Страница:
Право проведения ауспиций и других религиозных обрядов было необходимой и очень важной частью тех полномочий, которыми наделялись высшие магистраты. Жрецы, по существу, только помогали должностным лицам совершать жертвоприношения и прочие обряды. Сами жреческие должности в Риме, подобно магистратским, были выборными, хотя и занимались, как правило, пожизненно. И те, и другие должности часто совмещались, чтобы, как писал Цицерон, «одни и те же лица руководили как служением бессмертным богам, так и важнейшими государственными делами, дабы виднейшие и прославленные граждане, хорошо управляя государством, оберегали религию, а мудро истолковывая требования религии, оберегали благополучие государства».
Связь государственной политики, войны и религии наглядно проявлялась в деятельности особой коллегии жрецов фециалов. Она появилась еще при четвертом римском царе Анке Марции. Рассказывают, что едва только он взошел на престол, как соседние латины расхрабрились и сделали набег на римские земли. Когда же римляне потребовали возместить причиненный ущерб, латины дали высокомерный ответ. Они рассчитывали, что Анк Марций, подобно своему деду Нуме Помпилию, будет проводить царствование среди молитв и жертвоприношений. Но враги просчитались. Анк оказался схож нравом не только с Нумой, но и с Ромулом и решил достойно ответить на вызов соседей. Однако, чтобы установить и для войны законный порядок, Анк ввел специальные церемонии, сопровождавшие объявление войны, и поручил их исполнение жрецам-фециалам. Вот как описывает эти церемонии римский историк Тит Ливий: «Посол, придя к границам тех, от кого требуют удовлетворения, покрывает голову шерстяным покрывалом и говорит: «Внемли, Юпитер, внемлите рубежи племени такого-то (тут он называет имя); да слышит меня Вышний Закон. Я вестник всего римского народа, по праву и чести прихожу я послом, и словам моим да будет вера!» Далее он исчисляет все требуемое. Затем берет в свидетели Юпитера: «Если неправо и нечестиво требую я, чтобы эти люди и эти вещи были выданы мне, да лишишь ты меня навсегда принадлежности к моему отечеству». Если он не получает того, что требует, то по прошествии 33 дней он объявляет войну так: «Внемли, Юпитер, и ты, Янус Квирин, и все боги небесные, и вы, земные, и вы, подземные, – внемлите! Вас я беру в свидетели тому, что этот народ (тут он называет, какой именно) нарушил право и не желает его восстановить».
Произнеся эти слова, посол возвращался в Рим для совещания. Царь (а позже высший магистрат) запрашивал мнение сенаторов. Если сенат большинством голосов высказывался за войну и это решение утверждалось народом, фециалы проводили обряд объявления войны. По обычаю, глава фециалов приносил к границам противника копье с железным наконечником и в присутствии не менее чем трех взрослых свидетелей объявлял войну, а затем бросал копье на территорию врага. Такой обряд должен был подчеркнуть справедливость войны со стороны римлян, и они неизменно его соблюдали. Правда, со временем, в результате завоеваний Рима расстояние до вражеской земли увеличилось. Быстро добраться до границ очередного противника стало очень трудно. Поэтому римляне придумали такой выход. Одному из пленных врагов они приказали купить клочок земли в Риме около храма Беллоны. Эта земля стала теперь символизировать вражескую территорию, и именно на нее главный жрец-фециал бросал свое копье, проводя обряд объявления войны.
Фециалы ведали также заключением мирных договоров, которое сопровождалось проведением соответствующих обрядов. Обряды эти, по-видимому, были очень древнего происхождения. На это указывает тот факт, что приносимого в жертву поросенка фециалы закалывали кремневым ножом. Кремень считался символом Юпитера, и обряд призван был показать, как этот бог поразит римлян, если они нарушат условия договора. При этом фециалы действовали не только как жрецы, но и как дипломаты: вели переговоры, ставили свои подписи под договорами и хранили их в своем архиве, а также следили за безопасностью иноземных послов в Риме. В своих действиях фециалы подчинялись сенату и высшим магистратам. Такого рода жрецов не было у других народов, кроме родственных римлянам латинов.
Не существовало у других народов и особых сезонных военных праздников, какие были у римлян. Большинство таких празднеств посвящались Марсу, самому древнему и самому почитаемому из италийских богов. По словам поэта Овидия, «выше всех прочих богов почитали в древности Марса: Этим воинственный люд склонность к войне показал». Марсу был посвящен первый день и первый месяц года – по старинному римскому календарю год начинался 1-го марта. Сам этот месяц получил название от имени бога. Марса римляне представляли мечущим копья охранителем стад и бойцом за граждан. Именно в марте справлялись главные военные праздники: 14-го числа – день ковки щитов; 19-го – день военной пляски на площади народных собраний, а 23-го – день освящения военных труб, который знаменовал окончательную готовность римской общины к началу войны. После этого дня римское войско выступало в очередной поход, открывая сезон войны, продолжавшийся до осени. Осенью же, 19-го октября, в честь Марса проводился еще один военный праздник – день очищения оружия. Он знаменовал завершение военных действий принесением в жертву Марсу коня.
