Александр Конторович. «Черная смерть». Спецназовец из будущего

   – И больше никто не мог их остановить?
   – Нет. Они просто никого больше не послушали бы. После начала боя они… Как бы это лучше сказать… В общем, они больше ничего не воспринимают. Только один из двоих, назначенных ими управлять, человек может что-то изменить. Таких людей больше на месте не было.
   – Кто же тогда напал на машину штандартенфюрера?
   – Я полагаю, это была та самая разведгруппа. Они как-то сумели обмануть бдительность охраны и выйти за оцепление.
   – Или вовсе туда не входили… Что сделали вы лично?
   – Перегруппировал солдат охраны, снял дальние посты и направил их на поиск и уничтожение противника.
   – И что же?
   – Мы еще ведем преследование. Получены обнадеживающие результаты…
   – Понятно. У вас все?
   – Да…
   – Тогда, позвольте, я подведу итоги.
   – …
   – Степень виновности или невиновности штандартенфюрера и профессора будет определена позже. Что же касается вас, гауптштурмфюрер Горн, то я вынужден констатировать вашу некомпетентность! Будучи ответственным за подготовку эксперимента, вы эту подготовку провалили! Упустили из-под контроля русскую разведгруппу. Не сумели должным образом организовать охрану, что повлекло гибель профессора Маурера и штандартенфюрера Рашке. Не смогли организовать поиск и уничтожение разбежавшихся испытуемых и русских диверсантов. Допустили попадание в руки противника компонентов спецпайка. У вас есть что-либо еще, что вы могли бы сказать в свое оправдание?
   – Но…
   – Что?
   Горн молчал.
   Рыжая девица встала, подошла к двери и открыла ее. В комнату вошли двое эсэсовцев.
   – Гауптштурмфюрер Горн, вы арестованы! Сдайте оружие!

Глава 6

   Проводив взглядом ушедших, советник встал и прошелся по кабинету. С интересом потрогал чучело медведя, стоявшего на задних лапах. Поцокал языком в восхищении. Вернулся к столу и поднял трубку телефона.
   – Дежурный? Обер-лейтенанта Хофмайера ко мне. Да. Именно сейчас! Найдите его, и поскорее!
   Вернер сел за столик и взял в руки кофейник.
   – Хороший все-таки кофе у гауптштурмфюрера, Магда?
   – Неплохой, герр советник.
   – Пока ищут обер-лейтенанта, может быть, выпьем то, что еще осталось в кофейнике? Присаживайтесь сюда, время у нас есть…
 
   Минут через двадцать в дверь кабинета постучали.
   – Разрешите?
   На пороге стоял коренастый офицер в камуфляже. Умные и внимательные глаза быстро осмотрели кабинет и остановились на сидящем в кресле советнике.
   – Герр советник Вернер? Мне передали ваш приказ прибыть…
   – Просьбу, герр обер-лейтенант, всего лишь просьбу! Мне необходимо задать вам несколько уточняющих вопросов. Надеюсь, это не слишком оторвет вас от важных дел? Или вы спешите?
   – Я должен был отбыть для непосредственного руководства поисковыми группами. Гауптштурмфюрер Горн распорядился…
   – Я полагаю, что у него сейчас есть куда более важные вопросы, чем непосредственное руководство вашими действиями. Не так ли, фройляйн?
   Рыжая девица молча кивнула головой.
   – Ну вот, видите? Так что – присаживайтесь. Жаль, что кофе кончился, но, может быть… – Вернер посмотрел на Магду.
   – Я позвоню дежурному, герр советник.
   – Ну вот, видите, и эту проблему мы сумели решить! Располагайтесь поудобнее, гауптман…
   – Обер-лейтенант, с вашего позволения.
   – Разве? Мне казалось, что… Ах да! Увы, старческая забывчивость! Как я мог… Регендорф.
   Хофмайер напрягся. Руки его стиснули подлокотники кресла. Внимательный взгляд рыжей девицы мгновенно это отметил.
   – Никогда там не был.
   – Странно, мне показалось, что я вас там видел в компании этого, как его… Мориарти?
   – Не знаю такого.
   Наступила пауза. Обер-лейтенант по-прежнему недвижимо сидел в кресле. И только взгляд его быстро перемещался от советника к Магде и назад. Вернер понимающе покивал головой и, вытащив из папки лист бумаги, протянул его Хофмайеру.
   – Вы вот этого ждали, не так ли?
