Страница:
В целом может идти речь только об изобилии снарядов крупного калибра, которых действительно оказалось в пять и более раз больше, чем нужно. Но, увы, в отдельных частях и ВМФ действительно был страшный снарядный голод, который зачатую приводил к трагическим последствиям. Подробнее об этом мы поговорим на примере Севастополя.
Главное, что в снарядном голоде повинно не высшее руководство страны и промышленность, а отдельные лица в руководстве ВМФ, которые в силу некомпетенции, а может и по злому умыслу лишали снарядов воевавшие корабли, береговые и железнодорожные батареи.
Понятно, что в недостатке тяжелых снарядов виноваты и артиллерийские начальники, безграмотно выбиравшие цели для стрельбы. И не надо верить оправданиям, мол, пёр немец, некогда было думать, куда стрелять, палили по площадям без корректировки.
Вот пример из Зимней войны 1939–1940 гг. Там финны не наступали, а бардака было не меньше. «В 316-м артиллерийском дивизионе и в 455-корпусном артиллерийском полку подавались команды беглого огня из 280-мм гаубиц и 152-мм пушек-гаубиц 1937 г. Были случаи требования общевойсковыми начальниками вести ночью „беспокоящий“ огонь из 280-мм мортир по дорогам».[42]
И это цитата не из статейки злобного антисоветчика, а из закрытого издания 1964 г.
Как видим, по вине конкретных лиц в конце 1941 г. – начале 1942 г. в Ленинграде начался «снарядный голод». В таких условиях специалисты АНИМИ шли на самые различные ухищрения для пополнения боекомплекта морских орудий.
Как мы уже знаем, под Ленинградом действовали 180-мм пушки только с глубокой нарезкой. Поэтому специалисты АНИМИ придумали технологи перебивания медных поясков 180-мм снарядов с мелкой нарезкой для использования их в орудиях с глубокой нарезкой. (Любопытно, кто из адмиралов складировал снаряды с мелкой нарезкой в Ленинграде, вместо того, чтобы отправлять их на Черноморский флот?)
В АНИМИ разработали технологию переснаряжения снятых с вооружения 152-мм снарядов обр. 1907 г. Для стрельбы из 152-мм пушек Кане использовались 152-мм снаряды ОФ-550 от армейской 152-мм пушки Бр-2 с мелкой нарезкой.
180-мм и 130-мм практические снаряды вытачивались, заливались тротилом и в них устанавливали взрыватели. Переснаряжались старые 305-мм шрапнели, давно снятые с вооружения и т. п.
В заключение рассказа о боеприпасах крупных калибров следует отметить, что и у немцев были «неполадки в пробирной палатке». Согласно книге И. Салыганова: «Чем глубже „влезала“ фашистская Германия в войну, тем все чаще и чаще в снарядах и бомбах немцев мы находили махровый суррогат. Около 15 процентов снарядов противника не взрывались или имели неполный разрыв. На срабатывание снарядов влияли и взрыватели».[43]
О низком качестве немецких боеприпасов писал и В.И. Демидов: «После обстрела завода им. М.И. Калинина аварийно-восстановительная команда обнаружила там 12 (из 82 попаданий) неразорвавшихся или не полностью подействовавших снарядов. В январе-марте 1943 года по огневым позициям 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады противник сделал около семи тысяч выстрелов. Примерно тысячу из них он произвел зря – несработавшими „болванками“. Треть снарядов вражеской артиллерии, действовавшей против 23-й армии, не взорвалась».[44]
К сказанному надо добавить, что больше половины немецких орудий, обстреливавших Ленинград, были созданы не в самой Германии, а во Франции, Чехословакии и других странах. Качество их снарядов было заметно хуже. Кроме того, могло иметь место и вредительство со стороны французов и чехов.
Глава 9
Главное, что в снарядном голоде повинно не высшее руководство страны и промышленность, а отдельные лица в руководстве ВМФ, которые в силу некомпетенции, а может и по злому умыслу лишали снарядов воевавшие корабли, береговые и железнодорожные батареи.
Понятно, что в недостатке тяжелых снарядов виноваты и артиллерийские начальники, безграмотно выбиравшие цели для стрельбы. И не надо верить оправданиям, мол, пёр немец, некогда было думать, куда стрелять, палили по площадям без корректировки.
Вот пример из Зимней войны 1939–1940 гг. Там финны не наступали, а бардака было не меньше. «В 316-м артиллерийском дивизионе и в 455-корпусном артиллерийском полку подавались команды беглого огня из 280-мм гаубиц и 152-мм пушек-гаубиц 1937 г. Были случаи требования общевойсковыми начальниками вести ночью „беспокоящий“ огонь из 280-мм мортир по дорогам».[42]
И это цитата не из статейки злобного антисоветчика, а из закрытого издания 1964 г.
Как видим, по вине конкретных лиц в конце 1941 г. – начале 1942 г. в Ленинграде начался «снарядный голод». В таких условиях специалисты АНИМИ шли на самые различные ухищрения для пополнения боекомплекта морских орудий.
Как мы уже знаем, под Ленинградом действовали 180-мм пушки только с глубокой нарезкой. Поэтому специалисты АНИМИ придумали технологи перебивания медных поясков 180-мм снарядов с мелкой нарезкой для использования их в орудиях с глубокой нарезкой. (Любопытно, кто из адмиралов складировал снаряды с мелкой нарезкой в Ленинграде, вместо того, чтобы отправлять их на Черноморский флот?)
В АНИМИ разработали технологию переснаряжения снятых с вооружения 152-мм снарядов обр. 1907 г. Для стрельбы из 152-мм пушек Кане использовались 152-мм снаряды ОФ-550 от армейской 152-мм пушки Бр-2 с мелкой нарезкой.
180-мм и 130-мм практические снаряды вытачивались, заливались тротилом и в них устанавливали взрыватели. Переснаряжались старые 305-мм шрапнели, давно снятые с вооружения и т. п.
