Алекс Норк. Тупик во все стороны

Алекс Норк
Тупик во все стороны

   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   ©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

   Во второй половине осени, когда на лесных склонах за городом появлялись ярко-красные пятна кленов, а хвойная зелень становилась темней и спокойней, наступал тот единственный, долгожданный уикенд, который с годами приобрел для них некое культовое значение.
   Макс начинал задолго готовиться и досаждать излишними напоминаниями Блейку, а за несколько дней нервически реагировал на все, что, по его мнению, могло угрожать будущему мероприятию.
   Они оба любили ловить рыбу, но делали это только раз в году в последний уикенд, когда закрывался сезон лососевых.
   Ехать нужно было около сорока миль по шоссе, а затем еще несколько миль по уже дикой местности, поэтому они брали напрокат джип-лендровер, который взыскательно подбирал Макс, напрягая персонал прокатных фирм так, будто речь шла об участии в месячном африканском сафари.
   Строго говоря, Макс производил больше суеты, чем пользы, потому что снаряжение, снасти, провиант, палатку и всевозможные бытовые мелочи полностью обеспечивал Блейк. И конечно, по-другому быть не могло – нельзя же доверять такие серьезные вещи этому баламуту.
   Вот, хотя бы продукты для будущей ухи. Надо купить не просто хорошее, а именно нужное: картошка должна быть обязательно белой, с тонкой полупрозрачной шкуркой, лук – желтым, из тех некрупных сортов, у которых шелуха, если сильно потереть ей о кожу, оставляет плохо смываемый водой след, морковь нужна местная поздняя, а не сладкая, привезенная с юга. Укроп, перец, лавровый лист… Когда они семь лет назад отправились в первый раз, Макс перепутал половину покупок, однако дополнил список маслинами, дорогим острым сыром и, разумеется, купил ананасовый компот. Все эти ненужные штучки так и вернулись потом с ними в город. Дикая природа признает только себя, не любит чужую географию, изыски и выдумки.
   Они будут есть уху, пить водку, а потом черный чай с настоящим, как сто лет назад, грубым сахаром, и природа им скажет что-нибудь, что-нибудь с тем смыслом, который понятен только своим.
   Блейк посмотрел на часы – было без четверти пять. В половине шестого Макс заедет к нему домой, где уже все готово и ждет лишь погрузки в джип, а еще через час они будут на месте.
   И с работой все получилось удачно. Блейк захлопнул папку с отчетом, в понедельник он отдаст эти материалы клиенту. Дело оказалось совсем нетрудным – элементарное наблюдение. А заработок неплохой.
   Богатые клиенты вообще плохо себе представляют, что такое небольшие деньги. Эти «небольшие» для них очень чувствительны для среднего человека.
   Опять помогли связи и клуб «Леопард» – Джулия представила его странной даме, а та, узнав, что он частный сыщик, сразу обратилась за помощью.
   Джулия изменилась после тех трагических дней. Хотя была оживленной и даже смеялась. Но с какой-то грустной точкой в конце.
   Почему он называет про себя эту даму странной?
   Ну-да, весь ее разговор неделю назад состоял из ужимок и оговорок.
   Или недоговорок? Какие-то подозрения она до конца не высказывала?
   Возможно, но он теперь не полицейский, и давить на клиента нельзя. Главное – работа заказчика выполнена.
   Блейк еще раз взглянул на часы – времени оставалось, только чтобы доехать домой и переодеться.
 
