Страница:
Ныне всем хорошо известно об открытии немецким инженером, реконструировавшим местные очистные сооружения, в экспозиции Багдадского исторического музея самые настоящие электрические батареи, изготовленные во времена династии Сасанидов, т. е. за тысячу лет до изобретения Вольта, под невразумительным названием «предметы культа». Учитывая, однако, что наука археологии практикуется исключительно «узкими специалистами», мы, возможно, так никогда и не узнаем, насколько глубокой является на самом деле пресловутая «ночь времен».
Небезынтересны также и некоторые надежно документированные факты, связанные с мнениями ученых прошлого. Так, бывший ярым противником алхимии Жан-Фредерик Швейцер, известный также под именем Гельвеций, свидетельствует о визите к нему утром 27 декабря 1666 года некоего незнакомца[3]. Этот весьма почтенный и серьезный на вид человек с властным выражением лица носил пальто, напоминавшее одеяние меннонитов[4]. Спросив у Гельвеция, верит ли он в философский камень (на что знаменитый ученый ответил отрицательно), незнакомец открыл небольшую шкатулку из слоновой кости, «содержащую три кусочка некоего вещества, напоминавшего не то стекло, не то опал». Затем владелец шкатулки объявил Гельвецию о том, что это и есть знаменитый камень философов и что с помощью этого небольшого его количества можно получить двадцать тонн золота. Взяв в руку один из этих кусочков и заранее поблагодарив незнакомца за любезность, Гельвеций попросил уделить ему малую толику камня. Но алхимик, грубо отказав ему в этом, сообщил ему затем более любезным тоном, что даже все состояние Гельвеция (бывшего отнюдь не бедным человеком) не заставит его распроститься с самой малою долей камня по причине, раскрыть которую он не имеет права. В ответ на просьбу Гельвеция доказать справедливость своих слов, осуществив вышеупомянутую трансмутацию, незнакомец пообещал вернуться к нему через три недели и продемонстрировать нечто, что его изрядно удивит. И он действительно пришел к нему в указанный день, хотя и отказался выполнить трансмутацию, ссылаясь на то, что ему запретили раскрывать эту тайну. Однако он согласился на этот раз передать Гельвецию кусочек камня, «размеры которого не превышали горчичного зерна». Когда же ученый выразил свое сомнение в возможной эффективности столь незначительного количества вещества, он разделил кусочек на две части, протянул ему одну из них со словами: «Собственно говоря, вам достаточно и этого».
Тогда ученый признался незнакомцу в том, что ему удалось в прошлый раз утаить некоторое количество вещества, но что при попытке трансмутировать свинец в золото он получил лишь что-то вроде стекла. «Вам следовало бы защитить свою добычу с помощью желтого воска, – сказал ему алхимик, – ибо это помогло бы ей пропитать свинец и превратить его в золото». И он пообещал Гельвецию осуществить это чудо в девять часов утра следующего дня, но больше тот его уже никогда не видел. Тогда жена Гельвеция убедила его в необходимости провести трансмутацию самостоятельно.
И тогда Гельвеций начал действовать согласно рекомендации незнакомца. Расплавив в тигле около трех драхм свинца, он бросил туда закатанный в желтый воск камень. И свинец действительно превратился в «Да сохранят его (оставшегося неизвестным алхимика) Святые Ангелы Божьи как подателя благ для всего христианского мира. И да пребудет сей камень в веках ради всех нас!»
Поскольку новость быстро распространилась повсюду, Спиноза, которого трудно считать наивным, решил сам поставить точку во всей этой истории и нанес визит к ювелиру, проверявшему качество алхимического золота. И заключение последнего было более чем благоприятным: добавленное к расплавленному золоту серебро также превратилось в золото. А ведь ювелир Брехтель, управлявший монетным двором герцога Оранжского, несомненно, знал в этом деле толк. Поэтому маловероятно, что он стал жертвой мошенничества или просто обманул Спинозу. Последний также навестил Гельвеция, показавшего ему как само золото, так и тигель, в котором оно было приготовлено. И поскольку на его стенках все еще были видны крупицы прилипшего драгоценного металла, Спиноза полностью уверовал в достоверность трансмутации.
Впрочем, как подчеркивают Бержье и Повель, сама трансмутация является для алхимиков далеко не главным делом. Ибо совершают они ее, главным образом, в целях демонстрации. Впрочем, доказать ее реальность достаточно сложно, хотя свидетельства Гельвеция и Ван Гельмонта и производят сильное впечатление. Скептики могут напомнить нам о безграничности возможностей иллюзионистов, хотя нам и трудно поверить в то, что примерно четыре тысячи лет исследований и сто тысяч томов рукописей посвящены всего лишь вульгарному мошенничеству. Поэтому мы хотим предложить вам совсем другое объяснение. Объяснение весьма несмелое, учитывая ужасающее давление современного научного мнения. Короче говоря, мы попытаемся описать вам работу алхимика, оканчивающуюся приготовлением «камня» или «проекционного порошка», в ходе которого мы увидим, что некоторые операции алхимиков не вполне стыкуются с нашим нынешним знанием о строении вещества. Хотя и не вполне очевидно, что современное знание о ядерных явлениях можно считать окончательно завершенным и непререкаемым. В частности, совершенно неожиданное влияние на них могут оказывать явления катализа.
«Вполне возможно также, что в некоторых природных смесях под воздействием космического излучения могут развиваться долговременные ядерно-каталитические реакции, приводящие в конечном счете к массовой трансмутации элементов. Не исключено, что именно в этом и заключается один из алхимических ключей, предписывающих алхимику бесконечно повторять свои операции вплоть до того момента, когда в небесах наконец не сложится соответствующая констелляция.
