Страница:
Гюнтер пожал плечами. Пододвинулся к столику и налил себе чашку кофе.
– Как вам будет угодно. Только не спрашивайте меня о совсем уж специфических методах работы, ладно? Объяснить я вам и это смогу, только мы тогда тут до утра просидим. Для понимания картины вам и того, что я расскажу, будет более чем достаточно.
– Годится. Рассказывайте.
– Как вы теперь знаете, в институте параллельно велась работа над двумя проектами. «Неудержимый натиск» – по заказу ОКВ. А вот заказчик проекта «Ночной гость» неизвестен даже мне. Профессор, разумеется, его знал, но вот мне не сообщил.
– А штандартенфюрер?
– Этот – точно не знал. Его прерогативой было обеспечение безопасности испытаний, подготовка исходного материала и прочие аналогичные вопросы. В научную кухню он не лез, да и не понял бы в ней ничего. Все расходы по данному проекту проводились в рамках «Неудержимого натиска» и никак особо не выделялись.
– Почему?
– Не знаю. Это вообще не мое дело, а бухгалтерии.
– А в чем заключались особенности данного проекта?
– Это подготовка одиночного бойца. Полностью автономного, не связанного никакими ограничениями и запретами. При этом он обладает всеми качествами испытуемого, но его умственные способности на несколько порядков выше.
– И зачем это нужно?
– Внешне он вообще неотличим от обычного человека. Так же пьет, курит и шутит. Вы можете подойти и дать ему по морде, он обидится и отойдет в сторону.
– И не даст сдачи?
– Если это не его цель – не даст.
– В смысле – цель?
– Этот боец рассчитан на одновременное уничтожение или захват одной, конкретной цели. Ей может стать любой человек, группа людей или какой-либо объект. В любой точке земного шара. Не имеет значения, кто эти люди или что это за объект и сколько народу задействовано в их охране.
– То есть, по сути дела, это идеальный террорист?
– Да. На своем пути к цели он должен обойти любое препятствие. При невозможности обойти – уничтожить. Выполнить задание и возвратиться назад. Желательно – незаметно для всех.
– Даже и для своих?
– Для него нет таких понятий. Есть люди и факторы, способствующие выполнению задания, есть – мешающие. С первыми можно сотрудничать, вторых обходить или уничтожать.
– А каков срок его автономии?
– Теоретически? До бесконечности. Он потребляет весьма небольшое количество препарата. И может унести с собой достаточно большую дозу. Еду и все прочее, ему потребное, он может добывать сам – его умственных способностей для этого вполне достаточно.
– Сколько таких бойцов вы имеете на сегодняшний день?
– Сейчас? Одного.
– А сколько их было?
– Всего шесть человек. Двое умерли в процессе исследований. Трое погибли при испытаниях. Один выполняет полученное задание.
– Вы говорите, погибли… При каких обстоятельствах?
– Вам все подробно рассказывать?
– Более или менее, как сами считаете нужным.
– В первом случае «призрак» получил задание уничтожить пулеметный расчет противника. Расчет находился на хорошо охраняемой позиции, в окружении большого количества солдат красных.
– «Призрак»?
– Профессор распорядился называть их именно так.
– Ага, понятно. И что же, он уничтожил расчет?
– Ему было приказано принести пулемет и головы солдат, которые из него стреляли.
– Принес?
– Принес. Станковый пулемет и пять отрезанных голов. Но вот при возвращении его обстреляли наши солдаты… увы… до наших окопов он не дополз всего двадцать метров.
– Как же так?
– Его не было три дня, и солдаты уже перестали ждать кого-нибудь своего с той стороны.
– А почему так долго?
– Могло быть и дольше. «Призрак» сам выбирает время и условия нападения. Исходя из наилучшей возможности сделать это максимально эффективно. Кстати, в этом случае он переоделся в форму противника. Видимо, убил кого-то уже в тылу красных и взял его форму, чтобы подойти ближе к цели.
– А другие два случая?
– В одном «призрак» получил команду принести голову командира дивизии противника. Причем он не знал, кто этот командир и где его искать. Ему сообщили только номер части. Он пришел через неделю и принес эту голову. К сожалению, он умер от передозировки препарата. Третьему отдали приказ найти близлежащий партизанский отряд, установить там комиссара и убить его.
– И как?
– Он выполнил приказ. Но при возвращении наступил на мину, уже около постов охраны аэродрома. После этого, кстати, их и поснимали отовсюду.
– Кто может отдать «призраку» приказ? Назначить цель?
– После гибели профессора только я.
– И какой же приказ «призрак» выполняет в настоящий момент?
– Я приказал ему найти человека, который начал бой с испытуемыми на полигоне, поймать его и привести ко мне.
– И он выполнит данный приказ?! Он что, видел этого русского?
– Да. Он его видел. И я тоже. Мы видели его, когда он шел к бункеру.
– И вы могли тогда же его и убить?
– Герр советник, я получил четкий, не допускающий иных толкований письменный приказ от своего руководителя. Указать «призраку» цель и отправить его по следу через час. Меня, да и вас, я думаю, в первую и основную очередь интересует успех программы в целом, а не смерть одного русского диверсанта. Или я не прав?
– Стоп. Ассистент, в данном случае вы правы. Извините, я это сказал второпях, руководствуясь эмоциями. Ошибся, бывает. Когда и куда должен возвратиться ваш «призрак»?
– К бункеру управления. После выполнения задания. Он будет там искать меня.
– Существует ли какая-либо процедура, отменяющая полученное им задание?
– Нет. По ряду причин это невозможно. Задание либо выполняется, либо «призрак» погибает. Команды на отход не предусмотрено. С момента выхода на задание он абсолютно самостоятелен и неуправляем.
– Кстати, а почему этих… «призраков» всего шестеро? Их что – так трудно подготовить?
– Более чем, герр советник, более чем. Проще подготовить роту испытуемых по головному проекту. Да и кроме того, «призрак» должен быть добровольцем и идти на это сознательно.
– Так… Благодарю вас, ассистент, вы во многом нам помогли. Не смею мешать вам в дальнейшей работе.
Гюнтер встал из кресла. Коротко, по-военному, кивнул головой советнику. Отвесил куда более учтивый поклон Магде. Повернулся и вышел в коридор.
На некоторое время наступило молчание. Советник задумчиво расхаживал по комнате, рыжая девица что-то писала в своей тетради.
– Так, Магда… Обстановка проясняется… Что у вас? Донесение в Берлин готово?
– В общих чертах, герр советник.
– Прочитайте мне. Возможно, придется внести некоторые поправки в текст. Преамбулу и обращения опустите.
– Минуточку, я кое-что завершу… Так, готово. Слушайте.
