Страница:
Вырвавшиеся на десятки километров вперед соседей советские кавалеристы завязали с противником бой на южных подступах к городу, серьезно угрожая передвижениям немецких транспортных колонн по тыловой на тот момент автомагистрали. Однако немцы оказали упорное сопротивление и удержали город. Да и шансов продержаться в Юхнове до подхода стрелковых дивизий 50-й армии у 1-го гвардейского кавалерийского корпуса с приданными соединениями было немного, советская кавалерийская группировка продвинулась на север к шоссе в узком «коридоре», «стены» которого удерживались медленно отступавшим противником. На правом фланге против 50-й армии с опорой на отрезок автодороги Юхнов – Калуга оборонялись различные подразделения противника, отступавшие от Калуги, к которым присоединилась и подоспевшая 19-я танковая дивизия. Скорой помощи от 10-й армии, бывшей левым соседом группы Белова, также ждать не приходилось – части армии Голикова начиная с 30 декабря завязли в боях вокруг Сухиничей, крепко удерживаемых частями только прибывшей на Восточный фронт 216-й пехотной дивизии противника.
К 3 января стрелковые полки ближайшей к кавалеристам 239-й стрелковой дивизии 10-й армии были еще в шестидесяти километрах южнее Юхнова и вели бои на подступах к Мещовску. В это же время с запада по Варшавскому шоссе к Мосальску уже мчались головные колонны 10-й моторизованной дивизии противника под командованием генерал-лейтенанта фон Лепера, вскоре ее 41-й моторизованный полк (командир – полковник Траут) и 40-й мотоциклетный батальон сосредоточились на окраинах городка. Тем временем оборонявшиеся вокруг Мещовска подразделения из состава противотанкового дивизиона 216-й пехотной дивизии и остатки двух батальонов 406-го пехотного полка 213-й пехотной дивизии, находившегося в подчинении командира 216-й пехотной дивизии генерала фон Гильза, начали отступать под натиском вступившей в свой первый бой 325-й стрелковой дивизии. 5 января советские части вплотную подошли к городу. Не смог переломить ситуацию и подоспевший батальон мотоциклистов из 10-й мотодивизии – в течение следующей ночи Мещовск был с боем очищен от противника, опасаясь окружения отошедшего к Мосальску. Взаимодействие между группировками противника в районах Сухиничей и Мосальска оказалось утраченным окончательно.
Кавалеристы форсируют водную преграду.
Развивая наступление в течение 6 и 7 января, 325-я стрелковая дивизия к вечеру 7-го стояла у стен Мосальска на исходных позициях для штурма города, за оборону которого отвечал командир 41-го мотополка 10-й моторизованной дивизии полка. На левом фланге, в пятнадцати километрах южнее Мосальска, 239-я стрелковая дивизия освободила от немцев крупный населенный пункт Серпейск и продолжала продвигаться на северо-запад. Со стороны Юхнова фланг Мосальской группировки противника сминали кавалерийские дивизии 1-го гвардейского кавалерийского корпуса (еще 5 января кавалеристы Белова перерезали дорогу, соединяющую Мосальск с шоссе, однако пехотинцы 10-й моторизованной при помощи двух подошедших танков 19-й танковой дивизии смогли освободить дорогу, сняв на короткое время напряжение). Не выдержав натиска с нескольких направлений, в ночь на 8 января немецкие части начали покидать город, подорвав при отходе мосты. К полудню Мосальск был полностью занят полками 325-й стрелковой дивизии, в этот же день дивизия приказом командования Западного фронта была переподчинена из состава 10-й армии в подчинение генерал-майора Белова.
Восточнее района Мосальска в общем направлении на Юхнов наступали части 50-й армии. Но ей не удавалось продвигаться вперед наравне со своими соседями на левом фланге: немцы успели стянуть против нее значительные силы и цеплялись за каждую деревню, советское наступление развивалось здесь крайне медленно, а с середины января противник практически остановил части армии Болдина южнее и юго-восточнее Юхнова. Командармам Болдин к 19–20 января стал концентрировать силы в районе наибольшей нестабильности между Мосальском и Юхновом, где «цемент» немецкой обороны еще не успел «затвердеть», к тому же совсем рядом его непрерывно «перемешивала» опергруппа Белова.
Юго-западнее фронта опергруппы продвижение советских частей также шло успешно примерно до середины января. Здесь наступали правофланговые 326-я и 239-я дивизии 10-й армии. Эти части продвигались в северо-западном направлении соответственно к районному центру Барятино и в район шоссе севернее его. 11 января Барятино было с боем очищено от противника, а вот автостраду, так же как и на других участках, успели прикрыть подразделения 40-го танкового корпуса противника.
После овладения Мосальском кавалерийские дивизии 1-го гвардейского кавкорпуса, в то время как 325-я стрелковая дивизия вновь вошла в соприкосновение с противником на его укрепленных позициях севернее города, продвинулись маршем в обход узлов сопротивления на восток и к 13 января передовыми эскадронами достигли Варшавского шоссе на участке Долгое – Людково. Командование 40-го танкового корпуса противника бросило на исправление положения основные силы всех трех батальонов 41-го моторизованного полка, которые уже к вечеру, атаковав развернутым фронтом вдоль шоссе, при поддержке 7-й и 8-й батарей 3-го дивизиона артполка 216-й пехотной дивизии, отбили у наших кавалерийских подразделений Людково, Адамовку и Трушково. О накале боя за вышеназванные населенные пункты говорит тот факт, что 2-й батальон 41-го мотополка по итогам дня доложил о захвате трехсот советских лошадей.
