Аксенов Даниил. Самозванец

   Задание представлялось Михаилу несложным. Что такое минута? Она пролетит очень быстро. К тому же Аррал собирался отсчитывать время по биению своего сердца. Возможно, что на самом деле получилось бы еще меньше минуты.
   – А ты смотри, не убей его, – рявкнул разгневанный старик на Ксарра.
   Тот пожал плечами. У него и в мыслях не было убивать человека, который только что так помог одному из сельчан.
   – Начинайте, – пробурчал Аррал.
   Михаил напрягся. Он был уже готов немедленно воздействовать на ти Ксарра, чтобы остановить его. Но, несмотря на всю готовность, сделать ничего не успел. Какое-то мгновение, и оглобля просвистела над ним. Ему едва удалось пригнуться. Затем он бросил быстрый взгляд в сторону – оглобля возвращалась. Ксарр орудовал ею на удивление ловко. Теперь уже было не до управления ти. Михаил перекатился, уходя от очередного удара, кое-как поднялся на ноги и припустил, как заяц, вдоль ограды в надежде, что сумеет хоть таким образом продержаться минуту или то время, которое осталось до ее окончания. Он ошибался. Не успел Михаил толком разогнаться, как резкий удар по ногам сбил его. Молодой человек упал в пыль, как подрубленное дерево. Или как мешок с картошкой. Каждый мог сравнить это падение с тем, что подсказывало ему воображение. Он сильно ударился рукой и лицом. А Ксарр, неторопливо подойдя к нему, слегка постучал его оглоблей по спине. Результат схватки был ясен.
   – Поднимайся, – сказал Аррал, обращаясь к побежденному. – У тебя нет особенных повреждений.
   Кряхтя и опираясь на ограду, ученик начал вставать на ноги.
   – Видишь теперь, что ты переоценил себя? – спросил старик.
   Он был уже не так разгневан, как прежде. Длительные эмоции вообще не являлись его характерной чертой. Он был типичным холериком – вспыхивал, как спичка, и так же быстро остывал.
   Михаил ничего не ответил. Да и что он мог сказать? Схватка показала, насколько молодой человек заблуждался. А также то, что наглядные примеры гораздо эффективнее споров и увещеваний.
   Когда он возвращался домой, его одолевали смешанные чувства. С одной стороны, Михаил был горд тем, что так хорошо справился с лечением больного. С другой стороны, ему было невыносимо стыдно за столь бездарно проведенный поединок. Хуже всего было то, что он даже не мог найти своих ошибок, чтобы подкорректировать их в дальнейшем. Выходило, что он оказался побежденным, не совершив ни единого промаха. Это означало лишь одно – у него не было шансов выиграть схватку. Никаких.
   Впрочем, сдаваться он не собирался. Столь тягостные раздумья приводили его лишь к одной мысли – нужно совершенствоваться. Совершенствоваться любым доступным способом. Разрабатывать свой аб, если это возможно. Или стать великим ишибом, не разрабатывая его, если это тоже возможно. Он ясно понимал, что от его личной силы зависит самое дорогое, что у него есть, – жизнь.
 