Советник уселся в кресло и, положив подбородок на сцепленные кисти рук, приготовился.
– … вот… в целом можно констатировать тот факт, что операция «Почтовый рожок» вступила в свою основную фазу. Меры по дезинформации противника заставили его обратить самое пристальное внимание на район проведения экспериментов по программе «Неудержимый натиск». Как и ожидалось, командование противника направило сюда группу специально обученных и подготовленных по особой методике диверсантов. Что в свою очередь свидетельствует о весьма серьезном отношении его к полученной от нас информации. Исходя из этого можно предположить, что русские ведут свои исследования в данной области и относятся к нашим возможным успехам очень серьезно. Крайне важным успехом является также и установление названия противодействующей нам структуры противника. Прошу ускорить работу соответствующих структур на сбор данных об этом подразделении. Противником также была проведена обширная дезинформационная подготовка, предшествующая появлению в поле нашего зрения одного из заброшенных агентов. Обращает на себя внимание и тот факт, что в данном случае противник предпринял две, независимые друг от друга, попытки подхода к объекту. Одновременное проникновение через подведомственный шталаг 4в и параллельная заброска группы специально подготовленных диверсантов. Можно с уверенностью сказать о том, что руководство противника поставило своей целью физическое устранение ключевых фигур проекта. Что опять же свидетельствует о том, что мы находимся на верном пути. Разница в способах подхода противника к полигону указывает на то, что мы имеем дело с двумя различными методами подготовки, которые могут во многом повторять или даже предвосхищать наши наработки в данной области. Вероятно, проникший через шталаг 4в агент подготовлен аналогично наработкам программы «Ночной гость». А сброшенные позднее парашютисты готовились по иной, но не менее эффективной программе. Учитывая факт дублирования русскими друг друга, можно предположить, что их программы обучения и подготовки также еще не доработаны до конца. Хотя надо признать, что даже и в этом виде противник опережает нас в своих наработках. Во всяком случае – по эффективности действия в боевых условиях…Руководству организации на месте будет дано указание об усилении охраны де-факто руководителя проекта, ассистента Гюнтера Лееба. После трагической гибели профессора Маурера он является единственным компетентным специалистом в данной области. Мною проведен соответствующий инструктаж исполнителей на месте. Следует считать доказанным факт наличия внутри организации информаторов противника. Прошу ориентировать на их розыск и разработку соответствующие структуры РСХА. Прошу также ускорить расшифровку перехваченных радиограмм противника.
– Отлично, Магда! Дайте мне текст, я в паре мест вставлю свои замечания, и можно готовить его к отправке.
Глава 8
– Как вам будет угодно. Только не спрашивайте меня о совсем уж специфических методах работы, ладно? Объяснить я вам и это смогу, только мы тогда тут до утра просидим. Для понимания картины вам и того, что я расскажу, будет более чем достаточно.
– Годится. Рассказывайте.
– Как вы теперь знаете, в институте параллельно велась работа над двумя проектами. «Неудержимый натиск» – по заказу ОКВ. А вот заказчик проекта «Ночной гость» неизвестен даже мне. Профессор, разумеется, его знал, но вот мне не сообщил.
– А штандартенфюрер?
– Этот – точно не знал. Его прерогативой было обеспечение безопасности испытаний, подготовка исходного материала и прочие аналогичные вопросы. В научную кухню он не лез, да и не понял бы в ней ничего. Все расходы по данному проекту проводились в рамках «Неудержимого натиска» и никак особо не выделялись.
– Почему?
– Не знаю. Это вообще не мое дело, а бухгалтерии.
– А в чем заключались особенности данного проекта?
– Это подготовка одиночного бойца. Полностью автономного, не связанного никакими ограничениями и запретами. При этом он обладает всеми качествами испытуемого, но его умственные способности на несколько порядков выше.
– И зачем это нужно?
– Внешне он вообще неотличим от обычного человека. Так же пьет, курит и шутит. Вы можете подойти и дать ему по морде, он обидится и отойдет в сторону.
– И не даст сдачи?
– Если это не его цель – не даст.
– В смысле – цель?
– Этот боец рассчитан на одновременное уничтожение или захват одной, конкретной цели. Ей может стать любой человек, группа людей или какой-либо объект. В любой точке земного шара. Не имеет значения, кто эти люди или что это за объект и сколько народу задействовано в их охране.
– То есть, по сути дела, это идеальный террорист?
– Да. На своем пути к цели он должен обойти любое препятствие. При невозможности обойти – уничтожить. Выполнить задание и возвратиться назад. Желательно – незаметно для всех.
– Даже и для своих?
– Для него нет таких понятий. Есть люди и факторы, способствующие выполнению задания, есть – мешающие. С первыми можно сотрудничать, вторых обходить или уничтожать.
– А каков срок его автономии?
– Теоретически? До бесконечности. Он потребляет весьма небольшое количество препарата. И может унести с собой достаточно большую дозу. Еду и все прочее, ему потребное, он может добывать сам – его умственных способностей для этого вполне достаточно.
– Сколько таких бойцов вы имеете на сегодняшний день?
– Сейчас? Одного.
– А сколько их было?
– Всего шесть человек. Двое умерли в процессе исследований. Трое погибли при испытаниях. Один выполняет полученное задание.
– Вы говорите, погибли… При каких обстоятельствах?
– Вам все подробно рассказывать?
– Более или менее, как сами считаете нужным.
– В первом случае «призрак» получил задание уничтожить пулеметный расчет противника. Расчет находился на хорошо охраняемой позиции, в окружении большого количества солдат красных.
– «Призрак»?
– Профессор распорядился называть их именно так.
– Ага, понятно. И что же, он уничтожил расчет?
– Ему было приказано принести пулемет и головы солдат, которые из него стреляли.
– Принес?
– Принес. Станковый пулемет и пять отрезанных голов. Но вот при возвращении его обстреляли наши солдаты… увы… до наших окопов он не дополз всего двадцать метров.
– Как же так?
– Его не было три дня, и солдаты уже перестали ждать кого-нибудь своего с той стороны.
– А почему так долго?
– Могло быть и дольше. «Призрак» сам выбирает время и условия нападения. Исходя из наилучшей возможности сделать это максимально эффективно. Кстати, в этом случае он переоделся в форму противника. Видимо, убил кого-то уже в тылу красных и взял его форму, чтобы подойти ближе к цели.
– А другие два случая?
– В одном «призрак» получил команду принести голову командира дивизии противника. Причем он не знал, кто этот командир и где его искать. Ему сообщили только номер части. Он пришел через неделю и принес эту голову. К сожалению, он умер от передозировки препарата. Третьему отдали приказ найти близлежащий партизанский отряд, установить там комиссара и убить его.
– И как?
