Страница:
– Так когда, говоришь, должен прийти Шибайло? – переспросил Юски.
– Вот как Ярило[21] спрячет свой огненный щит, тогда и ждите, – ответил Кучма, с опаской поглядывая на вепсов. – До полуночи обещался прийти…
– Подождем, – по-старчески причмокивая губами, подвел итог Куски.
Шибайло видел, как его дружок Селян Кучма угодил в лапы к чудинам. Впрочем, это он предвидел. Уж больно хорошо Бокул знал людишек. Он был уверен, что чудины попытаются и своего Баара вызволить, и серебро при себе оставить. И он лично решил удостовериться в этом. Их яшник, глава медвежьего рода, под надежной охраной, находился сейчас далеко – в укромном месте. И хотя главарь бродников догадывался и ничему особо не удивлялся, но про себя решил твердо, что по возвращению в лагерь выдаст этому Баару «на пироги», чтобы впредь покладистей был. А как иначе? Строптивых учить надобно.
Дорогу к новому лагерю бродников Кучма не знал, а значит, чудинам оставалось только ждать, и это тоже предусмотрел Бокул. Отряд чудинов с плененным Селяном Кучмой шел не спеша, опытные охотники осторожничали, и все же они не заметили, что за ними следят. Шибайло крался параллельно с ними, ничем себя не выдавая. Он хотел удостовериться, туда ли их приведет Кучма. А Кучма привел куда надо.
И вот сейчас Бокул был даже рад, что тучи закрыли луну, и в лесу стало темно, как в подземном царстве. А дождь всегда надежно скрывает следы. Под шум ветра и дождя главарь бродников вышел из-под дерева, прислушался и уверенно зашагал прочь. Шибайло прошел несколько сотен метров, еще раз оглянулся и ускорил шаг, ему нужно было вернуться сюда еще до утра…
В эту безмерно дождливую ночь яшник бродников Баар сидел крепко связанный по рукам и ногам на мешке с какими-то тряпками. Сидел под низкими ветками молодой ольхи и думал про свое скорое избавление. Тревожило Баара только отсутствие Бокула Шибайлы. Тот еще поутру куда-то подевался, и Баара не покидала мысль, что этот гнусавый предводитель вооруженного бандформирования задумал что-то нехорошее. Павел совместно с Юски успел разработать дерзновенный план нападения на бродников и его, главы рода, освобождение. И когда Юски был отправлен Бокулом за выкупом, то сомнений в том, что все удастся, не было. Но план Баара не включал в себя смены дисклокации, которую тут же после ухода Юски, предпринял хитрый Шибайло. Теперь план вепсов терпел очевидное поражение, а ведь как все казалось просто. Налетели бы лихие вепсские охотники на разбойников да и перебили бы их стрелами. Баар признавался себе самому, что взял этот банально-простецкий план из киношных боевиков…
Дождь не унимался, напротив, изрешетил и намочил все в округе. В сырой одежде, почти в луже воды, Паше становилось все менее удобно и оттого все более тоскливо. Тревожила неопределенность. Но тут наконец он услышал шевеление среди бродников, а еще через минуту до него донесся знакомый гнусавый голос:
– Где этот бздых недоделанный? Щас я его приласкаю…
Баар невольно сжался в предчувствии, что вот оно началось – сейчас будут бить. И действительно, не теряя времени, Бокул вынырнул из темноты, весь мокрый, как водяной, и без слов залепил главе медвежьего рода до обидного звонкую оплеуху. Шибайло схватил его за грудки и рывком приподнял.
– Ты чего это удумал, чудинская твоя рожа, а?! – гневно прогнусавил он на самое ухо яшнику.
– Чего? – делая вид, что не понял, ответил Павел.
– Я тебя спрашиваю, рыбий хвост, – ты чего это удумал? Меня дурачить?! – Бокул отшвырнул от себя пленника.
Баар шлепнулся на мешок и больно ударился плечом о ствол ольхи.
– Ты мне тут не юри! – прикрикнул бродник. – Твои людишки явились целым десятком, да все при оружии!
Тати обступили пленника, у многих при этом известии недобро заскрежетали зубы и блеснули глаза. Они во главе с Бокулом нависали над Бааром, как черти в день страшного суда, все злые и мокрые.
– Пошто они явились при оружии, да еще такой оравой? – не унимался Бокул.
Его гнусавый, раздраженный голос так и лез несчастному парню в уши, так и буравил его перепонки.
– Пошто? Иль тебе живот[22] твой не дорог?
«Все, приплыли, – подумалось Баару, – сейчас резать будут».
– Ты что, Бокул? – попытался оправдаться глава медвежьего рода. – какие люди? Не могли мои так поступить…
– Да брешет он, – вмешался в разговор жердеподобный Ростик, – сам науськал своих чудинов при оружии явиться…
– Башку за такое ему открутить, – с молодецким азартом вставил Славко Заяц.
Черноус злобно крякнул, но промолчал.
– Пошто они Кучму нашего повязали, а?! – левый глаз Бокула заморгал часто-часто.
– Да что вы привязались? – не утерпел Баар и слегка повысил голос. – Они выкуп принесли, ты спрашивал?
– А что их спрашивать, – пуще прежнего возмутился Шибайло, – знамо дело, ничего они не принесли, коли при оружии явились, да еще Кучму повязали, да и…
– Так, может, они при оружии пришли, чтобы выкуп сторожить, – перебил его Баар, – а повязали вашего Кучму оттого, что меня на месте не нашли…
Ему не дали договорить. Бокул был настолько зол, что не удержался и влепил главе медвежьего рода прямо в глаз. От удара Баара откинуло назад и он, не имея возможности упереться руками, слетел со своего места, перекувырнулся и, уткнувшись лицом в мох, затих.
– Так ты его еще зашибешь ненароком, – сочувственно изрек Славята, – не за кого будет выкуп просить.
Раздраженный предводитель мотнул головой, стряхивая с волос воду.
– Ничего, впредь ему неповадно будет. Ростик, глянь-ко…
Пока Ростик поднимал яшника и проводил его в чувство, Черноус пробасил:
– Выкуп они могли и принести, надо бы проверить.
– Черноус дело говорит, – вновь подал голос Славко.
Бокул слегка наклонился и, зажав одну ноздрю большим пальцем, громко высморкался на землю.