   – Макс, не бегай все время по камням!
   – Как же, патрон, солнце скоро зайдет, а мы еще ничего не поймали! – Конец его спиннинга тут же задергался. – Ах, чтоб тебя!
   Первая рыба – что-то вроде символа. Она требует внимания и каких-то о себе слов.
   Но Блейк не успел подойти, потому что почувствовал волнующее «Есть!». И сразу понял, его добыча составит проблему – тяжелая, надо отпускать и подтягивать, а то порвет леску.
   Добыча не соглашалась…
   И Макс уже лез помогать со своим сачком, но Блейк, поколебавшись, решил довести дело сам – ведь неспортивно, когда двое на одного.
   И удалось!
   – Ка-ка-я здоровая, патрон!
   – Зато твоя – первая.
   Обе рыбы любовно положили в корзину с травой, и Макс вернулся на свой участок, чуть вверх по течению.
   Блейк, забросив еще пару раз блесну, решил больше не упражняться – этих двух вполне достаточно для ухи, лучше использовать оставшиеся светлые сорок минут на готовку.
   Здесь все нужно делать без спешки, потому что время здесь не понимает секунд. Оно вообще не связано с тем, городским, и измеряется не числами циферблата, а живыми кусочками бесконечного.
 
   Сон был очень глубоким, каким Блейк никогда не спал в городе. Но вступивший в природный ритм организм сам пробудил его вместе с полоской еще осторожного света над елями. И хотя вечером они не отказывали себе в крепком спиртном, голова была легкой и прозрачной, как этот свет.
   Макс, впрочем, продолжал спать, свернувшись сусликом в просторном спальном мешке. «Двуспальном», как он его называл, намекая, что мешок с биографией.
   Блейк, не церемонясь, влепил ему по предполагаемому заду.
   И тут же из мешка полетели звуки с самой верхней октавы.
   – Ошибся, прости.
   Воздух был лишь несколькими градусами выше нуля, но от купания в ледяной воде он станет через пару минут нежным и теплым.
   Теперь из мешка раздавались грустные вздохи…
   Но вот, вдогонку ему окрепший голос спросил:
   – Патрон, почему половая сфера доставляет мне так много переживаний?
 
   Макс правильно говорит: тут день – как неделя.
   Наверное поэтому, захотелось спать в середине дня, а после сна, на вечерней ловле уже казалось, что миновали не сутки, а несколько.
 
   И оттого, что выспались днем, вечером не хотелось уходить от костра. С разговорами ни о чем и вокруг самого главного. С елями, в темноте которых, иногда казалось, прячутся чьи-то прошлые человеческие жизни.
   Но все равно, по городским меркам, легли не поздно.
 
   Легли.
   Блейк сперва удивился тому, что ночь пролетела так быстро. Вот только ведь, как легли…
   И Макс, против обыкновения, проснулся первым.
   – Патро-он!
   Темно.
   – Я что, заспался?
   Загорелась лампа на батарейках, и ее свет стал неприятен. А на часах… половина первого ночи.
   Макс повертел аппаратом мобильного телефона:
   – Звонили из управления. Убийство, патрон.
   Все стало понятно! Завтрашнего отдыха уже не будет.
   – Тебе нужно срочно в город?
   – Не совсем. Это в десяти милях от города, почти по нашему направлению. И подождут. Кофе мы обязательно выпьем.
   – Убийство на дороге?
   – Нет, в старом богатом поместье.
   Блейк насторожился.
   – Каком поместье?
   – А черт его знает, фамилия убитой – Линч.
   – О, Господи! Действительно, нужен кофе.
   – Вам что-то говорит эта фамилия?
   – Моя последняя клиентка.
   Макс выдал удивленный гортанный звук.
   – Нет, на особенно интересную информацию не рассчитывай. И расскажу все спокойно, когда выберемся на шоссе.
 
