Алекс Савчук. Прутский Декамерон

   – Здравствуй, Савва! А я тебя сразу и не узнал.
   – Богатым буду, – пообещал я. – Неужели за три года, что мы с тобой не виделись, я так изменился?
   – Ну, ты меня ведь тоже не сразу узнал, – сказал он.
   «Вернее, не заметил» – подумал я, согласно кивнув.
   Альфия, утолив жажду, вновь присела на покрывало и стала слушать разговор бывших соучеников, которые на протяжении четырех лет совместной учебы едва ли обмолвились несколькими фразами.
   «Что нового?», «Как живешь?», «Где теперь работаешь?», – спрашивал Гриша, я односложно отвечал. Из его последнего вопроса я понял, что в ресторан, где я теперь работаю, он не ходит, и в ответ пробормотал что-то невнятное, улыбнулся и попробовал сменить тему, заведя разговор о стройотряде, консервном заводе и о девушках, которые были вынуждены там работать.
   Альфия тоже приняла живое участие в нашем разговоре, слушая ее, мне показалось, что она разговаривает с нами, словно учительница с неразумными школьниками – так хорошо была поставлена ее речь, плюс великолепная дикция, и к тому же – эта ее самодовольная улыбка и непоколебимая уверенность в себе. Теперь я вовсе пал духом и закомплексовал – такая красавица, и, ко всему прочему, необычайно умна!
   Вскоре мы вновь переменили тему и стали говорить о нашем городе, о том, как молодежь здесь живет и отдыхает, затем мы с Гришей наперебой стали расписывать местные достопримечательности и места отдыха, которые приезжим и гостям нашего города следовало бы посетить в первую очередь. В ходе разговора я плавно ввернул словечко о том, что в городе недавно открылся новый (и единственный пока) ресторан вместе с баром, которому тоже стоило бы уделить внимание. Григорий, к моему удивлению, тут же страстно поддержал идею посещения бара, но когда я попытался уточнить день, подходящий девушкам для этой цели, он меня как бы невзначай спросил:
   – А ведь ты как будто женат, Савва?
   Я машинально кивнул, и лишь секундой позже понял: вот он что, благодаря его замечанию я сразу «выпал» из разговора, словно БРАКованный. Зато к этой теме тут же подключилась Зоя, которую не напугало, очевидно, Гришино восклицание, а вроде даже в какой-то мере приободрило, потому что девушка стала теперь поглядывать на меня, как мне показалось, еще более ласково и благосклонно.
   Вскоре, устав от болтовни и жаркого солнца, мы все вместе отправились купаться, и пышный «Сэссун» Али несколько смялся от воды, но ее чудесные блестящие волосы по-прежнему хорошо смотрелись, тем более на такой прелестной головке.
   Время словно нехотя перевалило за полуденный рубеж и девушки стали собираться в свой лагерь: скоро у них должен был начаться обед – с 13 до 14, а там уже совсем немного времени оставалось до второй смены на консервном заводе, которая начиналась в 16 часов, а ведь надо было успеть еще сполоснуться под душем и отдохнуть перед работой. Я пошел вместе с Гришей и девушками: всем нам оказалось по пути, да и время после полудня – самая жара, не было смысла оставаться у озера. Стоит ли говорить, что в компании с Альфией я не задумываясь ни на секунду отправился бы и на край света.
   Зоя и Аля шли впереди, дорогой о чем-то разговаривая, я шагал позади между Гришей и третьей девушкой, имени которой не запомнил, и украдкой бросал взгляды на Алю, невпопад отвечая на вопросы своего бывшего соученика, который то и дело спрашивал, вспоминая, о том или о ином из наших соучеников по техникуму.
   Пару раз, ловя на себе мои взгляды, Аля оборачивалась, и тогда я опускал глаза, а в какой-то момент она спросила:
   – А почему вы, Савва, ходите босиком?
