Александр Конторович. Лорд в серой шинели

   – А какого ж тогда хрена?
   – Пока ты спал, слухи о произошедшем разнеслись по городу.
   – Неудивительно!
   – И вся эта куча народу, неся зажженные факелы, двинулась к дому.
   – Так вроде бы утро уже начиналось? Или тут такие обычаи – с факелами днем ходить?
   – Они хотели сжечь дом со всеми его обитателями. Народ верит, что только таким путем можно остановить Шерн.
   Н-н-да... ни одно доброе дело не останется безнаказанным... прямо как у нас...
   – На случай попытки прорыва в толпе шло несколько сотен арбалетчиков.
   Лихо они тут сорганизовались! Эти-то таланты – да на благое дело бы!
   – Ты меня обрадовал! И почему мы до сих пор не в аду? Они не решаются подойти к дому?
   – Его можно поджечь и издали. Горящими стрелами.
   – Продолжай в том же духе...
   – Толпа уже собралась поджигать дом, а мы приготовились на прорыв. Ты спал, и разбудить никак не удавалось. Поэтому мы завернули твое бесчувственное тело в плащ из шкуры морха и положили на носилки.
   – С носилками понятно. А плащ тогда зачем?
   – Шкура морха не пробивается стрелой. Ее можно только разрезать или распороть.
   – Хренасе у вас тут бронежилеты! А что ж в ней тогда полгорода не щеголяет? Уж бандюки точно бы на себя не то что плащи – трусы бы меховые напялили!
   – Такую шкуру, как эта, можно встретить один раз в десять-пятнадцать лет. Этот плащ граф Дарен купил, покрыв его золотыми монетами в один слой.
   Так это все-таки мой плащик? Хорошо хоть платить за него не буду. А то тут никакого бабла не хватит...
   – Ну, хоть здесь ты меня обрадовал! Я-то хотел эту шкурку Мирне на плащ организовать.
   – Безопаснее было бы повесить ей на шею мешок с золотом. Если она будет носить такой плащ, тебе придется посылать за ней отряд охраны не менее чем в двадцать человек!
   – Шутишь? Где я их возьму?
   – Такие плащи носят только короли. Ну... может, еще некоторые весьма знатные люди.
   Ага, так покойный граф загодя к этой роли готовился? Интересно, а еще какие приготовления он успел сделать? Кстати...
   – Слушай, а толпа вот эта... чего они там ждут? Когда мы выйдем?
   – Я думаю, что они ждут тебя.
   – Чтобы порезать на мелкие кусочки?
   – Видишь ли, когда мы уже собрались пойти на прорыв, появился священник. Надо полагать, все эти события были и для него некоторым потрясением.
   – Надо же!
   – Он вышел перед толпой и спросил – что они хотят сделать?
   – А это было не очевидно?
   – Кому как... – пожал плечами Кот. – Ясное дело, что ему тут же пояснили суть их намерений. Все-таки церковь тут уважают, и оставить без внимания прямой вопрос священника... это как-то нехорошо.
   – Лорда своего поджаривать, стало быть, в порядке вещей?
   – В ответ на разъяснения он спросил – знают ли люди о том, что Серого рыцаря нельзя отравить?
   – А это действительно так? Что ж я тогда тут так выеживался?
   – Не знаю. Может быть, и так. Священник дословно сказал следующее: «Вы знаете, что Серые рыцари смертны. Его можно убить, как любого из нас. Но кто-нибудь слышал о том, что Серого удалось отравить?» Таковых в толпе не нашлось. И тогда он снова сказал: «Ничто не угрожало вашему лорду. Он мог просто уехать и бросить дом вместе со всеми. Он – Серый, и законы нашего королевства к нему неприменимы. Но лорд остался и попытался спасти тех, кто уже был поражен Шерном. Для этого, помимо всего прочего, он отдал в чужие руки свое оружие, которое могло в этом случае принести смерть уже ему самому. И люди были спасены, угроза того, что Шерн выйдет в город, – устранена. А сейчас ваш лорд лежит в беспамятстве, отдав все свои силы для спасения других. Вы напуганы и озлоблены, и я вас понимаю...»
