Страница:
Битва при Аквах Секстиевых
102 год до н. э.
После окончания Второй Пунической войны Рим становится мощнейшей силой в Средиземноморье. В последующую сотню лет Римская республика идет от победы к победе. Завоеваны Македония и Эллада, почти полностью захвачена Испания, становится римской провинцией Южная Галлия. Казалось, нет такой силы, которая могла бы противостоять могучему Риму. Но в конце II века до н. э. республике пришлось пережить такое испытание, равного которому она не знала со времен нашествия Ганнибала. В третий раз в своей истории Рим оказался перед угрозой полной гибели. Этой угрозой стало вторжение германских и кельтских племен, в римской историографии названное «нашествием кимвров и тевтонов».
Около 120 года до н. э. начались массовые миграции германцев и кельтов на запад и юг. Основу переселенцев составляли племена амбронов, тевтонов, кимвров, тигуринов и гельветов. Позднее к ним присоединились и некоторые другие галльские племена. По некоторым данным, в целом мигранты насчитывали около семисот тысяч человек, из которых триста тысяч были воинами. Племена двигались отрядами разной численности, но шли параллельными путями. Известия о массовом движении варварских племен в сторону империи вызвали серьезное беспокойство в Риме. Римляне сразу восприняли германцев как потенциальную угрозу безопасности страны. В 113 году до н. э. на север была отправлена довольно значительная армия Гнея Папирия Карбона, но командующий оказался не на высоте и его войско было разгромлено. Через два года кимвры и тевтоны вторглись в провинцию Нарбонская (Южная) Галлия. Войска наместника не смогли противостоять массам варваров, и из Италии была направлена большая консульская армия под командованием Марка Юния Силана. Она также оказалась разбита. В 107 году до н. э. еще одна консульская армия во главе с Луцием Кассием Лонгином была практически уничтожена войском тигуринов, при этом погиб и сам командующий, а уцелевшие римляне были уведены в рабство.
Тяжелые поражения, понесенные достаточно крупными армиями, заставили римлян предпринять гораздо более серьезные меры. Становилось ясно, что германо-кельтские орды угрожают уже не только окраинам, но и безопасности самой Республики. В 105 году до н. э. В Нарбонскую Галлию отправились обе консульские армии, под руководством Гнея Маллия Максима и Квинта Сервилия Цепиона, общей численностью в восемьдесят тысяч человек. Однако из-за нежелания полководцев действовать сообща, сражение закончилось катастрофическим разгромом римлян при Араузионе, причем были захвачены оба римских лагеря, а почти все легионеры погибли или были взяты в плен. Разгром был не меньшим, чем в битве при Каннах. Вот когда Рим охватила настоящая паника. Италию спасло от вторжения только то, что германцы двинулись после победы в направлении Испании.
В такой ситуации консулом был избран крупнейший полководец той эпохи Гай Марий, который в тот момент в ранге проконсула находился в Африке, заканчивая войну с нумидийским царем Югуртой. Мария избрали вопреки всем обычаям и законам, так как еще не прошло десятилетнего срока с его предыдущего консульства и вдобавок заочно. Высадившись в Италии в самом конце года, он 1 января 104 года до н. э. одновременно справил триумф над Югуртой и вступил в консульскую должность. Год был посвящен набору и обучению войска. По некоторым предположениям, именно тогда Марий провел свои знаменитые реформы, набрав войско из безземельных бедняков и сделав тактической единицей вместо манипула когорту. Одновременно, решительными действиями в Нарбонской Галлии и Северной Италии, Марий привел к повиновению кельтские племена, начавшие было волноваться в результате поражения римлян. Он был избран консулом и на следующий, 103 год до н. э. А вскоре, благодаря поддержке народного трибуна Луция Аппулея Сатурнина, Марий был избран консулом в четвертый раз, совместно с Квинтом Лутацием Катуллом.
В начале 102 года до н. э. было получено известие, что кимвры и тевтоны повернули на Италию. Для римлян большим плюсом было то, что две гигантские армии варваров двигались раздельно. Тевтоны и амброны шли из Испании через Нарбонскую Галлию, кимвры надвигались с севера на Альпы. Тевтонская опасность была более близкой да, пожалуй, и более серьезной. Поэтому весной того же года Марий выезжает в свою армию, стоящую на берегах Роны. Войско, противостоящее кимврам, возглавил Катулл.
За тевтонами после целого ряда тяжелых неудач римской армии закрепилась слава непобедимых воинов, и во многом задача Мария состояла в том, чтобы победить в воинах ужас перед варварами. Поэтому он проводил усиленные тренировки войска, такие изнурительные, что легионеры стали называть себя «мулами Мария». Это позволило установить жесткую дисциплину. Немалую роль сыграли и Мариевы ветераны Югуртинской войны, прошедшие огонь и воду.
Марий, дожидаясь нападения, разместил свою армию в укрепленном лагере, у впадения Изеры в Рону. Так и не сумев вызвать римлян на бой, вождь тевтонов Тевтобод сам напал на их лагерь, но после трехдневных бесплодных атак был отброшен. Первая победа значительно укрепила боевой дух армии. Вскоре германцы отказались от атак на укрепленные позиции врага и устремились непосредственно в Италию. В течение шести дней их полчища проходили мимо римского лагеря; германцы в насмешку предлагали римлянам передать через них что-нибудь для своих жен, так как скоро они будут в Риме. Марий отправился вслед за германцами, устраивая лагеря в неприступных местах.
Он двигался параллельно неприятелю вплоть до Акв Секстиевых (ныне Экс-Ан-Прованс) – городка у теплых источников в двадцати шести километрах к северо-востоку от Массалии (ныне Марсель). По рассказу Плутарха, Марий велел разбить лагерь на хорошо укрепленном, но лишенном воды холме; когда же воины стали роптать по этому поводу, Марий сказал, указывая рукой на реку, протекавшую у вражеского лагеря: «Вот вам питье, за которое придется платить кровью».