   Помявшись, я ответил:
   – Понимаете, в туфлях к озеру не пойдешь, неудобно потом обуваться – натягивать на влажные ноги носки и всякое такое – а босоножек у меня нет. (Истинная правда – тогда в 80-м, было просто невозможно купить или достать приличные босоножки, хотя причина-то, собственно, была в другом, я ведь, как вы помните, закалял стопы).
   И напросился – весь остаток дороги девушки меня жалели, их, очевидно, разжалобил мой бедненький внешний вид. Расставаясь около моего дома, мы не договорились о следующей встрече, так как Гриша, по вполне понятной причине чувствуя себя не совсем комфортно в моем присутствии, поспешил от меня избавиться и стал как раз в эту минуту торопить девушек. Однако я уже знал, по каким сменам девушки работают и когда отдыхают, и в ближайшие дни надеялся встретить их там же где и сегодня – у озера, тем более, что, надеясь хоть немного загореть, они обещали приходить почаще.
   Надо ли говорить, что следующим утром я был у озера первым, и с одной лишь мыслью – еще раз увидеть Алю, Альфию.
   В это утро я срубал руками и ногами сучки с деревьев с таким воодушевлением, что уже завтра, наверное, в районе озера будет невозможно найти ни одного дерева с сохранившимися на них сучками и даже небольшими ветками.
   Федор Урсу появился, как обычно, вскоре после моего прихода, он взмахом руки поприветствовал меня и, раздевшись до плавок, направился к воде. И тут с ним произошел забавный случай, немало потешивший меня.
   Когда Федор собирался уже войти в воду, к нему, откуда не возьмись, подбежала маленькая, лохматая, но, по-видимому, необыкновенно злая и агрессивная собачка, которая яростно набросилась на него. Федор успел в какой-то момент отпрыгнуть в сторону, но собака буквально подкатывалась, заливаясь в лае, к самым его ногам, – каждому, я думаю, еще по детству знакома подобная, не очень приятная ситуация. Противостояние длилось недолго: Федя, присев на корточки, одной рукой стал размахивать перед самой мордой собачки, дразня ее, а другую стал заводить ей за спину. Увлеченная атакой, собачка не почуяла подвоха, тем более что цель – Федина рука – была так заманчиво близка. Рывок – зубы клацнули в сантиметрах от его ладони, зато второй рукой Федор успел ухватить злобного песика за загривок, затем выпрямился, и пес стал беспомощно барахтаться в воздухе, забавно семеня всеми четырьмя лапами. Федор широко размахнулся и пес, описав в воздухе дугу, шлепнулся в воду, подняв целое облако брызг. Я похлопал в ладоши, наблюдая за собачкой, минутой позже вылезавшей из воды – вид у нее, надо сказать, в этот момент был совсем не грозный, при этом из-за мокрой шерсти она уменьшилась в размерах не менее чем в два раза и теперь песика стало даже жалко. Хотя Федя находился от него в трех шагах, песик без звука, но весьма осторожно обошел его, направляясь к траве, где стал кувыркаться, затем улегся обсыхать.
   Вдоволь насмеявшись, я выбрал себе на ближайшей к дамбе скамеечке удобный наблюдательный пункт, с которого были хорошо видны все вновь прибывающие к озеру люди, и теперь внимательно вглядывался в пологий спуск, чтобы не пропустить появления «моих» девушек. Время тянулось бесконечно, я уже отчаялся было увидеть в этот день «своих» татарочек, когда на дамбе обозначилась, наконец, группа юношей и девушек, среди которых издалека я безошибочно определил по фигурам и купальникам Алю и Зою. На этот раз студентов было семеро: пять девушек и двое ребят. Когда они подошли ближе, я, приветливо улыбаясь, направился к ним навстречу; те, кто был со мной знаком со вчерашнего дня, а именно Аля, Зоя и третья девушка, поздоровались со мной как со старым знакомым, остальные вначале стеснялись меня, чужака, но в течение короткого времени, после парочки рассказанных мной шуток и анекдотов, привыкли, и вскоре я сделался для всей компании своим.
