Александр Сухов. Охотник

   Сделав с десяток шагов по главному коридору, Глан буквально всей поверхностью кожи ощутил на себе пристальный коллективный взгляд сотен, а может быть, и тысяч глаз. Его изучали с равнодушием алхимика, осматривающего подготовленную к препарированию лягушку. Однако конкретного источника опасности он пока не чувствовал.
   Согласно хранящемуся в его голове плану, он должен пройти примерно половину версты по главному коридору, потом свернуть в одно из помеченных определенным знаком ответвлений, далее следовать, держась правой стены, и все время сворачивать направо. В конце пути он должен попасть в склеп, а там… Впрочем, до склепа нужно еще добраться.
   Помимо лютого холода здесь царила удивительная тишина. Даже традиционная для подземелий подобного рода капе́ль срывающихся со сталактитов ка́пель здесь отсутствовала. И немудрено – вряд ли при таких условиях влага способна сохранять текучее состояние. Вообще-то ни льда, ни снега, ни инея на стенах Глан не обнаружил. Весьма странно – по всем известным ему законам природы за многие тысячелетия все здесь должно было обрасти толстенным слоем замороженного конденсата. Юноша коснулся ладонью шершавой поверхности и с удивлением обнаружил, что стены пещеры вовсе не холодные.
   «Вельх забери мою душу, – недоуменно подумал он, – если я вообще понимаю, что тут происходит. Стены пещеры едва ли не горячие, а внутри холодища, как посреди зимы на приполярных островах Гальянского архипелага».
   Однажды нашему герою довелось сопровождать в Заполярье пресветлого лайра Энкина. С тех пор желание наведаться в те неуютные и мало подходящие для жизни разумных существ места более никогда его не посещало. И вообще, Глан органически не переваривал зиму, и каждый раз с ее наступлением старался откочевать куда-нибудь поюжнее, резонно рассуждая при этом, что лучше переждать холода на северном берегу Срединного океана, нежели на южном берегу Полнощного.
   Впрочем, долго размышлять о причудах и странностях этого места Охотнику не дали. Стоило ему пройти по главному коридору сотню саженей, как впереди зашуршало, затопало, заухало, взвыло, и навстречу ему устремились полчища монстров исключительно непрезентабельной наружности. Впереди плотной массой двигались здоровенные пауки, каждый величиной с откормленного кота. Следом сплоченной фалангой шли ожившие скелеты, традиционно вооруженные стальными мечами и круглыми бронзовыми щитами. А позади (о милостивый Создатель!) нечто совсем невразумительное: сюрреалистический конгломерат острозубых пастей, клацающих клешней и извивающихся щупальцев. Туша была огромна и перегораживала собой едва ли не треть коридора.
   Даже если наш герой хоть чуть-чуть испугался, то не подал виду. Едва неприятель приблизился на достаточное расстояние, он нырнул в ближайшее ответвление и из-за угла принялся методично метать в толпу наступающих начиненные гномьей взрывчаткой и усиленные магией гранаты. Во время взрыва чугунные оболочки разлетались на сотни острых осколков и сеяли смерть в рядах наступающей армии. При этом заключенная внутри снарядов магия не позволяла энергии взрыва попусту растрачиваться на шумовые и световые эффекты. Согласитесь, весьма полезное свойство в условиях подземелий, когда из-за взрывной волны потолок может попросту не выдержать и обрушиться на голову незадачливого бомбиста.
   Метнув третью гранату, Глан дождался, когда она сработает, после чего выглянул из-за угла, дабы оценить результат своих бомбометаний. На первый взгляд все выглядело вполне обнадеживающе. Реанимированные скелеты посекло так, что теперь уже никакая магия не была способна поднять их на ноги. Паучков также изрядно покоцало бритвенной остроты осколками. Что же касается чудища поганого, так удивившего и слегка напугавшего нашего героя, получив порцию убийственного металла, оно попросту развалилось на сотни разного рода страхолюдных составляющих: зубастых крысюков, змееподобных тварей, гигантских ракообразных и множество других созданий, классификация которых пока еще не вписывается в рамки современных научных знаний. Часть этого устрашающего террариума была уничтожена осколками, оставшиеся твари, в полном соответствии с заложенными в них Матушкой-Природой инстинктами, остервенело набросились на разбросанные кругом останки поверженных.