   – А он-то все это откуда выведал?
   – От него под утро служка приходил, спрашивал, когда ты сможешь повидаться с отцом Дерихом.
   – Кто это?
   – Так это здешний священник и есть!
   – Блин! Не знал, извини!
   – Так что служке-то все и рассказали. В дом он не входил, говорили с ним через дверь, так что опосля таких новостей парень вообще исчез почти мгновенно. Он быстро смотался в церковь, вот отец Дерих и успел сюда в самый раз.
   – Да, в самый интересный момент и подоспел.
   – А то! Мы еще выйти не успели, как он перед дверями дома появился. Вот... Ну а как закончил говорить, взял у кого-то факел и вышел вперед. Повернулся к толпе и сказал: «Тот, кто еще хочет сжечь лорда и его людей – пусть выйдет сюда и возьмет у меня этот факел!»
   – И что?
   – Вон этот факел, до сих пор лежит на земле. Давно уже потух.
   – А толпа чего ждет?
   – Если через два дня никто не умрет и не станет одержимым – ты победил яд. Вот они и ждут, пока это станет очевидно.
   – Стало быть, нам тут еще два дня сидеть?
   – Да.
   – А жрать мы что будем?
 
   Смущенный Кот почесал в затылке.
   – Вот с этим-то у нас незадача... Никто же сначала не знал, как именно пытались тебя отравить? Вот и собрали по моему приказу все съестное и... того.
   – Что?
   – Сожгли. Костер во внутреннем дворе развели и туда все побросали. Простыни и занавески – тоже. Ону... в общем, ее тоже сожгли.
   – М-м-да... жаль. Я ее по-человечески похоронить хотел... Ну, да что теперь говорить-то? Пить у нас тоже нечего?
   Лексли встряхнул в воздухе флягой.
   – Это то, что я думаю, – или?
   – Или. Это вода.
   – Много ее у нас?
   – Тебе хватит.
   – Лексли!
   – Полведра.
   – Атас... Ну, два-то дня мы тут продержимся. А вот если больше...

Глава 5

   День тянулся медленно, как-то совсем неторопливо, словно нехотя.
   Толпа не расходилась, лишь время от времени люди сменяли друг друга. Надо полагать, уходили на отдых. К вечеру улицы перегородили повозками, на которых спешно нарастили борта – видимо, всерьез опасались прорыва конницы. Благо что наши лошади так и стояли под окнами у коновязи. Слава богу, что хоть у них вода была. Вот с едой... тут обстояло похуже. Сено и овес они уже успели съесть и теперь беспокойно перебирали ногами, оглядываясь по сторонам.
   Нельзя сказать, что это видел только я. Во второй половине дня кто-то из слуг, распахнув окно, крикнул горожанам, чтобы они покормили хотя бы лошадей.
   Слышавший это Лексли только поморщился и отошел от окна.
   – Что так? – спрашиваю я у него.
   – Никто не подойдет к дому ближе, чем на тридцать шагов. Народ испуган. И их можно понять!
   – А если мы попробуем отвязать лошадей? Не знаешь, они подвержены заражению или отравлению этим ядом?
   – Да вроде бы нет...
   Минут через десять в доме приоткрылась дверь. По толпе сразу же пробежал шорох, слышный даже с такого расстояния. Но из двери вышел только мальчишка, который ухаживал в доме именно за лошадьми. Оглянувшись по сторонам, он делает несколько шагов в сторону коновязи. На площади наступает мертвая тишина. Вот отвязана первая лошадь, вторая...
   Встряхнув гривой, она направляется в сторону ближайшей улицы.
   Слитный гул множества тетив!
   Сбитый с ног мощным ударом сразу нескольких арбалетных болтов, конь буквально отлетает в сторону!
   Вторая лошадь падает недалеко от первой.
   Потрясенный этим зрелищем, мальчишка вскидывает руки. Он что-то кричит и делает несколько шагов в сторону расстрелянных животных.
   Первый болт ударяет его в плечо...
 
   – Черт! – Мой кулак с хрустом проломил тонкую декоративную панель на стене.