   После этого случая, даже занимаясь бесполезной работой, навязываемой стариком, Михаил не терял времени даром. Он размышлял. Ему уже было понятно, что единственный способ нормально жить в этом мире – это быть великим ишибом. Но как им стать?
   Как можно стать выдающимся художником, если ты умеешь писать картины только на среднем уровне? Как можно стать замечательным писателем, если даже сам четко видишь, что твои строки не дотягивают до вершины? Обычным путем этого достигнуть невозможно. Даже если тренироваться все ночи и дни напролет. Возможно, в результате мастерство лишь возрастет немного – и все. Никаких откровений не будет. Толпы людей не восхитятся красотой и точностью мазка. Множество читателей не будет плакать и переживать вместе с героями. Как же быть? Что делать человеку с небольшими способностями, если его выживание зависит от того, чтобы эти способности увеличивались?
   Михаил знал только один ответ на этот вопрос. Ответ простой и одновременно сложный. Чтобы стать великим в какой-либо области, нужно найти свой особый путь. Хочешь стать выдающимся художником – найди особенный стиль, хочешь стать замечательным писателем – пиши так, как никогда и никто еще не писал до тебя. Хочешь стать великим ишибом… – опять-таки, иди своим, особенным путем.
   День за днем, ночь за ночью он обдумывал разные варианты усиления своего аба. У него были хорошее воображение и логика настоящего ученого. Но они приводили его к неутешительным выводам. В результате длительных размышлений Михаил пришел к твердому убеждению, что либо аб изменить невозможно, либо у него не хватает информации для других выводов. Поэтому он стал с прежней энергией думать о том, каким способом и посредством чего можно компенсировать слабость аба. И конечно же амулеты занимали в его мыслях центральное место.
   Амулеты могли дать человеку новые способности. Или усилить существующие. В этом было их преимущество. Но, чтобы амулет действительно помог, он должен обладать не одной-двумя, а многими функциями. Как же этого достичь? Молодой человек уже пытался рассчитать простейший однофункциональный амулет на основе свитка, выданного ему стариком. Он чуть не сошел с ума. Вычисления были грандиозные, даже несмотря на использование им десятеричной системы счисления. Ему было вообще непонятно, как местные ишибы что-то могут подсчитать, используя римскую систему. Пожалуй, тут спасовал бы и выдающийся математик. К тому же формулы практически не использовались, а шел обычный перебор значений. Возможно, профессиональный математик и установил бы какую-нибудь закономерность, вывел бы формулы. Но Михаил математиком не был. Да и сильно сомневался в том, что вычислительный хаос, с которым он столкнулся, можно упорядочить.
   Но молодой человек твердо был уверен в другом. Что эти расчеты могут быть ускорены. Во много-много раз. Он ведь прибыл из такого мира, где сложные вычисления вообще не представляли собой никакой проблемы. Там давно и в массовом порядке выполнялись очень быстрые расчеты. Почти мгновенные. Особенно на основе перебора значений или непосредственного моделирования изучаемых функций.

Глава 9
Память

   Тренируй память. Только совершенная память может что-то забыть наверняка.