   Ночью две с лишним мили по дикой местности требовали большого внимания. Очень не хотелось калечить чужую машину или, тем более, сломаться и здесь заторчать.
   Блейк вел, Макс подсказывал. И несколько раз выходил из машины и шел впереди.
   Но когда, наконец, добрались и поехали по шоссе, первым спросил Блейк:
   – Как именно она убита?
   – Выстрелом сзади в затылок.
   – В помещении?
   – Мне сказали, в своем кабинете. И еще сказали, там три человека – ее кузины-кузены. Да, и слуга.
   Блейк кивнул:
   – У нее две племянницы и племянник. По одной из племянниц я и работал.
   Странная дама с ужимками и оговорками.
   А оговорки касались того, что она очень любит свою родню. Любит и верит. Это дети ее старших сестер. Трех сестер, которых уже нет на свете. Блейк тогда слушал ее за столиком в «Леопарде», дама перечисляла имена сестер, которые он не затруднялся запоминать, и приводила детали их каких-то не очень счастливых судеб. Проскочило, что сама она замужем была три раза.
   Нет, это позже сказала Джулия – дом, которому чуть ли не сто пятьдесят лет, достался ей от третьего мужа.
   Да… значит, любит своих великовозрастных двоюродных отпрысков, но вот на одну племянницу пришел компромат. «Дурацкое письмо», как она сама выразилась. Наклеенными, вырезанными из газеты буквами. «Письмо сохранилось?» – «Что вы, я так возмутилась, что порвала и выбросила!». И очень бестолково про содержание: кто-то предупреждает, что ее племянница общается с нехорошим человеком из преступного мира, и это связано с угрозой ее, миссис Линч, жизни. Она, конечно, не сомневается в честности Керэлл, но вдруг девочка действительно попала в дурную компанию?
   – Эту племянницу зовут Керэлл?
   – Ну-да.
   – И что вы по ней выяснили?
   – Пять дней вел наблюдение, как того хотела клиентка. Ничего особенного. Благопристойная женщина двадцати шести лет. Каждый день, кроме выходных, берет уроки в изостудии. Там небольшая группа, сосредоточенно рисуют. Потом бассейн – отплавала, и домой.
   – Привлекательная?
   – Ну, чтобы ты был здоров.
   – Я в смысле любовника.
   – Не обнаружил. Но в пятницу у нее был странный короткий разговор у своей машины.
   – С кем?
   – С молодым человеком. Короткий очень разговор. Я с неудобной точки только заметил, что они перебросились фразами, и эта Керэлл, мне показалось, недовольно мотнула головой.
   – Не сфотографировали?
   – Не успел. Но номер его машины у меня в книжке.
   – Один случайный разговор… Похоже, компрометирующее письмо было липой?
   – Похоже. Но кто-то ведь его послал.
 
   Ворота они проехали беспрепятственно. И лишь обратили внимание на их старинный фасон, как ярдах в пятидесяти возникло само здание, показавшееся сначала очень большой декорацией.
   И правда: старинное, построенное в стиле чего-то псевдоготического, с двумя башенками по бокам и какими-то, Блейк толком не разглядел в темноте, средневековыми архитектурными выкрутасами; по центру вогнутым полукругом ступени указывали на главный вход.
   Они остановились и вылезли.
 
   Примерно в половине фасадных окон горел свет.
   Перед ступенями уже стояли два полицейских автомобиля и, пряча подбородок в воротник куртки, прогуливался кто-то из рядового состава.
   Лицо не показалось Блейку знакомым, наверное, парень поступил на службу уже после него.
   Тот, пропустив глазами Блейка, козырнул Максу:
   – Наши на втором этаже, господин лейтенант.
 
   Когда Блейк шагнул внутрь, старина показалась уже не декоративной, а совсем натуральной, будто время переместилось назад.
   Конечно, сюда ведь, действительно, сто пятьдесят лет назад подъезжали в каретах, а потом шли по этой белого мрамора лестнице вверх на полуэтаж, к огромному зеркалу, от которого лестница расходится дальше вверх двумя рукава. Внизу в началах перил и выше, где лестница после площадки у зеркала расходилась влево и вправо, большими золотыми цветками стояли подсвечники. Только с лампами вместо свечей.
   Блейк присмотрелся. Нет, не подделка, они из тех «каретных» времен.
   – Золото, патрон?
   – Бронза.
   – Все равно, небось, дорогие штуки?
   Блейк еще раз окинул взглядом лестницу и зеркало, видавшее совсем другие костюмы и лица…
   – Похоже, здесь все недешевое.
   Через полминуты в большом зале на втором этаже он пожимал руки бывшим своим подчиненным, и было приятно, что люди искренне рады его видеть.
 
