мы бы все-таки предпочли какую-то другую территорию.
– Сэр, Афганистан – это все, что мы можем вам предложить. Политика правительства Ее Величества на этот счет незыблема – никаких военных баз третьих стран даже наших давних друзей и союзников, тем более военных баз, созданных с целью обеспечения испытаний оружия массового поражения, на территории метрополии или ее доминионов никогда не будет. Это последнее и окончательное предложение.
Генерал снова улыбнулся – так же натянуто и принужденно.
– Боюсь, я не вправе дать вам ответ прямо сейчас, мы рассчитывали совсем на другое. Решение по вашему встречному предложению будет, безусловно, приниматься в Вашингтоне после соответствующих консультаций. Однако, если вы выдвигаете такое предложение, мы должны будем понимать, кому и как будет подчиняться эта база и как будет обеспечена ее безопасность. Сами понимаете – обстановка в Афганистане такова, что меры безопасности потребуются очень и очень существенные.
– Разумный вопрос. Правительство Ее Величества готово предоставить в ваше распоряжение полностью оборудованную передовую базу со взлетно-посадочной полосой, способной принимать самолеты фронтовой военно-транспортной авиации. Эта база выстроена в соответствии с нашим вековым опытом по проживанию в местах… подверженных мятежам и бунтам. Она очень надежна. Что же касается вооружения и персонала базы – мы ожидаем, что Североамериканские соединенные штаты позаботятся об этом сами. Кроме того – мы предоставим офицеров связи, которые при необходимости организуют поддержку базы силами, расквартированными в Северной Индии, или силами правительственных войск Гази-шаха. В свою очередь правительству Гази-шаха необходимо будет оказывать материальную помощь, размеры которой можно определить в ходе трехсторонних переговоров. Гази-шах примет помощь деньгами либо вооружением, не думаю, что это окажется обременительным для вас.
А офицеры связи заодно будут соглядатаями и станут совать нос в то, что их совершенно не касается.
– Я передам предложения Правительства Ее Величества в Вашингтон в точности, – уклонился от окончательного решения генерал.
– Вот и хорошо. А теперь давайте покончим с делами и пойдем проверим, изжарился ли до конца окорок кабана, которого сегодня вы так лихо подстрелили.
При планировании дезинформационной операции североамериканцы допустили ошибку. Очень серьезную. Всю игру они рассчитывали на британцев – и не брали в расчет русских, чьи базы находились менее чем в двухстах километрах от планируемого испытательного полигона в Афганистане. Ядерные взрывы на таком расстоянии от собственной территории для русских были неприемлемы. В группу, обеспечивающую прохождение дезинформации, попали не только британские агенты – туда попал и русский осведомитель. Поскольку осведомитель находился в АНБ, не в РУМО, – он мог знать только первый уровень дезинформации, но не второй, которым занималось РУМО. И он передал в Санкт-Петербург ту же самую дезинформацию, что ушла в Лондон, – североамериканцы совместно с британцами собираются устроить в Афганистане полигон для испытаний ядерного оружия. А русских это совсем не обрадовало, и интересы в этом деле у них были совсем другие, нежели у британцев.
Картинки из прошлого
02 июня 1995 года.
Восточнее Санкт Петербурга.