– Дык кто же против… вот сейчас соберемся и пойдем…
Тем временем Ростик привел пленника в чувство.
– Покуда жив, – изрек он с высоты своего роста.
– Вот и хорошо. Айда собираться! – приказал Бокул и, плечами растолкав братьев Славко и Славяту, отошел в сторону.
– Так как же брать-то их будем? – бросил в спину главарю Славята. – коли их там целый десяток, да при оружии?
Шибайло обернулся.
– А ты чего – бздишь? Не бзди, у меня на этот случай есть верный план.
За их спинами громко, словно нарочно, с хрустом сломалась ветка. Да так громко, что бродники услышали это сквозь шум дождя. Почти одновременно все обернулись на звук.
– Дерьмо твой план, Бокул Шибайло! – раздался из темноты уверенный голос.
– Это кто это там тявкает? – гнусаво вопросил главарь, и его рука потянулась к поясу за ножом.
– С тобой не тявкают, а разговаривают!
Незнакомец сделал несколько уверенных шагов вперед. На его крепких плечах висела короткая, порядком промокшая звериная шкура. Он заметил движения бродников, которые потянулись к оружию.
– А вот этого не надо, – спокойно произнес незнакомец, – я пришел не ссориться, я пришел купить у вас товар.
Ближе всего он подошел к Бокулу.
– Кто ты? – спросил главарь бродников.
– Не все ли тебе равно, – невозмутимо ответил незнакомец, – главное, что я заплачу за того, кого ты хочешь продать.
С этими словами незнакомец вскинул обе свои необычайно длинные руки.
– Вот, – изрек он, – этого хватит?
Перед самым носом Бокула Шибайло от взмаха колыхнулся воздух.
– Что это?
– Гривны.
Шибайло прищурился, и его левый глаз задергался при виде массивных шейных украшений, которые висели на ладонях незнакомца. Бокул жадно сглотнул.
– И за какой же товар нынче такие цены?
– Мне нужен твой яшник.
Павел уже успел прийти в себя после увесистого удара Шибайлы и теперь с интересом наблюдал и слушал. Что-то показалось ему знакомым в голосе этого незваного ночного гостя. Но что?
– Зачем он тебе? – спросил незнакомца Бокул. – да и за него уже приготовили выкуп его дружки.
– Его дружки приготовили тебе каленое железо. Тебе не терпится почувствовать на своей шкуре их стрелы?
– Ну, это еще неизвестно, кто кого будет угощать.
– Все уже известно, Бокул, – изрек незнакомец, продолжая держать гривны на вытянутых руках перед самым носом главаря бродников. – Бери гривны и отдай мне яшника.
Бродники одобрительно зашептались, – мол, предлагают, надо брать. Первым подал голос Славко Заяц:
– Бокул, и правда, давай бери гривны, эти чудины нас обманули…
– Не все ли равно, кто платит, – подал голос доселе молчавший Ростик.
Старший через плечо глянул на подельников, а затем резко обернулся к незнакомцу:
– Назови свое имя, и я отдам тебе яшника, – прогнусавил он.
– Порки, – коротко ответил ночной гость.
Только теперь Павел вспомнил этот голос и невольно поежился. Сомнений не было.
«Ну все, теперь точно кранты, – обреченно подумал Павел, – эх, Юски, не успел ты…»
Глава пятая
После полуночи ветер поутих, а дождь практически перестал. Лишь редкие мелкие капли продолжали делать свое мокрое дело. Вместе с ветром перестал шуметь и лес. Ветви расщепленной сосны в последний раз натруженно скрипнули и притихли в ожидании. Порывы ветра спали, окончательно потеряв былую силу, и больше не беспокоили деревья и обитателей леса.
Юски долго наблюдал за пленным бродником. Кучма со связанными руками сидел рядом со старыми охотниками под сосной. Юски гадал, обманул их Селян Кучма или сказал правду. Хотя после угроз стариков мог со страху и наврать с три короба, но ведь мог и правду сказать. Вепсу хотелось верить, что бродник не солгал и Бокул Шибайло обязательно придет в означенное место. Должен же он был убедиться, как все прошло. «Должен прийти», – мысленно убеждал себя Юски. Ведь именно от этого зависела жизнь Баара.
Но полночь уже давно миновала, а предводителя бродников все не было. Юски стал заметно нервничать, ерзать. Окончательно потеряв терпение, он пододвинулся к Кучме. Тот спал или делал вид, что спит. Вепс толкнул его в плечо.
– Ну что, где твой Шибайло? – шепотом спросил он.
Бродник устало открыл глаза.
– А я почем знаю, – ответил он.
– Ууу, вражина, – протянул Юски, покачав кулаком перед носом бродника.
Юски позвал Куски и Пэллу.
– Кажется, Бокул не придет, – заявил им Юски, – уж не знаю, что там могло случиться, но, клянусь Юмалом, он не придет.
– М-да, – вздохнул Куски, – это плохо.
– Ну и ну, – поддакнул Пэлла.
– Да что тут вздыхать, – занервничал Юски, – надо что-то делать. Надо искать Баара.
Недолго думая, Юски собрал свой отряд и приказал немедленно выступать. Вперед были высланы два молодых зорких парня. Продвигались по лесу крайне осторожно, готовые в любую минуту встретить разбойников.
Шли довольно долго. Движение изрядно тормозил Кучма, который, по всей видимости, выбился из сил, стал часто спотыкаться и даже несколько раз чуть было не упал.
Дважды отряд вепсов замирал от близкого хруста в кустах. Воины мгновенно останавливались и натягивали луки. Но оба раза тревога оказалась ложной. Вначале они спугнули из кустов лисицу, а во второй раз молодой кабанчик, грозно хрюкнув, поспешил удалиться от людей.
– Тьфу ты, – сплюнул Пэлла и покачал головой, – кабы не дело…
– …мяска бы поели, – докончил за него Куски.
По законам великого Юмала, небесный огонь уже начал озарять верхушки деревьев. Светало неспешно. Обильно политая за ночь земля стала отдавать накопленную влагу. Легкий туман окутал лес.
– Юски, – негромко позвал кто-то из вепсов.
– Ну что?
– Дозорные вернулись…
Только сейчас Юски разглядел говорившего. Тот вынырнул из тумана, ловко перепрыгнув через небольшой камень.
– Дозорные вернулись, – повторил молодой вепс, – нашли стоянку бродников.
