Та же Великая Французская революция наплодила в 1790–1793 годах сотни революционных генералов. И чем они кончили? Кто оказался на гильотине, кто – в эмиграции, кто – в ссылке во Франции, а в лучшем случае – в канцелярской тиши Военного министерства империи.
   Ну а Милан, Вену, Каир, Рим, Неаполь, Мадрид и т. д. брали новые люди, бывшие сержанты и лейтенанты из «когорты Бонапарта».
   Подобное случилось и в Красной армии. Сталин не мог потерпеть в ней ни «красных бонапартов» типа Тухачевского, ни малограмотных полевых командиров – выдвиженцев Троцкого.
   В итоге сотни тысяч подобных персонажей были преданы суду, казнены или отправлены в концлагерь. Кстати, концлагеря – это не выдумка большевиков. Их еще в 1900 году создали англичане, причем даже не для пленных, а для мирного населения бурских республик. За два года там погибло 30 % женщин и 80 % детей.
   Позже, в конце 1918 года, «просвещенные мореплаватели» открыли первые концлагеря на российской земле в районе Мурманска и Архангельска. Смертность там за год составила около 50 %.
   Понятно, что условия жизни в советских концлагерях (ГУЛАГе) были плохими, хотя и совсем не такими ужасными, как их расписывают всякие там Солженицыны и К°. Сейчас наши либералы обожают запугивать оппонентов: «А вы хотели бы оказаться в ГУЛАГе?». Эх, была бы машина времени, и оным либералам предложил бы злой волшебник на выбор: ГУЛАГ, тюрьмы Соловецкого и Спасо-Евфимьевского монастырей XVII–XIX веков (то есть «каменные мешки», в которых пожизненно, без прогулок, сидели заключенные) или французские и британские колониальные каторжные тюрьмы 1920–1940 годов, например в Гвиане или Новой Каледонии. Так, в Гвиане с 1860 по 1900 год смертность заключенных колебалась от 65 % до 90 %.
   Уверен, если бы «либералам» были правдиво показаны все варианты, они бы толпой ринулись в… ГУЛАГ!
   А были ли в ГУЛАГе невиновные люди? Да, были, и много. Но можно ли представить себе, чтобы Сталин лично приказывал отправлять в лагеря честных врачей, инженеров, рабочих – лояльных к советской власти, не связанных с троцкистами, «рабочей оппозицией», с националистами и т. д.? Ответ очевиден.
   Однако Сталин не учел страсти людей к доносительству, а может, у него просто не было иного выхода. В атмосфере «теоретического» обоснования массовых репрессий в «органы» посылались миллионы доносов. Кто-то хотел занять определенную должность, кто-то – выселить соседа по коммуналке, любовник стучал на мужа, а муж – на любовника.
   Характерный пример – дело пионера Павлика Морозова. Кумир советских пионеров 13-летний Павлик Морозов донес на отца, который, будучи председателем Сельсовета таежной деревни Герасимовки, выдавал за деньги справки сосланным кулакам, дабы те могли вернуться в Европейскую часть России.
   На самом же деле на героя Гражданской войны, дважды раненного на Колчаковском фронте Трофима Сергеевича Морозова донесла его жена Татьяна. Была она грязнулей и склочницей, в результате муж ушел к веселой и красивой односельчанке Нине Амосовой. Ну а Татьяна накатала донос в ОГПУ: «накажите мужа и верните его в семью». В качестве свидетеля был допрошен и Павлик, подтвердивший слова матери. Но «гэпэушники» распустили слух, что донес именно Павлик. Доносы ревнивых жен при всех властях котировались невысоко.
   Трофим получил 10 лет лагерей и был этапирован на строительство Беломор-Балта. Там всего за три года ударного труда он сумел получить освобождение и даже орден. В Герасимовку Трофим не вернулся, а уехал от греха подальше в Тюмень.
   Юный доносчик вызвал ненависть всей деревни. Как-то он пошел по грибы вместе с 8-летним братом Федором и был убит в лесу.
   ОГПУ расправилось со всем родом Морозовых. 80-летний дед Сергей и бабушка Ксения были замучены в тюрьме. Они почти не вставали с печи и физически не могли участвовать в убийстве. 19-летний двоюродный брат Павлика Данила Морозов и дядя Арсений Кулаков были расстреляны.
