Положение в идеологической сфере стран Запада подобно положению в экономике. Тут тоже можно говорить о некоем рынке идей, который функционирует так, как будто им управляет «невидимая рука». Тут есть те, кто производит и сохраняет идеологию, т. е. предлагает идеологические товары и услуги, и есть спрос, с которым считается предложение, и который сам формируется предложением. И на этом рынке «невидимая рука» не есть нечто лишь воображаемое. Это определенная система лиц, учреждений и организаций, вступающих в определенные контакты и достаточно хорошо подготовленных, чтобы оценить положение на идеологическом рынке. И главная роль в идеологическом механизме современного западного мира принадлежит средствам массовой информации – «ватиканам» западнизма.
На Западе родилась и коммунистическая идеология. Обычно, говоря о коммунистической идеологии, имеют в виду ее самую развитую и грандиозную форму, а именно – марксизм. Но ведь даже школьники знают, что идеи коммунистического общества задолго до Маркса высказал английский мыслитель и государственный деятель Томас Мор. В 1516 году он опубликовал свою знаменитую и, я в этом уверен, бессмертную книгу, которую для краткости стали называть «Утопией». В ней он изложил идеи относительно идеального общества, которые потом вошли в описание «полного коммунизма» Маркса. Через сто лет после Мора (в 1623 году) итальянец Томазо Кампанелла написал книгу «Государство Солнца». В ней он изложил проект идеального общества, близкий по основным идеям проекту Мора. Те же идеи до Маркса развивали французы Мабли, Кабе, Сен-Симон и Фурье, а также англичанин Оуэн.
Маркс придал идеям коммунизма такой вид, что коммунистическая идеология стала первой в истории человечества массовой идеологией в строгом смысле слова и сыграла огромную историческую роль. Марксизм стал идеологией революционных и реформаторских партий, был внесен в массы путем систематической пропаганды. Вплоть до 1917 года идеи коммунистического общества были монополией западных интеллектуалов. В Россию, будущую родину реального коммунизма, они были занесены с Запада. Так что, встав на путь воинствующего антикоммунизма, Запад обрушился на свое собственное детище.
Марксизм
Идеологическая революция
Идеология против религии
На Западе родилась и коммунистическая идеология. Обычно, говоря о коммунистической идеологии, имеют в виду ее самую развитую и грандиозную форму, а именно – марксизм. Но ведь даже школьники знают, что идеи коммунистического общества задолго до Маркса высказал английский мыслитель и государственный деятель Томас Мор. В 1516 году он опубликовал свою знаменитую и, я в этом уверен, бессмертную книгу, которую для краткости стали называть «Утопией». В ней он изложил идеи относительно идеального общества, которые потом вошли в описание «полного коммунизма» Маркса. Через сто лет после Мора (в 1623 году) итальянец Томазо Кампанелла написал книгу «Государство Солнца». В ней он изложил проект идеального общества, близкий по основным идеям проекту Мора. Те же идеи до Маркса развивали французы Мабли, Кабе, Сен-Симон и Фурье, а также англичанин Оуэн.
Маркс придал идеям коммунизма такой вид, что коммунистическая идеология стала первой в истории человечества массовой идеологией в строгом смысле слова и сыграла огромную историческую роль. Марксизм стал идеологией революционных и реформаторских партий, был внесен в массы путем систематической пропаганды. Вплоть до 1917 года идеи коммунистического общества были монополией западных интеллектуалов. В Россию, будущую родину реального коммунизма, они были занесены с Запада. Так что, встав на путь воинствующего антикоммунизма, Запад обрушился на свое собственное детище.
Марксизм
Марксизм – феномен гигантского масштаба. Я не претендую хотя бы на мало-мальски полную его характеристику. Коснусь лишь некоторых его аспектов, непосредственно относящихся к теме этой работы.
Марксизм является самой грандиозной идеологией в истории человечества по содержанию, по интеллектуальному уровню и по той роли, какую он сыграл. На нем наиболее отчетливо можно видеть общие черты и закономерности идеологии как социального явления. Без знания его содержания и его исторической судьбы невозможно создать мало-мальски серьезную идеологию (причем любую по направленности, не обязательно коммунистическую), соответствующую условиям жизни, проблемам и перспективам эволюции человечества в наступившем третьем тысячелетии.