– Ну? – в нетерпении Юски схватил парня за рукав.
– Пусто. Ушли.
– Веди скорее…
Через несколько сотен шагов весь отряд вепсов, опасливо оглядываясь, вышел на совсем крохотную лесную прогалину.
– Стойте! – резко возвысив голос, скомандовал Юски.
Вепсы замерли.
– Стойте, ни шагу! – он обернулся. – Куски, Пэлла, посмотрите следы.
Старики передали конвоируемого ими бродника молодым воинам, а сами двинулись на поиски. Они шли рядом, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Согнувшись почти до самой земли, опытные охотники долго изучали в изобилии оставленные следы. Тонкая ольха возвышалась на прогалине, именно у ее подножия старые охотники обнаружили обрывки веревки и сильно примятую траву.
– Юски, – позвал Пэлла, – поди-ка сюда.
Когда Юски подошел к ним, Пэлла указал ему на следы у ольхи.
– Здесь был пленник, – начал старый охотник, – и еще пятеро мужчин…
– Ну, это мы знаем от Кучмы, – перебил Юски.
– Ты чего старших не слушаешь, – озлился Куски.
– Да не тяните вы, дядьки, – взмолился Юски, – говорите дело…
– Тебе и говорят, – продолжил Пэлла, – пятеро татей и наш Баар. Потом из леса пришел еще один…
– Ну?
– Тот один пришел с нашей стороны…
– Так что, он впереди нас шел? – тревожно спросил Юски.
– Выходит, что так, – ответил Куски.
– Ну?
– Да что ты все нукаешь, чай, поди, не запряг, – цыкнул Пэлла, – охолони.
Юски нервно сглотнул, переступил с ноги на ногу.
– Так вот, – продолжил Пэлла, – похоже, тот, что пришел с нашей стороны, ушел на север, и не один…
– А остальные пятеро ушли на запад, – докончил Куски.
– Кто же из них увел Баара?
– Баара увел тот один…
– Точно?
– Точно, задери меня лесовик,[23] – ответил Пэлла, – уж больно у него след тяжел на правую ногу.
– Ага, – поддакнул Куски, – прихрамывает он.
– А Баара точно он увел, – продолжил Пэлла. – У Баара обувка с ноги прохудилась, вот, глянь.
Пэлла нагнулся и тыкнул пальцем в след, где явственно были видны отпечатки пальцев ноги.
– Да-а-а, – протянул Юски, – с левой ноги сбилась, эх, плохо я закрепил.
– Ну, сейчас чего поминать, – вставил Куски, – сбилась обувка, то нам даже хорошо. След четкий. Сейчас проверим следы дальше, кажись, они не быстро пошли, догоним.
– Да-да, догоним, пошли, – скомандовал Юски, намереваясь двинуться в указанном охотниками направлении.
– А что же бродники? – почти разом спросили старики.
Юски зло махнул рукой.
– К лохматому их! Нам нужен Баар! Быстрее!
Порки молча и остервенело тащил пленника на веревке. Уставший Павел часто спотыкался и падал. Его руки были по-прежнему связаны за спиной, и он не мог помочь себе при падении. Ушибленные колени и плечи ныли, а пуще того горело лицо от увесистого кулака Бокула. Правый глаз заплыл синяком, а встречные ветки так и норовили влепить именно в него. Хорошо еще хоть ветер утихомирился и прекратился дождь, однако скудная одежонка главы рода промокла насквозь и холодила тело. Уснувший до поры желудок вдруг стал настойчиво требовать еды или хотя бы воды. Но ни того, ни другого ему не предложат, и Павел это знал наверняка. Мысли путались, запинались и падали в пустоту. На самом дне этой пустоты колотилась искренняя надежда – Юски!
Порки торопил что было сил. После каждого падения он награждал Павла пинком под зад или тычком в спину. Наконец пленнику это чертовски надоело. После очередного падения он не стал подниматься.
– Все, хватит, – заявил он, – я дальше не пойду! Хочешь, можешь прикончить меня прямо здесь.
– Вставай! – взревел Порки. – вставай, жабий потрох!
– Мне и тут хорошо.
– Торопишься умереть? – зло спросил вепс. – не торопись, не здесь. Я все приготовил как надо…
Он склонился, чтобы силой поднять яшника. Павел мгновенно собрал весь запас слюны и смачно плюнул в лицо вепса.
– Да пошел ты…
В согнутом состоянии ему было трудно замахнуться как следует, и все же Порки ударил от души. Павла откинуло назад, и он почувствовал, что и левый глаз стал заплывать.
– Да пошел ты, – повторил Павел из последних сил.
Второй удар окончательно превратил глаза главы медвежьего рода в две узенькие полоски. Превозмогая боль, пленник попытался ударить обидчика ногами, но вепс уловил его движение и крепко саданул по коленной чашечке. Павел взвыл от боли.
– Заткни пасть! – рявкнул Порки и приложил пленника еще раз кулаком в ухо.
Туманное утро плотной пеленой накрыло сознание, наступила полная темнота. Павел больше ничего не видел и не слышал, он только чувствовал, что сердце его еще стучит, продолжая разгонять по венам жизнь.
Порки взвалил обмякшее тело пленника себе на плечи, выпрямился и продолжил намеченный путь.
Холмик, незначительно возвышавшийся среди леса, имел около десяти метров в диаметре, а костер горел как раз посередине. Никакой растительности на холмике Павел не разглядел. Сразу за костром он узрел камень небольшого размера, а рядом с ним деревянного истукана. Пламя уже достаточно разгорелось, и глава рода смог хорошо разглядеть этого идола. Это был грозный Юмал, и в этом не было никаких сомнений. В Хидене он видел похожего, только сделанного более аккуратно и заботливо. У мастера, что вырезал этого Юмала, было слишком мало умения или ему не хватило времени и инструментов. В общем и целом идол казался незаконченным и от того выглядел как-то неказисто. Впрочем, Павлу было все равно. А вот то, что Порки стоял перед Юмалом на коленях и явно возносил хвалебные речи, вот это Павла насторожило. Порки говорил шепотом, и все же Павел сумел уловить часто повторяющиеся слова – прими жертву… прими жертву…
Глава медвежьего рода еще раз посмотрел на камень. Теперь он сумел увидеть, что на камне лежал предмет, похожий на нож. Вот только отблески пламени не отражались от него.
