Аксенов Даниил. Самозванец

   Но он не был до конца уверен в том, что старик хочет именно этого. Поэтому, решив все проверить на практике, он медленно снял халат и протянул его своему спасителю. Широкая улыбка на лице старика подтвердила, что гость оказался прав. Деду нужен был именно халат.
   Как только данный предмет одежды оказался в руках хозяина хибары, улыбка мгновенно исчезла. Он с самым серьезным выражением лица взял его, внимательно осмотрел со всех сторон, примерил на себя, а затем снял и убрал в какой-то сундук, вкопанный в землю у стены. Вкопанный так удачно, что Михаил его поначалу даже не заметил.
   Покончив с халатом, старичок показал рукой на топчан. Этот жест поставил молодого человека в тупик. «Чего он хочет? – подумал он. – Чтобы я передвинул куда-то первобытную кровать? Сам не может ее поднять?»
   Хозяин заметил недоумение на его лице. Он подошел к топчану и улегся на него спиной, всем своим видом показывая, что вот так надо делать. Что это – именно то действие, которое является единственно правильным в данной ситуации. Гость так не считал, но старик проявил настойчивость. Резко вскочив со своей лежанки, он еще и еще раз показал на нее рукой, что-то при этом говоря. Казалось, он был недоволен то ли непонятливостью, то ли медлительностью своего гостя.
   Что было делать? Выполнять причуды старичка или, возможно, снова оказаться на улице, в окружении враждебно настроенной толпы с топорами и косами? Конечно, он выбрал первое.
   Молодой человек сначала осторожно приблизился к топчану. Впрочем, «приблизился» – слишком сильное слово для этого действия. Правильнее было бы сказать, что он сделал шажок. Или даже полшажка. И сразу же оказался около лежанки.
   Затем он сел, проверяя, не провалится ли топчан под его весом. Этого не произошло. Видимо, топчан был сделан из цельного куска дерева. И Михаил решительно лег на спину. Его ноги при этом свешивались на пол.
   Старик вздохнул с явным облегчением. Как вздыхает учитель, которому наконец удалось донести смысл урока до самого неспособного ученика.
   Он приблизился к лежавшему на топчане гостю и больно схватил его за плечо, потом начал трясти и что-то сердито выговаривать. Каким-то шестым чувством Михаил уловил смысл сказанного. Или ему показалось, что уловил. Он подумал, что его просят расслабить мышцы. Молодой человек сделал это. Догадка была верна – рука оставила плечо в покое. Затем старик показал на глаза. Гость нахмурился, пытаясь понять еще и это. Хозяин хибары вздохнул, прикрыл свои глаза и так стоял несколько секунд. Потом он снова их открыл и вопросительно посмотрел. Смысл был ясен. Михаил закрыл глаза, рассудив, что, если что-то будет происходить, он сможет открыть их в любой момент.
   Старичок издал какой-то звук и затих. Затем раздался шорох, и снова – тишина. Некоторое время ничего не происходило. А потом что-то случилось.
   Именно «что-то», потому что Михаил не мог описать словами происходившее. Его жизненный опыт не хранил ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего то, что он испытал.
   На него нахлынули образы. И слова. И непонятные знаки. Это было так внезапно и неожиданно, что он попытался бороться и хотел приподняться с топчана, чтобы остановить этот поток. И с недоумением обнаружил, что не только не может пошевелить рукой или ногой, но даже открыть глаза. Старичок каким-то образом догадался о попытке пошевелиться. Потому что резко крикнул что-то и положил руку на лоб молодого человека, словно приказывая ему лежать тихо. Поток увеличивался и словно давил на Михаила неосязаемой массой. Или, может быть, ему просто показалось, будто что-то невидимое прижимает его к топчану. Образы, слова и знаки лились рекой. Вот мелькнул колодец, ведро, девушка, его поднимающая, затем цепь, звенья цепи, рука, вращающая ворот, и много-много других, как связанных друг с другом, так и совершенно независимых образов. Каждый из них сопровождался словом или даже несколькими словами. Слова впечатывались в память. Он чувствовал, что, несмотря на поступление все новых образов, он не в состоянии забыть предыдущие, уже показанные ему. Это доставляло ему новые мучения, но он был не в состоянии ничего поделать. Михаил потерял счет времени и надеялся лишь на то, что этот невыносимый напор образов, знаков и слов, насильственное усвоение которых отнимало его покой и свободу мыслей, рано или поздно ослабеет и прекратится. Он оказался прав.
