Акимушкин Игорь Иванович. Тропою легенд

   Прошло три года. Самка леопарда была убита недалеко от деревни. Когда охотники проникли в ее логово, они, к великому своему удивлению, нашли там двух детенышей леопарда и… маленького мальчика. С трудом удалось извлечь ребенка из логова: он кусался и царапался. Мальчику было приблизительно 5 лет. Родители узнали своего унесенного леопардом ребенка. Колени и ладони его были покрыты толстыми мозолями – своего рода подошвами, которыми он опирался о землю. Передвигался мальчик-леопард только на четвереньках, но очень быстро – человек с трудом мог его догнать. Тело ребенка украшали боевые шрамы и царапины – следы схваток с молочными братьями-леопардами. В деревне он первое время пытался укусить каждого, кто к нему приближался. Если ему удавалось поймать курицу или птичку, он тут же с жадностью пожирал их, бросая по сторонам злобные взгляды.
   Ребенок из Кашара плохо усваивал человеческие привычки и образ жизни. Лишь через три года он научился есть хлеб и держаться на двух ногах, хотя по-прежнему предпочитал бегать на четвереньках. К этому времени он заболел катарактой и ослеп. Но и слепой отлично распознавал вещи и людей по запаху.

Печальная история Амалы и Каналы

   Сорок лет назад, 9 октября 1920 года, жители небольшой индийской деревушки Годамури собрались у хижины, в которой остановился Реверенд Синг, директор детского дома в Миднапуре.
   «Вот уже много лет, – сказали они, – никто из нас не решается покинуть дом после заката солнца. В нашем лесу живут оборотни. Ночью они выходят из своих нор и бродят вокруг в волчьем и в человеческом образе».
   Реверенд Синг в ближайшую же ночь решил обследовать лес. Нелегко было достать проводников для этого предприятия. Но несколько храбрецов нашлось.
   Солнце село за горизонт, и люди, притаившиеся в засаде, услышали протяжный волчий вой. Взошла луна, и вот три больших волка вышли из чащи на поляну. А за ними… за ними прыгали на четвереньках столь странные существа, что спутники Синга закричали от страха и бросились наутек. Волки и «оборотни» скрылись в лесу. Жители Годамури ни за что не соглашались больше сопровождать Синга в лес.
   Через 8 дней он вернулся на «дьявольское» место с крестьянами другой деревни, которые ничего не слышали об оборотнях из Годамури.
   Они разыскали логово волков и окружили его. Два взрослых волка убежали, но старая волчица не захотела покинуть детей. Волки, когда люди разоряют их норы, обычно не пытаются защищать своих детенышей. Волчица, видно, очень привыкла к своим бесшерстным питомцам. Чувство привязанности к ним победило инстинкт самосохранения. Люди застрелили ее.
   Раскопали нору и нашли в ней двух волчат и двух девочек. И зверята и дети, сбившись в одну кучу, со страхом и ненавистью следили из темного угла за действиями непрошеных гостей. Одной девочке было около двух лет, второй – около семи. Их отправили на воспитание в Миднапур, в сиротский дом, которым руководил Реверенд Синг. Там их крестили и назвали младшую – Амала, старшую – Камала. Через год Амала умерла, а семилетняя Камала дожила в сиротском доме до ноября 1929 года. Все время она находилась под постоянным наблюдением Р. Синга, который фотографировал и подробно описывал ее поступки, особенности поведения и успехи в воспитании.
   Дневник наблюдений составляет объемистую книгу.
   Взятые из логова дети вели себя, как волки. Звериные привычки особенно выделялись в поведении Камалы, которая прожила с волками по меньшей мере 5 лет. Она ходила только на четвереньках, опираясь о землю, когда шла медленно, ладонями и коленями, а на бегу – ладонями и ступнями. На четвереньках она бегала так же быстро, как человек на двух ногах.
   Камала боялась яркого света и чувствовала себя хорошо только в темноте, поэтому днем спала, забившись в угол, либо сидела на корточках у стены, а с наступлением сумерек отправлялась на поиски приключений в саду. Она не терпела на себе никакой одежды и с остервенением разрывала платье, если его на нее надевали. Камала боялась воды и всеми силами отбивалась, когда ее хотели мыть. Питьевую воду пила, лакая, как собака, отказывалась от растительной и вареной пищи и с жадностью набрасывалась на сырое мясо, которое раздирала без помощи рук. С удовольствием грызла кости, не брала пищу из рук, а лишь с земли. Девочки совершенно не умели разговаривать, но по ночам выли, как волки, а глаза их будто бы светились в темноте. Спали они, как щенки, друг на дружке. Одеяло, которым их укрывали, сдергивали с себя и заталкивали в угол. Они были очень привязаны друг к другу. Когда Амала умерла, Камала испытывала подлинное горе. Ее глаза, может быть, первый раз в жизни наполнились слезами. Тоскуя по подруге, первые два дня она ничего не ела и не пила. Скорчившись, сидела в углу. Десять дней Камала бродила по тем местам, где они играли с Амалой, нюхала землю на ее могиле и жалобно скулила.
   Ко всем людям Камала относилась враждебно, скалила зубы, если к ней кто-нибудь приближался. Особенно злилась, когда ела. Даже к детям своего возраста она оставалась равнодушной. Еще при жизни Амалы в комнату к ним впустили маленькую девочку. Вначале дети-волки, казалось, получали удовольствие от новой подруги и держали себя по отношению к ней покровительственно. Но однажды набросились на нее и искусали. Бедный ребенок был так напуган, что с тех пор и близко не хотел приближаться к диким товаркам. К щенкам и маленьким собачкам дети-волки проявляли особый интерес и дружелюбие.
 