Из-за того, что 41-й моторизованный полк для противодействия продвижению советской кавалерии был перемещен западнее, «боевая группа Вальтера» (мотоциклетный и саперный батальоны 10-й моторизованной дивизии, 1-й батальон 73-го моторизованного полка 19-й танковой дивизии и 3-й батальон 406-го пехотного полка, объединенные под управлением штаба 10-й моторизованной дивизии), занимавшая позиции к северу от Мосальска, не выдержав натиска 325-й стрелковой дивизии, подорвала мосты и отступила за реку Пополта. Таким маневром группе Вальтера наконец удалось приостановить продвижение советских частей на рубеже реки, и на следующий день 14 января 41-й моторизованный полк, получив надежное прикрытие с тыла, продолжил наступать на юго-запад вдоль шоссе и отбил у советских эскадронов деревни Кавказ, Савинки и Сафроново.
В эти же дни на левом фланге кавалеристов вела наступление по направлению к шоссе 239-я стрелковая дивизия 10-й армии. В ночном бою 10 января подразделения из 216-й пехотной дивизии противника были выбиты из деревни Глазово. Продолжившееся наступление советской пехоты вскоре натолкнулось на упорно обороняемый противником и прикрытый огнем его артиллерии опорный пункт в д. Зимницы, за деревню разгорелся ожесточенный бой. Еще во время боя за Глазово в Зимницах закрепился немецкий лыжный батальон и несколько взводов пехоты, эти силы противника удерживали в деревне круговую оборону, даже когда она была почти полностью окружена частями 239-й стрелковой дивизии. Но немногочисленные стрелковые полки, после многих недель наступательных боев ставшие по численности личного состава равными батальонам, не смогли отбить у противника деревню и продолжить наступление к Фомино 1-му. С рассветом 10 января усилился огонь вражеской артиллерии из района Фомино по советским боевым порядкам у Зимниц. В немецких источниках встречается упоминание о корректировщике 8-й батареи артполка 216-й пехотной дивизии лейтенанте Пальмере, который вместе с несколькими радистами пробился на санях в осажденную деревню и из самого пекла боя управлял огнем немецкой артиллерии[7]. После полудня советская пехота под сильным огневым воздействием отошла от Зимниц и закрепилась на рубежах в нескольких сотнях метров южнее и восточнее населенного пункта. С 15 января 239-я стрелковая дивизия передавалась в распоряжение 1-го гвардейского кавкорпуса, с 18 января ее части начали вытягиваться в северо-восточном направлении, образуя тонкую завесу, прикрывавшую левый фланг опергруппы Белова и обеспечивавшую ее стык с 10-й армией. О наступлении дивизии на автостраду речи идти уже не могло.
Двухэтажный немецкий ДОТ у деревни Долгое. До сегодняшних дней в нескольких сотнях метров от Варшавского шоссе сохранился целый ряд таких железобетонных сооружений. Большинство ДОТов располагалось на тыловых рубежах обороны и не использовалось в боях.
Населенные пункты на отрезке Варшавского шоссе от Фомино 2-го до Юхнова. Каждая из этих деревень была превращена немецкими войсками в неприступный узел обороны.
По итогам двухдневных боев к исходу 14 января немцам удалось освободить автомагистраль от передовых отрядов рвавшейся на север опергруппы Белова. Однако в отсутствие четкой линии фронта эта победа принесла противнику лишь временное улучшение положения. Столкнувшись с резко усилившимся сопротивлением ни Болдин у Юхнова, ни Белов перед линией Варшавского шоссе не собирались останавливать войска, советские генералы продолжали выполнение поставленной фронтом задачи: не упуская инициативу, они начали по мере возможностей маневрировать силами в попытке нащупать слабое место во вражеских порядках. Противник симметрично маневрировал силами в ответ – еще вечером 14 января для поддержки очаговой обороны 10-й моторизованной дивизии в район д. Людково начали стягиваться отдельные танковые и мотопехотные подразделения из состава 19-й танковой дивизии, которым на этой стадии боев отводилась роль ударного тактического резерва.
Немецкая оборона вдоль всего шестидесятикилометрового участка Варшавского шоссе от Фомино до Юхнова, становившегося крайним рубежом отхода правого крыла 4-й немецкой армии, несмотря на недостаток сил, начала выстраиваться в два импровизированных эшелона. Первый составлял из пехотных частей и противотанковой артиллерии, расположенных непосредственно в окопах на ключевых позициях переднего края (населенные пункты, высоты, перекрестки проселочных дорог), при невозможности в короткие сроки создать сплошную линию обороны эти силы должны были играть роль боевого охранения и заслона, задерживающего продвижение советских войск до подхода резервов из глубины. Второй оборонительный эшелон противника представлял собой полностью моторизованные тактические резервы. Эти силы были раздроблены на относительно небольшие боевые группы, сконцентрированные в расположенных на шоссе крупных деревнях. В случае атак советских частей на каком-либо участке передовые силы противника запрашивали поддержку, и через определенное время контратака подоспевшего резерва, как правило, отбрасывала советскую кавалерию на исходные позиции.
К 15 января, удержав опорные пункты на автодороге, немцы перехватили инициативу действий и стали отбивать у кавалеристов деревню за деревней. Так, по итогам боя 15–16 января противник вновь занял деревни Трушково и Макаровка. 17-го, упредив атаку советской кавалерии на д. Калугово, боевая группа противника в составе двух танков из 27-го танкового полка 19-й танковой дивизии, основных сил 41-го моторизованного полка 10-й моторизованной дивизии, поддержанная штурмовой авиацией и огнем 1-го дивизиона 10-го артполка 10-й моторизованной дивизии и 9-го дивизиона артиллерийского полка 216-й пехотной дивизии, атаковав из района д. Долгое, отбила у советских частей населенные пункты Чичково, Новая и Старая Роща, Васильево. Порядки опергруппы Белова, растянутой на 40 километров, были слишком разрежены для удержания обороны против подобных вражеских атак (на километр фронта тактическая плотность составляла: бойцов – 250, полевых орудий – 2,5, противотанковых орудий – 1, минометов – 7,5.), да и достижению стратегической цели прорыва к Вязьме кровопролитные бои за отдельные опорные пункты не способствовали. Поэтому основные силы кавалеристов постоянно меняли направления ударов, концентрируя усилия в неожиданных для немцев местах и оставляя на флангах лишь силы прикрытия.
