Александр Конторович. «Черная пехота». Штрафник из будущего

   – Слушаю.
   – Как ты там жив?
   – Твоими молитвами. Как я понимаю, ты недалеко?
   – Ближе, чем ты думаешь. Выгляни в окно.
   Я осторожно приоткрыл занавеску. Недалеко от часового была скамейка. На ней мы с Петровичем любили отдыхать по вечерам. Сейчас на ней сидел Кир… и Димка. Он приветственно помахал мне рукой. Накинув рубашку, я выскочил на улицу. Мы обнялись. Кир удивленно хмыкнул.
   – Не ожидал увидеть среди людей такой профессии столь бурное проявление чувств! Ладно, вы тут поболтайте, а вечером – к нам! Стол накроем, отметить надо.
   – Чего отмечать-то будем?
   – Он тебе расскажет, из меня рассказчик неважный. Ладно, до вечера!
   Кир вышел за калитку и забрался в «уазик». Фыркнув мотором, машина развернулась и, оставляя хвост пыли, укатила в сторону города.
   – Погуляем? – Димка кивнул в сторону моря.
   – Сейчас, только «АПС» прихвачу.
   – Я смотрю, ты тут совсем как на войне.
   – Так и есть. Только идет она не так, как это принято представлять.
   – Это ты мне будешь рассказывать?
   Я засмеялся, хлопнул его по плечу и побежал домой за оружием. Прихватив пояс с пистолетом и подсумками, я выбежал на улицу, на ходу затягивая его на себе. Солнце уже встало высоко и жарило со всей возможной силой.
   – Хорошо у вас тут. – Димка запрокинул голову, подставляя лицо солнечным лучам. – Бросить бы все к черту и отдохнуть тут недельку-другую.
   – Так и брось. Тебе не все едино, откуда рулить?
   – Может, и брошу. Как дела пойдут.
   – Так ты тут по делу?
   – Официально я инспектирую миротворцев. А на самом деле я приехал за тобой.
   – Так на мне же дело нераскрытое висит, не забыл?
   – Нету никакого дела. Аскеров снят с должности и переведен с понижением на землю. Огреб неполное служебное соответствие. Хотели было уволить, так папа постарался. Но, я полагаю, у него еще все впереди. Дело в отношении тебя прекращено за отсутствием состава преступления.
   – Ого! Вот даже как! Сильно!
   – Да. МВД упиралось, но… в общем, согласилось. Гопники твои привлечены к ответственности – за дачу ложных показаний и оговор невиновного. Им, в принципе, побольше светило, так что на это они с радостью пошли. На работе у тебя все в норме, мои ребята присматривают. Джип твой у нас на стоянке стоит, держи ключи.
   – Объясни мне, неразумному, что за катавасия вокруг творилась? Кому я на яйца наступил?
   – Хм. Прямо так и объясни. Я и сам, признаться, некоторых моментов еще не до конца понял.
   – Объясни, как есть. Вместе и додумаем.
   – Да? Ну, ладно, слушай. Есть у нас в системе такое интересное подразделение – управление В2.
   – Управление? Тот полковник говорил – отдел.
   – Этот сказочник еще и не такое бухнуть мог, – отмахнулся рукой Димка. – Посмотрел бы ты, как он мне лапшу на уши вешал!
   – Он что – совсем баран?
   – Короче, когда он ко мне заявился и принялся требовать всю информацию о тебе, я, естественно, задал вопрос: зачем управлению МТО оперативная информация?
   – МТО?
   – Все сотрудники управления В2 официально проходят по другим подразделениям. Благов – по МТО. Самого управления почти и не существует, во всяком случае, я об этом до недавнего времени не знал.
   – Ты? Да ну, на фиг!
   – То-то и оно! Так что я Благова послал. Официально и корректно, не подкопаешься. Так мне через десять минут перезвонил генерал-лейтенант Шведов.
   – Зампред?
   – Он самый. И приказал дать Благову все, что он только не попросит.
