Алекс Норк. Тупик во все стороны

   Все головы повернулись к сержанту.
   Тот пошевелил губами, делая вычисления…
   – Получается пятьдесят семь секунд.
   – Мне показалось, – с удовольствием выпуская дым, сообщил мистер Гринвей, – все произошло гораздо быстрее.
   От его дорогого табака воздух стал приятно пахучим.
   – А вы появились там, мисс Адамс…
   – Минуты через две, – сообщила за нее Джойс. – Лео как раз успел переговорить с полицией.
   Макс чуть задумался…
   – Миссис Линч имела обыкновение так поздно засиживаться в своем кабинете?
   Никто не поторопился ответить.
   Блондинка-Джойс подумала… и достала из пачки на столике новую сигарету.
   – Это случалось, сэр, – ответил за всех Ширак.
   – И все-таки, как часто?
   – Бывало, – Лео Гринвей покивал головой, – да, с ней такое бывало.
   Макс понял, что большей ясности сейчас не добиться.
   Керэлл вдруг зевнула, едва успев прикрыть рот рукой, и это послужило напоминанием о времени – шел третий час.
   – Еще немного, господа. Кто-нибудь знает код сейфа?
   Лео высоко вздернул брови и мотнул головой, как будто его спросили о чем-то страшном.
   Обе женщины произнесли «нет», а слуга продемонстрировал тот же ответ руками.
   Лейтенант, естественно, спросил еще:
   – И никто туда не заглядывал, когда вы находились в кабинете?
   Снова отрицательные кивки и жесты, и теперь уже зевнул Лео.
   – Никто из вас не заметил признаков присутствия в доме чужого человека?.. Нет?
   Макс сам, видимо, вспомнил, что для сна лично ему остается уже только обрывок ночи.
   – Обязан официально предупредить вас, господа, что никто пока не может покидать дом. Мы должны будем провести тщательный досмотр дома, и, конечно, к каждому из вас еще будут вопросы. Сержант и еще один полицейский останутся дежурить на улице, это необходимая мера.
 
   Когда, попрощавшись, они выходили из залы, Блейк заметил двинувшуюся к столику у стены Хьют.
   – Лео, составишь компанию?
 
   Слуга открыл им двери наружу, пахнуло ночной прохладой и от этого приятно вздохнулось.
   – Господин лейтенант, возможно, я вмешиваюсь не в свое дело…
   – Говорите, Ширак.
   – У мадам в сейфе хранилось оружие.
   Макс резко повернул к нему голову:
   – Пистолет?
   – Да. Он еще принадлежал ее покойному мужу.
 
   Блейк уже открыл водительскую дверку, но, посмотрев под ноги, приостановился – красноватый гравий показался ему влажным.
   – Вы что, патрон? – поинтересовался Макс уже из кабины.
   – Здесь до нашего приезда был дождь.
   – Возможно.
   Блейк сделал несколько шагов к невысоким бордюрным кустам, которые шли от лестницы вдоль стены, присел… а потом вернулся обратно.
   – Не возможно, а был, и довольно сильный. Что там с другой стороны?
   – Я посмотрел из окна кабинета. Темно. Но похоже на парк.
   – Сообщи в управление, пусть кто-нибудь прямо с рассветом приедет, чтобы осмотреть грунт.
   А вообще, парня уже не надо многому учить – тот сам расставил посты по обе длинные стороны дома.
 
