Александр Старшинов. Легионер. Век Траяна

   Ауксилларий прорвался к реке.

* * *

   Когда Приск добрался до просвета в кустах и тропки к берегу, то понял – он опоздал. На той стороне кипел бой. Приск соскочил на землю, обмотал узду вокруг ближайшей ветки, рванул из колчана связку мечей, бросил их в щит и с разбегу ринулся в воду. Поплыл. Думал, что пересечет реку вмиг. Ошибся. Ноги сделались какими-то чужими. Другой берег почти не приближался.
   «Их же всех перебьют!» – билась в мозгу мысль.
   Уже совсем стемнело.
   «Я не увижу, кто свой, кто чужой».
   Факелы! Он забыл на той стороне факелы.
   Возвращаться было поздно – Приск уже был на середине реки.
   Ну же, скорее! Скорее!
   Он попытался встать на дно. Слишком рано! Ушел с головой, ноги увязли в густой каше речного ила. К счастью, руки удержали на поверхности щит и мечи.
   Приск вынырнул, вновь поплыл. Еще несколько вялых толчков ногами, и он встал на дно. Пошел. Споткнулся. Вода уже была по пояс. К нему подскочил кто-то.
   «Все, смерть!»
   Но этот кто-то ринулся в воду, обдав Приска брызгами, и, отчаянно молотя руками, поплыл к противоположному берегу.
   – Меч давай! – Теперь рядом очутился Кука.
   Приск рванул кусок кожи. Слишком сильно! Из лодочки-щита клинки посыпались в воду. Кука все же успел ухватить одну из рукоятей и понесся назад в свалку. Приск стал нащупывать клинки на дне. Почему-то не отыскал ни одного. Не Орк^[55] же их все сожрал! Где же!
   Наконец пальцы ухватили рукоять. Приск шагнул к берегу.
   Из темноты возник дак с фальксом в руках.
   «Откуда он?» – растерянно моргнул Приск.
   – Бей! – взревел кто-то в темноте.
   Дак сделал выпад. Приск отбил – инстинктивно. Потом ударил сам. Ноги увязли в иле, тирон не мог ни отступить, ни шагнуть вперед.
   Тут кто-то налетел на его противника сзади, наскочил, обхватил за шею. Приск всадил меч в незащищенное бедро. Но и дак, похоже, успел ударить – назад. Приск выдернул меч и ударил вновь – в другую ногу. Оба – и его противник, и его спаситель – рухнули.
   – Живым брать! Живым! – раздался голос Валенса.
   Приск, совершенно обессиленный, наконец выбрался из воды и опустился на песок.
   На той стороне реки уже мелькали факелы – из лагеря прибыло подкрепление.

* * *

   Назад они переплыли реку на сооруженном наспех при свете факелов плоту. Крисп с разрубленной до кости левой рукой, уже перевязанный, лежал без сознания. Рядом положили двух крепко-накрепко связанных ремнями пленников – двух даков. Один, которого ранил Приск, был совсем плох, ему перетянули ремнями ноги повыше ран, чтобы не истек кровью. Из новобранцев, кроме Криспа, ранены были еще трое – Малыш, Тиресий и Кука. Правда, в отличие от Криспа, они отделались царапинами. Валенс также получил неглубокую рану и, чтобы не задерживаться, просто затолкал под лорику кусок туники и поверх стянул ремнем, чтобы остановить кровь.
   Первым, кого Приск увидел подле привязанного Крепыша, был Мурена. Знаменосец зажег позабытые Приском факелы и воткнул в песок. Тут же лежал солдат-ауксилларий, впечатление было такое, будто он целует ноги знаменосцу, вымаливая прощение.
   – Далеко парень не убежал, – ухмыльнулся Мурена.
   Валенс наклонился над убитым, перевернул лицом вверх.
   Парень уже не дышал.
   – Надо было брать его живым, – мрачно заметил Валенс.
   – Смотри, что я у него нашел.
   Мурена продемонстрировал бронзовый кошелек.
   – Много денег? – мрачно спросил Валенс.
   Мурена побренчал содержимым:
   – Хватает. Но не это главное. На кошельке выбито имя. Эта вещица того убитого легионера, тело которого нашли твои шустрые ребята. Понимаешь, о чем я?
   На той стороне замелькали огни: легионеры переправились через мост выше по течению и теперь обыскивали кусты.
   Тем временем из лагеря подоспели капсарии и легионные рабы с носилками. Перегрузив раненых, рабы побежали в лагерь трусцой. От тряски Крисп очнулся и застонал.
   – Аккуратней! – крикнул им Валенс, не поспевавший следом.
   – Вы – мои должники! – крикнул им вслед Мурена, отвязывая Крепыша.
   – Не волнуйся! Отблагодарим! – отозвался Валенс.