– Он выполнил приказ. Но при возвращении наступил на мину, уже около постов охраны аэродрома. После этого, кстати, их и поснимали отовсюду.
– Кто может отдать «призраку» приказ? Назначить цель?
– После гибели профессора только я.
– И какой же приказ «призрак» выполняет в настоящий момент?
– Я приказал ему найти человека, который начал бой с испытуемыми на полигоне, поймать его и привести ко мне.
– И он выполнит данный приказ?! Он что, видел этого русского?
– Да. Он его видел. И я тоже. Мы видели его, когда он шел к бункеру.
– И вы могли тогда же его и убить?
– Герр советник, я получил четкий, не допускающий иных толкований письменный приказ от своего руководителя. Указать «призраку» цель и отправить его по следу через час. Меня, да и вас, я думаю, в первую и основную очередь интересует успех программы в целом, а не смерть одного русского диверсанта. Или я не прав?
– Стоп. Ассистент, в данном случае вы правы. Извините, я это сказал второпях, руководствуясь эмоциями. Ошибся, бывает. Когда и куда должен возвратиться ваш «призрак»?
– К бункеру управления. После выполнения задания. Он будет там искать меня.
– Существует ли какая-либо процедура, отменяющая полученное им задание?
– Нет. По ряду причин это невозможно. Задание либо выполняется, либо «призрак» погибает. Команды на отход не предусмотрено. С момента выхода на задание он абсолютно самостоятелен и неуправляем.
– Кстати, а почему этих… «призраков» всего шестеро? Их что – так трудно подготовить?
– Более чем, герр советник, более чем. Проще подготовить роту испытуемых по головному проекту. Да и кроме того, «призрак» должен быть добровольцем и идти на это сознательно.
– Так… Благодарю вас, ассистент, вы во многом нам помогли. Не смею мешать вам в дальнейшей работе.
Гюнтер встал из кресла. Коротко, по-военному, кивнул головой советнику. Отвесил куда более учтивый поклон Магде. Повернулся и вышел в коридор.
На некоторое время наступило молчание. Советник задумчиво расхаживал по комнате, рыжая девица что-то писала в своей тетради.
– Так, Магда… Обстановка проясняется… Что у вас? Донесение в Берлин готово?
– В общих чертах, герр советник.
– Прочитайте мне. Возможно, придется внести некоторые поправки в текст. Преамбулу и обращения опустите.
– Минуточку, я кое-что завершу… Так, готово. Слушайте.
Советник уселся в кресло и, положив подбородок на сцепленные кисти рук, приготовился.
– … вот… в целом можно констатировать тот факт, что операция «Почтовый рожок» вступила в свою основную фазу. Меры по дезинформации противника заставили его обратить самое пристальное внимание на район проведения экспериментов по программе «Неудержимый натиск». Как и ожидалось, командование противника направило сюда группу специально обученных и подготовленных по особой методике диверсантов. Что в свою очередь свидетельствует о весьма серьезном отношении его к полученной от нас информации. Исходя из этого можно предположить, что русские ведут свои исследования в данной области и относятся к нашим возможным успехам очень серьезно. Крайне важным успехом является также и установление названия противодействующей нам структуры противника. Прошу ускорить работу соответствующих структур на сбор данных об этом подразделении. Противником также была проведена обширная дезинформационная подготовка, предшествующая появлению в поле нашего зрения одного из заброшенных агентов. Обращает на себя внимание и тот факт, что в данном случае противник предпринял две, независимые друг от друга, попытки подхода к объекту. Одновременное проникновение через подведомственный шталаг 4в и параллельная заброска группы специально подготовленных диверсантов. Можно с уверенностью сказать о том, что руководство противника поставило своей целью физическое устранение ключевых фигур проекта. Что опять же свидетельствует о том, что мы находимся на верном пути. Разница в способах подхода противника к полигону указывает на то, что мы имеем дело с двумя различными методами подготовки, которые могут во многом повторять или даже предвосхищать наши наработки в данной области. Вероятно, проникший через шталаг 4в агент подготовлен аналогично наработкам программы «Ночной гость». А сброшенные позднее парашютисты готовились по иной, но не менее эффективной программе. Учитывая факт дублирования русскими друг друга, можно предположить, что их программы обучения и подготовки также еще не доработаны до конца. Хотя надо признать, что даже и в этом виде противник опережает нас в своих наработках. Во всяком случае – по эффективности действия в боевых условиях…Руководству организации на месте будет дано указание об усилении охраны де-факто руководителя проекта, ассистента Гюнтера Лееба. После трагической гибели профессора Маурера он является единственным компетентным специалистом в данной области. Мною проведен соответствующий инструктаж исполнителей на месте. Следует считать доказанным факт наличия внутри организации информаторов противника. Прошу ориентировать на их розыск и разработку соответствующие структуры РСХА. Прошу также ускорить расшифровку перехваченных радиограмм противника.
– Отлично, Магда! Дайте мне текст, я в паре мест вставлю свои замечания, и можно готовить его к отправке.
Глава 8
Из воспоминаний подполковника Барсовой Марины Викторовны.
От места засады группа тогда ушла легко. Даже странно – мы ожидали, что у нас на затылке вскоре повиснут немецкие поисковики. Но прошло уже два часа и… ничего. Майор хмурился, пару раз останавливал нас и прислушивался, один раз даже на дерево залез.
Спустился с него чем-то недовольный и приказал Игорю и Марку выдвинуться вперед и в стороны. Не менее чем на километр. Назначил им точку встречи, и ребята быстро ушли в отрыв от нас.
– Что-то не так, командир? – вполголоса спросил его старший лейтенант Горбачев.
– Сам не пойму. Как-то слишком легко мы от погони оторвались. Не должно так быть. Неправильно все это. Мы не первоклашек завалили, людей серьезных. Должны были немцы на это отреагировать.
– Ну, так и мы тоже не просто так себе погулять вышли. Чай, тоже не вчера школу окончили.
– Все так, Гриша. Да не совсем. Я уже не первого такого немца добываю и порядок их действий в подобном случае знаю. Они должны солдат подвезти и лес прочесать.
– Ну, так они и подвезли. Сам же машины слышал, как по дороге шли.
– Мало их было, Гриша. Парочка всего. Сколько там солдат? Лес таким количеством не прочесать.
– Так, может, просто не было их тут больше?
– Вокруг леса не меньше полка растянуто, что, так трудно два-три взвода найти?
– Так у них же там, – Горбачев показал рукой в сторону, – бой с кем-то идет. Вот не до нас и стало.
– Да? И с кем это немцы воюют? Кроме нас тут нет никого. Не Леонова же они полком гоняют по лесу? Он, может быть, и силен, но не настолько же?
– Так на полигоне, может, кто из наших засел?