   Дети-волки – Амала и Камала.
 
   Несмотря на все усилия воспитателей, процесс «очеловечивания» Камалы подвигался очень медленно. Лишь на третий год упорного обучения она научилась кое-как держаться на двух ногах, если ее, поддерживали сзади. Через 7 лет она уже ходила самостоятельно, но всякий раз, когда нужно было бежать быстро, падала на четвереньки и скакала на четырех конечностях. Обучение человеческой речи почти не давало результатов: спустя 4 года она лишь понимала вопросы и выучила всего 6 слов. Через 7 лет ее словарь не превышал 45 слов.
   В жизни Камалы среди людей Синг различал три периода. Первые два года она вела себя, как волк. Следующие 4 года мало-помалу усваивала человеческий образ жизни, хотя в поведении было еще много волчьих повадок, и только в последние 3 года у нее преобладали привычки человека. Камала начала спать по ночам и даже стала бояться темноты. Искала общества людей, ела руками, пила из стакана. Однако ее умственные способности значительно отставали от развития детей ее возраста. Когда Камалу нашли, ей было 7–9 лет, но интеллект ее находился на уровне развития шестимесячного ребенка. В возрасте 16–18 лет она вела себя, как четырехлетнее дитя.
   На примере детей, воспитанных животными, мы видим, какое огромное значение в жизни людей играют условия жизни. У человека нет врожденного сознания, независимого от бытия, как считают философы-идеалисты. Человеческий интеллект формируется при активном влиянии всего общества. Мышление развивается на базе разговорной речи. Печальная история Амалы и Камалы – лучшее доказательство правильности этого положения. Если мозг ребенка с самого раннего возраста не получает раздражений в виде слов, которые произносят его родители и родные, то он не достигает полного развития. Ассоциативные, мыслительные способности такого мозга находятся на очень низком, почти животном, уровне. Вот почему с полным правом можно утверждать, что каждая человеческая личность, даже самый замкнутый индивидуалист, хочет он этого или нет, обязан своим развитием окружающим его людям.
   Фундамент детского интеллекта закладывается в очень раннем возрасте, когда ребенок еще очень далек от сознательного восприятия каких-либо навыков человеческого общежития. В эту пору его мозг все впечатления внешнего мира воспринимает с особой остротой и усваивает без труда. В первые годы жизни у ребенка вырабатываются две самые характерные человеческие черты – речь и хождение на двух ногах. Если этот период пропущен, то все усилия, сделанные после того, приводят лишь к незначительным результатам. Дети, выращенные животными, не единственный в этом отношении пример. В Америке в 1940 году на одной из ферм была найдена 5 – 6-летняя девочка, которую преступники в течение нескольких лет держали на чердаке привязанной к стулу. Взятая на воспитание в сиротский дом, она так же медленно усваивала речь, хождение на двух ногах и другие человеческие привычки, как и дети, воспитанные дикими зверями, хотя, как показало обследование, была нормальной от рождения.
   Увы! Дети-волки совсем не так прекрасны и сильны, как Маугли или Тарзан, романтические дикари с разумом человека и инстинктами зверя. Это весьма жалкие существа, далекие от идеалов тарзанистов, воспевающих уход от порочного общества в звериную среду. Несчастные дети, которым в полной мере выпала на долю эта печальная участь, не приобрели первобытной силы и энергии, утратив лучшие человеческие качества.