Этот лагерь принадлежал амбронам, так как тевтоны к тому времени еще не подошли. Стычка не замедлила завязаться: римская лагерная прислуга спустилась за водой, амброны на нее напали, легионеры кинулись на помощь прислуге. Произошло довольно ожесточенное сражение, в ходе которого амброны, беспорядочно переправлявшиеся через реку, были атакованы римлянами и разбиты. Эта вторая победа еще более укрепила дух войска Мария. На третий день после этого столкновения он дал неприятелю решительный бой.
Местность у Акв Секстиевых представляла собой долину, окруженную заросшими лесом высотами. Воспользовавшись этим, Марий послал трибуна Клавдия Марцелла с шестью когортами (три тысячи человек) в обход, дав ему приказание устроить засаду в лесу над неприятельским лагерем и во время битвы напасть на врага. Выстроив пехоту перед своим лагерем, он сам во главе конницы спустился на равнину, с тем чтобы втянуть германцев в битву. Своим решением лично возглавить конницу пятидесятипятилетний консул Марий поднял боевой дух армии.
Германцы бросились в атаку вверх по склону, в результате чего их воины потеряли много сил. Когда тевтоны подошли достаточно близко, римляне пустили в дело метательные копья – пилумы. Варвары были плохо защищены и действовали плотным строем, поэтому при первой же атаке понесли большие потери. После этого оба войска вступили в рукопашный бой. Германская армия была измотана, и поэтому ее порядки расстроились, римлянам же выгода их позиции позволяла просто сбрасывать врагов вниз ударами щитов. Затем они пустили в ход свои мечи – гладиусы. Здесь сказалось преимущество римлян в экипировке: копья германцев часто не пробивали римскую броню и были неудобны в применении.
Римляне оттеснили германцев вниз по холму. Тогда варвары попытались занять оборонительную позицию и построить «стену щитов»: воины стояли так, чтобы щиты немного перекрывали друг друга, а также создали «лес копий». Но в этот момент в тыл германцев ударил сверху отряд Марцелла. Таким образом, римлянам удалось преодолеть тевтонскую «стену щитов». Разгром тевтонов был полный, римляне ворвались в лагерь противника и устроили там массовую резню, не щадя ни женщин, ни детей; всего, по утверждениям источников, они перебили сто пятьдесят тысяч человек и захватили в плен девяносто тысяч (включая самого Тевтобода). Убитых было столько, что жители Массилии, по словам Плутарха, огораживали их костями виноградники. Таким образом, тевтонское войско было практически полностью уничтожено.
Могущественные тевтоны перестали быть угрозой Риму. Марий заручился всенародной поддержкой и получил консульский титул в пятый раз. Следующим летом он, объединившись с Катуллом, полностью уничтожил и кимвров в Верцелльской битве. Великая угроза Риму была ликвидирована. Мария называли «спасителем Рима», «вторым Ромулом». А созданный им новый тип армии стал для Рима основным на несколько столетий вперед.
Около 120 года до н. э. начались массовые миграции германцев и кельтов на запад и юг. Основу переселенцев составляли племена амбронов, тевтонов, кимвров, тигуринов и гельветов. Позднее к ним присоединились и некоторые другие галльские племена. По некоторым данным, в целом мигранты насчитывали около семисот тысяч человек, из которых триста тысяч были воинами. Племена двигались отрядами разной численности, но шли параллельными путями. Известия о массовом движении варварских племен в сторону империи вызвали серьезное беспокойство в Риме. Римляне сразу восприняли германцев как потенциальную угрозу безопасности страны. В 113 году до н. э. на север была отправлена довольно значительная армия Гнея Папирия Карбона, но командующий оказался не на высоте и его войско было разгромлено. Через два года кимвры и тевтоны вторглись в провинцию Нарбонская (Южная) Галлия. Войска наместника не смогли противостоять массам варваров, и из Италии была направлена большая консульская армия под командованием Марка Юния Силана. Она также оказалась разбита. В 107 году до н. э. еще одна консульская армия во главе с Луцием Кассием Лонгином была практически уничтожена войском тигуринов, при этом погиб и сам командующий, а уцелевшие римляне были уведены в рабство.
Тяжелые поражения, понесенные достаточно крупными армиями, заставили римлян предпринять гораздо более серьезные меры. Становилось ясно, что германо-кельтские орды угрожают уже не только окраинам, но и безопасности самой Республики. В 105 году до н. э. В Нарбонскую Галлию отправились обе консульские армии, под руководством Гнея Маллия Максима и Квинта Сервилия Цепиона, общей численностью в восемьдесят тысяч человек. Однако из-за нежелания полководцев действовать сообща, сражение закончилось катастрофическим разгромом римлян при Араузионе, причем были захвачены оба римских лагеря, а почти все легионеры погибли или были взяты в плен. Разгром был не меньшим, чем в битве при Каннах. Вот когда Рим охватила настоящая паника. Италию спасло от вторжения только то, что германцы двинулись после победы в направлении Испании.
В такой ситуации консулом был избран крупнейший полководец той эпохи Гай Марий, который в тот момент в ранге проконсула находился в Африке, заканчивая войну с нумидийским царем Югуртой. Мария избрали вопреки всем обычаям и законам, так как еще не прошло десятилетнего срока с его предыдущего консульства и вдобавок заочно. Высадившись в Италии в самом конце года, он 1 января 104 года до н. э. одновременно справил триумф над Югуртой и вступил в консульскую должность. Год был посвящен набору и обучению войска. По некоторым предположениям, именно тогда Марий провел свои знаменитые реформы, набрав войско из безземельных бедняков и сделав тактической единицей вместо манипула когорту. Одновременно, решительными действиями в Нарбонской Галлии и Северной Италии, Марий привел к повиновению кельтские племена, начавшие было волноваться в результате поражения римлян. Он был избран консулом и на следующий, 103 год до н. э. А вскоре, благодаря поддержке народного трибуна Луция Аппулея Сатурнина, Марий был избран консулом в четвертый раз, совместно с Квинтом Лутацием Катуллом.
