Александр Александров. Обжигающий ветер любви (сборник)

   – Конечно.
   – Поинтересовался планами на вечер?
   – Еще не успел…
   – А чего тянуть? Давай, договаривайся, берем шампанского, ловим такси и едем к моему знакомому на квартиру. Его сейчас дома нет. Вот ключи.
   Виктор потряс звенящей связкой.
   – Прямо сейчас? Я даже не знаю… – замялся Артур.
   – Ты чего? – приподнял брови Виктор. – Ни разу жене, что ли, не изменял?
   – Нет.
   Они замолчали. Возникла неловкая пауза.
   – Подожди, я сейчас, – сказал Виктор. Он подошел к музыкантам, о чем-то с ними поговорил и вернулся за столик.
   – Сюрприз для тебя… – многозначительно произнес он.
   Зазвучала музыка. Мелодия была Артуру знакома. С этой песней он отмечал свое восемнадцатилетие.

 
Призрачно все, в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг, между прошлым и будущим,
И именно он называется жизнь.
Вечный покой, сердце вряд ли обрадует,
Вечный покой, для седых пирамид.
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг.
 

   Давно ли вот так же сидел он в ресторане, в окружении близких друзей, и слушал эту песню? Ее заказывали в тот вечер неоднократно. И всякий раз объявлялось, что исполняется она в честь именинника – Артура Сибирцева… «Где-то вы сейчас, друзья-товарищи, – подумал он. – Один убит ножом в горло в пьяной драке, другой – в тюрьме, третий – спился, четвертый после автокатастрофы прикован к постели… Всех разбросало, будто ураган прошел… А ведь, в сущности, – обычная жизнь».

 
Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия,
Но не всегда по дороге мне с ним.
Чем дорожу, чем рискую на свете я,
Мигом одним, только мигом одним.
 