В заключение рассказа о боеприпасах крупных калибров следует отметить, что и у немцев были «неполадки в пробирной палатке». Согласно книге И. Салыганова: «Чем глубже „влезала“ фашистская Германия в войну, тем все чаще и чаще в снарядах и бомбах немцев мы находили махровый суррогат. Около 15 процентов снарядов противника не взрывались или имели неполный разрыв. На срабатывание снарядов влияли и взрыватели».[43]
О низком качестве немецких боеприпасов писал и В.И. Демидов: «После обстрела завода им. М.И. Калинина аварийно-восстановительная команда обнаружила там 12 (из 82 попаданий) неразорвавшихся или не полностью подействовавших снарядов. В январе-марте 1943 года по огневым позициям 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады противник сделал около семи тысяч выстрелов. Примерно тысячу из них он произвел зря – несработавшими „болванками“. Треть снарядов вражеской артиллерии, действовавшей против 23-й армии, не взорвалась».[44]
К сказанному надо добавить, что больше половины немецких орудий, обстреливавших Ленинград, были созданы не в самой Германии, а во Франции, Чехословакии и других странах. Качество их снарядов было заметно хуже. Кроме того, могло иметь место и вредительство со стороны французов и чехов.
Глава 9
Германские батареи уничтожить вновь не удалось
С начала мая 1942 г. снизилась интенсивность обстрелов Ленинграда, реже стали авианалеты. Тем не менее, артиллерийская дуэль дальнобойной артиллерии не прекращалась ни на один день. Так, 8 мая немецкая дальнобойная артиллерия обстреливала Ленинград, Кронштадт и Мартышкино. В Кронштадте на береговой базе торпедных катеров был поврежден железнодорожный путь и ранено два краснофлотца, а в самом городе была нарушена линия связи с Ленинградом. В Ленинграде в здание Адмиралтейства попал один 152-мм снаряд, а другой разорвался во дворе Адмиралтейства.
В этот день четыре батареи 101-й морской бригады железнодорожной артиллерии вели огонь по вражеским батареям, обстреливавшим Ленинград из районов поселка Володарского и Немецкой колонии. Батареи Кронштадтского укрепленного сектора № 343, 665 и две батареи Ижорского укрепленного сектора вели огонь по наблюдательным пунктам и батареям противника в районах Нового Петергофа, Пиудузи, Владимирово, Новых Заводов. На «Ораниенбаумском пятачке» бронепоезд № 8 обстрелял наблюдательный и звукометический пункты немцев в Новом Петергофе.
В ночь на 14 мая самолеты У-2, вылетая поодиночке, бомбили и обстреливали позиции артиллерийских батарей противника в районе Беззаботное – поселок Володарского.
Германская артиллерия произвела огневой артиллерийский налет на Ленинград. Были попадания снарядов в здания Адмиралтейства, Ленинградского военного порта и флотского экипажа, в которых ранено 15 человек. На лидере «Ленинград» был выведен из строя прожектор, поврежден торпедный аппарат и ранено четыре человека. На эсминце «Сильный» имелись незначительные осколочные повреждения борта.
В этот день, 14 мая, батареи 101-й морской бригады железнодорожной артиллерии № 1109, 1110, 1111, 1114 и 1118 вели огонь по вражеским батареям, обстреливавшим Ленинград из районов поселка Володарского и Сосновой Поляны.
Выдержки из журнала боевых действий 768-го тяжелого артиллерийского дивизиона резерва главнокомандования вермахта: "18.5.42. Чтобы ввести противника в заблуждение относительно численности нашей артиллерии, дивизион установил одно орудие на позицию в Стрельне в качестве дежурного огневого взвода («Нептун»), оно может вести огонь по целям в северной части Петербурга, лежащим вне пределов досягаемости ОП у Владимирове. Другая подобная позиция предусматривается у Настолово, чтобы замаскировать снятие 1-го дивизиона 84-го армейского корпуса. До сих пор не представляется возможным занять эту позицию, так как противник по-прежнему обстреливает этот район. Очевидно, он еще не знает о снятии этого дивизиона. Места для позиций кочующих орудий выбраны также в лесу севернее Рюмки, на аэродроме восточнее дороги Красное Село – Стрельна и на опушке леса в 1 км южнее Карвала (восточнее Дудергофа). Противник очень искусен в подготовке и занятии позиций для кочующих орудий и, благодаря этому, предохраняет свою артиллерию от обстрела. Аналогичными мероприятиями и с нашей стороны следует затруднить ему ведение боя и добиться распыления его все более и более меткого огня.
Во второй половине дня дивизион 4 орудиями произвел огневой налет на трамвайный парк в Петербурге, выпустив с 16.51 до 16.56 20 снарядов. В южной части наблюдались столбы дыма".
22 мая в результате артиллерийского налета у стенки завода им. Марти (№ 194) были потоплены два торпедных катера – № 103 (№ 85) и № 123 (№ 105), а еще четыре (№ 11, 61, 83 и 84) получили повреждения. Кроме того, был поврежден эсминец "Стойкий, а в Екатеригофском канале – ледокол «Волынец» и строившийся эсминец «Отличный» (проекта 30).
В этот день железнодорожные батареи № 1109, 1110, 1114, 1116 и 1117 с 11 ч. 51 мин. до 13 ч. 00 мин. произвели огневой налет по батареям противника, обстреливавшим Ленинград из районов поселка Володарского и населенный пунктов Лесной Питомник, Стрельна и Ижора.
24 мая в 0 ч. 24 мин. разрывом снаряда противника была повреждена верхняя палуба на эсминце «Сторожевой», стоявшем в Ленинграде у завода «Красногвардеец», а торпедный катер № 61 получил осколочные пробоины.
Три самолета У-2, вылетая поодиночке, с 0 ч. 10 мин. до 1 ч. 25 мин. 24 мая бомбардировали батареи противника, обстреливавшие Ленинград из районов Стрельны и Урицка. С 0 ч. 58 мин. до 1 ч. 18 мин. линкор «Марат» вел артиллерийский огонь по железнодорожному транспортеру, обстреливавшему Ленинград из района поселка Ижорка.
Железнодорожные батареи № 18, 1108, 1109, 1110, 1114, 1116, 1118, 1121 и две батареи Ижорского укрепленного сектора в период с 23 ч. 33 мин.23 мая до 3 ч. 30 мин. 24 мая и с 19 ч. 44 мин. до 20 ч. 44 мин. 24 мая вели огонь по батареям противника, обстреливавшим Ленинград из районов населенных пунктов Ижорка, Стрельна, поселок Володарского, Новополье, Лесной Питомник, Новоселье и Владимирово.
24 мая в 18 ч. 30 мин. противник артиллерийским огнем вновь обстрелял Ленинград. В результате обстрела недостроенная подводная лодка Л-21 прямым попаданием снаряда в район шестого отсека была повреждена и кормой села на грунт.