Марс
Одним из священных животных Марса был также волк, считавшийся своего рода гербом римского государства. Главным же символом бога служило копье, хранившееся в царском дворце вместе с двенадцатью священными щитами. По преданию, один из этих щитов упал с неба и являлся залогом непобедимости римлян. Чтобы враги не могли распознать и украсть этот щит, царь Нума Помпилий приказал искусному кузнецу Маммурию изготовить одиннадцать точных копий. По традиции, полководец, отправляясь на войну, призывал Марса словами «Марс, бди!», а затем приводил в движение эти щиты и копье. Марсу служили две древнейшие жреческие коллегии. «Марсовы возжигатели» совершали обряд сжигания жертвы, а 12 салиев («прыгунов») хранили святыни Марса и, надев боевые доспехи, исполняли в его честь военные пляски и песни на весеннем празднестве. Шествие салиев должно было показать готовность римского войска к ежегодному походу.
Марс был прежде всего богом войны. Поэтому наиболее древний его храм располагался на Марсовом поле вне городских стен, так как вооруженное войско, по обычаю, не могло входить на территорию города. Дело не только в том, что в Городе действовали гражданские законы, а за его пределами – неограниченная военная власть полководца. По римским представлениям, выступая в поход, граждане превращались в воинов, которые отрекались от мирной жизни и должны были убивать, оскверняя себя жестокостью и кровопролитием. Римляне считали, что от этого осквернения нужно избавиться с помощью особых очистительных ритуалов.
Жертвоприношение быка, овцы, свиньи
Поэтому в культе Марса, как и в римской религии вообще, очень большое значение придавалось обрядам очищения. Собираясь на Марсовом поле, вооруженные граждане обращались к Марсу при обряде очищения города. Марсу посвящались также церемонии очищения коней, оружия и военных труб во время упомянутых празднеств, которыми начинался и завершался сезон военных походов. Обряд очищения сопровождал также проведение переписи населения и оценки имущества граждан. По этому случаю еще царь Сервий Туллий принес за все войско, выстроенное по центуриям, особо торжественную жертву – кабана, овцу и быка. Такая очистительная жертва называлась по-латински lustrum, и этим же словом римляне называли пятилетний срок между проведением очередного ценза.
С обрядами очищения войска связан также еще один очень интересный римский праздник, справлявшийся 1-го октября по случаю окончания летних военных действий. Он включал в себя своеобразный ритуал: вся возвращающаяся из похода армия проходила под деревянным брусом, который был перекинут через улицу и назывался «сестрин брус». О происхождении этого обряда повествует известная легенда о единоборстве трех римских братьев-близнецов Горациев и трех близнецов Куриациев из города Альба-Лонги. Согласно легенде, третий римский царь Тулл Гостилий, который воинственностью превосходил даже Ромула, начал войну с родственным народом альбанцев. Сойдясь для решающего сражения, противники, чтобы избежать общего кровопролития, договорились решить исход войны поединком лучших воинов. Римляне выставили со своей стороны братьев Горациев, а альбанское войско – Куриациев, равных им возрастом и силой. Перед боем жрецы-фециалы, проведя все положенные ритуалы, заключили договор на таких условиях: чьи бойцы победят в единоборстве, тот народ будет мирно властвовать над другим. По условному знаку на глазах у двух армий юноши сошлись в ожесточенной схватке. После упорного боя трое альбанцев были ранены, но могли еще держаться на ногах, а двое римлян погибли. Куриации, приветствуемые радостными криками сограждан, обступили последнего из Горациев. Тот, видя, что ему не справиться сразу с тремя противниками, обратился в притворное бегство. Он рассчитал, что, преследуя его, братья Куриации отстанут друг от друга, и он сможет одолеть их поодиночке. Так оно и вышло. Целый и невредимый Гораций по очереди пронзает троих противников.
Гордое победой римское войско вернулось в Рим. Первым шел герой Гораций, неся доспехи, снятые с поверженных врагов. Перед городскими воротами его встретила родная сестра, которая была невестой одного из Куриациев. Узнав среди трофеев брата плащ, вытканный ею самой для жениха, она поняла, что его нет в живых. Распустив волосы, девушка стала оплакивать своего любимого жениха. Вопли сестры так возмутили сурового брата, что он выхватил меч, на котором еще не высохла кровь побежденных неприятелей, и заколол девушку. При этом он воскликнул: «Отправляйся к жениху, презренная! Ты забыла о братьях – о мертвых и о живом, – забыла и об отечестве. Пусть так погибнет всякая римлянка, которая станет оплакивать неприятеля!»
По закону за это убийство суд должен был вынести юноше смертный приговор. Но после обращения к народу самого Горация и его отца герой был оправдан. Гораций-отец заявил, что считает свою дочь убитой по праву, а случись по-иному, он сам наказал бы сына отцовской властью. Чтобы убийство было все же искуплено, отцу повелели провести очищение сына. Совершив особые очистительные жертвоприношения, отец перекинул через улицу брус и, прикрыв юноше голову, велел ему пройти под брусом, который образовал как бы арку. Этот брус и получил название «сестрин», а прохождение под аркой стало в Риме ритуалом очищения для всего войска. Возможно, что эта простейшая арка стала прообразом тех триумфальных арок, которые впоследствии воздвигались в Риме в честь победоносных полководцев и их войск. Участвующие в триумфе солдаты, проходя под аркой, подобно Горацию, очищали себя от следов убийств и жестокостей, совершенных на войне, чтобы снова стать нормальными мирными гражданами.