   Артур вздохнул… Полузабытая музыка рождала печаль. Но печаль эта совсем не походила на ту безысходную тоску, что терзала его душу в последнее время.
   – Спасибо, – сказал он. – Как ты вспомнил?
   – Не знаю, – улыбнулся Виктор. – Сентиментальным, наверное, становлюсь.
   А в зале той порой продолжалось веселье. Публика выпивала и закусывала. На пятачке, свободном от столиков, медленно кружились пары.
   Мужчина в черном костюме уже не страдал от одиночества. Рядом с ним сидели три миловидные женщины. Он ухаживал за всеми одновременно и, судя по всему, теперь уже мучился от того, что не знал, кому отдать предпочтение.
   Двоюродные сестры томно поглядывали на Виктора с Артуром, ожидая, когда их снова пригласят на танец.
   Пятеро молодых парней вели себя все более раскованно. Всем своим видом хотели показать, что круче их здесь никого быть не может… Сначала они намеренно обрызгали шампанским проходивших мимо девушек, потом нахамили пожилой паре и, наконец, придумали себе увлекательное занятие – попадание огрызком яблока в тарелку! Не свою, естественно… Чем дальше располагался столик, тем оживленней приветствовалось попадание.
   Артуру это не понравилось. Меньше всего ему хотелось сейчас ввязываться в какую-нибудь историю. Но не успел он подумать об этом, как в его тарелку шлепнулось надкусанное яблоко. Брызги соуса оросили лицо и рубашку. Послышались восторженные вопли подгулявшей компании.
   Не зная, как отреагировать на эту выходку, Сибирцев растерянно посмотрел в их сторону. Увидев его пятнистое лицо, те заржали еще сильнее.
   – Чего уставился? – оскалился бритый крепыш.
   Артур ощутил, как у него задрожали колени. От ответа зависело дальнейшее развитие событий. Если промолчать, может, все на этом и закончится…
   – Вы чего, совсем, что ли?.. – пробормотал он неуверенно.
   – Что?
   Бритоголовый поднялся и быстрым шагом приблизился к их столику. Артур встал, вытирая салфеткой лицо.
   Не церемонясь, крепыш схватил его за отвороты пиджака и, притянув к себе, прошипел:
   – Запомни, конь фанерный, если ты произнесешь еще хоть слово…
   Договорить он не успел. Артур взорвался, как осколочная граната. Толкнув противника левой ладонью в грудь, он тут же молниеносно ударил справа… Все унижения, боль и отчаяние последних дней вложил он в этот удар. Бритоголовый отлетел к соседнему столику, опрокинув его.
   Женский визг резанул по ушам.
   – Берегись! – крикнул Виктор.
   Артур среагировал мгновенно и вовремя увернулся от летящего кресла.
   Возле столика оказался детина огромного роста. Раскинув лопатообразные руки, он бросился на Виктора. Тот встретил его ударом в челюсть… Качнувшись, как «неваляшка», здоровяк все же сгреб Паромова в охапку.
   Артур метнулся на выручку. Он пнул верзилу в бедро и, когда тот повернулся к нему, дважды, слева и справа, ударил в голову.
   Виктор выскользнул из медвежьих объятий и, изловчившись, что есть силы, саданул недруга кулаком в шею, чуть ниже подбородка… Захрипев, детина рухнул грудью на стол.
   – Справа! – крикнул Артур, заметив внезапно возникших парней.
   Один из них с ходу атаковал Виктора, двое других навалились на Сибирцева.
   Судя по всему, у ребят была неплохая подготовка. Действовали они грамотно и без суеты. Артур пропустил несколько довольно чувствительных ударов… Но моральный перевес был не на их стороне.
   В зале царили хаос и паника. Переворачивались столы, звенела разбитая посуда, женщины с визгом разбегались по сторонам.
   Полный мужчина в черном костюме, доселе неподвижно наблюдавший за потасовкой, решил, что пора вмешаться. Он встал, неторопливо застегнул на все пуговицы пиджак, поправил полосатый галстук, взял со стола графин, ухватился поудобней за горлышко и уверенно шагнул к дерущимся.
   На его пути встала официантка.
   – Что вы! – воскликнула она. – У нас графинами не дерутся!
   – Да? – удивился мужчина. – Ну ладно…
   И вернулся за свой столик. А драка, между тем, закончилась сама собой.
   – Кажется, пора уходить, – сказал Виктор, перешагивая через распростертое на полу тело.
   – Пора!.. – согласно кивнул Сибирцев.
   Поймав за рукав испуганного официанта, Артур сунул ему в карман несколько смятых купюр. Друзья устремились к выходу.
   – Ты что, заплатил за весь этот разбой? – спросил Виктор.
   – Только за то, что съели и выпили… За остальное, заплатят те, кого соберет с поля боя наша доблестная милиция.
   – Ты, я смотрю, не потерял квалификации.
   – Ты тоже…
   Они спустились по лестнице, взяли в гардеробе верхнюю одежду, торопливо накинули пальто на плечи и вышли на улицу.
   Заметив, что у Артура сильно кровоточит рука, Виктор протянул ему носовой платок.
   – Посчитал ты лысому зубки… Сейчас ему трудно будет свистеть.
   – Зато легко плеваться…
   Они свернули за угол. Мимо, с воем сирены, промчалась милицейская машина.

Глава 7

   Зимний ветреный вечер. В комнату проникают сумерки. Они искажают пространство, скрадывают очертания предметов, делая их похожими на загадочных живых существ.
   Сибирцев не включает свет. Он дома один. Жена и дочь ушли в гости… С Викой он так и не помирился. Хотя с той злополучной свадьбы прошло уже около месяца.
   Артур бесцельно бродит по комнате. Как зверь в клетке: восемь шагов вперед, восемь – назад; и снова – вперед, назад…
   Наконец, утомившись, он останавливается перед окном, смотрит в темноту. На улице метель. Снежные вихри белыми джиннами носятся над землей.
   «Опять снег, – думает Артур. – Эта зима никогда не кончится».
   Он достает сигарету, щелкает зажигалкой. Мотыльком пляшет, отражаясь на стекле, яркое пламя. Курить уже не хочется, но Сибирцев машинально затягивается табачным дымом. Горько во рту, еще горше – на душе.
   Рушится мир… Все, что казалось незыблемым и прочным, превращается в жалкие обломки.
   «Почему? За что?» – безмолвно вопрошает он и не находит ответа.
   Горло перехватывает от отчаяния и обиды.
   – «Я прощу, но любовь – не простит, птицей вольною улетит…» – шепчет Артур невесть откуда возникшие строки, и уличные фонари желтыми пятнами расплываются у него перед глазами.