Ишиб Парет – ученику, решившему идти на службу к знатному дворянину

   Ксарр снова подошел к ученику ишиба вечером, когда тот изо всех сил пытался увеличить расстояние, на котором можно было бы видеть ти.
   – Каковы твои дальнейшие планы? – поинтересовался чернобородый.
   – Не знаю, – пожал плечами гость. – Думаю еще поработать над своими навыками ишиба.
   – Тебе не стать приличным ишибом, – заметил Ксарр. – Но деревне ты можешь пригодиться. Твои зайцы хороши. Кроме того, ты показал, что можешь приносить и другую пользу. Возможно, ты будешь полезен и в чем-то еще.
   Ученик ишиба задумался… Несмотря на роль главы общины в организации того первого, нерадушного приема, Михаил вскоре убедился, что Ксарр вовсе не был плохим человеком. Несчастным по причине разлуки с женой – да, талантливым управляющим – да. Сложным и непростым человеком – да, но ни в коем случае не плохим.
   Чернобородый возглавлял общину, которую фактически сам же и создал. Деревня стояла на пороге вымирания, дворы не могли выживать отдельно. Сначала кочевники покончили бы с бедными дворами, а потом пришла бы очередь и богатых. Ксарр был неглуп и сразу понял это. Отчаявшиеся жители деревни в тот момент готовы были поверить любому, кто пытался сделать что-то конкретное. Сначала он придумал двойные погреба. А потом довольно быстро организовал все так, чтобы люди помогали друг другу, чем могли. И размеры помощи определял сам. Были и другие достижения, в частности общая подать. Вскоре жители Камора на деле почувствовали перемены к лучшему и, видя в этом несомненные заслуги Ксарра, признали его очевидное право руководить общиной. Впрочем, он не злоупотреблял властью в крупных размерах. Но в мелочах конечно же себе не отказывал, искренне считая это справедливой платой за труды. Даже в незначительных вопросах жизнеустройства Камора проявлялся его талант организатора и управленца.
   Возможно, не только талант, но и полученные где-то знания и умения. Как догадался Михаил по некоторым намекам и разговорам, Ксарр не родился в этой деревне, а пришел в нее много лет назад. О его прошлом никому и ничего не было известно…
   – Мне нравится деревня, – сказал наконец ученик Аррала. – Насколько я понял, сейчас это единственное относительно безопасное место в округе. Но, с другой стороны, в этом мире, кроме вашей деревни, я еще ничего не видел. Поэтому в будущем мне бы хотелось немного попутешествовать. Чтобы посмотреть хотя бы на города. И на других ишибов. Которые лучше…
   Ксарр кивнул.
   – Ты вправе идти, куда хочешь. Но помни две вещи. Первая – твоя жизнь вне нашей деревни ничего не стоит. Ты даже пока что не можешь постоять за себя. Мы с Арралом убедительно доказали тебе это всего лишь одним легким ударом оглобли. Вторая – даже если ты сумеешь добраться до ближайшего города живым, там тебе никогда не получить такого уважения, каким ты мог бы обладать здесь. А мы бы для тебя подобрали даже какую-нибудь невесту. Немного попозже. Когда дети подрастут или король прогонит кочевников.
   Чернобородый совсем не хотел отпускать потенциально полезного жителя. В это смутное время каждый человек был на счету, и он пытался убедить гостя остаться. Как пытался бы убедить любого мужчину, заслуживающего доверия.
   Тот лишь поблагодарил его и заверил, что пока никуда уходить не собирается. Он не готов как ишиб, и неизвестно, когда будет готов.
   Ксарр ушел удовлетворенный. А Михаил между тем переживал. В дополнение к стыду и ощущению своей беспомощности его одолевала тоска по родному миру. Когда он сшивал рану Сантра, ему внезапно вспомнилась учеба в университете. Курс хирургии, его сокурсники, учителя… Как можно вернуться в привычный мир? А если это нельзя сделать, то как можно жить здесь нормально? Чтобы не беспокоиться о завтрашнем дне? Его темперамент требовал действий, требовал результатов.
   Но результаты не могут прийти сами по себе. Над ними нужно работать. Нужно использовать свои умения, свои знания… А какие у него были знания? Очень специализированные. Они не могли ему помочь в данной ситуации. Но, с другой стороны, он был человеком своей эпохи. Который получал от чтения намного больше информации, чем могло бы ему пригодиться. И эта информация, будучи невостребованной, исчезала из памяти. Иными словами, Михаил сейчас знал гораздо меньше, чем успел забыть. Но, может быть, есть возможность вспомнить что-то по-настоящему полезное?
   На следующий день, с утра, он подошел к Арралу. Ему не терпелось выяснить один очень важный вопрос.
   Старик сидел на своей завалинке и крутил в руках пучок травы, словно стараясь рассмотреть что-то в ней. Солнце еще не взошло, и было довольно темно. Но для того чтобы видеть ти, освещенность не имеет никакого значения.
   – Можно ли использовать ти для улучшения своих внутренних качеств? – спросил его ученик.
   – Что ты имеешь в виду? – не понял старик.
   – Например, я бы хотел улучшить память. Это можно сделать?
   Аррал хмыкнул.
   – Нет ничего проще. Это умеет любой ишиб. Я вскоре собирался научить тебя этому. Когда ты… гм… окончательно выздоровеешь.
   – Я думаю, что здоров, – медленно произнес тот.
   Старик скептически посмотрел на него:
   – А кто недавно опять говорил про то, что дворяне не нужны? Что рабство вредно для любого государства? Кто? Я говорил? Да если бы ты это ляпнул в любом городе, то точно оказался бы в яме для преступников. Как смутьян. Если бы тебя не проткнул мечом первый же беститульный дворянчик. Это я знаю о том, что ты – сумасшедший. А там сначала бы убили, а потом разбирались!
   – Мы ведь сейчас не говорим о дворянах, – дипломатично заметил Михаил. – А всего лишь о памяти. Какой может быть вред в том, что я узнаю, как ее улучшать?
   – Не знаю, – мрачно буркнул старик, нахмурившись. – Думаю лишь о том, чтобы тебе не было вреда. Вдруг опять бредить начнешь?
   – Не начну, – твердо пообещал молодой человек. – Вот увидишь!
   Аррал еще немного поколебался. Он полагал, что в некоторых случаях человека стоит пощадить и не напоминать ему о прошлом. Мало ли что там произошло, если рассудок человека постарался забыть это? И вот сейчас он опасался, что настоящие воспоминания о случившихся событиях, казалось бы похороненные в глубинах памяти молодого человека, нахлынут и вызовут обострение заболевания. Старик считал, что в случае его ученика ложные воспоминания о каком-то нелепом мире подменили собой настоящие. Но, с другой стороны, не может же эта ситуация продолжаться вечно? Каждый ишиб знает, как управлять своей памятью!