«Это что же, он меня решил тут и прирезать?» – с обреченной горестью подумал Павел. Между тем Порки закончил свои молитвы, встал и подошел к камню. Он что-то еще прошептал, а затем быстро взял с камня нож. Через пламя огня Порки посмотрел на пленника, ухмыльнулся и двинулся к Павлу вокруг костра.
– Юмал не принимает человеческих жертв, – смело изрек приемный сын Конди, когда Порки приблизился к нему.
– Заткни свою пасть, выродок! Твои уста не достойны произносить имя великого Юмала, – грозно рыкнул Порки. – Ты не человек! Ты не бепся! Ты враг, а наши прадеды убивали своих врагов перед лицом Юмала.
Он сделал шаг вперед, и Павел увидел занесенный над собой кремневый нож.
«Ой, мамочки», – сердце пленника екнуло и опустилось так, что желудок болезненно свело.
– Вот этим ножом наши предки лишали своих врагов жизни перед лицом великого Юмала!
Баар взглянул на нож. «Ритуальный ножичек, эх, пиши пропало…» – мелькнула темная обреченная мысль в светлой голове главы медвежьего рода.
– Тебе некому молиться, сын гадюки, да и незачем, поэтому я и не дам тебе больше времени, – с этими словами Порки вплотную приблизился к Павлу.
Он наклонился, отвел руку для замаха и ударил, целясь прямо в грудь пленнику. Тот испуганно зажмурил глаза. Он почти ощущал, как плохо отточенный кремневый нож входит в тело, рвет живые ткани, погружаясь все глубже в плоть. От этого безумного чувства он вздрогнул. Сердце бешено заколотилось, норовя взорваться раньше, чем ритуальный нож пронзит его бренное тело.
И тут, как в сказке, пропела спасительная стрела. Но, видимо, стрелок поторопился. Стрела лишь коснулась руки Порки, оставив неглубокую царапину. Вепс моментально обернулся и, увидев незваных гостей, резко рванул в сторону, тем самым избежав еще одной стрелы. Порки перепрыгнул через костер и оказался у идола. Он с яростно горящими глазами огляделся по сторонам, оценил обстановку и спиной прижался к Юмалу. Вепсы больше не стреляли, опасаясь попасть в бога. Порки согнулся в боевой стойке, ощетинился, выставив вперед руку с ножом.
– Ну, кто первый? Подходите! – злобно выплюнул Порки.
Его не сразу, но все же узнали.
– Порки? – искренне удивился Пэлла.
– Живой? – не менее удивленно вопросил Куски.
Двое молодых вепсов, один с коротким копьем, другой с ножом, приблизились к Порки с двух сторон.
– Давайте, жабьи огрызки, кто хочет взглянуть в глаза Юмалу?
Первым бросился воин с копьем, следом пошел в атаку и второй вепс. Порки мгновенно отклонился в сторону, и наконечник копья впился в идола. Порки чуть присел и ударил воина ножом в низ живота. Затем он провернул нож в ране и резко рванул его в сторону, вскрывая брюшную полость. Воин взвыл, подставив руки под вываливающиеся внутренности. Порки тут же выпрямился и принял второго нападающего. Молодой вепс очень далеко выкинул руку с оружием, и Порки воспользовался его оплошностью. Он свободной рукой ударил, перехватил кисть нападающего и рванул на себя. Парень потерял равновесие, качнулся вперед, а Порки подставил свой нож…
Когда он открыл глаза, его ночной кошмар с ножом в руках уже стоял, прислонившись спиной к изваянию Юмала, и готовился отбиваться от врагов. Павел вновь зажмурился, открыл глаза, мотнул головой: так и есть – это не сон. Двое вепсов, обступив Порки, ринулись в атаку. Павлу хотелось крикнуть: «Вперед, ребята, ату его, ату». Но что-то душило его, в горле пересохло, и он смог выдавить из себя жалкое «агу ого»…
Юски первым оказался возле Павла, мгновенно перерезал веревки, и тут он услышал вопль раненого вепса. Юски обернулся и заметил, как парень шатающейся походкой отошел от идола Юмала, придерживая низ живота. Вот парень сделал еще несколько шагов, застыл и рухнул на колени. Еще секунда – и его руки разжались, выпуская на мокрую траву свои внутренности. Вепс упал.
– Живой? – тревожно спросил Юски, положив руку на плечо пленника.
– Кажется, да, – ответил Павел, – нормально… иди, помоги там…
Юски вскочил в тот миг, когда Порки пронзил второго воина. Нож точно пробил ему сердце, и он, подогнув колени, словно тряпичная кукла, сложился и упал почти без звука.
– Вот как Ярило[21] спрячет свой огненный щит, тогда и ждите, – ответил Кучма, с опаской поглядывая на вепсов. – До полуночи обещался прийти…
– Подождем, – по-старчески причмокивая губами, подвел итог Куски.
* * *
Солнце докатилось до последней черты и сгинуло. Сумерки сменились непроглядной осенней ночью, и небо заволокли тяжелые тучи, готовые в любую минуту разрешиться от бремени тоннами воды. Поднялся уверенный ветер, безжалостно срывая с деревьев последнюю листву. Подхваченные порывами ветра листья причудливо кружились и разлетались по лесу, а затем устало опускались на землю. В воздухе запахло дождем. Бокул Шибайло посмотрел наверх, и его левый глаз нервно заморгал. «Луны нынче будет не видать – хорошо», – подумал он и, осторожно ступая, начал обходить кряжистую березу. Не успел главарь бродников еще закончить свой маневр, как тучи распахнули свои врата, и на землю полетели первые капли дождя. Где-то испуганно ухнула сова. Несколько крупных капель упали на Бокула, он невольно вжал голову в плечи. Всего через несколько минут стихия вошла в полную силу и залила лес потоками хлесткого ливня. Небесная вода хлестала ветки и стволы деревьев, вся лесная живность затаилась. Бокул приметил вблизи большую ель и поспешил укрыться под ее раскидистой кроной. Дождь усилился. Ветви спасительной ели быстро намокли и склонились вниз. Предводитель бродников поежился, его меховая накидка промокла и отяжелела. Влага проникала глубже, и кожаная рубаха Бокула стала увлажняться. Он тряхнул головой, стряхивая с длинных волос воду, и на секунду вспомнил недавнюю потерю. Когда он осторожно передвигался впотьмах от дерева к дереву, предательская ветка сбила с его головы добротную, еще совсем не старую меховую шапку. «Жаль шапку…» – сокрушался Бокул, но в темноте искать не стал. Да и вепсы были совсем рядом, тут не до пустяков…Шибайло видел, как его дружок Селян Кучма угодил в лапы к чудинам. Впрочем, это он предвидел. Уж больно хорошо Бокул знал людишек. Он был уверен, что чудины попытаются и своего Баара вызволить, и серебро при себе оставить. И он лично решил удостовериться в этом. Их яшник, глава медвежьего рода, под надежной охраной, находился сейчас далеко – в укромном месте. И хотя главарь бродников догадывался и ничему особо не удивлялся, но про себя решил твердо, что по возвращению в лагерь выдаст этому Баару «на пироги», чтобы впредь покладистей был. А как иначе? Строптивых учить надобно.