   Вид столь невероятного пиршества вызвал в душе Глана откровенное отвращение. Его едва не вырвало, когда неспешные токи воздуха донесли до его чувствительного носа тошнотворную вонь истерзанной осколками гранат плоти.
   Вообще-то для кого «вонь тошнотворная», кому «манящий аромат кулинарного свойства». Как только сомнительное, с человеческой точки зрения, амбре начало растекаться по коридорам, залам и бесчисленным тупикам восьмого уровня гномьих подземных выработок, оттуда стали вываливать толпы разного рода чудовищ, как магических, так и обычных. Всем хотелось ухватить хотя бы кусочек от павшего собрата. Эктоплазменные, астральные и оживленные магией сущности в материальной пище не нуждались, их привлекала возможность вкусить разбушевавшиеся эмоции плотоядных, а если повезет, схарчить духовную сущность кого-то из своих же зазевавшихся соплеменников. Буквально через пару минут главный коридор был под завязку забит местными обитателями.
   «Сюда бы батарею картечниц или пару пулеметательных гномьих устройств», – подумал крайне огорченный Глан.
   При таком численном перевесе противника можно было сразу же оставить надежду пройти по заранее запланированному маршруту. Даже в том случае, если бы ему удалось сокрушить всю эту массу, на расчистку пути потребовалось бы неизвестно сколько времени. Впрочем, вряд ли ему позволили бы заняться расчисткой. Сюда наверняка слетятся алчущие халявной жратвы твари со всех прочих уровней.
   «Ладно, коль невозможно пройти по центральному коридору, придется идти в обход – благо основная часть местных жителей покинула свои лежбища и вывалилась на шумное общенародное толковище», – решил Глан и для придания собранию пущей суматохи и неразберихи метнул в толпу парочку противопехотных гранат.
   Какими последствиями для митингующих был чреват этот его поступок, юноша так никогда и не узнал, поскольку рванул что было мочи по лабиринтам подземных гномьих выработок.
   Изредка на его пути все-таки попадалась та или иная тварь. С ними он не церемонился – уничтожал быстро, эффективно: плотоядных – посредством пули и дроби, астральных – с помощью подствольных жезлов и световых гранат.
   К счастью Глана, гномы строили на совесть, поэтому ему не встретилось ни одного завала или осыпи. Для того чтобы добраться до места гномьих захоронений, Охотнику пришлось изрядно пропетлять по запутанным коридорам. На многочисленных развилках и перекрестках он непременно задерживался даже в том случае, если был абсолютно уверен в том, куда ведет тот или иной коридор, и продолжал движение лишь после того, как обнаруживал указатель пути.
   В какой-то момент, неожиданно для самого себя, он оказался в огромном куполообразном зале, освещенном значительно лучше центрального ствола восьмого яруса. Сверившись с заложенным в голове планом, Глан понял, что наконец-то вышел к конечной цели своего довольно долгого и утомительного путешествия.
   Только не подумайте, что, протопав всего-то около двух десятков верст, наш герой выбился из сил. Вовсе нет – путешествие по подземельям измотало его не физически, а морально, поскольку на всем необъятном Хаттане лишь гномы способны месяцами торчать под землей безо всякого ущерба для психики. Впрочем, на то они и гномы – твердолобые, бесцеремонные, горластые, всегда уверенные в собственной правоте карлики.
   Масштабы подземной усыпальницы привели юношу в едва ли не религиозный экстаз. Трудолюбивые гномы не только вырубили в твердом скальном массиве внушительную полость, но также оправдали заслуженное звание непревзойденных камнерезов, украсив каждый квадратный вершок ее поверхности невероятными по своей сложности каменными кружевами. Между гранитными саркофагами, накрытыми неподъемными каменными плитами, возвышались многочисленные изваяния из неведомо откуда привезенного белого мрамора. Чаще всего это были какие-то гротескные чудища, призванные оберегать покой умерших, но иногда среди этого монстрятника нет-нет да и мелькала фигурка гнома в полном боевом облачении.
   Никакого шевеления между могилами зоркий глаз Охотника не отметил. По всей видимости, здешняя живность за компанию с нежитью двинули к месту общего сбора и какое-то время будут отсутствовать. Данный факт вполне устраивал нашего героя, поскольку у него появлялся шанс получить то, за чем он сюда пришел, без шума и нервотрепки и так же по-тихому отсюда убраться.