   Казалось, пошел уже второй день моего знакомства с Алей, и сегодня мы с ней общались вот уже пару часов, и я вроде немного привык к девушке, в результате чего очарование первых минут должно было уступить трезвому аналитическому взгляду, а ведь нет, наоборот: я стал еще более робеть в ее присутствии, толком не мог ничего ни сказать, ни рассказать. А ведь главным моим козырем всегда было красноречие, а в общении с девушками это вообще первейшее оружие, особенно в начальной стадии, – но перед Альфией я был нем, и, следовательно, безоружен. Григорий сегодня по какой – то причине не смог присоединиться к компании, поэтому, выбрав удобную минуту, я робко пригласил девушку прогуляться на родничок тет-а-тет, и Аля, к моему восторгу, не отказалась.
   День стоял погожий и жаркий с радостным голубым небом без единого облачка. Воздух прозрачен, но пахуч, словно был настоян на травах, во множестве растущих в районе озера. Мы молча поднимались вверх по извилистой тропке, я ступал по сухой, уже хорошо прогревшейся от солнца земле, в моей руке позвякивали друг о друга две пустые бутылки; Аля шла босиком рядом с тропинкой по шелковистой траве, пропуская ее между пальцами ног, а руками то и дело прикасаясь к невысоким еще, чуть выше человеческого роста деревьям; тут их было много, целый лесок, искусственно высаженный у озера несколько лет тому назад.
   Я словно зачарованный смотрел на девушку, отмечая совершенные линии ее рук, шеи, плеч. Иногда Аля останавливалась и обнимала деревце обеими руками, откидываясь при этом назад и слегка зависая на нем, и тогда я тоже останавливался, ожидая ее, отчаянно завидуя деревцу, к которому она прикасалась. А она тем временем перебегала к другому дереву, прижималась к нему, словно разговаривая с ним и едва слышно смеялась. Затем, когда мы вновь продолжали наш путь, я всматривался в мельтешащие перед моими глазами стройные икры ее ножек, и не мог оторвать от них глаз.
   То ли яркое солнце было тому причиной, то ли близость этой фантастически красивой девушки, только когда мы достигли цели и оказались у родника, голова у меня кружилась, словно у пьяного. Добравшись до вершины небольшого холма мы свернули с тропинки и ступили под обширную тень высоченного платана, под сенью которого находился родник, бьющий из небольшого, метра в два высотой, каменного образования; травы, растущие вокруг платана, были заметно выше и гораздо гуще чем в других местах, что ясно указывало на близость источника.
   Аля, подойдя к роднику, протянула руки к струе, бьющей из короткого куска трубы, вставленного для удобства в отверстие родника.
   – Не спеши, – предостерег ее я, – вода здесь холодная, а мы разгорячились от ходьбы на солнцепеке, как бы горло не застудить.
   – Может присядем пока? – осматриваясь по сторонам спросила девушка нерешительно. – Наберем воды в бутылки, и чуть позже попьем.
   – Конечно, присядем, – сказал я, ловя горлышком бутылки тонкую серебристую струю.
   Вода с высоты в метр с небольшим падала в овальную впадинку, поднимая с ее дна золотистый песчаный бурунок. Странно, подумалось мне, откуда здесь взялся песок, в всей округе не сыщешь и горсти песка, а на пляж, насколько мне было известно, песок завозили самосвалами из карьеров, расположенных за десятки километров от нашего города. Видимо, кто-то не поленился и принес сюда, к роднику, ведро песка. Вокруг наполненной водой впадинки тут и там из земли торчали полузатопленные кирпичи – на них было удобно стоять, в то время как глинистая почва между ними сильно размокала, превращаясь в болотце.