   – Собственную ти изменять проще всего, – с неохотой начал Аррал. – Ведь ты живешь с ней, она всегда с тобой, ты к ней привык, ты ее используешь для влияния на другие ти. А память – такая же часть твоей ти, как и все остальное. Хорошо заметная часть.
   – Но ты же говорил, что ишибы не могут воздействовать на психику? – удивился Михаил.
   – Мы не можем, да. Ни на свою, ни на чужую. Но память – единственное исключение. Ишиб может управлять своей памятью. И только своей! Каждый ишиб может помнить абсолютно все, что видел или слышал. Если захочет, конечно. Не все, правда, хотят.
   – Как это сделать?
   Старик скривился и внимательно посмотрел на собеседника. Он снова немного подумал. Однако же на этот раз Аррал колебался недолго. Тот был его учеником. А память – важная вещь для обучения.
   – Наблюдай за мной, – сказал он. – Смотри на мою ти. Вот сюда.
   Михаил приблизился к старику, чтобы видеть, что и как он делает. Аррал выделил участок ти в верхней части своего тела.
   – Вот это и есть память. Или то, что связано с ней. Изменяя ее, ты забываешь что-то или вспоминаешь то, что забыл.
   – То есть можно вспомнить все то, что видел когда-то? Абсолютно все? – уточнил ученик.
   – Человек держит в своей памяти все, – сказал старик, – но может вспомнить лишь малую часть.
   С точки зрения Михаила, эта фраза имела смысл. Любая деятельность человека может быть разделена на сознательную и бессознательную. В первом случае все происходит под контролем сознания. А во втором – автоматически, без участия сознания и внимания. Поэтому и память может быть разделена на сознательную и бессознательную. Сознательная память обычно не удерживает совершенно все, что человек когда-то делал или видел. А удерживает лишь то, что человек часто использует. Но бессознательная память, в отличие от сознательной, велика. Она вмещает все. Или почти все.
   Например, кто-то учится ездить на велосипеде. В самый первый раз он внимательно следит за каждым своим движением, отслеживая ошибки. Но когда получается все лучше и лучше, внимание ослабевает, и затем оно становится не нужным! В конечном итоге человек может ехать, совсем не думая о том, что он делает. Когда пройдет время, то человек забудет, какие ошибки он совершал. Но при этом все его бессознательные навыки сохранятся. Он уже никогда не забудет, как нужно ездить на велосипеде. Из его сознательной памяти исчезнут воспоминания, которые отражают процесс обучения езде. Они этому человеку больше будут не нужны. И это касается любого обучения.
   Поэтому сознательной памяти не требуется вся информация, полученная на протяжении жизни. Ей нужен лишь тот минимум, который позволяет думать над текущей проблемой. Однако же полученная информация никогда не забывается полностью, она просто становится недоступной для сознательной памяти. Но при определенных условиях воспоминания о многих вещах, увиденных или услышанных человеком, возможны. И вот сейчас Михаил наблюдал за процессом перевода информации из глубин подсознательной памяти в сознательную память с помощью ти.
   – Смотри, вот это то, что я использую часто, что находится у меня в памяти сейчас, – говорил старик. – А вот – очень интересная часть. То, что я когда-то знал, но забыл. А вот – то, что я вообще никогда не знал. А видел лишь случайно, мельком, не обратив на это внимания.
   Ученик пытался просматривать и изменять свою ти точно так же, как делал Аррал.
   – А сейчас я перехожу к своим самым ранним воспоминаниям, – сообщил старик. – Воспоминания нельзя видеть все одновременно. Ты можешь лишь как бы пролистывать их, используя либо сходство с чем-то, либо временные промежутки твой жизни. Что-то полезное всегда нужно искать шаг за шагом, не торопясь. Попробуй сам, попробуй. Все очень просто.
   И Михаил попробовал. Он бы сделал это и без напоминания Аррала. У него всегда после увиденного действия возникало непреодолимое желание немедленно все повторить. Управление памятью действительно не было сложным. Делая то же, что и старик, он сначала выхватывал случайные куски воспоминаний и отчетливо видел все, что переживал когда-то. Вот он в школе, стоит у доски и решает задачку по математике, вот он играет в футбол во дворе, вот он идет куда-то, очень торопится…
   Сначала молодой человек плохо контролировал то, что желал бы вспомнить. Воспоминания были случайны. Но потом у него начало получаться выбирать те участки памяти, которые ему хотелось. Первое свидание, поступление в университет, первая его больная на практике…
   Старик внимательно смотрел на своего ученика. Его очень удивляло, как легко у него все получается. Он-то сам потратил гораздо больше времени, чтобы научиться самым примитивным вещам. Старому Арралу было невдомек, что его гость действительно пришел из странного места. Где не было дворян, не было рабов, но также не было ти. Ишиб не знал, что Михаил, как и многие другие представители его мира, учился так много, что научился учиться.
   А перед Михаилом открывались новые горизонты. Он был глубоко потрясен. Будь у него такие возможности в деле управления памятью дома, он был бы выдающимся человеком. Может быть, действительно выдающимся ученым. Объективно говоря, он и так был неплох, но свою жизнь видел ясно. Безусловно, он стал бы профессором. Если бы повезло, то академиком. Если бы очень сильно повезло, то получил бы Нобелевскую премию. Но действительно невероятное и очень важное открытие он бы вряд ли сделал. И «нобелевку» мог получить либо за совокупность работ, либо за какой-то полезный практический результат, как, например, злополучный усовершенствованный томограф. Совсем другое дело, обладай он феноменальной памятью. Тогда бы ему ничего не стоило работать на стыке наук. На стыке многих наук. Где и рождаются великие открытия.
   Впрочем, сейчас он был не дома. И его очень интересовал вопрос, почему он не дома и как попасть обратно. Также его интересовало, в каком месте он оказался. И, разумеется, хотелось выяснить, как извлечь максимальную пользу из ситуации. В таких случаях совершенная память могла быть очень полезной.