   – Что? – удивленно приподнимает бровь Кот. Он стоит у окна. Чуть сбоку, так, чтобы его не было бы видно с улицы.
   – Да, ладно, забей... – понемногу остываю я. – Парня-то за что?
   – Страх... Они и не уходят отсюда именно поэтому. Наилучший выход для них – если дом вместе со всеми обитателями провалится сквозь землю. Горожане и мышь отсюда не выпустят. Всегда есть шанс, что смерть выскользнет из кольца вместе с ней.
   – Но ты же говорил, что был уже случай... про жену короля. Как вышли из положения тогда?
   – Сожгли замок. Вместе с ее телом. Там все обстояло проще, это был охотничий замок, и стоял он далеко от города.
   – И что, так ни разу и не нашли отравителей?
   – Я таких случаев не знаю.
   – Слушай! А этот – слуга, что помер у камина, он где?
   – В подвале. Там есть комната, мы натаскали в нее льда из ледника. В ней он и лежит.
   – Ну, раз делать нам больше нечего, пойдем посмотрим на этого паникера...
 
   Осмотр тела показал однозначно одно – слуга умер от яда. Его печень недвусмысленно отреагировала на рунный тест. Хотя в данном случае клинок потемнел не так явственно. Надо же! А я уже начинаю отличать его реакцию. Вот на шарик он отреагировал как на смертельную опасность. На девушку – уже не так сильно, на тампоны – еще слабее. С точки зрения клинка слуга, вернее яд, которым его отравили, стоял существенно ниже. А вот на болт, которым меня ранили, он и вовсе по-особенному отозвался... Да, интересное мне все-таки досталось оружие! Чует мое сердце, что это далеко не все его возможности. Как вот только их выявить?
   Поднимаемся в комнату слуги и устраиваем там тщательный обыск. Вот тут я всерьез удивил даже невозмутимых Котов!
   – Значит, так! Заходим и смотрим. Запоминаем, что и где лежит. Почему это и почему именно тут? Отчего в таком положении, а не в другом? Кто хозяин комнаты? Как давно он в ней живет? Левша или правша? Наличие замков на двери, как быстро они открываются? Куда открывается дверь – внутрь комнаты или в коридор?
   На лицах Котов написано неприкрытое удивление.
   – Где он спит? Как именно – в смысле, куда головой ложился – к двери или к окну? Могли ли к нему зайти? Кто и по какому поводу? Иными словами – мог ли он какое-то время не отпирать дверь и не вызвало бы это подозрений?
   – Зачем это? – ворчит один из них. – Тут и комнатка-то – переплюнуть можно! За несколько минут ее всю перевернуть – вообще не вопрос!
   – Согласен! – киваю собеседнику. – Только вот какая закавыка... Он служил тут уже шесть лет?
   – Ну да. Управитель так и сказал.
   – И что, данный постельничий был так уж сильно предан графу?
   – Да граф и был-то в этом доме всего пару раз! И то – лет пять назад.
   – Тогда отчего именно этот слуга стал отравителем? Зачем и почему он так долго и тщательно скрывал свою сущность? Особых причин любить графа у него не было, должность свою он занял по причине смерти прежнего постельничего, и граф тут ни при чем.
   – Откуда ты все это знаешь? – удивляется Лексли.
   – Так и я тоже с управителем разговаривал – не забыл? Только вот я, в отличие от вас, кое-что другое выспрашивал!
   Оставляю Котов переворачивать вверх дном комнату, согласно полученным указаниям, и отвожу Лексли в сторону.
   – Видишь ли, тут вот в чем дело... Не верю я в случайности, понимаешь? Ты посуди сам, он подложил мне Шерн и, в принципе, мог уходить, так?
   – Так.
   – Но он остался! Зачем? Что его держало? Он что, не понимал, что в случае успеха он умрет одним из первых? Причем мучительной смертью!
   Кот хмурится.
   – Я думал об этом...
   – И каков результат?
   Вместо ответа он пожимает плечами. Понятно – никакого.