   Поток иссяк столь же внезапно, как и начался. Некоторое время Михаил еще лежал на топчане, а потом старичок толчками и резкими словами заставил его встать. На этот раз мышцы повиновались молодому человеку. Он приподнялся.
   И сразу же отметил: что-то было не так в словах старика. Не так, как раньше. Михаил попытался проанализировать свои ощущения до и после непонятной процедуры и обнаружить различие и внезапно осознал, в чем дело. Если раньше слова старичка казались ему чепухой и он воспринимал лишь интонацию, то теперь он учитывал и смысл. Михаил понимал сказанное!

Глава 3
Знакомство с необычным

   Будь твои способности больше, это был бы уже не ты.

Наемник Торк – очередному бездарному воспитаннику

   – Что же делает так хорошо одетый неуч в этой глуши? – спрашивал его старичок, которого, как выяснилось, звали ишиб Аррал.
   Гостю было трудно отвечать. Он еще не свыкся с новым словарным запасом и правилами построения предложений. Поэтому ему приходилось говорить медленно, тщательно подбирая каждое слово.
   – Сюда я попал неизвестным мне образом, а до этого жил в другом месте. – Михаил решил твердо придерживаться абсолютной, хотя и формальной правды.
   Способ обучения новой речи путем прямого ввода в память огромного массива пар «слово-образ» поразил его своей эффективностью, и он не знал, чего еще можно ожидать от этого старичка в частности и от этой местности в целом. А если они здесь умеют и считывать содержание памяти?
   – Так не бывает, – ухмыльнулся Аррал. – Человек должен помнить, что с ним произошло. Если, конечно, его не ударили по голове очень сильно. Тебя били по голове, необученный ишиб?
   – Я не знаю.
   – Может быть, и били, – подытожил старик. – Ты производишь такое впечатление. Тебя привезли кочевники?
   – Нет. А кто это такие?
   – Точно били, – заметил Аррал. – Нельзя жить здесь и не знать, кто такие кочевники. Они сейчас повсюду.
   – Я не видел никаких кочевников. А пришел оттуда, – он махнул рукой на юг. – Помню только, что был дома, а потом вдруг очнулся рядом с каким-то полем.
   Старик недоверчиво хмыкнул:
   – Где же твой дом?
   – Далеко отсюда, – ответил Михаил и задумался.
   Действительно, где его дом? Что это вообще за место? Где в современном мире можно встретить людей, которые ни за что ни про что бросаются на одиноких прохожих с косами и топорами? И вообще почему здесь нет ни машин, ни нормальных домов? Это что, в самом деле какие-то религиозные отшельники, обладающие паранормальными способностями?
   – Как же далеко? – уточнил старик. – В Раниге хотя бы? Или в Томоле? Может быть, даже в Фегриде?
   – Мне ничего не говорят эти названия. А вы-то сами кто? Вы отшельники, да? Считаете, что нельзя пользоваться благами цивилизации? Как некоторые мормоны?
   Старик недоуменно нахмурился:
   – Какие отшельники? Какие цивилизации? Какие мор-мо-ны? Ты спрашиваешь, почему мы не живем в городах? А кто будет тогда пахать, если все переберутся в город? Тебя, наверное, ударили еще сильнее, чем я думал. Что ты будешь жрать, если все деревни исчезнут?
   Аррал явно обиделся.
   – Прости, – сказал гость, вытянув вперед руки, – я не хотел тебя обидеть. Никак не могу понять, где я оказался. В том месте, где я жил, нет таких деревень…
   – Какие же есть?
   – Ну, более современные…
   – Вот заладил, – вздохнул старик. – Деревня наша его не устраивает… Ты что – дворянский сынок?
   – Нет, – недоуменно ответил тот. – У нас вообще нет дворян.
   Это заявление произвело впечатление.
   – Что-то я не слышал о таких странах, где бы их не было, – прищурился старик. – Разве что кочевники без них обходятся. Но это же дикари!
   Насчет дикарей у Михаила были свои взгляды.
   – Скажи, а в какой стране расположена эта деревня? – спросил он.
   – В Раниге и расположена, где же еще? – буркнул Аррал.
   – А Раниг где находится? На каком, гм… континенте?
   – Вот, значит, как? – переспросил старик. – Что это еще за континент? Южнее Ранига лишь горы, а за ними океан. Тарский. Севернее – королевства Томол и Кмант. Какой континент тебе нужен?