Правда, на счет этого имеется следующее возражение. Если подобного рода трансмутации были бы действительно возможны, то куда же тогда девалась высвобождаемая ими энергия? Тогда успешные алхимики должны были бы взорвать не только свой родной город, но и все живое в радиусе нескольких десятков тысяч квадратных километров. Иными словами, это должно было бы вызвать целый ряд чудовищных катастроф.
Сами алхимики отвечают на это так: именно опасение перед катастрофами, вызванными неконтролируемым высвобождением содержащейся в материи чудовищной энергии, которые действительно имели место в отдаленном прошлом, мы и стараемся столь тщательно хранить тайны нашей науки. Кроме того, „Великое Делание“ включает в себя несколько последовательных фаз, и научившиеся высвобождать в результате многолетнего труда и суровой аскезы энергию ядра обучаются также предосторожностям, которые необходимо соблюдать, дабы избегнуть подобной опасности.
Следует ли считать подобное объяснение стоящим? Как знать. Во всяком случае современные физики признают возможность поглощения в определенных условиях энергии ядерного распада посредством особых частиц, называемых нейтрино или анти-нейтрино, существование которых было, по-видимому, подтверждено в ряде опытов. К тому же существуют, по-видимому, и некоторые виды ядерных реакций, высвобождающие сравнительно небольшое количество энергии или же высвобождающие ее в форме нейтрино». Впрочем, как говорит Бержье: «Касательно именно этой проблемы я, пожалуй, полностью с ними согласен. Ибо в случае реального существования технологии, позволяющей изготавливать водородную бомбу на кухонной плите, я бы также предпочел сохранять ее в тайне».
О том же самом говорил в беседе с ним и ученик Фульканелли, Канселье: «Главное, чтобы это не было принято за шутку. Вы совершенно правильно представляете суть дела, и я имею полное право утверждать, что мы можем осуществить ядерное деление, используя в качестве исходного материала относительно распространенную и недорогую руду и ряд операций, требующих лишь камин с хорошей вытяжкой, плавильную печь на угле, несколько горелок Мекера и четыре баллона с бутаном».
Иными словами, вполне резонно предположить, что даже в ядерной физике мы можем получать весьма серьезные результаты, используя самое простое оборудование. Кстати, именно это и станет магистральным направлением будущей науки и техники.
Как говаривал Роджер Бэкон: «Мы может гораздо больше, чем знаем», добавляя к этому слова, которые вполне мог произнести какой-нибудь алхимик: «В принципе, возможно все, хотя далеко не все позволено».
Впрочем, согласно алхимикам, власть над материей и энергией является реалией второго порядка. Ибо истинною целью их древней науки, являющейся, по-видимому, остатком исчезнувшей цивилизации, является трансмутация самого оператора, т. е. достижение им более высокого уровня сознания. Иными словами, вещественные результаты суть лишь обещание конечного результата, который является чисто духовным. Все направлено, в конечном счете, к трансмутации самого человека, т. е. к его обожению или растворению в том «ядре» незыблемой божественной энергии, которое порождает все энергии материального порядка. Или, как говорил Рабле, алхимия представляет собою «науку сознания». Иными словами, используя выражение отца Тейара де Шардена, это наука не столько материализации, сколько гоминизации. Или, как говорил он сам: «Физика станет истинною лишь тогда, когда ей удастся органически вписать Целостного человека в непротиворечивую картину вселенной». «Знайте же, – писал один из посвященных алхимиков, – знайте все исследующие наше Искусство, что все есть Дух – но, если в сем Духе не заключен другой, ему подобный Дух, то нет никому от этого никакой пользы»[5].
А теперь мы вынуждены снова вернуться к таинственному собеседнику Луи Повеля, беседа с которым была им описана в начале этого введения. Тогда Повелю так и не удалось узнать его настоящее имя, поскольку тот прилагал все усилия, чтобы сохранить свое инкогнито. К тому же вскоре после этого он бесследно исчез, добровольно уйдя в подполье и порвав все связующие его с нашим веком нити. Как полагает Бержье, речь идет о человеке, получившем известность под именем Фульканелли, написавшем около 1920 года две замечательные и странные книги: «Обиталища философов» и «Тайна готических соборов». Книги эти были изданы трудами ученика Фульканелли, Эжена Канселье, который так никогда и не раскрыл тайну его псевдонима. Ясно лишь одно: в настоящее время они являются наиболее значительными современными трудами по алхимии. Во всяком случае – это несомненное свидетельство высшего знания и мудрости, с чем согласны несколько весьма выдающихся современных умов, всегда относившихся к имени Фульканелли с глубочайшим уважением.
«Я спрашиваю себя, – пишет Эжен Каселье, – может ли человек, достигший высочайших вершин познания, не подчиниться приказам Рока? Никто не является пророком в своей стране. Вполне возможно, что именно эта старая поговорка является оккультной основой того переворота, который вызывает в одинокой и суровой жизни философа искра божественного откровения. Ибо под воздействием ее испепеляющего огня ветхий человек исчезает, а все связывавшие его условности типа имени, фамилии, родины, различных заблуждений, тщеславий и иллюзий обращаются в пепел, из которого возрождается, словно феникс, совершенно иная личность. Во всяком случае, именно об этом говорит известная философская традиция.
Все это было хорошо известно и моему учителю. Он исчез именно в тот роковой час, когда завершил то, что было ему предназначено. Никому не дано ускользнуть из-под власти великого закона. Да и я сам, несмотря на вызванную разлукой с учителем боль, действовал бы точно так же, осознав необходимость расстаться с мирскою славой».