   Насколько я знал Димку, безопаснее было бы украсть его жену. Тайны своих компов он защищал с остервенением. Неограниченного допуска к системе не имел, пожалуй что, и сам руководитель СВР.
   – И что же он попросил?
   – Там такой список был! В общем, я понял, что дело пахнет керосином. И параллельно подключил к Благову своих аналитиков. Из их доклада мне стало ясно – тебя будут прессовать. Жестко. Некоторая вина в этом деле и на мне была, каюсь.
   – Ты-то что натворил?
   – Барсова. Она в списке управления – один из основных фигурантов. Любой интерес к ней с чьей угодно стороны – и все управление встает на уши.
   – Ты не знал?
   – На тот момент – нет. Это уже на следующий день, после моего запроса, у меня и появился Благов. Получив от ребят все, что хотел, он спросил меня: зачем я интересовался Барсовой?
   – Ну так сказал бы – книгу хочу написать…
   – Лучше было сказать, что хочу ее изнасиловать! Ей-богу, безопаснее! Я так Благову и сказал. Так он чуть в кресле не окочурился!
   – Это с чего бы вдруг?
   – Погоди, узнаешь и это. В общем, приказали мне организовать за ней и за тобой «хвост».
   – Так это ж вроде не твоя епархия? Да и людей у тебя таких нет?
   Димка тяжело на меня посмотрел. Вздохнул.
   – Когда будет надо, у меня и не только такие спецы появятся. Хотя, признаюсь тебе, кошки на душе скребли… Не хотели они к этому никого больше подключать, понял? Утечки боялись. И как впоследствии выяснилось, правильно опасались. Короче, ребята отработали, дали всю инфу по вашей встрече мне, как инициатору запроса. Прочитал я все, послушал и посмотрел…
   – Хренасе…
   – Да, послушал и посмотрел! И решил, что или у тебя и Барсовой крыша обоюдно съехала, или я – лопух неграмотный. Поскольку никаких указаний больше не было, а Благов испарился неведомо куда, я и отправил эти материалы в архив, на вечное хранение. Однако же за тобой приглядывал. И не зря! Отметили мои технари вокруг тебя шевеление. Закладку отследили. Пасли тебя плотно, муха не пролетит. Но некоторых поступков предугадать не смогли.
   – Закладку кто делал?
   – Аскеровские джигиты.
   – Ох, и доберусь я до него!
   – Побег твой я предвидел, только подробностей не знал. А место, куда рванешь, мог предсказать с точностью до девяноста процентов. Так оно и оказалось.
   – Так что ж меня сразу не нашли?
   – Так меня никто и не спрашивал!
   – А спросили бы? Сказал?
   – Честно сказать? Не знаю! Тогда, наверное бы, не сказал.
   – Ну и на том спасибо.
   – Не за что. Так вот, стали тебя искать чуть не по всему миру. Но, не привлекая спецов, это сделать почти нереально. Предлог нашли – дело уголовное. Однако же с места так и не сдвинулись. Все зависло. Снова ко мне Благов приехал. Однако тут уже я уперся. Потребовал официальный письменный приказ от руководства СВР. Меня наутро и вызвали туда. Пояснили, что дело государственной важности, надо помочь. Мы и «помогли». Так что розыск и вовсе затух. В информации захлебнулись. С ней ведь уметь работать надо! Вот тогда и приехал ко мне генерал-лейтенант Яковлев.
   – Не знаю такого.
   – Я тоже. Во всяком случае, до его приезда ко мне не знал. Это начальник управления В2. Оказался он мужиком вполне нормальным. За Благова извинился и ТАКОГО мне порассказал…
   Димка присел на парапет. Вытащил из кармана плоскую фляжку и глотнул. Протянул мне. Коньяк у него всегда был отменный. Димка убрал фляжку в карман и вытащил оттуда пачку фотографий.
   – На, посмотри. И почитай. Я пока на солнышке погреюсь…
   На фотографиях были знакомые тетрадные листы. Дневник, который я писал в сорок первом. Дневник Манзырева.
