Страница:
Глава 3
Вот и речка; я узнал место, рисунок оказался точен даже в деталях. Утоптанная дорожка поворачивает от моста к небольшому омутку: спуск по течению начну оттуда.
Морозкина оказывается маленьким, текущим среди камней ручейком с берегами, заросшими черёмухой. Заросли так густы, что часто речушку не только не видно, но даже и не слышно. Лишь влажная прохлада от воды, висящая в воздухе, напоминает о ней.
Я втянулся в походный ритм и нисколько не устал, но, поразмыслив, решаю устроить последний привал. Куря ароматную сигарету, проверяю – не забыл ли чего в машине, впрочем, всё равно ведь назад уже не побегу. От чересчур глубокой затяжки долго кашляю, в голове в который раз крутятся правильные мысли о вреде курения. Сколько раз пытался бросить эту чёртову привычку, но безуспешно. И дело здесь не только в слабости воли; один раз, когда на меня нашёл добрый ум и я на полгода оторвался от сигареты, пришла напасть с другой стороны. Вес стал набираться как на дрожжах. Поборовшись с телом всевозможными силовыми нагрузками, решаю отложить такое хорошее дело до лучших времён. И пусть иногда душу калечит кашель, зато в зеркале с утра отражается симпатичное, чуть вытянутое худощавое лицо с едва заметными морщинками у глаз, а копна русых волос придаёт ему особый шарм, и, если честно, я часто остаюсь доволен собой. Импровизированная инвентаризация успешно завершается отсутствием недостачи. Всё на месте. Солидный термос, блестя полированным боком, наполняет пластик одноразового стаканчика крепким кофе; с наслаждением пью горячий напиток, закусывая парой бутербродов с тоненькими кругляшками сырокопчёной колбасы. Вроде сыт был, но свежий воздух будит аппетит.
Прошёл час спуска, а я не уставал поражаться чудной картине передо мною. Я практически забыл о цели похода, любуясь пейзажем. Посмотреть было на что. Морозкина струится по дну глубокого лога. Склоны поднимаются местами метров на сто, отвесные, со скалами, покрытыми мхом. К моей радости, камни не заросли кустарником, и вся эта красота как на ладони. Сверху к логу подступает смешанный уральский лес. Тут и огромные ели с густым лапником, через который сложно пробиться даже солнцу, и сосны, высокие и прямые, как мачты кораблей Великой армады, белоствольные берёзки с жёлтой осенней листвой, красные полотнища рябин и золото вездесущих клёнов. Многие деревья мне, как истинно городскому жителю, неизвестны, но и они, чуть иной цветовой гаммой, делают чудесную картину подлинным шедевром величайшего художника – природы. Воистину – золотая осень! Временами налетавший ветер, срывая листву, делал листопад таким густым, что мерк свет, как в сильное солнечное затмение. Это чудо завораживало. Осенний лес был частью какой-то невероятно сказочной страны.
Чем ниже по течению я спускался, тем чаще встречались скалы. Приглядываясь, стал замечать тёмные расщелины, которые, возможно, и были входами в многочисленные пещеры-гроты. Доверяя Александру, который в детстве излазил все эти места, я не стал напрасно терять время, проверять каждый, а искал приметы тропы к пещере, где с ним и приключилось то странное происшествие. Лог становился всё шире, теперь надо идти правым берегом речки, чтобы не пропустить нужное место.
Промоина возникла под ногами совершенно неожиданно, и я едва не свалился с обрыва. Впрочем, падение по пологому склону вряд ли бы доставило серьёзные проблемы. Наконец появился мост. Да! Это творение – на века, не то что строят люди. Матушка-природа постаралась на славу. Каменный свод моста, примерно пятиметровой толщины, могло разрушить только его величество время. Пройдут столетия, сменятся десятки поколений, а это чудо и не шелохнётся. А что если выбить на скале его название, для далёких потомков? Пусть гадают: кто такой Серёга и за что мост в его честь назван. Хотя, нет, не стоит, пусть всё остается так, как есть: природа величава именно в своей девственной красоте.
Серёгиным мостом, чудным природным образованием, можно не только любоваться, он вполне годен и для банального подъёма на склон лога. Тропинка бежит, петляя в густой траве, и по её незарастающей ниточке можно добраться до нужного входа. Вот, наконец, небольшой подъём в гору и последний рывок. До пещеры теперь едва ли больше километра. Сверху ещё раз любуюсь мостом и, не удержавшись, восторженно свищу: да, стоило побить ноги ради такой красоты!
Тропинка хорошо утоптана. Меня это не удивило; предупреждение о том, что эти места пользуются определённой популярностью, я не забыл. Конечно, хотелось бы побыть одному, но что поделать – места, любимые многими, пустуют редко.
Потянуло дымком. Ну вот! Куда ни беги, от цивилизации не скрыться. Хорошо бы это были туристы-спелеологи, а не местные пацаны, выбравшиеся на природу погудеть в компании. Уже видно бледное на свету пламя костра. Встречи не избежать. Что ж, представлюсь спелеологом, посижу в компании, поговорю и под удобным предлогом уйду поближе к пещере. Ночёвка под открытым небом в мои планы не входила. Я ещё до отъезда решил – если успею к вечеру добраться до места, ночь проведу под землёй.
У костра пусто, но по висящему над огнём котелку и нехитрым пожиткам, лежащим рядом, ясно, что хозяева отлучились недалеко. Я подошёл ближе и принюхался – в котелке смачно булькала уха. Друг не обманул, в здешних местах можно наловить хариуса на воистину царскую ушицу. Рот наполнился слюной, и голод, навалившийся сразу, не позволил уйти, не познакомившись с местными рыболовами. Закурив, решаю подождать.
– Ты бы, Сергей Викторович, ушицу-то посолил...
– Сан Михайлович, скотина! Ты-то откуда здесь взялся?
У небольшой сосенки, улыбаясь, стоит Саша с закопчённым чайником.
– За водичкой ходил.
– Заикой чуть не сделал! Нехороший человек. Рассказывай, как здесь очутился? Я всё время шёл один, никто меня не обгонял, дороги параллельно речке нет, а добираюсь до места, и – нате вам...
– Ты, Серёга, вкруговую шёл. Обгонять тебя и нужды не было. Здесь до деревни рукой подать, а ты километров двадцать отмахал. Я ж тебя на прогулку специально отправил, а то ты со своей работой скоро свихнёшься: ни сна, ни отдыха. Устал, дружище?