   – Видишь ли, – беру я его за пуговицу на камзоле, – в моей истории встречались похожие... э-э-э... типы. Они иногда прилюдно убивали себя таким образом, чтобы это повлекло бы смерть окружающих.
   – Зачем?!
   – Долго объяснять. И это далеко не всегда были воины. Попадались и совершенно обычные на первый взгляд, конечно, люди. Мне приходилось с такими мерзавцами сталкиваться и видеть последствия их действий. Так что некоторые моменты я вижу не потому, что умнее и прозорливее тебя, а просто в силу жизненного опыта. Это вы больше с нормальными людьми, пусть даже и с противниками, общаетесь. А я все больше с негодяями воевал...
   – И как?
   – По-разному... Мелочь всякую давили, и довольно успешно. А вот тех, что повыше сидели... те уже нас гоняли – и будь здоров как!
   – Это как такое может быть? – Кот совершенно потрясен. – Вы же служили королю?
   – Поднимай выше – как бы и не императору!
   – И обыкновенные разбойники... осмеливались вам возражать?
   – Ну... не совсем обыкновенные, только укравшие побольше остальных... Возражать? Хм! Это еще мягко сказано! Нас и в тюрьмы сажали, и убивали... да много еще чего бывало...
   Обалдевший Кот качает головой.
   – Ну и жизнь там у вас была... видать, давно никто порядка не наводил...
   На этот раз видение отряда Котов в приемной начальника ГУВД было столь явственным, что я аж поперхнулся.
   – Да уж... бардака у нас хватало.
   Стукает дверь, и в коридоре появляется один из обыскивающих. Лицо довольное, только что не улыбается.
   – Ну как? – в один голос спрашиваем мы его.
   – Есть тайник!
 
   Присев на корточки, рассматриваю нижнюю часть стены. На полу тут виден полукруглый след, который вполне мог быть оставлен откидывающейся вбок доской. Движется она, надо полагать, на петлях, наподобие дверцы, и при этом оставляет следы на полу. Логично? Вполне.
   Ложусь на пол и смотрю вдоль него. Полы тут натирают восковой мастикой, так, что они блестят как зеркала. Но вот в этом месте пол поцарапан... не натирали? Но ведь мастика заполнила бы царапинки, и их не было бы видно.
   – Лексли, – не оборачиваясь, спрашиваю у него. – Как давно в доме натирали полы?
   – Не знаю. Это важно?
   – Да.
   Топот ног – кто-то понесся выполнять приказание.
   Как открывается тайник?
   Наверняка где-то есть пружинка или рычажок. Только где? Насколько я знаком с устройством тайников, она может быть где угодно.
   Снова забухали по полу сапоги – вернулся посыльный.
   – Полы натирают каждый день! В таких комнатах – раз в два дня.
   То есть – перед нашим приездом пол натирали.
   Так... все встает на свои места. Здесь эта пружинка...
   Внимательно осматриваю стену.
   Ага! Метка.
   Еле заметная, примерно на уровне колена, слева от предполагаемой дверцы.
   – Все в сторону!
   Отодвигаюсь влево и припасенным заранее длинным гвоздем нажимаю на эту точку.
   Щелк!
   Ничего не происходит, только кусочек стены подался внутрь.
   Убираю гвоздь, и он тут же встает на место.
   Есть второй ключ?
   А ну-ка...
   Вот он.
   На уровне пола, на этот раз справа, из стены выглядывает шпенек. Недлинный, около двух сантиметров. Отпускаю гвоздь, и он скрывается в стене.
   И что с ним надо сделать?
   Тянуть? Маловероятно, он тонкий и неудобный для этого.
   Двигать вбок или вверх? Тоже не выйдет.
   Вариант один – нажать.
   – Да, давай я на него нажму! – вызывается Лексли.
   Отрицательно мотаю головой.
   Зачем такая странная система открывания?
   Еще раз.
   Левой рукой нажимаю на левую метку, а правой?
   На шпенек?
   Открывшаяся дверца будет как раз напротив моих коленей. Вернее, это я буду напротив нее.
   Угу...
   Ищите дураков в зеркале, господа хорошие!