   Вот к чему привел один донос ревнивой женщины. Впрочем, сама Татьяна пожизненно стала номенклатурным работником. Она регулярно выступала перед пионерами и комсомольцами, участвовала в различных общественных мероприятиях и имела блага, несоизмеримые с доходом среднего советского чиновника. А Павлик, который, кстати, никогда и не был пионером, вознесся на пьедесталы почета во многих городах, включая Москву. Павлику писали оды Исаак Бабель и Сергей Михалков.
   Ну а теперь депутаты «Единой России» регулярно стали требовать того, чтобы жены и дети доносили на своих отцов и мужей, причем не только за «политику», но и по любой мелочи: ах, он мне «плюху» дал!
   Надо отдать должное Сталину в борьбе с ложными доносами. Мне еще в 8-м классе высокопоставленный сотрудник «органов» рассказал, что треть заключенных сидела за ложный донос. Я, честно говоря, тогда не поверил. Но вот на незалежной Украине открыли архивы, и выяснилось, что на востоке Украины действительно до 30 % сидели за ложный донос.
   А вот мнение доцента В. К. Губарева в официальном учебнике истории Украины: «Репрессии сверху дополнялись массовым доносительством снизу. Доносы свидетельствовали о тяжелой болезни общества, порожденной искусственно насаждавшимися подозрительностью, враждой, шпиономанией. Донос, особенно на вышестоящего начальника, становился удобным средством продвижения по службе для многих завистливых карьеристов. Подсчитано, что 80 % репрессированных в 30-е годы погибли по доносам соседей и коллег по службе»[15].
   Зато с 1956 по 1991 год диссиденты сделали Павлика героем всяких хамских анекдотов, стишков, памфлетов.
   Сколько наша либеральная интеллигенция пролила слез о Булгакове, которого преследовал злодей Сталин. Увы, генсек регулярно ходил на «Дни Турбиных», и Булгаков умер в своей постели. А те, кто писал на него доносы, как, например, украинские националисты, кончили жизнь в тюрьме и ныне посмертно реабилитированы.
   У нас уже почти четверть века у власти либералы, Сталина не проклинает только ленивый. Но сведения о доносчиках у нас сверхсекретны. Это в Прибалтике, бывшем ГДР и других странах либералы опубликовали фамилии доносчиков. А все наши бывшие диссиденты по этому вопросу помалкивают в тряпочку.
   Итак, вернемся к началу: ложь о революции, Гражданской войне, ГУЛАГе и Великой Отечественной войне стали питательной средой для профессиональных диссидентов. Я общался на конференциях, на теплоходах, да и просто на кухнях общих знакомых с десятками титулованных диссидентов. Их всех объединяло одно – нежелание разбираться в деталях исторического процесса. Когда им приводили неоспоримые факты, идущие вразрез с их доктриной, диссиденты переходили на иную тему или разражались злобной бранью.
   Эта братия профессиональных диссидентов уже более полувека паразитирует на мифах нашей истории. Правда о поражении 1941 года, ГУЛАГе, «репрессированных народах» им не нужна. Любые рассуждения на эту тему они воспринимают как покушение на их частную собственность. И в самом деле, «антисталинисты» уже полвека процветают, пожиная плоды на ниве нашей мифологии.

Глава 3
Ложь диссидентов о Великой Отечественной войне

   «Нигде не врут так, как на охоте и на войне», – любил говаривать железный канцлер Отто фон Бисмарк. Его стратегические способности еще никто не ставил под сомнение. А на охоту с рогатиной на медведя он вместе с императором Александром II хаживал еще в бытность послом в Санкт-Петербурге.
   На войне врать можно и нужно, и это называется «военная пропаганда». Кстати, мастерами лжи в военных вопросах всегда были англичане. Еще в 1900 году в Англии они сняли «документальный» фильм, как злодеи буры в Южной Африке нападали на британский госпиталь. А в 1917 году два британских журналиста сочинили байку о том, что по приказу кайзера немцы собирают тела солдат, погибших на фронте, и отправляют на фермы на корм свиньям. В знак протеста на сие чудовищное злодеяние Китай объявил войну Германии.