* * *

   Внутри за воротами лагеря выстроилась центурия. Рядом с центурионом стоял Декстр. В этот раз он был в лорике центуриона и в шлеме, но без положенного поперечного гребня, и плащ на нем был не военный, а все тот же, серый, с капюшоном, плащ погонщика мулов, меч Декстр носил слева как офицер, а справа к поясу привешен был кинжал – кривой фракийский, точь-в-точь таким орудовал дак в недавней схватке.
   Увидев носилки, Декстр шагнул к пленникам, небрежно пропустил раненого Криспа, зато внимательно оглядел даков. Нахмурился.
   – Где третий? – спросил.
   – Убит, – отозвался Валенс.
   Декстр резко выпрямился, глянул на Валенса волком:
   – Надеюсь, это не тот, о ком я думаю.
   – Хватит угроз, Декстр, – огрызнулся Валенс. – Это же даки!
   – Третий тоже был дак?
   – Нет, ауксилларий. Но он пытался удрать.
   Декстр зарычал, рванулся к воротам и исчез в темноте, только хлопнули полы плаща крыльями ночной птицы.
   – Декстр? Кто он, этот Декстр? – спросил Кука, плетущийся за носилками.
   – Центурион без центурии, – отозвался Валенс, провожая взглядом исчезнувшего в темноте центуриона. Потом, спохватившись, приказал:
   – Всем тиронам в больницу, пусть осмотрят медики. Кому что назначат – выполнять!
   – Декстр – фрументарий, – сказал Приск. – Снабжает легион хлебом.
   – Не отравись этим хлебом! – остерег его Валенс.