Эти строки были написаны Эженом Канселье в 1925 году, когда человек, поручивший его заботам издание двух вышеназванных книг, сменил свой облик и среду обитания. И все же Жак Бержье имеет все основания полагать, что в послеполуденное время одного июньского дня 1937 года ему довелось иметь дело именно с Фульканелли.
В тот день он встретился, по просьбе Андре Эльброннера, с таинственным персонажем, в рамках заурядного посещения исследовательской лаборатории парижского газового общества. Вот подлинное содержание этого разговора.
«Насколько я знаю, господин Андре Эльброннер, ассистентом которого вы, по-видимому, являетесь, занимается исследованием ядерной энергии. Он был столь любезен, что поставил меня в известность о результатах некоторых из своих опытов, а именно: о возникновении радиоактивного излучения (изотопа) полония, полученного при испарении висмутовой нити под воздействием электрического разряда в атмосфере дейтерия при высоком давлении. Должен сказать, что вы весьма близки к успеху, впрочем, наряду с несколькими другими современными исследователями. Но мне хотелось бы призвать вас к осторожности. Работы, предпринимаемые вами и вашими коллегами, являются очень и очень опасными. Причем опасны они не только для вас лично, но и для человечества в целом. Высвобождение ядерной энергии не представляет больших трудностей, но вызванная этим искусственная радиоактивность способна за несколько лет отравить атмосферу всей планеты. Более того, для изготовления атомной взрывчатки достаточно несколько граммов металла, но она способна стирать с лица земли целые города. Могу вам сообщить, что алхимикам это известно уже очень давно».
Бержье его прервал, попытавшись возражать: проводить параллель между алхимиками и современной физикой просто смешно! И он попытался было рассмеяться, когда собеседник в свою очередь его прервал.
«Я заранее знаю все, что вы можете мне сказать, хотя это и не представляет для меня никакого интереса. Алхимики ничего не знали о строении атомного ядра. Они ничего не знали об электричестве и не имели современных детекторов. А потому они были не способны осуществлять ядерные превращения и освобождать атомную энергию. Поэтому я даже не буду пытаться вам что-то доказывать. Прошу лишь передать господину Эльброннеру, что для высвобождения атомной энергии вполне достаточно упорядоченного расположения в пространстве (атомов) предельно чистых веществ, что не требует использования ни электричества, ни техник создания вакуума. Я ограничусь лишь тем, что преподам вам небольшой урок».
И открыв взятую со своего стола книгу Фредерика Содди «Открытие радия», мой собеседник прочел следующее: «Я думаю, что в прошлом были цивилизации, знавшие о существовании атомной энергии и погибшие в результате неправильного ее использования».
Затем он продолжил: «Прошу мне поверить, что некоторые техники ее высвобождения все же пережили века. Подумайте также над тем, почему алхимики считали обязательным использование наряду со своими исследовательскими методами множество религиозных и нравственных предписаний, тогда как современная физика является порождением состоятельных и распутных господ, видевших в ней лишь средство для своего развлечения. Так сказать, знание вне всякой нравственности… Я было попытался предупредить об этом недостатке некоторых исследователей, но, боюсь, что это были напрасные хлопоты. Впрочем, я и не испытываю необходимости в подобных надеждах».
В памяти Бержье навсегда запечатлелся его металлический отчетливый и исполненный достоинства голос. Он осмелился задать ему следующий вопрос: «Но если вы сами являетесь алхимиком, я не могу поверить в то, что вы уделяете все свое время попыткам получить золото, как это делают Дуниковский и доктор Мьет. Занимаясь в течение целого года подбором материалов по алхимии, я буквально тону в этом море шарлатанов и их безумных идей. Не могли бы вы мне, мсье, сказать, в чем заключается суть ваших исследований?»
– Вы просите меня высказать в течение четырех минут то, что потребовало четырех тысяч лет развития философии и трудов всей моей жизни. Помимо этого, вы просите меня высказать на понятном вам языке концепции, которые просто не могут быть им достаточно ясно выражены. Вы, разумеется, не могли не заметить того, что в развитии современной экспериментальной науки все более и более возрастает роль самого экспериментатора. Теория относительности и принцип неопределенности показали вам степень вмешательства наблюдателя в наблюдаемые им явления. Суть тайны алхимии проста: существует способ манипулирования веществом и энергией, позволяющий созидать то, что современные ученые называют силовым полем. И воздействие этого силового поля на наблюдателя помещает его в привилегированное, по отношению к вселенной в целом, положение. И в этой привилегированной области пространства он получает доступ к реальностям, обычно скрываемым от нас масками пространства, времени, вещества и энергии. Именно это мы и называем Великим Деланием.
– Ну а что же с философским камнем? И с изготовлением золота?
– Это всего лишь практические приложения или некие частные случаи. Существенна трансмутация самого экспериментатора, а не металлов. Это древняя тайна, переоткрываемая в течение каждого столетия несколькими людьми.
– И кем же они тогда становятся?
– Возможно, я когда-нибудь об этом узнаю.
Больше Бержье никогда не встречался с человеком, известным под именем Фульканелли, и оставил в нем неизгладимое впечатление. Мы знаем лишь, что ему удалось пережить войну и что он окончательно исчез после Освобождения, ибо все попытки его найти оказались безрезультатными.
Известно, однако, что в составленной доктором Эльбронне для комиссии по атомной энергии анкете был упомянут также некий индус Эрик Датт, который утверждал, что ему удалось найти некие очень древние манускрипты. Согласно утверждениям последнего, ему якобы удалось почерпнуть оттуда некоторые методы трансмутации металлов, благодаря чему Датт обнаружил, в частности, в остатках реакции, вызванной воздействием сильного электрического разряда на проводник из борида вольфрама, следы золота. Однако Эрик Датт был расстрелян французской контрразведкой в Северной Африке.