Крокодиловы слезы

   Старые легенды рассказывают, что крокодил льет горькие слезы, оплакивая несчастную жертву, им же самим проглоченную. «А егда имать человека ясти, тогда плачет и рыдает, а ясти не перестает». Давно стало нарицательным выражение «крокодиловы слезы». Говорят так о лицемерном человеке, притворно скорбящем о товарище, которому он причинил зло. Что же касается крокодила, то принято считать, будто никаких слез он вовсе и не льет. Это, дескать, миф, поэтический вымысел.
   Недавно шведские ученые Рагнар Фанге и Кнут Шмидт-Нильсон решили все-таки проверить, плачут ли крокодилы.
   И что же оказалось?
   А оказалось, что крокодилы и в самом деле проливают обильные слезы. Но не из жалости, конечно, от избытка не чувств, а… солей.
   Почки пресмыкающихся животных – несовершенный инструмент. Поэтому для удаления из организма избытка солей у рептилий развились особые железы, которые помогают почкам. Железы, выделяющие растворы солей, расположены у самых глаз крокодила. Когда они работают в полную силу, кажется, будто свирепый хищник плачет горькими слезами.
   Бразильские индейцы рассказывают, что и морские черепахи, выходя на сушу, горько плачут, сожалея о покинутой родине.
   Фанге и Шмидт-Нильсон исследовали и черепах. Нашли у них точно такие же, как у крокодилов, слезные железы, выделяющие избыток солей. Солевые железы есть у морских змей и морских ящериц – Игуан.
   Человек не может без вреда для организма долго пить морскую воду.^[59] А морские рептилии ее пьют. Пьют морскую воду и чайки, альбатросы, буревестники. Прежде многие ученые оспаривали наблюдения моряков: морские птицы, говорили они, не глотают соленую воду, а лишь набирают ее в клюв и потом выплевывают. Полощут, так сказать, рот.
   Решили проверить это на опыте. Выяснилось, что птицы действительно пьют морскую воду. Анатомы нашли у них около глаз солевыводящие железы – своего рода «слезные почки». Лишнюю соль из организма они удаляют даже быстрей, чем настоящие почки.
   Понятно, обладая столь продуктивным «перегонным аппаратом», чайки, бакланы, альбатросы, буревестники и пеликаны могут без вреда пить морскую воду. Слезный «сепаратор» очистит ее от солей, ткани организма получат пресную воду.
   Солевые железы у всех животных, обладающих ими, устроены почти одинаково. Это клубок мельчайших трубочек, оплетенных кровеносными сосудами. Трубочки забирают соль из крови и перегоняют ее в центральный канал железы. Оттуда солевой раствор по каплям вытекает наружу: у крокодилов и черепах через отверстия около глаз, у птиц обычно через ноздри. У пеликана на клюве есть даже продольные бороздки. По ним, как по каналам, стекают к кончику клюва соленые «слезы».
   Еще более интересное приспособление обнаружено у буревестника. Зоологов удивляло устройство его ноздрей: они снабжены трубочками, которые наподобие спаренных ружейных стволов лежат на спинке клюва. «Жерла» направлены вперед.
   Разные были объяснения странной формы этих ноздрей. Но оказалось, что ноздри-трубки похожи на двуствольный пистолет не только по форме, но и по существу: они «стреляют» солеными капельками, которые выделяет слезная железа. Часами паря над волнами, буревестник редко опускается на воду. В полете встречный поток воздуха сильно затрудняет выделение из ноздрей насыщенной солью жидкости. Поэтому природа позаботилась о «водяном пистолете» для буревестника: из трубчатых ноздрей с силой, преодолевающей сопротивление ветра, выбрызгиваются «слезы».
   Разгадка тайны крокодиловых слез – одно из открытий физиологической науки последних лет.