Кстати сказать, и сам римский триумф (о котором мы еще будем говорить) представлял по своей сути религиозное мероприятие. Он посвящался верховному богу римской общины – Юпитеру Капитолийскому. Отправляясь на войну, римский полководец давал обеты на Капитолийском холме, где располагался главный храм Рима, посвященный Юпитеру. Возвращаясь победителем, полководец за свои успехи приносил богам благодарность от имени римского народа, наградившего его триумфом. Триумфатор въезжал в Город на колеснице, запряженной четверкой белых коней, подобных коням Юпитера и Солнца (которое тоже представлялось богом). Сам полководец был одет в пурпурную тогу с вытканными на ней золотыми звездами. Это одеяние специально для триумфа выдавалось из храмовой сокровищницы. В одной руке он держал жезл из слоновой кости, а в другой – пальмовую ветвь. Голову его украшал лавровый венок, а лицо было окрашено красной краской. Такой облик уподоблял полководца-триумфатора самому Юпитеру. За спиной триумфатора стоял раб, который держал над его головой золотой венец, также взятый из храма Юпитера. Чтобы в момент своего наивысшего торжества полководец не зазнавался, раб восклицал, обращаясь к нему: «Помни, что ты человек!», и призывал его: «Оглянись назад!». В конце триумфальной церемонии полководец возлагал золотой венец и пальмовую ветвь к статуе Юпитера, возвращал одеяние в храмовую сокровищницу и устраивал на Капитолии обрядовый пир в честь богов.
Рядовые воины перед началом триумфального шествия совершали очистительные обряды перед алтарем одного из богов, посвящали богам изображения и приносили в дар захваченное у врага вооружение. После этого воины вместе с другими участниками триумфальной церемонии совершали благодарственное жертвоприношение Юпитеру на Капитолии в присутствии сената. В честь верховного божества закалывали белых быков с вызолоченными рогами.
Юпитеру посвящались также торжественные праздничные моления в Капитолийском храме по случаю наиболее выдающихся побед римского оружия. И чем славнее была достигнутая победа, тем большее количество дней продолжалось это богослужение. Его участники надевали венки, несли в руках ветки лавра; женщины распускали волосы и ложились на землю перед изображениями богов.
Как главный бог римской мощи, побед и славы Юпитер почитался под наименованием Всеблагого Величайшего. Во все периоды истории Древнего Рима Юпитер Всеблагой Величайший выступал покровителем Римского государства. После того как на смену республиканскому строю пришла Империя, Юпитер стал покровителем правящего императора. Вполне естественно, что солдаты и ветераны императорской армии выделяли Юпитера среди прочих богов. Справляя день рождения своей воинской части, солдаты главную жертву приносили именно Юпитеру. Ежегодно 3-го января воины, по установившемуся обычаю, приносили присягу на верность императору. В этот день на плацу[6] торжественно устанавливали новый алтарь в честь Юпитера, а старый зарывали в землю. Очевидно, это делалось для того, чтобы упрочить силу присяги, освятив ее именем самого могущественного божества.
С Юпитером была связана и главная святыня каждого римского легиона – легионный орел. Орел вообще считался птицей Юпитера и на многих монетах изображался как символ римского государства. О том, как орел стал легионным знаменем, рассказывает следующее предание. Однажды титаны, необузданные мощные божества, выступили против младшего поколения богов, возглавляемого Юпитером. Перед выступлением на битву с титанами Юпитер совершал птицегадания – ведь и боги, по мнению древних римлян и греков, были подвластны всесильной судьбе, – и именно орел явился ему в качестве знамения, став провозвестником победы. Поэтому Юпитер принял орла под свое покровительство и сделал главным знаком легиона.
Легионные орлы изображались с расправленными крыльями и изготавливались из бронзы и покрывались либо позолотой, либо серебром. Позже их стали делать из чистого золота. Потерять орла в бою считалось ни с чем не сравнимым позором. Легион, допустивший это бесчестие, распускался и прекращал свое существование. Как особые святыни почитались также значки отдельных подразделений, входивших в состав легиона. Римские солдаты верили, что военные знаки, включая легионных орлов, обладают божественной сверхъестественной сущностью, и относились к ним с огромным трепетом и любовью, окружая их таким же поклонением, как и богов. В военном лагере орел и другие знаки помещались в специальное святилище, куда ставили также статуи богов и императоров. В честь знамен совершали жертвоприношения и посвящения. В праздничные дни орла и знамена смазывали маслом и особым образом украшали, используя для этого розы. Клятва, приносимая перед военными знаменами, была равносильна клятве перед богами. День рождения легиона или воинского подразделения почитался как день рождения орла или знамен. На военные знаки крепились эмблемы воинской части и изображения тех боевых наград, которые она заслужила в сражениях и походах.
Как и в современных армиях, знамена были для римлян символами воинской чести и славы. Но их почитание в римской армии основывалось прежде всего на религиозных чувствах и представлениях. Солдатская любовь к своим знаменам и религия были неотделимы друг от друга. Священный запрет покидать знамена составлял первое требование воинского долга в Риме. В этом убеждают многие эпизоды римской военной истории. Ради сохранения своих знамен римские воины готовы были беззаветно жертвовать жизнью. Поэтому в критические моменты боя римскими командирами нередко использовался такой характерный прием: знаменосец или сам военачальник бросал знамя в гущу неприятелей или в вражеский лагерь либо же сам устремлялся вперед со знаменем в руках. И чтобы не опозориться, потеряв знамя, воины вынуждены были сражаться с отчаянной самоотверженностью. Рассказывают, что впервые такой прием использовал Сервий Туллий, сражаясь под началом царя Тарквиния против сабинян.
В Римском государстве всегда придавалось огромное значение возвращению потерянных на войне знамен. Это событие отмечалось как общегосударственное торжество. В его честь выпускались памятные монеты. А когда в 16 г.н. э. удалось отбить у германцев захваченные ими римские знамена, включая орла, в Риме была воздвигнута специальная памятная арка в честь этого события.