– И сколько же он там сидит? Стрельба то затихнет, то снова начнется. Эти стрелки не на месте сидят… Ладно, хорош тут рассусоливать, пора и нам навстречу ребятам двигать.
Не успели мы пройти по лесу и пары километров, как навстречу нам выметнулся из-за кустов Игорь. Был он сильно запыхавшийся и весь взмок.
– Товарищ майор! Туда нельзя!
– Что такое? – насторожился Гальченко.
– Немцы там!
– Да неужто? А я уж было перепугался, думал, еще кого черт принес… И что они там делают?
– Сидят. На месте сидят и ждут.
– Кого же?
– Наверное, товарищ майор, нас они и караулят.
– Может, еще кого-нибудь?
– Нет. Пулеметы в нашу сторону смотрят.
– Много их?
– Видел человек восемь. Но там точно еще есть. С тыла к ним немец на лошади подъезжал, поговорил о чем-то, мешок какой-то оставил и уехал. Они из мешка хлеб достали. Потом один из них его куда-то вбок унес. Наверное, другим фрицам потащил. А я так и смекнул, что там еще не меньше взвода сидит где-то рядом.
– С чего бы это?
– Так если в мешке хлеб, то как раз примерно на взвод и осталось. Если один раз поесть.
– Значит, чуток позже им либо еще привезут, либо они с этой позиции уйдут.
– Скорее всего, уйдут. Они даже не окопались. Так, кто в ямке лежит, кто под деревом сидит.
– Форма какая?
– Обычная, полевая.
– Загонщики… Ладно, сворачиваем налево, там Марк нас должен ждать.
Группа спустилась вниз с пригорка. Тут было сыровато, впереди и чуть левее простиралось обширное болото. Под ногами захлюпала вода. Где-то тут нас должен был ждать Гаев.
Так оно и оказалось. Марк ждал нас в условленном месте. Уже по его внешнему виду стало ясно – дело плохо.
– Что там?
– Немцы.
– Много?
– Самих не видел, только следы. Судя по ним, около двух взводов. След свежий, идет вон оттуда, – Марк показал рукой в ту сторону, где сидели немцы, замеченные Игорем.
– Час от часу не легче! И куда же это они отправились?
– Идут по краю болота. Я полагаю, к холмам, там через пару километров, судя по карте, возвышенности. Вот вдоль них они и вытянут свою линию постов.
– С чего бы это вдруг?
– Если бы они хотели нас тут запереть, так никуда и идти не надо. Вытяни цепь постов вдоль их следов – и все. Мимо не пройти. Лес тут мелковат, разве что в болото нырнуть? Так мы не подводники, никуда не уплывем… А вот вдоль холмов вытянуть цепочку – самое то. Мы еще когда сюда шли, я про себя об этом думал, уж очень там место удобное для засады.
– Так… Задал ты мне задачку. Привал пять минут, сидим, думаем. У кого какие соображения есть? – майор разложил на бревне карту и жестом подозвал нас всех к ней.
– Вот, смотрите. Тут немцы точно есть, Игорь видел. Тут они, скорее всего, уже тоже сидят. Что выходит?
– Коридор, – обычно молчаливый, Миров показал на карте его направление, – надо полагать, выходит он вот сюда, к реке. Место открытое, и избежать его не получится.
– Общий вопрос, – кивнул головою Гальченко, – почему коридор? Почему не стандартная «гребенка»?
– Живыми хотят взять, командир.
– Другие мнения есть?
Все промолчали. Других мнений ни у кого не было. Достаточно было посмотреть на карту, и все становилось ясным.
– Тогда машина что – подстава?
– Нет, командир, – отрицательно мотнул головою Миров, – это уж вряд ли! Мы сюда вдоль болота шли, за спиной немцев обходили. Все видели, они больше пеклись, чтобы отсюда кто не вышел. Не ждали нас. Да и по дороге, перед машиной, два грузовика с фрицами проехали, как раз ей навстречу. Там движение неслабое, как на Крещатике в будний день. Это уж нам так подфартило, что во время боя ни одна собака не появилась. Непуганые на этой дороге немцы, вот и попались. Не подстава это, товарищ майор. А что до коридора этого, так тут и грамотный сержант сообразит – нет отсюда другого короткого пути. Если только вдоль болота уйти. Так там простора для маневра нет, прижмут к краю – конец. Сюда так прийти можно, пока тихо все, вот мы и пришли. А вот уходить – другим путем надо, иначе ног не унесешь.
– Так… – майор приподнялся и осмотрелся по сторонам.
Мы все молча ждали его решения. Было понятно, что еще день, максимум – два, и немцы нас тут зажмут, погонят к реке. А там уж точно организуют достойную встречу.
– Слушать всем сюда! – Гальченко стукнул кулаком по бревну. – Задача номер один – спасти документы и доставить их в центр. Ответственные за это дело – я и Барсова. Игорь!
– Я!
– Выбери на болоте один-два островка поменьше. Оборудовать там срочно ухоронки. В одну – документы и Барсову с рацией. Вторая, чуть в стороне, – моя. Ее ближе к суше расположишь, пойдут фрицы в болото, отвлеку их на себя. Авось и не дойдут до второго схрона.
– Ясно! Разрешите выполнять?
– Обожди чуток. Марк, Гриша! Имитируете прорыв в сторону реки. К реке не лезть! Обозначьте направление и сныкайтесь! Чтобы вас сам черт не отыскал! Пусть думают, куда мы все делись?
– Ясно, командир, – прогудел в усы Гриша. – Сделаем все в лучшем виде.
– Яков! Ты вместе с Игорем имитируешь отход по краю болота. Обратной дорогой, как мы сюда шли. Поэтому смотрим в оба. Возьмете с собой один портфель, у нас их все равно два. Туда бумаги засунем, какие не столь важные, документы фрицевские. Этот портфель можно бросить, если прижмут. Кровянкой его попачкайте, пусть думают, что зацепили кого-нибудь. Задание ясно?
– Так точно! – почти в унисон ответили оба.
– Мы с Маринкой пропускаем цепь немцев через себя, потом идем по их следам. Постараемся на их плечах пройти через все заставы. Места встречи назначаю вот тут и вот тут, – он указал на карте ориентиры. Что у нас сегодня за день?
– Вторник, товарищ майор, – ответила я.
– Значит, первая встреча у нас будет в пятницу. На этом месте. Следующая встреча в воскресенье, уже вот здесь. После этого пробираемся к своим самостоятельно.
Мы переглянулись. В принципе такой вариант отхода нами тоже предусматривался. На самый крайний случай. Похоже, что он как раз и наступил…
– Олег! Тебе отдельная задача. Сколько у нас мин осталось?
– Каких, командир?
– Всех.