Анализируя все известные нам данные об алхимии, мы легко приходим к выводу о том, что основное устройство для изготовления атомной бомбы – котел – представляет собою, по сути, то «геометрическое размещение в пространстве массы чрезвычайно чистых веществ», о котором говорят алхимики. Но при этом, согласно утверждению Фульканелли, хотя в соответствующем устройстве алхимиков не используются привычное нам электричество и вакуумные техники, алхимик говорил о возможности отравления всей планеты в целом.
Спрашивается, как никому не известный, одинокий и таинственный исследователь мог все это предвидеть и узнать? «Откуда приходишь ты, душа человека? И где находится дом твой?»
В качестве возможного ответа на вопрос о причинах нежелания алхимиков «засвечиваться», Бержье вспоминает также следующий фрагмент из книги Альберта Великого «Об алхимии»: «А если ты будешь иметь несчастье общаться с князьями и царями, они будут непрестанно тебя спрашивать: „Ну и как продвигается твое Делание, учитель? Когда мы увидим что-нибудь славненькое?“ И будут они в нетерпении своем называть тебя лентяем и мошенником и причинят тебе массу всяких неприятностей. А если тебе так и не удастся прийти к благому окончанию работы, ты ощутишь на себе всю силу их гнева. Но если ты, напротив, преуспеешь, они будут удерживать тебя в постоянном заключении, чтобы заставить работать на них одних».
Не по этой ли причине исчез Фульканелли и не потому ли тщательно хранили во все времена алхимики свой секрет?
Вспомним также и о том, что первое и заключительное предписание на папирусе Харриса гласит: «Закройте рты свои и плотно сомкните губы!»
Как пишут Бержье и Повель, современный алхимик читает монографии по ядерной физике. Но при этом он уверен в том, что преобразование одних элементов в другие, так же как и еще более необычные операции, могут быть выполнены «вручную», т. е. используя самое простое оборудование. Пожалуй, лишь среди современных алхимиков мы еще можем найти столь характерный для древности дух исследователя-одиночки, хотя сохранение его и в наше время чрезвычайно важно. В самом деле, несмотря на нашу уверенность в том, что дальнейший рост знаний невозможен без использования крупных групп исследователей, сложного оборудования и значительных финансовых средств, все же такие фундаментальные открытия, как радиоактивность или волновая механика, сделаны исследователями-одиночками. Да и сама Америка, страна самых крупных научных коллективов и наиболее значительных финансовых средств, рассылает в настоящее время по всему свету своих специальных агентов, занимающихся поиском оригинально мыслящих исследователей.
Но как заявил в 1958 году директор американского исследовательского центра Джеймс Киллиан: «Делать ставку исключительно на крупные научные коллективы было бы неверным, ибо, наряду с ними, нам следует прибегать к помощи исследователей-одиночек, являющихся носителями оригинальных идей». Известный физик Резерфорд выполнил свои фундаментальные исследования по структуре ядра, пользуясь оборудованием, сделанным из консервных банок и обрывков бечевки. Жан Перрен и мадам Кюри посылали своих лаборантов в поисках оборудования для экспериментов в воскресные дни на «блошиный рынок».
Разумеется, современные лаборатории с дорогим и сложным оборудованием необходимы, но оптимальным вариантом было бы сотрудничество их обслуживающих крупных научных коллективов с исследователями-одиночками. К сожалению, все алхимики уклоняются от подобных предложений, ибо общим для них правилом является тайна работы. И единственный признаваемый ими вид организации есть духовный орден. Как писал Рене Алло: «Для нас нет никакого сомнения в том, что все алхимические манипуляции являются лишь материальной базой чисто духовной аскезы». Иными словами, если алхимия и включает в себя науку, то последняя служит только материальным средством выхода на плоскость сознания. А когда это уже произошло, то важным становится никогда не выходить за пределы духовной плоскости, которая становится самоцелью.
Итак, авторы продолжают свое расследование: «С чем же, собственно, работает алхимик? Он использует в своей работе оборудование из высокотемпературной химии минералов: печи, тигли, весы, различные измерительные устройства, к которым добавились в последнее время приборы для измерения радиоактивности (счетчики Гейгера, сцинтиллометры и т. п.). Для современного исследователя подобного рода работа может показаться несерьезной. Ни один физик-ортодокс никогда не поверит в возможность изготовления излучателя нейтронов, используя самые простые и дешевые материалы. И все же, если наши сведения верны, алхимики умели это делать. Стоит, например, вспомнить о том, что во времена, когда электрон считался четвертым состоянием материи, для производства электронного пучка создавались дорогие и сложные установки. Однако позже, как показали в 1910 году Эльстер и Гайтель, для этого было достаточно нагреть до красного каления в пустоте окись кальция. Ибо пока мы знаем еще далеко не все законы вещества, и если предположить, что знание алхимиков превосходит современное, они неизбежно должны были использовать более простые средства.
Насколько нам известно, во Франции работает довольно много алхимиков, тогда как в Америке их всего два. Да и общее их число в Англии, Германии и Италии не превышает нескольких единиц. По сообщению Е. Дж. Холмиара, ему удалось встретить еще одного в Марокко. Мы сами переписываемся с тремя пражскими алхимиками. Создается впечатление, что советская пресса также уделяет большое внимание алхимии, а отдельные ее представители предприняли обширные исторические исследования по этому вопросу».