31 мая какие-то слишком умные командиры решили использовать дальнобойную береговую артиллерию для… траления мин! Процитирую «Хронику…»: «С 21 ч. 40 м. до 22 ч. 50 м. батареи № 131 и № 152 Кронштадтского укрепленного сектора вели огонь по району Северного фарватера, загражденному минами противника с целью вызвать детонацию мин. Было запущено десять 152-мм и пять 120-мм снарядов. Взрывов мин нигде не наблюдалось».[45] (Сх. 14)
Фарватеры в Невской губе ка 1943 г.
В результате артиллерийского обстрела Ленинграда 31 мая подводные лодки Щ-305 и Щ-306 получили незначительные повреждения легкого корпуса; жертв не было. Железнодорожные батареи № 1108, 1109, 1110, 1115, 1116, 1117, 1118 и 1119 с 0 ч. 17 мин. до 0 ч. 47 мин., с 11 ч. 25 мин. до 16 ч. 22 мин. и с 22 ч. 27 мин. до 23 ч. 23 мин. вели огонь по батареям противника, обстреливавшим Ленинград из районов населенных пунктов Новоселье, Стрельна, Ижорка, Коркули, поселок Володарского, Лесной Питомник и Сосновая Поляна.
С конца мая 1942 г. германский 1-й воздушный флот проводил операцию «Лягушачья икра» – минирование фарватеров в районе Ленинграда и Кронштадта. Для этого привлекались бомбардировщики Хе-111Н из авиагруппы KG.4. «Хенкели» появились со стороны Финляндии и шли на высоте 8000–1200 м.
2 июня с 0 ч. 05 мин. до 3 ч. 17 мин. в районе северных кронштадтских фортов 42–45 немецких самолета сбросили 39 мин, из которых шесть взорвались при падении. Самолеты сбросили на форт «Первомайский» 16 бомб, на форт «Красноармейский» – 11 бомб и четыре бомбы на Кронштадт. Одновременно самолеты обстреляли артиллерийским огнем мыс Лисий Нос, форт «Северный № 5» и Ленинградскую пристань в Кронштадте. В результате бомбардировки в Кронштадте были разрушены два дома, убиты четыре и ранены два человека.
Зенитные батареи и 45-мм артиллерия Кронштадтского укрепленного сектора вели огонь по немецким самолетам. Кроме того, с 0 ч. 10 мин. до 2 ч. 52 мин. пять наших истребителей И-153 и пять И-16 вылетали по тревоге для отражения налета на Кронштадт. Огнем зенитной артиллерии было сбито девять самолетов противника, а истребительной авиацией – три Хе-111.
На следующий день, 3 июня, налеты немцев на форт повторились. С 0 ч. 15 мин. до 1 ч. 50 мин. в районе северных кронштадтских фортов около 40 самолетов сбросили 39 мин. Из них две взорвались при падении в воду. Зенитная артиллерия фортов «Красноармейский», «Первомайский» и «Комсомольский» вели огонь по немецким самолетам, сбив при этом шесть машин. Одновременно с постановкой мин самолеты противника сбросили 35 бомб на форты «Красноармейский», «Первомайский», «Северный № 3» и «Комсомольский». Две бомбы упали на форт «Красноармейский» и повредили прожектор. Остальные бомбы упали в Финский залив.
Выдержка из журнала боевых действий 768-го тяжелого артиллерийского дивизиона резерва главнокомандования вермахта: «3.6.42. По случаю посещения двух высших финских артиллерийских офицеров вся артиллерия РГК произвела огневой налет по Кировскому заводу, в котором дивизион участвовал 40 выстрелами. В районе цели наблюдением отмечены сильные пожары и взрывы (пламя высотой 100 м) и долго державшиеся столбы дыма. После стрельбы начался меткий огонь из Ораниенбаумского котла по нашим ОП у КП 2-й батареи. Прямым попаданием разрушен блиндаж».
А вот как эти артналеты описаны в «Хронике…»: «С 17 ч. 24 м. до 17 ч. 48 м. свыше десяти неприятельских батарей произвели огневой налет на Ленинград. Противник обстреливал Торговый порт, Свердловский и Кировский районы города. Повреждений военных объектов и жертв не было».
С 17 ч. 31 мин. до 18 ч. 04 мин. железнодорожные батареи № 1108, 1109, 1111, 1114, 1117, батарея № 343 Кронштадтского укрепленного сектора и 130-мм батарея без номера Ижорского укрепленного сектора вели огонь по батареям, обстреливавшим Ленинград из районов западнее поселков Володарского, Новоселья, Лесного Питомника, восточнее Новополья, Ижорки, южнее Коркуля и Марьино.
Артиллеристы-"умники" водились не только у нас, их германские коллеги тоже зря изнашивали каналы орудий. 3 июня «в течение суток противник из глубины обороны обстреливал агитационными снарядами передний край обороны 301-го артиллерийского дивизиона Ленинградской военно-морской базы».[46]
8 июня немцы в очередной раз проводили ночные авианалеты в рамках операции «Лягушачья икра». До тридцати самолетов типа Хе-111 с 0 ч. 32 мин. до 2 ч. 00 мин. сбросили 46 мин в районе северных фортов и на фарватере по створу Кронштадтских маяков и 34 бомбы на форты «Шанц» и «Комсомольский». Повреждений материальной части на фортах не было. Убиты двое и ранено шесть человек. Зенитной артиллерией сбиты два и подбит один Хе-111.[47]
Следует заметить, что повреждения фортов, отмеченные в «Хронике…», являются не столько следствием авиаударов, сколько результатом огня германской артиллерии, которая, взаимодействуя с авиацией, пыталась подавить огонь советских зенитных батарей.
С весны 1942 г. на форту «Шанц»[48] действовала радиолокационная станция РУС-2. К сожалению, у нее было несколько «мертвых зон», и отдельные вражеские самолеты проникали к Кронштадту необнаруженными.
14 июня немцы провели последний налет в ходе операции «Лягушачья икра». Вот как это отражено в «Хронике…»: "В период с 0 ч. 20 м. до 2 ч. 00 м. самолеты противника поставили 39 мин в районе северных фортов и по створу Кронштадтских маяков и сбросили девять бомб по северным фортам. Повреждений материальной части не было. Зенитной артиллерией было сбито три самолета.