Глава 10
Первый амулет

   Если хочешь что-то спрятать, прячь поглубже. Пусть враги хотя бы помучаются, откапывая.

Некий опытный кладоискатель

   Михаил уже не раз задумывался о своей судьбе. Он вспоминал о доме, где ему жилось вообще-то неплохо. Сравнивал свою жизнь здесь и там. Жизнь в деревне определенно проигрывала почти во всех отношениях. За исключением прекрасного и прежде неведомого ощущения власти над тем, что раньше казалось неподвластно никакому контролю.
   Существование людей, известных животных и знакомых растений в мире Горр наводило на мысль, что оба мира, Горр и Земля, очень похожи. Разница лишь в проявлении ти. Для себя он объяснял ти как особое поле, окружающее любой материальный объект. По какой-то причине этого поля в его мире не было, или оно не проявлялось, а здесь оно присутствовало. Существование ти, похоже, определяло и второстепенные отличия миров друг от друга: например, развитие науки или политическое устройство стран. Он часто размышлял об этом, но у него не было всех данных, чтобы провести полноценное сравнение, – в мире могучих ишибов он видел лишь убогую деревушку.
   Молодой человек часто предпринимал вылазки из Камора, чтобы расширять свои познания о новом месте обитания. Он опасался слишком далеко отходить от деревни, но охотно изучал окрестности. Лес и рощи вокруг Камора напоминали земные, поля были возделаны, а редкие ручейки весело пробивались из-под земли. К тому же по этим местам было бы очень приятно гулять, если бы не отряды кочевников, которые могли появиться совершенно внезапно.
   Он был очень осторожен в выборе маршрутов для своих прогулок. Прежде чем выходить на открытую местность, внимательно осматривал все кругом. Но однажды утратил бдительность и повстречал кочевников во второй раз за время жизни в деревне. Это случилось, когда он прогуливался по лесу неподалеку от Камора. Может быть, ему элементарно не повезло, а возможно, встреча была закономерной, ведь молодой человек посещал данный лес слишком часто и рано или поздно, по теории вероятности, должен был встретиться с кочевниками. Но Михаил не мог не ходить сюда, именно этот лес был ему очень нужен.
 