   Сержант, руководивший до приезда Макса полицейской бригадой, быстро обрисовал обстановку, какой она выглядела после первых опросов свидетелей.
   Убийство хозяйки поместья миссис Линч произошло в начале первого ночи. Бригада прибыла в половине первого и обнаружила в доме четырех человек: племянника, двух племянниц и слугу.
   Согласно их собственным словам, все спали, когда выстрелом в затылок дама была застрелена в своем кабинете на третьем этаже. Смерть застала ее в кресле за столом, где она, видимо, просматривая какие-то деловые бумаги. Прикрытый занавеской сейф оказался не запертым, что-то из него могло исчезнуть, но это пока не выяснено, и что там за бумаги на столе – тоже.
   Все двери, как утверждает слуга, находились изнутри на запоре и на сигнализации. Проверка окон показала, что они закрыты на внутренние задвижки.
   – На всех этажах?
   – Кроме комнат четвертого этажа, где живут люди. Людей я пока отпустил.
   – В моей комнате окно было тоже заперто. Простите, что прервал, господа.
   Высокий человек лет шестидесяти почтительно вытянулся в открытых дверях залы, показывая своим видом, что без приглашения не собирается входить внутрь.
   Сержант сразу же пояснил:
   – Это здешний слуга.
   – С вашего позволения, домоуправитель, сэр.
   Человек был в хорошем темном костюме с матово-белой рубашкой и такой же к ней бабочкой, но в фасоне чувствовалось что-то подчеркивающее именно служебный характер одежды.
   Макс махнул рукой, приглашая его подойти ближе.
   Тот сделал несколько шагов и с полупоклоном представился:
   – Мое имя – Ширак, сэр
   – Э, почему-то знакомо. Скажите, Ширак, кто первым обнаружил труп?
   – Мисс Хьют и мистер Гринвей.
   – Да, – заторопился сержант, – они вошли туда вместе. Еще, не успел сказать вам, шеф, мы не нашли орудия убийства, хотя обнаружили гильзу.
   – От чего гильза?
   – Затрудняюсь… пистолетная, небольшого калибра.
   Макс посмотрел на домоуправителя:
   – Обслуга здесь, надо понимать, приходящая?
   – Совершенно верно, сэр. Кухарка и горничная. Они живут тут, неподалеку.
   – Сержант, запишите их адреса и имена. А где наш медэксперт?
   – Составляет протокол осмотра трупа, там, в кабинете.
   – Ну что ж, отправимся. А вы, Ширак, попросите тех, остальных, прийти сюда через десять минут.
   Блейк уже обратил внимание, что лестничный интерьер дальше, на третий этаж, меняется: оба боковых лестничных хода указывали на домашний характер следующего этажа – мрамор ступеней-перил сменял темно-шоколадного цвета дуб с такой же отделкой уходящих вверх стен.
   – А сколько всего этажей? – поинтересовался Блейк у сержанта.
   – Четыре. Третий этаж полностью занимала сама хозяйка, на четвертом помещается родня, второй – приемный-парадный, а комната слуги – на первом этаже. Он, как я понял, в основном хозяйственный.
   Третий этаж и оказался таким, как обещала лестница – отделанным тем же темным дубом под дорогой комфорт.
   Ближняя к лестнице дверь виднелась приоткрытой, и сержант указал на нее рукой.
 
