Страница:
. . .
Пенсионер из Сибири оказался в подвале первым - его тоже привезли прямо из аэропорта, но никто даже не впустил старика в квартиру, испугавшись хриплого кашля, запаха пота и пёстрого галстука на полосатой рубахе. Юлий Семёнович уехал, окончательно рассорившись с зятем, вернее, тот просто его выгнал - деваться было некуда, и отчаяние подсказало выход из тупиковой ситуации. Решение об отъезде в Израиль вызвало среди его родни и знакомых всеобщий энтузиазм: старик был обласкан всеми, включая зятя, испытав неведомую прежде радость популярности, в которой утонуло его беспокойство о будущем. И вот, он впервые заграницей... или ещё нет? Комнатки были точь-в-точь похожи на домоуправление, где в последние годы он был активистом: стол со строгими книгами без картинок, стулья, портрет почтенного человека в Красном Уголке. Из наблюдений Юлия Семёновича вывел вид электрического чайника, и он, залив в него воду из крана, заварил себе чай из пакетика, с устройством которого познакомился совсем недавно, достал бутерброд, припасенный в самолёте, и стал с удовольствием перекусывать, думая, что пока, слава богу, всё хорошо, хотя, конечно, непонятно зачем привёзли его сюда, но, видно, там знают зачем. Подкрепившись, Юлий Семёнович, присмотрел, было, за ширмочкой поставленный на-попа матрас, как дверь приоткрылась, впустив мужчину и женщину лет пятидесяти.
Мужчина казался тенью и эхом своей жены, которая с порога накинулась на Юлия Семёновича - как, если бы, он был домоуправ, а она жиличка, у которой в третий раз протёк потолок. Захотелось даже прикрикнуть, мол, вас много, а я один, но Юлий Семёнович вспомнил, что он заграницей, и промолчал. Женщина была одета в облегающее её многосложную упитанность короткое цветастое платье с оборочками вокруг выреза и по подолу. Туфли на каблуках были явно одеты впервые, что следовало из кровавых волдырей, выглядывающих из сплетений ремешков, и Юлий Семёнович вспомнил, что точно такие же туфли купила и его дочка, переплатив спекулянтке, за что и вышел у неё скандал с мужем, окончившийся изгнанием Юлия Семёновича.
Из бурного монолога следовало, что супруги приехали ещё в прошлом месяце и даже успели получить багаж, где лежали вещи на выход, без которых они бы не смогли пойти в гости. И вообще, багаж, слава богу, дошёл отлично, и даже сервиз, из-за которого она больше всего волновалась, был в целости. А у её знакомой пропало два ящика, но, может быть, и не пропало, а муж продал втихаря, как и новую каракулевую шубу и демисезонное пальто с норкой, а деньги заначил. Потом женщина сообщила, что приличные вещи есть на специальных складах для вновь прибывших, и мужа она одела там с ног до головы, и что Иисус Христос - кто бы мог подумать - еврей, а арабы двоюродная родня, и что их пригласили на ужин в порядочную семью, но сейчас все пошли молиться по-ихнему, как они с мужем ещё не умеют, но научатся, а пока их просили немного подождать здесь. Дочка тоже хотела пойти, но не пошла, потому что вышел скандал из-за джинсов, но вообще-то, она очень интеллигентная, хотя нервная, и пишет такие красивые стихи, что их печатали в газете октябрьского района, а здесь она хватает язык так, что скоро сумеет писать стихи и на нём, и, пожалуй, быть поэтом - для женщины - отличная профессия: и чисто, и на виду, и денежно...
. . .
И дверь впустила Риту и Машку. Блиц знакомства был коротким: "Нас выбросили - сказала Рита - как мусор... подонки..." Женщины сели в угол и горестно умолкли. На небе загорелись три первые звезды; из смежной комнатки вышел человек, одетый в длинную серую рубаху, подпоясанную ремешком. Он мельком оглядел компанию и неопределённо хмыкнув, приготовил себе чай. За шторкой послышался шум и оттуда появились, блея и толкаясь, два белых барана. Немного покружив, они остановились в Красном Уголке и замерли, прижавшись друг к другу.
"Отличный чай - сказал мужчина - В прошлый раз был фруктовый, но я люблю чёрный - покрепче и послаже; в конце-концов, раз в году можно себе позволить..."
Первой опомнилась женщина в дефицитных туфлях: "Кто Вы?"
"Разве я не представился? - удивился мужчина - Простите, Бога ради: Ангел - к вашим услугам. А Вы - Бела - инженер по соцсоревнованию, а это Шура - Ваш коллега и муж... очень приятно. "
"И я - по соц... - опомнился от удивления Юлий Семёнович - Очень приятно, слышал... что-то..."