В 0 ч. 50 м. в районе деревни Борки и в 1 ч. 05 м. на территории форта «Краснофлотский» самолетами противника было безрезультатно сброшено три бомбы".[49]
В тот же день железнодорожные батареи № 19, 1105, 1109, 1111, 1116 и 1121 с 2 ч. 05 мин. до 3 ч. 05 мин. вели огонь по аэродрому Красногвардейск, железнодорожной станции Красное Село, развилке железных дорог в районе станции Урицк и по батарее противника в районе поселка Гуммолосары (западнее города Слуцк). Фактически Гатчинский аэродром обстреливала одна 180-мм железнодорожная батарея № 19. По данным авиационной разведки, был разрушен ангар. По германским данным, 54-я истребительная эскадрилья потеряла три самолета, включая два Ме-109F.
Всего с 29 мая по 14 июня 1942 г. бомбардировщики 1-го воздушного флота в рамках операции «Лягушачья икра» выполнили одиннадцать минно-постановочных налетов на район Кронштадта, совершив 316 самолето-вылетов. Советские посты ВНОС[50] зафиксировали падение 413 донных мин, из которых около трети взорвалось при падении на береговые отмели.
По советским данным, за этот период было сбито 75 германских самолетов, из которых 51 – зенитной артиллерией и 24 – истребительной авиацией.
По-прежнему весной-летом 1942 г. главную роль в контрбатарейной стрельбе в районе Ленинграда играла морская артиллерия. Тем не менее, постепенно активизировалась и армейская артиллерия. С весны 1942 г. в составе группы дальнего действия 42-й армии действовали уже два пушечных полка (14-й гвардейский а 73-й). Причем 14-й гвардейский армейский артиллерийский полк (командир полка майор Витте) был нацелен на урицкое направление, где группировались дальнобойные батареи противника, обстреливавшие город, а 73-й армейский артиллерийский полк (командир полка майор Гнидин) – на пулковское направление.
Были предприняты меры по повышению живучести артиллерии. В мае 1942 г. командующий артиллерией фронта издал специальную директиву, в которой потребовал, чтобы все орудия и их расчеты имели прочные укрытия, способные как минимум выдержать прямые попадания 75-мм снарядов. Выполняя эти указания, артиллерийские части только за оставшиеся шесть месяцев 1942 г. построили своими силами из подручных материалов более трех тысяч дотов для укрытия орудий. Особенно надежные и прочные укрытия строились в батареях, которые вели борьбу с артиллерией противника. Жилые землянки, построенные в районах огневых позиций, прикрывались в три-четыре наката бревен с каменной прослойкой. Для снарядов отрывались специальные погребки. Все эти элементы связывались между собой ходами сообщений. Огневые позиции батарей стали почти неуязвимы от артиллерийского огня противника.
В целом контрбатарейная борьба приняла более целеустремленный, плановый характер и стала более активной. О характере этой борьбы можно судить по примеру боевой деятельности 14-го гвардейского армейского артиллерийского полка, который в мае 1942 г. провел 123 стрельбы на подавление батарей противника, израсходовав в общей сложности около 5200 снарядов. Из общего числа стрельб 72 стрельбы (58 %) велись одной батареей с расходом 8-12 снарядов на стрельбу и 22 стрельбы – двумя-тремя батареями с расходом 16–30 снарядов. Реже практиковались стрельбы в составе четырех-пяти батарей по одной цели, а всем своим составом полк стрелял за месяц только один раз (28 мая 1942 г. подавлял цель № 230).
Все эти стрельбы велись в основном по семи целям (батареям) противника – № 208, 224, 226, 230, 233, 243 и 247. Наибольшее число стрельб приходилось на цели: № 233 (двухорудийная 155-мм батарея) – 26 стрельб с расходом в 943 снаряда, № 226 (трехорудийная 150-мм батарея) – 17 стрельб, 1124 снаряда, № 230 (трехорудийная 150-мм батарея) – 15 стрельб, 1017 снарядов и № 224 (четырехорудийная 150-мм батарея) – 11 стрельб с расходом 741 снаряда.
Как правило, все эти стрельбы полк вел в ответ на обстрелы города противником, с прекращением обстрела прекращалась и стрельба наших батарей, поэтому стрельбы и проводились с небольшим расходом снарядов. Но имели место и стрельбы с более значительным расходом боеприпасов. Штаб артиллерии фронта начал планировать стрельбы на надежное подавление наиболее активных батарей с более высокой нормой подавления, близкой к уставным нормам или даже выше их. В частности, по приказанию командующего фронтом в мае было запланировано надежное подавление трех наиболее активных целей – № 230, 224 и 226.
Так, в мае 1942 г. "цель № 230 по специальному плану подавлялась дважды, не считая 13 стрельб в порядке нейтрализации. Первый раз, 8 мая, по ней было выпущено двумя батареями (14-й гвардейский армейский артиллерийский полк) 203 снаряда, но на следующий день она снова вела огонь. 15 мая цель № 230 подверглась подавлению вторично. На этот раз по цели вели стрельбу семь батарей, которые израсходовали 583 снаряда. В результате батарея противника более недели ничем себя не проявляла и лишь с 24 мая начала вести огонь одним орудием.
Цель № 224 подавлялась также два раза: 9 мая по ней было выпущено 253 снаряда. До 15 мая цель себя не проявила, но затем снова стала вести огонь по городу всеми четырьмя орудиями; тогда 21 мая она подавлялась пятью батареями 14-го гвардейского армейского артиллерийского полка и тремя батареями Краснознаменного Балтийского флота. Расход снарядов составлял 0,6 от нормы Правил стрельбы. Но и на этот раз немецкая батарея не была подавлена, так как на следующий день она снова возобновила огонь по городу".[51]
Более удачные результаты были получены при подавлении цели № 226. Первый раз (8 мая) на ее подавление было израсходовано 230 снарядов (огонь вели три батареи 14-го гвардейского армейского артиллерийского полка), но она продолжала действовать. Стрельба велась с контролем взвода звуковой разведки. 28 мая по той же цели был сосредоточен огонь всего 14-го полка. Пристрелка велась с сопряженным наблюдением с четырех пунктов сопряженного наблюдения дивизионов. Контроль стрельбы производился измерительно-пристрелочным взводом (ИПВ) и взводом звуковой разведки (ВЗР). По цели было израсходовано 556 снарядов. После второго огневого налета в районе цели произошли три сильных взрыва. Однако с 1 июня цель новь начала действовать двумя орудиями.
Следует заметить, что помимо ежедневных стрельб на подавление немецких батарей и стрельб по другим целям по плану штаба артиллерии фронта, полк вел еще и беспокоящий огонь. В частности, 9 мая был составлен план ведения беспокоящего огня по целям № 224, 226, 230 и 233 на четверо суток с расходом 400 снарядов на все цели. Вторично 22 мая три батареи полка вели беспокоящий огонь (с 14 ч. 20 мин. до 19 ч. 10 мин.) по целям № 226, 233 и 243 с расходом восемь снарядов на цель.