Стеклянный дом
Главное разведывательное управление Министерства обороны Российской империи располагалось в комплексе зданий, построенном в конце семидесятых годов на двадцатом километре трассы Санкт-Петербург – Москва. Это было семиэтажное здание, чем-то похожее на североамериканский Пентагон – только меньше размерами, имеющее три кольца вместо шести и полностью, снизу доверху покрытое зеркальными панелями. Всем разведкам мира, да и журналистам это здание было известно как Стеклянный дом. Места в России было много, поэтому рядом со своим дворцом гэрэушники разбили регулярный парк с беседками, системой речушек и искусственным озером, в котором водилась рыба – зеркальные карпы, которых можно было покормить. Внутренний дворик был полностью накрыт прозрачным куполом, и там, под этим куполом, находился настоящий тропический сад с теплолюбивыми растениями, где можно было отдохнуть и подумать. В отличие от Пентагона рядом со стеклянным дворцом не было ни одной автомобильной стоянки – все они размещались под землей, а тоннель к ним вел прямо со скоростной трассы. Разведотделу Адмиралтейства также предлагали переезд из центра Санкт-Петербурга, но они наотрез отказались, а ГРУ согласилось – и не прогадало.Сообщение агента ГРУ, проникшего в структуры АНБ САСШ, было в установленном порядке принято станцией системы перехвата и анализа сети «Невод», расположенной в Финляндии. Агент этот был настолько важным и засекреченным, что его вывели из оперативного подчинения вашингтонской резидентуры ГРУ, там про него вообще ничего не знали, а люди, которые его завербовали несколько лет назад, были немедленно отозваны в Россию и переведены в невыездные, на работу в центральный аппарат ГРУ. В его личном деле не было ни фотографии, ни каких-либо установочных данных – только двадцатизначный номер. Сообщения шли только в одну сторону: от агента получателю, ему никогда не давали никаких заданий, он сам выбирал данные, которые могли показаться русской разведке интересными, и посылал их. Посылал он их с анонимного электронного почтового ящика, который менял каждые шесть месяцев по схеме, оговоренной при вербовке. Агент этот занимал очень высокое положение в североамериканском разведсообществе и был известен как большой любитель фотографировать самолеты – такое у него было хобби, плейнспоттинг. Людей с таким хобби по миру немного – но они есть, они торчат возле каждого более-менее известного аэропорта с мощной фото– и видеоаппаратурой, а снимки самолетов посылают на несколько форумов в Интернете или друг другу. Вот и агент – в выходные дни, как и все остальные, свихнутые на этой теме, торчал у аэропорта, делал снимки, а потом посылал их в Интернет. Вместе с выкладыванием снимков выкладывалась информация – на разных сайтах, по кускам, нужно было знать всю последовательность, чтобы получить на выходе информационный пакет. Информация была еще и зашифрована. Для того чтобы расшифровать эту информацию, нужно было иметь исходный код программы шифрования – а он был каждый раз разный, агент скачивал его раз в полгода на одном из ничем не примечательных сайтов, прописанных на Британских Виргинских островах. Информацию эту получал (после прохождения нескольких стадий анонимизации) куратор, который завербовал агента и продолжал с ним работать, только уже из России – и передавал их на расшифровку. В ответ на переданную информацию ГРУ высылало агенту жалованье, но не на номерной счет в одном из банков Швейцарской Конфедерации, как можно было бы подумать и как обычно делалось при такого рода взаимоотношениях. Жалованье выплачивалось золотыми слитками, которые доставлялись в Майами и закладывались в депозитную ячейку одного из местных банков. Куда девалось потом это золото – русская разведка никогда не пыталась выяснить, потому что это непременно привлекло бы внимание. Так и работал этот канал, без малого уже девять лет. Канал обладал высочайшей степенью надежности: информация по нему поступала первоклассная, а уровень защиты агента был таков, что даже случись североамериканскому кроту проникнуть в святая святых ГРУ – все, что он мог узнать, так это тот самый двадцатизначный номер. Ну и характер передаваемой информации, но он немного мог дать.
Куратор получил очередное послание со снимками примерно в восемь двадцать по петербургскому времени и немедленно передал его на обеспечивающий суперкомпьютер для расшифровки. Для нее потребовалась сорок одна секунда, хотя шифр был предельно сложным. Далее вся информация была передана на распечатку – на каждой станции ГРУ был принтер со скоростью печатания несколько листов в секунду. По распечатке все файлы – и рабочий, и исходный были уничтожены, как это полагалось в соответствии с процедурой, а распечатанная информация наряду с другой отправилась ежедневным утренним рейсом на бронеавтомобиле, замаскированном под банковский, в дорогу по направлению к Санкт-Петербургу. Примерно в полдень по местному времени сообщение попало на пост руководителя ГРУ, генерал-полковника Константина Гавриловича Штанникова. В отличие от Пентагона, где чем ближе к внешнему кольцу, тем выше чин людей, занимающих кабинеты, – в ГРУ было совсем наоборот. Кабинет начальника ГРУ располагался на пятом этаже внутреннего кольца здания и выходил окнами на тропический сад, где даже водились бабочки. Сейчас одна из бабочек, ярко-красная, сидела на письменном приборе начальника ГРУ, а сам генерал-полковник во второй раз перечитывал заинтересовавшие его места в сообщении агента.