– Противопехотных – шесть штук. Две мины-ловушки. Фугасов могу штук пять собрать, взрывчатка еще есть…
– Хрен с ними, с фугасами. Давай все мины – в дело! Надо у фрицев прыти поубавить, да и собачек если положим, хоть парочку, так и то уже – жирный плюс. Выбери место и ставь все те мины, что у тебя есть, нечего их попусту таскать.
– Сделаю в лучшем виде, командир! Не беспокойся. Парочку тут поставлю, остальные тоже распихаю так, чтобы у немцев ум за разум заехал. Пусть покумекают – зачем именно здесь мина стоит? Кого и что она прикрывает? И куда опосля сапер девался?
Да уж, что-что, а придумывать всяческие каверзы из взрывоопасных предметов Миров был признанный мастер! Такие порой штуки на коленке собирал – у специалистов волосы дыбом вставали. На мой взгляд, он мог соорудить взрывчатку даже из содержимого нашей столовой. Его карманы были постоянно заполнены всякими проводочками, проволочками и какими-то таинственными железяками. Между пальцами он все время катал хлебный мякиш. Когда я впервые это увидела, то не могла скрыть своего удивления – зачем? Он ответил – для повышения чувствительности пальцев. Да и по части запутывания следов Олег тоже мог дать фору любому следопыту. Во всяком случае, нас он регулярно ставил в тупик своими неожиданными фокусами. Вот и сейчас, получив конкретное указание, он подхватил свой рюкзак и в темпе потопал к тропе, по которой мы сюда пришли. Ох и не завидую я тем, кто вскоре по ней пойдет…
Не теряя времени, мы принялись за оборудование ухоронок. Выкопали на берегу несколько ямок. В две из них уложили рацию и документы. Засыпали все и замаскировали. Прибежавший Олег походил мимо, недовольно покривился, кое-что поправил и быстро установил около одной из ухоронок мину. Игорь критически осмотрел его художества, но промолчал. У них с Олегом шла постоянная пикировка на тему – кто лучший специалист по маскировке следов.
Совместными усилиями мы оттащили подальше от берега парочку бревен и закрепили их на дне. После чего я и командир стали одеваться в костюмы химзащиты. Надели и противогазы, они были у каждого. Только вот фильтров не было. Вместо них у нас были запасные трубки. Свинтив их так, что вышел почти метровый хобот, я прикрепила к его концу поплавок из куска деревяшки. Все. В таком виде уже можно было лезть в болото и прятаться под водой. На тренировках мы сидели под водой по нескольку часов. Неудобно, зато никому и в голову не придет искать тут диверсанта. Только вот выдыхать надо аккуратнее. Поэтому к бревнам, на которых мы с командиром должны были сидеть, были привязаны на коротких веревках пучки травы. Издали глянешь – кочка и кочка. Даже выглянуть под прикрытием псевдокочки тоже можно. А вот пузырьки от выдыхаемого воздуха в траве не видно. Мало ли в трясине пузырьков? Это не озеро и не речка, тут все время что-то булькотит. Поэтому и выбрали мы именно это место. Нормальному человеку туда лезть не хочется, вот стороной и обойдет. А мы отсидимся. И после уйдем.
Завершив все приготовления, мы с командиром полезли в болото и привязались к бревнам. Словно бы на якорь встали. На бревне сидеть удобнее, а веревка всплывать не дает, не надо еще и на это силы тратить. Сиди и дыши. Из оружия у нас были только наганы и гранаты, автоматы пришлось завернуть в прорезиненные чехлы и повесить за спину. Подчистив следы нашего пребывания и захода в воду, ребята щедро посыпали в округе антисобакином и быстро разошлись по сторонам. У них впереди еще был долгий путь. И неизвестно, кому из нас было сейчас легче…
Прошло уже несколько часов. Сидеть в болоте, пусть и приготовившись к этому, было неудобно. Вдобавок и бревно мне попалось сучковатое, какие-то недообломанные сучки все время норовили проткнуть костюм. Вот и приходилось время от времени шевелиться, меняя позу.
Бух! Где-то, вне поля моего зрения, грохнул разрыв. Так… не ошибся командир, идут за нами. Ну, что же, вот сейчас и посмотрим – кто из нас лучше умеет прятаться, а кто – искать?
Прошло еще минут двадцать, и на берегу появился первый немец. Здоровенный мужик в камуфляже. Винтовка в его руках выглядела детской игрушкой. Такому бугаю только ПТР таскать. В самый раз бы подошло.
Следом за этим на берег вышли еще несколько человек. В таком же камуфляже, но уже не такие здоровенные. Стали осматриваться по сторонам. Один из них поднес к глазам бинокль, и я осторожно, стараясь не плеснуть водой, пригнула голову вниз, чтобы глазастый фриц не увидел отблеск заходящего солнца в стеклах противогазной маски.
Досчитав про себя до шестисот, я осторожно приподняла голову. Пока вода стекала со стекол маски, видимости практически не было. Наконец мне удалось рассмотреть обстановку получше. Немец с биноклем уже не стоял на берегу. Отойдя от края болота, он о чем-то разговаривал с другими фрицами, время от времени подкрепляя свои слова короткими энергичными жестами. «Старший! – подумала я. – Инструктирует своих головорезов. Интересно, нашли они следы ребят или нет? Вроде бы специально старались устроить так, чтобы их можно было найти».
Пока не было заметно, чтобы немцы что-то отыскали. Оружие они держали наготове, внимательно оглядываясь по сторонам. Несколько человек ходили по берегу и изучали его. Вот один из них остановился, поднял руку. В ту же секунду все остальные буквально растворились в траве. «Да, эти ребятки опытные. Хорошо выученные и выдрессированные». Из-за плотно прилегающей к ушам противогазной маски я почти ничего не слышала, но представляла себе, что никаких команд при этом немцы не отдавали. Значит, они постоянно видят друг друга и быстро реагируют на условные жесты. Стало быть, это специальное подразделение, предназначенное для поиска таких, как мы.
Тем временем немец, поднявший руку, присел на корточки и что-то стал делать в траве. Повозившись там несколько минут, он приподнялся и призывно махнул остальным. К нему подошел старший немец и еще двое. Видимо, это были командиры групп или еще какие-то начальники рангом поменьше. Вместе они что-то стали рассматривать в траве. Хотя какое там что-то! Мину они рассматривали! Как раз там ее и ставили. Опытные чертяки: второй раз на ловушку не поймались. Значит, сейчас они еще и ухоронки найдут. Одна из них – так вообще рядом с миной должна быть.
Так оно и оказалось. Порыскав по берегу еще минут пятнадцать, немцы отыскали две ухоронки. Обе они были пусты. Единственная ухоронка, в которой было хоть что-то интересное, была прямо у меня под носом. Это был полузатопленный древесный ствол, в дупле которого и лежал прорезиненный мешок с документами. Но в эту сторону никто из немцев даже особо и не посматривал. Молодцы, ребята, хорошо запутали.