Вот еще любопытное донесение: «На пулковском направлении удачную стрельбу по железнодорожному транспортеру[52] противника провел 73-й армейский артиллерийский полк. Выпустив 120 снарядов, полк нанес серьезное поражение транспортеру. В районе цели наблюдалось семь взрывов, причем один из них сопровождался черным дымом и паром, что давало основания полагать о повреждении паровоза».[53] Замечу от себя, что у немцев штатным тяговым средством у железнодорожных установок были не паровозы, а тепловозы.
С первых же дней активизации контрбатарейной борьбы противник вынужден был усилить огонь по нашим батареям, тратя на это большое количество снарядов. Так, если в феврале 1942 г. в полосе 42-й армии всего было восемь случаев обстрела огневых позиций наших батарей, то в марте только по боевым порядкам 14-го гвардейского армейского артиллерийского полка немцы открыли огонь 61 раз, выпустив 3172 снаряда. В последующие месяцы противник вел борьбу с нашей артиллерией также интенсивно. Этот факт указывает на то, что наша контрбатарейная борьба сильно досаждала противнику, и он был вынужден отвлекать часть артиллерийских средств на борьбу с нашей артиллерией, мешавшей ему безнаказанно вести обстрел города. И, несмотря на это, количество выпускаемых снарядов по городу пока еще не уменьшалось. В феврале 1942 г. их было 2600, в марте – 3130, в апреле – 2620 и в мае – 2705.
Таблица 6
Количество выпущенных противником снарядов при обстрелах районов Ленинграда в феврале-мае 1942 г.[54]
На основе этой таблицы в совершенно секретном издании «Артиллерия в оборонительных операциях Великой отечественной войны» делается вывод: «Обстрелу подвергались все районы города, а больше всего Кировский район, где располагались многие огневые позиции наших батарей. Относительно равномерный обстрел жилых кварталов города показывает, что противник не искал каких-либо военных объектов, а преследовал цель деморализовать население Ленинграда. Правда, он уже более половины огневых ресурсов расходовал на обстрел огневых позиций нашей контрбатарейной группы. Это следует расценивать как одно из достижений наших контрбатарейщиков».[55]
Однако, анализ не только армейских, но и морских закрытых источников показывает, что не менее 80 % снарядов германской дальнобойной артиллерии выпускалось по военным объектам Ленинграда, включая военные заводы и верфи.
Весной и летом 1942 г. командование германской артиллерией изменило тактику обстрела Ленинграда. Если в феврале и марте противник значительную часть снарядов тратил на ведение беспокоящего огня, то в апреле и мае обстрелы города он вел только методом коротких огневых налетов, так как длительное ведение огня стало невозможным из-за быстрого ответного огня нашей артиллерии, вынуждавшего его прекращать начатую стрельбу до выполнения задания. Как видно из таблицы, в феврале противник произвел 25 огневых налетов по городу при среднем расходе 64 снаряда за один налет. В последующие месяцы количество огневых налетов возрастало и в мае достигло 86, а средний расход снарядов снизился до 31 выстрела на один налет. Ведение же беспокоящего огня совершенно прекратилось.
В июне 1942 г. интенсивность контрбатарейной стрельбы не ослабевала. В течение месяца 14-й гвардейский армейский артиллерийский полк провел 126 стрельб, преимущественно по дальнобойным батареям противника (в том числе 106 стрельб однобатарейныйх, 12 – двухбатарейных), израсходовав 3290 снарядов. Артиллерия Балтийского флота в том же месяце произвела 207 огневых налетов по батареям противника. И хотя огневые удары по батареям противника заметно усиливались, но они пока еще не давали ожидаемых командованием фронта результатов. Вот как оценивались эти стрельбы в отчете штаба артиллерии фронта за июнь 1942 г.
В этот день четыре батареи 101-й морской бригады железнодорожной артиллерии вели огонь по вражеским батареям, обстреливавшим Ленинград из районов поселка Володарского и Немецкой колонии. Батареи Кронштадтского укрепленного сектора № 343, 665 и две батареи Ижорского укрепленного сектора вели огонь по наблюдательным пунктам и батареям противника в районах Нового Петергофа, Пиудузи, Владимирово, Новых Заводов. На «Ораниенбаумском пятачке» бронепоезд № 8 обстрелял наблюдательный и звукометический пункты немцев в Новом Петергофе.
В ночь на 14 мая самолеты У-2, вылетая поодиночке, бомбили и обстреливали позиции артиллерийских батарей противника в районе Беззаботное – поселок Володарского.
Германская артиллерия произвела огневой артиллерийский налет на Ленинград. Были попадания снарядов в здания Адмиралтейства, Ленинградского военного порта и флотского экипажа, в которых ранено 15 человек. На лидере «Ленинград» был выведен из строя прожектор, поврежден торпедный аппарат и ранено четыре человека. На эсминце «Сильный» имелись незначительные осколочные повреждения борта.
В этот день, 14 мая, батареи 101-й морской бригады железнодорожной артиллерии № 1109, 1110, 1111, 1114 и 1118 вели огонь по вражеским батареям, обстреливавшим Ленинград из районов поселка Володарского и Сосновой Поляны.
Выдержки из журнала боевых действий 768-го тяжелого артиллерийского дивизиона резерва главнокомандования вермахта: "18.5.42. Чтобы ввести противника в заблуждение относительно численности нашей артиллерии, дивизион установил одно орудие на позицию в Стрельне в качестве дежурного огневого взвода («Нептун»), оно может вести огонь по целям в северной части Петербурга, лежащим вне пределов досягаемости ОП у Владимирове. Другая подобная позиция предусматривается у Настолово, чтобы замаскировать снятие 1-го дивизиона 84-го армейского корпуса. До сих пор не представляется возможным занять эту позицию, так как противник по-прежнему обстреливает этот район. Очевидно, он еще не знает о снятии этого дивизиона. Места для позиций кочующих орудий выбраны также в лесу севернее Рюмки, на аэродроме восточнее дороги Красное Село – Стрельна и на опушке леса в 1 км южнее Карвала (восточнее Дудергофа). Противник очень искусен в подготовке и занятии позиций для кочующих орудий и, благодаря этому, предохраняет свою артиллерию от обстрела. Аналогичными мероприятиями и с нашей стороны следует затруднить ему ведение боя и добиться распыления его все более и более меткого огня.