Глава V
Первые ошибки

   Лето 849 года от основания Рима^[56]
   Эск. Нижняя Мезия
 
   Раненых Кубышка отправил на перевязку, остальных – в бани при госпитале – натираться маслом да париться до одурения в сухой парильне. После чего тироны перешли в горячее влажное отделение, и тут уж ими занялся иатролипт^[57], который разминал их тела так, будто это не человеческая плоть, а куски податливого воска. Потом последовали бассейн с прохладной водой и чаша горячего вина со специями. Заедали кусками жареного мяса.
   – Госпиталь для легионера – это как загородная вилла для аристократа! – усмехнулся Молчун. – Остаться бы здесь дней на десять!
   Однако пожелания его не сбылись. Всех, кто не был ранен, наутро выставили из госпитального барака. Правда, и заниматься в этот день они ничем не должны были – легат Наталис милостиво даровал тиронам день отдыха после бурной ночи.
   Приск тут же отправился на место ночной драки – искать в реке так и не найденные два клинка. Повсюду в прибрежных зарослях слышались шелест и хруст веток, будто стадо кабанов явилось на водопой, – это с рассвета легионеры обшаривали берега Эска, выискивая все подозрительное. Тело убитого ауксиллария уже унесли – куда именно, было Приску неведомо. Он вновь, как накануне, переплыл реку, только в этот раз погрузив на маленький самодельный плотик одежду, чтобы потом не сушить тунику на теле. Отыскав место, где, судя по всему, вчера упустил клинки, принялся осматривать дно. Вода в Эске и так темная из-за торфяной почвы, вмиг сделалась мутной, ничего на дне было не разглядеть. Приск стал ковырять дно палкой в надежде натолкнуться на утонувший меч.
   – Случайно не этот клинок ищешь? – раздался насмешливый голос.
   Приск поднял голову. На берегу стоял Декстр. Как и накануне – он был в лорике и при оружии, только в этот раз без серого плаща. И без шлема. Вернее, шлем лежал на плоском камне близ берега.
   – Я вчера переправлялся и выронил в воду два клинка, – признался Приск.
   – Знаешь, что бывает с тем, кто потерял в битве свой меч? – поинтересовался центурион.
   – Знаю. Да только в битве шестью гладиусами не дерутся. Так что можно сказать, у меня треть клинка обломилась.
   Декстр рассмеялся, покачал головой.
   – Ум шустрый. Держи! – Декстр швырнул на песок два клинка. – Впредь не раскидывай римское оружие где ни попадя. И давай, вылезай из воды, замерзнешь.
   Декстр сейчас вел себя так, будто был не центурионом, а старым приятелем Приска.
   – Эти парни – лазутчики? – спросил Приск, выбираясь из воды.
   Он напялил сухую тунику, присел на старую корягу. Декстр протянул ему флягу с вином, тирон сделал пару глотков, вернул флягу хозяину.
   – Дакийское вино, весьма неплохое, – заметил Декстр. – Скажи мне, друг мой Приск, зачем ты вплавь перебирался через реку, если выше по течению Эска есть мост? А? Да и ночью мог бы через мост прискакать.
   – Н-не знаю… – Приск поперхнулся от неожиданности и закашлялся. – В самом деле…
   – Учись выбирать самые удобные пути, друг мой Приск, если тебе не приказано что-то конкретное. Ты понял?
   Приск кивнул.
   Декстр сделал еще пару глотков и вернул ошеломленному тирону флягу:
   – Держи, это тебе.
   – Флягу вернуть? – спросил Приск.
   – Оставь себе, дарю. Твои друзья почти все ранены, а на тебе ни царапины. Да еще дака уложил.
   – Видимо, меня сберег мой гений… – пробормотал Приск.
   – Валенс тебя сберег, простодушный ты мой. Кстати, раненный в ноги варвар умер. С первым убитым тебя.
   – Скажи… Сенатор Афраний Декстр – твой родственник?
   Декстр вскочил, ухватил новобранца за горло, да так, что у того все поплыло перед глазами. Когда пришел в себя, понял, что лежит на земле лицом вниз, в рот понабилось песку, а колено Декстра упирается ему в спину.
   – Никогда, – услышал он над собой страшный свистящий шепот, – никогда не произноси это имя.
   Потом Декстр отпустил его, и Приск услышал удаляющиеся шаги.
   – Сумасшедший… Его под опеку надо отдать, а не центурионом в легионе делать, – пробормотал тирон, поднимаясь и сплевывая песок.
   С четверть часа Приск сидел на камне, понемногу отхлебывая из фляги и приходя в себя. Лезть в воду снова не хотелось. Пришлось идти вверх по течению к мосту.

* * *

   Следующие четыре дня новобранцы тренировались без Валенса. Да и то не все – Крисп, похоже, застрял в госпитале надолго, Молчуна тоже решили малость подлечить, зато обклеенный пластырями Кука и украшенный здоровенной шишкой Малыш присоединились к остальным в бараке. В отсутствие Валенса опцион гонял новобранцев бегом вокруг пастбища, а потом на поле рядом с лагерем заставлял метать пилумы. В дальние пробежки тироны больше не отправлялись. Тренировки под руководством опциона всем пришлись не по нраву. Он суетился, отдавал ненужные команды, отменял собственные приказы и, главное, вооружившись Валенсовой палкой из лозы, охаживал бока тиронов по делу и без всякой вины, лишь бы показать свою власть. Двух часов оказалось достаточно, чтобы понять, чем отличается хороший командир от плохого.