"Ах, так это Вы шесть месяцев недопосылали нам инструкции, срывая квартальный план по инструктажу" - грозно придвинулась к Юлию Семёновичу Бела.
"У нас не было фондов, и потом я уже на заслуженном отдыхе, хоть и продолжаю активно работать в ЖКО на общественных началах. А вы не проявляли должной инициативы..." - в голосе Юлия Семёновича звякнул металл.
"Хмм... какой странный язык - покачал головой Ангел - Стиль похож на египетский времён Тутанхамона: должной инициативы... противоестественно, но я справлюсь, конечно. Пожалуй, хорошо, что я не взял более двух баранов" обратился он к Рите и Машке, молчащим столь красноречиво, что, казалось, на их лицах бегут светящиеся строчки из вопросительных и восклицательных знаков.
"Дело в том - сказал Ангел, любуясь живостью их лиц, вспыхивающих то надеждой, то отчаянием... Дело в том, что если бы кто-то из тех, кто оказался в рабстве именно в эту ночь, решился бы на исход, я бы принёс за него в жертву барана - для поддержки обмена веществ. Конечно, де-юре это недопустимо, но де-факто можно сделать исключение: чудо, так сказать... Впрочем, до сих пор чудес не было, и мне приходится кормить эту парочку бездельников тысячи лет по вашему счёту. "
На глазах у Риты выступили злые слёзы: "Мы совсем отчаялись - никому не верим... Так надеялись... но сейчас... больше не верим - пусто в душе, страшно... "
"А я верю - тоненько сказала Машка - хочу верить..."
"Это ещё не одно и то же - улыбнулся Ангел, впрочем, пора объяснить всё по-порядку. Товарищи, внимание, инструктаж. Он захлопал в ладоши, умело остановив стихийный диспут инженеров по соцсоревнованию, грозивший перейти в драку - Инструктаж по исходу из рабства! Прошу внимания..."
"Займите место за кафедрой, как положено" - впервые подал голос Шура.
"Хорошо" - кротко ответил Ангел и зашёл за кафедру, немного потеснив дремлющих там баранов.
"Немного из истории вопроса" - начал он...
"Конспектировать? - перебил его Шура - Или есть печатные тезисы доклада?"
"Как не быть? Ради Бога, давно приготовлены, рекомендую: "Библия" полный конспект, но, конечно, специфика первоисточника: нужны уши, так сказать, чтобы слышать... Советую также вольное изложение на русском языке: Пушкин Александр Сергеевич, Чехов Антон Павлович - гениальные конспекты для личного осознания. Или, Шекспир Вильям: "Быть или не быть - вот вопрос. Что для души достойней? Покориться превратностям судьбы, или восстав, сразиться в поединке с роком?" ...Впрочем, я увлёкся: уже зажглись все звёзды, луна вошла в зенит, и у нас мало времени..."
Юлий Семёнович поднял руку: "Можно в туалет?"
"Конечно, перерыв на пять минут, и прошу не задерживаться. Пора-пора..."
. . .
"Итак, несколько слов по сути вопроса. Как известно, присутствие людей на обитаемых планетах такого размера как Земля рентабельно лишь при условии, что среди них будут пребывать не менее двух тысяч шестисот двадцати трёх свободных душ, то есть, личностей, осознающих себя и Мир, в котором им приходится жить. Душа разумная способна на милосердие, то есть, на ответственное отношение к жизни. Простите за банальность, так сказать, аз-буки, но без милосердия - к себе самому, прежде всего, человечество обречено на болезни, войны и прочие извращения, отвлекающие его от счастья. И это бы не беда - мало ли: "Бог дал - Бог взял", но нарушается экология Космоса, а этого мы, конечно, не можем себе позволить. "
"Правильно - энергично взмахнув рукой, воскликнула Бела - Не можем позволить: иш, чего захотели!"
"Не выкрикивайте с места - сказал Юлий Семёнович - Берите слово в порядке очереди"
"Вас никто не выбирал в председатели" - защитил жену Шура.
"У нас демократия" - продолжила, было, дискуссию Бела, но тут строго прозвучало "Бээ" потревоженного барана, и Ангел, воспользовавшись поддержкой, перехватил инициативу:
"Как показала история, люди, в отличие от всех других божьих тварей, агрессивны, более всего, к самим себе. Вот, простите за вторжение в частную жизнь, простенький пример: ступни и пальцы Ваших ног, уважаемая Бела, покрыты кровавыми волдырями от ужасной обуви, которую Вы сами - лично выбрали, отвергнув удобные тапочки, из тех, что в количестве двадцати пяти пар привезли в своём багаже в ящике с пометкой "домашняя обувь". Вы страдаете, но не осознавая причины, набрасываетесь на Юлия Семёновича, а завтра, если не исходёте из этой ситуации, то есть, не переоденете обувь, непременно поскандалите и с дочкой..."