   Взгляд обер-лейтенанта зацепился за текст.
   «…Приказываю оказывать всемерное содействие по первому варианту… Имеет право отстранять от должности и отдавать соответствующие приказания… С предъявлением этих полномочий вы переходите под его непосредственное руководство…» Подпись – рейхсфюрер СС Гиммлер.
   Хофмайер кивнул головой. Встал, одернул куртку и прищелкнул каблуками.
   – Так точно, герр советник. После произнесения ключевых фраз вы должны были предъявить мне этот документ. Гауптман Борг к вашим услугам.
   – Вот и славно, гауптман! Присаживайтесь. А если бы я не предъявил вам письменного приказа, что бы тогда вы сделали?
   – Поступил бы по инструкции. Сообщил бы в Берлин и принял меры к вашему задержанию.
   – Как у вас тут все… да… Серьезно!
   – Такая работа, герр советник.
   – Понимаю. Для начала я хотел бы вам сообщить, что ваш рапорт там, – рука Вернера ткнула в потолок, – был очень внимательно изучен и должным образом оценен. Ваши действия признаны правильными и своевременными.
   – Все?
   – Вы имеете в виду гибель штандартенфюрера и профессора?
   – Именно так.
   – Здесь нет вашей вины. Охрана их была приказом возложена на Горна. Более того, рейхсфюрер по достоинству оценил решение об ее усилении вашими сотрудниками.
   – Увы, но это не помогло…
   – Да, такой вопрос тоже поднимался. Некоторые, э-э-э… специалисты, скажем так, усмотрели в этом даже преступную халатность.
   – С чьей же стороны?
   – С вашей, гауптман.
   – Даже так?
   – Да. Их мнение звучало следующим образом: вы, представляя себе уровень возможного противостояния, не приняли мер для своевременного доведения информации об этом до сведения руководства.
   – Хм… Посмотрел бы я на них… здесь…
   – Их точка зрения не нашла понимания у рейхсфюрера. Но само мнение, а главное – лица, его выразившие, никуда не делись. Вы меня понимаете, гауптман?
   – Более чем, герр советник. Спасибо за откровенность.
   – Не за что. Нам с вами еще работать, так что я не хочу, чтобы между нами с самого начала были какие-либо недоговоренности. Скажем так, я на вашей стороне. И надеюсь на ответную откровенность.
   – Всегда рад оказать вам помощь.
   – Будем считать, что мы договорились. Итак – к делу, если вы не возражаете?
   – Слушаю вас.
   – Первое. Фройляйн, внимание! Разведгруппа русских действительно была?
   – Да. Исходя из анализа засады, их предварительная численность пять человек. Может быть и больше, но ненамного.
   – Так… Уровень подготовки?
   – Очень высокий. Водители автомашины и мотоцикла были убиты снайпером с дистанции около ста пятидесяти метров. Практически одновременно. Стрелял один человек, мы нашли его позицию. Он сделал всего три выстрела. Причем за очень короткий промежуток времени.
   – Откуда это известно?
   – Согласно инструкции, мотоцикл не удаляется от машины более чем на двадцать метров. Первым был убит водитель автомашины. Мы установили место, где это произошло, – на дороге остались осколки разбитого стекла.
   – И что же?
   – Мотоциклист был выбит пулей из седла практически там же. За какое время он проехал бы эти двадцать метров?
   – Убедительно… Однако наличие снайпера, пусть и очень хорошего, еще мало о чем говорит, ведь так?
   – Так. Оставшийся в живых в момент нападения пулеметчик тоже, как и водитель мотоцикла, мой человек. Он уже шесть лет в строю. Мастер стрельбы из пулемета, великолепно подготовленный солдат.
   – И?
   – Он отстрелял из своего пулемета почти целую ленту.
   – И что же?
   – Ефрейтор Майниге не только ни в кого не попал, но даже был живым взят в плен. То есть противник сумел подойти к нему настолько близко, что ему удалось это сделать.
   – Насколько я помню, он ведь тоже был ранен?
   – От места крушения мотоцикла до места его ранения – семьдесят метров. Все это время, пока ефрейтор туда перемещался, он вел огонь – гильзы рассыпаны по всему пути. Мы нашли следы русских, они были именно там, куда Майниге и стрелял. И тем не менее он ни в кого не попал.
   – Занятно… Этого не было в вашем рапорте…
   – Я только что вернулся с осмотра этого места. Как вы понимаете, я не могу представлять наверх неподтвержденные данные, пока не проверю все лично.