В начале 102 года до н. э. было получено известие, что кимвры и тевтоны повернули на Италию. Для римлян большим плюсом было то, что две гигантские армии варваров двигались раздельно. Тевтоны и амброны шли из Испании через Нарбонскую Галлию, кимвры надвигались с севера на Альпы. Тевтонская опасность была более близкой да, пожалуй, и более серьезной. Поэтому весной того же года Марий выезжает в свою армию, стоящую на берегах Роны. Войско, противостоящее кимврам, возглавил Катулл.
За тевтонами после целого ряда тяжелых неудач римской армии закрепилась слава непобедимых воинов, и во многом задача Мария состояла в том, чтобы победить в воинах ужас перед варварами. Поэтому он проводил усиленные тренировки войска, такие изнурительные, что легионеры стали называть себя «мулами Мария». Это позволило установить жесткую дисциплину. Немалую роль сыграли и Мариевы ветераны Югуртинской войны, прошедшие огонь и воду.
Марий, дожидаясь нападения, разместил свою армию в укрепленном лагере, у впадения Изеры в Рону. Так и не сумев вызвать римлян на бой, вождь тевтонов Тевтобод сам напал на их лагерь, но после трехдневных бесплодных атак был отброшен. Первая победа значительно укрепила боевой дух армии. Вскоре германцы отказались от атак на укрепленные позиции врага и устремились непосредственно в Италию. В течение шести дней их полчища проходили мимо римского лагеря; германцы в насмешку предлагали римлянам передать через них что-нибудь для своих жен, так как скоро они будут в Риме. Марий отправился вслед за германцами, устраивая лагеря в неприступных местах.
Он двигался параллельно неприятелю вплоть до Акв Секстиевых (ныне Экс-Ан-Прованс) – городка у теплых источников в двадцати шести километрах к северо-востоку от Массалии (ныне Марсель). По рассказу Плутарха, Марий велел разбить лагерь на хорошо укрепленном, но лишенном воды холме; когда же воины стали роптать по этому поводу, Марий сказал, указывая рукой на реку, протекавшую у вражеского лагеря: «Вот вам питье, за которое придется платить кровью».
Этот лагерь принадлежал амбронам, так как тевтоны к тому времени еще не подошли. Стычка не замедлила завязаться: римская лагерная прислуга спустилась за водой, амброны на нее напали, легионеры кинулись на помощь прислуге. Произошло довольно ожесточенное сражение, в ходе которого амброны, беспорядочно переправлявшиеся через реку, были атакованы римлянами и разбиты. Эта вторая победа еще более укрепила дух войска Мария. На третий день после этого столкновения он дал неприятелю решительный бой.
Местность у Акв Секстиевых представляла собой долину, окруженную заросшими лесом высотами. Воспользовавшись этим, Марий послал трибуна Клавдия Марцелла с шестью когортами (три тысячи человек) в обход, дав ему приказание устроить засаду в лесу над неприятельским лагерем и во время битвы напасть на врага. Выстроив пехоту перед своим лагерем, он сам во главе конницы спустился на равнину, с тем чтобы втянуть германцев в битву. Своим решением лично возглавить конницу пятидесятипятилетний консул Марий поднял боевой дух армии.
Германцы бросились в атаку вверх по склону, в результате чего их воины потеряли много сил. Когда тевтоны подошли достаточно близко, римляне пустили в дело метательные копья – пилумы. Варвары были плохо защищены и действовали плотным строем, поэтому при первой же атаке понесли большие потери. После этого оба войска вступили в рукопашный бой. Германская армия была измотана, и поэтому ее порядки расстроились, римлянам же выгода их позиции позволяла просто сбрасывать врагов вниз ударами щитов. Затем они пустили в ход свои мечи – гладиусы. Здесь сказалось преимущество римлян в экипировке: копья германцев часто не пробивали римскую броню и были неудобны в применении.
Римляне оттеснили германцев вниз по холму. Тогда варвары попытались занять оборонительную позицию и построить «стену щитов»: воины стояли так, чтобы щиты немного перекрывали друг друга, а также создали «лес копий». Но в этот момент в тыл германцев ударил сверху отряд Марцелла. Таким образом, римлянам удалось преодолеть тевтонскую «стену щитов». Разгром тевтонов был полный, римляне ворвались в лагерь противника и устроили там массовую резню, не щадя ни женщин, ни детей; всего, по утверждениям источников, они перебили сто пятьдесят тысяч человек и захватили в плен девяносто тысяч (включая самого Тевтобода). Убитых было столько, что жители Массилии, по словам Плутарха, огораживали их костями виноградники. Таким образом, тевтонское войско было практически полностью уничтожено.
Могущественные тевтоны перестали быть угрозой Риму. Марий заручился всенародной поддержкой и получил консульский титул в пятый раз. Следующим летом он, объединившись с Катуллом, полностью уничтожил и кимвров в Верцелльской битве. Великая угроза Риму была ликвидирована. Мария называли «спасителем Рима», «вторым Ромулом». А созданный им новый тип армии стал для Рима основным на несколько столетий вперед.
Последняя битва Спартака
71 год до н. э.
Одним из наиболее популярных развлечений в Римской республике в I веке до н. э. были гладиаторские бои. С целью подготовки гладиаторов по всей Италии были созданы специальные школы. В 74 (или 73) году до н. э. группа, включавшая примерно двести гладиаторов из школы в Капуе, принадлежавших Лентулу Батиату, задумала побег. Их замысел был раскрыт, но все же отряд из семидесяти восьми человек проложил себе путь к свободе. Руководителем этого небольшого отряда был фракиец Спартак.
Беглецам удалось захватить обоз с оружием. С ним повстанцы ушли на находящийся неподалеку Везувий и устроили там лагерь, который стал быстро пополняться за счет беглых рабов. Для подавления рабского мятежа к Везувию был отправлен трехтысячный отряд. Римские войска окружили лагерь гладиаторов. Но оказавшиеся в осаде люди Спартака изготовили канаты и лестницы из лозы и деревьев, растущих на склонах Везувия, и использовали их для спуска по скалам с противоположной стороны горы. Затем гладиаторы обошли подножие Везувия и уничтожили римских солдат. Это стало первой крупной победой Спартака.