Марксизм возник в середине XIX столетия на основе наблюдения и изучения социальной реальности того времени и на основе интеллектуального материала, накопившегося к тому времени. Возник как явление в менталитетном аспекте стран западноевропейской цивилизации. Возник на высотах эволюции социальной реальности того времени и ее осознания. Датой его рождения как четко оформившейся идеологии можно считать написание Марксом и Энгельсом «Манифеста коммунистической партии» в 1848 году. Конечно, «Манифесту» предшествовали другие их сочинения. Но именно с «Манифеста» началось существование марксизма в качестве особого социального феномена – величайшей идеологии.
Сам Маркс не считал свое учение идеологией. Как я уже заметил, Маркс считал идеологию искаженным отражением реальности. Марксизм возник с самосознанием научного понимания реальности, с претензией на научность. И сомневаться в искренности намерений марксизма на научность не приходится. Дело в том, как понималась сама научность в те годы и как она могла реализоваться в практике исследования. Намерение изучать реальность научно в том смысле, что она рассматривается такой, какой она является на самом деле, само по себе ещ не гарантирует того, что она будет понята именно так. И в рамках науки бывают ошибки, создаются ложные теории, выдвигаются бредовые гипотезы. Чтобы понять реальность такой, какой она является на самом деле, нужны специальные приемы исследования. А их может не быть в наличности, их еще нужно изобретать. А это зависит от интеллектуального состояния научной среды. Как бы критически не относились Маркс и Энгельс к тем интеллектуальным источникам, от которых они отталкивались (немецкая философия, английская политэкономия и французский социализм), они так или иначе были ограничены возможностями образования и способов мышления своего времени. Их научность выразилась конкретно в создании определенной теоретической концепции, которая, согласно их собственным взглядам, не могла быть абсолютно бесспорной истиной (как это и оказалось фактически). Ведь разгромил же Энгельс Дюринга, который был первым, кто выдвинул идею аксиоматического метода в социальных исследованиях, опередив свое время чуть не на столетие. Аналогично Маркс громил Робертуса, который был новатором в смысле применения математических методов в социальных исследованиях, точно так же опередившим свое время, чего нельзя сказать об основателях марксизма. Я говорю это не в качестве упрека им, они играли в истории совсем другую роль, в которой не имели себе равных, а именно – роль не научную, а идеологическую.
И беспрецедентный исторический успех марксизма объясняется не какой-то высочайшей научностью, как это было многими принято думать, а идеологичностью, обладавшей в те и последующие годы высочайшей эффективностью, которая была обусловлена реальными обстоятельствами, лишь в незначительной степени получившими отражение в марксизме, но отнюдь не понятыми научно. Если бы марксизм был учением, действительно соответствовавшим принципам научности, то при описании будущего для того времени коммунистического социального строя он должен был бы считаться с тем, что никакой достаточно большой человейник не может существовать без бюрократического управленческого аппарата, что материальное и социальное неравенство людей неустранимо, что оно лишь меняет формы, и другими явлениями любой социальной реальности. Но в таком случае марксизм не имел бы серьезного успеха.
В марксизме отчетливо различаются следующие части: 1) философская; 2) социологическая; 3) футурологическая. Первая получила название диалектического материализма. Она охватывает учение о сознании, бытии и познании. Вторая получила название исторического материализма. Она охватывает общее учение о социальных явлениях (об обществе) и об обществе капиталистическом специально. Третья часть получила название научного коммунизма. Считалось, что все эти части – научные. Якобы философия тут впервые в истории стала наукой. В советские годы марксистскую философию так и определяли: как науку об общих законах бытия, сознания (мышления) и общества. Марксистское учение об обществе считалось единственно научным. Все прочие социальные мыслители считались либо антинаучными, либо в той или иной мере приближающимися к научному марксистскому уровню. «Капитал» считался вершиной экономической науки. Учение о будущем устройстве человечества так и называлось научным (!) коммунизмом. Все три части образовывали единую систему. Считалось, будто они связаны воедино логически. Исторический материализм считался распространением диалектического материализма на сферу общественных явлений. Научный коммунизм считался логическим следствием учения о законах развития общества.