Часть 2

Глава 1

   Сибирцева разбудило солнце. Открыв глаза, он потянулся и сел на постели.
   За окном голубело чистое весеннее небо. Слабый ветерок из раскрытой форточки чуть шевелил незадернутые шторы.
   Из кухни доносились дразнящие аппетитные запахи, слышалось шкворчание масла на сковороде… Вика готовила завтрак.
   Артур побрился, принял душ и, одевшись, вышел к столу.
   – Доброе утро, – сказал он, чмокнув жену в щеку.
   Вика приветливо улыбнулась.
   – Есть будешь?
   – Давай.
   На кухню заглянула Аленка.
   – Папа, ты мою тетрадь по истории не видел?
   – Нет… У мамы спроси, может, она знает?
   – Вечно у вас так, – недовольно проворчала Вика. – То одно, то другое… Кладите на место, тогда и искать не придется… Садись за стол, растеряха, а то в школу опять опоздаешь.
   После завтрака Артур повязал галстук, надел пиджак и, смахнув губкой для обуви, пыль с полуботинок, снял с вешалки светлый плащ.
   – Когда ждать тебя? – спросила из кухни Вика.
   – Как обычно.
   Сибирцев вышел на улицу. Теплый ветер взъерошил ему волосы. Он пригладил их ладонью и жадно вдохнул запахи солнца, нагретой земли, первой зелени.
   Артур любил это время. Когда уже не весна, но еще и не лето. Когда все впереди… Он неторопливо шел по скверу. Деревья были окутаны зеленой полупрозрачной дымкой. Среди клейкой молодой листвы сновали бойкие пичуги, оглашая окрестности звонким щебетаньем, теньканьем, свистом.
   Он вышел к дороге и пошел вдоль нее по тротуару.
   Рядом притормозили синие «Жигули».
   – Артур!
   Сибирцев глянул на приветливо махавшего водителя.
   – Иван?! Каким ветром?
   – Приехал родителей навестить… Садись, подвезу.
   Он гостеприимно распахнул дверцу. Артур пожал ему руку и сел рядом.
   – Отец говорит, ты у них бываешь?
   – Да, иногда Михалыч берет с собой на охоту или рыбалку.
   – Закуривай, – Иван протянул ему яркую пачку.
   – Спасибо… Я уже шесть лет не курю.
   – Как это тебе удается? Я уже три раза бросал! Сила воли, наверное, слабая… Ну, что новенького у тебя? Говорят, учишься где-то?
   – В литературном институте, заочно… Еще год остался.
   – Писателем, значит, будешь?
   – Вроде того…
   – А где работаешь?
   – Пока там же.
   – Все обалдуев драться учишь? Ясно… Деньги-то хоть платят?
   – А-а!.. – Артур вяло махнул рукой.
   – Выглядишь, вроде, неплохо, одет прилично…
   – Это скорее вопреки, а не благодаря нашей зарплате.
   – Ничего, окончишь институт, напишешь пару романов и сразу станешь богатым.
   – На романах не разбогатеешь…
   – Тогда нафига тебе это нужно? Поступал бы лучше в финансово-экономический… Или бизнесом бы занялся.
   – Не могу, – Артур пожал плечами. – Не лежит душа…
   – Наверное, ты прав. Каждый в этой жизни предназначен для чего-то своего… Вот, как машины: гоночный автомобиль – для одного, грузовой – для другого, автобус – для третьего… Я уже давно за баранкой и, знаешь, стал замечать, что у каждого автомобиля свой характер. И даже больше – своя судьба… Никогда не куплю машину, побывавшую в аварии. Плохая примета… Чего далеко ходить, у нас на автопредприятии, где я работаю, один купил задешево разбитую «волгу». Бывший хозяин по-пьянке на встречную полосу вылетел… Мужики парню сразу сказали – не бери! Не послушал. Отремонтировал, стал ездить… Однажды поехал с другом за город. Погода была хорошая, и видимость прекрасная. Но в поворот не вписался… Оба погибли…
   – Мрачные истории ты, Ваня, рассказываешь. Хочешь, в продолжение автомобильной темы что-нибудь повеселее?
   – Валяй.
   – У меня приятель в автоинспекции работает. Это с его слов… Короче, жил-был один подполковник, и была у него машина. Он эту машину так лелеял и любил, что даже дышать на нее боялся, не то, что ездить. Только по большим праздникам мог позволить себе прокатиться до ближайшего магазина. А так, обычно, предпочитал пользоваться городским транспортом… И вот приходит он однажды к гаражу, а машины нет – угнали!.. В отчаянии он рвет на себе волосы, рыдает как скрипка. Вся милиция города брошена на поиски оранжевого «москвича»… И что ты думаешь? Нашли! Звонят ему – приезжайте… Он приезжает. И тут выясняется, что никакого угона не было.
   – Как не было?
   – А так… Оказывается, в один прекрасный день ему пришло в голову поехать на работу на своей собственной машине. Вечером он привычно вышел из дверей училища, где преподавал, увидел автобус, на котором всегда ездил домой, бросился к остановке и, довольный, уехал…
   – И что, так и не вспомнил о машине?
   – Несколько дней он вообще не заглядывал в гараж. А потом, когда открыл дверь и не увидел автомобиля, с ним, наверное, шок случился на нервной почве.
   – Бывают в жизни чудеса… Вот, кстати, и твой Дворец Спорта… Надеюсь, еще увидимся?
   – Обязательно!
 