   Выгнав всех из комнаты, придвигаем вдвоем с Лексли к стене тяжелый буфет и прижимаем им гвоздь, упертый в метку. Заодно ставим его на пути открытия дверцы тайника.
   После чего рукояткой принесенной снизу метлы надавливаю на шпенек.
   Щелк!
   Тюк!
   Заглядываем за буфет. В его задней стенке застряло изогнутое подпружиненное лезвие. При открытии дверцы оно так бы и рубануло по ногам открывающего. Лезвие тонкое и гибкое, но сапоги или одежду прорезало бы легко. Рунная проба показывает яд. Слава богу – не Шерн. Разумеется, за дверцей, кроме этого самого лезвия, ничего нет.
   – Ну? – ехидно поворачиваюсь к стоящим в дверях Котам. – Тайник, говорите вы?
   Они сконфуженно молчат.
   – Все обыскали?
   – Да... – отвечает кто-то из заднего ряда. – Больше ничего не нашли.
 
   Лады... уже самостоятельно обхожу комнату по периметру. Тут они прошлись... здесь тоже делать нечего... и здесь...
   – Покойный левшой был? Или как все?
   – Ложку правой рукой держал.
   Подзываю к себе ближайшего Кота.
   – Таген, вот если ты с кровати этой вставать будешь... какой рукою станешь себе помогать?
   Вопрос не праздный!
   Кровать стоит в углу, наполовину задвинутая шкафом для белья. Ее даже не сразу можно рассмотреть из-за этого. И если лечь в нее можно без особого труда, то вот быстро встать без помощи рук – проблематично.
   Он примеривается, ложится, встает.
   – Вот так!
   Он тоже правша, так что все соответствует. Задняя стенка кровати в этом месте вся вытерта от многочисленных касаний руки.
   – Угу... А кто мне тогда ответит – отчего вот эта стойка словно бы отполирована? – тычу пальцем в декоративную деталь на боку у шкафа. – Чтобы встать – она не нужна, а пока не ляжешь, до нее не доберешься. Он что – во сне ее гладил? С чего бы это? Да еще и левой рукой?
   Тайник оказался там...
 
   Перекусываем в моей комнате. Еды немного и всем достается по кусочку. Хуже с водой. С ледника принесли льда, но полученная таким образом вода была невкусной и с неприятным запахом. Конечно, на безрыбье и рак сойдет... но пить ее как-то не тянуло. Впрочем, чтобы напоить почти два десятка человек, включая слуг, и этого было слишком мало. Так что остатки льда извели полностью. Утром будем сосать лапу...
 
   Ночь прошла беспокойно. Отблески факелов на потолке складывались в причудливые картины, а прорывавшиеся с улицы звуки рисовали в моем воображении и вовсе мрачные образы. Так что заснул я только под утро.
   Разбудил меня тихий говорок.
   Вскидываю голову и вижу, как в дверях о чем-то шушукаются Лексли и кто-то из Котов.
   – О чем базарите, бояре?
   Собеседники удивленно поворачивают головы в мою сторону. Лексли смущенно кашляет.
   – Ну... мы тут это... за водой хотели сходить – у коновязи-то она есть.
   – И как? Всем убежать удалось?
   – Гхм-м... Дака по руке задело стрелой, еле успели назад заскочить.
   – А ты думал там, на площади, лопухи ждут?
   Сна – как не бывало. Настроение испортилось уже с утра.
   – Какой сегодня день?
   – Понедельник. А что?
   – Ничего себе неделька начинается...
   Видя недоумение на их лицах, рассказываю им старый анекдот, адаптировав его к местным реалиям. Почему-то улыбок это не вызывает...
   – Как толпа?
   – Ждет. Больше не стреляли.
   – Резюмирую. Еды у нас нет. Воды осталась пара фляг, после этого – вилы! Так что, приказ по гарнизону – всем спать! Оставить пару часовых и – в койку! Кто спит – тот ест!
   – А относительно воды такой пословицы нет?
   Закончив ржать, отсылаю людей выполнять приказание.

Глава 6

   Спать – хорошо!