Очень важным событием в жизни всего войска и каждого отдельного солдата было принесение военной присяги. Она считалась священной клятвой. Давая ее, воины посвящали себя богам, прежде всего Марсу и Юпитеру, и получали с их стороны покровительство своим действиям. Торжественная клятва связывала войско с командующим страхом кары со стороны богов в случае нарушения воинского долга. Воин, нарушивший присягу, считался преступником против богов. В начале III в. до н. э., во время тяжелой войны с самнитами, был даже принят закон, по которому, если юноша не являлся на призыв полководца или дезертировал, нарушив присягу, его голова посвящалась Юпитеру. Очевидно, римляне полагали, что солдат, отказавший в повиновении командиру, оскорблял бога римской боевой славы.
Присягу, вступая в ряды войска, приносил каждый солдат. Командиры собирали новобранцев по легионам, выбирали из их числа пригоднейшего и требовали от него клятвы в том, что он будет беспрекословно повиноваться командующему и по мере сил исполнять приказания начальников. Все прочие воины, выступая вперед один за другим, клялись, что они будут во всем поступать так, как обязался первый.
В период Империи (I – IV вв. н. э.) в армии, как и во всем Римском государстве, получает широкое распространение императорский культ. Правителям Рима стали оказывать божественные почести. Императорам, обладавшим огромной властью и недосягаемым величием, поклонялись как настоящим богам. Статуи и другие изображения императоров считались священными, как легионные орлы и прочие воинские знаки. Сначала обожествлялись только умершие правители. Позже некоторых императоров стали признавать богами уже при жизни. Божественным почитанием окружались также члены императорской семьи, в том числе женщины. Непосредственным объектом поклонения были гений и добродетели императора. Как особые праздники отмечались дни рождения обожествленных и здравствующих правителей, дни восшествия на престол и дни наиболее славных побед, одержанных под водительством императора. Со временем таких праздников стало очень много. Поэтому часть из них потихоньку отменили. Но все равно их оставалось немало.
Если же учесть, что в частях римской армии справляли все государственные празднества, связанные с традиционными богами Рима, то праздничных дней получалось очень много. В среднем один раз в две недели (если, конечно, не было боевых действий) солдаты императорской армии получали возможность отдохнуть от тягот и однообразия повседневной службы. В такие дни вместо обычного незатейливого солдатского пайка они могли отведать обильное угощение с мясом, фруктами и вином. Но значение празднеств, разумеется, этим не ограничивалось. Праздничные мероприятия должны были внушать солдатам мысль, что императоры наделены сверхъестественной силой, что Римскому государству помогают боги, что знамена воинских подразделений священны. Главная же задача армейской религии – и в первую очередь императорского культа – заключалась в том, чтобы обеспечить преданность солдат Риму и его правителям.
Вместе с тем, религия должна была показать, что значит быть хорошим солдатом, какими качествами должен он обладать. С давних пор в Риме как божества почитались такие качества и понятия, как Доблесть, Честь, Благочестие, Верность. Для них строились отдельные храмы и алтари. Во II в. н. э. в качестве божества военные стали почитать Дисциплину. Очень популярной была в войсках богиня победы – Виктория. Обычно ее изображали (в том числе и на знаменах) в виде прекрасной женщины с венком в руках. Большой популярностью среди солдат пользовался Геркулес, сын Юпитера, непобедимый воин, могучий защитник простых людей.
Религиозная жизнь армии не ограничивалась только традиционными божествами и императорским культом, исполнение которого предписывалось и контролировалось начальством. Простому солдату и офицеру важно было чувствовать поддержку таких божественных покровителей, которые всегда были рядом. Поэтому очень большое распространение в армии получил культ разного рода гениев. Этих духов-покровителей изображали в виде юношей, державших в руках чашу с вином и рог изобилия. Особенно широко солдаты почитали гениев центурии и легиона. Свои гении были также у тех местностей, где располагалась воинская часть, у военных лагерей, казарм, госпиталей, строевого плаца, коллегий, объединявших офицеров и солдат старших рангов. Даже военная присяга и знамена имели своих особых гениев, окруженных культовым почитанием.
Юпитер Долихен
Во времена Империи римские войска несли службу в разных уголках обширной державы, совершали далекие походы и поэтому имели возможность, общаясь с местными жителями, знакомиться с их верованиями. Со временем в ряды армии стали призывать не только римлян, но и представителей других народов – греков, фракийцев, сирийцев, галлов. Все это способствовало проникновению в армию иноземных культов. Так среди солдат распространилась вера в восточных богов, например, бога Ваала из сирийского города Долихена. Его почитали под именем Юпитера Долихенского. После войны с парфянами[7] в конце I в.н. э. многие римские военные стали поклонниками персидского солнечного бога Митры, который олицетворял силу и мужество. Солдаты неримского происхождения, поступая на службу в армию, конечно, поклонялись, как того требовало командование, римским богам, но вместе с тем они сохраняли веру в своих старых племенных богов и иногда даже приобщали к ней своих сослуживцев из числа римлян.
Таким образом, религиозные верования римских солдат не оставались неизменными. Однако именно в армии древние римские культы и обряды сохранялись гораздо дольше и прочнее, чем среди гражданского населения. Завоевывая многочисленные племена и народы, римляне никогда не стремились навязать им свою веру. Но они всегда были убеждены, что никакой военный успех недостижим без поддержки отечественных божеств, без того особого римского воинского духа, который во многом воспитывался религиозными традициями Рима.