   Секунда, и я, рассчитав расположение кирпичей, встал на гимнастический мостик под самый родничок, подставив голову под льющуюся струю, поймал ее ртом и сделал несколько глотков (этот фокус я проделывал неоднократно и прежде), – вода в источнике была холодной и зубы мгновенно занемели. Затем я выпрямился, отфыркиваясь – вода попала в нос и в уши, а Аля, улыбаясь и смеясь, похлопала в ладоши. Затем подошла и балансируя на одной ноге потрогала большим пальцем другой ноги воду и спросила:
   – А что, если я стану сюда обеими ногами? Я с непривычки устала от ходьбы босиком, а холодная вода, говорят, бодрит.
   – Я надеюсь, от этого ты не превратишься в сосульку, – с улыбкой отозвался я, подавая ей руку и помогая сойти в воду, – иначе мне придется тебя отогревать, а тем временем ваши друзья забеспокоятся и прибегут сюда.
   – Отогревать – это как? – Аля произнесла эти слова, опустив голову, затем резко подняла ее, заглянув мне в глаза, а мне показалось, в душу заглянула. Я сглотнул, пытаясь скрыть волнение.
   – Дыханием, конечно, – осмелев, ответил я, и она, улыбнувшись, грациозно вышагнула из воды и, отойдя немного в сторону, села в траву.
   – А затем, – сказал я, устраиваясь у ее ног, – я бы отнес тебя к озеру на руках.
   – Спасибо, Савва, – девушка склонив голову набок одарила меня ослепительной улыбкой. – Я вижу, ты готов ради меня на многое.
   «Пожалуй, на все, что в моих силах», – подумал я, чуть не произнеся это вслух.
   Мы сидели в густой шелковистой траве под небольшим оливковым деревцем, больше напоминающим куст, я слышал шепот ветра, тихое журчание падающей воды и смотрел на траву у себя под ногами, не решаясь поднять на девушку глаза.
   Я был зол сам на себя за неумение завести с Алей интересный разговор, чувствуя банальность и даже пошлость произносимых мною слов, мне очень хотелось выглядеть в глазах этой прекрасной девушки каким-то необычным, особенным.
   – А что, эти оливы когда вырастут, станут большими и съедобными? – спросила Альфия, разглядывая мелкие и незрелые плоды деревца.
   – Нет, в наших краях они до конца не вызревают, – ответил я. – Наверное, им тепла не хватает.
   Отчего-то мне от этих слов стало грустно. Вот так же, наверное, и с моим чувством к Альфие: не успеет оно созреть, перерасти во что-то большее, чем моя влюбленность, может быть в настоящую всепоглощающую любовь, как нам придется расстаться.
   Посидев еще некоторое время мы напились воды, затем, наполнив бутылки, отправились в обратный путь; теперь мы шли рядом, рука об руку, но всю дорогу молчали. Аля иногда, словно невзначай, опиралась на мою руку, и в эти секунды мое сердце замирало, затем начинало бешено биться.
   Мы принесли ребятам бутылки с водой, и они, встретив нас аплодисментами, повскакивали, завладели бутылками и тотчас опорожнили их. Аля присела на покрывало и рассеянно уставилась на воды озера, словно потеряв ко мне всякий интерес, а я, не желая ее тревожить, остался стоять, будучи еще под впечатлением от нашей прогулки, и тех, совсем незначительных, но, как мне казалось, многообещающих соприкосновений наших рук. Не зная чем себя занять, я огляделся, приметил стоявшую невдалеке Зою и направился к ней. Она, улыбаясь мне, повисла на ободе металлического грибка, который должен был служить зонтиком при натянутом на него тенте; я, пристроившись рядом, поднял ногу на этот ободок, который был чуть выше моей головы, и исполнил некое подобие вертикального шпагата, правда при этом из моих плавок вывалилось «хозяйство», после чего я мгновенно свернул «показательные выступления» и стал стыдливо поправлять плавки, хотя и заслужил аплодисменты, причем уже в третий раз подряд за последние полчаса, правда, теперь лишь от одной Зои. Девушка, хлопая, подмигивала мне и игриво смеялась.