   Пока Макс набирал номер и разговаривал с управлением, джип выехал на шоссе к городу.
   – Чумовое немножко впечатление, а, патрон? Будто просто побывали в гостях. Заехали так, между прочим, познакомились. Труп там какой-то, но вроде, никому не мешает. Я завтра и доложу начальству: старушку одну прихлопнули, а так, все нормально.
   – Нет, Макс, они волновались. За пятьдесят семь секунд добрались до кабинета.
   – Начинаем обсуждать, патрон?
   – Начинаем.
   – То, что быстро добрались, я про себя отметил. Чересчур быстро, вы полагаете?
   – В одном интересном смысле.
   – Секунду, секунду… Эх, сколько рыбы из-за них не поймали. Еще секунду… Так… Есть! Вы поняли, что я понял?
   – Скажи вслух.
   – Выстрел. В доме стреляют. Значит, первая мысль в голове нормального человека – где-то рядом преступник. И очень вероятно – вооруженный, кто стрелял ведь они не знают. Нормальный человек подумает прежде всего, как самому не нарваться на пулю.
   – Конечно.
   – А эти двое несутся с открытой грудью.
   – И словом потом не упоминают о каком-то испуге.
   – Да, очень смелые люди. И обратите внимание, патрон, формируется своего рода алиби. Сколько нужно преступнику, чтобы убраться из кабинета и добраться до своей комнаты на четвертом этаже? Давайте прикинем.
   – Я еще там прикинул.
   – Сами мысленно сбегали?
   – Ну да. Дело укладывается в семнадцать секунд.
   – Быстрее никак не выходит?
   – Пусть шестнадцать, но это – предел.
   – Теперь вы будете фиксировать, а я сыграю блондиночку Хьют. Любопытно.
   – Что любопытно?
   – Она набросила спортивный костюм – спала в рубашке или голая?
   – Ты совсем что ли… – Блейк поискал слово и не нашел.
   – Я в смысле – на голое тело быстрей надевать. Готовы?
   Хотя дорога была пуста, Блейк, на всякий случай, снизил скорость и поехал у самого края.
   – Готов.
   – Давайте команду.
   – Выстрел!
   …………………….
   – Стоп!
   – Восемь секунд.
   – Но это в режиме «Тревога», патрон. Как на первом курсе кричали нам в академии.
   – Нет, Макс. К команде «Тревога» люди готовы тем, что их действия запрограммированы. Гражданские так не могут.
   – Секунд десять, тогда?
   – Проделаем еще раз. И представь себя в длинной ночной рубашке.
   – Ой!
   Он, подождав, повторил команду.
   И получилось…
   – Двенадцать секунд, Макс.
   Блейк перевел скорость, поехали быстро.
   – Это в нормальном режиме, патрон. Пусть будет даже четырнадцать. Четырнадцать – максимум, против шестнадцати – минимум? – Он потер указательным пальцем переносицу. – Получается, Хьют увидела бы убийцу. Стало быть, у нее и Гринвея выходит алиби.
   – Почему?
   – Гринвей не успевал. А Хьют…
   – Вот именно, близость секунд ничего не подсказывает?
   – Подсказывает, – Макс неуверенно кивнул головой и уставился на дорогу. – Вам хорошо, патрон, вы спокойненько обдумывали, пока я показания снимал… Подсказывает… что для Хьют это не алиби! Влетела после убийства на свой этаж, пистолет за поясом под свитером, и заколотила в двери?.. Конечно, этот тюфяк Лео едва очухивался, и ни за какие секунды всерьез ручаться не может. То есть, алиби имеется лишь у него.
   – Да, если отказаться от версии о преступном сговоре.
   Макс вздрогнул и после паузы качнул головой:
   – Резонно.
   – Еще есть Ширак, который успевал незамеченным спуститься к себе на первый этаж. И почему-то очень крепко спавшая Керэлл.
   Макс тут же продолжил:
   – Которая могла преспокойно скрываться в других комнатах третьего этажа.
   Они уже подъехали к городу.
   – Пропавший пистолет… думаете, патрон, из него?
   – Об этом сейчас не надо гадать, экспертиза про многое скажет. А мне вот какая мысль пришла. – Блейк встал на въездном светофоре. – По тете, как ты заметил, они плакать не собираются.
   – Да уж. Там есть, что делить.
   – Так вот, преступный сговор советую тебе подать начальству именно как основную версию.
   – К чему такая настойчивость?
   – Прослушивание, Макс. Завтрашний обыск дома на предмет оружия, из которого была убита миссис Линч, очень удобен для расстановки прослушивания по всем помещениям.
   – Отличная идея! Значит, надо убедить прокурора дать санкцию.
   – И еще. Убеди его санкционировать задержание людей в доме на трое суток. По закону прокуратура имеет на это право. Скажи, что найти какую-то вещь в таком причудливом доме крайне сложно, а при свободном перемещении преступник может легко избавиться от орудия убийства.
   – Так оно и есть, там могут быть тайники. Я добавлю: преступник может как-нибудь наведаться к тайнику, и мы вычислим это место по звукам. Верно?
   Блейк кивнул и нажал газ на загоревшийся им зеленый.
 