Немецкий ДОТ у деревни Кавказ.
Днем 20 января два батальона 41-го моторизованного полка под прикрытием нескольких танков и при поддержке с воздуха отбили у советских кавалеристов деревни Узломка и Савинки. Таким образом, к 20 января левый фланг опергруппы Белова, поначалу перехвативший шоссе, оказался оттесненным от него на дистанцию в несколько километров. Возможность прорыва за линию Варшавского шоссе на участке Зайцева Гора – Кавказ к этому времени оказалась окончательно утраченной.
В этот день Г.К. Жуковым был отдан эмоциональный «Приказ командующего войсками Западного фронта от 20 января 1942 г. Командующему оперативной группой генерал-майору П.А. Белову на ввод в прорыв на вяземском направлении», он гласил:
КРЫЛАТАЯ ПЕХОТА. УДАР ИЗ ГЛУБИНЫ
К 3 января стрелковые полки ближайшей к кавалеристам 239-й стрелковой дивизии 10-й армии были еще в шестидесяти километрах южнее Юхнова и вели бои на подступах к Мещовску. В это же время с запада по Варшавскому шоссе к Мосальску уже мчались головные колонны 10-й моторизованной дивизии противника под командованием генерал-лейтенанта фон Лепера, вскоре ее 41-й моторизованный полк (командир – полковник Траут) и 40-й мотоциклетный батальон сосредоточились на окраинах городка. Тем временем оборонявшиеся вокруг Мещовска подразделения из состава противотанкового дивизиона 216-й пехотной дивизии и остатки двух батальонов 406-го пехотного полка 213-й пехотной дивизии, находившегося в подчинении командира 216-й пехотной дивизии генерала фон Гильза, начали отступать под натиском вступившей в свой первый бой 325-й стрелковой дивизии. 5 января советские части вплотную подошли к городу. Не смог переломить ситуацию и подоспевший батальон мотоциклистов из 10-й мотодивизии – в течение следующей ночи Мещовск был с боем очищен от противника, опасаясь окружения отошедшего к Мосальску. Взаимодействие между группировками противника в районах Сухиничей и Мосальска оказалось утраченным окончательно.
Развивая наступление в течение 6 и 7 января, 325-я стрелковая дивизия к вечеру 7-го стояла у стен Мосальска на исходных позициях для штурма города, за оборону которого отвечал командир 41-го мотополка 10-й моторизованной дивизии полка. На левом фланге, в пятнадцати километрах южнее Мосальска, 239-я стрелковая дивизия освободила от немцев крупный населенный пункт Серпейск и продолжала продвигаться на северо-запад. Со стороны Юхнова фланг Мосальской группировки противника сминали кавалерийские дивизии 1-го гвардейского кавалерийского корпуса (еще 5 января кавалеристы Белова перерезали дорогу, соединяющую Мосальск с шоссе, однако пехотинцы 10-й моторизованной при помощи двух подошедших танков 19-й танковой дивизии смогли освободить дорогу, сняв на короткое время напряжение). Не выдержав натиска с нескольких направлений, в ночь на 8 января немецкие части начали покидать город, подорвав при отходе мосты. К полудню Мосальск был полностью занят полками 325-й стрелковой дивизии, в этот же день дивизия приказом командования Западного фронта была переподчинена из состава 10-й армии в подчинение генерал-майора Белова.
Восточнее района Мосальска в общем направлении на Юхнов наступали части 50-й армии. Но ей не удавалось продвигаться вперед наравне со своими соседями на левом фланге: немцы успели стянуть против нее значительные силы и цеплялись за каждую деревню, советское наступление развивалось здесь крайне медленно, а с середины января противник практически остановил части армии Болдина южнее и юго-восточнее Юхнова. Командармам Болдин к 19–20 января стал концентрировать силы в районе наибольшей нестабильности между Мосальском и Юхновом, где «цемент» немецкой обороны еще не успел «затвердеть», к тому же совсем рядом его непрерывно «перемешивала» опергруппа Белова.
Юго-западнее фронта опергруппы продвижение советских частей также шло успешно примерно до середины января. Здесь наступали правофланговые 326-я и 239-я дивизии 10-й армии. Эти части продвигались в северо-западном направлении соответственно к районному центру Барятино и в район шоссе севернее его. 11 января Барятино было с боем очищено от противника, а вот автостраду, так же как и на других участках, успели прикрыть подразделения 40-го танкового корпуса противника.
После овладения Мосальском кавалерийские дивизии 1-го гвардейского кавкорпуса, в то время как 325-я стрелковая дивизия вновь вошла в соприкосновение с противником на его укрепленных позициях севернее города, продвинулись маршем в обход узлов сопротивления на восток и к 13 января передовыми эскадронами достигли Варшавского шоссе на участке Долгое – Людково. Командование 40-го танкового корпуса противника бросило на исправление положения основные силы всех трех батальонов 41-го моторизованного полка, которые уже к вечеру, атаковав развернутым фронтом вдоль шоссе, при поддержке 7-й и 8-й батарей 3-го дивизиона артполка 216-й пехотной дивизии, отбили у наших кавалерийских подразделений Людково, Адамовку и Трушково. О накале боя за вышеназванные населенные пункты говорит тот факт, что 2-й батальон 41-го мотополка по итогам дня доложил о захвате трехсот советских лошадей.