Вскоре восставшим удалось разбить еще одну преторскую армию, и к концу 73 года до н. э. они фактически стали владыками Кампании. Их число быстро возрастало, по некоторым данным, оно достигло семидесяти тысяч человек. Теперь римские власти забеспокоились уже всерьез. Против восставших рабов были брошены две консульские армии. Но Спартак, действуя чрезвычайно стремительно, разгромил их одну за другой. После этого Рим охватила настоящая паника. Многие ожидали, что Спартак поведет своих повстанцев на штурм великого города. Казалось, возвращаются времена Ганнибала.
Но Спартак, трезво оценивая силы, не двинул свое разношерстное войско на Рим. Мятежные рабы двинулись на север, к Альпам, с целью вырваться из Италии и вернуться к родным домам. В Цизальпинской Галлии они громят армию наместника, и теперь у римлян нет силы, которая могла бы их удержать. Но… среди восставших начались разногласия. Часть из них, и в том числе, по-видимому, Спартак, стояла за уход из Италии. Но другая, более крупная группа, воодушевленная непрерывными победами, требовала повернуть на юг и ниспровергнуть ненавистный Рим. В конце концов, эта точка зрения победила, и восставшие рабы двинулись вновь на Италию.
Вот теперь к римлянам пришел настоящий Большой страх. Сенат в панике отзывает из Испании лучшие римские войска под командованием Помпея, хотя испанская война была еще не закончена. В самой Италии собираются все возможные силы (около восьми легионов), командование над которыми получает Марк Красс. Однако первые же действия армии Красса против повстанцев оказались крайне неудачными. Спартак воспользовался тем, что два римских легиона оторвались от основных сил, и разгромил их. В этих условиях Красс пошел на неординарную и крайне жестокую меру. Когда остатки разбитых легионов пробились к своим, он применил «децимацию», то есть казнь каждого десятого воина. Такое наказание не использовалось в римской армии много лет и произвело сокрушительное впечатление. «Легионеры должны больше бояться своих командиров, а не рабов», – произнес Красс перед казнью солдат. И надо сказать, он достиг своей цели: дисциплина в его армии значительно улучшилась. Вскоре римская армия одерживает свою первую победу и вынуждает Спартака отступить на крайний юг Италии.
Считается, что Спартак хотел с «носка итальянского сапога» переправиться на Сицилию, где всегда были очень сильны антиримские настроения. Он даже договорился об этом с пиратами, но те предали его, не прислав в оговоренный срок корабли. Но Красс не терял времени даром. Он решил запереть армию восставших на Регийском полуострове. За короткое время его солдаты вырыли широкий ров длиной в более чем триста стадий (около пятидесяти пяти километров), тем самым перекрыв перешеек. За рвом римляне выстроили стену. Плутарх пишет, что у Красса также было намерение избавить своих солдат от вредного безделья. Армия Спартака оказалась в ловушке, ей стало не хватать пищи. Но Спартак снова вырвался из западни: в одну из зимних ночей восставшие засыпали часть рва и перешли его, прорвавшись через римские заграждения. Но и они понесли крупные потери: согласно Аппиану, повстанцы потеряли двенадцать тысяч человек, а Плутарх вообще считает, что Спартаку удалось вывести из окружения только третью часть своего войска.
Спартак в своем последнем бою
Как бы то ни было, армия Спартака вновь вырвалась на оперативный простор, хотя и в ослабленном состоянии.
И здесь среди мятежников опять вспыхнули разногласия. От основной армии отделился крупный отряд под командованием Ганника и Каста. Этим не замедлил воспользоваться Красс, напавший на отделившихся повстанцев. В результате крайне ожесточенного боя почти все восставшие рабы были перебиты. Погибло двенадцать тысяч триста человек.
Силы Спартака таяли, но он не собирался сдаваться. Ему удалось нанести несколько крупных ударов по римлянам, а его армия стала пробиваться к Брундизию, чтобы захватить там корабли и уйти в море. Но с севера уже приближались легионы Помпея, а в Брундизии начала высадку прибывшая из Македонии армия Лукулла. И тогда Спартак, понимая, что его войско оказалось в почти безвыходном положении, поворачивает свою армию на Красса. Победить или умереть – только такой выход оставался у повстанцев. К битве стремился и Красс, не желавший делить лавры победителя Спартака с Помпеем или Лукуллом.
Войска римлян встретились с армией Спартака, когда она не успела еще отойти далеко от Брундизия. «Красс, желая возможно скорее сразиться с врагами, расположился рядом с ними и начал рыть ров. В то время как его люди были заняты этим делом, рабы тревожили их своими налетами. С той и другой стороны стали подходить все большие подкрепления, и Спартак был наконец поставлен перед необходимостью выстроить все свое войско», – писал Плутарх.
Разыгралось финальное сражение, крайне кровопролитное и ожесточенное. Не сохранилось его подробного описания, но, по скупым сведениям источников, вождь восставших рабов, пытаясь верхом на коне пробиться к Крассу, был ранен в бедро копьем кампанского аристократа по имени Феликс. Впоследствии Феликс украсил свой дом фреской с изображением этого события. Получив тяжелую рану, Спартак вынужден был спешиться, но продолжал сражаться, хотя ему пришлось из-за потери крови опуститься на одно колено. В ожесточенной схватке он был убит. Тело Спартака впоследствии не нашли на поле боя.
Уже вечером к месту сражения подоспели войска Помпея, которые и довершили разгром восставших. Отдельные отряды повстанцев, уцелевшие в этом последнем бою, продолжали еще некоторое время тревожить юг Италии, но в целом война была окончена. Красс получил за победу пеший триумф, так называемую овацию. Шесть тысяч рабов из армии Спартака, попавших в плен, были распяты на крестах вдоль Аппиевой дороги из Капуи в Рим.