Шура вздохнул. Бела открыла рот для ответа, но Ангел возвысил голос: "Человечество прошло сложный исторический путь к гуманной обуви, защищающей, а не уничтожающей бренную плоть, а по высокому счёту, и вечную душу! - он залпом допил свой чай и продолжил уже спокойно - Исход в скверной обуви просто невозможен, и всё же, идя навстречу мольбам человечества, и согласно плану по спасению Космоса от катастрофических последствий глупости, раз в году - в пасхальную ночь - происходит встреча делегатов от рабов с Ангелом во всех пятых углах, вписанных в шары подсистем, с целью коррекции координат относительно Божьей истины" - Ангел отёр пот со лба и оповестил, что торжественная часть окончена и можно задавать вопросы.
"Не понял" - сказал Шура.
"Это вопрос или декларация? - уточнил Ангел, и, не дожидаясь ответа, продолжил - Всё очень просто. Раз в году, в полнолуние месяца Нисан, я прихожу к людям, оказавшимся в тупиковой ситуации, и предлагаю исход... "
"В коллективном порядке?" - спросил Юлий Семёнович.
"Бог с Вами, Юлий Семёнович, коллективный исход - нонсенс, то есть, чушь собачья. Исход - явление очень личное, я бы даже сказал - одинокое, и решительно невозможен в толпе, или, как Вы выразились, "в коллективе".
"Мероприятие добровольное или принудительное?" - привстал Шура.
Ангел покачнулся, взявшись за сердце: "Вы решительно не понимаете о чём идёт речь. Вот, например, Вы - кто?"
"Я - инженер по социалистическому соревнованию".
"А ещё?"
"Всё".
"Как это "всё"? Вы - человек или кто?"
"Конечно, не рыба же..."
"И что вы здесь делаете?"
"Жду. За нами должны прийти. "
"Кто должен?"
"Хозяева. "
"Значит, у Вас всё хорошо?"
"Хорошо. "
"Ничего не хорошо, много ты знаешь - заволновалась Бела - товарищ Ангел, помогите нам пожалуйста материально: квартира, небольшая пенсия и порядочный молодой человек для моей дочери-поэта".
"Какого поэта? - подумал Шура - неужели Ложкина из пятого подъезда?"
"Я не подаю - сухо проронил Ангел - только советы, так сказать, пророчества... "
"Пожалуйста, можно мне пророчество - сказала Рита - мне и Машеньке..."
"Какое? Есть пророчества двух сортов: исходные и безысходные. Первый сорт - истина, скрытая ото всех, кроме самого пророка, который в определённой мере видит её - в общих чертах - понятно?"
"Почему не все видят истину?" - спросила Рита.
"Такова данность - тайна бытия, так сказать... Истина, как и сам Господь Бог - одна на всех, но один познаёт, другой - нет. Это как таблица умножения: для одного, то, что "семью семь равно сорок девять" - истина, а для другого - тайна; или, например, один знает, что ложь - зло, а другой без понятия. Конечно, мы могли бы с вами приятно поговорить сейчас о том о сём: о жизни и смерти, о Боге и человеке, добре и зле - обо всём, о чём никогда не беспокоились говорить все те, кто угодил в пятый угол... Но, увы, время на размышления вышло - истрачено на суету, и без посторонней помощи, то есть, без чуда - не выбраться... Выживание не возможно без осознания... впрочем, пардон, я увлёкся. Короче, придётся - по счёту три - совершить выбор, так сказать... Простите за жёсткость, но я - только Ангел посредник, и говорю не от себя. И "Раз, два, три" - скажу на исходе этой ночи, когда угаснут последние три звезды - вы не заметите, а я увижу и вам сообщу - вот и вся моя скромная миссия..."
"Осветите, пожалуйста, вопрос о международном положении" - поднял руку, вздремнувший было, Юлий Семёнович.
"Господи, не всё ли равно, ну, пожалуйста: Советский Союз, как и все деспотии, распадётся в ближайшие десятилетия на криминальные общины, Израиль сделает выбор: и либо реально создаст своё Государство с действующим законодательством, освободившись от притязаний на исключительность, либо исчезнет с политической карты Мира, как это было с ним не однажды.... "
"А дружественный нам Гондурас?" - спросил Шура.
"Заткнись, сука! - простонала Рита - мы - в дерьме, и время на исходе не понял?"
"Попрошу не выража...айй" - Бела энергично ткнула мужа в бок.