Во второй половине дня дивизион 4 орудиями произвел огневой налет на трамвайный парк в Петербурге, выпустив с 16.51 до 16.56 20 снарядов. В южной части наблюдались столбы дыма".
22 мая в результате артиллерийского налета у стенки завода им. Марти (№ 194) были потоплены два торпедных катера – № 103 (№ 85) и № 123 (№ 105), а еще четыре (№ 11, 61, 83 и 84) получили повреждения. Кроме того, был поврежден эсминец "Стойкий, а в Екатеригофском канале – ледокол «Волынец» и строившийся эсминец «Отличный» (проекта 30).
В этот день железнодорожные батареи № 1109, 1110, 1114, 1116 и 1117 с 11 ч. 51 мин. до 13 ч. 00 мин. произвели огневой налет по батареям противника, обстреливавшим Ленинград из районов поселка Володарского и населенный пунктов Лесной Питомник, Стрельна и Ижора.
24 мая в 0 ч. 24 мин. разрывом снаряда противника была повреждена верхняя палуба на эсминце «Сторожевой», стоявшем в Ленинграде у завода «Красногвардеец», а торпедный катер № 61 получил осколочные пробоины.
Три самолета У-2, вылетая поодиночке, с 0 ч. 10 мин. до 1 ч. 25 мин. 24 мая бомбардировали батареи противника, обстреливавшие Ленинград из районов Стрельны и Урицка. С 0 ч. 58 мин. до 1 ч. 18 мин. линкор «Марат» вел артиллерийский огонь по железнодорожному транспортеру, обстреливавшему Ленинград из района поселка Ижорка.
Железнодорожные батареи № 18, 1108, 1109, 1110, 1114, 1116, 1118, 1121 и две батареи Ижорского укрепленного сектора в период с 23 ч. 33 мин.23 мая до 3 ч. 30 мин. 24 мая и с 19 ч. 44 мин. до 20 ч. 44 мин. 24 мая вели огонь по батареям противника, обстреливавшим Ленинград из районов населенных пунктов Ижорка, Стрельна, поселок Володарского, Новополье, Лесной Питомник, Новоселье и Владимирово.
24 мая в 18 ч. 30 мин. противник артиллерийским огнем вновь обстрелял Ленинград. В результате обстрела недостроенная подводная лодка Л-21 прямым попаданием снаряда в район шестого отсека была повреждена и кормой села на грунт.
31 мая какие-то слишком умные командиры решили использовать дальнобойную береговую артиллерию для… траления мин! Процитирую «Хронику…»: «С 21 ч. 40 м. до 22 ч. 50 м. батареи № 131 и № 152 Кронштадтского укрепленного сектора вели огонь по району Северного фарватера, загражденному минами противника с целью вызвать детонацию мин. Было запущено десять 152-мм и пять 120-мм снарядов. Взрывов мин нигде не наблюдалось».[45] (Сх. 14)
В результате артиллерийского обстрела Ленинграда 31 мая подводные лодки Щ-305 и Щ-306 получили незначительные повреждения легкого корпуса; жертв не было. Железнодорожные батареи № 1108, 1109, 1110, 1115, 1116, 1117, 1118 и 1119 с 0 ч. 17 мин. до 0 ч. 47 мин., с 11 ч. 25 мин. до 16 ч. 22 мин. и с 22 ч. 27 мин. до 23 ч. 23 мин. вели огонь по батареям противника, обстреливавшим Ленинград из районов населенных пунктов Новоселье, Стрельна, Ижорка, Коркули, поселок Володарского, Лесной Питомник и Сосновая Поляна.
С конца мая 1942 г. германский 1-й воздушный флот проводил операцию «Лягушачья икра» – минирование фарватеров в районе Ленинграда и Кронштадта. Для этого привлекались бомбардировщики Хе-111Н из авиагруппы KG.4. «Хенкели» появились со стороны Финляндии и шли на высоте 8000–1200 м.
2 июня с 0 ч. 05 мин. до 3 ч. 17 мин. в районе северных кронштадтских фортов 42–45 немецких самолета сбросили 39 мин, из которых шесть взорвались при падении. Самолеты сбросили на форт «Первомайский» 16 бомб, на форт «Красноармейский» – 11 бомб и четыре бомбы на Кронштадт. Одновременно самолеты обстреляли артиллерийским огнем мыс Лисий Нос, форт «Северный № 5» и Ленинградскую пристань в Кронштадте. В результате бомбардировки в Кронштадте были разрушены два дома, убиты четыре и ранены два человека.
Зенитные батареи и 45-мм артиллерия Кронштадтского укрепленного сектора вели огонь по немецким самолетам. Кроме того, с 0 ч. 10 мин. до 2 ч. 52 мин. пять наших истребителей И-153 и пять И-16 вылетали по тревоге для отражения налета на Кронштадт. Огнем зенитной артиллерии было сбито девять самолетов противника, а истребительной авиацией – три Хе-111.
На следующий день, 3 июня, налеты немцев на форт повторились. С 0 ч. 15 мин. до 1 ч. 50 мин. в районе северных кронштадтских фортов около 40 самолетов сбросили 39 мин. Из них две взорвались при падении в воду. Зенитная артиллерия фортов «Красноармейский», «Первомайский» и «Комсомольский» вели огонь по немецким самолетам, сбив при этом шесть машин. Одновременно с постановкой мин самолеты противника сбросили 35 бомб на форты «Красноармейский», «Первомайский», «Северный № 3» и «Комсомольский». Две бомбы упали на форт «Красноармейский» и повредили прожектор. Остальные бомбы упали в Финский залив.
Выдержка из журнала боевых действий 768-го тяжелого артиллерийского дивизиона резерва главнокомандования вермахта: «3.6.42. По случаю посещения двух высших финских артиллерийских офицеров вся артиллерия РГК произвела огневой налет по Кировскому заводу, в котором дивизион участвовал 40 выстрелами. В районе цели наблюдением отмечены сильные пожары и взрывы (пламя высотой 100 м) и долго державшиеся столбы дыма. После стрельбы начался меткий огонь из Ораниенбаумского котла по нашим ОП у КП 2-й батареи. Прямым попаданием разрушен блиндаж».
А вот как эти артналеты описаны в «Хронике…»: «С 17 ч. 24 м. до 17 ч. 48 м. свыше десяти неприятельских батарей произвели огневой налет на Ленинград. Противник обстреливал Торговый порт, Свердловский и Кировский районы города. Повреждений военных объектов и жертв не было».