   Михаил зашел в тупик. Что-то здесь было не то. Допустим, он мог не слышать о странном государстве Раниг. Также допустим, он мог не знать о существовании каких-то королевств. Но ведь океаны-то наперечет! Среди них нет Тарского. Среди океанов Земли его нет…
   – Что задумался? – спросил Аррал. – В себя приходишь?
   – Нет, – честно ответил тот. – Не прихожу.
   – А занимаешься ты чем? Умеешь делать что? Ведь если не дворянин, то работать должен.
   Молодой человек замялся.
   – Целитель я, – подобрал он аналог на новом языке.
   – Вот и врешь! – рассмеялся старик. – Поймал я тебя! Как ишиб ты необучен. Аб об этом ясно говорит. Не можешь быть целителем. Никак не можешь.
   – Какой такой аб? – медленно спросил Михаил.
   – Тот, с помощью которого ты управляешь ти! – еще больше развеселился Аррал.
   Он явно выделял интонацией односложные слова «аб» и «ти» – скорее всего, как специфические термины. Гость решил последовать примеру хозяина, помолчал немного и заявил, стараясь произносить незнакомое слово так же, как это делал ишиб:
   – Я не управляю никаким таким ти, – сказал он. – Чтобы быть целителем, это необязательно.
   – Та-а-к, – протянул старик, почесав свою бородку. – Ты не только безумен, но еще хочешь и меня свести с ума. У тебя есть аб. Очень слабый, но есть. Им ты можешь управлять ти! Хоть как-то, но управлять! Даже такой неуч, как ты, может это делать!
   – А что такое ти? И зачем ею или им управлять? Как им управлять?
   Старик смотрел на него, широко открыв глаза. Он уже понял, что перед ним сумасшедший. И радовался, что его не убили. Потому что убивать сумасшедших – очень плохая примета. Это знает каждый. Хорошо еще, что этот безумец говорит более-менее связно. Хотя и несет бред.
   Аррал предпринял еще одну попытку:
   – Каждый предмет на этой земле имеет ти. Когда ты управляешь ею, то можешь изменять свойства предмета. Ты что, никогда не слышал об этом?
   – Нет. А что это значит – менять свойства?
   Старик с досадой сплюнул на земляной пол. Но он был очень упрям и сдаваться не собирался, не докопавшись до того, кто же перед ним.
   – Вот это, например, и есть «менять свойства», – произнес Аррал.
   И небольшая глиняная миска, стоявшая перед ним на столе, взмыла в воздух и зависла.
   Михаил утратил дар речи. Широко открытыми глазами он смотрел на миску до тех пор, пока она не вернулась на свое место. Тогда он медленно протянул руку и взял ее. Чтобы осмотреть на предмет веревочек, на которых она может быть подвешена. Их не было.
   – Это что, фокус такой? – спросил он на всякий случай.
   В его голове мелькнуло сразу два объяснения увиденного. Либо магнитное поле, либо система зеркал. Но откуда они возьмутся в такой глуши?
   – И чем же тебя так приложили? – поинтересовался старик. – Какой еще фокус? Что ты тут несешь? Повторяю: каждый предмет имеет ти. А ты имеешь аб. Твой аб может управлять ти. Ты можешь заставить предмет взлететь, поменять цвет или форму. Хотя, конечно, не эту миску. А что– нибудь поменьше.
   – Я? Могу? – переспросил Михаил.
   – Ты! Ты можешь! – закричал старик, окончательно выведенный из себя. – Ты – бездарь! Ты – неуч! Но ты можешь это делать! У тебя есть аб!
   – Не надо кричать, – попросил молодой человек.
   Он был в отчаянии. Сначала оказался неизвестно где. Потом нашел какую-то средневековую деревню. А в ней непонятный старик запросто занимается телекинезом крупных предметов. И при этом еще утверждает, что он, Михаил, тоже может это делать. Потому что у него есть какой-то аб.
   – Ладно, – успокоился Аррал, – я начну сначала. Хоть ты и безумец, но пытаешься что-то понять. Буду объяснять, а ты задавай вопросы.