"Я хочу познать истину, Сударь - Машка сама не ожидала, что произнесёт слово не из своего лексикона: "Сударь"...
"И я с ней" - сказала Рита.
"Напоминаю, решение каждый должен принять отдельно - мягко сказал Ангел - личный выбор, о котором никто не узнает. В тот момент, когда прозвучит "Три" ничего не произойдёт - все останутся на своих местах. Изменится только внутреннее состояние, и оно будет зависеть от выбора каждого: принять или нет знание об истине, которое подарю я в своём пророчестве. "
"Хорошо" - согласилась Рита: "Но вы говорили о двух видах пророчества или мне показалось?"
"Действительно, если человек выбирает исход, то я говорю ему истину одну для всех, а он уже должен сам, по своим возможностям, отправиться а путь. Но если человек не согласен на исход, то я могу ему на прощание сообщить о его безысходности: какой она для него будет в будущем "предсказать судьбу".
"А можно для начала предсказать безысходность, чтобы посмотреть, так сказать, перспективу, а потом уж..." - спросила Бела.
"Абсурд. Ну какая же перспектива у безысходности? И потом, выбор явление всегда немного авантюрное. Пятый угол, в конце концов, это... чёрт знает что - беспредел - абсолютное рабство. Короче: или-или. Могу немедленно сообщить каждому "что будет... чем сердце успокоится..."
"А я, вот, слышал недавно, что нужно ходить сорок лет по пустыне, а у меня одышка и печень пошаливает..." - сказал Шура.
"Пустыня - это исторический пример, используемый как метафора..."
"Значит, не надо ходить?"
"Откуда я знаю, что надо Вам? Может быть, Вас занесёт в джунгли, или в Воронежскую область? Я даю только общие рекомендации, многие из которых, кстати, у всех на слуху, и, были бы уши... Предупреждаю: вы можете быть крайне разочарованы истиной, настолько она проста, вроде того, что, мол, хочешь изойти из одышки и развивающегося цирроза - делай зарядку и перестань пить..."
"А нервы?" - спросила, шумно дыша, Бела.
"Обувь нужно носить... милосердную - устало сказал Ангел - и кушать меньше..."
"Я - пожилой человек..." - начал было Юлий Семёнович
"Возраст - не более, чем обстоятельство времени. А исход - явление вечности... Как бы проще объяснить - событие не только жизни, но бытия - не только тела, но и души... То есть, тело-то бренно, а душа вечна, и настоящий исход - не перемещение тела с места на место или от молодости к старости, а осознание самого себя - покаяние... Чтобы вывести себя из тупика обстоятельств на истинный путь, нужно осознать себя. И кто вас только учил?! - Проще договориться с людоедами из племени Зулусов, они хоть о переселении душ слышали..."
"Я - пожилой человек; - упорствовал Юлий Семёнович. - Нахожусь на заслуженном отдыхе, как ветеран по социалистическому соревнованию, поэтому, уважаемый докладчик, прошу изложить мне мою долю пророчества, так сказать, наличными. Меня интересует следующий вопрос: в прошлом году у меня из шкафа пропало пять тысяч старыми, и я подозреваю зятя, но он сказал, что это Борька спёр - мой друг детства. Так какова же истина?"
"Нет проблем - вздохнул Ангел - Спёр, как Вы справедливо подозреваете, зять, а Борис - невиновен, так как не нашёл вашу заначку. Прощайте, Юлий Семёнович".
"И мне, пожалуйста, чем сердце успокоится..." - сказала Бела...
"Внучка родится через три года. Правда, на русском не будет говорить, но у ребёнка будет отличный аппетит. Работать будете с мужем на конвейере текстильной фабрики - десять лет до пенсии... Квартирку получите льготную, правда, автостоянка под окном, но жить можно... Прощайте, Бела и Шура!"
"Машка, сказала Рита, давай изойдём, а то будем и мы на текстильной фабрике..."
"Мама, ты же слышала: по-одному - вместе нельзя; не держись ты за меня..."
"Не буду... только, как же..." - прошептала Рита.
Лицо Ангела стало суровым: "Раз!" - произнёс он, словно ударили часы на неведомой башне...
"Мама" - заплакала Машка - мне страшно..."
"Беги, девочка!" - и Рита, болезненно вскрикнув, ударила дочь по щеке.
"Два" - пробило на башне.
"Три!"
"Свободна" - всплеснул женский голос...
Погасла последняя звезда, и небо стало светлеть на востоке... По весенней пустыне - в сторону Мёртвого моря - шли двое: человек в длинной серой рубахе, подпоясанной ремешком, и белый - без единого пятна - баран.
Первый день песаха: Нисан 5760 года.
(Ташас - тав 400 - ши -300 - син -60)
19 апреля 2000 года.