   Уверенным шагом, как будто неоднократно бывал в этих местах, Глан направился в дальний конец гномьего пантеона. По пути он успевал заглядывать в саркофаги, крышки которых были либо сдвинуты, либо вовсе расколоты. Таковых было довольно много. Данный факт наводил на мысль, что после ухода (точнее, поспешного бегства) хозяев какая-то тварь здесь изрядно пошарила. Скорее всего, грабителя интересовала плоть покоившихся под плитами гномов. Жуткий холод, царящий на этом уровне подземных выработок, предохранял захороненные тела от гниения, поэтому для любителей выдержанной мертвечинки здесь было воистину настоящее раздолье. Данная версия прямо подтверждалась тем, что в оскверненных могилах отсутствовали лишь тела, а на оружие, доспехи, деньги, золотые украшения и прочие ценности никто не посягнул.
   Вид золотых кругляшей и сверкающих каменьев ничуть не смутил нашего героя. Это вовсе не означало, что он был глуп и не понимал истинной ценности хранящегося в каменных саркофагах добра. В другое время и при иных обстоятельствах он бы не погнушался основательно покопаться в гномьих могилах – мертвым оно без надобности, а ему бы очень даже пригодилось. Однако Глан прекрасно понимал, что времени у него в обрез. Очень скоро местные обитатели схрумкают тела, души и эктоплазму павших соплеменников и возжаждут продолжения банкета. И в том, что на предстоящем банкете почетная роль главного блюда будет отведена именно ему, Охотник ничуть не сомневался. Поэтому он лишь время от времени заглядывал в разверстые зевы оскверненных захоронений, на ходу оценивал примерную стоимость хранящегося там добра и не без сожаления проходил мимо.
   Дверь в искомую гробницу обнаружилась в противоположном конце пантеона. Своих особо выдающихся личностей гномы хоронили отдельно от прочих. Таких дверей было множество, и, если бы Глан не знал, за какой из них хранится перстень Талана, он был бы вынужден потратить на поиски кучу времени. К счастью, пунктуальные гномы снабдили его и этой информацией.
   Выкованная из бронзы тяжелая дверь, несмотря на приличный возраст, распахнулась мягко, без скрипа – похоже, гномы владели секретом особо стойкой смазки. Ступив за порог, Охотник оказался в просторном помещении кубической формы с длиной ребра примерно сажени в четыре. В самом центре комнаты был воздвигнут каменный постамент, на котором возлежала облаченная в богатые доспехи фигура давно умершего гнома. Благодаря жуткому холоду, а может быть, еще каким-нибудь дополнительным факторам покойничек выглядел весьма и весьма неплохо. Если бы Глану не было известно о том, что хозяин гробницы покоится здесь уже не одно тысячелетие, его свежий вид вполне мог бы ввести юношу в заблуждение, и он мог подумать, что труп помещен сюда совсем недавно.
   Внешне гном выглядел вполне обычно. Он не выделялся ни впечатляющими габаритами, ни признаками какого-то особенного ума на высоком челе. И все-таки необычное место захоронения, богатая броня и куча разного рода драгоценных вещичек, аккуратно сложенных у изголовья покойника, однозначно указывали на его высокое прижизненное положение.
   Не мешкая ни мгновения, Глан шагнул к постаменту и без колебаний откинул кольчужное покрывало, скрывавшее под собой руки покоящегося на нем гнома. С легким характерным звоном металлическое кружево упало на каменный пол, и взору юноши предстало то, ради чего он тащился глубоко под землю по мрачным коридорам давно заброшенного гномьего рудника. Невзрачный перстень-печатка без какой-либо гравировки на месте печати, сработанный из металла серебристого цвета. Внешняя непрезентабельность находки ничуть не смутила Охотника. Коль гномы возжаждали получить именно эту вещицу, они ее получат. Иначе говоря, любой каприз за ваши деньги.
   Наш герой не отличался ни избыточной набожностью, ни излишней брезгливостью – жизнь отучила, – поэтому без ненужных содроганий и угрызений совести он протянул руку к кольцу. И в этот момент молчавшее доселе подсознание подало слабенький такой сигнал тревоги. В висках застучало, но как-то неуверенно, как будто внутренние системы безопасности что-то почувствовали, но до конца не были уверены. Отдернув руку, юноша осмотрелся вокруг, но, не обнаружив ни малейших признаков опасности, вновь потянулся к своей добыче.