Дорогу к новому лагерю бродников Кучма не знал, а значит, чудинам оставалось только ждать, и это тоже предусмотрел Бокул. Отряд чудинов с плененным Селяном Кучмой шел не спеша, опытные охотники осторожничали, и все же они не заметили, что за ними следят. Шибайло крался параллельно с ними, ничем себя не выдавая. Он хотел удостовериться, туда ли их приведет Кучма. А Кучма привел куда надо.
И вот сейчас Бокул был даже рад, что тучи закрыли луну, и в лесу стало темно, как в подземном царстве. А дождь всегда надежно скрывает следы. Под шум ветра и дождя главарь бродников вышел из-под дерева, прислушался и уверенно зашагал прочь. Шибайло прошел несколько сотен метров, еще раз оглянулся и ускорил шаг, ему нужно было вернуться сюда еще до утра…
* * *
В эту памятную для Павла Николаевича Соколова ночь небеса извергали тонны дождя. Хотя по отчеству, а тем более по фамилии его тут никто не звал, да и не мог звать, ибо в этом, предположительно девятом веке, его как Павла Николаевича Соколова никто из смертных не знал. Ну, если не считать убиенного без времени Андрея-Сигурда и пропавшего без вести дружка Вадьки Хлопина. Теперь Павел все больше привыкал к своему новому имени – Баар, которое являлось передаваемым из поколения в поколение родовым именем медвежьего рода чудинов.В эту безмерно дождливую ночь яшник бродников Баар сидел крепко связанный по рукам и ногам на мешке с какими-то тряпками. Сидел под низкими ветками молодой ольхи и думал про свое скорое избавление. Тревожило Баара только отсутствие Бокула Шибайлы. Тот еще поутру куда-то подевался, и Баара не покидала мысль, что этот гнусавый предводитель вооруженного бандформирования задумал что-то нехорошее. Павел совместно с Юски успел разработать дерзновенный план нападения на бродников и его, главы рода, освобождение. И когда Юски был отправлен Бокулом за выкупом, то сомнений в том, что все удастся, не было. Но план Баара не включал в себя смены дисклокации, которую тут же после ухода Юски, предпринял хитрый Шибайло. Теперь план вепсов терпел очевидное поражение, а ведь как все казалось просто. Налетели бы лихие вепсские охотники на разбойников да и перебили бы их стрелами. Баар признавался себе самому, что взял этот банально-простецкий план из киношных боевиков…
Дождь не унимался, напротив, изрешетил и намочил все в округе. В сырой одежде, почти в луже воды, Паше становилось все менее удобно и оттого все более тоскливо. Тревожила неопределенность. Но тут наконец он услышал шевеление среди бродников, а еще через минуту до него донесся знакомый гнусавый голос:
– Где этот бздых недоделанный? Щас я его приласкаю…
Баар невольно сжался в предчувствии, что вот оно началось – сейчас будут бить. И действительно, не теряя времени, Бокул вынырнул из темноты, весь мокрый, как водяной, и без слов залепил главе медвежьего рода до обидного звонкую оплеуху. Шибайло схватил его за грудки и рывком приподнял.
– Ты чего это удумал, чудинская твоя рожа, а?! – гневно прогнусавил он на самое ухо яшнику.
– Чего? – делая вид, что не понял, ответил Павел.
– Я тебя спрашиваю, рыбий хвост, – ты чего это удумал? Меня дурачить?! – Бокул отшвырнул от себя пленника.
Баар шлепнулся на мешок и больно ударился плечом о ствол ольхи.
– Ты мне тут не юри! – прикрикнул бродник. – Твои людишки явились целым десятком, да все при оружии!
Тати обступили пленника, у многих при этом известии недобро заскрежетали зубы и блеснули глаза. Они во главе с Бокулом нависали над Бааром, как черти в день страшного суда, все злые и мокрые.
– Пошто они явились при оружии, да еще такой оравой? – не унимался Бокул.
Его гнусавый, раздраженный голос так и лез несчастному парню в уши, так и буравил его перепонки.
– Пошто? Иль тебе живот[22] твой не дорог?
«Все, приплыли, – подумалось Баару, – сейчас резать будут».
– Ты что, Бокул? – попытался оправдаться глава медвежьего рода. – какие люди? Не могли мои так поступить…
– Да брешет он, – вмешался в разговор жердеподобный Ростик, – сам науськал своих чудинов при оружии явиться…
– Башку за такое ему открутить, – с молодецким азартом вставил Славко Заяц.
Черноус злобно крякнул, но промолчал.
– Пошто они Кучму нашего повязали, а?! – левый глаз Бокула заморгал часто-часто.
– Да что вы привязались? – не утерпел Баар и слегка повысил голос. – Они выкуп принесли, ты спрашивал?
– А что их спрашивать, – пуще прежнего возмутился Шибайло, – знамо дело, ничего они не принесли, коли при оружии явились, да еще Кучму повязали, да и…
– Так, может, они при оружии пришли, чтобы выкуп сторожить, – перебил его Баар, – а повязали вашего Кучму оттого, что меня на месте не нашли…
Ему не дали договорить. Бокул был настолько зол, что не удержался и влепил главе медвежьего рода прямо в глаз. От удара Баара откинуло назад и он, не имея возможности упереться руками, слетел со своего места, перекувырнулся и, уткнувшись лицом в мох, затих.
– Так ты его еще зашибешь ненароком, – сочувственно изрек Славята, – не за кого будет выкуп просить.