Создатели марксизма искренне верили в то, что создаваемое ими учение было наукой. Эта уверенность основывалась на представлениях того времени о том, что такое наука, и на сравнении своего учения с религиозными и идеологическими учениями, касавшимися тех же проблем. И у людей, не искушенных в научном мышлении, на этот счет не возникало сомнений. В самом деле, как можно сомневаться в том, что материя первична, сознание вторично, что сознание есть лишь отражение бытия, если деревья, дома, столы, стулья и т. п. действительно находятся вне сознания, если в сознании возникают лишь их образы! Как можно сомневаться в утверждениях диалектики, если всякий своими глазами может видеть связи явлений бытия и изменения, борьбу противоположностей и т. п.?! А когда читают что-то вроде утверждения «производство становится общественным, значит, и присвоение должно стать общественным», неизбежность коммунизма представляется логически неотразимой.
С точки зрения идеологической обработки сознания масс людей, марксистские тексты имели явные преимущества перед их конкурентами и противниками. Они казались ясными и убедительными. Они подкреплялись авторитетом науки. Чтобы установить, что тут имеет место лишь имитация научности, нужны интеллектуальные средства, каких не было в годы возникновения и взлета марксизма. Да и теперь такие средства не разработаны настолько, чтобы стать достоянием более или менее широких кругов образованных людей, не говоря уж о массах рядовых членов общества.
Марксизм имел самый высокий интеллектуальный уровень сравнительно с другими учениями того же рода, когда он стал играть заметную роль, и сохранял свое первенство более ста лет. В нем доминировал идеологический способ мышления. Но и этот способ имел различные интеллектуальные уровни. Кроме того, в нем сильнее, чем в других идеологических учениях, был представлен научный способ мышления. Я имею в виду, например, сознательное использование диалектики и метода восхождения от абстрактного к конкретному, описанного (как и диалектика) Гегелем. Он был неуязвим для научной критики, поскольку имел самую высокую степень адекватности социальной реальности. Почти целое столетие казалось, будто история шла по марксистским предначертаниям. К тому же просто не было людей и логических средств, чтобы разобраться в том, что в марксизме научно и что нет. Да и сейчас на это способны лишь немногие. И в нынешнее время марксизм не преодолели с какой-то интеллектуально более высокой позиции, а просто отбросили, просто «отменили».
В Советском Союзе марксизм стал основой и стержнем советской официальной идеологии. Его стали называть марксизмом-ленинизмом. В сталинские годы в число классиков марксизма включили Сталина. Думаю, что это было справедливо, ибо именно в сталинские годы и благодаря усилиям Сталина марксизм достиг своего исторического апогея в качестве идеологии.
Марксизм является самой грандиозной идеологией в истории человечества по содержанию, по интеллектуальному уровню и по той роли, какую он сыграл. На нем наиболее отчетливо можно видеть общие черты и закономерности идеологии как социального явления. Без знания его содержания и его исторической судьбы невозможно создать мало-мальски серьезную идеологию (причем любую по направленности, не обязательно коммунистическую), соответствующую условиям жизни, проблемам и перспективам эволюции человечества в наступившем третьем тысячелетии.
Марксизм возник в середине XIX столетия на основе наблюдения и изучения социальной реальности того времени и на основе интеллектуального материала, накопившегося к тому времени. Возник как явление в менталитетном аспекте стран западноевропейской цивилизации. Возник на высотах эволюции социальной реальности того времени и ее осознания. Датой его рождения как четко оформившейся идеологии можно считать написание Марксом и Энгельсом «Манифеста коммунистической партии» в 1848 году. Конечно, «Манифесту» предшествовали другие их сочинения. Но именно с «Манифеста» началось существование марксизма в качестве особого социального феномена – величайшей идеологии.