Из-за того, что 41-й моторизованный полк для противодействия продвижению советской кавалерии был перемещен западнее, «боевая группа Вальтера» (мотоциклетный и саперный батальоны 10-й моторизованной дивизии, 1-й батальон 73-го моторизованного полка 19-й танковой дивизии и 3-й батальон 406-го пехотного полка, объединенные под управлением штаба 10-й моторизованной дивизии), занимавшая позиции к северу от Мосальска, не выдержав натиска 325-й стрелковой дивизии, подорвала мосты и отступила за реку Пополта. Таким маневром группе Вальтера наконец удалось приостановить продвижение советских частей на рубеже реки, и на следующий день 14 января 41-й моторизованный полк, получив надежное прикрытие с тыла, продолжил наступать на юго-запад вдоль шоссе и отбил у советских эскадронов деревни Кавказ, Савинки и Сафроново.
В эти же дни на левом фланге кавалеристов вела наступление по направлению к шоссе 239-я стрелковая дивизия 10-й армии. В ночном бою 10 января подразделения из 216-й пехотной дивизии противника были выбиты из деревни Глазово. Продолжившееся наступление советской пехоты вскоре натолкнулось на упорно обороняемый противником и прикрытый огнем его артиллерии опорный пункт в д. Зимницы, за деревню разгорелся ожесточенный бой. Еще во время боя за Глазово в Зимницах закрепился немецкий лыжный батальон и несколько взводов пехоты, эти силы противника удерживали в деревне круговую оборону, даже когда она была почти полностью окружена частями 239-й стрелковой дивизии. Но немногочисленные стрелковые полки, после многих недель наступательных боев ставшие по численности личного состава равными батальонам, не смогли отбить у противника деревню и продолжить наступление к Фомино 1-му. С рассветом 10 января усилился огонь вражеской артиллерии из района Фомино по советским боевым порядкам у Зимниц. В немецких источниках встречается упоминание о корректировщике 8-й батареи артполка 216-й пехотной дивизии лейтенанте Пальмере, который вместе с несколькими радистами пробился на санях в осажденную деревню и из самого пекла боя управлял огнем немецкой артиллерии[7]. После полудня советская пехота под сильным огневым воздействием отошла от Зимниц и закрепилась на рубежах в нескольких сотнях метров южнее и восточнее населенного пункта. С 15 января 239-я стрелковая дивизия передавалась в распоряжение 1-го гвардейского кавкорпуса, с 18 января ее части начали вытягиваться в северо-восточном направлении, образуя тонкую завесу, прикрывавшую левый фланг опергруппы Белова и обеспечивавшую ее стык с 10-й армией. О наступлении дивизии на автостраду речи идти уже не могло.
По итогам двухдневных боев к исходу 14 января немцам удалось освободить автомагистраль от передовых отрядов рвавшейся на север опергруппы Белова. Однако в отсутствие четкой линии фронта эта победа принесла противнику лишь временное улучшение положения. Столкнувшись с резко усилившимся сопротивлением ни Болдин у Юхнова, ни Белов перед линией Варшавского шоссе не собирались останавливать войска, советские генералы продолжали выполнение поставленной фронтом задачи: не упуская инициативу, они начали по мере возможностей маневрировать силами в попытке нащупать слабое место во вражеских порядках. Противник симметрично маневрировал силами в ответ – еще вечером 14 января для поддержки очаговой обороны 10-й моторизованной дивизии в район д. Людково начали стягиваться отдельные танковые и мотопехотные подразделения из состава 19-й танковой дивизии, которым на этой стадии боев отводилась роль ударного тактического резерва.
Немецкая оборона вдоль всего шестидесятикилометрового участка Варшавского шоссе от Фомино до Юхнова, становившегося крайним рубежом отхода правого крыла 4-й немецкой армии, несмотря на недостаток сил, начала выстраиваться в два импровизированных эшелона. Первый составлял из пехотных частей и противотанковой артиллерии, расположенных непосредственно в окопах на ключевых позициях переднего края (населенные пункты, высоты, перекрестки проселочных дорог), при невозможности в короткие сроки создать сплошную линию обороны эти силы должны были играть роль боевого охранения и заслона, задерживающего продвижение советских войск до подхода резервов из глубины. Второй оборонительный эшелон противника представлял собой полностью моторизованные тактические резервы. Эти силы были раздроблены на относительно небольшие боевые группы, сконцентрированные в расположенных на шоссе крупных деревнях. В случае атак советских частей на каком-либо участке передовые силы противника запрашивали поддержку, и через определенное время контратака подоспевшего резерва, как правило, отбрасывала советскую кавалерию на исходные позиции.
К 15 января, удержав опорные пункты на автодороге, немцы перехватили инициативу действий и стали отбивать у кавалеристов деревню за деревней. Так, по итогам боя 15–16 января противник вновь занял деревни Трушково и Макаровка. 17-го, упредив атаку советской кавалерии на д. Калугово, боевая группа противника в составе двух танков из 27-го танкового полка 19-й танковой дивизии, основных сил 41-го моторизованного полка 10-й моторизованной дивизии, поддержанная штурмовой авиацией и огнем 1-го дивизиона 10-го артполка 10-й моторизованной дивизии и 9-го дивизиона артиллерийского полка 216-й пехотной дивизии, атаковав из района д. Долгое, отбила у советских частей населенные пункты Чичково, Новая и Старая Роща, Васильево. Порядки опергруппы Белова, растянутой на 40 километров, были слишком разрежены для удержания обороны против подобных вражеских атак (на километр фронта тактическая плотность составляла: бойцов – 250, полевых орудий – 2,5, противотанковых орудий – 1, минометов – 7,5.), да и достижению стратегической цели прорыва к Вязьме кровопролитные бои за отдельные опорные пункты не способствовали. Поэтому основные силы кавалеристов постоянно меняли направления ударов, концентрируя усилия в неожиданных для немцев местах и оставляя на флангах лишь силы прикрытия.