   – Понятно. Как вы полагаете, он что-то мог рассказать русским?
   – Мог. И думаю, что рассказал.
   – Почему?
   – Видите ли, герр советник, допрос в таких вот комфортабельных условиях несколько отличается от допроса под елкой в лесу. Тем не менее он ничуть не уступает ему по эффективности. Иногда – и превосходит.
   – Вы уверены?
   – Да. И для этого мне не потребуется помощь вашей очаровательной фройляйн. У нас есть свои… методы увещевания, порою даже более эффективные…
   Магда улыбнулась гауптману, показывая, что оценила его комплимент.
   – Так… – Вернер повертел в руках пустую кофейную чашку. Интересно… Что мог знать ефрейтор?
   – Многое. Более того, моим солдатам предписано тщательно скрывать лишь основные цели и задачи своей работы. Обо всем прочем они могут рассказывать.
   – Да? И кем отдано такое приказание?
   – На это есть специальное указание рейхсфюрера. Данный документ вы можете получить в его секретариате, у меня его нет.
   – Не нужно, гауптман, я вам верю.
   Советник встал из кресла и принялся расхаживать по комнате.
   – Сидите-сидите, гауптман. Мне так иногда легче размышлять… Фройляйн, что мы имеем?
   – У меня есть несколько вопросов к гауптману, вы позволите?
   – Ну, разумеется!
   Рыжая девица повернулась к Боргу.
   – По инструкции мотоцикл следует за машиной? Или впереди?
   – Когда как. На неизвестной дороге – впереди. В нашем случае он был позади нее.
   – Вы говорили, что снайпер стрелял три раза. Удалось установить, в кого именно?
   – Третьим выстрелом был ранен охранник штандартенфюрера. Пуля попала ему в плечо.
   – Как был ранен ефрейтор Майниге?
   – У него слепое ранение в правое бедро. Тупоконечная пуля от русского револьвера «Наган».
   – То есть снайпер по нему не стрелял?
   – Нет.
   – Он продолжал стрелять и после ранения?
   – Да. Большинство выстрелов он сделал лежа.
   – Тогда как могло получиться, что такой опытный стрелок, как ефрейтор, не попал ни в одного из противников? Ведь для стрельбы из револьвера дистанция должна быть относительно невелика?
   – Да. Дистанция должна быть небольшой. Именно это я и отметил. Противник должен быть хорошо подготовлен, чтобы суметь уйти от выстрела на таком коротком расстоянии. Это опытный и хорошо тренированный боец. По-видимому, в задержании ефрейтора участвовали не менее двух человек. Это, кстати, подтверждается и следами обуви на месте боя. Один нападавший отвлек на себя внимание, а второй осуществил захват.
   – Нападавшие стреляли тоже? Как много?
   – На месте боя мы подобрали тридцать пять гильз от русского оружия. В основном – от автомата ППШ.
   – На трупах погибших есть ранения от пуль данного оружия?
   – Нет… – Борг уважительно посмотрел на Магду, – раны только от винтовочных и револьверных пуль.
   – Таким образом, мы имеем следующее, – рыжая перевернула страницу своей тетради, – засада имела своей целью именно захват, а не уничтожение профессора и штандартенфюрера. Что свидетельствует о том, что нападавшие знали время и место их отъезда, состав конвоя и наличие в нем подготовленных бойцов. Каковые и были ими уничтожены в первую очередь. Соответственно задаче, нападавшие распределились на месте засады. Огнем из автомата штандартенфюрер и профессор были прижаты к земле, чтобы группа захвата сумела подойти к ним на расстояние броска.
   – Почему же этого не случилось, фройляйн? – вопросительно изогнул бровь советник.
   – Как указано в документах, штандартенфюрер расстрелял почти весь боезапас для автомата и пистолета. Видимо, его активное сопротивление и не позволило нападавшим довести свой замысел до конца.
   – Хм… И в этом случае он тоже ни в кого не попал…
   – Более того. Я имею все основания утверждать, что противник имеет своего агента внутри данного, – Магда обвела вокруг себя рукой, – подразделения. Возможно, что и не одного.
   – Час от часу не легче! Борг! А на полигоне был вообще кто-нибудь?
   – Был, герр советник. Один человек.
   – А откуда это стало известно?