Сам Маркс не считал свое учение идеологией. Как я уже заметил, Маркс считал идеологию искаженным отражением реальности. Марксизм возник с самосознанием научного понимания реальности, с претензией на научность. И сомневаться в искренности намерений марксизма на научность не приходится. Дело в том, как понималась сама научность в те годы и как она могла реализоваться в практике исследования. Намерение изучать реальность научно в том смысле, что она рассматривается такой, какой она является на самом деле, само по себе ещ не гарантирует того, что она будет понята именно так. И в рамках науки бывают ошибки, создаются ложные теории, выдвигаются бредовые гипотезы. Чтобы понять реальность такой, какой она является на самом деле, нужны специальные приемы исследования. А их может не быть в наличности, их еще нужно изобретать. А это зависит от интеллектуального состояния научной среды. Как бы критически не относились Маркс и Энгельс к тем интеллектуальным источникам, от которых они отталкивались (немецкая философия, английская политэкономия и французский социализм), они так или иначе были ограничены возможностями образования и способов мышления своего времени. Их научность выразилась конкретно в создании определенной теоретической концепции, которая, согласно их собственным взглядам, не могла быть абсолютно бесспорной истиной (как это и оказалось фактически). Ведь разгромил же Энгельс Дюринга, который был первым, кто выдвинул идею аксиоматического метода в социальных исследованиях, опередив свое время чуть не на столетие. Аналогично Маркс громил Робертуса, который был новатором в смысле применения математических методов в социальных исследованиях, точно так же опередившим свое время, чего нельзя сказать об основателях марксизма. Я говорю это не в качестве упрека им, они играли в истории совсем другую роль, в которой не имели себе равных, а именно – роль не научную, а идеологическую.
И беспрецедентный исторический успех марксизма объясняется не какой-то высочайшей научностью, как это было многими принято думать, а идеологичностью, обладавшей в те и последующие годы высочайшей эффективностью, которая была обусловлена реальными обстоятельствами, лишь в незначительной степени получившими отражение в марксизме, но отнюдь не понятыми научно. Если бы марксизм был учением, действительно соответствовавшим принципам научности, то при описании будущего для того времени коммунистического социального строя он должен был бы считаться с тем, что никакой достаточно большой человейник не может существовать без бюрократического управленческого аппарата, что материальное и социальное неравенство людей неустранимо, что оно лишь меняет формы, и другими явлениями любой социальной реальности. Но в таком случае марксизм не имел бы серьезного успеха.
* * *
Интересна с этой точки зрения роль, какую сыграл «Капитал» Маркса. Даже Ленин как-то заметил, что лишь немногие поняли этот гигантский труд, причем поняли неправильно. Был создан идеологический миф, будто в «Капитале» дано высоконаучное объяснение и обоснование всех важнейших утверждений и прогнозов марксизма. На самом деле ничего подобного в нем нет. Он сыграл свою роль именно своей непонятностью, именно как миф, заменивший миф божественной мудрости и божественных предначертаний.В марксизме отчетливо различаются следующие части: 1) философская; 2) социологическая; 3) футурологическая. Первая получила название диалектического материализма. Она охватывает учение о сознании, бытии и познании. Вторая получила название исторического материализма. Она охватывает общее учение о социальных явлениях (об обществе) и об обществе капиталистическом специально. Третья часть получила название научного коммунизма. Считалось, что все эти части – научные. Якобы философия тут впервые в истории стала наукой. В советские годы марксистскую философию так и определяли: как науку об общих законах бытия, сознания (мышления) и общества. Марксистское учение об обществе считалось единственно научным. Все прочие социальные мыслители считались либо антинаучными, либо в той или иной мере приближающимися к научному марксистскому уровню. «Капитал» считался вершиной экономической науки. Учение о будущем устройстве человечества так и называлось научным (!) коммунизмом. Все три части образовывали единую систему. Считалось, будто они связаны воедино логически. Исторический материализм считался распространением диалектического материализма на сферу общественных явлений. Научный коммунизм считался логическим следствием учения о законах развития общества.