«Птичье молоко»

   Давно уже «птичье молоко» стало символом невозможного. «Не подать ли тебе птичьего молока?» – говорят человеку, который слишком многого хочет.
   Однако теперь, после исследований, проделанных орнитологами, следует употреблять это выражение с известной осторожностью. Много разных диковинок в природе. Есть среди них и «птичье молоко».
   И за ним не нужно далеко ходить. Посмотрите, чем кормят голуби своих птенцов – «птичьим молоком».
   Новорожденные птенчики обходятся без сосок: вводят свои длинные клювы в глотку взрослого голубя и получают порцию «птичьего молока».
 

   У молодых голубей необычно длинные клювы. Это своего рода «соски» – с их помощью птенцы извлекают зобное молоко из глоток родителей.
 
   Незадолго до вылупления птенцов в зобу у голубей-родителей образуется белое кашицеобразное вещество. Его называют «зобным», или «птичьим», молоком. В зобу домашних голубей «молоко» выделяется 18 дней, затем птенцы переходят на другую диету. У диких голубей «молочный период» более продолжительный.

   Императорские пингвины тоже выкармливают своих птенцов кашицеобразным веществом, которое вырабатывается у них в стенках пищевода и желудка. Эти странные пингвины выводят птенцов не весной, а в разгар антарктической зимы. Бушуют снежные бури. Мороз обжигает, как огонь: шутка сказать – минус 80 градусов! А пингвины сидят на яйцах. Вернее – стоят: единственное свое яйцо держат на лапах, прикрыв его сверху, как пуховым одеялом, складкой кожи на брюхе. Положить-то ведь его некуда: кругом снег.
   В мае самки пингвинов, отложив по одному яйцу, отдают его на попечение самцам. Клювом самка осторожно перекатывает снесенное яйцо со своих лап на лапы самца.
 

   Императорский пингвин «выстоял» своего птенца.
   Малютка вывелся из яйца, которое отец два месяца держал на лапах.
 
   Освободившись от забот, самки уходят на берег океана поправляться и запасать пищу для будущего потомства. Ловят рыб и каракатиц, накапливают жир. Через два месяца пингвинихи торжественной процессией возвращаются к покинутым самцам. В желудках они приносят много пищи. Птенцы ждут ее с нетерпением. Но удивительное дело: пингвиниха приносит в желудке около килограмма полупереваренной рыбы, а кормит птенца этим незначительным запасом два месяца, пока не вернутся из путешествия за кормом самцы. И птенец растет неплохо. За два месяца прибавляет несколько килограммов.
   Странное несоответствие: съедает он один килограмм пищи, а наращивает мяса в несколько раз больше.
   Конечно, той пищи, что самка приносит в желудке, птенцу не хватит на два месяца. Он съедает ее за неделю, может быть, за две. А потом мать кормит его «молоком», которое выделяют стенки ее пищевода и желудка.
   «Птичье молоко» по своему составу мало похоже на коровье или на молоко какого-нибудь другого млекопитающего. И по внешнему виду это скорее «творог», а не молоко. Но назначение у него такое же, как у настоящего молока: выкармливать детенышей в первые дни их жизни.

Дерево-корова

   Раз речь зашла о молоке, расскажем и о другой молочной диковинке.
   Еще испанские конквистадоры принесли на родину вместе с золотом удивительные истории о дереве-корове, которое будто бы растет в первобытных лесах Бразилии и Венесуэлы.
   Дерево-корову, или, по-местному, сорвейру (соска), ботаники называют каллофорой полезной. Стоит чуть надрезать кору этого удивительного дерева, как из него потечет молоко. Сок сорвейры и по виду и по вкусу сходен с коровьим молоком. Если его разбавить, водой и прокипятить, получится вполне питательный пищевой продукт. Каждое дерево, которых в лесах Амазонской низменности произрастают миллионы, дает за одну «дойку» 2–4 литра молока.
   Недавно некоторые южноамериканские ученые выступили с популяризацией древесного молока. Они считают, что сок сорвейры может значительно пополнить скудный рацион жителей американских тропиков.