   – У нас пять рыбин, – напомнил Макс, когда они подъехали к его дому. – Завтра вечером поедим?
   – Давай, выгружайся. Поедим. Только подъезжай ко мне попозже, часов в девять. А ранним вечером я хочу съездить в «Леопард» и поговорить с Джулией о покойной – что та вообще была за личность.
   Макс вытащил свое барахло и на прощание завистливо произнес:
   – Мне уже через четыре часа вставать. Вы, небось, отсыпаться будете?
   – Вот отбарабанишь на моем лейтенантском месте двадцать пять лет, и тоже будешь спать сколько захочется.
 
   Действительно, какого черта не пользоваться тем, чем можно заслуженно пользоваться? К тому же, он недавно по радио слышал новую медицинскую точку зрения на сон. Известный какой-то специалист объяснял ведущей, а заодно и публике, что недосыпание нельзя потом компенсировать. Если человек не выполнил свою норму ночного отдыха, что-то там в нервных клетках теряется насовсем. По мелочи каждый раз, но зачем?
   Блейк, поэтому, как лег около четырех утра, так в двенадцать и встал.
   И тоже, зачем отказываться от полезного для здоровья порядка вещей?
   Надел спортивный костюм и кроссовки и отправился на обычную свою дистанцию в три мили. По асфальтовой чистой дорожке мимо привычных глазу особнячков.
   Он всегда бежал одинаково, против часовой стрелки: уходил от калитки своего дома влево и появлялся через девятнадцать минут с другой стороны. А на последних ста ярдах, от прокурорского дома, обязательно делал заключительный спринт.
   Бег был настолько отлажен, что в обычное утреннее время он почти всегда пробегал мимо, когда два маленьких прокурорских сына выходили с ранцами в школу. В таких случаях он махал им рукой, а они отвечали тоненькими веселыми голосами.
 
   Через девятнадцать минут Блейк приблизился к знакомому месту, означавшему начало его ускорения, но заметил самого прокурора, и тот издали поприветствовал его поднятой рукой.
   Впрочем, в этом приветствии и замеченном им выражении лица Блейк почувствовал желание что-то сказать и изменил спортивному плану.
   – Здравствуйте, – стройный красивый мулат стоял уже у калитки. – Как порыбачили?
   – Здравствуйте. – Блейк чуть перевел дыхание. – А вы в курсе?
   – Да, ваш преемник пожаловался на сорванный отдых. Ох, и навалился он на меня с утра.
   – Горяч, верно. Но в данном случае, по-моему, прав.
   – Да, аргументы, в общем-то, убедительные. Он сказал, вы тоже стали участником этого дела как частный агент погибшей?
   – Любопытное совпадение. Он рассказал про письмо?
   – И еще про одно обстоятельство, которое уже успел выяснить. Это окончательно убедило меня, что просьбу о санкциях удовлетворить надо.
   – Какое обстоятельство, сэр?
   – Тот парень, который выходил на контакт с кузиной, работает на Чилвера.
   – На Чилвера?
   Прокурор значительно покивал головой.
   Он хотел еще что-то сказать, как с неестественной быстротой из дверей дома вылетели его мальчишки и, едва успев крикнуть Блейку «хай!», схватили отца за руки. Блейк только понял, что они должны что-то показать и что это непременно нужно сделать в ближайшие две секунды. Потянутый назад, прокурор ухитрился удержать равновесие и почти побежал с ними к дому. На полпути он уперся вдруг и повернул голову к Блейку. Что-то вроде маленького отчаяния примешалось к его счастливой улыбке:
   – Взяли бы и меня как-нибудь на рыбалку!
 