   Особенно когда ничего не висит над душой и некуда спешить. Тогда и сон, что говорится, – в руку, и встаешь отдохнувший и довольный. А вот когда спишь просто от безысходности, дабы чувство голода и жажды заглушить... сон какой-то неправильный получается. Нет, в принципе, я мог встать и пойти сожрать чего-нибудь, да и воды глотнуть – никто бы и слова не сказал. Лорд я – или где? Но вот выглядеть по-свински в глазах окружающих... такая перспектива меня не радовала. И хотя я понимаю, что тут отношение к вышестоящему гораздо серьезнее, чем у нас, – ничего с собой поделать не могу. Назвать это чувство совестью? Не уверен, что это именно она. Да и неохота мне сейчас влезать во все эти тонкости. Лучше спать, хотя и сна-то уже ни в одном глазу нет. Ну, хоть поваляюсь...
   Однако и этого мне сделать не дали. Когда в коридоре заскрипел паркет под чьими-то сапогами, я даже с некоторым облегчением приоткрыл глаза.
   И ничуть не удивился визиту дежурного Кота.
   – Что там у нас?
   Понятное дело – он не так просто пришел. Знает, что лорд спит, и будить его, мягко говоря, не комильфо. Но – пришел. Значит – причина есть, и серьезная.
   Нервным движением он поправляет перевязь с мечом.
   – Там... там Мирна пришла...
   Еще гуляло по спальне эхо от моего возмущенного крика, а я уже летел вниз, на ходу перепрыгивая через несколько ступенек.
   Кой черт ее сюда приволок?! Зачем?! День еще выждать – и вышли бы мы все! Тогда и повидались бы. Хотя, честно скажу, тосковал я по ней очень!
   У самой двери на улицу меня перехватывает постовой Кот:
   – Нельзя на улицу!
   – Пусти!
   Но он непоколебим, вцепился в косяки – рук не отодрать. Пока мы, сопя, возимся около нее, сверху горохом ссыпаются остальные Коты. Меня хватают за руки и оттаскивают в сторону.
   Взъерошенный Лексли пробивается сквозь толпу.
   – Ты сошел с ума?
   – Но там Мирна!
   – Там не только она! – И меня волокут к окну.
   Уже смеркается, и заходящее солнце отбрасывает на площадь изломанные тени от крыш домов и труб на этих крышах. Но видно все достаточно хорошо.
   В первом ряду толпы стоит стройная шеренга окольчуженных солдат. Глухие щиты-павезы, надвинутые шлемы и острия пик, торчащие из-за щитов. Заходящее солнце окрашивает их в красный цвет. Над спинами первой шеренги поднимаются арбалеты. Много, не менее полусотни. На заднем плане видны горожане. На лицах, насколько я могу отсюда рассмотреть, написаны смущение и растерянность.
   – Кто это?
   – Не знаю. Но это явно не городское ополчение. Они пришли еще три часа назад. Но в первые ряды не лезли, чего-то ждали. Стоят вот так уже минут двадцать. Толпу оттеснили и в первые ряды не пускают.
   – Это только здесь так?
   – Везде – то же самое. Они чего-то ждут... Просто здесь площадь относительно широкая, оттого их тут и больше, чем в других местах. Все-таки вероятность нашего прорыва тут выше, чем где-то еще. Там переулки узкие, десяток-другой перекроет их без проблем. А если еще и стрелков добавить – вообще ловить нечего.
   Еще раз выглядываю в окно – где же Мирна?
   Вот и она.
   Перед шеренгой, метрах в тридцати от нее. На земле рядом с ней наклонилась набок тяжелая по внешнему виду корзина. От дома ее отделяют те же тридцать метров.
   – Давно она тут?
   – Совсем недавно, только вышла.
   – И солдаты ее пропустили?
   На меня с удивлением уставилось несколько пар глаз.
   В чем дело?
   – Никто, ни король, ни епископ не может остановить своим приказом целителя, идущего к больному или раненому, – разводит руками Таген. – И ни один солдат не выполнит такого приказа, если он его получит.
   Я чего-то не знаю?
   – Почему?