Раздраженный предводитель мотнул головой, стряхивая с волос воду.
– Ничего, впредь ему неповадно будет. Ростик, глянь-ко…
Пока Ростик поднимал яшника и проводил его в чувство, Черноус пробасил:
– Выкуп они могли и принести, надо бы проверить.
– Черноус дело говорит, – вновь подал голос Славко.
Бокул слегка наклонился и, зажав одну ноздрю большим пальцем, громко высморкался на землю.
– Дык кто же против… вот сейчас соберемся и пойдем…
Тем временем Ростик привел пленника в чувство.
– Покуда жив, – изрек он с высоты своего роста.
– Вот и хорошо. Айда собираться! – приказал Бокул и, плечами растолкав братьев Славко и Славяту, отошел в сторону.
– Так как же брать-то их будем? – бросил в спину главарю Славята. – коли их там целый десяток, да при оружии?
Шибайло обернулся.
– А ты чего – бздишь? Не бзди, у меня на этот случай есть верный план.
За их спинами громко, словно нарочно, с хрустом сломалась ветка. Да так громко, что бродники услышали это сквозь шум дождя. Почти одновременно все обернулись на звук.
– Дерьмо твой план, Бокул Шибайло! – раздался из темноты уверенный голос.
– Это кто это там тявкает? – гнусаво вопросил главарь, и его рука потянулась к поясу за ножом.
– С тобой не тявкают, а разговаривают!
Незнакомец сделал несколько уверенных шагов вперед. На его крепких плечах висела короткая, порядком промокшая звериная шкура. Он заметил движения бродников, которые потянулись к оружию.
– А вот этого не надо, – спокойно произнес незнакомец, – я пришел не ссориться, я пришел купить у вас товар.
Ближе всего он подошел к Бокулу.
– Кто ты? – спросил главарь бродников.
– Не все ли тебе равно, – невозмутимо ответил незнакомец, – главное, что я заплачу за того, кого ты хочешь продать.
С этими словами незнакомец вскинул обе свои необычайно длинные руки.
– Вот, – изрек он, – этого хватит?
Перед самым носом Бокула Шибайло от взмаха колыхнулся воздух.
– Что это?
– Гривны.
Шибайло прищурился, и его левый глаз задергался при виде массивных шейных украшений, которые висели на ладонях незнакомца. Бокул жадно сглотнул.
– И за какой же товар нынче такие цены?
– Мне нужен твой яшник.
Павел уже успел прийти в себя после увесистого удара Шибайлы и теперь с интересом наблюдал и слушал. Что-то показалось ему знакомым в голосе этого незваного ночного гостя. Но что?
– Зачем он тебе? – спросил незнакомца Бокул. – да и за него уже приготовили выкуп его дружки.
– Его дружки приготовили тебе каленое железо. Тебе не терпится почувствовать на своей шкуре их стрелы?
– Ну, это еще неизвестно, кто кого будет угощать.
– Все уже известно, Бокул, – изрек незнакомец, продолжая держать гривны на вытянутых руках перед самым носом главаря бродников. – Бери гривны и отдай мне яшника.
Бродники одобрительно зашептались, – мол, предлагают, надо брать. Первым подал голос Славко Заяц:
– Бокул, и правда, давай бери гривны, эти чудины нас обманули…
– Не все ли равно, кто платит, – подал голос доселе молчавший Ростик.
Старший через плечо глянул на подельников, а затем резко обернулся к незнакомцу:
– Назови свое имя, и я отдам тебе яшника, – прогнусавил он.
– Порки, – коротко ответил ночной гость.
Только теперь Павел вспомнил этот голос и невольно поежился. Сомнений не было.
«Ну все, теперь точно кранты, – обреченно подумал Павел, – эх, Юски, не успел ты…»
Глава пятая
Перед лицом Юмала
Не сотвори себе кумира…
После полуночи ветер поутих, а дождь практически перестал. Лишь редкие мелкие капли продолжали делать свое мокрое дело. Вместе с ветром перестал шуметь и лес. Ветви расщепленной сосны в последний раз натруженно скрипнули и притихли в ожидании. Порывы ветра спали, окончательно потеряв былую силу, и больше не беспокоили деревья и обитателей леса.
Юски долго наблюдал за пленным бродником. Кучма со связанными руками сидел рядом со старыми охотниками под сосной. Юски гадал, обманул их Селян Кучма или сказал правду. Хотя после угроз стариков мог со страху и наврать с три короба, но ведь мог и правду сказать. Вепсу хотелось верить, что бродник не солгал и Бокул Шибайло обязательно придет в означенное место. Должен же он был убедиться, как все прошло. «Должен прийти», – мысленно убеждал себя Юски. Ведь именно от этого зависела жизнь Баара.
Но полночь уже давно миновала, а предводителя бродников все не было. Юски стал заметно нервничать, ерзать. Окончательно потеряв терпение, он пододвинулся к Кучме. Тот спал или делал вид, что спит. Вепс толкнул его в плечо.
– Ну что, где твой Шибайло? – шепотом спросил он.
Бродник устало открыл глаза.
– А я почем знаю, – ответил он.
– Ууу, вражина, – протянул Юски, покачав кулаком перед носом бродника.
Юски позвал Куски и Пэллу.
– Кажется, Бокул не придет, – заявил им Юски, – уж не знаю, что там могло случиться, но, клянусь Юмалом, он не придет.
– М-да, – вздохнул Куски, – это плохо.
– Ну и ну, – поддакнул Пэлла.
– Да что тут вздыхать, – занервничал Юски, – надо что-то делать. Надо искать Баара.
Недолго думая, Юски собрал свой отряд и приказал немедленно выступать. Вперед были высланы два молодых зорких парня. Продвигались по лесу крайне осторожно, готовые в любую минуту встретить разбойников.
Шли довольно долго. Движение изрядно тормозил Кучма, который, по всей видимости, выбился из сил, стал часто спотыкаться и даже несколько раз чуть было не упал.
Дважды отряд вепсов замирал от близкого хруста в кустах. Воины мгновенно останавливались и натягивали луки. Но оба раза тревога оказалась ложной. Вначале они спугнули из кустов лисицу, а во второй раз молодой кабанчик, грозно хрюкнув, поспешил удалиться от людей.