Пенсионер из Сибири оказался в подвале первым - его тоже привезли прямо из аэропорта, но никто даже не впустил старика в квартиру, испугавшись хриплого кашля, запаха пота и пёстрого галстука на полосатой рубахе. Юлий Семёнович уехал, окончательно рассорившись с зятем, вернее, тот просто его выгнал - деваться было некуда, и отчаяние подсказало выход из тупиковой ситуации. Решение об отъезде в Израиль вызвало среди его родни и знакомых всеобщий энтузиазм: старик был обласкан всеми, включая зятя, испытав неведомую прежде радость популярности, в которой утонуло его беспокойство о будущем. И вот, он впервые заграницей... или ещё нет? Комнатки были точь-в-точь похожи на домоуправление, где в последние годы он был активистом: стол со строгими книгами без картинок, стулья, портрет почтенного человека в Красном Уголке. Из наблюдений Юлия Семёновича вывел вид электрического чайника, и он, залив в него воду из крана, заварил себе чай из пакетика, с устройством которого познакомился совсем недавно, достал бутерброд, припасенный в самолёте, и стал с удовольствием перекусывать, думая, что пока, слава богу, всё хорошо, хотя, конечно, непонятно зачем привёзли его сюда, но, видно, там знают зачем. Подкрепившись, Юлий Семёнович, присмотрел, было, за ширмочкой поставленный на-попа матрас, как дверь приоткрылась, впустив мужчину и женщину лет пятидесяти.
Мужчина казался тенью и эхом своей жены, которая с порога накинулась на Юлия Семёновича - как, если бы, он был домоуправ, а она жиличка, у которой в третий раз протёк потолок. Захотелось даже прикрикнуть, мол, вас много, а я один, но Юлий Семёнович вспомнил, что он заграницей, и промолчал. Женщина была одета в облегающее её многосложную упитанность короткое цветастое платье с оборочками вокруг выреза и по подолу. Туфли на каблуках были явно одеты впервые, что следовало из кровавых волдырей, выглядывающих из сплетений ремешков, и Юлий Семёнович вспомнил, что точно такие же туфли купила и его дочка, переплатив спекулянтке, за что и вышел у неё скандал с мужем, окончившийся изгнанием Юлия Семёновича.
Из бурного монолога следовало, что супруги приехали ещё в прошлом месяце и даже успели получить багаж, где лежали вещи на выход, без которых они бы не смогли пойти в гости. И вообще, багаж, слава богу, дошёл отлично, и даже сервиз, из-за которого она больше всего волновалась, был в целости. А у её знакомой пропало два ящика, но, может быть, и не пропало, а муж продал втихаря, как и новую каракулевую шубу и демисезонное пальто с норкой, а деньги заначил. Потом женщина сообщила, что приличные вещи есть на специальных складах для вновь прибывших, и мужа она одела там с ног до головы, и что Иисус Христос - кто бы мог подумать - еврей, а арабы двоюродная родня, и что их пригласили на ужин в порядочную семью, но сейчас все пошли молиться по-ихнему, как они с мужем ещё не умеют, но научатся, а пока их просили немного подождать здесь. Дочка тоже хотела пойти, но не пошла, потому что вышел скандал из-за джинсов, но вообще-то, она очень интеллигентная, хотя нервная, и пишет такие красивые стихи, что их печатали в газете октябрьского района, а здесь она хватает язык так, что скоро сумеет писать стихи и на нём, и, пожалуй, быть поэтом - для женщины - отличная профессия: и чисто, и на виду, и денежно...
. . .
И дверь впустила Риту и Машку. Блиц знакомства был коротким: "Нас выбросили - сказала Рита - как мусор... подонки..." Женщины сели в угол и горестно умолкли. На небе загорелись три первые звезды; из смежной комнатки вышел человек, одетый в длинную серую рубаху, подпоясанную ремешком. Он мельком оглядел компанию и неопределённо хмыкнув, приготовил себе чай. За шторкой послышался шум и оттуда появились, блея и толкаясь, два белых барана. Немного покружив, они остановились в Красном Уголке и замерли, прижавшись друг к другу.
"Отличный чай - сказал мужчина - В прошлый раз был фруктовый, но я люблю чёрный - покрепче и послаже; в конце-концов, раз в году можно себе позволить..."
Первой опомнилась женщина в дефицитных туфлях: "Кто Вы?"
"Разве я не представился? - удивился мужчина - Простите, Бога ради: Ангел - к вашим услугам. А Вы - Бела - инженер по соцсоревнованию, а это Шура - Ваш коллега и муж... очень приятно. "
"И я - по соц... - опомнился от удивления Юлий Семёнович - Очень приятно, слышал... что-то..."