   Этот день был пятница, и ребята с девушками, усевшись в кружок, стали планировать свой отдых на ближайшие дни: на этой неделе у тех, кто работал во вторую смену, выходных – редкая удача! – выпадало целых два.
   Время в разговорах пролетело незаметно, а когда стрелка часов добралась до половины первого, девчонки и ребята вновь, так же как и вчера, засобирались в студенческий лагерь, и мы в точности повторили вчерашний маршрут, то есть меня всей компанией опять проводили до самого дома, возле которого мы расстались.
   А утром следующего дня я в срочном порядке принял у своего напарника бар: Саша, позвонив мне, сказал, что ему необходимо выехать на Украину по делам его «бизнеса», а уже вечером я в белом пиджаке при черной рубашке и белой бабочке трудился за стойкой, обслуживая клиентов; в зале и подсобке с делами управлялась наша новая работница – симпатичная 16-летняя официантка Софочка. К десяти часам вечера наплыв клиентов увеличился, и среди них я стал замечать студентов в стройотрядовских курточках. Я тут же загадал желание, и предчувствие меня не обмануло: в одной из входивших в бар групп молодежи я увидел Алю и Зою и нескольких ребят с ними, среди которых, конечно же, был и Гриша. За столиками к этому времени все места оказались занятыми, и только у стойки, как раз напротив моего рабочего места, еще оставались свободными два высоких стульчика-пуфа.
   Ребята расступились и пропустили к ним девушек, а сами встали, сгрудившись вокруг них, словно почетный караул. Альфия с интересом посмотрела на меня, но не узнала сразу, а, приподняв вопросительно бровки, повернулась к ребятам, но все впечатление от нашей встречи испортил, конечно же, Григорий. Он толкнул Зою в спину и сказал громко:
   – Ба! Так здесь же наш человек работает! – И, обращаясь ко мне, добавил: – Привет, Савва!
   – Здравствуйте, здравствуйте, ребята, – заулыбался я. – Я бесконечно рад что вы наконец меня узнали.
   Зойка, мило улыбаясь, сказала:
   – Я ужасно рада тебя видеть в этом симпатичном месте. – Она обвела выразительным взглядом помещение бара. – Ты тут, кстати, очень неплохо смотришься.
   Я улыбнулся и молчаливым поклоном головы поблагодарил ее, после чего все рассмеялись, причем мне показалось, что и Альфия теперь тоже как-то по-другому на меня смотрит. С большим интересом, что ли, чем прежде, а может, мне это просто показалось. Обе девушки были в выходных, нарядных платьях: Зойка в желтом платье с цветами роз по всему полю, Альфия в белом, однотонном, расклешенном книзу, чем-то похожем на подвенечное. На мгновенье я представил себя в строгом черном костюме при галстуке, стоящим рядом с ней, с этой девушкой неземной красоты, но тотчас это видение испарилось и растаяло – даже в мечтах я не смел надеяться…
   Я налил девушкам по бокалу шампанского, а Гриша, передав мне пятилитровую канистру в сумке, – она была с десертным вином, – попросил налить в несколько стаканов – для него и ребят.
   Присутствие Али затрудняло мне работу: во-первых, от нее невидимыми волнами исходило какое-то особое, по-женски притягательное обаяние, заставляющее всех вокруг и особенно мужчин глазеть на нее и улыбаться чаще обычного; во-вторых, я и сам вот уже третий день находился под гипнозом ее прекрасных глаз; а в-третьих, внимание к ней окружающих начинало меня раздражать. Тем более, что сегодня Альфия была не столь сдержанна и молчалива как прежде: она вместе с другими заразительно смеялась, шутила сама, и даже кокетливо постреливала глазками по сторонам. Зойка, в свою очередь, то и дело пыталась завладеть моим вниманием, то спрашивая о чем-нибудь, или просто трогая меня за рукав, я вежливо ей отвечал, рассеянно улыбался, а сам при этом не отводил взгляда от Али.