Глава III
Связь государственной политики, войны и религии наглядно проявлялась в деятельности особой коллегии жрецов фециалов. Она появилась еще при четвертом римском царе Анке Марции. Рассказывают, что едва только он взошел на престол, как соседние латины расхрабрились и сделали набег на римские земли. Когда же римляне потребовали возместить причиненный ущерб, латины дали высокомерный ответ. Они рассчитывали, что Анк Марций, подобно своему деду Нуме Помпилию, будет проводить царствование среди молитв и жертвоприношений. Но враги просчитались. Анк оказался схож нравом не только с Нумой, но и с Ромулом и решил достойно ответить на вызов соседей. Однако, чтобы установить и для войны законный порядок, Анк ввел специальные церемонии, сопровождавшие объявление войны, и поручил их исполнение жрецам-фециалам. Вот как описывает эти церемонии римский историк Тит Ливий: «Посол, придя к границам тех, от кого требуют удовлетворения, покрывает голову шерстяным покрывалом и говорит: «Внемли, Юпитер, внемлите рубежи племени такого-то (тут он называет имя); да слышит меня Вышний Закон. Я вестник всего римского народа, по праву и чести прихожу я послом, и словам моим да будет вера!» Далее он исчисляет все требуемое. Затем берет в свидетели Юпитера: «Если неправо и нечестиво требую я, чтобы эти люди и эти вещи были выданы мне, да лишишь ты меня навсегда принадлежности к моему отечеству». Если он не получает того, что требует, то по прошествии 33 дней он объявляет войну так: «Внемли, Юпитер, и ты, Янус Квирин, и все боги небесные, и вы, земные, и вы, подземные, – внемлите! Вас я беру в свидетели тому, что этот народ (тут он называет, какой именно) нарушил право и не желает его восстановить».
Произнеся эти слова, посол возвращался в Рим для совещания. Царь (а позже высший магистрат) запрашивал мнение сенаторов. Если сенат большинством голосов высказывался за войну и это решение утверждалось народом, фециалы проводили обряд объявления войны. По обычаю, глава фециалов приносил к границам противника копье с железным наконечником и в присутствии не менее чем трех взрослых свидетелей объявлял войну, а затем бросал копье на территорию врага. Такой обряд должен был подчеркнуть справедливость войны со стороны римлян, и они неизменно его соблюдали. Правда, со временем, в результате завоеваний Рима расстояние до вражеской земли увеличилось. Быстро добраться до границ очередного противника стало очень трудно. Поэтому римляне придумали такой выход. Одному из пленных врагов они приказали купить клочок земли в Риме около храма Беллоны. Эта земля стала теперь символизировать вражескую территорию, и именно на нее главный жрец-фециал бросал свое копье, проводя обряд объявления войны.
Фециалы ведали также заключением мирных договоров, которое сопровождалось проведением соответствующих обрядов. Обряды эти, по-видимому, были очень древнего происхождения. На это указывает тот факт, что приносимого в жертву поросенка фециалы закалывали кремневым ножом. Кремень считался символом Юпитера, и обряд призван был показать, как этот бог поразит римлян, если они нарушат условия договора. При этом фециалы действовали не только как жрецы, но и как дипломаты: вели переговоры, ставили свои подписи под договорами и хранили их в своем архиве, а также следили за безопасностью иноземных послов в Риме. В своих действиях фециалы подчинялись сенату и высшим магистратам. Такого рода жрецов не было у других народов, кроме родственных римлянам латинов.
Не существовало у других народов и особых сезонных военных праздников, какие были у римлян. Большинство таких празднеств посвящались Марсу, самому древнему и самому почитаемому из италийских богов. По словам поэта Овидия, «выше всех прочих богов почитали в древности Марса: Этим воинственный люд склонность к войне показал». Марсу был посвящен первый день и первый месяц года – по старинному римскому календарю год начинался 1-го марта. Сам этот месяц получил название от имени бога. Марса римляне представляли мечущим копья охранителем стад и бойцом за граждан. Именно в марте справлялись главные военные праздники: 14-го числа – день ковки щитов; 19-го – день военной пляски на площади народных собраний, а 23-го – день освящения военных труб, который знаменовал окончательную готовность римской общины к началу войны. После этого дня римское войско выступало в очередной поход, открывая сезон войны, продолжавшийся до осени. Осенью же, 19-го октября, в честь Марса проводился еще один военный праздник – день очищения оружия. Он знаменовал завершение военных действий принесением в жертву Марсу коня.
Одним из священных животных Марса был также волк, считавшийся своего рода гербом римского государства. Главным же символом бога служило копье, хранившееся в царском дворце вместе с двенадцатью священными щитами. По преданию, один из этих щитов упал с неба и являлся залогом непобедимости римлян. Чтобы враги не могли распознать и украсть этот щит, царь Нума Помпилий приказал искусному кузнецу Маммурию изготовить одиннадцать точных копий. По традиции, полководец, отправляясь на войну, призывал Марса словами «Марс, бди!», а затем приводил в движение эти щиты и копье. Марсу служили две древнейшие жреческие коллегии. «Марсовы возжигатели» совершали обряд сжигания жертвы, а 12 салиев («прыгунов») хранили святыни Марса и, надев боевые доспехи, исполняли в его честь военные пляски и песни на весеннем празднестве. Шествие салиев должно было показать готовность римского войска к ежегодному походу.
Марс был прежде всего богом войны. Поэтому наиболее древний его храм располагался на Марсовом поле вне городских стен, так как вооруженное войско, по обычаю, не могло входить на территорию города. Дело не только в том, что в Городе действовали гражданские законы, а за его пределами – неограниченная военная власть полководца. По римским представлениям, выступая в поход, граждане превращались в воинов, которые отрекались от мирной жизни и должны были убивать, оскверняя себя жестокостью и кровопролитием. Римляне считали, что от этого осквернения нужно избавиться с помощью особых очистительных ритуалов.