   Просмотрев несколько фотоснимков, я протянул фотографии назад. Димка сложил их стопкой в небольшой выбоине. Достал зажигалку, чиркнул ею и поджег фото. Поворошил, прикурил от огонька.
   – Да…
   – Когда он все это показал, мне было достаточно десяти минут, чтобы ткнуть пальцем в автора. Почерк, манера изложения, язык – все твое. А уж шифрование с опорой на два ключа, дневник, плюс карта – так это вообще я тебе рассказал! Надо отдать должное Яковлеву, он не настаивал и не требовал. Просто рассказал мне обо всем и спросил совета: что делать?
   – И что ты ему сказал?
   – Спросил, как обстоят дела в настоящий момент.
   – И как же?
   – Тупик. У всех. У нас и у американцев. Теории оказались неправильными, проверить их никому не удалось до сих пор.
   – Так и у них такие работы ведутся?
   – Управление В2 было создано в пятьдесят втором специально для выяснения всех обстоятельств «ФМ» – «феномена Манзырева». С самого начала оно являлось отдельным подразделением прямого подчинения. Ни с какими другими службами управление прямо не контактировало, всегда опосредованно, через другие подразделения. У американцев аналогичная контора появилась через пять лет. Что послужило к этому причиной – не знаю. Во всяком случае, мне об этом не рассказывали. С тех пор все работы в данном направлении засекречены так, что Манхэттенский проект по сравнению с этим – детские шалости.
   – Весело живем, однако.
   – Ага. Особенно если учесть, что пойманный тобой американец – сотрудник управления Д5, американского аналога нашего управления В2.
   – Охреносоветь…
   – Да… И чуть погодя на этом фоне ты посылаешь Благова в задницу и намекаешь ему о своих возможных (!) контактах с американцами. Зная их, я могу тебя уверить, что если бы ты передушил собственноручно половину Госдепа, то и в этом бы случае они все списали бы в ноль. Как я понимаю, Яковлев мыслил аналогично. Потому и пришел ко мне.
   – Миска со сметаной?
   – Да, это как раз твой американец. Артур Хайнеман, если тебе интересно. Этот факт резко переломил отношение к тебе. Если ты хотел бы уйти, то лучшего случая не представилось бы. Благов еще пытался бухтеть, его визит к тебе– это максимум, что он сумел организовать. Вот тут я и вытер об него ноги по полной форме. Подал это как исключительно непродуманный шаг, могущий повлечь за собой самые негативные последствия. Вплоть до твоего ухода на Запад.
   – Ты сам-то в это верил?!
   – Главное, что в это поверили другие. Благова отстранили от дела, и я получил карт-бланш на работу с тобой. Ну, попутно и для моей службы кое-какие дополнительные возможности открылись.
   Это меня совсем не удивило. Димкина страсть к усилению своей службы была целью его жизни. При всяком удобном случае он пробивал себе дополнительные штаты, финансирование, матобеспечение.
   – Эк ты его… Нажил себе недоброжелателя в такой конторе.
   – Ну, если он мне хотя бы чихнуть вдогонку сможет, то я несказанно удивлен буду.
   – То есть?
   – Разбился он. В аварию попал, аккурат на следующий день и попал. Это при том, что машину не водил. Так что похоронили его с почестями.
   – Это кто же его так?
   – Случайность… Сам понимаешь…
   – Да уж, весело у вас там…
   – И не говори. Сам целыми днями смеюсь.
   Мы еще посидели молча. Димка закурил и откинулся на спину, подставив лицо яркому солнцу.
   – Так что решил-то? Поедешь со мной?
   – Ты все время знал, где меня искать?
   – Конечно. Я ж тебе говорил, что просчитал маршрут твоего отхода.
   – И если бы к тебе не пришел Яковлев?
   – Ты и дальше бы гонял по горам очумелых грузин.
   – А как же тогда интересы страны?