На такие слова и обижаться-то глупо. А путешествие, да по такой красоте, хоть и забрало силы, но наполнило душу тихой радостью жизни. Придётся похвалить друга. Напустить тайны, чтобы устроить маленький сюрприз, – в этом весь он. Встретить уставшего путника костерком да с ухой (а уха-то настоящее чудо!) – лучший подарок. Плюс ко всему Саня, зная мою упрямую натуру, прикинул и решил, что одного не очень продвинутого туриста не следует отпускать на серьёзное мероприятие, в котором замешан бог знает кто. Мало ли что под землёй может случиться? В этой пещере уже гибли люди, и подстраховать старого приятеля – дело правильное и необходимое. Естественно, ни о какой ночёвке в пещере уже и речь не шла. Вечер у костра, с ухой да под водочку, и задушевная беседа до утра – такова скромная сегодняшняя программа.
А я и не возражаю.
Морозкина оказывается маленьким, текущим среди камней ручейком с берегами, заросшими черёмухой. Заросли так густы, что часто речушку не только не видно, но даже и не слышно. Лишь влажная прохлада от воды, висящая в воздухе, напоминает о ней.
Я втянулся в походный ритм и нисколько не устал, но, поразмыслив, решаю устроить последний привал. Куря ароматную сигарету, проверяю – не забыл ли чего в машине, впрочем, всё равно ведь назад уже не побегу. От чересчур глубокой затяжки долго кашляю, в голове в который раз крутятся правильные мысли о вреде курения. Сколько раз пытался бросить эту чёртову привычку, но безуспешно. И дело здесь не только в слабости воли; один раз, когда на меня нашёл добрый ум и я на полгода оторвался от сигареты, пришла напасть с другой стороны. Вес стал набираться как на дрожжах. Поборовшись с телом всевозможными силовыми нагрузками, решаю отложить такое хорошее дело до лучших времён. И пусть иногда душу калечит кашель, зато в зеркале с утра отражается симпатичное, чуть вытянутое худощавое лицо с едва заметными морщинками у глаз, а копна русых волос придаёт ему особый шарм, и, если честно, я часто остаюсь доволен собой. Импровизированная инвентаризация успешно завершается отсутствием недостачи. Всё на месте. Солидный термос, блестя полированным боком, наполняет пластик одноразового стаканчика крепким кофе; с наслаждением пью горячий напиток, закусывая парой бутербродов с тоненькими кругляшками сырокопчёной колбасы. Вроде сыт был, но свежий воздух будит аппетит.
Прошёл час спуска, а я не уставал поражаться чудной картине передо мною. Я практически забыл о цели похода, любуясь пейзажем. Посмотреть было на что. Морозкина струится по дну глубокого лога. Склоны поднимаются местами метров на сто, отвесные, со скалами, покрытыми мхом. К моей радости, камни не заросли кустарником, и вся эта красота как на ладони. Сверху к логу подступает смешанный уральский лес. Тут и огромные ели с густым лапником, через который сложно пробиться даже солнцу, и сосны, высокие и прямые, как мачты кораблей Великой армады, белоствольные берёзки с жёлтой осенней листвой, красные полотнища рябин и золото вездесущих клёнов. Многие деревья мне, как истинно городскому жителю, неизвестны, но и они, чуть иной цветовой гаммой, делают чудесную картину подлинным шедевром величайшего художника – природы. Воистину – золотая осень! Временами налетавший ветер, срывая листву, делал листопад таким густым, что мерк свет, как в сильное солнечное затмение. Это чудо завораживало. Осенний лес был частью какой-то невероятно сказочной страны.
Чем ниже по течению я спускался, тем чаще встречались скалы. Приглядываясь, стал замечать тёмные расщелины, которые, возможно, и были входами в многочисленные пещеры-гроты. Доверяя Александру, который в детстве излазил все эти места, я не стал напрасно терять время, проверять каждый, а искал приметы тропы к пещере, где с ним и приключилось то странное происшествие. Лог становился всё шире, теперь надо идти правым берегом речки, чтобы не пропустить нужное место.
Промоина возникла под ногами совершенно неожиданно, и я едва не свалился с обрыва. Впрочем, падение по пологому склону вряд ли бы доставило серьёзные проблемы. Наконец появился мост. Да! Это творение – на века, не то что строят люди. Матушка-природа постаралась на славу. Каменный свод моста, примерно пятиметровой толщины, могло разрушить только его величество время. Пройдут столетия, сменятся десятки поколений, а это чудо и не шелохнётся. А что если выбить на скале его название, для далёких потомков? Пусть гадают: кто такой Серёга и за что мост в его честь назван. Хотя, нет, не стоит, пусть всё остается так, как есть: природа величава именно в своей девственной красоте.
Серёгиным мостом, чудным природным образованием, можно не только любоваться, он вполне годен и для банального подъёма на склон лога. Тропинка бежит, петляя в густой траве, и по её незарастающей ниточке можно добраться до нужного входа. Вот, наконец, небольшой подъём в гору и последний рывок. До пещеры теперь едва ли больше километра. Сверху ещё раз любуюсь мостом и, не удержавшись, восторженно свищу: да, стоило побить ноги ради такой красоты!
Тропинка хорошо утоптана. Меня это не удивило; предупреждение о том, что эти места пользуются определённой популярностью, я не забыл. Конечно, хотелось бы побыть одному, но что поделать – места, любимые многими, пустуют редко.
Потянуло дымком. Ну вот! Куда ни беги, от цивилизации не скрыться. Хорошо бы это были туристы-спелеологи, а не местные пацаны, выбравшиеся на природу погудеть в компании. Уже видно бледное на свету пламя костра. Встречи не избежать. Что ж, представлюсь спелеологом, посижу в компании, поговорю и под удобным предлогом уйду поближе к пещере. Ночёвка под открытым небом в мои планы не входила. Я ещё до отъезда решил – если успею к вечеру добраться до места, ночь проведу под землёй.
У костра пусто, но по висящему над огнём котелку и нехитрым пожиткам, лежащим рядом, ясно, что хозяева отлучились недалеко. Я подошёл ближе и принюхался – в котелке смачно булькала уха. Друг не обманул, в здешних местах можно наловить хариуса на воистину царскую ушицу. Рот наполнился слюной, и голод, навалившийся сразу, не позволил уйти, не познакомившись с местными рыболовами. Закурив, решаю подождать.