   Закончив утреннюю тренировку, Артур отправился в медицинский кабинет. Ему надо было согласовать время проведения медосмотра для участников предстоящего городского турнира.
   Медсестра Оля перебирала в шкафу коробки с лекарствами. Рядом с ней стояла стройная блондинка в длинном облегающем платье.
   – Знакомься, – сказала Оля, не отрываясь от работы. —
   Это Даша Осокина, моя подруга.
   – Артур, – представился он.
   Женщина протянула руку. Сибирцев бережно пожал прохладную ладонь. Рука у нее была гладкая, ухоженная: перламутровые ноготки матово блестели; тонкие изящные пальцы украшали золотой перстенек с маленьким зеленым камешком и узкое рифленое обручальное колечко.
   – Это вы боксер? – улыбнулась Даша.
   – Я
   – Мой папа вас знает.
   – Правда? Откуда?
   – Вы с ним вместе работали… На заводе.
   – Как фамилия?
   – Чайка… Валентин Тимофеевич.
   – Надо же! Я и не думал, что у него такая красивая дочь.
   Даша смутилась и опустила глаза.
   Зазвонил телефон. Оля сняла трубку.
   – Да!.. Так… Понятно… – она нажала на рычаг. – Начальница вызывает. Скоро вернусь… Не скучайте тут без меня.
   Они остались вдвоем. Даша присела за стол, Артур – напротив и чуть сбоку.
   – К подруге, небось, за дефицитными лекарствами пришли?
   – А вот и не угадали… На день рождения пригласить…
   – На чей?
   – На мой.
   – Сколько же вам исполняется? – спросил Артур и тут же осекся, почувствовав, что допустил бестактность – у женщин ведь об этом не спрашивают.
   Даша снисходительно рассмеялась.
   – Ничего, ничего… Я возраст не скрываю. Мне будет двадцать пять.
   – Гостей, наверное, полный дом соберется?
   – Нет, я не люблю шумных застолий. Будут только мой муж, родители и Оля с супругом.
   – Желаю хорошо погулять… Только чтобы назавтра голова не болела.
   – Это мне не грозит, я не пью.
   – Совсем?
   – Почти… Разве что бокал шампанского.
   – И уж, конечно, не курите…
   – Даже не пробовала ни разу.
   – А как насчет развлечений?
   – Дом и работа – вот два места, где я в основном бываю. Вообще, я человек домашний… Люблю уют и тишину. Сижу вечерами в кресле, читаю. Иногда шью что-нибудь или вяжу.
   – Вы просто ангел, Даша.
   – Ничего особенного… Обычная жизнь замужней женщины.
   Дворец Спорта они покинули вместе. Спустившись по широким гранитным ступеням, медленно пошли рядом.
   Артуру нравилось общаться с этой молодой симпатичной женщиной. От нее исходили какое-то особенное тепло и спокойствие. Выглядела она очень естественно, благодаря тому, что не злоупотребляла косметикой. Только ресницы да полные сочные губы были слегка подкрашены.
   Налетевший ветер бросил светлые пряди на лицо. Поправив прическу, Даша подняла на макушку солнцезащитные очки, отчего в облике ее появилось что-то озорное, девчоночье.
   – Прекрасный сегодня день, – прищурив синие глаза, сказала она. – А вы, Артур, любите весну?
   – Конечно… В такие дни забываешь все невзгоды. Каждое утро просыпаешься, словно вот-вот что-то должно произойти…
   – Да, это время вселяет надежду. Хочется жить…