   В лесах Венесуэлы растет другое молочное дерево – галактодендрон, сок которого отличается еще лучшим вкусом, чем у сорвейры. Без всякой обработки можно употреблять его в пищу.
   Молоко сорвейры и галактодендрона по своему происхождению подобно млечному соку других растений, например, одуванчика, молочая или чистотела. Застывший млечный сок мака, известный под названием опиума, давно применяется в медицине. Сок каучуконосов идет на изготовление резины. Из других деревьев-млечников добывают сырье для красителей. А сок сорвейры и галактодендрона, как видим, годится даже и в пищу.
   Каково назначение этого «молочного продукта» в жизни растений? Очень разнообразное.
   Млечные сосуды пронизывают все ткани растения. Наполнены они молочного цвета эмульсией. Коровье молоко тоже эмульсия, то есть жидкость, содержащая капельки другой жидкости. В млечном соке растений обнаружены жиры, белки, сахар и крахмал. Органические вещества, образующиеся в листьях, накапливаются в млечных сосудах. Когда на дереве созревают семена, млечный сок отдает на их развитие свои запасы, становится тогда жидким, водянистым, как молоко истощенной коровы.
   Млечный сок содержит также и разные смолы, каучук и другие быстро свертывающиеся на воздухе вещества. Вытекая из поранения, сок застывает и плотным сгустком, как тампоном, закрывает рану.
   В состав млечного сока у многих растений входят ядовитые или горькие вещества. Поэтому травоядные животные избегают трогать растения с сильно развитыми млечниками.

Дерево-людоед

   Огромный «ананас» высотой со слона одиноко растет в глуши мадагаскарских лесов. У него восемь больших листьев с острыми, как когти тигра, шипами, а на вершине – шесть белых прутьев. Прутья извиваются, со свистом рассекая воздух.
   Дважды в году, с трудом пробравшись через дебри, к страшному дереву приходят люди, чтобы накормить его человеческим мясом. Связанный по рукам и ногам пленник с ужасом смотрит на зеленого людоеда, а тот, словно предчувствуя близкое пиршество, сильнее хлещет по воздуху прутьями-щупальцами и шипит, точно змея. С песнями и плясками окружают его суеверные дикари племени мкодо. Обреченного заставляют испить сок дерева-людоеда.
   – Тсик! Тсик (Пей! Пей!)! – кричат ему.
   И, одурманенный пьянящим ядом, несчастный сам влезает на вершину «ананаса». Сейчас же белые прутья обвивают шею жертвы, огромные, утыканные шипами листья, похожие на листья агавы, словно челюсти фантастического чудища, смыкаются над человеком и давят со страшной силой, превращая его в лепешку.
   Сообщение об «ананасе»-людоеде опубликовал в 1880 году американский журнал «Нью-Йорк Уорлд». Автором был некий пастор-миссионер Карл Лихе, обучавший «слову божьему» жителей Мадагаскара.
   Позднее это сообщение перепечатал целый ряд других журналов, иностранных и русских. Письмо К. Лихе обсуждалось и в научной литературе, его полностью привел также в своей книге «Мадагаскар, страна дерева-людоеда» (1924 г.) известный американский ботаник Ч. Осборн. Автор добавляет, что долго жил на Мадагаскаре, но не видел такого дерева, однако встречал людей, которые будто бы это дерево видели. А все местные племена хорошо знают зеленого людоеда и могут много о нем рассказать.
   Все это сплошная выдумка, утверждает другой исследователь фантастического дерева В. Лей. Он просмотрел все крупные книги о Мадагаскаре и ни в одной из них не нашел даже упоминания о дереве-людоеде. Ни один путешественник (за исключением К. Лихе и повторявших его басню) не слышал от местных жителей ни слова о хищном «ананасе». На Мадагаскаре нет даже и похожей легенды, и никто никогда не встречал здесь племени мкодо.
   Ясно, что миссионер Карл Лихе сочинил и племя мкодо и его отвратительного идола.
   Однако легенда о дереве-людоеде продолжала развиваться. Зеленых каннибалов стали встречать и в других странах.
   Некто Донетан, собирая однажды болотные травы вблизи озера Никарагуа в Центральной Америке, увидел будто бы, как какое-то безлистое растение крепко оплело гибкими и клейкими ветвями его охотничью собаку. С большим трудом освободив животное от цепких сучьев, Донетан заметил, что его руки все в крови, а ветви странного растения стараются обвить и его самого. С помощью многочисленных присосок зеленый вампир способен якобы с неимоверной быстротой высосать кровь из человека или животного.
   Другой «очевидец», попавший в цепкие объятия подобного растения, рассказывает, что с трудом выбрался из его пут. В ярости он изрубил топором хищное растение и поджег его. Когда же ветви дьявольского дерева воспламенились, вокруг запахло паленым мясом.
   Фантастические рассказы об ужасном растении, которое питается животными и людьми, время от времени еще публикуются на страницах некоторых журналов и газет (и не только иностранных!). В редакции и ботанические институты ежегодно поступает обильный поток писем от читателей, желающих, наконец, узнать: правда это или миф – дерево-людоед?
   Конечно, миф. Никаких хищных деревьев не существует на свете.
   Деревьев. Но не растений вообще, потому что в природе есть зеленые хищники! Однако не людоеды, а всего лишь мухоеды.
   Пройдите на лесное болото. Там, на зыбкой почве, среди зеленых дерновинок мха, вы заметите чахлые метелки невзрачного цветка, на длинных стебельках поднимающиеся из розетки очень странных листьев; лист густо покрыт длинными тонкими ресничками. На конце каждой реснички дрожит блестящая капелька. Это росянка – хищное растение северных лесов.
   Понаблюдайте за ним, и, может быть, вам удастся заметить, как комар или муха, неосторожно опустившиеся на лист, будут схвачены ресничками росянки. Ресничка с прилипшим к ее капельке насекомым изогнется вниз, к ней прижмутся соседние реснички. Добыча поймана!
 