"Ах, так это Вы шесть месяцев недопосылали нам инструкции, срывая квартальный план по инструктажу" - грозно придвинулась к Юлию Семёновичу Бела.
"У нас не было фондов, и потом я уже на заслуженном отдыхе, хоть и продолжаю активно работать в ЖКО на общественных началах. А вы не проявляли должной инициативы..." - в голосе Юлия Семёновича звякнул металл.
"Хмм... какой странный язык - покачал головой Ангел - Стиль похож на египетский времён Тутанхамона: должной инициативы... противоестественно, но я справлюсь, конечно. Пожалуй, хорошо, что я не взял более двух баранов" обратился он к Рите и Машке, молчащим столь красноречиво, что, казалось, на их лицах бегут светящиеся строчки из вопросительных и восклицательных знаков.
"Дело в том - сказал Ангел, любуясь живостью их лиц, вспыхивающих то надеждой, то отчаянием... Дело в том, что если бы кто-то из тех, кто оказался в рабстве именно в эту ночь, решился бы на исход, я бы принёс за него в жертву барана - для поддержки обмена веществ. Конечно, де-юре это недопустимо, но де-факто можно сделать исключение: чудо, так сказать... Впрочем, до сих пор чудес не было, и мне приходится кормить эту парочку бездельников тысячи лет по вашему счёту. "
На глазах у Риты выступили злые слёзы: "Мы совсем отчаялись - никому не верим... Так надеялись... но сейчас... больше не верим - пусто в душе, страшно... "
"А я верю - тоненько сказала Машка - хочу верить..."
"Это ещё не одно и то же - улыбнулся Ангел, впрочем, пора объяснить всё по-порядку. Товарищи, внимание, инструктаж. Он захлопал в ладоши, умело остановив стихийный диспут инженеров по соцсоревнованию, грозивший перейти в драку - Инструктаж по исходу из рабства! Прошу внимания..."
"Займите место за кафедрой, как положено" - впервые подал голос Шура.
"Хорошо" - кротко ответил Ангел и зашёл за кафедру, немного потеснив дремлющих там баранов.
"Немного из истории вопроса" - начал он...
"Конспектировать? - перебил его Шура - Или есть печатные тезисы доклада?"
"Как не быть? Ради Бога, давно приготовлены, рекомендую: "Библия" полный конспект, но, конечно, специфика первоисточника: нужны уши, так сказать, чтобы слышать... Советую также вольное изложение на русском языке: Пушкин Александр Сергеевич, Чехов Антон Павлович - гениальные конспекты для личного осознания. Или, Шекспир Вильям: "Быть или не быть - вот вопрос. Что для души достойней? Покориться превратностям судьбы, или восстав, сразиться в поединке с роком?" ...Впрочем, я увлёкся: уже зажглись все звёзды, луна вошла в зенит, и у нас мало времени..."
Юлий Семёнович поднял руку: "Можно в туалет?"
"Конечно, перерыв на пять минут, и прошу не задерживаться. Пора-пора..."
. . .
"Итак, несколько слов по сути вопроса. Как известно, присутствие людей на обитаемых планетах такого размера как Земля рентабельно лишь при условии, что среди них будут пребывать не менее двух тысяч шестисот двадцати трёх свободных душ, то есть, личностей, осознающих себя и Мир, в котором им приходится жить. Душа разумная способна на милосердие, то есть, на ответственное отношение к жизни. Простите за банальность, так сказать, аз-буки, но без милосердия - к себе самому, прежде всего, человечество обречено на болезни, войны и прочие извращения, отвлекающие его от счастья. И это бы не беда - мало ли: "Бог дал - Бог взял", но нарушается экология Космоса, а этого мы, конечно, не можем себе позволить. "
"Правильно - энергично взмахнув рукой, воскликнула Бела - Не можем позволить: иш, чего захотели!"
"Не выкрикивайте с места - сказал Юлий Семёнович - Берите слово в порядке очереди"
"Вас никто не выбирал в председатели" - защитил жену Шура.
"У нас демократия" - продолжила, было, дискуссию Бела, но тут строго прозвучало "Бээ" потревоженного барана, и Ангел, воспользовавшись поддержкой, перехватил инициативу:
"Как показала история, люди, в отличие от всех других божьих тварей, агрессивны, более всего, к самим себе. Вот, простите за вторжение в частную жизнь, простенький пример: ступни и пальцы Ваших ног, уважаемая Бела, покрыты кровавыми волдырями от ужасной обуви, которую Вы сами - лично выбрали, отвергнув удобные тапочки, из тех, что в количестве двадцати пяти пар привезли в своём багаже в ящике с пометкой "домашняя обувь". Вы страдаете, но не осознавая причины, набрасываетесь на Юлия Семёновича, а завтра, если не исходёте из этой ситуации, то есть, не переоденете обувь, непременно поскандалите и с дочкой..."