Создатели марксизма искренне верили в то, что создаваемое ими учение было наукой. Эта уверенность основывалась на представлениях того времени о том, что такое наука, и на сравнении своего учения с религиозными и идеологическими учениями, касавшимися тех же проблем. И у людей, не искушенных в научном мышлении, на этот счет не возникало сомнений. В самом деле, как можно сомневаться в том, что материя первична, сознание вторично, что сознание есть лишь отражение бытия, если деревья, дома, столы, стулья и т. п. действительно находятся вне сознания, если в сознании возникают лишь их образы! Как можно сомневаться в утверждениях диалектики, если всякий своими глазами может видеть связи явлений бытия и изменения, борьбу противоположностей и т. п.?! А когда читают что-то вроде утверждения «производство становится общественным, значит, и присвоение должно стать общественным», неизбежность коммунизма представляется логически неотразимой.
С точки зрения идеологической обработки сознания масс людей, марксистские тексты имели явные преимущества перед их конкурентами и противниками. Они казались ясными и убедительными. Они подкреплялись авторитетом науки. Чтобы установить, что тут имеет место лишь имитация научности, нужны интеллектуальные средства, каких не было в годы возникновения и взлета марксизма. Да и теперь такие средства не разработаны настолько, чтобы стать достоянием более или менее широких кругов образованных людей, не говоря уж о массах рядовых членов общества.
Марксизм имел самый высокий интеллектуальный уровень сравнительно с другими учениями того же рода, когда он стал играть заметную роль, и сохранял свое первенство более ста лет. В нем доминировал идеологический способ мышления. Но и этот способ имел различные интеллектуальные уровни. Кроме того, в нем сильнее, чем в других идеологических учениях, был представлен научный способ мышления. Я имею в виду, например, сознательное использование диалектики и метода восхождения от абстрактного к конкретному, описанного (как и диалектика) Гегелем. Он был неуязвим для научной критики, поскольку имел самую высокую степень адекватности социальной реальности. Почти целое столетие казалось, будто история шла по марксистским предначертаниям. К тому же просто не было людей и логических средств, чтобы разобраться в том, что в марксизме научно и что нет. Да и сейчас на это способны лишь немногие. И в нынешнее время марксизм не преодолели с какой-то интеллектуально более высокой позиции, а просто отбросили, просто «отменили».
* * *
Марксизм возник как революционная идеология, нацеленная на переустройство общества. Возник в условиях, когда наблюдалась явная и сильная классовая борьба, когда рос и зрел как социальный класс пролетариат, когда в массе населения были сильны и все усиливались революционные умонастроения. На основе марксизма и в его рамках шла интенсивная интеллектуальная деятельность. Марксизм обогащался интеллектуально больше, чем любая идеология тех лет. В рамках марксизма возник ленинизм. Он оказал настолько сильное влияние на марксистскую среду, что можно говорить о качественно новом этапе в эволюции марксизма. Ленинизм резко повысил степень адекватности марксизма реальной социальной жизни Западной Европы и включил в сферу его влияния гигантский регион России, которому суждено было сыграть решающую роль в социальной эволюции человечества в XX веке. Трудно переоценить роль марксизма в этом процессе. Я думаю, что без него история пошла бы иным путем. Без него не победила бы Октябрьская социалистическая революция 1917 года в России, не сложилось бы первое в истории сверхобщество, причем коммунистического типа. Я убежден в том, что без марксистской идеологии реальный коммунизм не добился бы в XX веке таких глобальных и эпохальных успехов, какие были очевидны и бесспорны для всех в те годы, но которые теперь замалчиваются, фальсифицируются, поливаются грязью.В Советском Союзе марксизм стал основой и стержнем советской официальной идеологии. Его стали называть марксизмом-ленинизмом. В сталинские годы в число классиков марксизма включили Сталина. Думаю, что это было справедливо, ибо именно в сталинские годы и благодаря усилиям Сталина марксизм достиг своего исторического апогея в качестве идеологии.
Идеологическая революция
Все, пишущие о сталинской эпохе, много уделяют внимания коллективизации, индустриализации и массовым репрессиям. Но в эту эпоху произошло еще одно событие грандиозного масштаба, о котором пишут мало или умалчивают совсем, а именно – идеологическая революция. С точки зрения формирования нового общества, эта революция, на мой взгляд, не мене важна, чем все остальное.