   – Если этот человек умрет, то любой сможет сказать солдату – ты не пропустил целителя и оттого смерть больного на твоей совести. Это тяжкий грех – препятствовать исцелению. Никакое покаяние не снимет его. Причем это касается также и лица, отдавшего приказ. Если родственники умершего его ранят или даже убьют – это их право. Суда не будет.
   Однако!
   – И... часто так бывает?
   – За последние сто лет такого случая не было.
   – Почему же тогда Мирна не входит в дом?
   – Мы, вернее, ты – можешь ее не впустить. Тогда – грех воспрепятствия исцелению на тебе. Но и назад она уже не уйдет. Выйдя за линию солдат, она почти что умерла для всех остальных. Вернуться назад она может только вместе с нами.
   – Или?
   – Или не вернется совсем. Если она повернет назад – ее убьют арбалетчики.
   – Откройте мне дверь!
   Вместо ответа Лексли показывает мне на две группы стрелков.
   – Смотри, они держат на прицеле двери и окна. Явно ждут того, кто выйдет из дому.
   – Хочешь сказать, что они ждут меня?
   – А откуда тут вообще взялись эти солдаты? Да еще в таком количестве? Только на первый взгляд их здесь не менее пятисот человек! Наверняка это еще не все, кто-то сидит на крышах и у окон.
   Взгляд на Мирну. Губа у нее закушена – да она еле на ногах стоит!
   Подтаскиваю Кота к окну.
   – Как долго она еще там простоит?
   Он смущенно отводит глаза.
   – Ну... она девушка крепкая...
   – И простоит там до нашего выхода? А ты уверен в том, что это вообще произойдет?
   Лексли молчит.
   – Где шкура этого... ну, что не пробивается стрелами?
   Кивок головы – и кто-то затопал сапогами.
   – Кольчугу надень... и поддоспешник, стрелы бьют больно, даже и через шкуру. Синяки будут все равно.
   Оптимист! Синяки... да полсотни арбалетчиков меня просто сметут залпом, я и выйти не успею! А уж упавшего если и не убьют сразу, то просто забьют болтами насмерть!
   За каким же рожном я тогда прусь?
   Если честно, то некий расчет у меня имелся.
   Солдаты эти не из воздуха возникли, они наверняка были где-то рядом. Подстраховка отравителя? Отчего бы и нет?
   Но в атаку они не двинулись и дом пока еще не зажгли... Отчего же? Ведь еще день, максимум два – и мы выйдем. Так? Это если с нашей точки зрения судить. А всей информации они не знают... Знает поп, но он тоже высказался как-то округло... неконкретно. А, кстати говоря, почему? Он и подробнее рассказать мог. Но не рассказал. Ох, чует мое сердце, что это «жу-жу» неспроста... Что-то поп знает... И зачем он так рвался на аудиенцию? Хотел поговорить? А может, рассказать? Эх, кабы знать!
   Но об этом можно и после подумать.
   Сейчас есть задачка и поважнее.
   Будут ли солдаты стрелять?
   По Котам – безусловно. Они сейчас никому не интересны, и их жизнь мало что значит по сравнению с моей. За их смерть отвечать в такой ситуации никто не станет. Легко объяснить – мол, они обезумели и кинулись на солдат. Может и прокатить.
   А по Серому?
   Цель всей комбинации – я. Точнее – моя жизнь. А еще точнее – моя голова, долженствующая украсить чью-то коллекцию. Пусть даже и виртуально. Что грозит отдавшему такой приказ? Да ничего ему не грозит, кроме... а вот с попами он ругаться не станет... им-то я живой нужен! Во всяком случае – пока... Вот ежели я своей смертью помру (то бишь – от яда), его вины в этом нет. По крайней мере – очевидной. Мало ли кто отравить меня мог? А вот если лорда завалят солдаты... осадочек будет... а уж подозрения – так наверняка! Не пойдет на это неведомый злодей. С точки зрения обывателя и, что важнее – церкви, Серые куда как более уравновешенные товарищи и просто так их с ума не свести. Помереть такой персонаж может, а вот с катушек слететь...