   После шампанского девушки потребовали коктейль, а распробовав его, – а я, естественно, похвастал, что этот коктейль моего собственного производства, – стали нахваливать его, а заодно и меня в придачу. Для усиления эффекта я сообщил девушкам, что этот коктейль всего неделю назад был утвержден министерством торговли как авторский, за что был вознагражден восторженными улыбками.
   Незаметно время перевалило полночный рубеж и публика постепенно стала расходиться, ушли и ребята-студенты, оставив Зою и Алю под патронажем Григория, причем инициатором этого выступала, как мне показалось, Зоя. Я запер сейф и кассу, оставив Софу-официантку саму разбираться с горами немытой посуды, а мы вчетвером, выйдя на улицу, отправились пешком в студенческий городок, расположенный примерно в получасе ходьбы от бара. Зоя и Аля шли, как обычно, впереди, мы с Гришей – несколькими шагами позади, в руке он нес сумку с заметно полегчавшей к этому времени канистрой.
   Дорогой мы продолжали веселиться, затем стали гоняться друг за другом, толкались, шутили и смеялись, и вскоре миновали дом, в котором жила моя мама. Мама, будучи в отпуске, находилась сейчас на одном из курортов Кавказа, ее квартира пустовала и ключ от нее находился у меня в кармане, но я даже не посмел заикнуться перед компанией, что у меня есть свободная жилплощадь – это означало бы, как я понимал, собственными руками уложить Альфию с Гришей в постель, а уж Зойка, я был уверен в этом, постаралась бы, чтобы именно так все и произошло и она осталась наедине со мной. К тому же я до сих пор не знал, в каких отношениях находятся Альфия и Григорий, и мое тайное желание оказаться наедине с Алей шло, как мне представлялось, вразрез с желаниями всех остальных.
   Мы уже углубились в микрорайон, застроенный небольшими частными домиками, миновав который вышли бы к студгородку, когда на плохо освещенной грунтовой дороге перед нами неожиданно возникли четыре мужские фигуры.
   Аля, увидев их, осеклась на полуслове и замерла на месте, словно остолбенев, Зойка испуганно ойкнула и ухватила меня обеими руками за локоть. Еще я успел заметить, что Гриша, выронив из рук сумку с канистрой, стал растерянно оглядываться по сторонам. Первая фигура шагнула ко мне, приблизившись она стала обретать форму и плоть.
   – Эй ты, дай закурить! – послышался нахальный сиплый голос. Меня при этом обдало мощным винным перегаром, и запах этот был, скажу я вам, не для слабонервных.
   – Бросил, – сказал я, делая шаг назад и концентрируясь, как в подобных случаях учил меня тренер. – И тебе советую.
   Оглянувшись на своих попутчиков, я сделал еще шаг назад, рывком освобождая локоть из цепкого зойкиного захвата. Альфия, прижав руку ко рту и закусив кончики пальцев, силилась не вскричать, она теперь была всего лишь в одном шаге от меня; Зойка рванулась к ней и вцепилась руками теперь уже в локоть подруги, а вот Гриши почему-то нигде не было видно. Несмотря на серьезность момента я рискнул поискать его глазами, и только вглядевшись в темноту за своей спиной, увидел нашего товарища в переулке, быстро удаляющимся. И почти физически ощутил, как за ним гонится… его страх. С этим все понятно, успел подумать я. Теперь я остался один, если не считать девушек, против четырех пьяных балбесов.