В сталинские годы определилось содержание идеологии, определились ее функции в обществе, методы воздействия на массы людей, наметилась структура идеологических учреждений и выработались правила их функционирования. Кульминационным пунктом идеологической революции был выход в свет работы Сталина «О диалектическом и историческом материализме». Существует мнение, будто эту работу написал на самом деле не сам Сталин, а кто-то другой или другие. Возможно, что это так и было. Но если даже Сталин присвоил чужой труд, в появлении этого идеологического сочинения он сыграл роль неизмеримо более важную, чем сочинение текста: он навязал ему историческую роль. Эта сравнительно небольшая статья явилась идеологическим шедевром, сопоставимым с «Манифестом коммунистической партии» Маркса и Энгельса.
После революции и Гражданской войны перед партией, захватившей власть, хотела она этого или нет, сознавала она это или нет, встала задача навязать свою партийную идеологию всему обществу. Иначе она у власти не удержалась бы. А это практически означало идеологическое «воспитание» широких масс населения, создание для этой цели армии специалистов – идеологических работников, создание постоянно действующего аппарата идеологической работы, проникновение идеологии во все сферы жизни. А с чем приходилось иметь дело сначала? Малограмотное и безграмотное население, процентов на 90 религиозное. В среде интеллигенции преобладали всякие формы «буржуазной» идеологии. Партийные теоретики – недоучки и болтуны, начетчики и догматики, запутавшиеся во всякого рода старых и новых идейных течениях. Да и свой марксизм они знали так себе. И теперь, когда возникла задача переориентировать основную «идеологическую» работу на массы, партийные теоретики оказались совершенно беспомощными.
Нужны были идеологические тексты, соответствующие возникшей задаче. Нужна была идеология как таковая, с которой можно было бы уверенно, настойчиво и систематично обращаться к массам. Те люди, которые создавали сталинский идеологический шедевр и сами писали тексты того же уровня, были историей поставлены в положение, аналогичное положению студентов, которым предстояло в кратчайшие сроки подготовиться к экзамену по малознакомому предмету. Главной проблемой для них стало не развитие марксизма как явления культуры, а отыскание наиболее простого метода создания марксистскообразных фраз, речей, текстов, статей, книг. Сталинистам надо было занизить уровень исторически данного марксизма настолько, чтобы он фактически стал идеологией интеллектуально примитивной и плохо образованной массы населения. Занижая и вульгаризируя марксизм до логического предела, сталинисты тем самым вышелушивали из него его рациональное ядро, сущность, единственно стоящее, что в нем вообще было. А то, что они отбросили, оказалось пустой словесной шелухой, пригодной лишь для словоблудия некоторой части умствующих философов.
Работа Сталина «О диалектическом и историческом материализме» была фокусом, ориентиром, острием идеологической революции в Советском Союзе. Она была своего рода главнокомандующим и одновременно знаменосцем армии прочих идеологических текстов и речей. Но она не исчерпывала собою всю идеологическую революцию и всю порождаемую ею идеологическую массу. Идеологическая революция охватила все сферы жизни общества и все слои населения. Идеологическая масса заполнила все социальное пространство страны. К концу сталинского периода идеологическая революция завершилась. Советская идеология появилась на свет как целостное социальное явление и как неотъемлемый элемент советского образа жизни.
Подчеркиваю: марксизм стал систематически построенным учением лишь в Советском Союзе в качестве государственной идеологии, точнее – сверхидеологии. Он стал предметом обучения миллионов молодых людей. Потребовались учебники, справочники, пособия для пропаганды и т. д. Возникли партийные и комсомольские школы. Сложилась огромная армия профессиональных марксистов.
В сталинские годы определилось содержание идеологии, определились ее функции в обществе, методы воздействия на массы людей, наметилась структура идеологических учреждений и выработались правила их функционирования. Кульминационным пунктом идеологической революции был выход в свет работы Сталина «О диалектическом и историческом материализме». Существует мнение, будто эту работу написал на самом деле не сам Сталин, а кто-то другой или другие. Возможно, что это так и было. Но если даже Сталин присвоил чужой труд, в появлении этого идеологического сочинения он сыграл роль неизмеримо более важную, чем сочинение текста: он навязал ему историческую роль. Эта сравнительно небольшая статья явилась идеологическим шедевром, сопоставимым с «Манифестом коммунистической партии» Маркса и Энгельса.