   После разговора длительностью примерно в час гость запомнил несколько основополагающих фактов и фундаментальных концепций. Во-первых, он находился не на Земле, а непонятно где. В каком-то Раниге. А мир назывался Горр. Во-вторых, у каждого предмета, одушевленного или неодушевленного, здесь было что-то вроде особого поля, как бы души предмета, называемой ти. В-третьих, у некоторых людей был сильно выражен аб – компонент собственной, персональной ти, и с помощью аба можно было управлять как собственной ти, так и другими, несобственными ти. Этих людей называли ишибами. Их было не очень много, но и не так уж мало – достаточно. Для чего-то. У Михаила аб был очень слабым. Слабее, чем у многих, обладающих им. Наконец, в-четвертых, молодой человек понял, что действительно сошел с ума. Потому что всех вышеперечисленных фактов быть в реальности не могло. Он закрыл глаза руками и застыл. Его поза выражала скорбь.
   Старик уже иначе смотрел на собеседника. Взгляд Аррала был наполнен чем-то вроде сочувствия. Ему уже раньше приходилось сталкиваться с сумасшедшими. Конечно, не с такими, как этот, но все же немного похожими.
   – Ты есть хочешь? – спросил он. – Вот, можешь перекусить.
   Аррал нагнулся, доставая из холодной печки какой-то горшок. И придвинул его вместе с деревянной ложкой.
   Молодой человек открыл глаза. Перед ним было что-то похожее на суп. Или на соус. Помедлив, он взял ложку и начал есть с печальным выражением лица. Вкус был странный, но не неприятный. Когда закончил, то ощутил, что после еды и всех пережитых впечатлений его клонит в сон.
   Старик заметил это и кивнул на топчан. А потом вышел из хибары. Михаил, подумав немного, все же прилег. Так как он не помещался на короткой лежанке, то свернулся клубочком. И так уснул.
 
   Пробуждение через несколько часов не принесло никаких новостей. Он по-прежнему был в хибаре и лежал на жестком топчане. Из крошечных окон доносился отдаленный шум, который всегда бывает там, где множество людей живут на небольшом пространстве. Он встал, слегка потянулся, насколько позволял низкий потолок, и выполз наружу через маленькую дверь. Там увидел Аррала.
   – Ну что, лучше себя чувствуешь? – поинтересовался старик, изобразив на своем сухом лице подобие сочувствия.
   – Нет. У меня, похоже, что-то с головой.
   Аррал кивнул, соглашаясь.
   – Если не считать проблем с разумом, ты выглядишь здоровым, – заметил он. – Справедливо, если будешь нам помогать за то, что мы тебя приютили.
   Гость равнодушно пожал плечами. Он был в апатии.
   – Ладно, вернемся к этому завтра, когда, может, тебе будет чуть лучше, – сжалился Аррал. – Иди сейчас, отдыхай. Или займись чем-нибудь.
   – А все же, что это за место? – решил уточнить Михаил.
   Он уже начал терять надежду уловить противоречия, нестыковки в содержании подозрительно реалистично воспринимаемого бреда. Но продолжал цепляться за любую возможность вырваться из плена галлюцинаций. Поэтому сейчас он даже не знал, что и думать.
   – Ты что, все забыл, что я тебе рассказывал? – спросил старик.
   Его бородка прямо-таки затряслась то ли от удивления, то ли от негодования.
   – Нет, помню, – поспешил успокоить собеседника молодой человек. – Но просто хотелось бы знать, что тут вообще происходит. Если нельзя понять, как я сюда попал.
   Аррал не возражал против очередной лекции. В данный момент ему все равно нечего было делать. Крестьянской работой он, как ишиб, не занимался, а насчет другой его никто не просил. Поэтому он попытался все подробно объяснить.
   Деревня Камор, куда попал Михаил, принадлежала одному из множества захудалых королевств, разбросанных в округе. Ее положение осложнялось тем, что в этом месте обосновалось недавно одно из кочевых племен. Королевство Раниг по какой-то причине ничего с кочевниками сделать не могло или не хотело. Несколько деревень оказались отрезанными от ближайших городов. А кочевники не только обложили жителей данью, что являлось для них вообще-то делом привычным, но и повадились угонять молодых девушек и подростков на невольничьи рынки. Местные жители пытались бороться с этим. Им было запрещено держать оружие в собственности, и они не имели возможности вступать в открытый бой по причине малочисленности. Но они могли прятать своих сыновей и дочерей. Если жители узнавали о набеге загодя, то вся молодежь уходила в лес, а если набег происходил внезапно, дети прятались в специально выкопанных ямах, которые дублировали погреба. Впрочем, о двойных погребах Михаил узнал чуть позже.