А вот что они пишут о собственно алхимической практике:
«Отнюдь не претендуя на исчерпывающее описание алхимического метода, мы все же полагаем, что сможем привести некоторые неизвестные данные, представляющие определенный интерес. При этом мы не должны забывать о том, что сверхзадачей алхимика является его духовное преображение, а все конкретные операции суть лишь медленное продвижение оператора к „высвобождению духа“. Именно об этих манипуляциях мы и попытаемся сказать нечто еще не известное.
Небезынтересны также и некоторые надежно документированные факты, связанные с мнениями ученых прошлого. Так, бывший ярым противником алхимии Жан-Фредерик Швейцер, известный также под именем Гельвеций, свидетельствует о визите к нему утром 27 декабря 1666 года некоего незнакомца[3]. Этот весьма почтенный и серьезный на вид человек с властным выражением лица носил пальто, напоминавшее одеяние меннонитов[4]. Спросив у Гельвеция, верит ли он в философский камень (на что знаменитый ученый ответил отрицательно), незнакомец открыл небольшую шкатулку из слоновой кости, «содержащую три кусочка некоего вещества, напоминавшего не то стекло, не то опал». Затем владелец шкатулки объявил Гельвецию о том, что это и есть знаменитый камень философов и что с помощью этого небольшого его количества можно получить двадцать тонн золота. Взяв в руку один из этих кусочков и заранее поблагодарив незнакомца за любезность, Гельвеций попросил уделить ему малую толику камня. Но алхимик, грубо отказав ему в этом, сообщил ему затем более любезным тоном, что даже все состояние Гельвеция (бывшего отнюдь не бедным человеком) не заставит его распроститься с самой малою долей камня по причине, раскрыть которую он не имеет права. В ответ на просьбу Гельвеция доказать справедливость своих слов, осуществив вышеупомянутую трансмутацию, незнакомец пообещал вернуться к нему через три недели и продемонстрировать нечто, что его изрядно удивит. И он действительно пришел к нему в указанный день, хотя и отказался выполнить трансмутацию, ссылаясь на то, что ему запретили раскрывать эту тайну. Однако он согласился на этот раз передать Гельвецию кусочек камня, «размеры которого не превышали горчичного зерна». Когда же ученый выразил свое сомнение в возможной эффективности столь незначительного количества вещества, он разделил кусочек на две части, протянул ему одну из них со словами: «Собственно говоря, вам достаточно и этого».
Тогда ученый признался незнакомцу в том, что ему удалось в прошлый раз утаить некоторое количество вещества, но что при попытке трансмутировать свинец в золото он получил лишь что-то вроде стекла. «Вам следовало бы защитить свою добычу с помощью желтого воска, – сказал ему алхимик, – ибо это помогло бы ей пропитать свинец и превратить его в золото». И он пообещал Гельвецию осуществить это чудо в девять часов утра следующего дня, но больше тот его уже никогда не видел. Тогда жена Гельвеция убедила его в необходимости провести трансмутацию самостоятельно.
И тогда Гельвеций начал действовать согласно рекомендации незнакомца. Расплавив в тигле около трех драхм свинца, он бросил туда закатанный в желтый воск камень. И свинец действительно превратился в «Да сохранят его (оставшегося неизвестным алхимика) Святые Ангелы Божьи как подателя благ для всего христианского мира. И да пребудет сей камень в веках ради всех нас!»
Поскольку новость быстро распространилась повсюду, Спиноза, которого трудно считать наивным, решил сам поставить точку во всей этой истории и нанес визит к ювелиру, проверявшему качество алхимического золота. И заключение последнего было более чем благоприятным: добавленное к расплавленному золоту серебро также превратилось в золото. А ведь ювелир Брехтель, управлявший монетным двором герцога Оранжского, несомненно, знал в этом деле толк. Поэтому маловероятно, что он стал жертвой мошенничества или просто обманул Спинозу. Последний также навестил Гельвеция, показавшего ему как само золото, так и тигель, в котором оно было приготовлено. И поскольку на его стенках все еще были видны крупицы прилипшего драгоценного металла, Спиноза полностью уверовал в достоверность трансмутации.
Впрочем, как подчеркивают Бержье и Повель, сама трансмутация является для алхимиков далеко не главным делом. Ибо совершают они ее, главным образом, в целях демонстрации. Впрочем, доказать ее реальность достаточно сложно, хотя свидетельства Гельвеция и Ван Гельмонта и производят сильное впечатление. Скептики могут напомнить нам о безграничности возможностей иллюзионистов, хотя нам и трудно поверить в то, что примерно четыре тысячи лет исследований и сто тысяч томов рукописей посвящены всего лишь вульгарному мошенничеству. Поэтому мы хотим предложить вам совсем другое объяснение. Объяснение весьма несмелое, учитывая ужасающее давление современного научного мнения. Короче говоря, мы попытаемся описать вам работу алхимика, оканчивающуюся приготовлением «камня» или «проекционного порошка», в ходе которого мы увидим, что некоторые операции алхимиков не вполне стыкуются с нашим нынешним знанием о строении вещества. Хотя и не вполне очевидно, что современное знание о ядерных явлениях можно считать окончательно завершенным и непререкаемым. В частности, совершенно неожиданное влияние на них могут оказывать явления катализа.
«Вполне возможно также, что в некоторых природных смесях под воздействием космического излучения могут развиваться долговременные ядерно-каталитические реакции, приводящие в конечном счете к массовой трансмутации элементов. Не исключено, что именно в этом и заключается один из алхимических ключей, предписывающих алхимику бесконечно повторять свои операции вплоть до того момента, когда в небесах наконец не сложится соответствующая констелляция.
Правда, на счет этого имеется следующее возражение. Если подобного рода трансмутации были бы действительно возможны, то куда же тогда девалась высвобождаемая ими энергия? Тогда успешные алхимики должны были бы взорвать не только свой родной город, но и все живое в радиусе нескольких десятков тысяч квадратных километров. Иными словами, это должно было бы вызвать целый ряд чудовищных катастроф.