   Фигура, вновь приблизившись, качнулась в мою сторону, и на этот раз я увидел перед своим лицом небольшое белое пятно – занесенный для удара кулак. Естественное, подготовленное злобное действие. Но что это? Движения парня были словно в кино при замедленной съемке, я мог двигаться в несколько раз быстрее. Поворачиваясь корпусом влево, правым блоком я смягчил удар, направленный мне в голову правой рукой моего оппонента, и локтем этой же руки ударил назад, то есть навстречу ему, целясь в челюсть. Попал: мой локоть жестко вонзился во что-то твердое. Мне не интересно, куда и как нападавший упадет, а в том, что после такого удара невозможно устоять на ногах, я не сомневался. Теперь я беспокоюсь лишь о том, чтобы девчонки были в безопасности. На мгновенье обернулся. Молодцы, они по-прежнему у меня за спиной! Вторая тень стремительно надвигается на меня. Делаю шаг навстречу, сблизившись уворачиваюсь от мелтешащих перед моим лицом рук и наношу два мощных удара руками: правой в живот, левой в грудь – тень, мгновенно обретшая плоть, вскрикнув, смещается назад, теряется, исчезает из видимости. Третий из нападавших, судя по звукам за моей спиной, все же добрался до девчонок: Зойка пищит, Аля молчит, в шоке наверное. Повернув голову, я вижу как он тянется к ним руками. Интересно, что это ему даст, он что, именно в эту минуту хочет девушек пощупать, полапать?
   Воспользовавшись тем, что он увлекся и вообще меня не замечает, я захожу сластолюбцу во фланг и наношу ему тяжелый удар левой, целясь в солнечное сплетение, а затем, взбесившись, наношу три-четыре футбольных удара по согнувшемуся и уже падающему телу. Почувствовав движение за спиной, обернулся. И едва успел! Один из придурков летит торпедой, наклонившись, при этом он целит мне головой в живот. Что это за прием такой новомодный, я с ним уже не в первый раз за последние месяцы сталкиваюсь. Это, кстати, последний из четырех нападающих, или один из тех, кто уже очухался? Я хватаю парня рукой за волосы и, используя его собственную инерцию, бью головой об колено раз, затем еще раз – чего его жалеть, ведь нападающих четверо против меня одного!
   Получается даже лучше чем в кино, мой оппонент стонет и мешком оседает на землю, причем у меня в руке остается клок его волос. И тут удар по моему затылку! Я увлекся и забылся, за что, конечно же, дождался наказания. Слава Богу, что удар тупой, кулаком, а не какой-нибудь железякой. По инерции, пытаясь смягчить удар, я двигаюсь вперед, затем оборачиваюсь, делаю шаг навстречу и встречаю бойца, машущего сумбурно в воздухе кулаками, ударом основания ладони в челюсть. Жестоко? Да! Натолкнувшись на мою руку, он падает как подкошенный. Зато желающих драться больше нет. Кончились. Двое лежат, двое других удаляются, один на четвереньках, но при этом довольно быстро, второй пополам согнувшись.
   Две минуты, а может и меньше, на все про все, и четверо моих противников повержены. Доигрались, «герои». Но ведь они к нам сами пристали. Что мы им сделали, чем помешали? Им, возможно, после немалых возлияний не хватало в эту ночь только «женской ласки»? Геройски «отодрать» вчетвером, или как у нас еще говорят, «колхозом» какую-нибудь встреченную ими на темной улице беззащитную девушку. Теперь я уже был готов драться по-настоящему, все мышцы прямо огнем горят. Но двое парней, лежащие на земле, на свое счастье пока не могут подняться, а другие двое уже далеко отсюда, их и не видно.
   Я иду к девчонкам, хочу обнять их и успокоить, и теперь только чувствую, что руки мои липкие. Что это, моя кровь? Да, кровь, только это, скорее всего, кровь того «козла», что бодался с моим коленом. Девчонки стоят, сцепившись руками, у их ног в сумочке канистра с вином. Девчонки, как я вижу – в порядке, канистра – в целости и сохранности. А хозяин канистры Гришаня исчез в неизвестном направлении… Стою, выравниваю дыхание, зорко осматриваюсь по сторонам. Идти в студгородок расхотелось. Тем более, что в ту сторону ушли и двое из этих…