После революции и Гражданской войны перед партией, захватившей власть, хотела она этого или нет, сознавала она это или нет, встала задача навязать свою партийную идеологию всему обществу. Иначе она у власти не удержалась бы. А это практически означало идеологическое «воспитание» широких масс населения, создание для этой цели армии специалистов – идеологических работников, создание постоянно действующего аппарата идеологической работы, проникновение идеологии во все сферы жизни. А с чем приходилось иметь дело сначала? Малограмотное и безграмотное население, процентов на 90 религиозное. В среде интеллигенции преобладали всякие формы «буржуазной» идеологии. Партийные теоретики – недоучки и болтуны, начетчики и догматики, запутавшиеся во всякого рода старых и новых идейных течениях. Да и свой марксизм они знали так себе. И теперь, когда возникла задача переориентировать основную «идеологическую» работу на массы, партийные теоретики оказались совершенно беспомощными.
Нужны были идеологические тексты, соответствующие возникшей задаче. Нужна была идеология как таковая, с которой можно было бы уверенно, настойчиво и систематично обращаться к массам. Те люди, которые создавали сталинский идеологический шедевр и сами писали тексты того же уровня, были историей поставлены в положение, аналогичное положению студентов, которым предстояло в кратчайшие сроки подготовиться к экзамену по малознакомому предмету. Главной проблемой для них стало не развитие марксизма как явления культуры, а отыскание наиболее простого метода создания марксистскообразных фраз, речей, текстов, статей, книг. Сталинистам надо было занизить уровень исторически данного марксизма настолько, чтобы он фактически стал идеологией интеллектуально примитивной и плохо образованной массы населения. Занижая и вульгаризируя марксизм до логического предела, сталинисты тем самым вышелушивали из него его рациональное ядро, сущность, единственно стоящее, что в нем вообще было. А то, что они отбросили, оказалось пустой словесной шелухой, пригодной лишь для словоблудия некоторой части умствующих философов.
Работа Сталина «О диалектическом и историческом материализме» была фокусом, ориентиром, острием идеологической революции в Советском Союзе. Она была своего рода главнокомандующим и одновременно знаменосцем армии прочих идеологических текстов и речей. Но она не исчерпывала собою всю идеологическую революцию и всю порождаемую ею идеологическую массу. Идеологическая революция охватила все сферы жизни общества и все слои населения. Идеологическая масса заполнила все социальное пространство страны. К концу сталинского периода идеологическая революция завершилась. Советская идеология появилась на свет как целостное социальное явление и как неотъемлемый элемент советского образа жизни.
Подчеркиваю: марксизм стал систематически построенным учением лишь в Советском Союзе в качестве государственной идеологии, точнее – сверхидеологии. Он стал предметом обучения миллионов молодых людей. Потребовались учебники, справочники, пособия для пропаганды и т. д. Возникли партийные и комсомольские школы. Сложилась огромная армия профессиональных марксистов.