С 17 ч. 31 мин. до 18 ч. 04 мин. железнодорожные батареи № 1108, 1109, 1111, 1114, 1117, батарея № 343 Кронштадтского укрепленного сектора и 130-мм батарея без номера Ижорского укрепленного сектора вели огонь по батареям, обстреливавшим Ленинград из районов западнее поселков Володарского, Новоселья, Лесного Питомника, восточнее Новополья, Ижорки, южнее Коркуля и Марьино.
Артиллеристы-"умники" водились не только у нас, их германские коллеги тоже зря изнашивали каналы орудий. 3 июня «в течение суток противник из глубины обороны обстреливал агитационными снарядами передний край обороны 301-го артиллерийского дивизиона Ленинградской военно-морской базы».[46]
8 июня немцы в очередной раз проводили ночные авианалеты в рамках операции «Лягушачья икра». До тридцати самолетов типа Хе-111 с 0 ч. 32 мин. до 2 ч. 00 мин. сбросили 46 мин в районе северных фортов и на фарватере по створу Кронштадтских маяков и 34 бомбы на форты «Шанц» и «Комсомольский». Повреждений материальной части на фортах не было. Убиты двое и ранено шесть человек. Зенитной артиллерией сбиты два и подбит один Хе-111.[47]
Следует заметить, что повреждения фортов, отмеченные в «Хронике…», являются не столько следствием авиаударов, сколько результатом огня германской артиллерии, которая, взаимодействуя с авиацией, пыталась подавить огонь советских зенитных батарей.
С весны 1942 г. на форту «Шанц»[48] действовала радиолокационная станция РУС-2. К сожалению, у нее было несколько «мертвых зон», и отдельные вражеские самолеты проникали к Кронштадту необнаруженными.
14 июня немцы провели последний налет в ходе операции «Лягушачья икра». Вот как это отражено в «Хронике…»: "В период с 0 ч. 20 м. до 2 ч. 00 м. самолеты противника поставили 39 мин в районе северных фортов и по створу Кронштадтских маяков и сбросили девять бомб по северным фортам. Повреждений материальной части не было. Зенитной артиллерией было сбито три самолета.
В 0 ч. 50 м. в районе деревни Борки и в 1 ч. 05 м. на территории форта «Краснофлотский» самолетами противника было безрезультатно сброшено три бомбы".[49]
В тот же день железнодорожные батареи № 19, 1105, 1109, 1111, 1116 и 1121 с 2 ч. 05 мин. до 3 ч. 05 мин. вели огонь по аэродрому Красногвардейск, железнодорожной станции Красное Село, развилке железных дорог в районе станции Урицк и по батарее противника в районе поселка Гуммолосары (западнее города Слуцк). Фактически Гатчинский аэродром обстреливала одна 180-мм железнодорожная батарея № 19. По данным авиационной разведки, был разрушен ангар. По германским данным, 54-я истребительная эскадрилья потеряла три самолета, включая два Ме-109F.
Всего с 29 мая по 14 июня 1942 г. бомбардировщики 1-го воздушного флота в рамках операции «Лягушачья икра» выполнили одиннадцать минно-постановочных налетов на район Кронштадта, совершив 316 самолето-вылетов. Советские посты ВНОС[50] зафиксировали падение 413 донных мин, из которых около трети взорвалось при падении на береговые отмели.
По советским данным, за этот период было сбито 75 германских самолетов, из которых 51 – зенитной артиллерией и 24 – истребительной авиацией.
По-прежнему весной-летом 1942 г. главную роль в контрбатарейной стрельбе в районе Ленинграда играла морская артиллерия. Тем не менее, постепенно активизировалась и армейская артиллерия. С весны 1942 г. в составе группы дальнего действия 42-й армии действовали уже два пушечных полка (14-й гвардейский а 73-й). Причем 14-й гвардейский армейский артиллерийский полк (командир полка майор Витте) был нацелен на урицкое направление, где группировались дальнобойные батареи противника, обстреливавшие город, а 73-й армейский артиллерийский полк (командир полка майор Гнидин) – на пулковское направление.
Были предприняты меры по повышению живучести артиллерии. В мае 1942 г. командующий артиллерией фронта издал специальную директиву, в которой потребовал, чтобы все орудия и их расчеты имели прочные укрытия, способные как минимум выдержать прямые попадания 75-мм снарядов. Выполняя эти указания, артиллерийские части только за оставшиеся шесть месяцев 1942 г. построили своими силами из подручных материалов более трех тысяч дотов для укрытия орудий. Особенно надежные и прочные укрытия строились в батареях, которые вели борьбу с артиллерией противника. Жилые землянки, построенные в районах огневых позиций, прикрывались в три-четыре наката бревен с каменной прослойкой. Для снарядов отрывались специальные погребки. Все эти элементы связывались между собой ходами сообщений. Огневые позиции батарей стали почти неуязвимы от артиллерийского огня противника.
В целом контрбатарейная борьба приняла более целеустремленный, плановый характер и стала более активной. О характере этой борьбы можно судить по примеру боевой деятельности 14-го гвардейского армейского артиллерийского полка, который в мае 1942 г. провел 123 стрельбы на подавление батарей противника, израсходовав в общей сложности около 5200 снарядов. Из общего числа стрельб 72 стрельбы (58 %) велись одной батареей с расходом 8-12 снарядов на стрельбу и 22 стрельбы – двумя-тремя батареями с расходом 16–30 снарядов. Реже практиковались стрельбы в составе четырех-пяти батарей по одной цели, а всем своим составом полк стрелял за месяц только один раз (28 мая 1942 г. подавлял цель № 230).
Все эти стрельбы велись в основном по семи целям (батареям) противника – № 208, 224, 226, 230, 233, 243 и 247. Наибольшее число стрельб приходилось на цели: № 233 (двухорудийная 155-мм батарея) – 26 стрельб с расходом в 943 снаряда, № 226 (трехорудийная 150-мм батарея) – 17 стрельб, 1124 снаряда, № 230 (трехорудийная 150-мм батарея) – 15 стрельб, 1017 снарядов и № 224 (четырехорудийная 150-мм батарея) – 11 стрельб с расходом 741 снаряда.