   Очень просторная комната освещалась верхним светом, шедшим из шелковой абажурного типа люстры, благодаря чему овальный стол находился под ярким светом, а все вокруг было спокойным для глаз. Коричневатый ковер во всю комнату усиливал впечатление обстоятельного покоя.
   За столом сидели два человека: в профиль к ним – низко опустившая на грудь голову женщина, а лицом к входу – разулыбавшийся во все лицо человек средних лет атлетического сложения. Перед каждым лежали листы бумаги.
   – Вот, – весело сообщил тот, который вертел в пальцах ручку, – судьба вас наказала за то, что не берете меня на рыбалку.
   – Это наша рыбалка, – буркнул Макс. – Пулю ты, конечно, не извлек.
   – Ты думаешь, она торчала у нее из затылка? Ручаюсь, что пуля прошла к лобной зоне. Били почти в упор.
   – А точнее?
   – Ярд или полтора.
   – Больше хорошенького ничего не скажешь?
   – А ты готов к неожиданностям?
   Макс лопоухо насторожился:
   – Конечно, я слушаю.
   – Смерть застала жертву врасплох. Больше не приставай, завтра к двенадцати получишь все результаты вскрытия.
   Блейк уже стоял в ярде с небольшим сзади…
   Удобная позиция, куда уж лучше.
   Только занять ее мог лишь «свой» человек. Который вошел, как они, в эти двери, потому что спрятаться сзади тут негде.
   Покойная сразу видела любого вошедшего и, будь этот визит для нее неприятен, вряд ли сидела бы так спокойно за своими бумагами.
   Вошедшего она совсем не боялась. И наверняка, они какое-то время разговаривали.
   У стены за ее спиной сейф, о котором сказал сержант. Занавеска немного сдвинута, и виден створ чуть приоткрытой дверки.
   Макс подошел к сейфу, осторожно отвел дверку в сторону и заглянул внутрь.
   – Сержант, вы сюда не заглядывали?
   – Нет, сэр, никто не заглядывал.
   Макс снова обратился к медэксперту:
   – Пока ты здесь сидел, никто из местных не совался в комнату?
   – Чтоб запустить лапу в сейф? Нет, все в порядке.
   Макс покивал головой:
   – Кроме одного пакета тут больше и нет ничего. Сержант, наденьте перчатки и посмотрите, что в нем.
   В дверях появились новые лица – два здоровенных парня в синих комбинезонах. Один, как игрушку, держал в руке складные носилки.
   Макс, кивком в сторону кресла, разрешил забирать тело.
   – Лейтенант, здесь какие-то старые фотографии.
   – Старые?
   – Да, судя по всему, из жизни покойной.
   – Ладно, положите в пакет, завтра рассмотрим. А с бумагами, что на столе, будем разбираться в управлении.
   – Запечатать в отдельном пакете?
   – Разумеется.
   Блейк, рассматривая стол с бумагами перед убитой, сделал знак сержанту подождать…
   И когда выходил вслед за Максом из кабинета, еще раз издали обвел стол глазами.
 
   Еще до того, как они вошли в залу на втором этаже, Макс отпустил бригаду, и кроме них остался только сержант для фиксации звукового протокола опроса свидетелей.
   Свидетели, как сообщил им Ширак, уже собрались и ждут.
 