* * *

   – Могли бы и наградить нас за проявленную ночью смелость! – злился Скирон. – Подарить по серебряному денарию и дать выходной с отпуском в канабу. А так ни благодарности, ни поблажек. Только дерут, будто мы какие-нибудь козлы отпущения.
   День выдался жаркий, вечером, ополоснувшись холодной водой и простирнув наскоро ставшие за день солеными туники, новобранцы без сил валялись на койках. Солнце уже село, началась первая ночная стража. Окно было занавешено, на сундуке горел бронзовый светильник (светильник привез с собой Приск, как и большинство вещей, поступивших в общее пользование). Квинт уже храпел, Тиресий что-то пытался стачать костяной иглой из двух кусков кожи, остальные лениво переговаривались. У Куки был при себе стаканчик с костями, но садиться играть с ним никто больше не желал: и так все, кроме Приска, успели проиграть неаполитанцу по два, а то и по три денария из не полученных пока денег. Приск же не задолжал лишь потому, что играть с Кукой не садился, справедливо рассудив, что человек, работавший банщиком в Байях, честно играть не может.
   Было жарко и скучно. Приск сходил за чистой водой, разбавил вино из фляги Декстра, всыпал туда пряностей и разлил напиток по глиняным самосским кружкам. На закуску он купил у Гермия для общего стола кусок жареной оленины. Вино и оленина исчезли мгновенно.
   – Великие боги, ну почему все время хочется есть?! – выразил общее возмущение Малыш.
   В ответ все лишь вздохнули – кто громко, кто совсем тихо. Даже Квинт вздохнул во сне, поддержав товарищей.
   – Эй, новички! – раздался низкий насмешливый голос.
   Приск приподнялся на кровати и посмотрел на дверь. В проходе стояли двое.
   – Хватит дрыхнуть. Есть вещи получше! – заявил незнакомец.
   – Кто ты? – спросил Кука с верхней койки.
   – Я – Фирмин. Он – Арриан! – Обладатель баса ткнул кулаком в бок своего товарища.
   Легионеры были без лорик, в одних простых туниках из некрашеной шерсти, но у каждого через плечо на перевязи висел меч. Сразу видно, что они уже лет по десять отслужили, заматерели, задубели. Типичные ветераны или даже принципалы^[58]. У Фирмина в волосах уже пробивалась ранняя седина, на подбородке алел шрам, а плечи раздались так, что казалось – легионер в дверь не пролезет. У его приятеля нос был сломан, и сломан, видать, не раз, превратившись в безобразный бесформенный нарост. Арриан выглядел пожиже товарища, но все равно было ясно, что любого из новобранцев перешибет одной левой, разве что против Малыша не устоит. Оба легионера были коротко острижены, волосы торчали ежиком.
   – Дело есть, не пожалеете! – повторил Фирмин.
   Кука и Приск переглянулись.
   – В канабу хотите? Там такие девочки! – Фирмин причмокнул.
   – Обычные грязные девки, – заметил Кука небрежно. Не его, банщика развратного курорта, соблазнять потасканными дикарками.
   – Не хочешь в канабу? – Фирмин разыграл удивление.
   – А в чем дело-то? Нам отпуск не давали, – огрызнулся Скирон.
   – На декуманских^[59] воротах мой человек стоит, – заявил Фирмин. – По два сестерция с носа – и вы в канабе. За один сестерций девчонка будет ублажать целый час. Хоть одного, хоть двоих…
   – Приск, дай мне три сестерция, – подавшись вперед, горячо зашептал Скирон. – Дай, говорю, как только компенсацию за проезд выдадут, сразу отдам. У тебя есть, ты денарий разменял.
   Приск посмотрел не на Скирона, а на Фирмина. Тот нагло оскалился и подмигнул Приску. Этот парень, похоже, знал про денарии Адриана. Потому и пожаловал.
   – Не нравится мне этот тип, – пробормотал Приск.
   – Эй! – повысил голос Фирмин. – Это ты, тощий, богат, как Крез, а друзьям помочь не желаешь? А? Не желаешь – так мы сами возьмем. Где у него денежки – на руке? Эй, кто хочет повеселиться, держите его…
   Фирмин шагнул в комнату.
   В следующий миг Фирмин обхватил Приска за шею и слегка придушил, Арриан снял с руки кошелек.
   – Все честно, лишнего не возьмем, – сказал Арриан и отсчитал три сестерция.
   Кошелек швырнул на койку.
   Фирмин отпустил новобранца. Но при этом вроде как не сильно дернул за руку. Полузадушенный Приск впечатался скулой в стойку верхней кровати. В глазах у него потемнело.
   Остальные новобранцы окаменели.
   – Как зовут тебя? – спросил Фирмин у искателя приключений.
   – Скирон.
   – Ты – настоящий римлянин, Скирон! Так надо всегда. Воевать – так воевать, отдыхать – так со вкусом.
   Незваные гости вышли из барака чуть ли не в обнимку со Скироном.
   Кука соскочил вниз, едва хлопнула входная дверь.
   – Ты как? – обратился к Приску.
   – Великолепно! – Пострадавший намочил в холодной воде из кувшина тряпку и приложил к скуле.
   – Валенса в казарме нет. Потому эти двое и пожаловали. Опцион им не помеха, – тут же во всем разобрался Кука.
   – Никто не понял, что произошло? – вдруг спросил Молчун.
   – Я понял, – пробормотал Приск. – Скирон – подлюга, меня избили, а вы все застыли, будто увидели Медузу горгону.
   – Фирмин забрал три сестерция. – Молчун как будто и не заметил упреков. – Он что, девка из лупанария? Или сам будет ублажать нашего Скирона?
   – Может быть, он сам деньги кому надо передаст… – предположил Квинт, успевший проснуться.
   Все так и покатились со смеху. Даже Приск усмехнулся и тут же застонал сквозь зубы.
   – Мы все жиденько обделались, – подвел итоги вечера Кука.