– Тьфу ты, – сплюнул Пэлла и покачал головой, – кабы не дело…
– …мяска бы поели, – докончил за него Куски.
По законам великого Юмала, небесный огонь уже начал озарять верхушки деревьев. Светало неспешно. Обильно политая за ночь земля стала отдавать накопленную влагу. Легкий туман окутал лес.
– Юски, – негромко позвал кто-то из вепсов.
– Ну что?
– Дозорные вернулись…
Только сейчас Юски разглядел говорившего. Тот вынырнул из тумана, ловко перепрыгнув через небольшой камень.
– Дозорные вернулись, – повторил молодой вепс, – нашли стоянку бродников.
– Ну? – в нетерпении Юски схватил парня за рукав.
– Пусто. Ушли.
– Веди скорее…
Через несколько сотен шагов весь отряд вепсов, опасливо оглядываясь, вышел на совсем крохотную лесную прогалину.
– Стойте! – резко возвысив голос, скомандовал Юски.
Вепсы замерли.
– Стойте, ни шагу! – он обернулся. – Куски, Пэлла, посмотрите следы.
Старики передали конвоируемого ими бродника молодым воинам, а сами двинулись на поиски. Они шли рядом, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Согнувшись почти до самой земли, опытные охотники долго изучали в изобилии оставленные следы. Тонкая ольха возвышалась на прогалине, именно у ее подножия старые охотники обнаружили обрывки веревки и сильно примятую траву.
– Юски, – позвал Пэлла, – поди-ка сюда.
Когда Юски подошел к ним, Пэлла указал ему на следы у ольхи.
– Здесь был пленник, – начал старый охотник, – и еще пятеро мужчин…
– Ну, это мы знаем от Кучмы, – перебил Юски.
– Ты чего старших не слушаешь, – озлился Куски.
– Да не тяните вы, дядьки, – взмолился Юски, – говорите дело…
– Тебе и говорят, – продолжил Пэлла, – пятеро татей и наш Баар. Потом из леса пришел еще один…
– Ну?
– Тот один пришел с нашей стороны…
– Так что, он впереди нас шел? – тревожно спросил Юски.
– Выходит, что так, – ответил Куски.
– Ну?
– Да что ты все нукаешь, чай, поди, не запряг, – цыкнул Пэлла, – охолони.
Юски нервно сглотнул, переступил с ноги на ногу.
– Так вот, – продолжил Пэлла, – похоже, тот, что пришел с нашей стороны, ушел на север, и не один…
– А остальные пятеро ушли на запад, – докончил Куски.
– Кто же из них увел Баара?
– Баара увел тот один…
– Точно?
– Точно, задери меня лесовик,[23] – ответил Пэлла, – уж больно у него след тяжел на правую ногу.
– Ага, – поддакнул Куски, – прихрамывает он.
– А Баара точно он увел, – продолжил Пэлла. – У Баара обувка с ноги прохудилась, вот, глянь.
Пэлла нагнулся и тыкнул пальцем в след, где явственно были видны отпечатки пальцев ноги.
– Да-а-а, – протянул Юски, – с левой ноги сбилась, эх, плохо я закрепил.
– Ну, сейчас чего поминать, – вставил Куски, – сбилась обувка, то нам даже хорошо. След четкий. Сейчас проверим следы дальше, кажись, они не быстро пошли, догоним.
– Да-да, догоним, пошли, – скомандовал Юски, намереваясь двинуться в указанном охотниками направлении.
– А что же бродники? – почти разом спросили старики.
Юски зло махнул рукой.
– К лохматому их! Нам нужен Баар! Быстрее!
* * *
Куда они держали путь, глава Каргийоки не имел ни малейшего представления. Сделанная Юски обувь из шкуры лисицы сбилась, и теперь Павел пальцами ног ощущал мокрую землю и болезненные уколы острыми сучками.Порки молча и остервенело тащил пленника на веревке. Уставший Павел часто спотыкался и падал. Его руки были по-прежнему связаны за спиной, и он не мог помочь себе при падении. Ушибленные колени и плечи ныли, а пуще того горело лицо от увесистого кулака Бокула. Правый глаз заплыл синяком, а встречные ветки так и норовили влепить именно в него. Хорошо еще хоть ветер утихомирился и прекратился дождь, однако скудная одежонка главы рода промокла насквозь и холодила тело. Уснувший до поры желудок вдруг стал настойчиво требовать еды или хотя бы воды. Но ни того, ни другого ему не предложат, и Павел это знал наверняка. Мысли путались, запинались и падали в пустоту. На самом дне этой пустоты колотилась искренняя надежда – Юски!
Порки торопил что было сил. После каждого падения он награждал Павла пинком под зад или тычком в спину. Наконец пленнику это чертовски надоело. После очередного падения он не стал подниматься.
– Все, хватит, – заявил он, – я дальше не пойду! Хочешь, можешь прикончить меня прямо здесь.
– Вставай! – взревел Порки. – вставай, жабий потрох!
– Мне и тут хорошо.
– Торопишься умереть? – зло спросил вепс. – не торопись, не здесь. Я все приготовил как надо…
Он склонился, чтобы силой поднять яшника. Павел мгновенно собрал весь запас слюны и смачно плюнул в лицо вепса.
– Да пошел ты…
В согнутом состоянии ему было трудно замахнуться как следует, и все же Порки ударил от души. Павла откинуло назад, и он почувствовал, что и левый глаз стал заплывать.
– Да пошел ты, – повторил Павел из последних сил.
Второй удар окончательно превратил глаза главы медвежьего рода в две узенькие полоски. Превозмогая боль, пленник попытался ударить обидчика ногами, но вепс уловил его движение и крепко саданул по коленной чашечке. Павел взвыл от боли.
– Заткни пасть! – рявкнул Порки и приложил пленника еще раз кулаком в ухо.
Туманное утро плотной пеленой накрыло сознание, наступила полная темнота. Павел больше ничего не видел и не слышал, он только чувствовал, что сердце его еще стучит, продолжая разгонять по венам жизнь.
Порки взвалил обмякшее тело пленника себе на плечи, выпрямился и продолжил намеченный путь.