Поэтому в культе Марса, как и в римской религии вообще, очень большое значение придавалось обрядам очищения. Собираясь на Марсовом поле, вооруженные граждане обращались к Марсу при обряде очищения города. Марсу посвящались также церемонии очищения коней, оружия и военных труб во время упомянутых празднеств, которыми начинался и завершался сезон военных походов. Обряд очищения сопровождал также проведение переписи населения и оценки имущества граждан. По этому случаю еще царь Сервий Туллий принес за все войско, выстроенное по центуриям, особо торжественную жертву – кабана, овцу и быка. Такая очистительная жертва называлась по-латински lustrum, и этим же словом римляне называли пятилетний срок между проведением очередного ценза.
С обрядами очищения войска связан также еще один очень интересный римский праздник, справлявшийся 1-го октября по случаю окончания летних военных действий. Он включал в себя своеобразный ритуал: вся возвращающаяся из похода армия проходила под деревянным брусом, который был перекинут через улицу и назывался «сестрин брус». О происхождении этого обряда повествует известная легенда о единоборстве трех римских братьев-близнецов Горациев и трех близнецов Куриациев из города Альба-Лонги. Согласно легенде, третий римский царь Тулл Гостилий, который воинственностью превосходил даже Ромула, начал войну с родственным народом альбанцев. Сойдясь для решающего сражения, противники, чтобы избежать общего кровопролития, договорились решить исход войны поединком лучших воинов. Римляне выставили со своей стороны братьев Горациев, а альбанское войско – Куриациев, равных им возрастом и силой. Перед боем жрецы-фециалы, проведя все положенные ритуалы, заключили договор на таких условиях: чьи бойцы победят в единоборстве, тот народ будет мирно властвовать над другим. По условному знаку на глазах у двух армий юноши сошлись в ожесточенной схватке. После упорного боя трое альбанцев были ранены, но могли еще держаться на ногах, а двое римлян погибли. Куриации, приветствуемые радостными криками сограждан, обступили последнего из Горациев. Тот, видя, что ему не справиться сразу с тремя противниками, обратился в притворное бегство. Он рассчитал, что, преследуя его, братья Куриации отстанут друг от друга, и он сможет одолеть их поодиночке. Так оно и вышло. Целый и невредимый Гораций по очереди пронзает троих противников.
Гордое победой римское войско вернулось в Рим. Первым шел герой Гораций, неся доспехи, снятые с поверженных врагов. Перед городскими воротами его встретила родная сестра, которая была невестой одного из Куриациев. Узнав среди трофеев брата плащ, вытканный ею самой для жениха, она поняла, что его нет в живых. Распустив волосы, девушка стала оплакивать своего любимого жениха. Вопли сестры так возмутили сурового брата, что он выхватил меч, на котором еще не высохла кровь побежденных неприятелей, и заколол девушку. При этом он воскликнул: «Отправляйся к жениху, презренная! Ты забыла о братьях – о мертвых и о живом, – забыла и об отечестве. Пусть так погибнет всякая римлянка, которая станет оплакивать неприятеля!»
По закону за это убийство суд должен был вынести юноше смертный приговор. Но после обращения к народу самого Горация и его отца герой был оправдан. Гораций-отец заявил, что считает свою дочь убитой по праву, а случись по-иному, он сам наказал бы сына отцовской властью. Чтобы убийство было все же искуплено, отцу повелели провести очищение сына. Совершив особые очистительные жертвоприношения, отец перекинул через улицу брус и, прикрыв юноше голову, велел ему пройти под брусом, который образовал как бы арку. Этот брус и получил название «сестрин», а прохождение под аркой стало в Риме ритуалом очищения для всего войска. Возможно, что эта простейшая арка стала прообразом тех триумфальных арок, которые впоследствии воздвигались в Риме в честь победоносных полководцев и их войск. Участвующие в триумфе солдаты, проходя под аркой, подобно Горацию, очищали себя от следов убийств и жестокостей, совершенных на войне, чтобы снова стать нормальными мирными гражданами.
Кстати сказать, и сам римский триумф (о котором мы еще будем говорить) представлял по своей сути религиозное мероприятие. Он посвящался верховному богу римской общины – Юпитеру Капитолийскому. Отправляясь на войну, римский полководец давал обеты на Капитолийском холме, где располагался главный храм Рима, посвященный Юпитеру. Возвращаясь победителем, полководец за свои успехи приносил богам благодарность от имени римского народа, наградившего его триумфом. Триумфатор въезжал в Город на колеснице, запряженной четверкой белых коней, подобных коням Юпитера и Солнца (которое тоже представлялось богом). Сам полководец был одет в пурпурную тогу с вытканными на ней золотыми звездами. Это одеяние специально для триумфа выдавалось из храмовой сокровищницы. В одной руке он держал жезл из слоновой кости, а в другой – пальмовую ветвь. Голову его украшал лавровый венок, а лицо было окрашено красной краской. Такой облик уподоблял полководца-триумфатора самому Юпитеру. За спиной триумфатора стоял раб, который держал над его головой золотой венец, также взятый из храма Юпитера. Чтобы в момент своего наивысшего торжества полководец не зазнавался, раб восклицал, обращаясь к нему: «Помни, что ты человек!», и призывал его: «Оглянись назад!». В конце триумфальной церемонии полководец возлагал золотой венец и пальмовую ветвь к статуе Юпитера, возвращал одеяние в храмовую сокровищницу и устраивал на Капитолии обрядовый пир в честь богов.