Днем 20 января два батальона 41-го моторизованного полка под прикрытием нескольких танков и при поддержке с воздуха отбили у советских кавалеристов деревни Узломка и Савинки. Таким образом, к 20 января левый фланг опергруппы Белова, поначалу перехвативший шоссе, оказался оттесненным от него на дистанцию в несколько километров. Возможность прорыва за линию Варшавского шоссе на участке Зайцева Гора – Кавказ к этому времени оказалась окончательно утраченной.
В этот день Г.К. Жуковым был отдан эмоциональный «Приказ командующего войсками Западного фронта от 20 января 1942 г. Командующему оперативной группой генерал-майору П.А. Белову на ввод в прорыв на вяземском направлении», он гласил:
«БЕЛОВУДаже при беглом прочтении приказ производит впечатление того, что отдавался он в изрядной спешке и с излишним оптимизмом. Тем более что захват далекого Можайска оказывал на обстановку на этом участке фронта, мягко говоря, косвенное влияние, а вот действительно важный в оперативном значении Юхнов вопреки обещаниям Георгия Константиновича не был освобожден от немцев ни 21 января, ни 22 и даже не в следующем месяце. Многие исследователи утверждают, что бросок к Вязьме 33-й армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса был чистой воды бесшабашной генеральской авантюрой, но если присмотреться, это не совсем так. Не стоит забывать о цели этого броска – захвате Вязьмы и полной блокаде всех транспортных артерий противника внутри еще не имевшего четких границ выступа. Учитывая планируемую поддержку со стороны выбрасываемых во вражеский тыл авиадесантных соединений, помощь партизанских групп, а также непрекращавшиеся наступательные действия армий двух фронтов, сминавших во многих местах оборонительные линии противника, глубокие прорывы в направлении Вязьмы имели шансы на успех, но, как красноречиво гласит народная пословица, «гладко было на бумаге»...
Строжайше запрещаю переходить где-либо к обороне. Если есть щель, гоните все в эту щель и развертывайте эту щель ударом к флангам.
Десанту поставлена задача к исходу 21.1 занять Ключи.
Итак, в щель ввести 2 СД, 5 КД и 5 лыж. батов. Будет блестящий успех.
Юхнов будет взят 21.1 войсками 43, 49 армии.
Болдин оскандалился.
Можайск взят Говоровым. Противник бежит по всему фронту. Давайте скорее к Вязьма. Горин[8] в 25 км от Вязьма.
20.1.42 20.10 ЖУКОВ»
КРЫЛАТАЯ ПЕХОТА. УДАР ИЗ ГЛУБИНЫ
Как видно из приказа командующего фронтом, у Жукова были связаны серьезные планы с действиями наших десантников, которым предстояло наступать из оперативной глубины немецкой обороны.
Раз речь зашла об авиадесантах, то остановимся на них немного подробнее. Как известно, воздушно-десантные войска – это довольно специфические подразделения, требующие детальной проработки плана действий и высокой грамотности управления собой. Советские воздушно-десантные бригады (впрочем, как десантники любой другой страны мира в 1942 г.) практически не имели тяжелого вооружения и какого-либо транспорта, поэтому они способны были выполнять задачи, ограниченные по времени и району действий. Если произвести выброску десанта в районе крупного сосредоточения войск противника, то десантная операция мгновенно превратится в «веселый праздник вражеского зенитчика»; также при десантировании необходимо учитывать погодные условия и характер местности. Подобный «праздник» 19–21 мая 1941 г. английским зенитчикам устроили немецкие десантники при неудачно организованной высадке на Крит в ходе операции «Меркурий» по захвату острова, являвшегося на тот момент мощной средиземноморской базой англичан. Тогда в результате подбора английскими дешифровальщиками ключа к кодам Люфтваффе защитникам острова стали известны не только планы противника, но и районы десантирования и точное время подлета к ним немецких транспортных самолетов. В итоге из 8500 выброшенных немецких парашютистов расстрелянными в воздухе и уничтоженными уже на земле оказались 3674, также был безвозвратно потерян 271 транспортник Ju-52 из 500 принимавших участие в операции.
Избегая подобного развития событий, советской стороной для первой волны десантников был выбран малозаселенный район юго-западнее села Знаменка на большаке Юхнов – Вязьма с пересеченной местностью и небольшим количеством полей. Местность здесь слабо контролировалась противником, леса и небольшие деревушки были полны окруженцев октября 41-го, отнюдь не собиравшихся втыкать штыки в землю: через связных и разведчиков регулярные части имели с ними контакт, засылалась агентура для создания партизанских групп. Плюс ко всему в то же время в нескольких километрах от района высадки Знаменки располагался небольшой аэродром, контролируемый немцами, его было решено захватить и использовать для приема транспортников.
Итак, ночью 18 января, еще за два дня до выхода в свет вышеприведенного приказа Жукова, в 35–40 километрах от передовых частей 1-го гвардейского кавкорпуса, в оперативном тылу немцев между населенными пунктами Знаменка и Угра началась высадка парашютистов 1-го и 2-го батальонов 201-й воздушно-десантной бригады, а также подразделений 250-го воздушно-десантного полка. Задачей этих подразделений было удержание района десантирования, наступление в юго-восточном направлении и содействие тем самым прорыву гвардейского кавкорпуса Белова через шоссе, а также оказание помощи в продвижении к Вязьме передовым частям 33-й армии. Первоначально планировался захват парашютным десантом немецкого аэродрома у села Знаменка, которое к тому же располагалось на большаке Вязьма – Юхнов. В случае успеха оказалась бы перебитой важная снабженческая магистраль противника, а крупный аэродром в Знаменке обеспечивал бы подброску свежих сил и достаточное снабжение десантников провиантом и боеприпасами для дальнейшего выполнения поставленной задачи.
Но реальность оказалась прозаичнее: выброшенные у села Желанье десантники оказались разбросаны на огромной пощади и собрать бойцов в цельные подразделения за короткое время не удалось.
Наши кавалеристы тем временем не переставая «прощупывали» немецкую оборону короткими атаками. Причем значительная часть этих атак, по воспоминаниям ветеранов с обеих сторон, проводилась верхом на лошадях, и если при такой «шашечной» атаке немцы обрушивали весь огневой шквал на конников со значительного расстояния, то у последних еще оставался шанс спешиться, залечь в глубоком снегу и уцелеть, а вот если вражеские пулеметчики, больше чем в первом случае рискуя сами, подпускали кавалеристов на 300–400 метров, то бой превращался в расстрел. Ветераны 10-й моторизованной дивизии после с ужасом вспоминали, как толпа конников на лошадях, спотыкающихся и почти по брюхо утопающих в глубоком снегу, пыталась подойти к их траншеям, но шквальный пулеметный огонь и подключившиеся минометчики очень быстро отбивали атаку, никто из кавалеристов не подходил к немецким позициям ближе чем на 200 метров, а большинство атаковавших оставалось лежать темными холмиками рядом с трупами своих лошадей. Не получалось прорыва немецкой обороны вдоль шоссе и у 50-й армии – часть ее дивизий совершала маневр на левый фланг армии, образовывая плотную ударную группу.
Левее кавкорпуса Белова стрелковые дивизии соседней 10-й армии, остановив продвижение в общем направлении на запад и северо-запад, надежно прикрывали фланг кавкорпуса и 50-й армии от контрударов со стороны противника. Возможности для организации крупного контрудара у немцев здесь не было – они ограничивались только удержанием отдельных опорных пунктов и локальными контратаками, постепенно останавливая продвижение наших войск и пытаясь выстроить жесткую линию обороны.
Некоторые немецкие источники утверждают, что в середине января в районе 20–25 километров севернее Кирова Варшавское шоссе подвергалось угрозе перехвата советскими войсками. Здесь полки 326-й стрелковой дивизии 10-й армии к 15 января продвинулись между надежно удерживаемыми немцами населенными пунктами Бахмутово и Шайковка и, овладев районом Борец – Старое Шопотово, оказались в 13 километрах по прямой от Варшавского шоссе, имея перед собой территорию, слабо контролируемую противником. Части этой советской дивизии, по мнению противника, стали угрожать перехватом автострады юго-восточнее Спас-Деменска.
Одновременно 1097-й стрелковый полк 326-й стрелковой дивизии под командованием майора Свиридова, а также части 1111-го и 1109-го стрелковых полков 330-й стрелковой дивизии начали давить с севера и юга на противника, удерживавшего аэродром у Шайковки и позиции в нескольких километрах вокруг него. Но отбить у немцев аэродром не удавалось, несмотря на непрерывные ожесточенные атаки. Большинство домов в деревнях Митинка, Анисово Городище, Салово и Леонов Починок были построены из кирпича. Заложив окна и пробив бойницы в фундаментах, немцы успели превратить деревни, опоясывающие аэродром в системы непреступных дотов.
Пока в Шайковке удерживала оборону «сборная солянка» из частей аэродромного обеспечения и мелких пехотных подразделений в составе 19-го аэродромного батальона 13-го строительного батальона Люфтваффе, подразделений десантников и нескольких десятков пехотинцев из 216-й пехотной дивизии (осажденным гарнизоном в этот период командовал офицер по фамилии Штахеле), северо-западнее Спас-Деменска для поддержки обороны аэродрома противником создавалась боевая группа «Ольброгге», вскоре переименованная в «Роннеке». В состав импровизированного соединения вошли различные подразделения из 398-го пехотного полка 216-й пехотной дивизии: 2-й батальон без 4-й роты и 4-й батальон, отдельные роты и взводы, приданные в качестве усиления. Также в состав группы «Ольброгге» вошла и 6-я рота 1-го парашютно-десантного полка, действовавшего ранее в районе Юхнова. Возглавил группу оберлейтенант Роннеке. Новая боевая группа противника начала продвижение на восток по маршруту Гайдуки – Новоселки – Дегонка, выбивая из населенных пунктов слабые советские силы охранения, и вскоре соединилась с немецкими частями у Шайковки. Несмотря на то что наши бойцы заняли деревни Выползово и Салово, обойдя противника с трех сторон, отбить его у него аэродром не удавалось.
Немецкий гарнизон смог организовать круговую оборону, приспособив к ней строения в опустевших деревнях, и при поддержке собственной авиации успешно отбивал любую атаку советских частей. Точно установить состав авиационной группировки немцев, наносившей немаловажные для противника бомбоштурмовые удары по советской пехоте, до сих пор затруднительно: встречаются упоминания только о самолетах истребительной авиаэкадры JG. 51; советские документы говорят лишь о частых бомбардировках и обстрелах с воздуха небольшими группами вражеских самолетов, не указывая их типы.
В боях за Шайковку советские артиллеристы использовали в качестве «зениток» 45-мм противотанковые пушки и 76,2-мм полковые и дивизионные орудия, подтаскивая их по глубокому снегу для огня прямой наводкой по взлетающим и приземляющимся вражеским транспортникам. Позднее, отступив от аэродрома, наши минометчики и артиллеристы накрывали огнем взлетно-посадочную полосу. Аэродром в результате стал крайне опасным, был отныне непригоден для концентрации крупных сил авиации противника и применялся только в локальных целях.
Удержав в январе районы Бахмутово и Шайковки, противник окончательно остановил продвижение 10-й армии на запад и северо-запад. Армия Голикова, оставленная командованием фронта всего с двумя дивизиями, до подхода пополнений оказывалась «вне игры» в разыгравшемся сражении за Варшавское шоссе и вяземские коммуникации и выполняла функцию связующего элемента между 50-й и 16-й армиями, наступавшими почти в перпендикулярных направлениях и имевшими каждая свои стратегические цели.
Солдаты службы аэродромного обеспечения на взлетно-посадочной полосе. Аэродром Шайковка со своей бетонной взлетно-посадочной полосой был крайне ценным для противника.
Десантная операция у Знаменки тем временем продолжалась: ночью 19 января в тяжелых метеоусловиях была выброшена вторая волна десантников 201-й воздушно-десантной бригады. Высадка пошла неудачно: несколько самолетов, экипажи которых на смогли найти районы высадки, возвратились на аэродромы с десантниками на борту. Большинство выброшенных парашютистов отнесло ветром в сторону от сектора десантирования, на сбор выброшенных в единое подразделение было потрачено слишком много драгоценного при десантной операции времени. Командование сводной группой двух батальонов, сконцентрированной у села Желанье, принял на себя командир 1-го батальона капитан И.А. Суржик. Днем десантники перешли в атаку на Знаменку, имея целью захват населенного пункта и расположенного рядом с ним аэродрома, который планировалось использовать для переброски уже посадочным методом подразделений 250-го воздушно-десантного полка. Но время было упущено – с момента высадки первого десанта прошло уже более суток, эффект внезапности был утерян, и немцы успели организовать плотный заградительный огонь на подходах к Знаменке, преодолеть который десантники и подошедшие к ним на помощь партизаны не смогли.
Раз речь зашла об авиадесантах, то остановимся на них немного подробнее. Как известно, воздушно-десантные войска – это довольно специфические подразделения, требующие детальной проработки плана действий и высокой грамотности управления собой. Советские воздушно-десантные бригады (впрочем, как десантники любой другой страны мира в 1942 г.) практически не имели тяжелого вооружения и какого-либо транспорта, поэтому они способны были выполнять задачи, ограниченные по времени и району действий. Если произвести выброску десанта в районе крупного сосредоточения войск противника, то десантная операция мгновенно превратится в «веселый праздник вражеского зенитчика»; также при десантировании необходимо учитывать погодные условия и характер местности. Подобный «праздник» 19–21 мая 1941 г. английским зенитчикам устроили немецкие десантники при неудачно организованной высадке на Крит в ходе операции «Меркурий» по захвату острова, являвшегося на тот момент мощной средиземноморской базой англичан. Тогда в результате подбора английскими дешифровальщиками ключа к кодам Люфтваффе защитникам острова стали известны не только планы противника, но и районы десантирования и точное время подлета к ним немецких транспортных самолетов. В итоге из 8500 выброшенных немецких парашютистов расстрелянными в воздухе и уничтоженными уже на земле оказались 3674, также был безвозвратно потерян 271 транспортник Ju-52 из 500 принимавших участие в операции.
Избегая подобного развития событий, советской стороной для первой волны десантников был выбран малозаселенный район юго-западнее села Знаменка на большаке Юхнов – Вязьма с пересеченной местностью и небольшим количеством полей. Местность здесь слабо контролировалась противником, леса и небольшие деревушки были полны окруженцев октября 41-го, отнюдь не собиравшихся втыкать штыки в землю: через связных и разведчиков регулярные части имели с ними контакт, засылалась агентура для создания партизанских групп. Плюс ко всему в то же время в нескольких километрах от района высадки Знаменки располагался небольшой аэродром, контролируемый немцами, его было решено захватить и использовать для приема транспортников.
Итак, ночью 18 января, еще за два дня до выхода в свет вышеприведенного приказа Жукова, в 35–40 километрах от передовых частей 1-го гвардейского кавкорпуса, в оперативном тылу немцев между населенными пунктами Знаменка и Угра началась высадка парашютистов 1-го и 2-го батальонов 201-й воздушно-десантной бригады, а также подразделений 250-го воздушно-десантного полка. Задачей этих подразделений было удержание района десантирования, наступление в юго-восточном направлении и содействие тем самым прорыву гвардейского кавкорпуса Белова через шоссе, а также оказание помощи в продвижении к Вязьме передовым частям 33-й армии. Первоначально планировался захват парашютным десантом немецкого аэродрома у села Знаменка, которое к тому же располагалось на большаке Вязьма – Юхнов. В случае успеха оказалась бы перебитой важная снабженческая магистраль противника, а крупный аэродром в Знаменке обеспечивал бы подброску свежих сил и достаточное снабжение десантников провиантом и боеприпасами для дальнейшего выполнения поставленной задачи.
Но реальность оказалась прозаичнее: выброшенные у села Желанье десантники оказались разбросаны на огромной пощади и собрать бойцов в цельные подразделения за короткое время не удалось.
Наши кавалеристы тем временем не переставая «прощупывали» немецкую оборону короткими атаками. Причем значительная часть этих атак, по воспоминаниям ветеранов с обеих сторон, проводилась верхом на лошадях, и если при такой «шашечной» атаке немцы обрушивали весь огневой шквал на конников со значительного расстояния, то у последних еще оставался шанс спешиться, залечь в глубоком снегу и уцелеть, а вот если вражеские пулеметчики, больше чем в первом случае рискуя сами, подпускали кавалеристов на 300–400 метров, то бой превращался в расстрел. Ветераны 10-й моторизованной дивизии после с ужасом вспоминали, как толпа конников на лошадях, спотыкающихся и почти по брюхо утопающих в глубоком снегу, пыталась подойти к их траншеям, но шквальный пулеметный огонь и подключившиеся минометчики очень быстро отбивали атаку, никто из кавалеристов не подходил к немецким позициям ближе чем на 200 метров, а большинство атаковавших оставалось лежать темными холмиками рядом с трупами своих лошадей. Не получалось прорыва немецкой обороны вдоль шоссе и у 50-й армии – часть ее дивизий совершала маневр на левый фланг армии, образовывая плотную ударную группу.
Левее кавкорпуса Белова стрелковые дивизии соседней 10-й армии, остановив продвижение в общем направлении на запад и северо-запад, надежно прикрывали фланг кавкорпуса и 50-й армии от контрударов со стороны противника. Возможности для организации крупного контрудара у немцев здесь не было – они ограничивались только удержанием отдельных опорных пунктов и локальными контратаками, постепенно останавливая продвижение наших войск и пытаясь выстроить жесткую линию обороны.
Некоторые немецкие источники утверждают, что в середине января в районе 20–25 километров севернее Кирова Варшавское шоссе подвергалось угрозе перехвата советскими войсками. Здесь полки 326-й стрелковой дивизии 10-й армии к 15 января продвинулись между надежно удерживаемыми немцами населенными пунктами Бахмутово и Шайковка и, овладев районом Борец – Старое Шопотово, оказались в 13 километрах по прямой от Варшавского шоссе, имея перед собой территорию, слабо контролируемую противником. Части этой советской дивизии, по мнению противника, стали угрожать перехватом автострады юго-восточнее Спас-Деменска.
Одновременно 1097-й стрелковый полк 326-й стрелковой дивизии под командованием майора Свиридова, а также части 1111-го и 1109-го стрелковых полков 330-й стрелковой дивизии начали давить с севера и юга на противника, удерживавшего аэродром у Шайковки и позиции в нескольких километрах вокруг него. Но отбить у немцев аэродром не удавалось, несмотря на непрерывные ожесточенные атаки. Большинство домов в деревнях Митинка, Анисово Городище, Салово и Леонов Починок были построены из кирпича. Заложив окна и пробив бойницы в фундаментах, немцы успели превратить деревни, опоясывающие аэродром в системы непреступных дотов.
Пока в Шайковке удерживала оборону «сборная солянка» из частей аэродромного обеспечения и мелких пехотных подразделений в составе 19-го аэродромного батальона 13-го строительного батальона Люфтваффе, подразделений десантников и нескольких десятков пехотинцев из 216-й пехотной дивизии (осажденным гарнизоном в этот период командовал офицер по фамилии Штахеле), северо-западнее Спас-Деменска для поддержки обороны аэродрома противником создавалась боевая группа «Ольброгге», вскоре переименованная в «Роннеке». В состав импровизированного соединения вошли различные подразделения из 398-го пехотного полка 216-й пехотной дивизии: 2-й батальон без 4-й роты и 4-й батальон, отдельные роты и взводы, приданные в качестве усиления. Также в состав группы «Ольброгге» вошла и 6-я рота 1-го парашютно-десантного полка, действовавшего ранее в районе Юхнова. Возглавил группу оберлейтенант Роннеке. Новая боевая группа противника начала продвижение на восток по маршруту Гайдуки – Новоселки – Дегонка, выбивая из населенных пунктов слабые советские силы охранения, и вскоре соединилась с немецкими частями у Шайковки. Несмотря на то что наши бойцы заняли деревни Выползово и Салово, обойдя противника с трех сторон, отбить его у него аэродром не удавалось.
Немецкий гарнизон смог организовать круговую оборону, приспособив к ней строения в опустевших деревнях, и при поддержке собственной авиации успешно отбивал любую атаку советских частей. Точно установить состав авиационной группировки немцев, наносившей немаловажные для противника бомбоштурмовые удары по советской пехоте, до сих пор затруднительно: встречаются упоминания только о самолетах истребительной авиаэкадры JG. 51; советские документы говорят лишь о частых бомбардировках и обстрелах с воздуха небольшими группами вражеских самолетов, не указывая их типы.
В боях за Шайковку советские артиллеристы использовали в качестве «зениток» 45-мм противотанковые пушки и 76,2-мм полковые и дивизионные орудия, подтаскивая их по глубокому снегу для огня прямой наводкой по взлетающим и приземляющимся вражеским транспортникам. Позднее, отступив от аэродрома, наши минометчики и артиллеристы накрывали огнем взлетно-посадочную полосу. Аэродром в результате стал крайне опасным, был отныне непригоден для концентрации крупных сил авиации противника и применялся только в локальных целях.
Удержав в январе районы Бахмутово и Шайковки, противник окончательно остановил продвижение 10-й армии на запад и северо-запад. Армия Голикова, оставленная командованием фронта всего с двумя дивизиями, до подхода пополнений оказывалась «вне игры» в разыгравшемся сражении за Варшавское шоссе и вяземские коммуникации и выполняла функцию связующего элемента между 50-й и 16-й армиями, наступавшими почти в перпендикулярных направлениях и имевшими каждая свои стратегические цели.
Десантная операция у Знаменки тем временем продолжалась: ночью 19 января в тяжелых метеоусловиях была выброшена вторая волна десантников 201-й воздушно-десантной бригады. Высадка пошла неудачно: несколько самолетов, экипажи которых на смогли найти районы высадки, возвратились на аэродромы с десантниками на борту. Большинство выброшенных парашютистов отнесло ветром в сторону от сектора десантирования, на сбор выброшенных в единое подразделение было потрачено слишком много драгоценного при десантной операции времени. Командование сводной группой двух батальонов, сконцентрированной у села Желанье, принял на себя командир 1-го батальона капитан И.А. Суржик. Днем десантники перешли в атаку на Знаменку, имея целью захват населенного пункта и расположенного рядом с ним аэродрома, который планировалось использовать для переброски уже посадочным методом подразделений 250-го воздушно-десантного полка. Но время было упущено – с момента высадки первого десанта прошло уже более суток, эффект внезапности был утерян, и немцы успели организовать плотный заградительный огонь на подходах к Знаменке, преодолеть который десантники и подошедшие к ним на помощь партизаны не смогли.