   – И, тем не менее – вот парадокс: именно весной больше всего самоубийств. Очевидно, на фоне всеобщей радости собственные неурядицы воспринимаются острее.
   – Как же должно быть плохо человеку, чтобы он решился на такое. И главное – из-за чего?
   Специалисты посчитали: в основном – из-за любви… Когда я учился в седьмом классе, у нас в школе произошла прямо шекспировская трагедия. В духе «Ромео и Джульетты»… Четырнадцатилетняя девушка и шестнадцатилетний юноша полюбили друг друга. Если, конечно, этим критерием можно определить отношения двух незрелых школьников… Их все время видели рядом, всегда вместе. Многие, я знаю, завидовали им. Девочка была красавицей. Несмотря на то, что носила косички и форменное школьное платье, выглядела старше своих лет. Училась старательно и прилежно. Юноша тоже обладал яркой внешностью, имел спортивный разряд. Учился, правда, похуже, зато писал стихи и прекрасно рисовал… Почти год длился их школьный роман. Постепенно окружающие привыкли и относились к этому совершенно спокойно… Но однажды в школе появились люди в белых халатах. Началось плановое медицинское обследование учащихся – обычное, в общем-то, дело. Такие медосмотры проводятся периодически… Вот тут и грянул гром! Оказалось, что девочка уже на пятом месяце беременности. Срочно вызвали в школу родителей. Когда папа узнал об этом, упал в обморок прямо в кабинете директора… Молодых разлучили. Девушка больше не появлялась в школе. Юноша очень страдал. Целыми днями пропадал возле ее дома, надеясь увидеть ее хотя бы в окно. Пару раз пробовал объясниться с родителями девушки, но его не пустили даже на порог… Вскоре семья уехала. Через несколько месяцев он узнал, что у него родился сын… Парень навел справки, разыскал их в чужом городе. Но родители опять выставили его за дверь… Мать и отец любили свою дочь и желали ей только добра. Они хотели, чтобы их девочка была счастлива. А дочь любила кудрявого юношу и тоже мечтала о счастье… Две любви столкнулись, как встречные машины на скользкой дороге… Вернувшись домой, парень взял отцовское ружье и выстрелил себе в сердце.
   – Это грех – лишать себя жизни, – сказала Даша. – Теперь его душа так и будет скитаться неприкаянной.
   – Вы верите, что существует такая субстанция, как душа?
   – Верю. А вы?
   – Я даже чувствую, где она находится. Вот здесь… – Артур хлопнул себя ладонью по груди. – Иногда она болит…
   – Вы крещеный?
   – Недавно окрестился, вместе с дочкой.
   – Сколько ей?
   – Десять лет… А у вас есть дети?
   – Нет. Во всяком случае, пока…
   Они шли, касаясь друг друга плечами. И эта близость рождала странное чувство, будто они давно и хорошо знакомы.
   – Вот мы и пришли, – улыбнулась Даша. – Спасибо, что проводили.
   – Передавайте привет папе. Скажите, что я его помню…
   Попрощавшись, Артур повернул назад. Всю дорогу до дома не переставал думать о ней. «Даша… Даша… – повторял он про себя. – Какое нежное, легкое имя. Как шелест листвы, как шуршание песка, как шепот волн».
   Поднявшись в лифте на свой этаж, Сибирцев позвонил в дверь. Открыла жена.
   – Ты, никак, выпил? Ну-ка, дыхни! – строго сказала Вика.
   – С чего ты взяла?
   – Странно… Глаза, как у пьяного, блестят.