– Ты бы, Сергей Викторович, ушицу-то посолил...
– Сан Михайлович, скотина! Ты-то откуда здесь взялся?
У небольшой сосенки, улыбаясь, стоит Саша с закопчённым чайником.
– За водичкой ходил.
– Заикой чуть не сделал! Нехороший человек. Рассказывай, как здесь очутился? Я всё время шёл один, никто меня не обгонял, дороги параллельно речке нет, а добираюсь до места, и – нате вам...
– Ты, Серёга, вкруговую шёл. Обгонять тебя и нужды не было. Здесь до деревни рукой подать, а ты километров двадцать отмахал. Я ж тебя на прогулку специально отправил, а то ты со своей работой скоро свихнёшься: ни сна, ни отдыха. Устал, дружище?
На такие слова и обижаться-то глупо. А путешествие, да по такой красоте, хоть и забрало силы, но наполнило душу тихой радостью жизни. Придётся похвалить друга. Напустить тайны, чтобы устроить маленький сюрприз, – в этом весь он. Встретить уставшего путника костерком да с ухой (а уха-то настоящее чудо!) – лучший подарок. Плюс ко всему Саня, зная мою упрямую натуру, прикинул и решил, что одного не очень продвинутого туриста не следует отпускать на серьёзное мероприятие, в котором замешан бог знает кто. Мало ли что под землёй может случиться? В этой пещере уже гибли люди, и подстраховать старого приятеля – дело правильное и необходимое. Естественно, ни о какой ночёвке в пещере уже и речь не шла. Вечер у костра, с ухой да под водочку, и задушевная беседа до утра – такова скромная сегодняшняя программа.
А я и не возражаю.
Глава 4
Прохлада октябрьского утра нас совсем не коснулась. Михалыч всю бурную молодость провёл в лесных походах и ночлег устроил профессионально. Я, конечно, тоже не новичок в туризме, но у нас, уфологов, есть своя специфика. Поэтому устройство ночёвки целиком и полностью доверяю Саше. Мои обязанности: натаскать дров да болтовнёй у огня прогнать сон. К ночи развели три костра: один большой, посередине, и по бокам два маленьких. Когда большой прогорел, его место застлали пихтовым лапником, на мягкую перину которого и улеглись. Снизу, точно печка, грела накалённая костром земля, а по бокам отгоняли холод тлеющие угли маленьких костров. Я и предположить не мог, что ночью под открытым небом, да еще в октябре месяце, можно вспотеть. К слову, бывалые охотники рассказывали, что иногда просыпались засыпанные снегом и не замерзали.
Долго лежать в тёплых спальниках с подогревом никто не собирался, не та цель у нашего предприятия. Ещё заранее внесли некоторые коррективы в мероприятие. Во-первых, перед спуском решили взять дополнительное снаряжение, которое Александр захватил с собой. В объёмном вещмешке аккуратно уложены лодка и два комплекта гидрокостюмов. Акваланги мы с трудом дотащили из стоящей за полкилометра машины, но, думаю, игра этого стоила. Летом вся пещера заполнена водой, а, поскольку мы серьёзно настроены на разгадку тайны, работать решили по всем правилам. Дело в том, что для путешествия к озеру хватило бы лодки, но а вот дальше продвигаться сложнее: путь преграждают несколько сифонов, пройти которые можно лишь в аквалангах. И, во-вторых: перед серьёзным делом нужно хорошенько подкрепиться, забыв на время о спиртном.
Завтрак на природе – это вообще сказка. Задетый за живое вчерашней ухой, я решаю показать приятелю, что и мы не лыком шиты. Вытряхнув рюкзак, быстро провожу ревизию продуктов, кроме того, нагло выгребаю из багажника Сашиного авто и его запасы. Сходив второй раз к машине, я посылаю друга погулять часок, может, другой. Причём выдаю это таким тоном, что, поняв серьёзность моих намерений, он бросает в сторону:
– Если, уважаемый Сергей Викторович, завтрак будет менее чем из трёх блюд, я на тебя подам в суд за издевательство, – по его лицу чётко видно: подаст, мало того, скорее всего выиграет дело, и, возможно, меня осудят пожизненно.
Я принимаю вызов с лёгкостью, но лишь потому, что набор продуктов меня вполне устраивает. В сборах Александра активно участвовала жена: это сразу видно по характерному разнообразию продуктов, которые подобрать могла только женщина. К тому же она не забыла положить овощи и великолепный набор специй.
Итак, я приступаю. Некоторое время приходится повозиться с костром, его нестабильное горение не улучшит вкусовых качеств завтрака. Добившись более-менее равномерного пламени, сразу начинаю три блюда. Это, конечно, хлопотно: костёр не газовая плита, но резерв времени у меня достаточный.
Утро меж тем выдалось чудесное. Яркий почти летний свет солнца на голубом небосводе. Прохладный ветерок шевелит волосы, да дымок сладко щекочет ноздри. Сон уйдя оставил прекрасное настроение; мурлыкая незатейливую песенку, чищу картошку. И надо сказать, завтрак получился как-то сам собой.
– Михалыч! – кричу, сложив руки рупором. – Пошли завтракать!
Долго звать не пришлось. Насвистывая некую мелодию, он, помахивая веткой ивы как тростью, неожиданно оказывается прямо у костра.
– Звали, Сергей Викторович? Наверное, управились с овсянкой?
На провокации не реагирую, а просто наливаю в походный котелок острый мясной суп с картошкой и домашней лапшой. Банальное на первый взгляд блюдо приправлено кинзой, луком, укропом, петрушкой с добавкой пряностей в виде смеси пяти перцев.
Михалыч ещё не съел половину чашки, как становится понятно, что меру пресечения мне уже заменили с ареста на подписку о невыезде. Ложка так и летает по одному и тому же маршруту: котелок – рот. Я некоторое время крепился, но мой героизм грозит оставить меня без первого, и я с азартом включаюсь в это своеобразное соревнование. Победа, конечно, осталась не за мной, но и Сергею Викторовичу немного перепало.