   Поначалу перстень ни в какую не желал покидать палец своего усопшего владельца, и Глану пришлось приложить определенные усилия. В какой-то момент он испугался, что вместе с добычей оторвет палец гнома. Это было бы совсем уж ни к чему: одно дело – забрать материальные ценности, другое – осквернить тело мертвеца, хоть таковое давно уже перестало быть носителем духовной сущности. К счастью, опасения юноши не оправдались, в конце концов артефакт все-таки соскользнул со злополучного пальца и оказался в руке молодого человека.
   Вздохнув облегченно, юноша собрался было поместить трофей в один из потайных карманов своей куртки, но не успел, рядом с постаментом возникло слабое свечение. Поначалу свет был неярким, но постепенно он начал разгораться все сильнее и сильнее. Апофеозом означенного феномена стала яркая вспышка. К тому времени Глан успел прикрыть глаза руками, отчего, к своему счастью, не пострадал.
   Как оказалось, мощный световой импульс, способный надолго лишить человека зрения, был не самой большой бедой. Открыв глаза, Глан обнаружил неподалеку нечто такое, от чего даже у самого бесшабашного и отчаянного героя кровь моментально заледенеет в жилах, будь в тот момент он хотя бы в самой горячей части Геенны Огненной. И немудрено, ибо не далее чем в пяти шагах от нашего героя возвышалась огромная, будто сотканная из умопомрачительной смеси абсолютного мрака и бирюзовой монохромной зелени фигура. Лишь тот, кому когда-нибудь повезло любоваться призрачными всполохами полярного сияния, в полной мере способен представить картину, открывшуюся изумленному взору Охотника.
   Внешним обликом фигура походила скорее на существо гуманоидного типа: ноги, пара рук, туловище, голова – все вполне пропорционально. Вот только в совокупности все это принадлежало громадине, упиравшейся той самой головой аж в потолок усыпальницы. Помимо необычайно большого роста имелась еще одна важная деталь, начисто вычеркивающая данного монстра из списка гуманоидов, – парочка преогромных кожистых крыльев, которые из-за относительно небольших габаритов комнаты ему не удалось бы развернуть при всем его желании.
   Более внимательно рассмотреть непонятно откуда возникшее существо Глану не удалось, поскольку в его голове затрезвонило так, словно юношу угораздило оказаться в центре преогромной стаи кровожадных волколаков, причем с голыми руками и полностью обнаженным. Стоит отметить, что услужливое подсознание не только громко трезвонило об опасности, оно лихорадочно пыталось изыскать хотя бы малейшую лазейку, посредством которой Глан мог бы выпутаться из создавшейся ситуации. Так, для начала оно подбросило юноше кое-какую занимательную информацию:
   «Азуриэль – высшая демоническая сущность, одна из трехмерных ипостасей самого Князя Тьмы. Встреча оного со всяким разумным существом, как правило, фатальна для последнего».
   Юноша привык, что в моменты смертельной опасности его посещают подобные озарения, и уже давно не пытался отыскать ответ на вопрос: «Откуда что берется?»
   «Вот это да! – От осознания данного факта Глан едва не грохнулся на пятую точку. – Сучьи дети эти гномы – послать человека на верную гибель! Ведь наверняка знали, какая тварь охраняет гробницу, и не предупредили. Гаденыши мерзопакостные!»
   Между тем, как наш герой мысленно осыпал проклятиями все хитромудрое гномье племя, на жуткой физиономии демона зажглись два багровых уголька. Постепенно они начали разгораться все сильнее и сильнее и в какой-то момент запылали желто-алым светом, как раскаленная в кузнечном горне стальная заготовка. Едва это случилось, тварь вышла из оцепенения, сладко потянулась, как после долгого сна, задергала крылами, задвигала руками, зашевелила пальцами, с длинными, словно у матерого пещерника, когтями.
   Тот, кто посчитал, что все это время наш герой только и делал, что стоял и любовался материализацией демонической сущности, именуемой Азуриэлем, окажется прав лишь отчасти. Действительно, Глан, как зачарованный, следил за происходящими на его глазах метаморфозами, одновременно его мозг был занят поиском выхода из этой крайне неблагоприятной ситуации.