Рядовые воины перед началом триумфального шествия совершали очистительные обряды перед алтарем одного из богов, посвящали богам изображения и приносили в дар захваченное у врага вооружение. После этого воины вместе с другими участниками триумфальной церемонии совершали благодарственное жертвоприношение Юпитеру на Капитолии в присутствии сената. В честь верховного божества закалывали белых быков с вызолоченными рогами.
Юпитеру посвящались также торжественные праздничные моления в Капитолийском храме по случаю наиболее выдающихся побед римского оружия. И чем славнее была достигнутая победа, тем большее количество дней продолжалось это богослужение. Его участники надевали венки, несли в руках ветки лавра; женщины распускали волосы и ложились на землю перед изображениями богов.
Как главный бог римской мощи, побед и славы Юпитер почитался под наименованием Всеблагого Величайшего. Во все периоды истории Древнего Рима Юпитер Всеблагой Величайший выступал покровителем Римского государства. После того как на смену республиканскому строю пришла Империя, Юпитер стал покровителем правящего императора. Вполне естественно, что солдаты и ветераны императорской армии выделяли Юпитера среди прочих богов. Справляя день рождения своей воинской части, солдаты главную жертву приносили именно Юпитеру. Ежегодно 3-го января воины, по установившемуся обычаю, приносили присягу на верность императору. В этот день на плацу[6] торжественно устанавливали новый алтарь в честь Юпитера, а старый зарывали в землю. Очевидно, это делалось для того, чтобы упрочить силу присяги, освятив ее именем самого могущественного божества.
С Юпитером была связана и главная святыня каждого римского легиона – легионный орел. Орел вообще считался птицей Юпитера и на многих монетах изображался как символ римского государства. О том, как орел стал легионным знаменем, рассказывает следующее предание. Однажды титаны, необузданные мощные божества, выступили против младшего поколения богов, возглавляемого Юпитером. Перед выступлением на битву с титанами Юпитер совершал птицегадания – ведь и боги, по мнению древних римлян и греков, были подвластны всесильной судьбе, – и именно орел явился ему в качестве знамения, став провозвестником победы. Поэтому Юпитер принял орла под свое покровительство и сделал главным знаком легиона.
Легионные орлы изображались с расправленными крыльями и изготавливались из бронзы и покрывались либо позолотой, либо серебром. Позже их стали делать из чистого золота. Потерять орла в бою считалось ни с чем не сравнимым позором. Легион, допустивший это бесчестие, распускался и прекращал свое существование. Как особые святыни почитались также значки отдельных подразделений, входивших в состав легиона. Римские солдаты верили, что военные знаки, включая легионных орлов, обладают божественной сверхъестественной сущностью, и относились к ним с огромным трепетом и любовью, окружая их таким же поклонением, как и богов. В военном лагере орел и другие знаки помещались в специальное святилище, куда ставили также статуи богов и императоров. В честь знамен совершали жертвоприношения и посвящения. В праздничные дни орла и знамена смазывали маслом и особым образом украшали, используя для этого розы. Клятва, приносимая перед военными знаменами, была равносильна клятве перед богами. День рождения легиона или воинского подразделения почитался как день рождения орла или знамен. На военные знаки крепились эмблемы воинской части и изображения тех боевых наград, которые она заслужила в сражениях и походах.
Как и в современных армиях, знамена были для римлян символами воинской чести и славы. Но их почитание в римской армии основывалось прежде всего на религиозных чувствах и представлениях. Солдатская любовь к своим знаменам и религия были неотделимы друг от друга. Священный запрет покидать знамена составлял первое требование воинского долга в Риме. В этом убеждают многие эпизоды римской военной истории. Ради сохранения своих знамен римские воины готовы были беззаветно жертвовать жизнью. Поэтому в критические моменты боя римскими командирами нередко использовался такой характерный прием: знаменосец или сам военачальник бросал знамя в гущу неприятелей или в вражеский лагерь либо же сам устремлялся вперед со знаменем в руках. И чтобы не опозориться, потеряв знамя, воины вынуждены были сражаться с отчаянной самоотверженностью. Рассказывают, что впервые такой прием использовал Сервий Туллий, сражаясь под началом царя Тарквиния против сабинян.
В Римском государстве всегда придавалось огромное значение возвращению потерянных на войне знамен. Это событие отмечалось как общегосударственное торжество. В его честь выпускались памятные монеты. А когда в 16 г.н. э. удалось отбить у германцев захваченные ими римские знамена, включая орла, в Риме была воздвигнута специальная памятная арка в честь этого события.
Очень важным событием в жизни всего войска и каждого отдельного солдата было принесение военной присяги. Она считалась священной клятвой. Давая ее, воины посвящали себя богам, прежде всего Марсу и Юпитеру, и получали с их стороны покровительство своим действиям. Торжественная клятва связывала войско с командующим страхом кары со стороны богов в случае нарушения воинского долга. Воин, нарушивший присягу, считался преступником против богов. В начале III в. до н. э., во время тяжелой войны с самнитами, был даже принят закон, по которому, если юноша не являлся на призыв полководца или дезертировал, нарушив присягу, его голова посвящалась Юпитеру. Очевидно, римляне полагали, что солдат, отказавший в повиновении командиру, оскорблял бога римской боевой славы.
Присягу, вступая в ряды войска, приносил каждый солдат. Командиры собирали новобранцев по легионам, выбирали из их числа пригоднейшего и требовали от него клятвы в том, что он будет беспрекословно повиноваться командующему и по мере сил исполнять приказания начальников. Все прочие воины, выступая вперед один за другим, клялись, что они будут во всем поступать так, как обязался первый.