Тем временем немцы прекратили поиски. Старший из них повелительно махнул рукой, и две цепочки солдат потянулись в разные стороны. Они уходили по следам, которые были оставлены нашими ребятами. Хреново… Мы предполагали, что на острове они задержатся дольше. Со своего места я не видела, все ли немцы покинули его или кто-то из них еще остался здесь. В любом случае мне надо было ждать сигнала командира. Он находился ближе меня к острову и видел больше меня. Раз он молчит, то и я обожду высовываться. Прошло еще какое-то время, и на краю острова вновь обозначилось движение. Кто-то еще шел по следам немцев. Со своего места я не заметила, кто это был. Но было видно, как в паре мест качнулись ветки кустов, потревоженные проходившим человеком. Сколько я ни напрягала зрение, чтобы увидеть подходившего или подходивших, мне так и не удалось это сделать.
Прошло еще несколько минут, и вдруг я заметила прямо у самой кромки болота неподвижно сидящего на корточках человека. Когда и как он там оказался, я так и не успела рассмотреть. И если бы не отблеск последних лучей солнца, сверкнувших на стволе пулемета, который он держал в руках, то я бы еще долго его не увидела. Некоторое время он сидел неподвижно, только голова его медленно поворачивалась из стороны в сторону. Потом каким-то смазанным скользящим движением он переместился вбок и снова присел, на этот раз опершись на колено. В этой позе он продолжал прислушиваться и осматриваться. Видимо, услышав какой-то подозрительный звук, он сместился вбок, вскидывая оружие. Где-то я уже видела этот жест, эту манеру движения. Короткие точные шаги. Что-то очень знакомое было в его манере передвигаться. Это точно не был кто-то из наших. Со своего места я не могла рассмотреть его лицо, но было видно, что этому человеку на первый взгляд около сорока лет. Среди наших ребят людей такого возраста не было. Почему-то вдруг мне захотелось вылезти из своего тайника и подойти к нему. Я даже шевельнулась, приподнимаясь. Чуть слышно булькнула вода. Как бы ни был тих этот звук, но человек на берегу услышал его. Не поднимаясь на ноги, он кувырком скатился вбок, исчезнув из моего поля зрения, и только черный пулеметный ствол, глядевший в мою сторону из густой травы, показывал мне, что он еще здесь. Я замерла на месте.
От места засады группа тогда ушла легко. Даже странно – мы ожидали, что у нас на затылке вскоре повиснут немецкие поисковики. Но прошло уже два часа и… ничего. Майор хмурился, пару раз останавливал нас и прислушивался, один раз даже на дерево залез.
Спустился с него чем-то недовольный и приказал Игорю и Марку выдвинуться вперед и в стороны. Не менее чем на километр. Назначил им точку встречи, и ребята быстро ушли в отрыв от нас.
– Что-то не так, командир? – вполголоса спросил его старший лейтенант Горбачев.
– Сам не пойму. Как-то слишком легко мы от погони оторвались. Не должно так быть. Неправильно все это. Мы не первоклашек завалили, людей серьезных. Должны были немцы на это отреагировать.
– Ну, так и мы тоже не просто так себе погулять вышли. Чай, тоже не вчера школу окончили.
– Все так, Гриша. Да не совсем. Я уже не первого такого немца добываю и порядок их действий в подобном случае знаю. Они должны солдат подвезти и лес прочесать.
– Ну, так они и подвезли. Сам же машины слышал, как по дороге шли.
– Мало их было, Гриша. Парочка всего. Сколько там солдат? Лес таким количеством не прочесать.
– Так, может, просто не было их тут больше?
– Вокруг леса не меньше полка растянуто, что, так трудно два-три взвода найти?
– Так у них же там, – Горбачев показал рукой в сторону, – бой с кем-то идет. Вот не до нас и стало.
– Да? И с кем это немцы воюют? Кроме нас тут нет никого. Не Леонова же они полком гоняют по лесу? Он, может быть, и силен, но не настолько же?
– Так на полигоне, может, кто из наших засел?
– И сколько же он там сидит? Стрельба то затихнет, то снова начнется. Эти стрелки не на месте сидят… Ладно, хорош тут рассусоливать, пора и нам навстречу ребятам двигать.
Не успели мы пройти по лесу и пары километров, как навстречу нам выметнулся из-за кустов Игорь. Был он сильно запыхавшийся и весь взмок.
– Товарищ майор! Туда нельзя!
– Что такое? – насторожился Гальченко.
– Немцы там!
– Да неужто? А я уж было перепугался, думал, еще кого черт принес… И что они там делают?
– Сидят. На месте сидят и ждут.
– Кого же?
– Наверное, товарищ майор, нас они и караулят.
– Может, еще кого-нибудь?
– Нет. Пулеметы в нашу сторону смотрят.
– Много их?
– Видел человек восемь. Но там точно еще есть. С тыла к ним немец на лошади подъезжал, поговорил о чем-то, мешок какой-то оставил и уехал. Они из мешка хлеб достали. Потом один из них его куда-то вбок унес. Наверное, другим фрицам потащил. А я так и смекнул, что там еще не меньше взвода сидит где-то рядом.
– С чего бы это?
– Так если в мешке хлеб, то как раз примерно на взвод и осталось. Если один раз поесть.
– Значит, чуток позже им либо еще привезут, либо они с этой позиции уйдут.
– Скорее всего, уйдут. Они даже не окопались. Так, кто в ямке лежит, кто под деревом сидит.
– Форма какая?
– Обычная, полевая.
– Загонщики… Ладно, сворачиваем налево, там Марк нас должен ждать.
Группа спустилась вниз с пригорка. Тут было сыровато, впереди и чуть левее простиралось обширное болото. Под ногами захлюпала вода. Где-то тут нас должен был ждать Гаев.
Так оно и оказалось. Марк ждал нас в условленном месте. Уже по его внешнему виду стало ясно – дело плохо.
– Что там?
– Немцы.
– Много?
– Самих не видел, только следы. Судя по ним, около двух взводов. След свежий, идет вон оттуда, – Марк показал рукой в ту сторону, где сидели немцы, замеченные Игорем.
– Час от часу не легче! И куда же это они отправились?
– Идут по краю болота. Я полагаю, к холмам, там через пару километров, судя по карте, возвышенности. Вот вдоль них они и вытянут свою линию постов.
– С чего бы это вдруг?