   – По следам. Мы нашли места, которые он приготовил для засад. Нашли его тайник с оружием и припасами. Кстати, там были две банки консервов из спецсерии.
   – И его никто не видел?
   – Допускаю, что видели его многие. Он, надо полагать, шел в одной цепи с испытуемыми.
   – Искал сам себя? Как такое могло произойти?
   – Пока у меня нет ответа на этот вопрос. Он сумел тихо убрать одного из испытуемых и занял его место. Успел переодеться в его одежду. Или изначально был одет так же. Взял его оружие, спрятав свое. И занял его место в строю.
   – И никто его не узнал?
   – В селе? Наверху его, разумеется, сразу бы вычислили. Поэтому он туда и не пошел. Застрелил пулеметчика, спровоцировал бой между испытуемыми и солдатами охраны… В суматохе перевооружился, взял трофейный пулемет и ушел.
   – Просто ушел?!
   – Не просто. Он заглянул в бункер, бросил там свою винтовку (мы ее опознали по номеру), прихватил что-то для себя нужное…
   – Что?
   – Не знаю. Заминировал машину-арсенал и ушел. При вскрытии машины погиб один солдат.
   – Это все?
   – Нет. Он недвусмысленно намекнул нам, что его искать не следует.
   – Каким образом?
   – Каждый раз, когда кто-либо шел по его следам, это приводило к жертвам. Сначала это был заминированный автомобиль.
   – А потом?
   – Один из грузовиков с подкреплением свернул с основного пути. Видимо, старший группы что-то заметил. Не исключено, что как раз русского и увидел. Тогда этот… в общем, он подпустил машину поближе и расстрелял ее в упор. Погибли девять солдат и один офицер. Шесть человек были ранены.
   – Интересно… В официальном рапорте Горна это не было как-то выделено.
   – Я не знаю, что он там писал. – Борг пожал плечами. – Я докладываю вам с в о и выводы.
   – Продолжайте, гауптман. Как вы думаете, тот русский на полигоне и разведгруппа – это одно и то же?
   – Судя по уровню подготовки – да.
   – Горн действительно с ним говорил?
   – Да. Эта встреча была зафиксирована.
   – И это был один человек? Или несколько?
   – Посты наблюдения видели одного. Мои ребята тоже шли только по его следу.
   – То есть в овраге он был один?
   – Да. Там был один человек.
   – У них есть между собой связь?
   – Каким образом, герр советник? Рации у него с собой нет, это точно. Они могли согласовать свои планы, такое я могу допустить. Вероятнее всего, у них есть заранее назначенные места встречи. Туда они и идут.
   – Вы сумеете их захватить?
   – Найти – точно найду. А вот с захватом… – Борг помедлил, – я бы не был столь категоричен…
   – Почему так?
   – Как я уже вам говорил, герр советник, это хорошо подготовленные солдаты.
   – Лучше ваших?
   – Во всяком случае не хуже. А такие бойцы имеют обыкновение драться до последнего патрона. И взять его в плен живым – задача достаточно тяжелая.
   – Тем не менее именно это вам предстоит сделать. Как минимум мне нужен их командир. Если сумеете взять кроме него еще хоть кого-нибудь, это не останется незамеченным.
   – Это может стоить нам очень много крови.
   – Война, герр гауптман. Не я начал эту операцию, да и вы не вчера пришли в армию. Кому как не вам должно быть известно, что некоторые поставленные цели оправдывают любые потери, связанные с их достижением.
   – Я приложу все свои старания.
   – Уж будьте так любезны. Вся требуемая помощь будет оказываться вам по первому сигналу. Радисты будут находиться в эфире круглосуточно, да и я сам буду около них практически постоянно. С этой минуты вы получаете полную и абсолютную самостоятельность во всем, что связано с решением поставленной перед вами задачи. Любые приказы вам помимо меня может отдать только лично рейхсфюрер СС. Вот, ознакомьтесь.
   Вернер достал из своей папки еще один лист бумаги и протянул его Боргу. Тот внимательно прочитал текст и поднял на советника удивленные глаза.
   – Значит ли это, что рейхсфюрер с самого начала предполагал провал операции штандартенфюрера Рашке?
   – Нет, конечно. Просто такая возможность была учтена в числе прочих. Еще вопросы имеются?
   – Нет. Больше никаких вопросов не имею.
   – Можете быть свободны, гауптман. У Магды возьмете конверт, в нем кодовая таблица для радиопереговоров и документы, подтверждающие ваши полномочия в данной операции. Распишитесь на конверте, укажите дату и время вскрытия. Конверт оставьте ей.