   – А в чем состоит интерес, если для этого невиновного надо посадить? Сегодня ты, а завтра кто? Этак и я в этот список попасть могу вскорости да и кто угодно еще. Нет уж, я человек еще правильной закалки. В Афгане я за такую подставу и пулю пустить свободно мог.
   – Ага. Мог… Мне-то очки не втирай.
   – И пустил! И еще раз так бы сделал! И совесть меня мучить не будет, и спать я спокойно буду. Мы тут с тобой одним миром мазаны. Ты, когда своих ребят из-под расстрела вывел вопреки всем указаниям, небось тоже не про орден упущенный думал?
   – Да знаешь ты, о чем я тогда думал…
   – Потому и поступаю так, что настоящих мужиков мало осталось. И если мы друг друга беречь не будем – грош нам всем цена!
   – Ладно. Убедил. Еду я с тобой. Только вот ребятам мы что скажем? Они тут на меня тоже свои виды имеют. Семья моя тут.
   – Знаю я и про семью. Мои ребята ее с самого начала прикрывали. И здесь глядят, мало ли что. Пусть живут, где жили. В Москву всегда вернуться успеют. Каникулы скоро, пусть летом тут отдохнут.
   – Ты тут, как я понял, лицо официальное?
   – Ну да, а в чем дело?
   – Ребятам бы помочь… Оружием, боеприпасами, сам знаешь, как тут с этим. Патроны – и те у грузин покупаем.
   – Список напиши. Посмотрю, что сделать смогу.
   – Добро, вечером и передам.
   – У меня тут официальная часть еще на два дня. Хватит тебе времени, чтобы дела сдать?
   – Хватит.
   – Ну, тогда пошли домой. За мной машина через час придет. Посидим пока, чайку погоняем.
   Мы поднялись и неторопливо пошли по морскому берегу назад.
   Вечером я передал ему список. На трех листах. Димка прочитал, крякнул, почесал в затылке и кивнул головой.
   Уже утром следующего дня к воротам части подрулила небольшая колонна грузовиков, вполне гражданского вида. С абхазскими номерами. Вышедший им навстречу Кир удивленно посмотрел на помятого мужичка, вылезшего из кабины головной машины.
   – Адресом не ошиблись, уважаемый?
   – Нет. Тут вам письмо от известного человека. Держите.
   Через десять минут все, кого Кир сумел отловить, разгружали машины. Запыленные, со следами паутины зеленые ящики быстро уносились в дом. Оружейки не хватило, и пришлось часть снаряжения сложить прямо в комнатах. Андрюха-оружейник бегал по комнатам и сверялся с переданным ему списком. Кир озадаченно листал копию такого же списка.
   – Охренеть… Это все было тут? Все это время? Где?!
   – У Димки спроси.
   – Так он и сказал. Да… век живи – век учись…
   На следующее день Димка заехал за мной. Поднялся к командиру, где я сидел уже с утра, подбивая бабки.
   – День вам всем!
   – Добрый?
   – Это кому как. Нам с Сергеичем еще три часа в машине трястись. Это вам тут хорошо – солнце, море…
   – Вино, девушки…
   – Ну да, ну да. Это я, крыса кабинетная, солнца не вижу целыми днями. Разве что на старости лет вырвусь.
   – Так почаще заезжай. Тебе здесь всегда рады будут.
   – Ага. Особенно если во главе вчерашнего каравана приеду.
   – За это тебе отдельное спасибо! От нас всех!
   – Не за что. На учет не ставьте. Не было ничего этого, понятно?
   – Это как же?
   – А так. Фантом, мистика. Границу караван не пересекал, номеров таких в природе нет, люди не местные. К миротворцам никаких претензий никто не предъявит. Ясно?
   – Более чем. И все равно – спасибо!
   – Пожалуйста. Ну, что, Сергеич, готов?
   Я поднялся, расстегнул пояс с «АПС» и положил его на стол командира.
   – Пусть меня тут подождет. Вернусь – возьму.