Глава 2

   В понедельник Артур между делом заглянул в медицинский кабинет. Втайне он надеялся снова увидеть там Дашу. Но Оля была одна.
   Поговорив немного на отвлеченные темы, Сибирцев спросил:
   – А где подружка твоя? Позвонила бы, пригласила бы в гости…
   – Тебе нужно, ты и звони, – усмехнулась она.
   – Телефон дашь?
   Оля небрежно черканула на бумажке несколько цифр и подала Артуру. Поблагодарив, он сунул листок в карман и пошел к себе.
   Долго сидел перед аппаратом, не решаясь набрать номер. Было отчего-то неловко… Наконец позвонил.
   – Алло, – послышался в трубке нежный голос.
   – Привет, Даша, это Артур.
   – Я узнала.
   – Как день рождения прошел?
   – Хорошо… Засиделись допоздна, потом пошли Олю с мужем провожать… Погода была замечательная. Белые ночи уже начались, светло как днем… Перед сном прогулялись.
   – Что там такое свистит?
   – Чайник закипает. Сейчас чай пить буду.
   – А для меня случайно лишней чашки не найдется?
   – Найдется, приезжай…
   – Я не скомпрометирую тебя в глазах коллег? Скажут, мол, посторонний мужчина…
   – С часу до двух у нас обед. Пока ты доедешь, все уйдут.
   – Как тебя найти? Я ведь не знаю адреса.
   – Сейчас объясню…
   Ровно в час дня Артур вошел в парадное большого серого дома, поднялся на второй этаж, повернул налево и остановился возле двери с табличкой «Планово-экономический отдел». Сердце тревожно забилось. Он перевел дыхание и постучался. Даша встретила его приветливо.
   – Здесь, значит, ты и работаешь? – спросил Артур, оглядываясь. – А где твой стол?
   – У меня отдельный кабинет… Дверь возле плаката видишь? Вот там… Пойдем?
   – И что у тебя за должность?
   – Экономист.
   – Понятно… Как коллектив?
   – В основном, коллектив у нас женский… Это, сам понимаешь, сплетни, интриги. И руководитель – женщина…
   – У нас, кстати, директор тоже женщина.
   – Находите общий язык?
   – Не всегда… Не зря древние говорили: женщина у власти – хуже войны.
   Пока Артур осматривал кабинет, Даша хлопотала возле стола. Она казалась немного смущенной, легкий румянец проступал у нее на щеках. Длинные светлые волосы были аккуратно уложены на затылке и скреплены заколкой. Пестрая кофточка туго обтягивала высокую грудь; темная длинная юбка мягко струилась по бедрам… В каждом взгляде, движении, жесте чувствовалось какое-то особое обаяние, которое дается немногим и которое никакими усилиями невозможно воспитать в себе. Это как талант – с ним надо родиться.
   – Ты почему с чаем ничего не берешь? – спросила Даша. – Вот пряники, пирожные… Угощайся.
   – Не хочу.
   – Почему?
   – В присутствии красивой женщины у меня пропадает аппетит. Ничего не могу с собой поделать.
   – Значит, я на тебя плохо действую?
   – Скорее наоборот…
   За чаепитием и разговорами Артур не заметил, как пролетело время. Но когда Даша украдкой начала поглядывать на часы, понял – пора уходить.
 