   Пока деревня была под контролем королевской власти, путникам и купцам были рады, потому что те приносили с собой деньги или новые товары. Когда же деревня перешла на осадное положение, то любой чужой человек представлял угрозу разоблачения. Проще всего его было убить, а тело вместе со всеми вещами спрятать. Аррал в таких случаях мог обеспечить сокрытие следа ти убитого человека.
   Когда он увидел пришельца, то сначала не собирался вмешиваться в ход вещей. Однако одежда пришельца понравилась старику. Втайне Аррал завидовал другим, более успешным ишибам, а особенно тому, как они одеваются, что едят и где живут. Ведь старик отнюдь не относился к лучшим представителям своей профессии. Его аб был несилен, поэтому он жил в деревне, а не в городе. И в богатстве не купался. Арралу захотелось приобрести хотя бы халат из необычного и плотного материала. Но в случае убийства незнакомца халат оказался бы либо надежно спрятан, либо уничтожен. Потому что никто не знал тогда, кто к ним попал и будут ли его искать. Снять халат с мертвого старик уже не смог бы – община старалась не рисковать понапрасну. К счастью, Арралу удалось разглядеть минимальные способности странного человека к управлению ти. И он объявил его ишибом. Ишибы пользовались определенным уважением. Их не продавали в рабство (по уважительной причине – ишиба контролировать гораздо труднее, чем обычного человека, и он способен на крупные и мелкие пакости), они могли занимать определенные должности в королевствах, и наконец самое главное – даже самый слабый ишиб мог делать то, чего не может обычный человек. Ишибы, будучи сравнительно многочисленными, приносили пользу не только в конкретных делах – фактически на них строилась местная цивилизация.
   Объявив пришельца ишибом, старик взял его под свою опеку и под свою ответственность. С его точки зрения, халат того стоил. А когда незнакомец оказался еще и сумасшедшим, Аррал окончательно уверился, что поступил правильно. Сумасшедших убивать нельзя – перестанет везти и постигнет ранняя смерть. Верная примета.
   Гость с трудом переварил полученную информацию. Если предположить, что он все-таки не сошел с ума, а попал в другое место, в другой мир, то ему вряд ли кто-либо позавидовал бы. Потому что этот мир был ужасен. Жизнь человека вообще и его, Михаила, в частности, не стоила ничего. Даже если он был объявлен ишибом и мог (а теперь уже был обязан) управлять непонятной ему, как носителю научного мировоззрения, субстанцией ти, используя гипотетически имеющийся у него потенциал, пресловутый аб.
   – Вот ты говорил, что у меня тоже есть аб, – начал Михаил, – значит, я тоже мог бы поднимать предметы взглядом?
   – Не взглядом, – сурово заметил старик, – а с помощью аба. Но для этого тебе нужно поучиться.
   – А чему я смогу научиться? – неуверенно поинтересовался Михаил.
   Аррал расхохотался. Он явно не имел ни малейшего желания обидеть невежду, напротив, было видно, что старик веселится от души.
   – Ты можешь научиться немногому, необученный ишиб, – ответил он, когда приступ смеха прошел. – Твой аб не силен. Он слабее даже, чем был у меня, когда я начинал обучение. А ведь я очень плохой ишиб. Но и то немногое, что ты сможешь узнать, потребует платы, размер которой вряд ли тебе понравится. Даже твоя чудесная одежда не покроет полной стоимости обучения у хорошего ишиба.
   – Понятно, – сказал Михаил.
   Ситуация была еще хуже, чем он думал. Если старик прав, то он будет кем-то вроде полуглухого в стране острослышащих.
   – Иди, еще поспи, – произнес старик. – Вон там возьми пучок соломы, постели его на пол в доме и ложись. Завтра поговорим.
   Тот так и сделал. Когда он улегся, в его голове был полнейший хаос. И еще жутко хотелось домой. Он решил как можно быстрее отыскать возможности для возвращения, почему-то не сомневаясь, что они существуют в таком странном мире. Потом усталость взяла свое. Даже солома на жестком полу не смогла помешать крепкому сну, в который он провалился.

Глава 4
О пользе аба

   Когда ты видишь что-то новое, то смотришь на это старыми глазами.

Основатель школы ишибов «Возвращение» Парет

   Михаил проснулся рано утром, но Аррала уже не было в доме. Молодой человек выглянул из хибары и увидел двух пожилых женщин, остановившихся поговорить неподалеку, направился было к ним со словами приветствия, но они недружелюбно посмотрели на него и быстро пошли в разные стороны. Его порадовало наблюдение, что теперь речь давалась ему гораздо свободнее, чем вчера.