   «Отчего же, – спросит какой-нибудь особо нетерпеливый индивид, – этот юноша все еще продолжает стоять бессловесным столпом, хотя его драгоценному здоровью угрожает неприятность в образе ужасной демонической сущности?» И будет неправ, ибо все это время в душе молодого Охотника происходил глубочайший внутренний конфликт. Его сознание требовало немедленного действия. Руки так и тянулись к Волыне, чтобы врезать хорошенько прямо в ухмыляющуюся харю монстра. Однако подсознание ни в коем случае не советовало этого делать и настоятельно просило еще немного времени для основательного изучения сложившейся ситуации.
   В конце концов Глану надоело собственное бездействие, и он не придумал ничего лучше, как направить огнестрел в голову Азуриэля и пальнуть сразу из всех стволов, включая оба подствольных жезла. Шарахнуло славно, аж уши заложило, а в глазах на мгновение потемнело. Глан был готов поклясться, что и заряд дроби, и длинная очередь из разрывных пуль, а также пламенное копье вместе с ледяной молнией не прошли мимо. Особенно Глан надеялся на градиентный удар жезлов – противоположные стихии воды и огня должны были в клочья разнести башку демону, однако ничего подобного не случилось. Азуриэль как стоял, обшаривая своим огненным взглядом внутренность помещения усыпальницы, так и продолжал стоять, с единственной разницей, что теперь оба его глаза были направлены на самонадеянного таракашку, посмевшего побеспокоить высшее существо. Демон даже не понял, что его пытались прикончить. Действия юного Охотника он воспринял, как воспринял бы человек назойливое жужжание навозной мухи, собирающейся приземлиться ему на нос. Поэтому он и собирался поступить именно так, как поступил бы с вышеозначенным насекомым любой обыватель, – то есть попросту прихлопнуть ладонью раздражающий фактор.
   Стоит отметить, что незавидная роль мухи ничуть не устраивала нашего героя, однако кроме десятка разрывных пуль в магазине Волыны никаких иных аргументов в его распоряжении не имелось – кристаллы жезлов полностью разряжены, дробовик – также. Вообще-то Глан отчего-то ничуть не сомневался в том, что, будь жезлы доверху нашпигованы магией, а в патроннике находился бы патрон с самой убойной картечью, при сложившихся обстоятельствах все это ему вряд ли бы помогло.
   Бросить в мерзкую харю Волыну и как можно быстрее делать отсюда ноги? Оно, конечно, выход, только вряд ли получится: как назло, между дверью и Гланом стоит, ухмыляясь и шевеля пальцами, все та же демоническая тварь.
   Азуриэль посчитал ниже своего достоинства вступать в дискуссии с существом, коего он ставил на одну ступень с земляными червями и навозными мухами. Демон попросту вознес над головой юноши свою когтистую лапу, собираясь банально превратить наглеца в кусок кровавого фарша без лишних мучений для жертвы. И в этот момент взгляд юноши случайно (а может быть, вовсе не случайно, а в полном соответствии с никому не ведомыми кармическими предписаниями) упал на все еще зажатый в пальцах левой руки перстенек. И тут он как будто услышал чей-то явственный голос:
   «Надень перстень, и все будет хорошо».
   Вообще-то перед походом в заброшенные выработки гномы настоятельно его предупреждали, что надевать перстень Талана на палец опасно для жизни. Почему опасно, бородатые хитрецы не сообщили – опасно и все. Однако теперь, в минуту смертельной опасности, подсознание настоятельно рекомендовало использовать артефакт по прямому назначению. Получается, что карлики либо обманули его, либо опасность, исходящая от перстня, ничто по сравнению с той угрозой, что в данный момент нависла над головой Охотника в виде могучей когтистой лапы.
   Вышеописанные мысленные рассуждения промелькнули в голове молодого человека со скоростью пули, выпущенной из его Волыны. Недолго думая, он надел перстень на безымянный палец правой руки. Как только это произошло, по всей внешней поверхности артефакта высветилась багровым замысловатая вязь каких-то то ли рун, то ли букв незнакомого Глану алфавита, а на самой печатке ярко вспыхнула шестиконечная звезда.