   – Нет. Вот указ президента о награждении тебя именным оружием. Номер соответствует. Так что забирай его с собой.
   Я вопросительно посмотрел на Димку. Тот кивнул.
   – С наградным отделом согласовано. В порядке исключения. Приказ уже подписан, разрешение получишь на границе.
   Мы все вышли из кабинета. Кир ждал нас в коридоре. Уже во дворе мы обнялись. Говорить ничего не хотелось. Кир хлопнул меня по плечу, и мы с Димкой отправились к ожидавшему нас автомобилю.

Глава 8

   Автомобиль остановился перед неприметным зданием в одном из тихих переулков, недалеко от центра Москвы.
   – Приехали, Александр Сергеевич, – произнес сопровождающий. – Пойдемте, нас уже ждут.
   Мы вышли из машины, и я покосился на эскорт. Помимо сопровождающего за мною теперь таскалось не менее четырех человек. Во всяком случае, тех, которых я видел. Не могу исключить и того, что в реальности их было больше. Вернувшись домой, я сразу же засек пристальное внимание к своей персоне. Во дворе теперь дежурило не менее двух автомашин. Так что пришлось даже расширить проезжую часть, иначе они мешались жителям дома. Наметанным глазом я засек еще и пеших «сопровождающих», которые осторожно, не залезая в поле зрения, шли за мной тенью, если я выходил из дому. По-видимому, неведомое мне управление В2 сделало выводы из моих прошлых поступков. Вторично опростоволоситься им, скорее всего, не хотелось. В принципе, эскорт мне не мешал. Ребята не лезли на глаза и не очень докучали своим существованием.
   На следующий день после приезда в дверь позвонили. Я открыл. На пороге стоял высокий, крепкий парень с коротким ежиком русых волос.
   – Здравствуйте, Александр Сергеевич, – поприветствовал он. – Моя фамилия – Демин, Алексей Павлович. Управление В2. Вот мои документы.
   И он протянул удостоверение. Так, старший лейтенант Демин… ага… фото соответствует.
   – А где же указано, что вы из этого самого управления?
   – Вы разрешите зайти? Не на лестнице же разговаривать о серьезных вещах?
   – Ради бога, – я посторонился, пропуская визитера. – Ботинки сюда, тапочки вон там, под вешалкой. Проходите, присаживайтесь. Чем обязан столь раннему визиту?
   – Раннему? Сейчас уже 11 часов.
   – А я, Алексей Павлович, ярко выраженный совил. Спать люблю долго, ложусь поздно.
   – Разве? Раньше вы вроде бы рано вставали?
   – А это я ловко маскировал свою истинную сущность. Была б моя воля, вообще раньше полудня и не просыпался бы вовсе
   – Учту на будущее. К делу?
   – Давайте. Не чаи же вы распивать сюда пришли?
   – Да. Чай – это хорошо, но позже. Вот, пожалуйста, документ, подтверждающий мои полномочия.
   Я внимательно прочитал текст. В принципе, таких или подобных этому документов я в жизни повидал немало. Стандартные формулировки, у нас они были почти такими же. Только название управления было другим.
   – Годится, – вернул я ему бумагу. – Какие ко мне будут вопросы?
   – У вас есть какие-нибудь просьбы и пожелания?
   – Например?
   – Ну… Мало ли, что вам тут нужно…
   – Пару лишних комнат не помешало бы, – хмыкнул я. – А то дети растут, как грибы. Не успеваю мебель из угла в угол таскать.
   – Увы, – улыбнулся он. – Решение этих вопросов не входит в мою компетенцию. Для этого есть руководство.
   Блин, а ведь он не шутит! На полном серьезе! Ничего себе… Что же это за управление такое?
   – Ну, раз с комнатами не можете помочь, то я уж как-нибудь сам с остальным справлюсь. Разве что за хлебом сходите? А то я вчера все съел, даже и к чаю нечего подать.
   – Составьте список, наш человек будет каждый день приносить все, что закажете. Вы очень нас обяжете, если с сегодняшнего дня не будете сами покупать продукты. Скажите, что надо – мы все принесем.
   – Почему это? Я что, совсем немощный стал, батон хлеба не донесу?
   – Видите ли, мы очень заинтересованы в том, чтобы вашему здоровью ничего не угрожало бы. В том числе – и некачественная еда.
   – Вы серьезно?
   – Более чем. Я не уполномочен это обсуждать, но, поверьте мне, для этого есть все основания.
   – Если я все правильно понимаю, то и погулять по ночному городу в одиночестве я не смогу?
   – Гуляйте себе на здоровье. Только не один.
   – Порядочки у вас… Меня что же, как министра, теперь охранять будут?
   – Почти так же. Даже серьезнее. Министра можно нового назначить. А вот воскресить вас, в случае чего, мы не сможем.
   – Убедили. Список я напишу, возьмете с собой. Какие еще вопросы у вас есть?
   – Вы можете завтра проехать к нам в управление? С вами хотел бы увидится наш начальник.
   – Ну, для чего-то же я сюда вернулся? Думаю, что и у меня к нему будет парочка вопросов. Могу, конечно.
   – Тогда в десять часов за вами заедет машина. Подойдет?
   – Да я и сам доеду. Скажите только адрес.
   – Извините, но по вышеуказанной причине за руль вам пока что тоже нельзя. Машина будет наша.
   – Вот даже как? Ну и ладно, ну хоть на бензин не потрачусь лишний раз.
 
   Войдя в здание, мы поднялись на второй этаж и двинулись направо. Длинный коридор с ковровой дорожкой на полу напоминал мне Московский университет. Бывали в нем похожие места. Пройдя по коридору метров пятьдесят, мы остановились около двери с номером двадцать три. Демин потянул ручку на себя, и мы вошли в приемную. Наши провожатые остались в коридоре. Слева от входа обнаружилась симпатичная секретарша.
   – Добрый день, Маша, – приветствовал ее Демин. – Мы к Виктору Петровичу.
   – Да, конечно, он вас уже ожидает. – Девушка нажала что-то у себя на столе. – Виктор Петрович? Демин прибыл. Да. Хорошо. Александр Сергеевич, проходите, пожалуйста, в кабинет.
   Я подошел к двери. Демин остался в приемной. Войдя в кабинет, осмотрелся. Большая, ярко освещенная солнечными лучами комната. Длинный стол посередине. Слева от него, напротив окна, располагался еще один стол, уже не такой здоровенный. За ним сидел крепкий дядька, чем-то напоминавший актера Смоктуновского. Он приподнялся мне навстречу, вышел из-за стола.
   – Здравствуйте, Александр Сергеевич. – Рукопожатие оказалось жестким, никакой административной рыхлостью мужик явно не страдал.
   – Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
   – Михайловский рассказал?
   – Он.
   – Умный человек, жаль, что мы с ним раньше не пересекались. Это могло бы помочь нам избежать некоторых… гм… проколов в работе.
   – Да, служба у него поставлена правильно. Дело свое знает хорошо. И душой болеет за каждого.
   – Давно знакомы?
   – С Афгана еще. Там он, правда, всего сержантом был.
   – Знаю. И про то, как он свою службу пробивал на всех уровнях, тоже наслышан. Такая энергия и напор в наше время – случай нечастый. Начинал-то он вообще с нуля, сколько их там было-то, человек пять всего? Меня предупреждали, что человек он жесткий, говорить с ним надо прямо, без увиливаний и экивоков. Правда, о том, что вы с ним знакомы, мало кому известно. Я, например, только недавно и узнал об этом. Да вы присаживайтесь, – кивнул он в сторону небольшого столика. – Маша чаю заварила, он у нее хорошо получается.