   Чилвер…
   Это большая дрянь.
   Блейк медленно пошел к своему дому.
   Служба в полиции приносит и свои разочарования. И обязательно у каждого полицейского, который многие годы занимался расследованиями, такими разочарованиями бывают люди наподобие Чилвера.
   Оставшиеся на свободе мерзавцы. Сколотившие в прежние годы очень большие деньги на преступлениях, но ускользавшие от полиции и правосудия. Реальные счастливчики преступного мира, которые вкусно доживают свой век на легализованном капитале.
   Но все равно на их гнусных мордах остается печать. И если среди десяти богатых людей будет один подобный, Блейк сразу поймет и ткнет пальцем: «вот этот».
   Чилвера уже не достанешь.
   Или как раз вот сейчас?..
   Но сейчас он может ловить только очень крупную рыбу.
   Однако что ему надо, когда и так все уже есть?
   Впрочем, они иногда все равно срываются. Это про них ведь сказано: «Сколько волка ни корми…»
   С месяц назад Блейк видел Чилвера в клубе «Леопард» и спросил о нем Джулию, но та лишь развела руками: «А что мы можем поделать, Артур? К тому же, он самый активный участник благотворительных акций клуба».
   Да, неожиданность.
 
   Продолжая день в том же спокойном ритме, Блейк сосредоточился на хозяйственных делах. Надо было заранее приготовить рыбу для вечернего ужина с Максом, потому что из клуба он вернется как раз к девяти часам – с Джулией они договорились на половину восьмого. Кроме того, нужно, как он обещал Максу, сдать в прокатную фирму лендровер. И проведать перед клубом свой офис, куда могли прийти какие-то факсовые или телефонные сообщения.
 