   Когда он вернулся обратно, то обнаружил старика, сидевшего на завалинке рядом с дверью. Возможно, тот был за домом, а потом, пока гость ходил к неприветливым женщинам, вернулся ко входу.
   – Ну что, лучше тебе? – спросил Аррал.
   – Не знаю. Ясности в голове нет по-прежнему. Но в целом, может быть, и лучше.
   Он все еще испытывал растерянность. Прежде всего из-за того, что оказался неизвестно где, вдали от дома. А затем уже оттого, что он видел и испытал нечто, во что раньше не верил.
   – Хорошо, – сказал старик, – тогда нужно подумать, что нам делать с тобой.
   – А что со мной нужно делать? – удивился Михаил.
   Аррал усмехнулся:
   – Ты пришел к нам, мы оставили тебе жизнь. Даже более – я тебя приютил. И прогонять не собираюсь. Куда тебя прогонять? Ты ведь пропадешь. Кругом кочевники. Значит, нужно что?
   – Что?
   – Нужно понять, что ты умеешь делать, – наставительно заметил старик. – Чтобы не только тебе была польза от нас, но и нам от тебя. Понятно?
   – Понятно. Но можно мне задать тебе еще несколько вопросов?
   – Какой ты любопытный, – рассмеялся Аррал. Когда он смеялся, на его обычно подвижном лице, казалось, смеялась каждая черточка. – Ну спрашивай.
   – Вчера я многое не понял. Насчет ти и прочего. То есть видел кое-что, конечно. Но нельзя ли мне еще показать? Что может делать это самое ти?
   – Не ти, а аб, – строго исправил его старик. – Все делает аб. Но делает это путем управления ти.
   – Ну а посмотреть-то можно на это еще раз?
   – Можно, – сказал Аррал. – Что ты еще хочешь увидеть?
   – Все, – твердо ответил Михаил. – Все, что ты мне можешь показать.
   Старик не возражал. Если гость просит, почему бы не показать? Тем более, если это поможет укрепить его психическое здоровье. И он показал странному незнакомцу все, что умел. Он, казалось бы, усилием мысли легко поднимал небольшие предметы, удерживал их в воздухе, а потом переносил на малое расстояние. На глазах изумленного Михаила чашки и ложки меняли свой цвет, а кусочки земли – форму, но довольно быстро возвращались к прежнему состоянию. Старик даже попробовал разделить травинку вдоль стебля на две равные половины, но это у него получилось плохо.
   – Я немногое умею, – виновато заметил Аррал. – Мой аб невелик. Хотя твой и того меньше.
   Михаил подумал, что если бы какой-нибудь фокусник Земли умел делать хотя бы часть того, что только что продемонстрировал старик, то он бы озолотился. Хотя, конечно, разговор о фокусах казался теперь неуместным. Фокусы – обман, иллюзия, а то, что увидел молодой человек, к этой категории ни в коей мере не относилось. Предметы летали на самом деле. И на самом деле изменяли свой цвет и форму. Поэтому с фокусами действия Аррала нельзя было даже сравнивать. Тем более с такими, какие иногда Михаил видел в своем мире. Как правило, красота ассистентки фокусника производила гораздо большее впечатление и была несомненно реальнее, чем все демонстрируемые чудеса.
   – Как ты все это делаешь?
   – А что, научиться хочешь? – прищурился старик.
   – Хотелось бы, если ты говоришь, что у меня получится…
   – Может, и научишься. Еще вопросы есть?
   – Конечно.
   И Михаил расспросил Аррала теперь уже о жизни деревни. Ему удалось выяснить немного, в основном малоинтересные факты. О чем-то он уже догадывался и сам. Жители занимались преимущественно земледелием. Иногда охотой, но хорошо пользоваться луком умели немногие. До прихода кочевников они также держали скот. Но его угнали в первую очередь. Поэтому дань кочевникам платили преимущественно зерном.
   Аррал занимал в деревне должность, сочетавшую профессии врача, агронома, сыщика и счетовода. Его роль, как единственного ишиба, как раз и заключалась в том, чтобы сидеть около своего дома и ждать, когда же понадобится его помощь. Иногда он покидал деревню и собирал травы, которые использовал непонятно для чего. Совершенно точно не для лечения больных и не для помощи в уходе за посевами. Жители деревни кормили его, ведь ишиб являлся для них очень важным человеком. Это было лучшее место для старика, которое он мог занять в соответствии со своими талантами.