Сами алхимики отвечают на это так: именно опасение перед катастрофами, вызванными неконтролируемым высвобождением содержащейся в материи чудовищной энергии, которые действительно имели место в отдаленном прошлом, мы и стараемся столь тщательно хранить тайны нашей науки. Кроме того, „Великое Делание“ включает в себя несколько последовательных фаз, и научившиеся высвобождать в результате многолетнего труда и суровой аскезы энергию ядра обучаются также предосторожностям, которые необходимо соблюдать, дабы избегнуть подобной опасности.
Следует ли считать подобное объяснение стоящим? Как знать. Во всяком случае современные физики признают возможность поглощения в определенных условиях энергии ядерного распада посредством особых частиц, называемых нейтрино или анти-нейтрино, существование которых было, по-видимому, подтверждено в ряде опытов. К тому же существуют, по-видимому, и некоторые виды ядерных реакций, высвобождающие сравнительно небольшое количество энергии или же высвобождающие ее в форме нейтрино». Впрочем, как говорит Бержье: «Касательно именно этой проблемы я, пожалуй, полностью с ними согласен. Ибо в случае реального существования технологии, позволяющей изготавливать водородную бомбу на кухонной плите, я бы также предпочел сохранять ее в тайне».
О том же самом говорил в беседе с ним и ученик Фульканелли, Канселье: «Главное, чтобы это не было принято за шутку. Вы совершенно правильно представляете суть дела, и я имею полное право утверждать, что мы можем осуществить ядерное деление, используя в качестве исходного материала относительно распространенную и недорогую руду и ряд операций, требующих лишь камин с хорошей вытяжкой, плавильную печь на угле, несколько горелок Мекера и четыре баллона с бутаном».
Иными словами, вполне резонно предположить, что даже в ядерной физике мы можем получать весьма серьезные результаты, используя самое простое оборудование. Кстати, именно это и станет магистральным направлением будущей науки и техники.
Как говаривал Роджер Бэкон: «Мы может гораздо больше, чем знаем», добавляя к этому слова, которые вполне мог произнести какой-нибудь алхимик: «В принципе, возможно все, хотя далеко не все позволено».
Впрочем, согласно алхимикам, власть над материей и энергией является реалией второго порядка. Ибо истинною целью их древней науки, являющейся, по-видимому, остатком исчезнувшей цивилизации, является трансмутация самого оператора, т. е. достижение им более высокого уровня сознания. Иными словами, вещественные результаты суть лишь обещание конечного результата, который является чисто духовным. Все направлено, в конечном счете, к трансмутации самого человека, т. е. к его обожению или растворению в том «ядре» незыблемой божественной энергии, которое порождает все энергии материального порядка. Или, как говорил Рабле, алхимия представляет собою «науку сознания». Иными словами, используя выражение отца Тейара де Шардена, это наука не столько материализации, сколько гоминизации. Или, как говорил он сам: «Физика станет истинною лишь тогда, когда ей удастся органически вписать Целостного человека в непротиворечивую картину вселенной». «Знайте же, – писал один из посвященных алхимиков, – знайте все исследующие наше Искусство, что все есть Дух – но, если в сем Духе не заключен другой, ему подобный Дух, то нет никому от этого никакой пользы»[5].
А теперь мы вынуждены снова вернуться к таинственному собеседнику Луи Повеля, беседа с которым была им описана в начале этого введения. Тогда Повелю так и не удалось узнать его настоящее имя, поскольку тот прилагал все усилия, чтобы сохранить свое инкогнито. К тому же вскоре после этого он бесследно исчез, добровольно уйдя в подполье и порвав все связующие его с нашим веком нити. Как полагает Бержье, речь идет о человеке, получившем известность под именем Фульканелли, написавшем около 1920 года две замечательные и странные книги: «Обиталища философов» и «Тайна готических соборов». Книги эти были изданы трудами ученика Фульканелли, Эжена Канселье, который так никогда и не раскрыл тайну его псевдонима. Ясно лишь одно: в настоящее время они являются наиболее значительными современными трудами по алхимии. Во всяком случае – это несомненное свидетельство высшего знания и мудрости, с чем согласны несколько весьма выдающихся современных умов, всегда относившихся к имени Фульканелли с глубочайшим уважением.
«Я спрашиваю себя, – пишет Эжен Каселье, – может ли человек, достигший высочайших вершин познания, не подчиниться приказам Рока? Никто не является пророком в своей стране. Вполне возможно, что именно эта старая поговорка является оккультной основой того переворота, который вызывает в одинокой и суровой жизни философа искра божественного откровения. Ибо под воздействием ее испепеляющего огня ветхий человек исчезает, а все связывавшие его условности типа имени, фамилии, родины, различных заблуждений, тщеславий и иллюзий обращаются в пепел, из которого возрождается, словно феникс, совершенно иная личность. Во всяком случае, именно об этом говорит известная философская традиция.
Все это было хорошо известно и моему учителю. Он исчез именно в тот роковой час, когда завершил то, что было ему предназначено. Никому не дано ускользнуть из-под власти великого закона. Да и я сам, несмотря на вызванную разлукой с учителем боль, действовал бы точно так же, осознав необходимость расстаться с мирскою славой».
Эти строки были написаны Эженом Канселье в 1925 году, когда человек, поручивший его заботам издание двух вышеназванных книг, сменил свой облик и среду обитания. И все же Жак Бержье имеет все основания полагать, что в послеполуденное время одного июньского дня 1937 года ему довелось иметь дело именно с Фульканелли.