   Времени оказалось с запасом. Блейк приехал в клуб к семи, делать в течение получаса было нечего.
   Он зашел в бар, где еще продолжал неловко себя чувствовать оттого, что можно было бесплатно пользоваться очень дорогой по понятиям его класса выпивкой. К тому же, он плохо ориентировался в этих названиях.
   Поторчал немного у стойки и попросил легкого розового французского вина.
   А когда сел за столик, что-то щелкнуло вдруг в голове как переключатель программ.
   В первый день наблюдения ему показалось, что его «повели». Но в следующие два дня он все очень внимательно контролировал и, так как «хвостов» точно не было, решил, что тогда – именно показалось.
   Тем более, зачем и кому?
   Психологически он совсем не был настроен на что-то очень серьезное, вот это и вытеснило тот эпизод на периферию памяти. А сейчас он недаром подумал про переключатель, будто кнопка перевела его на другой канал, и он видит все кадр за кадром.
   Первый день. Керэлл Адамс выходит из здания студии и приближается к своей машине, он наблюдает уже из кабины, как она кладет в багажник зачехленный мольберт, потом подходит к водительской дверке, открывает ее и садится.
   Двигается.
   Сейчас ее машина проедет мимо, и он поедет вслед в тридцати-сорока ярдах сзади. Лучше бы, чтобы кто-то занял позицию между ними, но слева поблизости никого нет, а схваченный боковым зрением темно-серый автомобиль слишком не успевает.
   Ничего, он едет ненавязчиво сзади, и расстояние позволяет ему контролировать ситуацию впереди ее машины, чтобы вовремя понять положение на светофорах и перекрестках. Это важнейшая часть дорожного наблюдения, иначе цель может, не желая того сама, уйти.
   И все пока хорошо, они удачно прошли светофор.
   Судя по направлению, цель едет не в сторону дома, а куда-то в другое место.
   Еще светофор, к которому нужно чуть ускориться…
   Опять удачно, и теперь между ними очень кстати влезло такси.
   Совместный большой поворот налево.
   Теперь она перестраивается к первой линии…
   А теперь понятно куда, и можно за ней не спешить – справа спорткомплекс.
   Нужно только заметить место ее парковки и встать где-нибудь самому.
   Вот удачное свободное пространство у парапета, он поворачивает туда руль и… снова видит боковым зрением темно-серый автомобиль. Это тот самый! Слишком большой опыт не позволяет не верить собственному узнаванию. Серый проехал дальше и, наверное, скрылся за эллипсом здания, потому что Блейк, выйдя из машины, его не видит.
   Или «вели» не его, а Керэлл?
   Вряд ли, слишком большой от нее был отрыв. А дилетантов Чилвер не держит.
   На следующий день Блейк сменил машину, и делал так через прокатное бюро каждый раз. Но проезжал все эти дни по одному и тому же маршруту. То есть, распознать его было несложно.
   Почему же они отвязались?
   Странно.
   Чутье подсказывает, что наблюдение было, а логика требует признать это случайным совпадением.
   – Здравствуйте, Артур.
   И опять, несмотря на улыбку, по какой-то неподвижности ее глаз Блейк понял, что она не пережила еще ту потерю.
   – Здравствуйте, Джулия.
   – Вы сидели в задумчивости. Ужасное убийство миссис Линч, не так ли?
   – Да. И хотел вас расспросить о ней.
   Она кивнула и сделала знак рукой в сторону стойки, бармен понятливо кивнул.
   – Попробую. Хотя мы не были очень хорошо знакомы. Что вас интересует в первую очередь?
   – Ум и характер. То, что составляет человеческую натуру.
   – Психологический портрет? – Она щелкнула зажигалкой. – Ну, попытаюсь. А вы задавайте вопросы в нужных местах.
   – Конечно.
   – Ум… хороший, я бы сказала, ум. Очень практический. По сути, именно она вела крупный бизнес своего последнего мужа. Иногда брала консультации по ценным бумагам у нашего общего друга Генри. Он говорил, что и сам бы взял ее на работу в свою компанию. Еще Генри говорил, в игре на фондовом рынке предпочитает риск.
   – Н-да.
   – Еще о прагматике. Как-то рассказывала мне, что первый раз вышла замуж по любви, и это был просто какой-то ужас. Зато потом все складывалось и складывалось.
   – Судя по дому, сложилось в большой капитал.
   – Да, дом в буквальном смысле – музей. И очень много в бумагах. После смерти мужа из реального сектора, выражаясь нашим языком, она ушла.
   Принесли какой-то замысловатый коктейль, и Джулия, чтобы подумать, помешала в нем палочкой…
   – Не знаю, насколько такое определяет для вас характер – не любила животных. Однако держала у себя на пруду двух черных лебедей, говорила, за то, что они – сволочи.
   – А племянников?
   – Как-то назвала их грызунами. Я спросила почему. «А грызут себе ногти, оттого что я жива и здорова».
   – Сколько ей было?
   – Точно не знаю, но до семидесяти. Пила, курила, на здоровье не жаловалась. На племянников, впрочем, тоже не жаловалась и почти о них не рассказывала.
   – Не могу не спросить о врагах.
   Джулия с сомнением качнула головой:
   – Что там в далеком прошлом, не знаю, а по последнему периоду, – она чуть приостановилась и снова качнула головой, – наверняка их нет. Серьезный капитал, Артур, давно уже не переходит на личности.
   Макс бы сказал: «ну, легок на поминках!» – через столик от них с молодой женской троицей усаживался Чилвер.
   И сразу учтивой улыбкой поприветствовал Джулию.
   Потом его взгляд скользнул по лицу Блейка и сделался равнодушным. Но все-таки легкими полупоклонами они обменялись.
   Блейк за все годы работы никогда не выходил на Чилвера, что называется, в оперативном режиме. Им вообще занимался не его отдел по убийствам и бандитизму, а ребята из отдела наркотиков. Но им мало что удавалось. Чилвер «обменялся территориями». Это значит, договорился с таким же, как он, негодяем, что будет действовать в его городе, а тот, соответственно, здесь. То есть штаб-квартиры находились не по месту работы. И конечно, это вносило затруднения в местные полицейские компетенции.
   «Тем более зачем, – подумал Блейк, – нарушать собственный принцип и покушаться на Линч? Впрочем, если Джулия говорит, что она богатая, значит, очень-очень богатая».
   И, не церемонясь, спросил:
   – А с Чилвером Линч была хорошо знакома?
   Джулия, отвечая не на слова, а на мысль, поморщилась:
   – Не думаю, Артур, не думаю. А знакомы, да, они были. Кажется, Чилвер даже посещал ее дом.
 
   Получилось, что когда Блейк, попрощавшись с Джулией, пошел к выходу, их взгляды с Чилвером снова пересеклись. На долю секунды. И тот, другой, снова с равнодушным выражением поплыл в сторону.
 
   Если речь идет о хорошем ужине, Макс никогда не опаздывает.
   Поэтому, оказавшись в половине девятого дома, Блейк не терял времени.
   И к девяти почти все успел.
   Макс ввалился в открытую дверь почти по секундной стрелке. С большим пакетом из супермаркета.
   – Вот, – он со значением указал на пакет. – А здесь, – палец уперся в лоб, – информация.
   – Проходи в комнату и начинай с главного.
   – С главного, так с главного.
   На столе появилась большая бутылка белого сухого вина и еще какая-то прозрачная, совсем маленькая.
   – Это мастика, патрон. Греческий аперитив в сорок два градуса. Наш медэксперт рекомендовал.
   – Что он говорит?
   – Говорит, отличная штука. В любом виде, охлажденная или так.
   – А про результаты вскрытия?
   – Давайте, патрон, сначала ее попробуем. День был, как у Фигаро.
   – Откуда ты его знаешь?
   – Обижаете, патрон. Думаете, раз полицейский, значит, никаких культурных понятий, и не знает опер Россини?
   Макс все-таки проверочно взглянул на Блейка на предмет правильно произнесенной фамилии.
   – Если ты во множественном числе, то имей в виду – у Россини сорок опер.
   – Ой! Рюмочки нужны, граммов по пятьдесят.
   – Ты же знаешь где. Так не будем охлаждать?
   – Нет, патрон, а вино поставьте пока в холодильник.
   Блейк сходил на кухню, поставил вино и проверил зажаренную рыбу и приготовленную к ней картошку-фри. Это позже, а сейчас нужно захватить густо посыпанный сыром овощной салат.
   Блейк признавал только завтрак на кухне. А в особенности вечерняя еда должна проходить в комнате за столом со скатертью, салфетками и сервировкой.
   Макс уже разлил содержимое на две рюмки.
   – Ка-кой чудесный салатик! Только, патрон, медэксперт говорит, нужно медленно выпивать рюмку и минуты две не закусывать.
   Блейк занял свое место на другом конце стола напротив.
   – Ну, поехали.
   Крепость напитка скрывалась за слегка холодящим анисовым вкусом.
   Оба поставили рюмки и, расслабившись на удобных стульях, некоторое время смотрели друг другу поверх голов…
   – Лекарственным чем-то слегка отдает.
   – Но не противно, патрон.
   – Нет, не противно.
   Блейк еще половил ощущения и почувствовал в области желудка приятный согрев.
   – А, Макс? У меня вот здесь.
   – И у меня. Полезная штучка, не соврал медэксперт.
   – Бери салат.
   – Да, спасибо. Результаты вскрытия показали, что тетушка была бы еще долго жива. А пуля, естественно, соответствует гильзе. Пистолет Вессон образца 89-го года. Нет сомнения, патрон, это именно ее пистолет. Он зарегистрирован. Давно уже никто не пользуется подобным старьем. Иными словами, Линч была убита из собственного пистолета, который, как вы правильно подозревали, нам найти в доме сегодня не удалось.
   Макс занес вилку, и Блейк кивнул ему, чтоб ел и рассказывал.
   – Металлоискателем там не сработаешь. Давал по стенкам сигналы, и много раз…
   – Ну да, там скобы в перекрытиях, какие-нибудь штифты.
   – Угу… нельзя же всю эту махину долбать. А реальный тайник может быть где угодно. – Макс предупреждающе поднял вилку: – Оружие, почти наверняка, в доме. Сразу после убийства от него не избавились. – Он прожевал и объяснил: – Во-первых, главный и черный ход на ночь ставятся на сигнализацию. Чтобы снять сигнализацию, открыть два запора, а потом проделать обратную процедуру, требуется двадцать секунд – я сам проверил. Кроме того, нужно отбежать от дома на двести ярдов, потому что в этом радиусе мы все проверили металлоискателем. Считайте, минимум еще минута. Обежать дом и бросить оружие в пруд – та же минута. Плюс внутренние перемещения в доме туда и назад – еще секунд тридцать. И, наконец, в это время шел дождь. Значит, нужен плащ или зонтик, который потом необходимо спрятать. А обувь? А почему все это у преступника было приготовлено, он знал, что пойдет дождь?