   Самое любопытное, что я не раскрываю тайн британского двора. Кто и где снимал фильм о госпитале, стало известно через два года. Веселые журналисты сами объявили о своей «свиной утке» в 1922 году, опасаясь, что кто-то присвоит их заслуги. Британские власти за это и пальчиком никому не пригрозили. Наоборот, и киношники, и журналисты стали народными героями.
   В первые дни войны в сводках Информбюро и выступлениях советских вождей потери и отступления советских войск объяснялись внезапностью нападения немцев. Мол, мы тщательно соблюдали все статьи Московского 1939 года договора, а они… Неудачи также объяснялись большим перевесом вермахта и в личном составе и, особенно, в авиации и танках.
   Сразу скажу, что последнее утверждение было одновременно и враньем, и правдой. К 22 июня 1941 года наш Западный ВО превосходил части вермахта в танках и авиации примерно в 4 раза. Но из-за огромных боевых и эксплуатационных потерь это соотношение стало резко меняться в пользу немцев. Ну а на стратегически важных направлениях генералы вермахта добивались иной раз и десятикратного превосходства в танках и авиации.
   Такая позиция Совинформбюро, да и всей советской пропаганды в ходе войны мне представляется оптимальной, и пока никто не предложил лучшего объяснения.
   Однако по примеру той же Англии надо после войны без особой шумихи постепенно (через месяцы, а не годы) отбрасывать мифы пропаганды военного времени.
   В СССР этого в 1945–1956 годах, к сожалению, сделано не было. Тут и нежелание вождей признавать свои ошибки и искать виноватых среди увешанных орденами генералов. Большую роль сыграл и внешнеполитический фактор. Советские вожди, равно как в XXI веке Ельцин и Путин, пытались представить военный союз СССР, Англии и США в качестве идеального образца взаимоотношений. После заключения Варшавского договора говорить о Польше как об одном из главных поджигателей войны советские вожди категорически запрещали.
   Итак, в первом приближении история Второй мировой войны была загнана в советское «прокрустово ложе». Версальский договор не хвалили, но подразумевали, что с Германией Антанта поступила правильно. Гитлер – агрессор, он захватывает Рейнскую область Германии, затем Австрию, затем Судеты и нападает на миролюбивую и демократическую Польшу.
   Именно так учили в школе и вузах, писали в СМИ и трудах маститых историков. Ну при желании советский человек мог и сам разобраться, причем даже не залезая в секретные архивы. Например, студент 3-го курса Широкорад А. Б. пошел в библиотеку им. Ленина и там взял подшивку газеты «Правда» за сентябрь – декабрь 1939 года. И, смею заверить, что там события были отражены куда ближе к истине, чем не только в советских, но и в нынешних демократических университетских учебниках истории. Другой вопрос, что шляться по библиотекам просто так для собственного развития и смотреть старые подшивки газет было тогда, да и сейчас не модно.
   Но вот наступил… 1956 год. С трибуны XX съезда Никита Сергеевич дает совсем иную картину войны.
   «Сосредоточение власти в руках одного человека – Сталина – привело к серьезным последствиям во время великой Отечественной войны…
   Если бы наша промышленность была вовремя и соответственным образом мобилизована для работы на нужды армии, наши потери во время войны были бы гораздо меньше. Однако такая мобилизация не была начата вовремя. И уже в первые дни войны стало ясно, что наша армия была плохо вооружена, что нам не хватало артиллерии, танков и самолетов для того, чтобы отбросить врага.
   Советская наука и техника создали замечательные образцы танков и артиллерийских орудий еще до начала войны. Однако массовое производство этих видов вооружения не было своевременно организовано и фактически мы начали обновлять наше вооружение только накануне войны. В результате ко времени нападения врага на советскую землю у нас не было ни старого оборудования, которое больше не использовалось в оборонной промышленности, ни нового, которое мы только собирались установить на военных заводах. В особенности плохо обстояло дело с артиллерией; не было также налажено производство противотанковых боеприпасов. Выяснилось, что многие укрепленные районы оказались необороноспособными, так как старые виды вооружения были изъяты, а новое оружие еще не получено.
   К сожалению, это относилось не только к танкам, артиллерии и самолетам. К началу войны мы даже не имели достаточного количества винтовок для того, чтобы вооружить мобилизованную живую силу…
   Было бы неправильным забывать, что после первых серьезных неудач и поражений на фронте Сталин думал, что наступил конец. В одной из своих речей, произнесенных в те дни, он сказал: „Все, что создал Ленин, мы потеряли навсегда“.