   Мы присели. Чай действительно был хорош. Духовитый, в меру крепкий и горячий – самое то. Прихлебывая, я рассматривал собеседника. Крепко сбитый мужик, моего роста, на кабинетного сидельца не похож вовсе. Глаза зоркие, внимательные, фиксируют любое мое движение. Интересный персонаж! Встреть я его на улице, ни за что не признал бы в нем генерала. Хотя что я знаю о данном управлении? Может быть, у них тут напряги не слабее наших вылезают? Тогда как раз и понятно, отчего на данном хозяйстве сидит такой вот мужик. Судя по всему, человек он жесткий, без сантиментов. Даже странно, что вот просто так, приехал к Димке за жизнь поговорить, совета спросить. Не вяжется это с внешним обликом, я себе по-другому его представлял. Кстати, информация у него, как говорится, из первых рук. Я-то помню, как Димка свою службу создавал. Их действительно на тот момент было пять человек. И сидели они в маленькой комнатушке, где-то на Рязанском проспекте. Никто их особо всерьез не воспринимал, считали кем-то вроде ошалевших программистов. А вот поди ж ты, выросла контора-то! Ну ладно, чаю попили, можно и быка за рога брать.
   – Хороший у вашей Маши чай выходит, товарищ генерал-лейтенант! Однако же вы ведь меня не за этим, наверное, пригласили? Еще какие-то вопросы у вас есть?
   Яковлев допил чай, поставил чашку на столик. Взял из вазочки сушку и откусил.
   – Есть, конечно. Только вот не знаю даже, с чего начинать.
   – Это почему же так? Сначала и начинайте.
   – С пятьдесят второго года?
   – А хоть бы и так. Я в ваших делах все равно ни уха, ни рыла, а так хоть в курсе буду. А то вы меня вот сейчас спросите о чем-то, а я и не знаю ничего. И буду голову ломать – чего вы от меня услышать хотите?
   – Хм… Ладно, давайте попробуем. Ну, дневник Манзырева вы уже видели, не так ли?
   – Я его и написал, вы же именно это услышать хотели?
   – Да. Именно этого и хотел.
   Генерал поднялся и, взяв с длинного стола диктофон, положил между нами.
   – Не возражаете?
   – Ради бога, товарищ генерал-лейтенант! Вы меня за лоха ушастого не держите, ладно? А то без моего согласия нас тут и не пишут и не снимают?
   – Хм… – Он нажал клавишу на диктофоне. – Можете повторить ваши последние слова?
   – Да. Дневник Манзырева написан мною.
   – Что означает отметка А1? И где о ней упоминается?
   – Тайник в подвале разрушенного дома. В деревне Хлобыстино. Дом справа от дороги, на удалении около двухсот метров. Метка стоит на карте. Описание тайника и схему минирования должна была сообщить сержант Барсова. Об этом прямо написано в дневнике. На карте этих особенностей нет, есть только пометка на обороте – «Оперативная документация штаба армии». В дневнике упоминается о том, что в данном тайнике заложена особо важная и ценная информация, полученная при захвате генерала Крайцхагеля. Указано на то, что тайник заминирован и будет уничтожен при попытке вскрытия.
   – Почему вами была применена столь сложная система кодирования информации?
   – Для того чтобы командование озаботилось эвакуацией указанного сержанта. В первую очередь. Ибо без нее расшифровка меток невозможна.
   – Все так, – кивнул головой Яковлев. – Именно этих фрагментов дневника и не было в фотокопиях, переданных мною генералу Михайловскому. То есть прочесть это вы не могли нигде.
   – И что же из этого следует?
   – То, что все наши предположения оказались правильными. И факт спонтанного переноса сознания мы теперь можем считать достоверно доказанным. Это значит также и то, что вся наша деятельность с момента создания управления была правильной и оправданной.
   Яковлев снова поднялся и прошелся по кабинету. Показал рукой, чтобы я оставался на месте. Подошел к шкафу, достал из него бутылку коньяка и пару стопок. Сел в кресло, расставил стопки на столе и щедро в них плеснул. Мы молча чокнулись. Коньяк был весьма неплох, это я отметил.