* * *

   Искатель приключений появился в бараке только к концу четвертой ночной стражи, когда уже совсем рассвело. Ввалился, рухнул на свою койку.
   – Ну как? Повеселился? – спросил шепотом Кука.
   В ответ Скирон протяжно завыл.
   – Видать, ему девки не понравились! – хмыкнул Тиресий.
   Скирон вскочил, кинулся на него с кулаками, но тут же отлетел к стене – у Тиресия оказалась неплохая реакция и удар кулака – будто удар молота в кузнице.
   – Ты еще получишь за все… за все сочтемся… – заскулил Скирон.
   – Это ты получишь! – прошипел Тиресий.
   – Отвяжись!
   – Точно, девки не удовлетворили, – сокрушенно покачал головой Кука.
   – Ты нас всех подставил, – сказал Тиресий. – Искупать будешь кровью.
   Ответную реплику Скирона заглушил сигнал трубы. Все вскочили.

* * *

   Когда новобранцы построились, появился Валенс. Как всегда в лорике, в шлеме и со своей палкой, которую он успел отобрать у помощника. Тироны смотрели на центуриона почти с любовью. Чего нельзя было сказать о Валенсе. Довольно долго он разгуливал взад и вперед, похлопывая палкой из виноградной лозы себя по металлическим поножам. Было ясно, что о ночном приключении Валенсу известно во всех подробностях. Так что тироны покорно ждали разноса.
   – Что у тебя с лицом? – спросил он наконец, останавливаясь напротив Приска.
   – Упал. С койки.
   – Да? Так неудачно? Ты же вроде внизу спишь.
   – Внизу, – подтвердил Приск.
   – Запомни: падать с койки тоже надо уметь. Ясно?
   – Я понял.
   – Да знаю, знаю, ты у нас понятливый, в отличие от некоторых. – Центурион остановился напротив любителя ночных приключений. – Если кого Юпитер решил наказать, тому бедолаге бог мозги отшибает. Скирон, тебя Юпитер явно невзлюбил. Неужели ты думал, Скирон, что тебя, сосунка, кто-нибудь собирался выпустить в канабу к девкам? А? Ты сестерции отдал Фирмину, так ведь? Дошел до ворот, а там… – Голос Валенса зазвучал почти ласково, заботливо, ну точь-в-точь отец семейства, наставляющий с любовью младшенького, нерадивого сынка. – Тебя выпустили за ворота?
   – Нет, – промямлил Скирон.
   – Громко отвечать! – рявкнул центурион, внезапно переходя от мягких отеческих интонаций к самым зверским.
   – Нет! – срывающимся голосом выкрикнул Скирон.
   – А, то-то же. – Голос Валенса тут же сделался ласков. – Рассказать вам, дорогие мои, что случилось с нашим глупым Скироном? Да то же самое, что с десятками других дурачков. Дошел он до ворот, там его встретил караульный и сделал вид, что вот-вот выпустит нашего героя. Потом огляделся, прошептал испуганно: «Центурион идет, прячься!» И толкнул тирона в каморку рядом с караульней, а для надежности запер дверь. Просидел наш парень в этой каморке до следующей стражи, боясь пошевелиться. Стража сменилась, тут понял глупый Скирон – что-то не так. Стал скрестись. Его выпустили. Только новый караульный ни про какой уговор ничего не знал, никаких сестерциев за выход из лагеря не получал, и погнал он нашего Скирона, охаживая древком копья по мягкому месту. Так ведь все было?
   – Так, – мрачно выдавил Скирон.
   – Неужели понятливый? А ты, Приск, у нас понятливый?
   – Да, центурион!
   – Не слышу, громче!
   – Да, центурион!
   – Если ты понятливый, Приск, то почему ты отдал свои сестерции Скирону на поход к бабам? А?
   – Из дружеских чувств.
   – Из дружеских чувств в бою своим щитом раненого товарища прикрывают, а сестерции на поход к бабам дают из трусости перед всякими Фирминами. Ясно?
   Кто-то хихикнул, кажется, Кука.
   – А ты, Кука, старший в контубернии, почему не приказал Фирмину убраться из казармы? А? Это наша казарма, пятьдесят девятой центурии, без приказа тут нечего делать никому из легионеров! Он что, тессарий, этот Фирмин, пароль на завтра тебе принес?
   – Нет, центурион!
   – Тогда почему ты его не выставил?
   – Так я, он…
   – Сильнее тебя?
   – Наверное.
   – Если дак сильнее тебя, ты ему что отдашь? Меч? Щит? По-собачьи встанешь, задницу побреешь и подставишь?
   – Я…
   – Молчать! Приготовиться выполнять приказы! – закричал Валенс без всякого перехода. – Разобрать груз и на пробежку марш! Коли вам к девкам захотелось, значит, мало вас гоняют. Ну, ничего, я этот недочет исправлю. Десять миль с грузом. Марш!
   – Я умру, точно умру, – пролепетал Скирон. – О, боги, я думал, здесь, в легионе, настоящее братство, а здесь, как и повсюду: человек человеку волк.
   – Не ищи друзей там, где их нет, – процедил Приск сквозь зубы, не оборачиваясь.
   – А что теперь?
   – Фирмин явится вновь.
   Скирон вмиг отстал. Его место занял Кука.
   – Приск, ты знаешь, что сделали с теми двумя, что мы пленили? – спросил сдавленным шепотом.
   – Один умер.
   – А второй?
   – Откуда мне знать?
   – Его запытали до смерти.
   Приску невольно вспомнился Декстр на берегу – мягкий вкрадчивый голос, веселый взгляд.
   А ведь он волк. Волк, который улыбается.
   – Зачем его пытали? – спросил Приск. – Что хотели узнать?
   – Извини, я не присутствовал.
   – Они к кому-то приходили. К кому-то в канабе. Или в лагере. Декстр хотел узнать, к кому. – Приск сделал вывод без помощи Куки. – Убитый ауксилларий только посредник.
   – Может, они в лупанарий приходили! – заржал Кука.
   – Что смешного? – возник рядом Валенс, будто волк из басни.
   – Да вот, представили, как Скирон в караульне отсидел всю стражу, – нашелся Кука. – За это зрелище трех сестерциев не жалко.
   – Бегом! – заорал Валенс.