Идеология против религии
Общеизвестно, какая настойчивая и ожесточенная борьба против религии и церкви велась в Советском Союзе после революции. Почему? Дело тут главным образом в том, что массы населения, совершенно незнакомые с марксистской или иной доктриной, сами с ликованием ринулись в безбожие как в новую религию, сулившую им рай на земле и в ближайшем будущем. Более того, они ринулись в безбожие даже не ради этого рая, в который они в глубине души никогда не верили, а ради самого безбожия как такового. Это была трагедия для многих людей. Но для еще большего числа людей это был беспрецедентный в истории человечества праздник освобождения от пут религии. Какую бы великую историческую роль религия ни играла, она играла эту роль, накладывая на людей тяжелые обязательства и ограничения на их поведение. Религия действительно давала людям то, на что она и претендовала, но она при этом взваливала на людей тяжелый груз и служила средством их порабощения. Подобно тому, как многомиллионные массы населения в революцию и в Гражданскую войну сбросили путы социального гнета, игнорируя все их позитивное значение и не имея ни малейшего представления о том социальном закрепощении, которое их ожидало в будущем, они в последующий мирный период сбросили путы религиозного духовного гнета, даже не подозревая о том, какого рода духовное закрепощение идет ему на смену. Новое закрепощение приходило к ним, прежде всего, как освобождение от старого, которое, согласно законам массовой психологии, воспринимается как наихудшее. Массы населения сами шли навстречу насилию и обману сверху. Они стимулировали его, становились его носителями и исполнителями. Без поддержки населения власти не смогли бы добиться такой блистательной и стремительной победы над религией, прораставшей в душах людей в течение многих столетий. Репрессии и обман «сверху» означали в тех условиях организацию самих масс на эти репрессии и этот обман.
Но это было не только насилие и самонасилие, не только обман и самообман. Чтобы новое общество, рожденное революцией, выжило и укрепилось, оно должно было определенным образом перевоспитать и воспитать многомиллионные массы населения, оно должно было породить многие миллионы более или менее образованных людей, способных хотя бы на самом минимальном уровне выполнять бесчисленные и разнообразные функции в обществе, начиная от простых рабочих и кончая государственными руководителями всех рангов и профилей. Коммунистическая идеология должна была в этом беспрецедентном в истории социальном, культурном и духовном перевороте сыграть решающую роль. Религия и церковь, доставшиеся в наследство от прошлого, разрушенного революцией социального устройства, встали на пути этого переворота как одно из главных препятствий. Началась битва за души и умы масс населения. Коммунистическая идеология должна была занять в обществе то место, какое до революции занимала религия, причем всемерно и всесторонне расширить и усилить эту роль.
И это было успешно сделано. Если бы это не было сделано, страна не выжила бы, не осуществила бы беспримерный в истории подъем, не устояла бы в битвах с сильнейшими в истории врагами, не стала бы великой сверхдержавой планеты и лидером эволюционного прогресса человечества. Строителям советского коммунизма можно простить все их прегрешения хотя бы за одно то, что они избавили советский народ от религиозного мракобесия. Те, кто совершил антикоммунистический переворот в горбачевско-ельцинские годы, заслуживают историческое презрение и осуждение хотя бы за одно то, что вновь погрузили россиян в пучину религиозного мракобесия, отбросив Россию в идеологическом отношении в далекое прошлое.
Но это было не только насилие и самонасилие, не только обман и самообман. Чтобы новое общество, рожденное революцией, выжило и укрепилось, оно должно было определенным образом перевоспитать и воспитать многомиллионные массы населения, оно должно было породить многие миллионы более или менее образованных людей, способных хотя бы на самом минимальном уровне выполнять бесчисленные и разнообразные функции в обществе, начиная от простых рабочих и кончая государственными руководителями всех рангов и профилей. Коммунистическая идеология должна была в этом беспрецедентном в истории социальном, культурном и духовном перевороте сыграть решающую роль. Религия и церковь, доставшиеся в наследство от прошлого, разрушенного революцией социального устройства, встали на пути этого переворота как одно из главных препятствий. Началась битва за души и умы масс населения. Коммунистическая идеология должна была занять в обществе то место, какое до революции занимала религия, причем всемерно и всесторонне расширить и усилить эту роль.
И это было успешно сделано. Если бы это не было сделано, страна не выжила бы, не осуществила бы беспримерный в истории подъем, не устояла бы в битвах с сильнейшими в истории врагами, не стала бы великой сверхдержавой планеты и лидером эволюционного прогресса человечества. Строителям советского коммунизма можно простить все их прегрешения хотя бы за одно то, что они избавили советский народ от религиозного мракобесия. Те, кто совершил антикоммунистический переворот в горбачевско-ельцинские годы, заслуживают историческое презрение и осуждение хотя бы за одно то, что вновь погрузили россиян в пучину религиозного мракобесия, отбросив Россию в идеологическом отношении в далекое прошлое.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента