Ахерн Сесилия. P.S. Я люблю тебя

   Двое на том конце расхохотались так, что Холли пришлось отодвинуть от уха телефон.
   – Перезвоните мне, когда успокоитесь, – рявкнула она и повесила трубку.
   Через десять минут они перезвонили.
   – Да?
   Она слышала, как Шэрон захихикала в трубку, затем послышалась еще пара шуточек, и связь оборвалась.
   Через двадцать минут она позвонила опять.
   – Да?
   – Хорошо. – Шэрон перешла на серьезный тон. – Прости меня. Я уже в порядке. Не смотри на меня, Джон, – крикнула она в сторону. – Прости, Холли. Но я просто вспомнила, как ты в последний раз…
   – Да, да, да, – перебила ее Холли. – Не нужно это ворошить. Это был самый постыдный день в моей жизни, так что, поверь, я сама все прекрасно помню. Именно поэтому не собираюсь это повторять.
   – Но, Холли, такая мелочь не должна тебя останавливать!
   – Ну, если для вас это мелочь, то я даже не знаю, что про вас и думать!
   – Холли, ну что за пустяки, разок не получилось…
   – Я все прекрасно помню! Шэрон, у меня голоса пет, я убедительно доказала это в прошлый раз!
   Шэрон замолчала.
   – Шэрон? Тишина.
   – Шэрон, ты меня слышишь? Ответа не было.
   – Шэрон, ты смеешься надо мной? – в последний раз спросила Холли.
   До нее донеслось только невнятное междометие, и связь оборвалась.
   – Какие у меня чудесные друзья, всегда поддержат, – зло пробормотала она, швырнув телефон на пол.
   – Джерри, как ты мог! – От крика Холли зазвенели стекла. – Я думала, ты будешь помогать мне!
   Той ночью она почти не спала.

Глава десятая

   Холли! С днем рождения! Вернее, с прошедшим днем рождения. – Нервно посмеиваясь, у ее двери стоял Ричард. Увидев его, Холли так и застыла с раскрытым ртом. Визиты старшего брата были довольно редким явлением, а вернее сказать – этот случай был первым. Она открыла и снова закрыла рот, как рыба, выброшенная из воды, не зная, что сказать.
   – А я привез тебе орхидею Phalaenopsis, – радостно объявил он, показывая горшок. – Очень свежая, многообещающая и готова к цветению. – Он говорил как в рекламе.
   Холли была потрясена еще больше. Она прикоснулась к маленькому розовому бутону:
   – Господи, Ричард! Я обожаю орхидеи!
   – Ну, у тебя здесь итак чудесный большой сад, чудесный и… – он прочистил горло, – зеленый. Хотя и немного запущенный… – Он замолчал и принялся по свойственной ему омерзительной привычке раскачиваться па каблуках.
   – Может быть, зайдешь? Или ты на минутку? – Только бы он отказался, только бы отказался!
   – Да, я бы зашел ненадолго. – И он застрял на пороге на добрых две минуты, тщательно вытирая ноги. Он был похож на школьного учителя, преподававшего Холли математику. Тот тоже постоянно носил коричневый трикотажный кардиган, коричневые брюки и аккуратные коричневые мокасины. Его волосы всегда были в полном порядке, так же как и ногти. Словно он вечерами – Холли легко могла себе это представить – измерял ногти специальной линеечкой, чтобы они, не дай бог, не превысили какой-нибудь мифический европейский стандарт длины ногтей. Ричард всегда был как будто не в своей тарелке. Казалось, он задыхается в удавке своего галстука (неизменного коричневого цвета), а двигался он так, словно тащил на себе неподъемный груз. Если ему и случалось улыбаться, улыбка не могла изменить вечно бесстрастного выражения глаз. Он каждый день, каждую минуту своей жизни без устали занимался самовоспитанием, безжалостно подавляя в себе малейшие признаки человеческого, и, как ни печально, был полностью уверен в преимуществе такого образа жизни перед любым другим.
   Холли провела его в гостиную и, проходя мимо телевизора, машинально поставила на пего горшок с цветком.
   – Нет-нет, Холли! – Он погрозил ей пальцем, точно разговаривал с кем-то из своих детей. – Ее нельзя туда ставить, она должна находиться в прохладном месте, но не на сквозняке, вдали от прямых солнечных лучей и источников тепла.
   – Ах да, конечно, – пробормотала Холли, сняла горшок и в панике оглядела комнату в поисках подходящего места. Как он сказал? Без сквозняков, в прохладном месте? Ну почему в его присутствии она всегда чувствует себя беспомощной маленькой девочкой!
   – Можно поставить вот на этот маленький столик посередине. Там ей будет хорошо.
   Холли сделала, как он сказал, и почти ждала, что он скажет что-то вроде «молодец, хорошая девочка». К счастью, он ничего не сказал.
   Ричард встал у камина в свою любимую позу и осмотрел комнату.
   – У тебя очень чисто, – прокомментировал он.
   – Да, спасибо, я недавно… недавно убирала. Он кивнул, словно знал об этом.
   – Может, сделать тебе чаю или кофе? – спросила она с тайной надеждой, что он откажется.
   – О да, с радостью. – Он скрестил руки на груди. – Я бы выпил чаю. С молоком, но без сахара.
   Холли вернулась из кухни с двумя кружками чаю и поставила их на кофейный столик. Будем надеяться, подумала она, что пар из чашек не убьет несчастное растение. Какой-никакой, а источник тепла.
   – Нужно регулярно ее поливать и подкармливать в весенние месяцы. – Старший брат продолжал ее инструктировать.
   Холли кивнула, прекрасно зная, что не будет делать ни того ни другого.
   – А я и не знала, что ты еще и в садоводстве разбираешься! У тебя золотые руки, Ричард. – Она попыталась разрядить обстановку.
   – Только когда дети заставляют меня рисовать золотой краской, – улыбнулся он. – По крайней мере, так говорит Мередит.
   – Ты много работаешь в саду? – Холли изо всех сил старалась поддержать разговор. Дом был так тих, что каждое мгновение тишины казалось вечностью.
   – О да, я просто обожаю это. – Его глаза блеснули. – Каждую субботу отдаю работе в саду. – И он улыбнулся, глядя в чашку с чаем.
   Холли словно разговаривала с совершенно посторонним человеком. Она действительно почти ничего не знала о нем, как, впрочем, и он о ней. Ричард всегда держался на расстоянии, даже когда был моложе. Он никогда не делился новостями, не любил болтовню на тему «как прошел день». Все, что от пего можно было услышать, – это факты, факты и только факты. О Мередит семья впервые узнала, когда они заявились вдвоем на обед и сообщили о своей помолвке. К сожалению, было уже поздно отговаривать его жениться на этом огненном зеленоглазом драконе. Хотя он и раньше не стал бы ничего слушать.
   – Ну, – слишком громко произнесла она, и из угла комнаты отозвалось эхо, – а как твои дела? Что нового? – Вопрос прозвучал почти как «зачем ты ко мне пришел?».
   – Да ничего особенного, все путем. – Он глотнул чаю и добавил: – Ничего особенного, кроме того, что я решил вот зайти к тебе. Мама дала мне твой адрес.
   – Уже необычно. Ты редко бываешь в нашем районе, – натянуто рассмеялась Холли. – Что завело тебя в наш глухой и опасный северный край?
   – Одно маленькое дело. – Он опустил глаза. – Но машину я, разумеется, оставил на другом берегу!
   Холли выдавила из себя улыбку.
   – Шучу, конечно, – добавил он. – Она тут, перед домом… С ней же ничего не случится, правда? – спросил он, переходя на серьезный тон.
   – Думаю, с ней все будет в порядке, – заверила его Холли. И ехидно добавила: – Хотя обычно там бродит пара-тройка подозрительных личностей, но сегодня я ничего такого не заметила.
   Он пропустил ее замечание мимо ушей.
   – Как Эмили и Тимми, то есть, прости, я хотела сказать Тимоти? – На этот раз она действительно случайно ошиблась в имени.
   – Они здоровы, и это, пожалуй, самое главное.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Ну… – Ричард сделал паузу, как будто размышлял, говорить ли ей об этом. – С детьми трудно, Холли. Иногда я серьезно задумываюсь над тем, откуда в них все это берется, ведь они оба ходят в очень хорошие школы… – И он замолчал, озабоченно сдвинув брови.
   Холли была поражена, что он позволил себе такую откровенность. То есть она не услышала ничего нового, но было удивительно, что подобные слова вообще могли сорваться с его губ.
   – Они же дети, Ричард. Нужно иногда быть с ними помягче, позволить им быть самими собой, – осторожно сказала Холли. – Ты беспокоишься за них?
   – Ну что ты, нет, совсем нет. – К нему вернулся его обычный тон. – Мередит знает, что делает. Мать всегда знает, что лучше для ребенка, – так, кажется, говорят?
   Холли смущенно улыбнулась и в который раз задала себе вопрос, зачем он вообще пришел.
   – А ты, наверное, рада, что тебе не надо беспокоиться из-за всей этой детской ерунды, – добавил он, смеясь. Холли остолбенела. – А что у тебя с работой? Нашла что-нибудь?
   Холли смотрела на него не в силах выговорить ни слова. Неужели у него действительно хватило наглости сказать ей такое? Она была настолько задета, что хотела только одного – вышвырнуть его из своего дома. У нее больше не было желания изображать вежливость, и она не собиралась объяснять этому ограниченному тупице, что пока не начала искать работу, потому что все еще переживала смерть мужа.
   Он бы не понял, даже если бы она целый день потратила на объяснения.
   – Нет, – резко ответила она.
   – А где же ты берешь деньги? Ты получаешь пособие по безработице?
   – Нет, Ричард, – сказала она, теряя остатки самообладания, – я не получаю пособия по безработице, я получаю пособие как вдова.
   – О, это здорово. Удобно, правда?
   – Удобно? Я бы скорее сказала, что это ужасно угнетает.
   Атмосфера накалилась. Они помолчали минуту, затем он хлопнул себя по коленям, как бы показывая, что разговор закончен.
   – Ну что ж, мне пора. Надо возвращаться к работе, – заявил он, вставая. И потянулся, словно просидел здесь не пятнадцать минут, а несколько часов.
   – Ладно, – с облегчением произнесла Холли. – Иди, конечно, пока твоя машина еще на месте.
   И снова он не понял ее юмора и подошел к окну, чтобы проверить.
   – На месте, слава богу. Очень рад был тебя видеть, и спасибо за чай, – вежливо сказал он, обращаясь к пятну на стене над ее головой.
   – На здоровье. А тебе спасибо за орхидею, – процедила Холли.
   Он пошел к машине, но на полпути остановился, чтобы взглянуть на сад. Разочарованно покачав головой, он крикнул ей:
   – Тебе бы и в самом деле нанять кого-нибудь, чтобы привести все это в порядок! – И укатил прочь на своем коричневом автомобиле.
   Дрожа от ярости, Холли проследила, как он уезжает, и захлопнула входную дверь. Этот человек настолько разозлил ее, что она была готова просто врезать ему. Он не понимал… вообще ничего.

Глава одиннадцатая

   Шэрон, я его просто ненавижу, – простонала Холли в телефонную трубку. Едва придя в себя, она позвонила подруге.
   – Не обращай на него внимания, Холли, он же идиот и не может ничего с этим поделать.
   – Но это меня раздражает еще больше! Все говорят, что он ничего не может с этим поделать, что это не его вина, но ведь он взрослый человек, Шэрон! Ему тридцать шесть лет! Он должен, черт возьми, уметь вовремя закрыть рот! Нет, он нарочно все это говорит! – Она просто кипела от злости.
   – Вряд ли он нарочно, Холли, – попыталась успокоить ее Шэрон. – Я думаю, он действительно пришел, чтобы поздравить тебя с днем рождения…
   – Ну да! Конечно! – не унималась Холли. – С каких это пор он вообще заходит ко мне, чтобы подарить подарок на день рождения? Никогда он этого не делал. НИКОГДА!
   – Все-таки тридцать лет, круглая дата…
   – Только не для него! Он так и сказал на ужине пару недель назад, если я правильно помню его слова. – Она передразнила его: – Все эти празднования – пустая трата времени, и все такое. Я болван, и все такое. Вот уж точно болван!
   Шэрон рассмеялась. Подруга сердилась, как маленькая девочка.
   – Ну хорошо, я согласна, он чудовище и заслуживает того, чтобы гореть в адском пламени!
   Холли замолчала.
   – Нет, Шэрон, это уже слишком, пожалуй… Шэрон рассмеялась:
   – Стараюсь как могу, чтобы тебя успокоить. Холли слабо улыбнулась. Джерри бы ее понял. Он точно знал, что нужно сказать, что сделать. Он бы обнял ее, как он это умел, и все проблемы растаяли бы сами собой. Она взяла с кровати подушку и крепко обняла ее. Когда же она в последний раз обнимала кого-нибудь, по-настоящему обнимала? Самое страшное, что она не могла себе даже представить, что когда-нибудь вот так же обнимет кого-то другого.
   – Эй, Холли! Ты там, или я опять разговариваю сама с собой?
   – Прости, Шэрон, я прослушала, что ты сказала?
   – Я спросила, решила ли ты, что делать с караоке?
   – Шэрон! – негодующе воскликнула Холли. – Этот вопрос больше не обсуждается!
   – Ладно, ладно, спокойнее, подруга! Я просто подумала, что мы могли бы взять напрокат музыкальный центр с караоке и поставить его прямо у тебя в гостиной. Таким образом ты выполнишь волю Джерри, но без лишних проблем! Что скажешь?
   – Нет, Шэрон. Идея отличная, но она не сработает. Он хочет, чтобы я сделала это именно в клубе «Дива». Хотя я понятия не имею, где это.
   – Ах, как мило! Потому что ты – Диско-Дива?
   – Видимо, основная идея именно в этом, – страдальчески проговорила Холли.
   – Идея прекрасная! Но клуб «Дива»? Никогда о таком не слышала.
   – Ну, вот на этом и остановимся. Если никто о нем не слышал, значит, я никак не смогу там петь, так? – внезапно обрадовалась Холли, найдя выход.
   Они распрощались, и, как только Холли повесила трубку, телефон зазвонил снова.
   – Здравствуй, дорогуша!
   – Мам! – Холли сразу взяла обвинительный тон.
   – О Господи, что я еще сделала?
   – Твой сынок сегодня навестил меня, и после этого я не слишком хорошо себя чувствую.
   – Дорогая, прости, я звонила тебе, чтобы предупредить, что он едет, но все время попадала на этот чертов ответчик. Ты вообще телефон включаешь когда-нибудь?
   – Это к делу не относится, мам.
   – Он хотел сделать тебе подарок.
   – Я не спорю, что подарок замечательный, это очень мило с его стороны, но он наговорил мне кучу ужасных вещей глазом не моргнув!
   – Ну, хочешь, я поговорю с ним?
   – Не стоит. Мы уже взрослые, сами разберемся. Но все равно спасибо. Так ты звонила что-то рассказать? – Холли не хотелось дальше развивать эту тему.
   – Мы с Киарой смотрим фильм с Дэнзелом Вашингтоном. Киара уверена, что выйдет за него замуж, – засмеялась Элизабет.
   – Я очень хочу! – донесся крик Киары.
   – Жаль, конечно, ее разочаровывать, но он уже женат.
   – Он женат, дорогая, – передала Элизабет.
   – Знаю я эти голливудские браки… – пробурчала Киара.
   – Вы там вдвоем, что ли? – спросила Холли.
   – Да, Фрэнк сидит в пабе, а Деклан еще в колледже.
   – В колледже? Это в десять-то вечера? – засмеялась Холли. Деклан наверняка просто использует колледж как отмазку. Не может мать быть настолько наивной, чтобы верить в это. Особенно учитывая, что она уже воспитала до него четверых детей.
   – Ох, он так много работает, Холли, он так увлечен. У него какой-то новый проект. Не знаю, что за проект, я половину прослушала, когда он рассказывал.
   – Да что ты! – Холли не поверила ни одному слову.
   – Ну ладно, там опять показывают моего будущего зятя, так что мне нужно идти смотреть, – смеясь, сказала Элизабет.
   – Спасибо, что позвонила.
   – Пока, дорогая.
   Холли положила трубку и снова осталась одна в своем пустом тихом доме.
   На следующее утро она проснулась одетая и почувствовала, что старые привычки опять берут верх. И еще она чувствовала, что позитивный настрой с каждым днем тает. Это так чертовски тяжело – все время пытаться быть счастливой. У нее уже совсем не осталось сил. Кому какое дело, если в доме беспорядок? Никто, кроме нее, этого не увидит, а уж ей-то самой точно наплевать. Кому какое дело, если она не будет краситься или мыться неделю? Она не собиралась производить на кого-то впечатление. Единственный мужчина, с которым она регулярно встречалась, был разносчик пиццы, да и тот улыбался ей, только получив чаевые. Кому, черт возьми, какое дело? – думала она в отчаянии. Телефон завибрировал, принимая сообщение. Сообщение было от Шэрон. «Клуб «Дива»: телефон: [phone]. Подумай, это может быть весело. Сделай это для Джерри».
   Проклятая смерть… С тех пор как она начала открывать конверты, она больше не чувствовала, что он умер. Ей казалось, что он просто уехал куда-то в отпуск и пишет ей письма, то есть не ушел навсегда. Ладно. В конце концов, она может позвонить в клуб и выяснить ситуацию, но это не значит, что она туда поедет…
   Она набрала номер. Ответил мужской голос. Не сообразив, что сказать, она быстро положила трубку. Ну же, Холли, подбодрила она себя, это совсем несложно, просто скажи, что подруга хочет попеть, только и всего.
   Холли собралась с силами и нажала на повтор номера.
   Ответил тот же голос:
   – Клуб «Дива».
   – Здравствуйте, скажите, у вас можно вечером попеть под караоке?
   – Да, сейчас скажу, в какие дни… – она слышала, как он что-то листает, – да, по четвергам.
   – По четвергам?
   – То есть… извините, подождите… – Он снова зашелестел страницами. – Нет, по вторникам.
   – Точно?
   – Да-да, точно, по вторникам.
   – Хорошо, тогда я хотела бы… – Холли глубоко вздохнула и начала сначала. – Моя подруга, может быть, захочет попеть, и она попросила меня узнать, что для этого нужно.
   Ответом ей была длинная пауза.
   – Алло? – Он совсем идиот, что ли?
   – Да, извините. Дело в том, что вечерами караоке занимаюсь не я…,
   – Хорошо, – сказала Холли, теряя самообладание. Ей дорогого стоило набраться храбрости и позвонить, так что теперь она не отступится из-за тупости какого-то болвана. – Может быть, кто-то другой мог бы мне ответить?
   – Боюсь, что нет. Клуб пока закрыт, еще слишком рано. – В голосе послышался сарказм.
   – Ну спасибо вам большое, вы мне очень помогли, – зло ответила она ему в тон.
   – Простите, если вы минутку подождете, я попытаюсь все выяснить.
   Он поставил Холли на ожидание, и следующие пять минут ей пришлось слушать «Зеленые рукава».^[3]
   – Алло? Вы здесь?
   – Уже почти нет, – раздраженно ответила она.
   – Хорошо, извините, что заставил вас ждать, мне пришлось позвонить. Как зовут вашу подругу?
   Холли застыла. К этому она не была готова. Ну ладно, можно оставить свое имя, а потом «ее подруга» перезвонит и отменит заказ, якобы передумав.
   – Ее зовут Холли Кеннеди.
   – Хорошо. Дело в том, что по вторникам у нас проходят соревнования по пению под караоке. Тур длится месяц, каждую неделю двое из десяти соревнующихся выходят в финал, и в конце месяца шесть человек выступают в финале.
   Холли сглотнула и почувствовала спазм в животе. Она не сможет, совершенно точно не сможет в этом участвовать.
   – Но, к сожалению, – продолжал он, – желающие записываются за несколько месяцев, так что передайте вашей подруге, что она сможет попытаться на Рождество. Тогда будет следующий тур.