Прочитав, генерал-полковник недовольно фыркнул. Протянув руку, осторожно взял бабочку – та даже не пыталась улететь, прошел через весь кабинет к окну, открыл его и выпустил бабочку в окно. Круглый год в саду цвели тропические цветы, и их дурманящий аромат нравился генералу. Еще раз прокрутив в голове сообщение агента, он закрыл окно – правила не позволяли держать окна в этих кабинетах открытыми.
– Какого черта?.. – генерал хотел сказать это про себя, но получилось так, что он промолвил это вслух.
Генерал чувствовал подвох и не мог понять, в чем он. Британцы вместе с североамериканцами собрались испытывать ядерное оружие в Афганистане, используя инфраструктуру и возможности частной компании «Anglo-American». Мутное дело…
Генерал вернулся к столу, забарабанил пальцами по клавиатуре – он никак не мог избавиться от привычки бить по клавишам слишком сильно, и клавиатуру приходилось менять раз в месяц. Через минуту с небольшим усилия генерала были вознаграждены – на экране появился текст Вашингтонской конвенции 1976 года об ограничении испытаний оружия массового поражения. Бегло пробежав текст, генерал с удовлетворением убедился, что память его не подвела.
Конвенцией было категорически запрещено одному государству, ратифицировавшему конвенцию, проводить ядерные испытания, а равно испытания любого другого оружия массового поражения в пределах двухсот миль от территории любого другого государства, ратифицировавшего конвенцию. Правило это действовало без исключений и распространялось на все виды территорий, в том числе колониальных, подмандатных и контролируемых любым иным образом. Следовательно – если Британия собирается испытывать ядерное оружие там, где это указал агент, – тем самым она грубо нарушит запрет, наложенный Конвенцией. А дело это настолько серьезное, что вполне допускает визит со срочным докладом к Его Величеству. Это надо же, придумали – атомный полигон почти у самой границы!
Генерал Штанников собрал все бумаги в папку, снял трубку красного телефона, набрал четырехзначный номер.
– У аппарата… – послышался знакомый голос.
Телефон этот выводил не в приемную, а напрямую на Его Величество, аппараты такие имели на своих столах очень и очень немногие.
– Ваше Величество, генерал Штанников телефонирует. Я имею к вам срочное, не терпящее отлагательств дело и прошу аудиенции.
Государь вздохнул. Он работал истово, брал в этом пример со своего пращура Николая Первого. Конечно, насчет наказания городовых Его Величество самолично не распоряжался – но и дел было столько, что рабочий день иногда затягивался до семи-восьми часов вечера. Не доверяя премьерам, во многие вопросы Государь вникал лично, имел мнение насчет них, приглашал специалистов и беседовал с ними, чтобы лучше уяснить суть вопроса. Он действительно управлял государством.
Приходилось вникать и в дела тайные, в те, о каких бы он предпочел не знать. То, что делали спецслужбы, сама работа спецслужб претила прямой и честной натуре Государя, он предпочитал говорить правду там, где нужно было лгать, и считал, что большая часть несчастий в этой юдоли скорби – от лжи. Но, тем не менее, в дела спецслужб он тоже вникал и никогда не отказывал в аудиенции их руководителям, потому что помнил урок отца: Император должен заниматься не тем, чем он хочет или чем ему приятно заниматься, а тем, чем нужно заниматься для блага государства и каждого из подданных. Точно так же и сейчас – он даже не подумал отказать в аудиенции генералу Штанникову, пожертвовав временем, которое отводил на чтение…
– Через два часа у меня будет свободное время. Вас устроит?
– Вполне, Ваше Величество.
– Тогда жду вас через два часа, – Государь положил трубку.
Положил трубку и генерал Штанников. Окинув взглядом рабочий стол, он начал собираться – входить с докладом к Императору неподготовленным нельзя…
Государь принял его не в рабочем кабинете, а в библиотеке. Выслушал, не задав ни единого вопроса. Когда начальник ГРУ умолк, Император встал со своего места, подошел к открытому окну, из которого открывался прекрасный вид на фонтан. Он должен подумать… и еще он не хотел, чтобы генерал прочитал на его лице то, что он обо всем об этом думает…