Шура вздохнул. Бела открыла рот для ответа, но Ангел возвысил голос: "Человечество прошло сложный исторический путь к гуманной обуви, защищающей, а не уничтожающей бренную плоть, а по высокому счёту, и вечную душу! - он залпом допил свой чай и продолжил уже спокойно - Исход в скверной обуви просто невозможен, и всё же, идя навстречу мольбам человечества, и согласно плану по спасению Космоса от катастрофических последствий глупости, раз в году - в пасхальную ночь - происходит встреча делегатов от рабов с Ангелом во всех пятых углах, вписанных в шары подсистем, с целью коррекции координат относительно Божьей истины" - Ангел отёр пот со лба и оповестил, что торжественная часть окончена и можно задавать вопросы.
"Не понял" - сказал Шура.
"Это вопрос или декларация? - уточнил Ангел, и, не дожидаясь ответа, продолжил - Всё очень просто. Раз в году, в полнолуние месяца Нисан, я прихожу к людям, оказавшимся в тупиковой ситуации, и предлагаю исход... "
"В коллективном порядке?" - спросил Юлий Семёнович.
"Бог с Вами, Юлий Семёнович, коллективный исход - нонсенс, то есть, чушь собачья. Исход - явление очень личное, я бы даже сказал - одинокое, и решительно невозможен в толпе, или, как Вы выразились, "в коллективе".
"Мероприятие добровольное или принудительное?" - привстал Шура.
Ангел покачнулся, взявшись за сердце: "Вы решительно не понимаете о чём идёт речь. Вот, например, Вы - кто?"
"Я - инженер по социалистическому соревнованию".
"А ещё?"
"Всё".
"Как это "всё"? Вы - человек или кто?"
"Конечно, не рыба же..."
"И что вы здесь делаете?"
"Жду. За нами должны прийти. "
"Кто должен?"
"Хозяева. "
"Значит, у Вас всё хорошо?"
"Хорошо. "
"Ничего не хорошо, много ты знаешь - заволновалась Бела - товарищ Ангел, помогите нам пожалуйста материально: квартира, небольшая пенсия и порядочный молодой человек для моей дочери-поэта".
"Какого поэта? - подумал Шура - неужели Ложкина из пятого подъезда?"
"Я не подаю - сухо проронил Ангел - только советы, так сказать, пророчества... "
"Пожалуйста, можно мне пророчество - сказала Рита - мне и Машеньке..."
"Какое? Есть пророчества двух сортов: исходные и безысходные. Первый сорт - истина, скрытая ото всех, кроме самого пророка, который в определённой мере видит её - в общих чертах - понятно?"
"Почему не все видят истину?" - спросила Рита.
"Такова данность - тайна бытия, так сказать... Истина, как и сам Господь Бог - одна на всех, но один познаёт, другой - нет. Это как таблица умножения: для одного, то, что "семью семь равно сорок девять" - истина, а для другого - тайна; или, например, один знает, что ложь - зло, а другой без понятия. Конечно, мы могли бы с вами приятно поговорить сейчас о том о сём: о жизни и смерти, о Боге и человеке, добре и зле - обо всём, о чём никогда не беспокоились говорить все те, кто угодил в пятый угол... Но, увы, время на размышления вышло - истрачено на суету, и без посторонней помощи, то есть, без чуда - не выбраться... Выживание не возможно без осознания... впрочем, пардон, я увлёкся. Короче, придётся - по счёту три - совершить выбор, так сказать... Простите за жёсткость, но я - только Ангел посредник, и говорю не от себя. И "Раз, два, три" - скажу на исходе этой ночи, когда угаснут последние три звезды - вы не заметите, а я увижу и вам сообщу - вот и вся моя скромная миссия..."
"Осветите, пожалуйста, вопрос о международном положении" - поднял руку, вздремнувший было, Юлий Семёнович.
"Господи, не всё ли равно, ну, пожалуйста: Советский Союз, как и все деспотии, распадётся в ближайшие десятилетия на криминальные общины, Израиль сделает выбор: и либо реально создаст своё Государство с действующим законодательством, освободившись от притязаний на исключительность, либо исчезнет с политической карты Мира, как это было с ним не однажды.... "
"А дружественный нам Гондурас?" - спросил Шура.
"Заткнись, сука! - простонала Рита - мы - в дерьме, и время на исходе не понял?"
"Попрошу не выража...айй" - Бела энергично ткнула мужа в бок.
"Я хочу познать истину, Сударь - Машка сама не ожидала, что произнесёт слово не из своего лексикона: "Сударь"...