* * *

   – Взять учебное оружие! – приказал центурион после дневного перерыва. – Сегодня индивидуальные поединки. Обычных легионеров этому не учат, но вас будут учить. Марш на поле!
   В этот первый день тренировок Валенс ругался так, будто небесный свод должен был вот-вот обрушиться на землю. Никого не похвалил, никому не сказал доброго слова, даже Приску, который выиграл все семь поединков с товарищами. Малыша честил в хвост и в гриву, хотя тот сумел вышибить деревянный фалькс из рук иммуна.
   – Если будете так драться, вас всех убьют через пару лет. Всех, – предрек Валенс мрачно.
   Потом подошел к Приску и спросил шепотом:
   – Долго был в гладиаторской школе?
   – Я не был, клянусь…
   – Не ври. Вижу, кто ты: аристократик, жаждущий приключений. Сначала на арену решил податься, потом пожаловал в легион. Мне в принципе все равно. Я тебя выдавать не стану. А вот с Декстром будь осторожен.
   – Да я всего два раза с ним говорил, – смутился Приск.
   – Многим одного раза хватило.
   Невольно всплыли в памяти слова Куки: будто пленника запытали до смерти. Приск содрогнулся.
   – Что, проняло? – усмехнулся Валенс.

* * *

   Приск не ошибся: Фирмин пожаловал на другой вечер.
   В этот раз, правда, один. Уверенный в своей силе.
   – Эй, Скирон, тебя ждут в лупонарий! – выкрикнул весело, глумливо.
   – Не ждут, – вяло огрызнулся Скирон.
   – Ждут, ждут. Три сестерция – и все девки твои. В этот раз никаких караулен. Все по-честному.
   – Как же, – недоверчиво хмыкнул Кука.
   – А тебя не спрашивают, нарост дерьма из грязных латрин, – пресек неуместный выпад Фирмин. – Быстро, Скирон, бери у нашего казначея монеты, и пошли.
   Скирон соскользнул с койки и неуверенно шагнул к Приску.
   – Гай, слушай…
   – Нет.
   – Это кто там вякнул «нет?» – тут же влез в разговор Фирмин. – А ну открывай замочек на кошеле, иначе руку отрублю.
   – Вышел отсюда! – обмирая от собственной смелости, заорал Кука.
   Он соскочил с кровати, шагнул навстречу непрошеному гостю. Голос сорвался, зазвенел.
   Приск поднялся следом. Малыш заворочался на своей койке, демонстративно спустил ноги – мол, готов встать, если что.
   Фирмин повел плечом, Кука отлетел к стене. Приск выхватил из-под матраса заранее спрятанный туда учебный меч. Убить им не убьешь, но приложить можно хорошо. Но ударить Приск не успел – неведомая сила выдернула Фирмина из дверного проема.
   – Орк! – только и успел взреветь благодетель Скирона, исчезая где-то в коридоре.
   – Фирмин! – раздался голос Валенса. – Ты опять здесь! Сказано: увижу подле новобранцев – изувечу.
   И не успел мошенник подняться, как палка центуриона принялась охаживать его спину. Да еще подметкой с гвоздями Валенс добавлял от души. Фирмин только охал, пряча от ударов голову и пах. Потом центурион ухватил легионера за шкирку, выволок из казармы и уже на улице разошелся вовсю. Новобранцы высыпали поглядеть на представление. Ух, как бил Валенс, с оттягом, не жалея спины, так что туника вмиг пошла полосами, в прорехах на коже заалели рубцы.
   – Поймаю кого в канабе, в три раза больше получите! – пообещал центурион тиронам, отирая взопревший после экзекуции лоб. – Фирмин, марш за мной! Латрины мыть, а то в третьей центурии понос, все засрали, мерзавцы! Живо! Скирон, присоединяйся. Гляжу, не слишком ты устал, коли в канабу захотелось! Шире шаг! Шире! А то за всю ночь не управитесь.