   После этого в течение долгого времени Сталин фактически не руководил военными действиями, прекратив делать что-либо вообще. Он вернулся к активному руководству только после того, как несколько членов Политбюро посетили его и сказали, что необходимо немедленно предпринять определенные шаги, чтобы улучшить положение на фронте.
   Поэтому грозная опасность, нависшая над нашей родиной в первый период войны, объясняется главным образом неправильными методами руководства Сталиным государством и партией.
   Однако мы говорим не только о моменте начала войны, который привел к серьезной дезорганизации нашей армии и причинил нам тяжелые потери. Даже после начала войны нервность и истеричность, проявленные Сталиным, вмешательство в руководство военными действиями причинили нашей армии серьезный ущерб.
   Сталин был далек от понимания развивавшихся на фронте действительных событий. И это понятно, если учесть, что в течение всей Отечественной войны он ни разу не посетил ни одного участка фронта, ни один освобожденный город, за исключением краткой поездки по Можайскому шоссе, когда на фронте создалось устойчивое положение…
   Я позвонил Василевскому и попросил его:
   „Александр Михайлович, возьми карту (Василевский присутствует здесь) и покажи товарищу Сталину создавшееся положение“.
   Следует заметить, что Сталин разрабатывал операции на глобусе (оживление в зале). Да, товарищи, он обычно брал глобус и прослеживал на нем линию фронта. Я сказал тов. Василевскому: „Покажи ему положение на карте, в данной обстановке мы не можем продолжать задуманную операцию. Старое решение должно быль изменено для пользы дела“.
   Василевский ответил мне, что Сталин уже изучил этот вопрос и что он, Василевский, отказывается говорить еще раз по этому поводу со Сталиным, так как последний не хочет никаких споров по поводу этой операции.
   Вспомним фильм „Падение Берлина“. В нем действует только Сталин; он отдает приказы в зале, где много пустых стульев, и только один человек подходит к нему и что-то докладывает – это Поскребышев, его верный оруженосец. (Смех в зале.)
   Где же военное командование? Где Политбюро? Где правительство? Что они делают и чем они занимаются? Об этом в фильме ничего нет»[16].
   Все сказанное Хрущевым о Сталине было наглой ложью: Сталин впал в прострацию? Он никого не принимал? В 2010 году переизданы журналы лиц, принятых Сталиным в 1924–1953 годах.[17]:
   21 июня 1941 года в 23.00 от него ушли Берия, Молотов и Ворошилов.
   22 июня в 5 ч. 45 мин. к нему вошли Молотов, Берия, Тимошенко, Мехлис, Жуков. Последними вышли в 1 ч. 45 мин. Молотов и Берия.
   А через 1 ч. 35 мин., уже 23 июня, в 3 ч. 20 мин. вошли Молотов и Ворошилов, а через 5 минут – Берия.
   Последний посетитель, включая Берию, вышел от Сталина в 1 ч. 25 мин. уже 24 июня.
   Итак, Сталин только 22 июня дал 29 аудиенций! А на следующий день, 23-го – 21, 24-го – 20, 25-го – 29, 26-го – 28, 27-го – 30, 28-го – 21 аудиенция. Это что, растерянность или прострация?! А, может, кому интересно для сравнения посмотреть дневники царя Николая II за первые две недели Первой мировой войны?
   А. Б. Мартиросян писал: «Даже такой зоологический антисталинист, как профессиональный „диссидент-демократ“ от истории, как Рой Медведев, и тот в конечном итоге признал, что версия о прострации (растерянности) Сталина в первые дни войны является „чистой выдумкой“ Хрущева. При этом, как и полагается генетически неисправимому передергивателю даже, казалось бы, признаваемых им фактов, Рой Медведев умудрился для Запада действительно указать, что это „чистая выдумка“ Хрущева, но при переиздании того же труда на русском языке опустил эту фразу. Речь идет о его книге, которую написал совместно с таким же зоологическим антисталинистом, своим братом – „лондонским сидельцем“ Жоресом Медведевым – THE UNKNOWN STALIN, Woodstock, NY, The Overlook Press, 2003, p. 242. В книге „Неизвестный Сталин“ (М., 2007) этой фразы нет. Братья Медведевы полагали, что, очевидно, нет необходимости рушить столь удобный для всех антисталинистов глупейший миф. Во всяком случае, в России».