На второе у меня фирменное блюдо. Я никогда не готовил его на костре, но решил попробовать по ряду причин. Подложка с куриными грудками вначале не вызвала энтузиазма. Первая мысль – просто поджарить курицу. Но, изучая содержимое багажника, я наткнулся на коробку апельсинового сока. Это знак. Дальше всё просто: оставил залитые соком грудки на час, обильно переложив их репчатым луком, а позже, когда они пропитались ароматом цитрусовых, чуть потушил блюдо на малиновых углях. Это творение стало моим оправдательным приговором.
– За заслуги перед голодными людьми в моём лице наградить Морозкова Сергея Викторовича орденом, впрочем, можно двумя сразу, – это было сказано во время поедания, нет, гораздо точнее, уничтожения моей третьей фишки.
Пакет с черносливом и ореховое ассорти я за десять минут превратил в конфеты. Нафаршированные ореховой крошкой ягоды очень кстати к особо заваренному зелёному чаю. Михалыча почти наповал сразил этот кондитерский шедевр. Он, конечно, некоторое время пытался принизить их вкусовые качества, но меня не проведёшь, и Саша сдался. Попивая чай, этот обжора чуть не час восхвалял мой кулинарный талант. К пещере мы вышли с большим опозданием, часа на два, поскольку нести весь груз и объевшегося друга, несмотря на его просьбы, я не согласился. И на предложение остаться здесь на обед и на ужин, а потом и ещё на недельку – тоже.
Долго лежать в тёплых спальниках с подогревом никто не собирался, не та цель у нашего предприятия. Ещё заранее внесли некоторые коррективы в мероприятие. Во-первых, перед спуском решили взять дополнительное снаряжение, которое Александр захватил с собой. В объёмном вещмешке аккуратно уложены лодка и два комплекта гидрокостюмов. Акваланги мы с трудом дотащили из стоящей за полкилометра машины, но, думаю, игра этого стоила. Летом вся пещера заполнена водой, а, поскольку мы серьёзно настроены на разгадку тайны, работать решили по всем правилам. Дело в том, что для путешествия к озеру хватило бы лодки, но а вот дальше продвигаться сложнее: путь преграждают несколько сифонов, пройти которые можно лишь в аквалангах. И, во-вторых: перед серьёзным делом нужно хорошенько подкрепиться, забыв на время о спиртном.
Завтрак на природе – это вообще сказка. Задетый за живое вчерашней ухой, я решаю показать приятелю, что и мы не лыком шиты. Вытряхнув рюкзак, быстро провожу ревизию продуктов, кроме того, нагло выгребаю из багажника Сашиного авто и его запасы. Сходив второй раз к машине, я посылаю друга погулять часок, может, другой. Причём выдаю это таким тоном, что, поняв серьёзность моих намерений, он бросает в сторону:
– Если, уважаемый Сергей Викторович, завтрак будет менее чем из трёх блюд, я на тебя подам в суд за издевательство, – по его лицу чётко видно: подаст, мало того, скорее всего выиграет дело, и, возможно, меня осудят пожизненно.
Я принимаю вызов с лёгкостью, но лишь потому, что набор продуктов меня вполне устраивает. В сборах Александра активно участвовала жена: это сразу видно по характерному разнообразию продуктов, которые подобрать могла только женщина. К тому же она не забыла положить овощи и великолепный набор специй.
Итак, я приступаю. Некоторое время приходится повозиться с костром, его нестабильное горение не улучшит вкусовых качеств завтрака. Добившись более-менее равномерного пламени, сразу начинаю три блюда. Это, конечно, хлопотно: костёр не газовая плита, но резерв времени у меня достаточный.
Утро меж тем выдалось чудесное. Яркий почти летний свет солнца на голубом небосводе. Прохладный ветерок шевелит волосы, да дымок сладко щекочет ноздри. Сон уйдя оставил прекрасное настроение; мурлыкая незатейливую песенку, чищу картошку. И надо сказать, завтрак получился как-то сам собой.
– Михалыч! – кричу, сложив руки рупором. – Пошли завтракать!
Долго звать не пришлось. Насвистывая некую мелодию, он, помахивая веткой ивы как тростью, неожиданно оказывается прямо у костра.
– Звали, Сергей Викторович? Наверное, управились с овсянкой?
На провокации не реагирую, а просто наливаю в походный котелок острый мясной суп с картошкой и домашней лапшой. Банальное на первый взгляд блюдо приправлено кинзой, луком, укропом, петрушкой с добавкой пряностей в виде смеси пяти перцев.
Михалыч ещё не съел половину чашки, как становится понятно, что меру пресечения мне уже заменили с ареста на подписку о невыезде. Ложка так и летает по одному и тому же маршруту: котелок – рот. Я некоторое время крепился, но мой героизм грозит оставить меня без первого, и я с азартом включаюсь в это своеобразное соревнование. Победа, конечно, осталась не за мной, но и Сергею Викторовичу немного перепало.
На второе у меня фирменное блюдо. Я никогда не готовил его на костре, но решил попробовать по ряду причин. Подложка с куриными грудками вначале не вызвала энтузиазма. Первая мысль – просто поджарить курицу. Но, изучая содержимое багажника, я наткнулся на коробку апельсинового сока. Это знак. Дальше всё просто: оставил залитые соком грудки на час, обильно переложив их репчатым луком, а позже, когда они пропитались ароматом цитрусовых, чуть потушил блюдо на малиновых углях. Это творение стало моим оправдательным приговором.
– За заслуги перед голодными людьми в моём лице наградить Морозкова Сергея Викторовича орденом, впрочем, можно двумя сразу, – это было сказано во время поедания, нет, гораздо точнее, уничтожения моей третьей фишки.
Пакет с черносливом и ореховое ассорти я за десять минут превратил в конфеты. Нафаршированные ореховой крошкой ягоды очень кстати к особо заваренному зелёному чаю. Михалыча почти наповал сразил этот кондитерский шедевр. Он, конечно, некоторое время пытался принизить их вкусовые качества, но меня не проведёшь, и Саша сдался. Попивая чай, этот обжора чуть не час восхвалял мой кулинарный талант. К пещере мы вышли с большим опозданием, часа на два, поскольку нести весь груз и объевшегося друга, несмотря на его просьбы, я не согласился. И на предложение остаться здесь на обед и на ужин, а потом и ещё на недельку – тоже.
Глава 5
Небольшая расселина и есть вход в ту самую пещеру. Ничем особо не примечательное место, скала с нагромождением камней. Бросается в глаза мраморная доска с надписью: «Туристы, снимите шапки. Здесь погиб наш Колюня» и строчка даты.