* * *
Когда Баар пришел в себя, он сразу же попытался дернуться, но у него ничего не вышло. Он сидел с плотно опутанными ногами, а его руки были выкручены назад и связаны позади высокого пня. Собственной спиной он и ощущал этот пень. Сквозь болезненно узкие щелки глаз он увидел Порки, стоявшего на коленях перед кучей хвороста. Вепс пытался запалить костер. Не сразу, но все же ему удалось извлечь искру из отсыревшего кресала. Огонь, едва живой, начал неохотно пожирать бересту. Затем он набрал силу, перекинулся на хворост и вскоре в ярком свете костра Павел смог осмотреть место своего пребывания. И увиденное его никак не обрадовало.Холмик, незначительно возвышавшийся среди леса, имел около десяти метров в диаметре, а костер горел как раз посередине. Никакой растительности на холмике Павел не разглядел. Сразу за костром он узрел камень небольшого размера, а рядом с ним деревянного истукана. Пламя уже достаточно разгорелось, и глава рода смог хорошо разглядеть этого идола. Это был грозный Юмал, и в этом не было никаких сомнений. В Хидене он видел похожего, только сделанного более аккуратно и заботливо. У мастера, что вырезал этого Юмала, было слишком мало умения или ему не хватило времени и инструментов. В общем и целом идол казался незаконченным и от того выглядел как-то неказисто. Впрочем, Павлу было все равно. А вот то, что Порки стоял перед Юмалом на коленях и явно возносил хвалебные речи, вот это Павла насторожило. Порки говорил шепотом, и все же Павел сумел уловить часто повторяющиеся слова – прими жертву… прими жертву…
Глава медвежьего рода еще раз посмотрел на камень. Теперь он сумел увидеть, что на камне лежал предмет, похожий на нож. Вот только отблески пламени не отражались от него.
«Это что же, он меня решил тут и прирезать?» – с обреченной горестью подумал Павел. Между тем Порки закончил свои молитвы, встал и подошел к камню. Он что-то еще прошептал, а затем быстро взял с камня нож. Через пламя огня Порки посмотрел на пленника, ухмыльнулся и двинулся к Павлу вокруг костра.
– Юмал не принимает человеческих жертв, – смело изрек приемный сын Конди, когда Порки приблизился к нему.
– Заткни свою пасть, выродок! Твои уста не достойны произносить имя великого Юмала, – грозно рыкнул Порки. – Ты не человек! Ты не бепся! Ты враг, а наши прадеды убивали своих врагов перед лицом Юмала.
Он сделал шаг вперед, и Павел увидел занесенный над собой кремневый нож.
«Ой, мамочки», – сердце пленника екнуло и опустилось так, что желудок болезненно свело.
– Вот этим ножом наши предки лишали своих врагов жизни перед лицом великого Юмала!
Баар взглянул на нож. «Ритуальный ножичек, эх, пиши пропало…» – мелькнула темная обреченная мысль в светлой голове главы медвежьего рода.
– Тебе некому молиться, сын гадюки, да и незачем, поэтому я и не дам тебе больше времени, – с этими словами Порки вплотную приблизился к Павлу.
Он наклонился, отвел руку для замаха и ударил, целясь прямо в грудь пленнику. Тот испуганно зажмурил глаза. Он почти ощущал, как плохо отточенный кремневый нож входит в тело, рвет живые ткани, погружаясь все глубже в плоть. От этого безумного чувства он вздрогнул. Сердце бешено заколотилось, норовя взорваться раньше, чем ритуальный нож пронзит его бренное тело.
И тут, как в сказке, пропела спасительная стрела. Но, видимо, стрелок поторопился. Стрела лишь коснулась руки Порки, оставив неглубокую царапину. Вепс моментально обернулся и, увидев незваных гостей, резко рванул в сторону, тем самым избежав еще одной стрелы. Порки перепрыгнул через костер и оказался у идола. Он с яростно горящими глазами огляделся по сторонам, оценил обстановку и спиной прижался к Юмалу. Вепсы больше не стреляли, опасаясь попасть в бога. Порки согнулся в боевой стойке, ощетинился, выставив вперед руку с ножом.
– Ну, кто первый? Подходите! – злобно выплюнул Порки.
Его не сразу, но все же узнали.
– Порки? – искренне удивился Пэлла.
– Живой? – не менее удивленно вопросил Куски.
Двое молодых вепсов, один с коротким копьем, другой с ножом, приблизились к Порки с двух сторон.
– Давайте, жабьи огрызки, кто хочет взглянуть в глаза Юмалу?
Первым бросился воин с копьем, следом пошел в атаку и второй вепс. Порки мгновенно отклонился в сторону, и наконечник копья впился в идола. Порки чуть присел и ударил воина ножом в низ живота. Затем он провернул нож в ране и резко рванул его в сторону, вскрывая брюшную полость. Воин взвыл, подставив руки под вываливающиеся внутренности. Порки тут же выпрямился и принял второго нападающего. Молодой вепс очень далеко выкинул руку с оружием, и Порки воспользовался его оплошностью. Он свободной рукой ударил, перехватил кисть нападающего и рванул на себя. Парень потерял равновесие, качнулся вперед, а Порки подставил свой нож…
* * *
Павел не сразу поверил в это чудо. Ножа в сердце он так, к счастью, и не дождался. Спасение пришло, когда надежды у него уже не осталось. Такого не бывает!Когда он открыл глаза, его ночной кошмар с ножом в руках уже стоял, прислонившись спиной к изваянию Юмала, и готовился отбиваться от врагов. Павел вновь зажмурился, открыл глаза, мотнул головой: так и есть – это не сон. Двое вепсов, обступив Порки, ринулись в атаку. Павлу хотелось крикнуть: «Вперед, ребята, ату его, ату». Но что-то душило его, в горле пересохло, и он смог выдавить из себя жалкое «агу ого»…
Юски первым оказался возле Павла, мгновенно перерезал веревки, и тут он услышал вопль раненого вепса. Юски обернулся и заметил, как парень шатающейся походкой отошел от идола Юмала, придерживая низ живота. Вот парень сделал еще несколько шагов, застыл и рухнул на колени. Еще секунда – и его руки разжались, выпуская на мокрую траву свои внутренности. Вепс упал.
– Живой? – тревожно спросил Юски, положив руку на плечо пленника.
– Кажется, да, – ответил Павел, – нормально… иди, помоги там…
Юски вскочил в тот миг, когда Порки пронзил второго воина. Нож точно пробил ему сердце, и он, подогнув колени, словно тряпичная кукла, сложился и упал почти без звука.