   Росянка и муха. Два акта маленькой трагедии.
 
   Липкая жидкость прочно приклеивает к листу бьющееся в предсмертных судорогах насекомое. Если добыча слишком велика, то весь листочек сгибается пополам и схватывает жертву, зажимая ее, точно в кулак. Когда же на один лист усядутся две букашки, то реснички, эти цепкие пальчики росянки, разделяются: одни устремляются к первой жертве, другие – ко второй. Случается, что на помощь листу, схватившему очень крупную добычу, например стрекозу, приходят другие листья росянки. По мельчайшим жилкам-сосудам, которые пронизывают листья, точно по нервам, передаются во всех направлениях сигналы о пойманной добыче. Реснички-щупальца, словно лапы фантастического хищника, медленно тянутся к попавшему в клейкий капкан комару. Когда глядишь на ожесточенную схватку растения с насекомым, кажется, будто борются два живых существа, и невольно приходят на память рассказы о страшном дереве-людоеде, пожирателе зверей и людей.
   Чувствительность ресничек росянки поразительна!
   Микроскопический кусочек женского волоса длиной в 0,2 миллиметра и весом в 0,000822 миллиграмма, положенный на лист, вызывает наклонение ресничек. Кончик языка человека – самая чувствительная часть нашего тела – не ощутил бы прикосновения такой пылинки.
   Многочисленные железки, покрывающие листья насекомоядных растений, выделяют не только липкую жидкость, но и настоящие пищеварительные соки. По своему составу напоминают они наш желудочный сок. Не мудрено, что листья хищных растений могут переваривать мясо, сыр, кровь, семена, цветочную пыльцу, кусочки костей и даже твердую, как металл, эмаль зубов. Переварив все это, лист насекомоядного растения всасывает и усваивает питательные соки своей жертвы.
   По соседству с росянкой между кустиками клюквы и багульника караулит добычу другое хищное растение наших лесов – жирянка.
   У росянки цветы белые, у жирянки – фиолетово-голубые. Нет у жирянки и ресничек-щупалец. Насекомых она ловит своими клейкими листьями. Комары и мухи приклеиваются к ним, как к липкой бумаге. Впрочем, лист принимает и более активное участие в трагической пантомиме, которая разыгрывается среди болотных мхов. Он медленно изгибает свои края и, прижимая жертву, постепенно сдвигает ее к центру, где больше пищеварительной слизи.
   Задолго до того, как ученые открыли хищников в растительном царстве, жители Лапландии употребляли в своем хозяйстве листья жирянки вместо сычуга, то есть телячьего желудка. Сычуг добавляют в парное молоко, чтобы получить из него сыр. От соков, выделяемых жирянкой, молоко сворачивается, оказывается, не хуже, чем от желудочного сока теленка!