– Это один из погибших здесь, – поясняет Михалыч, – в память о втором ничего не написали.
Пора начинать спуск. Ещё довольно далеко от входа в пещеру мы почувствовали, как оттуда тянет холодом. Саша на правах аборигена берёт инициативу в свои руки, быстро ныряет между камнями, нависающими над входом, и уже снизу говорит, чтобы я передал снаряжение. Все указания выполняю быстро, очень уж хочется оказаться там – в пещере.
Наконец вещи переданы, и я спускаюсь следом. Переход от яркого света к почти полной тьме вынуждает некоторое время оставаться на месте. И только когда глаза привыкают ко мраку, немного оглядываюсь. Идти здесь невозможно – всё завалено огромными камнями, остаётся только пробираться между ними, заняв почти горизонтальное положение, опираясь спиной об один, а шагая по второму. К этому неудобству добавляется необходимость перетаскивания вещей. Утешает только то, что этот кошмар кончится через двадцать метров. Дальше все неровности скроет вода.
Быстро надуваем лодку и укладываем в неё снаряжение. По старой русской традиции перед дорожкой присаживаемся; пьём кофе из термоса, друг курит. Всё! Пора.
Через минуту после отплытия я немею от восхищения здешней красотой. Мощные лучи фонарей, дробясь в небольшой ряби на воде, миллионами зайчиков разбегаются по стенам пещеры. Кажется, что мы внутри некоего сказочного зеркального дворца. А какая в пещере вода! Направляя луч света вниз, я видел дно так же отчётливо, как если бы шёл по нему, а глубина местами доходила до пяти метров.
Миновав коридор с очень невысоким сводом (местами даже приходилось ложиться на дно лодки), мы оказываемся совсем рядом с озером. Становится мелко, сначала до дна можно достать веслом, а чуть позже вообще приходится оставить лодку. Последние метры тащим её на руках.
Наконец добрались. Если бы Саша не сказал – я и не понял, что мы у цели. Ничего примечательного – такая же пещера, вода, но разница есть: дно озера не каменистое, а покрыто толстым слоем глины. Александр закуривает:
– Вот на этом берегу всё и произошло.
И он показывает, где водку пил, где спал, куда закатил пустую бутылку. Показал и грот – ответвление от основного хода пещеры. Любопытное местечко: если бы не грязь, можно бы и осмотреться. Но лежащий на полу грота слой мокрой глины, скользкой и вязкой, резко уменьшает наши желания. Поэтому, уделив осмотру несколько минут, мы без сожаления покидаем это место. На берегу мы решаем оставить часть ненужных вещей, перекусить и в относительном комфорте переодеться в гидрокостюмы. Впереди проход сифонов, и с собой можно взять только самое необходимое и к тому же герметично упакованное.
Упаковывать приходится долго – необходимых вещей оказалось предостаточно. Не обходится и без взаимных подколов: друг, заядлый курильщик, долго раздумывает, сколько прихватить с собой пачек сигарет, словно собирается пробыть в пещере целую неделю. Через несколько минут достаётся и мне: точно в ответ на мою иронию он долго хохочет над моим портативным металлоискателем.
По местным легендам, здесь в пещерах во время гражданской войны скрывалась банда, наводившая ужас на окрестные селения. Судьба её загадочна. Банда не была уничтожена, а просто пропала. Поговаривали, что всё награбленное спрятано в какой-то из пещер. Конечно, клад искали многие, но безуспешно. Подтверждением существования банды были не только рассказы, но и многочисленные находки – оружие, кстати неплохо сохранившееся и вполне пригодное к использованию. Об этом много не болтали – всё-таки криминал. Михалыч решил, что я, каким-то образом узнав про эту тайну, думаю вместо исследований заняться кладоискательством. Тогда мы даже представить себе не могли, какую службу нам сослужит этот прибор. Закончив приготовления, мы отправляемся дальше. Это были первые шаги по длинной дороге невероятных приключений...
Плавание по озеру проходит уже без восторгов, по-деловому; даже к красоте можно привыкнуть. Ещё перед спуском Михалыч растолковывает, что исследована пещера не полностью, и, пройдя три сифона, мы окажемся перед неизведанным. Что ж, я не против побыть первооткрывателем.
Вот и первый сифон, потолок пещеры уходит под воду, дальнейшее путешествие возможно только в аквалангах. Нырять с баллонами в открытом водоёме – это сущий пустяк по сравнению с погружением в пещере. Становится по-настоящему страшно, хотя страх чуть отпускает, едва мы делаем пробное погружение на пару минут для проверки аппаратуры, но до конца избавиться от его холодных щупалец не удаётся. Начало сифона представляет неширокий тоннель: лучи фонарей не теряются в бездонных глубинах, а натыкаются на потолок или дно, и близость стен действует успокаивающе.
Ныряем. Первую минуту кручу головой на триста шестьдесят градусов – так всё интересно, но это быстро проходит, и я плыву вслед за другом. Отблеск красного цвета заставляет вздрогнуть. Непонятная ситуация: вроде у товарища сзади стоп-сигналов нет, тогда откуда отблеск, не может быть, чтобы показалось. Делаю рывок, догоняю его. А он сам поджидает меня и встревожен не меньше. Как жаль, что невозможно говорить в акваланге, но я делаю знак, и мы подплываем к стене. Пальцем пишу букву за буквой: к-р-а-с-н-ы-й с-в-е-т! Друг кивает головой и показывает в обратную сторону. Возвращаемся, чтобы обсудить ситуацию. Плывём медленно, осматриваем даже мелкие трещинки. Отблеск не повторяется.
Всплываем и быстро, без слов, забираемся в лодку. Рассказывать начинаю я, а Александр с наслаждением вскрывает упакованную в целлофан пачку сигарет. Никаких объяснений происходящему придумать не могу, говорю только о месте, где заметил отблеск. Найти несложно, но на обратном пути мы там тоже проплывали – и ничего. Михалыч в недоумении. Решаем доплыть до лагеря и там ещё покумекать. Плывём так быстро, что едва не врезаемся в камни у берега. И только тут замечаем, что мы даже баллоны не сняли. Ладно – снимем уже на берегу. Спешно выгружаемся, сначала выкладываем герметичные пакеты, потом снимаем акваланги.
Красный отблеск заставляет присесть от неожиданности. Сразу становится понятно – это зажёгся светодиод моего металлоискателя, среагировав на положенный рядом баллон. Свет достаточно яркий, ведь гермопакет сделан из прозрачного пластика. Я перед упаковкой проверял аппарат и забыл его выключить. На что же он среагировал? Пакет всё плавание был у меня в руке и близко у баллона оказаться не мог. Значит, причина в другом – он где-то засёк металл.
Начинаю в голове прокручивать всю картину погружения, Саша заставляет делать это вслух, часто перебивая и комментируя. Сходимся во мнении, что металл, на который среагировал аппарат, находится в стене пещеры, поскольку близко ко дну мы не плыли. И металл, если он есть, должен быть в правой стене сифона. Объясняется и отсутствие сигнала металлоискателя на обратном пути: движение у нас правостороннее, туда и обратно мы плыли, инстинктивно придерживаясь правой стороны.
Желание отправиться для выяснения случившегося давим в зародыше, теперь спешить не нужно: времени потеряно много, и, даже если ничего не найдём, проход сифонов придётся отложить на завтра. Но оба уверены, что какую-то тайну пещеры мы всё-таки раскроем. Сейчас же необходимо немного отдохнуть и, самое главное, успокоиться. Решаем сделать привал на пару часов и плотно перекусить. Поедим горяченького. Здесь в пещере костры разводить опасно: за-просто можно угореть, но приготовить обед на спиртовке проблем не составляет. За это, естественно, берусь я. Делаю всё по-простому, но с выдумкой, за что во время обеда удостаиваюсь очередного ордена.
Обед затягивается на все два отпущенных часа, разговариваем без умолку. Строим разные предположения: от спрятанного клада или золотой жилы до засаженного туристического топора в щель, которую мы не разглядели из-за глины, покрывающей кроме дна пещеры ещё и стены. Версия топора, предложенная другом, смешит, но это сейчас только на пользу – разрядка необходима.
– Это один из погибших здесь, – поясняет Михалыч, – в память о втором ничего не написали.
Пора начинать спуск. Ещё довольно далеко от входа в пещеру мы почувствовали, как оттуда тянет холодом. Саша на правах аборигена берёт инициативу в свои руки, быстро ныряет между камнями, нависающими над входом, и уже снизу говорит, чтобы я передал снаряжение. Все указания выполняю быстро, очень уж хочется оказаться там – в пещере.
Наконец вещи переданы, и я спускаюсь следом. Переход от яркого света к почти полной тьме вынуждает некоторое время оставаться на месте. И только когда глаза привыкают ко мраку, немного оглядываюсь. Идти здесь невозможно – всё завалено огромными камнями, остаётся только пробираться между ними, заняв почти горизонтальное положение, опираясь спиной об один, а шагая по второму. К этому неудобству добавляется необходимость перетаскивания вещей. Утешает только то, что этот кошмар кончится через двадцать метров. Дальше все неровности скроет вода.
Быстро надуваем лодку и укладываем в неё снаряжение. По старой русской традиции перед дорожкой присаживаемся; пьём кофе из термоса, друг курит. Всё! Пора.
Через минуту после отплытия я немею от восхищения здешней красотой. Мощные лучи фонарей, дробясь в небольшой ряби на воде, миллионами зайчиков разбегаются по стенам пещеры. Кажется, что мы внутри некоего сказочного зеркального дворца. А какая в пещере вода! Направляя луч света вниз, я видел дно так же отчётливо, как если бы шёл по нему, а глубина местами доходила до пяти метров.
Миновав коридор с очень невысоким сводом (местами даже приходилось ложиться на дно лодки), мы оказываемся совсем рядом с озером. Становится мелко, сначала до дна можно достать веслом, а чуть позже вообще приходится оставить лодку. Последние метры тащим её на руках.
Наконец добрались. Если бы Саша не сказал – я и не понял, что мы у цели. Ничего примечательного – такая же пещера, вода, но разница есть: дно озера не каменистое, а покрыто толстым слоем глины. Александр закуривает:
– Вот на этом берегу всё и произошло.
И он показывает, где водку пил, где спал, куда закатил пустую бутылку. Показал и грот – ответвление от основного хода пещеры. Любопытное местечко: если бы не грязь, можно бы и осмотреться. Но лежащий на полу грота слой мокрой глины, скользкой и вязкой, резко уменьшает наши желания. Поэтому, уделив осмотру несколько минут, мы без сожаления покидаем это место. На берегу мы решаем оставить часть ненужных вещей, перекусить и в относительном комфорте переодеться в гидрокостюмы. Впереди проход сифонов, и с собой можно взять только самое необходимое и к тому же герметично упакованное.
Упаковывать приходится долго – необходимых вещей оказалось предостаточно. Не обходится и без взаимных подколов: друг, заядлый курильщик, долго раздумывает, сколько прихватить с собой пачек сигарет, словно собирается пробыть в пещере целую неделю. Через несколько минут достаётся и мне: точно в ответ на мою иронию он долго хохочет над моим портативным металлоискателем.
По местным легендам, здесь в пещерах во время гражданской войны скрывалась банда, наводившая ужас на окрестные селения. Судьба её загадочна. Банда не была уничтожена, а просто пропала. Поговаривали, что всё награбленное спрятано в какой-то из пещер. Конечно, клад искали многие, но безуспешно. Подтверждением существования банды были не только рассказы, но и многочисленные находки – оружие, кстати неплохо сохранившееся и вполне пригодное к использованию. Об этом много не болтали – всё-таки криминал. Михалыч решил, что я, каким-то образом узнав про эту тайну, думаю вместо исследований заняться кладоискательством. Тогда мы даже представить себе не могли, какую службу нам сослужит этот прибор. Закончив приготовления, мы отправляемся дальше. Это были первые шаги по длинной дороге невероятных приключений...
Плавание по озеру проходит уже без восторгов, по-деловому; даже к красоте можно привыкнуть. Ещё перед спуском Михалыч растолковывает, что исследована пещера не полностью, и, пройдя три сифона, мы окажемся перед неизведанным. Что ж, я не против побыть первооткрывателем.
Вот и первый сифон, потолок пещеры уходит под воду, дальнейшее путешествие возможно только в аквалангах. Нырять с баллонами в открытом водоёме – это сущий пустяк по сравнению с погружением в пещере. Становится по-настоящему страшно, хотя страх чуть отпускает, едва мы делаем пробное погружение на пару минут для проверки аппаратуры, но до конца избавиться от его холодных щупалец не удаётся. Начало сифона представляет неширокий тоннель: лучи фонарей не теряются в бездонных глубинах, а натыкаются на потолок или дно, и близость стен действует успокаивающе.
Ныряем. Первую минуту кручу головой на триста шестьдесят градусов – так всё интересно, но это быстро проходит, и я плыву вслед за другом. Отблеск красного цвета заставляет вздрогнуть. Непонятная ситуация: вроде у товарища сзади стоп-сигналов нет, тогда откуда отблеск, не может быть, чтобы показалось. Делаю рывок, догоняю его. А он сам поджидает меня и встревожен не меньше. Как жаль, что невозможно говорить в акваланге, но я делаю знак, и мы подплываем к стене. Пальцем пишу букву за буквой: к-р-а-с-н-ы-й с-в-е-т! Друг кивает головой и показывает в обратную сторону. Возвращаемся, чтобы обсудить ситуацию. Плывём медленно, осматриваем даже мелкие трещинки. Отблеск не повторяется.
Всплываем и быстро, без слов, забираемся в лодку. Рассказывать начинаю я, а Александр с наслаждением вскрывает упакованную в целлофан пачку сигарет. Никаких объяснений происходящему придумать не могу, говорю только о месте, где заметил отблеск. Найти несложно, но на обратном пути мы там тоже проплывали – и ничего. Михалыч в недоумении. Решаем доплыть до лагеря и там ещё покумекать. Плывём так быстро, что едва не врезаемся в камни у берега. И только тут замечаем, что мы даже баллоны не сняли. Ладно – снимем уже на берегу. Спешно выгружаемся, сначала выкладываем герметичные пакеты, потом снимаем акваланги.
Красный отблеск заставляет присесть от неожиданности. Сразу становится понятно – это зажёгся светодиод моего металлоискателя, среагировав на положенный рядом баллон. Свет достаточно яркий, ведь гермопакет сделан из прозрачного пластика. Я перед упаковкой проверял аппарат и забыл его выключить. На что же он среагировал? Пакет всё плавание был у меня в руке и близко у баллона оказаться не мог. Значит, причина в другом – он где-то засёк металл.
Начинаю в голове прокручивать всю картину погружения, Саша заставляет делать это вслух, часто перебивая и комментируя. Сходимся во мнении, что металл, на который среагировал аппарат, находится в стене пещеры, поскольку близко ко дну мы не плыли. И металл, если он есть, должен быть в правой стене сифона. Объясняется и отсутствие сигнала металлоискателя на обратном пути: движение у нас правостороннее, туда и обратно мы плыли, инстинктивно придерживаясь правой стороны.
Желание отправиться для выяснения случившегося давим в зародыше, теперь спешить не нужно: времени потеряно много, и, даже если ничего не найдём, проход сифонов придётся отложить на завтра. Но оба уверены, что какую-то тайну пещеры мы всё-таки раскроем. Сейчас же необходимо немного отдохнуть и, самое главное, успокоиться. Решаем сделать привал на пару часов и плотно перекусить. Поедим горяченького. Здесь в пещере костры разводить опасно: за-просто можно угореть, но приготовить обед на спиртовке проблем не составляет. За это, естественно, берусь я. Делаю всё по-простому, но с выдумкой, за что во время обеда удостаиваюсь очередного ордена.
Обед затягивается на все два отпущенных часа, разговариваем без умолку. Строим разные предположения: от спрятанного клада или золотой жилы до засаженного туристического топора в щель, которую мы не разглядели из-за глины, покрывающей кроме дна пещеры ещё и стены. Версия топора, предложенная другом, смешит, но это сейчас только на пользу – разрядка необходима.
Глава 6
Повторные сборы и плавание до сифона проходят уже более спокойно: разобравшись с миганием, принимаем вполне естественное решение повторить нечаянный эксперимент. Михалыч не зря толкнул идею с топором: наш топорик включён в состав самого необходимого, а мои шутки про лом и лопату оказываются пустым сотрясением воздуха. Пока плыли до сифона, успели разработать примитивную систему условных сигналов – похоже, на этот раз болтать под водой придётся значительно больше.
После погружения я медленно плыву возле правой стены, держа перед собой металлоискатель, Александр уверенно мешается слева, всё время заплывая вперёд. Разделяя целиком и полностью его нетерпение, тоже прибавляю скорость. Проанализировав прошлый маршрут, я почти со стопроцентной уверенностью могу предположить, где ждать сигнал, если он будет.
Красная вспышка вновь заставила учащённо забиться сердце. Прибор чётко показывает наличие металла у самого потолка, меж тем стены вполне обычны, и ничего особенного обнаружить не удаётся. Михалыч как истинный дровосек сразу кидается на препятствие с топором наперевес. Впрочем, его богатырские удары по камню принесли столько же пользы, как и моё созерцание данного процесса. Никакого результата – стена чуть поцарапана, и ни один камешек не отделился от скалы.
Решение, созревшее у меня в голове, никакими условными знаками под водой растолковать невозможно, поэтому, приложив огромные, в том числе и физические усилия, я практически уволок друга обратно.
– Серёга, ты чё меня от дела оторвал? Ещё чуть, и результат был бы наверняка.
– «Бы» мешает. Я чуть понимаю в камне. Эту скалу просто так не возьмёшь, а то, что ломать нужно – это факт. Прибор показывает металл, он недалеко. Сколько до него? Судя по показаниям – до метра, а это, я тебе скажу, не килограмм бананов. И что ты теперь будешь делать, за ломиком побежишь?!
Это первые слова перепалки после всплытия.
– Саш, я в жизни своей кем только не работал, и в том числе крепко натаскан в буровзрывных работах – намёк, я надеюсь, понятен?
Друг ошарашенно смотрит на меня.
– Ну, так давай взорвём эту скалу к чертям собачьим!
– Извини, но я забыл взять с собой пачку тротиловых шашек, бухту детонирующего шнура, пару капсюлей, взрывную машинку, – иронизирую я. – Вот выберемся наверх, там всё прикинем и решим.
Двигаемся к берегу, предварительно обсуждая тонкости предстоящего дела. Александру теперь приходится только поддакивать, в горном деле он, как бы выразиться помягче, во – чайник! Командовать парадом поручено мне.
Решение о выходе из пещеры на поверхность сейчас единственно правильное: серьёзное дело требует и соответствующей подготовки. Поэтому сборы в обратный путь времени совсем не отнимают; снаряжение как попало сваливается в лодку, и мы отчаливаем.
Только добравшись до выхода, начинаем понимать, что здорово устали – не столько физически, сколько морально. Невероятность происходящего разрывает мозги на части. Случайная вспышка металлоискателя, но как она всё повернула!
Наверху уже вечер, темнеет. После краткого совета решаем остаться на ещё одну ночёвку в лесу. Сразу ехать за триста километров после таких серьёзных потрясений заставить себя трудно. Хочется проработать все варианты, поговорить, и желательно без посторонних. Мы люди взрослые и отчётливо понимаем, что по приезде в город это сделать будет нереально.
После погружения я медленно плыву возле правой стены, держа перед собой металлоискатель, Александр уверенно мешается слева, всё время заплывая вперёд. Разделяя целиком и полностью его нетерпение, тоже прибавляю скорость. Проанализировав прошлый маршрут, я почти со стопроцентной уверенностью могу предположить, где ждать сигнал, если он будет.
Красная вспышка вновь заставила учащённо забиться сердце. Прибор чётко показывает наличие металла у самого потолка, меж тем стены вполне обычны, и ничего особенного обнаружить не удаётся. Михалыч как истинный дровосек сразу кидается на препятствие с топором наперевес. Впрочем, его богатырские удары по камню принесли столько же пользы, как и моё созерцание данного процесса. Никакого результата – стена чуть поцарапана, и ни один камешек не отделился от скалы.
Решение, созревшее у меня в голове, никакими условными знаками под водой растолковать невозможно, поэтому, приложив огромные, в том числе и физические усилия, я практически уволок друга обратно.
– Серёга, ты чё меня от дела оторвал? Ещё чуть, и результат был бы наверняка.
– «Бы» мешает. Я чуть понимаю в камне. Эту скалу просто так не возьмёшь, а то, что ломать нужно – это факт. Прибор показывает металл, он недалеко. Сколько до него? Судя по показаниям – до метра, а это, я тебе скажу, не килограмм бананов. И что ты теперь будешь делать, за ломиком побежишь?!
Это первые слова перепалки после всплытия.
– Саш, я в жизни своей кем только не работал, и в том числе крепко натаскан в буровзрывных работах – намёк, я надеюсь, понятен?
Друг ошарашенно смотрит на меня.
– Ну, так давай взорвём эту скалу к чертям собачьим!
– Извини, но я забыл взять с собой пачку тротиловых шашек, бухту детонирующего шнура, пару капсюлей, взрывную машинку, – иронизирую я. – Вот выберемся наверх, там всё прикинем и решим.
Двигаемся к берегу, предварительно обсуждая тонкости предстоящего дела. Александру теперь приходится только поддакивать, в горном деле он, как бы выразиться помягче, во – чайник! Командовать парадом поручено мне.
Решение о выходе из пещеры на поверхность сейчас единственно правильное: серьёзное дело требует и соответствующей подготовки. Поэтому сборы в обратный путь времени совсем не отнимают; снаряжение как попало сваливается в лодку, и мы отчаливаем.
Только добравшись до выхода, начинаем понимать, что здорово устали – не столько физически, сколько морально. Невероятность происходящего разрывает мозги на части. Случайная вспышка металлоискателя, но как она всё повернула!
Наверху уже вечер, темнеет. После краткого совета решаем остаться на ещё одну ночёвку в лесу. Сразу ехать за триста километров после таких серьёзных потрясений заставить себя трудно. Хочется проработать все варианты, поговорить, и желательно без посторонних. Мы люди взрослые и отчётливо понимаем, что по приезде в город это сделать будет нереально.
Глава 7
Устройство ночлега отнимает последние силы, но, несмотря на усталость, делаем всё основательно. При свете костра, поужинав, пробуем чётко спланировать дальнейшие действия. Несколько наиболее очевидных вариантов из-за банальности даже не рассматриваем.
– Серёг, сначала надо определиться с такой казалось бы мелочью, о чём можно говорить дома, а что лучше оставить при себе. Всю правду раскрывать нельзя ни в коем случае. Во-первых – это наше открытие, хотя, может быть, не стоящее и выеденного яйца, а во-вторых – нам родные не дадут осуществить задуманное. Подземный взрыв – дело опасное, тут и неспециалисту понятно. Предлагаю сослаться на ограниченный запас кислорода и сказать, что вернулись для более серьёзной подготовки к следующему погружению. Думаю, что это воспримется нормально. Что скажешь?
– Что тут можно сказать? Наверное, мы с тобой, Александр Михайлович, уже давно выросли из нашего светлого пионерского детства и врём значительно чаще, чем говорим правду. Ну раз у нас кислород кончился, так и скажем. А насчёт тягот и лишений по проведению взрывных работ даже не парься. Я же не лезу с паяльником в твои микросхемы, потому что знаю: если понадобится, ты сотворишь требуемое. Пожалуй, единственное, что напрягает, – это доставить сюда пару шашек и бухту детонирующего шнура. Наших ментов не понять: то глотают купюры как наживку, то собственными деньгами рискуешь подавиться.
– Серёг, сначала надо определиться с такой казалось бы мелочью, о чём можно говорить дома, а что лучше оставить при себе. Всю правду раскрывать нельзя ни в коем случае. Во-первых – это наше открытие, хотя, может быть, не стоящее и выеденного яйца, а во-вторых – нам родные не дадут осуществить задуманное. Подземный взрыв – дело опасное, тут и неспециалисту понятно. Предлагаю сослаться на ограниченный запас кислорода и сказать, что вернулись для более серьёзной подготовки к следующему погружению. Думаю, что это воспримется нормально. Что скажешь?
– Что тут можно сказать? Наверное, мы с тобой, Александр Михайлович, уже давно выросли из нашего светлого пионерского детства и врём значительно чаще, чем говорим правду. Ну раз у нас кислород кончился, так и скажем. А насчёт тягот и лишений по проведению взрывных работ даже не парься. Я же не лезу с паяльником в твои микросхемы, потому что знаю: если понадобится, ты сотворишь требуемое. Пожалуй, единственное, что напрягает, – это доставить сюда пару шашек и бухту детонирующего шнура. Наших ментов не понять: то глотают купюры как наживку, то собственными деньгами рискуешь подавиться.