Глава 7

   Проводив взглядом ушедшего гауптмана, советник повернулся к своей ассистентке.
   – Магда, а вам не кажется, что наступило время перекусить более основательно, чем мы это делали до сих пор?
   – Давно уже пора, герр советник.
   – Тогда позвоните дежурному и распорядитесь, чтобы нам доставили сюда обед. А я пока слегка вздремну вон там, в кресле.
 
   Через час.
   – Кто у нас теперь на очереди, Магда?
   – Ассистент Гюнтер Лееб.
   – Зовите его сюда.
   – А он уже здесь, за дверью сидит. Я распорядилась, чтобы его вызвали сразу, как мы закончим обед.
   – Вы в который раз меня восхищаете своей предусмотрительностью! Вы золото, вам кто-нибудь об этом говорил?
   – Кроме вас – никто.
   – Это потому, что они не знают вас настолько хорошо. Давайте, зовите этого ассистента. Посмотрим, что хорошего он нам поведает.
   Вошедший в кабинет мужчина в гражданской одежде с сомнением оглядел предложенное ему кресло и уселся в него.
   – Позвольте представиться, ассистент, – советник Вернер. Это мой помощник фройляйн Магда. Я представляю здесь рейхсфюрера СС.
   – Не тратьте попусту время, герр советник. Я прекрасно знаю фройляйн Магду и представляю себе, в каком качестве она может здесь находиться. Соответственно, и о вашей миссии у меня уже сложились свои представления.
   – И если не секрет – какие?
   – Кто-то же должен отвечать за весь тот бардак, который произошел тут в течение последних нескольких дней. Поэтому ваше появление здесь можно было легко предвидеть.
   – Именно мое?
   – Ну, не ваше, так еще чье-нибудь. Вы в данном случае, пожалуй, предпочтительнее прочих.
   – Это почему же?
   – Потому что я знаю фройляйн Магду уже почти шесть лет. Мы мало встречались лицом к лицу, но сфера нашей деятельности такова, что все более-менее серьезные специалисты знают друг о друге. У фройляйн весьма неуживчивый характер, и тот факт, что она работает с вами, говорит о многом.
   – О чем же, например?
   – Ну, хотя бы о том, что руководить ею может только специалист очень высокого класса, чей авторитет будет для нее незыблемым. Вы ее начальник, стало быть, и являетесь для нее тем самым авторитетом. Я совершенно не знаю вас, что свидетельствует только о том, что вы очень ловко умеете держаться в тени. Это делает вам честь.
   – Однако… Вы очень неплохо анализируете ситуацию.
   – Потому что я профессионал, герр советник. Как только вы арестовали Горна, я понял, что вы вызовете и меня. И, соответственно, подготовился к данной беседе.
   – Хм… Ну, раз так, то давайте к ней и приступим.
   – Слушаю вас, герр советник.
   – Что вы можете сказать по поводу провала операции?
   – Какой именно?
   – А что, их было несколько?
   – А вы об этом не знали?!
   – Однако… Потрудитесь пояснить свои слова, герр ассистент.
   – Проще простого, герр советник. На полигоне одновременно проводилось две операции.
   При этих словах у советника и его помощницы вытянулись лица.
   – Расскажите об обеих.
   – Предъявите свои полномочия. Желательно в письменном виде.
   – Извольте.
   Советник протянул ассистенту лист бумаги. Тот внимательно его прочел и поднял на советника вопрошающий взгляд.
   – Вам этого недостаточно?
   – Разумеется, нет. В данном документе вас уполномочили произвести расследование деятельности штандартенфюрера Рашке. Чем вы и занимаетесь в настоящий момент. Упомянутая мною операция не входит в сферу деятельности штандартенфюрера.
   – Которая из двух?
   – Вторая. Первая, имевшая своей целью стандартную проверку боевых качеств испытуемых, действительно завершилась неудачно. Здесь вы правы, и ответственность за ее провал несет штандартенфюрер Рашке. Вторая же производилась под прикрытием первой, о чем штандартенфюрер осведомлен не был. Соответственно, он и не мог отвечать за ее успех или неуспех.
   – Так… Меня предупреждали, что вы человек крайне своеобразный.
   – Уж какой есть, герр советник.
   – Тогда держите, вот вам еще один документ. Надеюсь, этого будет достаточно?