   Когда он стал задумываться об изготовлении амулетов, то попытался начать с простейших. Казалось бы, чего легче: измени ти предмета так, чтобы под влиянием какого-то внешнего фактора с предметом что-то происходило, – и амулет готов. Михаил предпринял множество попыток сделать это, но, к своему разочарованию, обнаружил, что большей частью его самодельные амулеты не работают. Аррал был полностью прав: при изготовлении амулета нужно учитывать многие факторы, поэтому создание даже самого несложного из них превращалось в трудоемкий процесс. Ученика это не устраивало, его планы напрямую зависели от того, как быстро он сможет создавать и испытывать новые амулеты.
   – А нельзя ли сделать такой амулет, который бы работал без учета внешних условий? – спросил он у Аррала. – Это ведь не потребует расчетов.
   – Можно, – ответил ишиб. – Все можно. Помни лишь, что либо ты долго считаешь и делаешь амулет, работа которого ни от чего не зависит, либо ты убираешь все изменения внешней среды, и тогда любой амулет будет работать. Третьего не существует.
   – А как можно убрать все изменения? – удивился Михаил. – Я ведь не могу контроливать, скажем, погоду.
   – Говорят, что глубоко в горных пещерах все амулеты работают. Ведь там нет и ветерка, – улыбнулся Аррал.
   Молодой человек не хотел идти в горы, чтобы искать какие-то подземелья. Однако фраза старика натолкнула его на интересную мысль.
   Он решил сделать простейший амулет и проверить его работоспособность в подвале, где дети обычно прячутся от кочевников.
   В чем должна быть функция этого амулета? Да в чем угодно для начала! Пусть это будет кусок деревяшки. И пусть он, нормально работая, изменяет свой цвет на флуоресцирующий зеленый. Это значит, что если амулет будет работать ненормально, то изменения цвета не произойдет.
   Ученик ишиба начал экспериментировать. Простейший амулет было сделать удивительно легко: взять деревяшку и слегка изменить ее ти. Но, к разочарованию Михаила, в подвале или где бы то ни было еще этот амулет работать отказывался.
   Он вертел его и так и сяк. Оставлял в необычных положениях, даже слегка прикапывал. Загораться амулет не желал. В конце концов, измучившись, обратился к старику.
   – А как узнать, что простейший амулет работоспособен? – спросил молодой человек.
   – Что, не получается? – ехидно рассмеялся старик.
   – Нет, – насупился тот.
   – А где ты сделал амулет?
   – Вот здесь, в доме.
   – А проверял где?
   – В подвале Ксарра.
   Аррал расхохотался:
   – Сделай плот под водой, а потом заставь его плавать!
   Михаил подумал немного:
   – Ты имеешь в виду, что если я хочу, чтобы амулет работал в подвале, я должен его и делать в подвале?
   – У меня удивительно догадливый воспитанник, – пробурчал старик, почесывая бородку. – Только неуч. И неуч гордый. Не хочет лишний раз спросить! Да, Михаил, так все делают. Так делал мой учитель, так делал я, когда он меня заставлял создавать амулеты! И ты тоже так сделай!
   И молодой человек последовал совету, предварительно обругав себя, что потратил столько времени и сил, хотя решение было известно старику. Пообещав себе в следующий раз не изобретать велосипед, он принялся за работу.
   Спустившись в подвал со своей деревяшкой, он быстро убрал все прежние изменения ти. Затем наложил их по новой. И – о чудо! – амулет заработал.
   Правда, работал недолго, всего лишь несколько секунд. Потом мигнул и погас. Ученик ишиба снова стер все изменения и снова наложил их на ти. Амулет заработал… и опять погас. Сколько раз молодой человек ни делал это, столько раз он получал один и тот же результат – амулет работал совсем недолго.
   Михаил задумался. В чем же было дело? Опыт показал, что амулет может работать в подвале, где была относительно устойчивая среда. Но потом действие его прекращалось. Почему?
   Вывод был только один: в подвале что-то изменялось и влияло на работу амулета. Но что могло изменяться, если даже двери были задраены так, что туда не попадало ни лучика света, ни глотка свежего воздуха?
   После минуты размышлений молодого человека осенило. Он ведь и был помехой! Его тело, его ти!