   В тот же самый момент в помещении усыпальницы раздался душераздирающий тоскливый вой. Поднятая для удара лапа монстра так и не опустилась на голову юноши. Более того, сумрачная фигура прямо на глазах изумленного Охотника начала терять материальность и в считаные мгновения истаяла, подобно дыму от потухшей свечи.
   «Ух ты! – радостно подумал Глан. – А перстенек-то не простой – с преогромным секретом, коль избавляет от назойливого присутствия демонических тварей. Непонятно только, по какой такой причине темнили гномы? Боялись, что я его заныкаю? Так мне он без надобности – как только выберусь отсюда, верну им его и дополнительных бонусов не потребую. В обычной жизни от таких штуковин простому человеку следует держаться как можно дальше».
   Едва он так подумал, палец, на который было надето кольцо, пронзила острая боль, аж в глазах потемнело. Боль была настолько резкой, а главное – неожиданной, что юноша непроизвольно вскрикнул. Впрочем, продолжалось это недолго, вскоре его отпустило. Дабы удостовериться, что проклятый перстень не отхватил ненароком палец, Глан поднес руку с печаткой к глазам. Уф-ф! Хвала Единому! Палец на месте. Перстень – также. Только теперь на его поверхности нет никаких огненных надписей, хотя кое-какие изменения с ним все-таки произошли: теперь знак шестиконечной звезды рельефно выступал на ранее гладкой поверхности перстня.
   – Вот это да! – воскликнул удивленный Охотник. – Теперь и у меня свой герб появился. Прям будто у родовитого дворянчика.
   Поскольку времени любоваться магическим артефактом (с которым, между прочим, ему очень скоро предстояло расстаться) у нашего героя не было, да и желания также, он решил тут же убраться восвояси из столь опасного места.
   Однако перед уходом ему все-таки достало выдержки и хладнокровия немного поживиться разбросанным у тела усопшего гнома добром. Развязав тесемки своего заплечного мешка, Охотник сноровисто смахнул внутрь внушительную горку золотых монет, а также приличную кучку сверкающих самоцветными камнями драгоценных украшений. Рядом с сокровищами лежала какая-то книга, большая и довольно тяжелая. Поначалу Глан не собирался ее забирать, поскольку не без основания предполагал, что это какая-то гномья хроника или пособие для начинающего металлурга, рудознатца или слесаря. Однако, бросив взгляд на кожаную обложку, вместо рубленой рунной клинописи подгорного народа обнаружил изысканную вязь эльфийского алфавита.
   «О природе вещей, – гласила надпись, а чуть ниже: – Трактат, принадлежащий перу пресветлого лайра Алаэль эр-Виллара, Постигшего суть Тьмы и Света, Добра и Зла, Проникшего взглядом в сокровенную суть Материального и Духовного…»
   Далее Глан читать не стал, лишь улыбнулся, узнав помпезный стиль изложения, коим изрядно грешили представители лесного народа, и без долгих размышлений бросил книгу в мешок – в свободное время будет чем занять мозги.
   Из личного опыта юноше было известно, что под маловразумительными титлами внутри подобных опусов могут скрываться весьма интересные, а главное – полезные сведения. Так, однажды в библиотеке своего бывшего учителя лайра Энкина он наткнулся на одну книжонку со скромным названием: «Наставление юным отрокам и незамужним девицам». Каково же было его удивление, когда под невзрачной обложкой вместо нудных наставлений моралистического свойства Глан обнаружил красочно иллюстрированное описание более трех сотен эротических поз и множества методик сексуального удовлетворения полового партнера. Наставление оказалось весьма поучительным, впоследствии он неоднократно убеждался в эффективности данных методик, поражая даже весьма опытных дам своей небывалой искушенностью в делах любовных.
   Закинув котомку на плечи и взяв свой верный огнестрел на изготовку (не забыв предварительно перезарядить оружие), он проследовал к выходу из усыпальницы. Дело сделано, теперь можно спокойно отправляться на поверхность и потребовать с гномов причитающуюся плату. Помимо этого в мешке добра не на одну сотню полновесных даркланских драконов или эльфийских элорнов. Не столь важно, в какой валюте, лишь бы кругляши состояли из чистого золота и не были обрублены по абрису хитроумными менялами.