   Но вот Хрущев снят со всех постов и отправлен на отдых на подмосковную дачу. И вот в 1965 году доктор исторических наук Александр Моисеевич Некрич выпустил сенсационное издание «1941. 22 июня».
   Ну что ж, важный историк решил поправить опального Хрущева и всех очернителей Сталина в мундирах с лампасами и в штатском. Тем более что книга вышла не ДСП и не самиздатом, а выпущена издательством «Наука» тиражом в 50 тысяч (!) экземпляров. Кстати, их все раскупили за несколько недель.
   Книга «1941. 22 июня» стала откровением для советских читателей. Я сам с интересом прочитал ее, но, хотите верьте, хотите нет, уже тогда почувствовал фальшь. Книга Некрича была не столько антисталинской, сколько русофобской.
   Смотрите сами: «Версальский договор 1919 года наложил серьезные ограничения в части военного строительства на побежденную в Первой мировой войне Германию. В обход установлений мирного договора рейхсвер готовил своих военных пилотов в Липецке, танкистов – около Казани. Близ Москвы, в Филях, собирались немецкие „юнкерсы“. В Москве специальная немецкая военная миссия осуществляла координацию военных связей с СССР. Советская промышленность изготовляла по заказам рейхсвера снаряды и даже обсуждались возможности совместных испытаний производимых в СССР ядовитых газов. Высшие советские командиры стажировались в немецкой военной академии.
   Среди немецких политиков и промышленников было немало приверженцев „восточной политики“ – сотрудничества с СССР.
   В Советском же Союзе наиболее влиятельным сторонником развития советско-немецких отношений был сам Сталин»[18].
   Господин Некрич считает, что Версальский договор «наложил серьезные ограничения» на военное строительство, всего и делов!
   Неужели доктор исторических наук не знал, что начало Второй мировой войны было предсказано десятками самых дальновидных политиков, включая Ленина и Ллойд Джорджа, еще в апреле 1919 года, сразу после заключения Версальского мира?
   В Российской и Германской империях к концу 1919 года правители, виновные в развязывании войны, были казнены или бежали из страны. К власти пришли люди, которые еще осенью 1914 года выступали против войны. Так почему бы Антанте не принять выдвинутый Лениным еще в 1917 году план мира «без аннексий и контрибуций»? Увы, правители Англии, Франции и США почувствовали себя неограниченными властелинами мира и учинили дикую расправу над Германией и Россией. Причем если с Россией расправлялись «по понятиям», как с какой-нибудь африканской страной, то для закабаления и расчленения Германии была созвана весьма представительная Версальская конференция.
   У России и Германии было отнято около трети территории, почти весь военный флот обеих стран был потоплен союзниками, а весь торговый флот присвоен.
   Германии Версальским договором было разрешено иметь 100-тысячную армию, а точнее, полицейские силы.
   На отторгнутых русских и немецких территория Англия и Франция решили создать «санитарный кордон» против Советской России и Германии – Эстонию, Латвию, Литву, Польшу и Чехословакию. Замечу, что не следует путать современную Польшу с Польшей 1930-х годов под диктатурой маршала Пилсудского. Сейчас Польша является Национальным государством, в котором подавляющее большинство граждан – поляки. Но достигнуто это было за счет уничтожения или депортации многих миллионов немцев, евреев, русских, украинцев и белорусов. Ну а оставшиеся были насильно полонизированы.
   А в 1922 году в Республике Польша этнические поляки составляли около 60 % населения. Причем в поляки были насильно записаны славянские народности – лемки, кашубы, поморяне и др., которые имели больше языковых и культурных различий с поляками, нежели с русскими и украинцами.
   В Чехословакии из 14-миллионного населения чехов насчитывалось 6,6 млн., немцев – 3,5 млн., словаков – 3 млн., венгров, румын, русин, поляков и др. – 400 тыс. человек. Ее власти сделали чехов (45 % населения) титульной нацией. Остальные же нации не желали жить в этом искусственном государстве, которое держалось на французских штыках до 1938 года и на советских – до 1991 года.