В тот день он встретился, по просьбе Андре Эльброннера, с таинственным персонажем, в рамках заурядного посещения исследовательской лаборатории парижского газового общества. Вот подлинное содержание этого разговора.
«Насколько я знаю, господин Андре Эльброннер, ассистентом которого вы, по-видимому, являетесь, занимается исследованием ядерной энергии. Он был столь любезен, что поставил меня в известность о результатах некоторых из своих опытов, а именно: о возникновении радиоактивного излучения (изотопа) полония, полученного при испарении висмутовой нити под воздействием электрического разряда в атмосфере дейтерия при высоком давлении. Должен сказать, что вы весьма близки к успеху, впрочем, наряду с несколькими другими современными исследователями. Но мне хотелось бы призвать вас к осторожности. Работы, предпринимаемые вами и вашими коллегами, являются очень и очень опасными. Причем опасны они не только для вас лично, но и для человечества в целом. Высвобождение ядерной энергии не представляет больших трудностей, но вызванная этим искусственная радиоактивность способна за несколько лет отравить атмосферу всей планеты. Более того, для изготовления атомной взрывчатки достаточно несколько граммов металла, но она способна стирать с лица земли целые города. Могу вам сообщить, что алхимикам это известно уже очень давно».
Бержье его прервал, попытавшись возражать: проводить параллель между алхимиками и современной физикой просто смешно! И он попытался было рассмеяться, когда собеседник в свою очередь его прервал.
«Я заранее знаю все, что вы можете мне сказать, хотя это и не представляет для меня никакого интереса. Алхимики ничего не знали о строении атомного ядра. Они ничего не знали об электричестве и не имели современных детекторов. А потому они были не способны осуществлять ядерные превращения и освобождать атомную энергию. Поэтому я даже не буду пытаться вам что-то доказывать. Прошу лишь передать господину Эльброннеру, что для высвобождения атомной энергии вполне достаточно упорядоченного расположения в пространстве (атомов) предельно чистых веществ, что не требует использования ни электричества, ни техник создания вакуума. Я ограничусь лишь тем, что преподам вам небольшой урок».
И открыв взятую со своего стола книгу Фредерика Содди «Открытие радия», мой собеседник прочел следующее: «Я думаю, что в прошлом были цивилизации, знавшие о существовании атомной энергии и погибшие в результате неправильного ее использования».
Затем он продолжил: «Прошу мне поверить, что некоторые техники ее высвобождения все же пережили века. Подумайте также над тем, почему алхимики считали обязательным использование наряду со своими исследовательскими методами множество религиозных и нравственных предписаний, тогда как современная физика является порождением состоятельных и распутных господ, видевших в ней лишь средство для своего развлечения. Так сказать, знание вне всякой нравственности… Я было попытался предупредить об этом недостатке некоторых исследователей, но, боюсь, что это были напрасные хлопоты. Впрочем, я и не испытываю необходимости в подобных надеждах».
В памяти Бержье навсегда запечатлелся его металлический отчетливый и исполненный достоинства голос. Он осмелился задать ему следующий вопрос: «Но если вы сами являетесь алхимиком, я не могу поверить в то, что вы уделяете все свое время попыткам получить золото, как это делают Дуниковский и доктор Мьет. Занимаясь в течение целого года подбором материалов по алхимии, я буквально тону в этом море шарлатанов и их безумных идей. Не могли бы вы мне, мсье, сказать, в чем заключается суть ваших исследований?»
– Вы просите меня высказать в течение четырех минут то, что потребовало четырех тысяч лет развития философии и трудов всей моей жизни. Помимо этого, вы просите меня высказать на понятном вам языке концепции, которые просто не могут быть им достаточно ясно выражены. Вы, разумеется, не могли не заметить того, что в развитии современной экспериментальной науки все более и более возрастает роль самого экспериментатора. Теория относительности и принцип неопределенности показали вам степень вмешательства наблюдателя в наблюдаемые им явления. Суть тайны алхимии проста: существует способ манипулирования веществом и энергией, позволяющий созидать то, что современные ученые называют силовым полем. И воздействие этого силового поля на наблюдателя помещает его в привилегированное, по отношению к вселенной в целом, положение. И в этой привилегированной области пространства он получает доступ к реальностям, обычно скрываемым от нас масками пространства, времени, вещества и энергии. Именно это мы и называем Великим Деланием.
– Ну а что же с философским камнем? И с изготовлением золота?
– Это всего лишь практические приложения или некие частные случаи. Существенна трансмутация самого экспериментатора, а не металлов. Это древняя тайна, переоткрываемая в течение каждого столетия несколькими людьми.
– И кем же они тогда становятся?
– Возможно, я когда-нибудь об этом узнаю.
Больше Бержье никогда не встречался с человеком, известным под именем Фульканелли, и оставил в нем неизгладимое впечатление. Мы знаем лишь, что ему удалось пережить войну и что он окончательно исчез после Освобождения, ибо все попытки его найти оказались безрезультатными.
Известно, однако, что в составленной доктором Эльбронне для комиссии по атомной энергии анкете был упомянут также некий индус Эрик Датт, который утверждал, что ему удалось найти некие очень древние манускрипты. Согласно утверждениям последнего, ему якобы удалось почерпнуть оттуда некоторые методы трансмутации металлов, благодаря чему Датт обнаружил, в частности, в остатках реакции, вызванной воздействием сильного электрического разряда на проводник из борида вольфрама, следы золота. Однако Эрик Датт был расстрелян французской контрразведкой в Северной Африке.