Восстание рабов под руководством Спартака имело важное значение для последующей истории Рима, и в основном оно сказалось на карьере Помпея и Красса. Два военачальника использовали успехи в подавлении восставших рабов в своей дальнейшей политической деятельности, употребляя общественное признание и угрозу применить свои легионы с целью повлиять на ситуацию в Республике в нужном им направлении. Их действия в значительной мере способствовали подрыву римских политических институтов и в конечном итоге привели к превращению Римской республики в Римскую империю.
Беглецам удалось захватить обоз с оружием. С ним повстанцы ушли на находящийся неподалеку Везувий и устроили там лагерь, который стал быстро пополняться за счет беглых рабов. Для подавления рабского мятежа к Везувию был отправлен трехтысячный отряд. Римские войска окружили лагерь гладиаторов. Но оказавшиеся в осаде люди Спартака изготовили канаты и лестницы из лозы и деревьев, растущих на склонах Везувия, и использовали их для спуска по скалам с противоположной стороны горы. Затем гладиаторы обошли подножие Везувия и уничтожили римских солдат. Это стало первой крупной победой Спартака.
Вскоре восставшим удалось разбить еще одну преторскую армию, и к концу 73 года до н. э. они фактически стали владыками Кампании. Их число быстро возрастало, по некоторым данным, оно достигло семидесяти тысяч человек. Теперь римские власти забеспокоились уже всерьез. Против восставших рабов были брошены две консульские армии. Но Спартак, действуя чрезвычайно стремительно, разгромил их одну за другой. После этого Рим охватила настоящая паника. Многие ожидали, что Спартак поведет своих повстанцев на штурм великого города. Казалось, возвращаются времена Ганнибала.
Но Спартак, трезво оценивая силы, не двинул свое разношерстное войско на Рим. Мятежные рабы двинулись на север, к Альпам, с целью вырваться из Италии и вернуться к родным домам. В Цизальпинской Галлии они громят армию наместника, и теперь у римлян нет силы, которая могла бы их удержать. Но… среди восставших начались разногласия. Часть из них, и в том числе, по-видимому, Спартак, стояла за уход из Италии. Но другая, более крупная группа, воодушевленная непрерывными победами, требовала повернуть на юг и ниспровергнуть ненавистный Рим. В конце концов, эта точка зрения победила, и восставшие рабы двинулись вновь на Италию.
Вот теперь к римлянам пришел настоящий Большой страх. Сенат в панике отзывает из Испании лучшие римские войска под командованием Помпея, хотя испанская война была еще не закончена. В самой Италии собираются все возможные силы (около восьми легионов), командование над которыми получает Марк Красс. Однако первые же действия армии Красса против повстанцев оказались крайне неудачными. Спартак воспользовался тем, что два римских легиона оторвались от основных сил, и разгромил их. В этих условиях Красс пошел на неординарную и крайне жестокую меру. Когда остатки разбитых легионов пробились к своим, он применил «децимацию», то есть казнь каждого десятого воина. Такое наказание не использовалось в римской армии много лет и произвело сокрушительное впечатление. «Легионеры должны больше бояться своих командиров, а не рабов», – произнес Красс перед казнью солдат. И надо сказать, он достиг своей цели: дисциплина в его армии значительно улучшилась. Вскоре римская армия одерживает свою первую победу и вынуждает Спартака отступить на крайний юг Италии.
Считается, что Спартак хотел с «носка итальянского сапога» переправиться на Сицилию, где всегда были очень сильны антиримские настроения. Он даже договорился об этом с пиратами, но те предали его, не прислав в оговоренный срок корабли. Но Красс не терял времени даром. Он решил запереть армию восставших на Регийском полуострове. За короткое время его солдаты вырыли широкий ров длиной в более чем триста стадий (около пятидесяти пяти километров), тем самым перекрыв перешеек. За рвом римляне выстроили стену. Плутарх пишет, что у Красса также было намерение избавить своих солдат от вредного безделья. Армия Спартака оказалась в ловушке, ей стало не хватать пищи. Но Спартак снова вырвался из западни: в одну из зимних ночей восставшие засыпали часть рва и перешли его, прорвавшись через римские заграждения. Но и они понесли крупные потери: согласно Аппиану, повстанцы потеряли двенадцать тысяч человек, а Плутарх вообще считает, что Спартаку удалось вывести из окружения только третью часть своего войска.
Спартак в своем последнем бою
Как бы то ни было, армия Спартака вновь вырвалась на оперативный простор, хотя и в ослабленном состоянии.
И здесь среди мятежников опять вспыхнули разногласия. От основной армии отделился крупный отряд под командованием Ганника и Каста. Этим не замедлил воспользоваться Красс, напавший на отделившихся повстанцев. В результате крайне ожесточенного боя почти все восставшие рабы были перебиты. Погибло двенадцать тысяч триста человек.
Силы Спартака таяли, но он не собирался сдаваться. Ему удалось нанести несколько крупных ударов по римлянам, а его армия стала пробиваться к Брундизию, чтобы захватить там корабли и уйти в море. Но с севера уже приближались легионы Помпея, а в Брундизии начала высадку прибывшая из Македонии армия Лукулла. И тогда Спартак, понимая, что его войско оказалось в почти безвыходном положении, поворачивает свою армию на Красса. Победить или умереть – только такой выход оставался у повстанцев. К битве стремился и Красс, не желавший делить лавры победителя Спартака с Помпеем или Лукуллом.
Войска римлян встретились с армией Спартака, когда она не успела еще отойти далеко от Брундизия. «Красс, желая возможно скорее сразиться с врагами, расположился рядом с ними и начал рыть ров. В то время как его люди были заняты этим делом, рабы тревожили их своими налетами. С той и другой стороны стали подходить все большие подкрепления, и Спартак был наконец поставлен перед необходимостью выстроить все свое войско», – писал Плутарх.
Разыгралось финальное сражение, крайне кровопролитное и ожесточенное. Не сохранилось его подробного описания, но, по скупым сведениям источников, вождь восставших рабов, пытаясь верхом на коне пробиться к Крассу, был ранен в бедро копьем кампанского аристократа по имени Феликс. Впоследствии Феликс украсил свой дом фреской с изображением этого события. Получив тяжелую рану, Спартак вынужден был спешиться, но продолжал сражаться, хотя ему пришлось из-за потери крови опуститься на одно колено. В ожесточенной схватке он был убит. Тело Спартака впоследствии не нашли на поле боя.
Уже вечером к месту сражения подоспели войска Помпея, которые и довершили разгром восставших. Отдельные отряды повстанцев, уцелевшие в этом последнем бою, продолжали еще некоторое время тревожить юг Италии, но в целом война была окончена. Красс получил за победу пеший триумф, так называемую овацию. Шесть тысяч рабов из армии Спартака, попавших в плен, были распяты на крестах вдоль Аппиевой дороги из Капуи в Рим.
Восстание рабов под руководством Спартака имело важное значение для последующей истории Рима, и в основном оно сказалось на карьере Помпея и Красса. Два военачальника использовали успехи в подавлении восставших рабов в своей дальнейшей политической деятельности, употребляя общественное признание и угрозу применить свои легионы с целью повлиять на ситуацию в Республике в нужном им направлении. Их действия в значительной мере способствовали подрыву римских политических институтов и в конечном итоге привели к превращению Римской республики в Римскую империю.
Битва при Алезии
52 год до н. э.
Если в разговоре на исторические темы речь заходит о римских полководцах, то девять из десяти собеседников первым назовут имя Юлия Цезаря. И это при наличии таких грандиозных фигур, как Сципион Африканский, Гай Марий или Траян. Безусловно, в такой известности играет свою роль и то, что Цезарь стал первым из римских императоров, и его блистательный самопиар в известных двухтомных «Записках…». На самом деле полководческий путь Цезаря, особенно на первом этапе, отнюдь не был усыпан розами. И крупнейшим испытанием на этом пути стала долгая Галльская война. В начале ее Цезарь лишь политик, которому еще только предстоит научиться подлинному воинскому искусству и завоевать доверие своих солдат. Через шесть лет, под Алезией – это опытнейший полководец, блестяще разбирающийся во всех нюансах войны, человек, за которым легионеры готовы идти в огонь и воду. Об этом пути и пойдет речь далее.
После окончания срока своего консульства в 58 году до н. э. Юлий Цезарь был назначен наместником в Цизальпинскую Галлию. В последующие несколько лет ему удалось подчинить многие независимые галльские племена и объявить Трансальпийскую Галлию римской провинцией. Однако в конце 54 года до н. э. галлы подняли восстание. В 53 году до н. э. на съезде в Бибракте, в котором приняли участие многие галльские племена, командующим армией восставших был назначен арверн Верцингеторикс. Повстанцы нанесли несколько довольно серьезных поражений римским войскам. В этот момент Цезарь находился в Цизальпинской Галлии и, узнав о происходящих событиях, спешно пересек Альпы. При этом он разделил свои силы на две части, что, как показали события, стало ошибкой. Часть войск, под командованием Тита Лабиена, Цезарь отправил на север, а сам вместе с пятью легионами и германской конницей встретился с армией Верцингеторикса в битве при Герговии. Битва оказалась неудачной для римлян; хотя Верцингеториксу и не удалось одержать победы, Цезарь был вынужден отступить. Не слишком успешно из-за недостатка наличных сил действовал и Лабиен на севере.
Неудачи римлян привели к тому, что заполыхала вся Галлия. Даже большая часть старых римских союзников – эдуев – перешла на сторону восставших. Казалось, все шестилетние усилия Рима по завоеванию Галлии пойдут прахом. Начался сбор великого общегалльского ополчения, а Верцингеторикс, в ожидании могучих подкреплений, занял почти неприступную крепость Алезия, находившуюся в области племени мандубиев. Цезарь немедленно соединил обе армейские группы и тоже двинулся на Алезию. Соединения армии Верцингеторикса с гигантским галльским ополчением нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах.
Алезия стояла на ромбовидном плато длиной полторы тысячи, шириной – тысяча и высотой сто пятьдесят метров. Сам город занимал лишь западный край плато, а на другом конце стояла восьмидесятитысячная армия Верцингеторикса. Придя к Алезии с соединенной шестидесятитысячной армией, Цезарь понял, что штурмом позицию галлов не взять, и решил организовать полную блокаду этой естественной крепости.
Схема укреплений под Алезией
Холм, где стояла Алезия, являлся частью более крупного плато, рассекаемого двумя ручьями, протекающими к северу и к югу от города. Ручьи текли в двух глубоких долинах, отделявших город от соседних холмов. К западу от города эти долины выходили на широкую равнину. Цезарь разместил свои легионы вокруг города и наметил линию осадных укреплений. Внутренние линии проходили вдоль подножия холмов к северу и к югу от города, а затем по равнине, примерно в полутора километрах от города. Внешние линии проходили по вершинам холмов и по равнине примерно в двухстах метрах от внутренних линий, оставляя большое пространство для передвижения войск. Вдоль этих линий Цезарь для начала построил двадцать три редута, чтобы те прикрывали солдат, строящих укрепления, а затем приказал копать рвы. Сначала легионеры выкопали ров с отвесными стенками около шести метров шириной у подножия плато. Это было сделано для того, чтобы предотвратить возможные нападения, пока будут возводиться основные укрепления на равнине. В четырехстах метрах от этого рва легионеры выкопали два рва шириной пять метров и по возможности наполнили внутренний ров водой. Два этих рва шли по равнине и вдоль подножия холмов, окружающих город, замыкаясь в кольцо длиной шестнадцать километров. Землю, вынутую из рвов, свалили за внешним рвом, так что образовался вал, на котором поставили деревянный палисад с башнями через каждые двадцать пять метров. Верх вала был утыкан горизонтально торчащими заостренными кольями, чтобы помешать врагу взобраться на него.
Для того чтобы высвободить большую часть своего войска от охраны укреплений и дать им возможность добывать продовольствие и рубить лес, Цезарь устроил на подходах к укреплениям множество ловушек. Выкопали рвы глубиной полтора метра, дно которых было утыкано заостренными сучьями, так что образовалась колючая изгородь. Перед этими рвами выкопали пять рядов круглых ям, в дно которых были воткнуты заточенные колья. Эти ямы солдаты прозвали «лилиями», за сходство с цветком. Ловушки забросали сверху хворостом, чтобы скрыть их от атакующих. А перед «лилиями» зарыли в землю обрубки бревен длиной около тридцати сантиметров, с вбитыми в них зазубренными шипами.
Несмотря на постоянные нападения галлов, римляне дополнили основную линию укреплений, направленную против осажденных, новой и не менее мощной линией, обращенной уже наружу, против ожидаемого извне галльского ополчения. Этот внешний пояс укреплений по окончании работ простирался почти на двадцать восемь километров. Кроме того, по распоряжению Цезаря, внутри всех этих укрепленных линий сосредоточили запас хлеба и фуража на тридцать дней. Таким образом, войско Цезаря, осаждая могучую крепость с большим войском, само хорошо подготовилось к возможной осаде со стороны всегалльского ополчения. Случай в мировой военной истории, прямо скажем, редчайший.
Осада Алезии затянулась более чем на месяц. В осажденном городе начался голод. Высказывались самые различные идеи, вплоть до предложений о капитуляции. Однако было принято компромиссное решение. Всех, кто уже не мог быть полезен при обороне, решено было удалить, уменьшив тем самым число едоков. С женами и детьми, дойдя до римских укреплений, они со слезами на глазах умоляли принять их в качестве рабов, лишь бы их накормили. Но Цезарь категорически запретил караулам пропускать беженцев, а Верцингеторикс не впустил их обратно в лагерь. В результате большинство беженцев просто умерли от голода на узком пространстве между двумя линиями укреплений.
К исходу месяца осады к укреплениям Алезии подошло гигантское, числом почти в двести тысяч человек, галльское ополчение. Во главе его стояло четверо командующих, в их числе атребат Коммий и двоюродный брат Верцингеторикса по имени Веркассивеллаун. Осажденные воспрянули духом, и все их силы снова были выведены из города. Дважды в течение ближайших дней римские укрепления были атакованы как войсками Верцингеторикса, так и прибывшим им на помощь ополчением. Но оба раза римляне стойко оборонялись.
Третье сражение оказалось решающим. Веркассивелаун с шестидесятитысячным войском начал массированную атаку, пытаясь поразить обнаруженные галлами слабые места в римских укреплениях. Одновременно с ним с внутренней стороны укреплений ударил Верцингеторикс. Цезарь отправил конницу к тому месту, где действовали войска Веркассивелауна. Сам же Цезарь выступил с контратакой против воинов Верцингеторикса и оттеснил их за укрепления. После этого он вместе с тринадцатью кавалерийскими когортами (около шести тысяч человек) неожиданно напал на внешнюю армию галлов, которая запаниковала и начала отступление.
Римляне одержали полную победу. Цезарю принесли семьдесят четыре захваченных знамени. Многие вожди галльского ополчения или погибли в этом бою, или были взяты в плен. Но самым главным результатом победы следует считать то, что буквально в тот же день началось повальное бегство из галльского лагеря, а по существу, развал всего огромного ополчения. На следующий день капитулировал Верцингеторикс, поскольку Цезарь потребовал его обязательной выдачи. Любитель эффектных подробностей Плутарх очень красочно описывает сцену сдачи Верцингеторикса. Он рассказывает, что галльский главнокомандующий надел на себя лучшее оружие, богато украсил коня и, объехав вокруг возвышения, на котором сидел Цезарь, сорвал с себя все доспехи и молча сел у его ног. Галльский вождь был взят под стражу, отвезен в Рим, заключен в тюрьму, где ему и пришлось шесть лет прождать триумфа Цезаря лишь для того, чтобы быть проведенным в процессии в качестве живого трофея, а вслед за тем подвергнуться казни.
После окончания срока своего консульства в 58 году до н. э. Юлий Цезарь был назначен наместником в Цизальпинскую Галлию. В последующие несколько лет ему удалось подчинить многие независимые галльские племена и объявить Трансальпийскую Галлию римской провинцией. Однако в конце 54 года до н. э. галлы подняли восстание. В 53 году до н. э. на съезде в Бибракте, в котором приняли участие многие галльские племена, командующим армией восставших был назначен арверн Верцингеторикс. Повстанцы нанесли несколько довольно серьезных поражений римским войскам. В этот момент Цезарь находился в Цизальпинской Галлии и, узнав о происходящих событиях, спешно пересек Альпы. При этом он разделил свои силы на две части, что, как показали события, стало ошибкой. Часть войск, под командованием Тита Лабиена, Цезарь отправил на север, а сам вместе с пятью легионами и германской конницей встретился с армией Верцингеторикса в битве при Герговии. Битва оказалась неудачной для римлян; хотя Верцингеториксу и не удалось одержать победы, Цезарь был вынужден отступить. Не слишком успешно из-за недостатка наличных сил действовал и Лабиен на севере.
Неудачи римлян привели к тому, что заполыхала вся Галлия. Даже большая часть старых римских союзников – эдуев – перешла на сторону восставших. Казалось, все шестилетние усилия Рима по завоеванию Галлии пойдут прахом. Начался сбор великого общегалльского ополчения, а Верцингеторикс, в ожидании могучих подкреплений, занял почти неприступную крепость Алезия, находившуюся в области племени мандубиев. Цезарь немедленно соединил обе армейские группы и тоже двинулся на Алезию. Соединения армии Верцингеторикса с гигантским галльским ополчением нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах.
Алезия стояла на ромбовидном плато длиной полторы тысячи, шириной – тысяча и высотой сто пятьдесят метров. Сам город занимал лишь западный край плато, а на другом конце стояла восьмидесятитысячная армия Верцингеторикса. Придя к Алезии с соединенной шестидесятитысячной армией, Цезарь понял, что штурмом позицию галлов не взять, и решил организовать полную блокаду этой естественной крепости.
Схема укреплений под Алезией
Холм, где стояла Алезия, являлся частью более крупного плато, рассекаемого двумя ручьями, протекающими к северу и к югу от города. Ручьи текли в двух глубоких долинах, отделявших город от соседних холмов. К западу от города эти долины выходили на широкую равнину. Цезарь разместил свои легионы вокруг города и наметил линию осадных укреплений. Внутренние линии проходили вдоль подножия холмов к северу и к югу от города, а затем по равнине, примерно в полутора километрах от города. Внешние линии проходили по вершинам холмов и по равнине примерно в двухстах метрах от внутренних линий, оставляя большое пространство для передвижения войск. Вдоль этих линий Цезарь для начала построил двадцать три редута, чтобы те прикрывали солдат, строящих укрепления, а затем приказал копать рвы. Сначала легионеры выкопали ров с отвесными стенками около шести метров шириной у подножия плато. Это было сделано для того, чтобы предотвратить возможные нападения, пока будут возводиться основные укрепления на равнине. В четырехстах метрах от этого рва легионеры выкопали два рва шириной пять метров и по возможности наполнили внутренний ров водой. Два этих рва шли по равнине и вдоль подножия холмов, окружающих город, замыкаясь в кольцо длиной шестнадцать километров. Землю, вынутую из рвов, свалили за внешним рвом, так что образовался вал, на котором поставили деревянный палисад с башнями через каждые двадцать пять метров. Верх вала был утыкан горизонтально торчащими заостренными кольями, чтобы помешать врагу взобраться на него.
Для того чтобы высвободить большую часть своего войска от охраны укреплений и дать им возможность добывать продовольствие и рубить лес, Цезарь устроил на подходах к укреплениям множество ловушек. Выкопали рвы глубиной полтора метра, дно которых было утыкано заостренными сучьями, так что образовалась колючая изгородь. Перед этими рвами выкопали пять рядов круглых ям, в дно которых были воткнуты заточенные колья. Эти ямы солдаты прозвали «лилиями», за сходство с цветком. Ловушки забросали сверху хворостом, чтобы скрыть их от атакующих. А перед «лилиями» зарыли в землю обрубки бревен длиной около тридцати сантиметров, с вбитыми в них зазубренными шипами.
Несмотря на постоянные нападения галлов, римляне дополнили основную линию укреплений, направленную против осажденных, новой и не менее мощной линией, обращенной уже наружу, против ожидаемого извне галльского ополчения. Этот внешний пояс укреплений по окончании работ простирался почти на двадцать восемь километров. Кроме того, по распоряжению Цезаря, внутри всех этих укрепленных линий сосредоточили запас хлеба и фуража на тридцать дней. Таким образом, войско Цезаря, осаждая могучую крепость с большим войском, само хорошо подготовилось к возможной осаде со стороны всегалльского ополчения. Случай в мировой военной истории, прямо скажем, редчайший.
Осада Алезии затянулась более чем на месяц. В осажденном городе начался голод. Высказывались самые различные идеи, вплоть до предложений о капитуляции. Однако было принято компромиссное решение. Всех, кто уже не мог быть полезен при обороне, решено было удалить, уменьшив тем самым число едоков. С женами и детьми, дойдя до римских укреплений, они со слезами на глазах умоляли принять их в качестве рабов, лишь бы их накормили. Но Цезарь категорически запретил караулам пропускать беженцев, а Верцингеторикс не впустил их обратно в лагерь. В результате большинство беженцев просто умерли от голода на узком пространстве между двумя линиями укреплений.
К исходу месяца осады к укреплениям Алезии подошло гигантское, числом почти в двести тысяч человек, галльское ополчение. Во главе его стояло четверо командующих, в их числе атребат Коммий и двоюродный брат Верцингеторикса по имени Веркассивеллаун. Осажденные воспрянули духом, и все их силы снова были выведены из города. Дважды в течение ближайших дней римские укрепления были атакованы как войсками Верцингеторикса, так и прибывшим им на помощь ополчением. Но оба раза римляне стойко оборонялись.
Третье сражение оказалось решающим. Веркассивелаун с шестидесятитысячным войском начал массированную атаку, пытаясь поразить обнаруженные галлами слабые места в римских укреплениях. Одновременно с ним с внутренней стороны укреплений ударил Верцингеторикс. Цезарь отправил конницу к тому месту, где действовали войска Веркассивелауна. Сам же Цезарь выступил с контратакой против воинов Верцингеторикса и оттеснил их за укрепления. После этого он вместе с тринадцатью кавалерийскими когортами (около шести тысяч человек) неожиданно напал на внешнюю армию галлов, которая запаниковала и начала отступление.
Римляне одержали полную победу. Цезарю принесли семьдесят четыре захваченных знамени. Многие вожди галльского ополчения или погибли в этом бою, или были взяты в плен. Но самым главным результатом победы следует считать то, что буквально в тот же день началось повальное бегство из галльского лагеря, а по существу, развал всего огромного ополчения. На следующий день капитулировал Верцингеторикс, поскольку Цезарь потребовал его обязательной выдачи. Любитель эффектных подробностей Плутарх очень красочно описывает сцену сдачи Верцингеторикса. Он рассказывает, что галльский главнокомандующий надел на себя лучшее оружие, богато украсил коня и, объехав вокруг возвышения, на котором сидел Цезарь, сорвал с себя все доспехи и молча сел у его ног. Галльский вождь был взят под стражу, отвезен в Рим, заключен в тюрьму, где ему и пришлось шесть лет прождать триумфа Цезаря лишь для того, чтобы быть проведенным в процессии в качестве живого трофея, а вслед за тем подвергнуться казни.