   Сразу после Версальской конференции французский маршал Фош сказал: «Версаль не мир, а перемирие на 20 лет». А на самой конференции британский премьер Ллойд Джордж сказал французскому премьеру Клемансо, желавшему включить в состав Польши земли, заселенные немцами: «Не создавайте новую Эльзас-Лотарингию».
   Таким образом, французский маршал и британский премьер точно предсказали время – 1939 год – и причину – Польша – возникновения Второй мировой войны.
   Ровно через 5 лет после окончания Великой войны, 9 ноября 1923 года, Гитлер, шедший во главе колонны нацистов в Мюнхене, попал под обстрел полицейских. Макс Федорович Шейбнер-Рихтер, бывший офицер царской армии, закрыл фюрера своим телом. Гитлер оказался под трупом Рихтера, а затем укрылся на квартире генерала Василия Васильевича Бискупского. Ну, русский след в зарождении нацизма – тема особая, а мы представим на секунду, что Рихтер оказался бы на полметра правее или левее Адольфа и фюрер получил бы полицейскую пулю. Так что, в этом случае Вторая мировая война не состоялась бы и в Европе до сих пор действовала бы Версальская система договоров?
   В советское время наши историки восторженно писали об Эрнсте Тельмане – вожде немецких коммунистов, непримиримом борце с фашизмом. Но, судя по всему, эти авторы не читали речи Тельмана. Я же не поленился и прочел с карандашом. Спору нет, программы коммунистов и нацистов во внутренней политике кардинально расходились. Но найти разницу у Гитлера и Тельмана по отношению к западным державам и Версальскому договору я так и не смог.
   Тельман официально заявил: «Советская Германия не заплатит ни пфеннига по репарациям… Мы, коммунисты, не признаем никакого насильственного присоединения народа или части народа к другому национальному государству, мы не признаем никаких границ, проведенных без согласия действительного большинства населения… Мы, коммунисты, против территориального расчленения и разграбления Германии, проведенного на основании насильственно навязанного нам Версальского договора».
   Как видим, Вторая мировая война началась бы и при рейхсканцлере Эрнсте Тельмане. Вопрос лишь в том, когда Англия и Франция объявили бы войну Советской Германии. В 1934-м, в 1938-м или 3 сентября 1939 года? Нетрудно догадаться, на чьей стороне оказалась бы Советская Россия и каким стал бы финал этой войны.
   Уверен, что сказанное либералы поймут превратно. Автор, мол, правильно показывает, что коммунисты и нацисты – заядлые поджигатели войны. Ну, хорошо, давайте уберем их с политической сцены, и в 1933 году в Германии будет восстановлена монархия Гогенцоллернов, а в России – Романовых.
   Увы, никто из Гогенцоллернов и Романовых никогда бы не признал Версальский мир и его детище – государства-лимитрофы. Благо, «кобургский император» Кирилл Владимирович породнился с Гогенцоллернами, а его жена Виктория встречалась в 1920-х годах с Гитлером и поддерживала «движение» материально. А, может, генерал Антон Деникин стал бы лобызаться с паном Пилсудским?
   У великого князя Александра Михайловича большевики убили двух родных братьев, конфисковали дворцы в Крыму и Петербурге. В начале 1933 года великий князь медленно умирал в нищете на Лазурном берегу. Перед смертью он написал в своих воспоминаниях: «Сейчас я уверен, что еще мои сыновья увидят тот день, когда придет конец не только нелепой независимости прибалтийских республик, но и Бессарабия с Польшей будут Россией отвоеваны, а картографам придется немало потрудиться над перечерчиванием границ на Дальнем Востоке».
   Как видим, Ллойд Джордж, Ленин, маршал Фош и великий князь Александр Михайлович в деталях предсказали нам события 1939–1945 годов.
   Некрич утверждал, что «с начала 20-х годов Сталин привык смотреть на Германию как на естественного союзника. В конечном счете Германия, согласно указаниям классиков марксизма-ленинизма и директивам Коминтерна, должна была стать социалистической. Сталина, озабоченного превращением Советского Союза в мощную военную державу и утверждением собственной, никем не оспариваемой диктатуры, устраивала любая дружественная СССР Германия, вне зависимости от ее режима. Национал-социализм даже был лучше, чем любой другой режим, ибо начисто вымел демократию из Германии. Образ мышления немецкого диктатора был советскому диктатору куда ближе и понятнее, чем позиция государственных деятелей демократического Запада.