   На следующий день Сибирцев снова позвонил ей на работу и предложил в обеденный перерыв посидеть в кафе. Подумав, Даша согласилась. «Только недолго, ладно?» – предупредила она.
   Артур встретил ее возле подъезда. Кафе было рядом, на той же улице. Они перешли дорогу и спустились в маленький уютный подвальчик.
   Разговор не клеился. Артур ощущал непонятное беспокойство. Даша тоже держалась скованно. Допив кофе, она стала собираться.
   – Мне еще домой надо зайти… Женщина на работе просила денег одолжить до получки, а с собой у меня нет.
   – Я провожу тебя? – нерешительно произнес Артур.
   – Да, конечно…
   Они вышли на улицу и, молча, зашагали в сторону ее дома. Шли быстро, почти бежали, словно кто-то преследовал их… Холодный северный ветер гнал по небу серые тучи. Асфальт был мокрым от недавнего дождя. Резко пахло цветущей черемухой. Сибирцев на ходу сорвал белоснежную кисть, поднес к лицу, вдыхая тонкий горьковатый аромат.
   Около дома Даша замедлила шаги.
   – Хочешь посмотреть, где я живу? – неожиданно спросила она.
   – Хочу, – почему-то шепотом ответил Артур, почувствовав легкий озноб.
   – Только давай войдем в подъезд порознь. А то соседи… Мало ли что подумают?
   Она назвала номер квартиры и пошла дальше одна. Артур потоптался немного возле газетного киоска и двинулся за ней следом.
   Быстро поднявшись на нужный этаж, он остановился напротив ее квартиры. Обитая коричневым дерматином дверь, была слегка приоткрыта. Артур легонько толкнул ее и, воровски оглянувшись, вошел.
   Даша стояла в прихожей уже без плаща.
   – Раздевайся, проходи, – сказала она, подавая ему домашние тапочки.
   В квартире было чисто и светло; везде порядок, каждая вещь на своем месте. Стены украшали акварельные пейзажи.
   – Где покупали? – поинтересовался Артур.
   – Мы не покупали. Это знакомый художник подарил.
   Между двух картин Сибирцев увидел небольшое полотно с вышитыми на нем яркими полевыми цветами. Он подошел ближе, провел пальцем по шелковым гладким бутонам.
   – Тоже кто-нибудь подарил?
   – Нет, это я сама… – ответила Даша.
   – Неужели? – удивился Артур. – На какой-то специальной машинке вышивала?
   – Ага… Вот на этой, – она протянула ухоженные руки, пошевелила растопыренными пальчиками.
   И сколько же времени тебе понадобилось?
   – Полгода. В каждый день… Даже не знаю, зачем это нужно?
   – Как зачем? Ведь здорово, когда человек не только понимает красоту, но и стремится передать ее людям. У тебя неплохо получилось.
   – Правда? Тебе понравилось? – тихо спросила Даша.
   – Да, – еще тише произнес Артур.
   Он шагнул к ней, и они оказались совсем рядом. Взяв ее за плечи, Артур подался вперед. Даша подняла голову – и губы их встретились.
   Нежно целуя, Сибирцев увлек ее на диван. Не разжимая объятий, они сели рядом. Ощутив щекой горячее Дашино дыхание, Артур непослушными пальцами принялся расстегивать пуговки у нее на вороте. Она трепетала как лист и, словно пытаясь согреться, все теснее прижималась к нему. Обнажив ее грудь, он припал к ней губами, а рукой между тем гладил колено; потом заскользил все выше и выше по бедру, пока не почувствовал под пальцами прохладный край шелкового белья.