   Теперь лишь сержант своим видом указывал на присутствие полицейских в доме, в то время как два других человека в длинных свитерах, грубых штанах и высокой, шнурованной обуви, не могли не вызвать серьезного удивления.
   Вся троица сидела у занавешенных окон напротив входа в просторных с гнутыми ножками креслах, которые были частью большого светлого ампирного гарнитура.
   Блейк обратил внимание и на весь интерьер.
   Светло-ореховый тон мебели с шелковой серебристой обивкой был в родстве с почти белым блестящим паркетным полом, на котором их грубая обувь выглядела совсем хамовато. Стены отделаны шпалерной материей, песочного цвета с сероватыми большими узорами, в которых проглядывались замысловатые стебли, цветы и листья.
   И вместе всё в этой зале, назначалось для праздничного и беззаботного настроения, а вовсе не для пребывания в траурной скорби.
   Впрочем, похоже, никто и не пребывал.
   Их просто рассматривали три пары глаз.
   Две женских – очень внимательно, и мужская – с сочувственным, каким-то излишне теплым и мало уместным в данных обстоятельствах выражением.
   Женщины были одеты почти изысканно. В вечерних с отливом брючных костюмах, и под цвет их волос: брюнетка в черном, блондинка в светлом.
   Мужчина выглядел более по-домашнему: темно-фиолетовый ниже колен халат, светлые с модной искусственной замятостью брюки, на шее, в цвет брюк, помещался и уходил под халат подвязной платок. Все тоже какое-то с отблеском.
   Сержант уже представил Макса, а тот прокомментировал присутствие Блейка как их внештатного сотрудника, но наблюдение еще несколько секунд продолжалось.
   Но вот, блондинка сняла очки в больших модных овалах и вытянула вперед палец:
   – Это новая форма, лейтенант? Что-то вроде маскировочной одежды?
   – Оригинально, – произнес мужчина в дорогом халате и одобрительно кивнул головой.
   – Нет, – недовольно ответил Макс, – просто мы с коллегой находились на рыбалке, когда произошло, э, то, что произошло, и нас срочно вызвали.
   – Много наловили? – любезно поинтересовался мужчина.
   – Да как вам сказать…
   Спросивший с искренним выражением ожидал ответа, и Макс от неожиданности запнулся.
   – Кузен, мне кажется, что рыба сейчас не главная тема.
   Это произнесла брюнетка.
   Мужчина посмотрел на нее и, словно вспомнив, развел руками и покивал головой.
   – Не желаете ли кофе, господа?
   Голос прозвучал сзади. Ширак стоял у дверей, как человек, знающий свою роль и обязанности.
   – А… нет, благодарим, – Макс снова запнулся, а на его лице высветилось, что кофе он бы действительно выпил.
   Возможно, заметив это, мужчина поднялся из кресла.
   – Очень хороший кофе, лейтенант, кофе по-французски. Ну, почему вы отказываетесь?
   Макс совсем потерял колею.
   – Да нет, готовка, а время позднее…
   – Все уже готово, сэр, – слуга приглашающим жестом указал на столик у правой боковой стены.
   Блейк издали разглядел на нем высокий накрытый салфеткой кофейник, чашки и еще что-то.
   Это «что-то», когда они во главе с любезным мужчиной подошли к столику, оказалось вазочкой с шоколадными конфетами и графинчиком с бренди.
   Чашки, ложечки, графинчик, стаканчики – Блейк залюбовался – украшенное тонкой резьбой серебро.
   Макс сделал еще одну попытку уйти из теплых объятий:
   – Нет-нет, бренди не нужно, мы же при исполнении.
   Мужчина не согласился:
   – Французский кофе нельзя пить без хорошего бренди! – в его лице даже появилось протестующее выражение.
   – И вы не посрамите мундир, – поддержала блондинка, – которого на вас нет.
   – К тому же, – негромким, но хорошо слышным голосом произнесла брюнетка, оставшаяся сидеть в кресле, – вы можете считать, что это продолжение рыбалки.
   Мужчина, кажется, не понял, к чему оно сказано, зато блондинка с недовольной ухмылкой двинула вверх бровями.
   Началось разливание.
   Блейк взглядом показал Максу, что суета не к месту, и тоже налил себе бренди.
   Блондинка, не дожидаясь кофе, хлопнула первую порцию, что называется – прямо у кассы.
   – Керэлл, тебе ничего?
   – Ничего.
   – Без сахара и без конфеты?
   Ширак, тем временем, успел там, сзади, поставить стулья напротив кресел, а между ними – неизвестно откуда взявшийся маленький столик с пепельницей. Подразумевалось, видимо, что после угощения все вернутся и сядут в тесный приятельский круг.
   Макса, который неуверенно держал в руке не выпитый еще стаканчик с бренди, это, похоже, добило, он уже не знал, где седло и где лошадь.
   Приятный мужчина пил маленькими глоточками то кофе, то бренди, и не скрывал своего сосредоточенного удовольствия. Блондинка налила еще порцию и посмотрела на Макса:
   – Лейтенант, вы сами кинете внутрь или ждете, чтобы со мной чокнуться?
   Блейк, пряча улыбку, опустил голову, потому что бедняга теперь не знал, что именно ему неприлично – принять шутку всерьез и чокнуться или отказаться от чоканья. Заставив себя справиться с внутренним смехом, Блейк приветственно поднял стаканчик, и они трое благополучно выпили «за компанию».
 