– Если бы они хотели нас тут запереть, так никуда и идти не надо. Вытяни цепь постов вдоль их следов – и все. Мимо не пройти. Лес тут мелковат, разве что в болото нырнуть? Так мы не подводники, никуда не уплывем… А вот вдоль холмов вытянуть цепочку – самое то. Мы еще когда сюда шли, я про себя об этом думал, уж очень там место удобное для засады.
– Так… Задал ты мне задачку. Привал пять минут, сидим, думаем. У кого какие соображения есть? – майор разложил на бревне карту и жестом подозвал нас всех к ней.
– Вот, смотрите. Тут немцы точно есть, Игорь видел. Тут они, скорее всего, уже тоже сидят. Что выходит?
– Коридор, – обычно молчаливый, Миров показал на карте его направление, – надо полагать, выходит он вот сюда, к реке. Место открытое, и избежать его не получится.
– Общий вопрос, – кивнул головою Гальченко, – почему коридор? Почему не стандартная «гребенка»?
– Живыми хотят взять, командир.
– Другие мнения есть?
Все промолчали. Других мнений ни у кого не было. Достаточно было посмотреть на карту, и все становилось ясным.
– Тогда машина что – подстава?
– Нет, командир, – отрицательно мотнул головою Миров, – это уж вряд ли! Мы сюда вдоль болота шли, за спиной немцев обходили. Все видели, они больше пеклись, чтобы отсюда кто не вышел. Не ждали нас. Да и по дороге, перед машиной, два грузовика с фрицами проехали, как раз ей навстречу. Там движение неслабое, как на Крещатике в будний день. Это уж нам так подфартило, что во время боя ни одна собака не появилась. Непуганые на этой дороге немцы, вот и попались. Не подстава это, товарищ майор. А что до коридора этого, так тут и грамотный сержант сообразит – нет отсюда другого короткого пути. Если только вдоль болота уйти. Так там простора для маневра нет, прижмут к краю – конец. Сюда так прийти можно, пока тихо все, вот мы и пришли. А вот уходить – другим путем надо, иначе ног не унесешь.
– Так… – майор приподнялся и осмотрелся по сторонам.
Мы все молча ждали его решения. Было понятно, что еще день, максимум – два, и немцы нас тут зажмут, погонят к реке. А там уж точно организуют достойную встречу.
– Слушать всем сюда! – Гальченко стукнул кулаком по бревну. – Задача номер один – спасти документы и доставить их в центр. Ответственные за это дело – я и Барсова. Игорь!
– Я!
– Выбери на болоте один-два островка поменьше. Оборудовать там срочно ухоронки. В одну – документы и Барсову с рацией. Вторая, чуть в стороне, – моя. Ее ближе к суше расположишь, пойдут фрицы в болото, отвлеку их на себя. Авось и не дойдут до второго схрона.
– Ясно! Разрешите выполнять?
– Обожди чуток. Марк, Гриша! Имитируете прорыв в сторону реки. К реке не лезть! Обозначьте направление и сныкайтесь! Чтобы вас сам черт не отыскал! Пусть думают, куда мы все делись?
– Ясно, командир, – прогудел в усы Гриша. – Сделаем все в лучшем виде.
– Яков! Ты вместе с Игорем имитируешь отход по краю болота. Обратной дорогой, как мы сюда шли. Поэтому смотрим в оба. Возьмете с собой один портфель, у нас их все равно два. Туда бумаги засунем, какие не столь важные, документы фрицевские. Этот портфель можно бросить, если прижмут. Кровянкой его попачкайте, пусть думают, что зацепили кого-нибудь. Задание ясно?
– Так точно! – почти в унисон ответили оба.
– Мы с Маринкой пропускаем цепь немцев через себя, потом идем по их следам. Постараемся на их плечах пройти через все заставы. Места встречи назначаю вот тут и вот тут, – он указал на карте ориентиры. Что у нас сегодня за день?
– Вторник, товарищ майор, – ответила я.
– Значит, первая встреча у нас будет в пятницу. На этом месте. Следующая встреча в воскресенье, уже вот здесь. После этого пробираемся к своим самостоятельно.
Мы переглянулись. В принципе такой вариант отхода нами тоже предусматривался. На самый крайний случай. Похоже, что он как раз и наступил…
– Олег! Тебе отдельная задача. Сколько у нас мин осталось?
– Каких, командир?
– Всех.
– Противопехотных – шесть штук. Две мины-ловушки. Фугасов могу штук пять собрать, взрывчатка еще есть…
– Хрен с ними, с фугасами. Давай все мины – в дело! Надо у фрицев прыти поубавить, да и собачек если положим, хоть парочку, так и то уже – жирный плюс. Выбери место и ставь все те мины, что у тебя есть, нечего их попусту таскать.
– Сделаю в лучшем виде, командир! Не беспокойся. Парочку тут поставлю, остальные тоже распихаю так, чтобы у немцев ум за разум заехал. Пусть покумекают – зачем именно здесь мина стоит? Кого и что она прикрывает? И куда опосля сапер девался?
Да уж, что-что, а придумывать всяческие каверзы из взрывоопасных предметов Миров был признанный мастер! Такие порой штуки на коленке собирал – у специалистов волосы дыбом вставали. На мой взгляд, он мог соорудить взрывчатку даже из содержимого нашей столовой. Его карманы были постоянно заполнены всякими проводочками, проволочками и какими-то таинственными железяками. Между пальцами он все время катал хлебный мякиш. Когда я впервые это увидела, то не могла скрыть своего удивления – зачем? Он ответил – для повышения чувствительности пальцев. Да и по части запутывания следов Олег тоже мог дать фору любому следопыту. Во всяком случае, нас он регулярно ставил в тупик своими неожиданными фокусами. Вот и сейчас, получив конкретное указание, он подхватил свой рюкзак и в темпе потопал к тропе, по которой мы сюда пришли. Ох и не завидую я тем, кто вскоре по ней пойдет…
Не теряя времени, мы принялись за оборудование ухоронок. Выкопали на берегу несколько ямок. В две из них уложили рацию и документы. Засыпали все и замаскировали. Прибежавший Олег походил мимо, недовольно покривился, кое-что поправил и быстро установил около одной из ухоронок мину. Игорь критически осмотрел его художества, но промолчал. У них с Олегом шла постоянная пикировка на тему – кто лучший специалист по маскировке следов.