Анализируя все известные нам данные об алхимии, мы легко приходим к выводу о том, что основное устройство для изготовления атомной бомбы – котел – представляет собою, по сути, то «геометрическое размещение в пространстве массы чрезвычайно чистых веществ», о котором говорят алхимики. Но при этом, согласно утверждению Фульканелли, хотя в соответствующем устройстве алхимиков не используются привычное нам электричество и вакуумные техники, алхимик говорил о возможности отравления всей планеты в целом.
Спрашивается, как никому не известный, одинокий и таинственный исследователь мог все это предвидеть и узнать? «Откуда приходишь ты, душа человека? И где находится дом твой?»
В качестве возможного ответа на вопрос о причинах нежелания алхимиков «засвечиваться», Бержье вспоминает также следующий фрагмент из книги Альберта Великого «Об алхимии»: «А если ты будешь иметь несчастье общаться с князьями и царями, они будут непрестанно тебя спрашивать: „Ну и как продвигается твое Делание, учитель? Когда мы увидим что-нибудь славненькое?“ И будут они в нетерпении своем называть тебя лентяем и мошенником и причинят тебе массу всяких неприятностей. А если тебе так и не удастся прийти к благому окончанию работы, ты ощутишь на себе всю силу их гнева. Но если ты, напротив, преуспеешь, они будут удерживать тебя в постоянном заключении, чтобы заставить работать на них одних».
Не по этой ли причине исчез Фульканелли и не потому ли тщательно хранили во все времена алхимики свой секрет?
Вспомним также и о том, что первое и заключительное предписание на папирусе Харриса гласит: «Закройте рты свои и плотно сомкните губы!»
Как пишут Бержье и Повель, современный алхимик читает монографии по ядерной физике. Но при этом он уверен в том, что преобразование одних элементов в другие, так же как и еще более необычные операции, могут быть выполнены «вручную», т. е. используя самое простое оборудование. Пожалуй, лишь среди современных алхимиков мы еще можем найти столь характерный для древности дух исследователя-одиночки, хотя сохранение его и в наше время чрезвычайно важно. В самом деле, несмотря на нашу уверенность в том, что дальнейший рост знаний невозможен без использования крупных групп исследователей, сложного оборудования и значительных финансовых средств, все же такие фундаментальные открытия, как радиоактивность или волновая механика, сделаны исследователями-одиночками. Да и сама Америка, страна самых крупных научных коллективов и наиболее значительных финансовых средств, рассылает в настоящее время по всему свету своих специальных агентов, занимающихся поиском оригинально мыслящих исследователей.
Но как заявил в 1958 году директор американского исследовательского центра Джеймс Киллиан: «Делать ставку исключительно на крупные научные коллективы было бы неверным, ибо, наряду с ними, нам следует прибегать к помощи исследователей-одиночек, являющихся носителями оригинальных идей». Известный физик Резерфорд выполнил свои фундаментальные исследования по структуре ядра, пользуясь оборудованием, сделанным из консервных банок и обрывков бечевки. Жан Перрен и мадам Кюри посылали своих лаборантов в поисках оборудования для экспериментов в воскресные дни на «блошиный рынок».
Разумеется, современные лаборатории с дорогим и сложным оборудованием необходимы, но оптимальным вариантом было бы сотрудничество их обслуживающих крупных научных коллективов с исследователями-одиночками. К сожалению, все алхимики уклоняются от подобных предложений, ибо общим для них правилом является тайна работы. И единственный признаваемый ими вид организации есть духовный орден. Как писал Рене Алло: «Для нас нет никакого сомнения в том, что все алхимические манипуляции являются лишь материальной базой чисто духовной аскезы». Иными словами, если алхимия и включает в себя науку, то последняя служит только материальным средством выхода на плоскость сознания. А когда это уже произошло, то важным становится никогда не выходить за пределы духовной плоскости, которая становится самоцелью.
Итак, авторы продолжают свое расследование: «С чем же, собственно, работает алхимик? Он использует в своей работе оборудование из высокотемпературной химии минералов: печи, тигли, весы, различные измерительные устройства, к которым добавились в последнее время приборы для измерения радиоактивности (счетчики Гейгера, сцинтиллометры и т. п.). Для современного исследователя подобного рода работа может показаться несерьезной. Ни один физик-ортодокс никогда не поверит в возможность изготовления излучателя нейтронов, используя самые простые и дешевые материалы. И все же, если наши сведения верны, алхимики умели это делать. Стоит, например, вспомнить о том, что во времена, когда электрон считался четвертым состоянием материи, для производства электронного пучка создавались дорогие и сложные установки. Однако позже, как показали в 1910 году Эльстер и Гайтель, для этого было достаточно нагреть до красного каления в пустоте окись кальция. Ибо пока мы знаем еще далеко не все законы вещества, и если предположить, что знание алхимиков превосходит современное, они неизбежно должны были использовать более простые средства.
Насколько нам известно, во Франции работает довольно много алхимиков, тогда как в Америке их всего два. Да и общее их число в Англии, Германии и Италии не превышает нескольких единиц. По сообщению Е. Дж. Холмиара, ему удалось встретить еще одного в Марокко. Мы сами переписываемся с тремя пражскими алхимиками. Создается впечатление, что советская пресса также уделяет большое внимание алхимии, а отдельные ее представители предприняли обширные исторические исследования по этому вопросу».
А вот что они пишут о собственно алхимической практике:
«Отнюдь не претендуя на исчерпывающее описание алхимического метода, мы все же полагаем, что сможем привести некоторые неизвестные данные, представляющие определенный интерес. При этом мы не должны забывать о том, что сверхзадачей алхимика является его духовное преображение, а все конкретные операции суть лишь медленное продвижение оператора к „высвобождению духа“. Именно об этих манипуляциях мы и попытаемся сказать нечто еще не известное.