   Наконец, все уселись напротив другу друга.
   Все, кроме Ширака, который встал с левого края рядом с креслом мужчины.
   Тот извлек из глубин карманов халата трубку и замшевый мешочек с табаком, а блондинка уже чиркнула зажигалкой и пустила вверх струю дыма.
   Макс решил начинать.
   – Я сейчас приступлю к вопросам, которые, вместе с вашими ответами, сержант будет фиксировать на магнитную ленту. Это протокольная форма. Поэтому прошу каждого из вас при первом ответе назвать себя. О’кей?.. Итак, я начинаю. Кто первым из вас вошел в кабинет миссис Линч?
   Блондинка подняла руку с сигаретой между двумя длинными пальцами.
   – Джойс Хьют. Возраст, вероисповедание?
   – Не нужно, мэм.
   – Я вошла туда первой. Точнее, на шаг впереди моего кузена.
   – То есть вместе с вами, сэр?
   Мужчина положил трубку, которую еще не до конца набил табаком, принял дисциплинированную позу и посмотрел на них верным солдатским взглядом:
   – Я – Лео Гринвей. Спал у себя в комнате. Сквозь сон услышал выстрел, и только успел вылезти из постели, как кузина Джойс забарабанила в мою дверь. – Он провел вдоль себя рукой сверху вниз: – Оделся. Мы спустились на третий этаж. Тетя была мертва.
   Закончив реляцию, он тут же взял трубку и стал деловито пополнять ее табаком.
   Макс перевел взгляд на брюнетку.
   – Керэлл Адамс. Я крепко спала, и не сразу поняла, где происходит шум – в действительности или в моем собственном сне. Потом окончательно проснулась и решила посмотреть, что происходит. Спустилась на третий этаж. Там, в кабинете, обнаружила Лео и Джойс.
   – А вы, Ширак?
   – Ив Ширак, сэр. В кабинете рядом с выключателем есть кнопка вызова. Я проснулся, полагая, что это сигнал мадам…
   – Кнопку нажал я, – сообщил мужчина.
   – Пару минут потребовалось, чтобы одеться. Потом я поднялся и тоже увидел, что мадам мертва.
   – А выстрела вы не слышали?
   – Нет, сэр, моя комната ведь на первом этаже, несколько в глубине.
   Макс кивнул и снова обратился к блондинке:
   – Сколько времени прошло с момента, как вы, мисс Хьют, услышали выстрел, и до момента, как вы вошли в кабинет?
   Та затушила недокуренную сигарету и, чуть сощурив глаза, посмотрела поверх их голов… Потом ткнула пальцем в сторону сержанта, на запястье которого виднелся большой циферблат часов.
   – Там есть секундная стрелка?
   – Есть, мэм.
   – Как только подниму руку вверх, засекайте.
   Она опять вскинула глаза и несколько секунд сосредотачивалась…
   Рука вздернулась:
   – Выстрел… Я вскакиваю… На стуле мой спортивный костюм… Оделась… Быстро иду к своей двери… открываю ее… Дверь Лео рядом, стучу… Он мне отвечает… Перебегаю дальше к дверям Керэлл, стучу… Она не отвечает… Еще стучу и кричу: «Ты слышишь, что в доме стреляют?»… Опять нет ответа. Слышу, как поворачивается ключ в двери Лео… Появляется Лео, спрашивает – где стреляли? Я отвечаю, что внизу на третьем, и мы быстро идем туда… Лестница… Мы спускаемся на третий этаж, сразу видно приоткрытую дверь кабинета. Мы идем туда… Стоп!