Совместными усилиями мы оттащили подальше от берега парочку бревен и закрепили их на дне. После чего я и командир стали одеваться в костюмы химзащиты. Надели и противогазы, они были у каждого. Только вот фильтров не было. Вместо них у нас были запасные трубки. Свинтив их так, что вышел почти метровый хобот, я прикрепила к его концу поплавок из куска деревяшки. Все. В таком виде уже можно было лезть в болото и прятаться под водой. На тренировках мы сидели под водой по нескольку часов. Неудобно, зато никому и в голову не придет искать тут диверсанта. Только вот выдыхать надо аккуратнее. Поэтому к бревнам, на которых мы с командиром должны были сидеть, были привязаны на коротких веревках пучки травы. Издали глянешь – кочка и кочка. Даже выглянуть под прикрытием псевдокочки тоже можно. А вот пузырьки от выдыхаемого воздуха в траве не видно. Мало ли в трясине пузырьков? Это не озеро и не речка, тут все время что-то булькотит. Поэтому и выбрали мы именно это место. Нормальному человеку туда лезть не хочется, вот стороной и обойдет. А мы отсидимся. И после уйдем.
Завершив все приготовления, мы с командиром полезли в болото и привязались к бревнам. Словно бы на якорь встали. На бревне сидеть удобнее, а веревка всплывать не дает, не надо еще и на это силы тратить. Сиди и дыши. Из оружия у нас были только наганы и гранаты, автоматы пришлось завернуть в прорезиненные чехлы и повесить за спину. Подчистив следы нашего пребывания и захода в воду, ребята щедро посыпали в округе антисобакином и быстро разошлись по сторонам. У них впереди еще был долгий путь. И неизвестно, кому из нас было сейчас легче…
Прошло уже несколько часов. Сидеть в болоте, пусть и приготовившись к этому, было неудобно. Вдобавок и бревно мне попалось сучковатое, какие-то недообломанные сучки все время норовили проткнуть костюм. Вот и приходилось время от времени шевелиться, меняя позу.
Бух! Где-то, вне поля моего зрения, грохнул разрыв. Так… не ошибся командир, идут за нами. Ну, что же, вот сейчас и посмотрим – кто из нас лучше умеет прятаться, а кто – искать?
Прошло еще минут двадцать, и на берегу появился первый немец. Здоровенный мужик в камуфляже. Винтовка в его руках выглядела детской игрушкой. Такому бугаю только ПТР таскать. В самый раз бы подошло.
Следом за этим на берег вышли еще несколько человек. В таком же камуфляже, но уже не такие здоровенные. Стали осматриваться по сторонам. Один из них поднес к глазам бинокль, и я осторожно, стараясь не плеснуть водой, пригнула голову вниз, чтобы глазастый фриц не увидел отблеск заходящего солнца в стеклах противогазной маски.
Досчитав про себя до шестисот, я осторожно приподняла голову. Пока вода стекала со стекол маски, видимости практически не было. Наконец мне удалось рассмотреть обстановку получше. Немец с биноклем уже не стоял на берегу. Отойдя от края болота, он о чем-то разговаривал с другими фрицами, время от времени подкрепляя свои слова короткими энергичными жестами. «Старший! – подумала я. – Инструктирует своих головорезов. Интересно, нашли они следы ребят или нет? Вроде бы специально старались устроить так, чтобы их можно было найти».
Пока не было заметно, чтобы немцы что-то отыскали. Оружие они держали наготове, внимательно оглядываясь по сторонам. Несколько человек ходили по берегу и изучали его. Вот один из них остановился, поднял руку. В ту же секунду все остальные буквально растворились в траве. «Да, эти ребятки опытные. Хорошо выученные и выдрессированные». Из-за плотно прилегающей к ушам противогазной маски я почти ничего не слышала, но представляла себе, что никаких команд при этом немцы не отдавали. Значит, они постоянно видят друг друга и быстро реагируют на условные жесты. Стало быть, это специальное подразделение, предназначенное для поиска таких, как мы.
Тем временем немец, поднявший руку, присел на корточки и что-то стал делать в траве. Повозившись там несколько минут, он приподнялся и призывно махнул остальным. К нему подошел старший немец и еще двое. Видимо, это были командиры групп или еще какие-то начальники рангом поменьше. Вместе они что-то стали рассматривать в траве. Хотя какое там что-то! Мину они рассматривали! Как раз там ее и ставили. Опытные чертяки: второй раз на ловушку не поймались. Значит, сейчас они еще и ухоронки найдут. Одна из них – так вообще рядом с миной должна быть.
Так оно и оказалось. Порыскав по берегу еще минут пятнадцать, немцы отыскали две ухоронки. Обе они были пусты. Единственная ухоронка, в которой было хоть что-то интересное, была прямо у меня под носом. Это был полузатопленный древесный ствол, в дупле которого и лежал прорезиненный мешок с документами. Но в эту сторону никто из немцев даже особо и не посматривал. Молодцы, ребята, хорошо запутали.
Тем временем немцы прекратили поиски. Старший из них повелительно махнул рукой, и две цепочки солдат потянулись в разные стороны. Они уходили по следам, которые были оставлены нашими ребятами. Хреново… Мы предполагали, что на острове они задержатся дольше. Со своего места я не видела, все ли немцы покинули его или кто-то из них еще остался здесь. В любом случае мне надо было ждать сигнала командира. Он находился ближе меня к острову и видел больше меня. Раз он молчит, то и я обожду высовываться. Прошло еще какое-то время, и на краю острова вновь обозначилось движение. Кто-то еще шел по следам немцев. Со своего места я не заметила, кто это был. Но было видно, как в паре мест качнулись ветки кустов, потревоженные проходившим человеком. Сколько я ни напрягала зрение, чтобы увидеть подходившего или подходивших, мне так и не удалось это сделать.
Прошло еще несколько минут, и вдруг я заметила прямо у самой кромки болота неподвижно сидящего на корточках человека. Когда и как он там оказался, я так и не успела рассмотреть. И если бы не отблеск последних лучей солнца, сверкнувших на стволе пулемета, который он держал в руках, то я бы еще долго его не увидела. Некоторое время он сидел неподвижно, только голова его медленно поворачивалась из стороны в сторону. Потом каким-то смазанным скользящим движением он переместился вбок и снова присел, на этот раз опершись на колено. В этой позе он продолжал прислушиваться и осматриваться. Видимо, услышав какой-то подозрительный звук, он сместился вбок, вскидывая оружие. Где-то я уже видела этот жест, эту манеру движения. Короткие точные шаги. Что-то очень знакомое было в его манере передвигаться. Это точно не был кто-то из наших. Со своего места я не могла рассмотреть его лицо, но было видно, что этому человеку на первый взгляд около сорока лет. Среди наших ребят людей такого возраста не было. Почему-то вдруг мне захотелось вылезти из своего тайника и подойти к нему. Я даже шевельнулась, приподнимаясь. Чуть слышно булькнула вода. Как бы ни был тих этот звук, но человек на берегу услышал его. Не поднимаясь на ноги, он кувырком скатился вбок, исчезнув из моего поля зрения, и только черный пулеметный ствол, глядевший в мою сторону из густой травы, показывал мне, что он еще здесь. Я замерла на месте.