Как правило, все эти стрельбы полк вел в ответ на обстрелы города противником, с прекращением обстрела прекращалась и стрельба наших батарей, поэтому стрельбы и проводились с небольшим расходом снарядов. Но имели место и стрельбы с более значительным расходом боеприпасов. Штаб артиллерии фронта начал планировать стрельбы на надежное подавление наиболее активных батарей с более высокой нормой подавления, близкой к уставным нормам или даже выше их. В частности, по приказанию командующего фронтом в мае было запланировано надежное подавление трех наиболее активных целей – № 230, 224 и 226.
Так, в мае 1942 г. "цель № 230 по специальному плану подавлялась дважды, не считая 13 стрельб в порядке нейтрализации. Первый раз, 8 мая, по ней было выпущено двумя батареями (14-й гвардейский армейский артиллерийский полк) 203 снаряда, но на следующий день она снова вела огонь. 15 мая цель № 230 подверглась подавлению вторично. На этот раз по цели вели стрельбу семь батарей, которые израсходовали 583 снаряда. В результате батарея противника более недели ничем себя не проявляла и лишь с 24 мая начала вести огонь одним орудием.
Цель № 224 подавлялась также два раза: 9 мая по ней было выпущено 253 снаряда. До 15 мая цель себя не проявила, но затем снова стала вести огонь по городу всеми четырьмя орудиями; тогда 21 мая она подавлялась пятью батареями 14-го гвардейского армейского артиллерийского полка и тремя батареями Краснознаменного Балтийского флота. Расход снарядов составлял 0,6 от нормы Правил стрельбы. Но и на этот раз немецкая батарея не была подавлена, так как на следующий день она снова возобновила огонь по городу".[51]
Более удачные результаты были получены при подавлении цели № 226. Первый раз (8 мая) на ее подавление было израсходовано 230 снарядов (огонь вели три батареи 14-го гвардейского армейского артиллерийского полка), но она продолжала действовать. Стрельба велась с контролем взвода звуковой разведки. 28 мая по той же цели был сосредоточен огонь всего 14-го полка. Пристрелка велась с сопряженным наблюдением с четырех пунктов сопряженного наблюдения дивизионов. Контроль стрельбы производился измерительно-пристрелочным взводом (ИПВ) и взводом звуковой разведки (ВЗР). По цели было израсходовано 556 снарядов. После второго огневого налета в районе цели произошли три сильных взрыва. Однако с 1 июня цель новь начала действовать двумя орудиями.
Следует заметить, что помимо ежедневных стрельб на подавление немецких батарей и стрельб по другим целям по плану штаба артиллерии фронта, полк вел еще и беспокоящий огонь. В частности, 9 мая был составлен план ведения беспокоящего огня по целям № 224, 226, 230 и 233 на четверо суток с расходом 400 снарядов на все цели. Вторично 22 мая три батареи полка вели беспокоящий огонь (с 14 ч. 20 мин. до 19 ч. 10 мин.) по целям № 226, 233 и 243 с расходом восемь снарядов на цель.
Вот еще любопытное донесение: «На пулковском направлении удачную стрельбу по железнодорожному транспортеру[52] противника провел 73-й армейский артиллерийский полк. Выпустив 120 снарядов, полк нанес серьезное поражение транспортеру. В районе цели наблюдалось семь взрывов, причем один из них сопровождался черным дымом и паром, что давало основания полагать о повреждении паровоза».[53] Замечу от себя, что у немцев штатным тяговым средством у железнодорожных установок были не паровозы, а тепловозы.
С первых же дней активизации контрбатарейной борьбы противник вынужден был усилить огонь по нашим батареям, тратя на это большое количество снарядов. Так, если в феврале 1942 г. в полосе 42-й армии всего было восемь случаев обстрела огневых позиций наших батарей, то в марте только по боевым порядкам 14-го гвардейского армейского артиллерийского полка немцы открыли огонь 61 раз, выпустив 3172 снаряда. В последующие месяцы противник вел борьбу с нашей артиллерией также интенсивно. Этот факт указывает на то, что наша контрбатарейная борьба сильно досаждала противнику, и он был вынужден отвлекать часть артиллерийских средств на борьбу с нашей артиллерией, мешавшей ему безнаказанно вести обстрел города. И, несмотря на это, количество выпускаемых снарядов по городу пока еще не уменьшалось. В феврале 1942 г. их было 2600, в марте – 3130, в апреле – 2620 и в мае – 2705.
Таблица 6
Количество выпущенных противником снарядов при обстрелах районов Ленинграда в феврале-мае 1942 г.[54]
На основе этой таблицы в совершенно секретном издании «Артиллерия в оборонительных операциях Великой отечественной войны» делается вывод: «Обстрелу подвергались все районы города, а больше всего Кировский район, где располагались многие огневые позиции наших батарей. Относительно равномерный обстрел жилых кварталов города показывает, что противник не искал каких-либо военных объектов, а преследовал цель деморализовать население Ленинграда. Правда, он уже более половины огневых ресурсов расходовал на обстрел огневых позиций нашей контрбатарейной группы. Это следует расценивать как одно из достижений наших контрбатарейщиков».[55]
Однако, анализ не только армейских, но и морских закрытых источников показывает, что не менее 80 % снарядов германской дальнобойной артиллерии выпускалось по военным объектам Ленинграда, включая военные заводы и верфи.
Весной и летом 1942 г. командование германской артиллерией изменило тактику обстрела Ленинграда. Если в феврале и марте противник значительную часть снарядов тратил на ведение беспокоящего огня, то в апреле и мае обстрелы города он вел только методом коротких огневых налетов, так как длительное ведение огня стало невозможным из-за быстрого ответного огня нашей артиллерии, вынуждавшего его прекращать начатую стрельбу до выполнения задания. Как видно из таблицы, в феврале противник произвел 25 огневых налетов по городу при среднем расходе 64 снаряда за один налет. В последующие месяцы количество огневых налетов возрастало и в мае достигло 86, а средний расход снарядов снизился до 31 выстрела на один налет. Ведение же беспокоящего огня совершенно прекратилось.
В июне 1942 г. интенсивность контрбатарейной стрельбы не ослабевала. В течение месяца 14-й гвардейский армейский артиллерийский полк провел 126 стрельб, преимущественно по дальнобойным батареям противника (в том числе 106 стрельб однобатарейныйх, 12 – двухбатарейных), израсходовав 3290 снарядов. Артиллерия Балтийского флота в том же месяце произвела 207 огневых налетов по батареям противника. И хотя огневые удары по батареям противника заметно усиливались, но они пока еще не давали ожидаемых командованием фронта результатов. Вот как оценивались эти стрельбы в отчете штаба артиллерии фронта за июнь 1942 г.