"И я с ней" - сказала Рита.
"Напоминаю, решение каждый должен принять отдельно - мягко сказал Ангел - личный выбор, о котором никто не узнает. В тот момент, когда прозвучит "Три" ничего не произойдёт - все останутся на своих местах. Изменится только внутреннее состояние, и оно будет зависеть от выбора каждого: принять или нет знание об истине, которое подарю я в своём пророчестве. "
"Хорошо" - согласилась Рита: "Но вы говорили о двух видах пророчества или мне показалось?"
"Действительно, если человек выбирает исход, то я говорю ему истину одну для всех, а он уже должен сам, по своим возможностям, отправиться а путь. Но если человек не согласен на исход, то я могу ему на прощание сообщить о его безысходности: какой она для него будет в будущем "предсказать судьбу".
"А можно для начала предсказать безысходность, чтобы посмотреть, так сказать, перспективу, а потом уж..." - спросила Бела.
"Абсурд. Ну какая же перспектива у безысходности? И потом, выбор явление всегда немного авантюрное. Пятый угол, в конце концов, это... чёрт знает что - беспредел - абсолютное рабство. Короче: или-или. Могу немедленно сообщить каждому "что будет... чем сердце успокоится..."
"А я, вот, слышал недавно, что нужно ходить сорок лет по пустыне, а у меня одышка и печень пошаливает..." - сказал Шура.
"Пустыня - это исторический пример, используемый как метафора..."
"Значит, не надо ходить?"
"Откуда я знаю, что надо Вам? Может быть, Вас занесёт в джунгли, или в Воронежскую область? Я даю только общие рекомендации, многие из которых, кстати, у всех на слуху, и, были бы уши... Предупреждаю: вы можете быть крайне разочарованы истиной, настолько она проста, вроде того, что, мол, хочешь изойти из одышки и развивающегося цирроза - делай зарядку и перестань пить..."
"А нервы?" - спросила, шумно дыша, Бела.
"Обувь нужно носить... милосердную - устало сказал Ангел - и кушать меньше..."
"Я - пожилой человек..." - начал было Юлий Семёнович
"Возраст - не более, чем обстоятельство времени. А исход - явление вечности... Как бы проще объяснить - событие не только жизни, но бытия - не только тела, но и души... То есть, тело-то бренно, а душа вечна, и настоящий исход - не перемещение тела с места на место или от молодости к старости, а осознание самого себя - покаяние... Чтобы вывести себя из тупика обстоятельств на истинный путь, нужно осознать себя. И кто вас только учил?! - Проще договориться с людоедами из племени Зулусов, они хоть о переселении душ слышали..."
"Я - пожилой человек; - упорствовал Юлий Семёнович. - Нахожусь на заслуженном отдыхе, как ветеран по социалистическому соревнованию, поэтому, уважаемый докладчик, прошу изложить мне мою долю пророчества, так сказать, наличными. Меня интересует следующий вопрос: в прошлом году у меня из шкафа пропало пять тысяч старыми, и я подозреваю зятя, но он сказал, что это Борька спёр - мой друг детства. Так какова же истина?"
"Нет проблем - вздохнул Ангел - Спёр, как Вы справедливо подозреваете, зять, а Борис - невиновен, так как не нашёл вашу заначку. Прощайте, Юлий Семёнович".
"И мне, пожалуйста, чем сердце успокоится..." - сказала Бела...
"Внучка родится через три года. Правда, на русском не будет говорить, но у ребёнка будет отличный аппетит. Работать будете с мужем на конвейере текстильной фабрики - десять лет до пенсии... Квартирку получите льготную, правда, автостоянка под окном, но жить можно... Прощайте, Бела и Шура!"
"Машка, сказала Рита, давай изойдём, а то будем и мы на текстильной фабрике..."
"Мама, ты же слышала: по-одному - вместе нельзя; не держись ты за меня..."
"Не буду... только, как же..." - прошептала Рита.
Лицо Ангела стало суровым: "Раз!" - произнёс он, словно ударили часы на неведомой башне...
"Мама" - заплакала Машка - мне страшно..."
"Беги, девочка!" - и Рита, болезненно вскрикнув, ударила дочь по щеке.
"Два" - пробило на башне.
"Три!"
"Свободна" - всплеснул женский голос...
Погасла последняя звезда, и небо стало светлеть на востоке... По весенней пустыне - в сторону Мёртвого моря - шли двое: человек в длинной серой рубахе, подпоясанной ремешком, и белый - без единого пятна - баран.
Первый день песаха: Нисан 5760 года.
(Ташас - тав 400 - ши -300 - син -60)
19 апреля 2000 года.