   Ассистент внимательно прочитал вторую бумагу. Выражение его лица смягчилось.
   – Что б вам сразу с этого не начать? Не теряли бы зря столько времени.
   – Ну, это уж мое дело, с чего начинать и как. Теперь вы удовлетворены?
   – Полностью, герр советник. Готов отвечать на все ваши вопросы.
   – Для начала расскажите мне о первом эксперименте. Конкретно меня интересуют особенности управления испытуемыми. Кто, каким образом и при каких условиях может отдавать им команды?
   – Подготовка испытуемых проводилась в рамках проекта ОКВ «Неудержимый натиск». Целью проекта являлась подготовка штурмовых групп прорыва. Их планировалось использовать для штурма хорошо укрепленных и сильно защищенных позиций противника. Исходя из этого и были проработаны варианты управления испытуемыми на разных этапах их деятельности. В обычном состоянии, условно назовем его состоянием покоя, они выполняют ряд команд, непосредственно связанных с их жизнедеятельностью. Это команды на перемещение, прием пищи и им подобные. Могут быть отданы практически любым человеком. Состоят из ряда кодовых слов. Это сделано для того, чтобы при отправке испытуемых в войска не сопровождать их на всем этапе следования специалистами института. В этом нет никакой необходимости. Второе состояние, назовем его предбоевым, есть состояние более сложное. В процессе этого происходит назначение цели, подготовка к ведению боевых действий и задается алгоритм поведения испытуемого в процессе боя. Это более сложная процедура, и она выполняется, как правило, хорошо подготовленным сотрудником. Ввиду сложности и малоизученности процессов, протекающих в головном мозге, только очень немногие люди могут осуществлять этот процесс достаточно качественно. При этом требуется не только аудиовизуальный, но и тактильный контакт специалиста и испытуемого. В третьей фазе, боевой, испытуемый выполняет только команды на атаку и отход. При этом смена цели может быть произведена любым из двоих специально назначенных для этого людей. А вот команда на отход может быть отдана практически кем угодно.
   – А почему в данном случае такое несоответствие?
   – Послать в атаку могут немногие. Но поскольку в процессе экспериментов была выявлена такая особенность испытуемых, как полное отсутствие у них инстинкта самосохранения, возникла потребность в том, чтобы их можно было вовремя остановить и вернуть назад.
   – Возвращаются они куда?
   – В точку выхода. Кратчайшим путем. При этом они находятся в боевом состоянии и способны адекватно отвечать на все возникшие угрозы.
   – Иначе говоря, они продолжают вести бой?
   – Совершенно верно. Посылать следом за ними людей, знающих команды управления атакой, командование сочло опасным и ненужным. Всегда сохраняется возможность захвата такого человека противником. Поэтому следом за ними могут идти обычные солдаты, способные в нужный момент отдать испытуемым команду на возврат. Наихудшее, что может произойти в случае захвата такого солдата, – испытуемые вернутся назад. Направить их на другую цель – невозможно.
   – Если я правильно вас понял, то участие специалистов института требуется только во время проведения второй фазы?
   – Именно так. Процесс подготовки к боевому состоянию является самым сложным и должен выполняться только грамотным специалистом.
   – Испытуемых можно подготовить в тылу, вывезти на передовую, где специально назначенные люди отдадут им приказ к атаке?
   – Да, все так.
   – Хм… У вас получается практически идеальная боевая единица. Заранее подготовленная к бою и ожидающая только приказа. Обладающая высокими физическими возможностями, практически нечувствительная к боли. При этом вероятность ее использования противником практически ничтожна. Так?
   – Да.
   – Как долго такой боец может находиться в… э-э-э… автономном плавании?
   – Теоретически – до двух недель. При наличии спецпайка, разумеется. Так что убежать он тоже никуда не сможет – попросту отключится мозг, и он станет безвольной куклой. Причем – навсегда.
   – Заманчиво… Понимаю наших генералов… Такой солдат всегда был мечтою многих из них. Однако, ассистент, вы весьма лаконичны!
   – Я не оратор и не конферансье. Это им платят за болтовню. У меня другие обязанности.
   – Ладно-ладно… Уж и пошутить нельзя… Расскажите-ка мне о второй операции, как ее успехи?
   – Никак.
   – То есть?
   – А она еще не завершена. Вот закончим – тогда и будет о чем рассказывать.
   – Так. Давайте-ка поподробнее и с самого начала.