В период Империи (I – IV вв. н. э.) в армии, как и во всем Римском государстве, получает широкое распространение императорский культ. Правителям Рима стали оказывать божественные почести. Императорам, обладавшим огромной властью и недосягаемым величием, поклонялись как настоящим богам. Статуи и другие изображения императоров считались священными, как легионные орлы и прочие воинские знаки. Сначала обожествлялись только умершие правители. Позже некоторых императоров стали признавать богами уже при жизни. Божественным почитанием окружались также члены императорской семьи, в том числе женщины. Непосредственным объектом поклонения были гений и добродетели императора. Как особые праздники отмечались дни рождения обожествленных и здравствующих правителей, дни восшествия на престол и дни наиболее славных побед, одержанных под водительством императора. Со временем таких праздников стало очень много. Поэтому часть из них потихоньку отменили. Но все равно их оставалось немало.
Если же учесть, что в частях римской армии справляли все государственные празднества, связанные с традиционными богами Рима, то праздничных дней получалось очень много. В среднем один раз в две недели (если, конечно, не было боевых действий) солдаты императорской армии получали возможность отдохнуть от тягот и однообразия повседневной службы. В такие дни вместо обычного незатейливого солдатского пайка они могли отведать обильное угощение с мясом, фруктами и вином. Но значение празднеств, разумеется, этим не ограничивалось. Праздничные мероприятия должны были внушать солдатам мысль, что императоры наделены сверхъестественной силой, что Римскому государству помогают боги, что знамена воинских подразделений священны. Главная же задача армейской религии – и в первую очередь императорского культа – заключалась в том, чтобы обеспечить преданность солдат Риму и его правителям.
Вместе с тем, религия должна была показать, что значит быть хорошим солдатом, какими качествами должен он обладать. С давних пор в Риме как божества почитались такие качества и понятия, как Доблесть, Честь, Благочестие, Верность. Для них строились отдельные храмы и алтари. Во II в. н. э. в качестве божества военные стали почитать Дисциплину. Очень популярной была в войсках богиня победы – Виктория. Обычно ее изображали (в том числе и на знаменах) в виде прекрасной женщины с венком в руках. Большой популярностью среди солдат пользовался Геркулес, сын Юпитера, непобедимый воин, могучий защитник простых людей.
Религиозная жизнь армии не ограничивалась только традиционными божествами и императорским культом, исполнение которого предписывалось и контролировалось начальством. Простому солдату и офицеру важно было чувствовать поддержку таких божественных покровителей, которые всегда были рядом. Поэтому очень большое распространение в армии получил культ разного рода гениев. Этих духов-покровителей изображали в виде юношей, державших в руках чашу с вином и рог изобилия. Особенно широко солдаты почитали гениев центурии и легиона. Свои гении были также у тех местностей, где располагалась воинская часть, у военных лагерей, казарм, госпиталей, строевого плаца, коллегий, объединявших офицеров и солдат старших рангов. Даже военная присяга и знамена имели своих особых гениев, окруженных культовым почитанием.
Во времена Империи римские войска несли службу в разных уголках обширной державы, совершали далекие походы и поэтому имели возможность, общаясь с местными жителями, знакомиться с их верованиями. Со временем в ряды армии стали призывать не только римлян, но и представителей других народов – греков, фракийцев, сирийцев, галлов. Все это способствовало проникновению в армию иноземных культов. Так среди солдат распространилась вера в восточных богов, например, бога Ваала из сирийского города Долихена. Его почитали под именем Юпитера Долихенского. После войны с парфянами[7] в конце I в.н. э. многие римские военные стали поклонниками персидского солнечного бога Митры, который олицетворял силу и мужество. Солдаты неримского происхождения, поступая на службу в армию, конечно, поклонялись, как того требовало командование, римским богам, но вместе с тем они сохраняли веру в своих старых племенных богов и иногда даже приобщали к ней своих сослуживцев из числа римлян.
Таким образом, религиозные верования римских солдат не оставались неизменными. Однако именно в армии древние римские культы и обряды сохранялись гораздо дольше и прочнее, чем среди гражданского населения. Завоевывая многочисленные племена и народы, римляне никогда не стремились навязать им свою веру. Но они всегда были убеждены, что никакой военный успех недостижим без поддержки отечественных божеств, без того особого римского воинского духа, который во многом воспитывался религиозными традициями Рима.
Глава III
Римская армия в эпоху Республики
Когда в начале V в. н. э. римское государство под ударами воинственных варварских племен уже клонилось к окончательному упадку, один римский писатель решил написать книгу о военном деле римлян, чтобы напомнить своим современникам, какой была римская армия в славном прошлом. Звали этого писателя Флавий Вегеций Ренат. Сам он не был военным человеком, но очень внимательно изучил большое количество древних сочинений и отобрал для своего «Краткого изложения военного дела» все самое ценное из опыта прежних поколений. Автор надеялся, что его книга поможет возродить былую мощь римской армии.
Этой надежде, однако, не суждено было сбыться. Но Вегеций сумел прекрасно разобраться, в чем заключалась действительная сила римского военного устройства. В самом начале своего труда, оглядываясь на великое прошлое Рима, он писал:
Этой надежде, однако, не суждено было сбыться. Но Вегеций сумел прекрасно разобраться, в чем заключалась действительная сила римского военного устройства. В самом начале своего труда, оглядываясь на великое прошлое Рима, он писал: