Страница:
С одной стороны, Андрей Петрович делал вроде бы все то же самое, что и Горгона, и даже про слух особенно не распространялся, а по части мелких замечаний, как Лиза недавно с удивлением обнаружила, усердствовал даже больше, но перед уроком с Горгоной у Лизы настроение начинало портиться за добрые сутки. А теперь, заслышав утром во вторник звонок будильника, она вскакивала с кровати, как подброшенная, с одной мыслью – школу как-нибудь перетерпим, а потом – на музыку, ура! Там все было по-другому, там были узкие высокие окна и множество книг, а еще там был – вместо Визиря – толстенький фокстерьер Монморанси, с первой же встречи полюбивший Лизу как свою. Он внимательно слушал Лизину игру и обожал, когда его тискали за курчавые бока… Одного Лиза не могла понять – зачем Бабушка с четырех лет отправляла ее заниматься к разным людям, а под конец – к Горгоне, когда у нее в знакомых все это время был Андрей Петрович? Но спросить об этом она почему-то боялась, только однажды набралась храбрости и задала Бабушке вопрос, давно ли они с Андреем Петровичем знакомы. «Лет сорок, – ответила Бабушка – Учились вместе в университете». – «Но тогда почему…», – начала было Лиза. – «Не сложилось», – отрезала Бабушка и уплыла на кухню.
Как-то вечером Лиза уже собралась залезть под одеяло и погасить свет, когда взгляд ее упал на маленький отрывной календарь, висевший над письменным столом. «Ой, листок забыла оторвать!» – спохватилась она. Домашние обязанности тут были ни при чем, просто Лизе нравилось самой следить за тем, как один день сменяется другим, а еще – выяснять, в котором часу завтра взойдет солнце и зайдет луна, и, засыпая, представлять себе все это. Лиза босиком перебежала комнату и, оторвав очередной листок, понесла его под лампу, чтобы, по обыкновению, прочитать. Почему-то про солнце и луну в календарях писали малюсеньким шрифтом, а вот про то, как очистить организм, и про рецепты – крупно. Лиза этого не одобряла, и потому рецепт крабового салата проигнорировала, а потом… «Ага, восход солнца сегодня был в восемь шестнадцать. Жалко, было слишком пасмурно, я его не видела». А дальше она прочитала на маленьком листочке слово «ПОЛНОЛУНИЕ». Рядом был нарисован кружочек, видимо, обозначавший полную луну. Слово продолжало звучать в голове у Лизы, когда она погасила свет и поудобнее умяла подушку под щекой, оно звенело и повторялось, как привязчивая песенка, от которой невозможно отделаться. Полнолуние, полнолуние…
– ПОЛНОЛУНИЕ!
Лиза вздрогнула и рывком села, даже не успев понять, спала она или нет. Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался с улицы молочно-белый свет.
– ПОЛНОЛУНИЕ!
«Это не у меня в голове повторяется – это на улице!» – и Лиза подбежала к окну. На пустынной улице, где почему-то не горел ни один фонарь, в бледном свете луны сидели на тротуаре два бронзовых льва. Но, несомненно оставаясь бронзовыми, они двигались. И еще как! Сейчас один сосредоточенно точил когти о поребрик (только каменная крошка разлеталась), а другой по-кошачьи чесал за ухом. Это были ее знакомцы с набережной, Леонардо и Леандро. Их мурлычущие глубокие голоса разбудили Лизу. Странно, что они никого больше не разбудили – ей почудилось, что от львиного рычания дрожит оконное стекло. «Наверно, это просто сон, а во сне ведь все может быть», – подумала Лиза: сны, цветные и увлекательные, занимали в ее жизни почетное и важное место. В снах Лиза разбиралась хорошо.
– ПОЛНОЛУНИЕ! ПР-Р-РИВЕТСТВУЕМ! – львы осанисто вскинули гривастые головы.
– Леонардо! Леандро! – шепотом сказала Лиза, но львы услышали ее и отозвались:
– Пр-риглашаем пр-рогуляться! Пото-р-ропись!
«Ну конечно, это сон. Значит, можно пойти погулять в полнолуние, и ничего такого не будет!» – и Лиза быстро стала натягивать на себя первое, что попалось под руку. А попалась школьная форма, приготовленная на завтра, – белая блузка и жилетка с юбкой в яркую сине-зеленую клетку.
Кривовато затянув хвостик резинкой и беззвучно ступая по старому скрипучему паркету, который на сей раз не издал ни звука, Лиза наощупь выбралась в прихожую, нашарила на вешалке куртку и шапочку и, тихонечко прикрыв дверь, в три прыжка сбежала вниз по лестнице, как будто раскрашенной белыми прямоугольниками: свет луны проникал и сюда. А на улице он оказался просто ослепительным!
Лиза радостно бросилась к львам, которые с удовольствием потягивались и встряхивались.
– Привет! А вы что, всегда в полнолуние гуляете?
– Р-разумеется, – кивнул Леонардо, а Леандро добавил:
– По дор-роге р-р-раскажем, – он пригнулся и подставил Лизе спину:
– Забир-райся!
– Как вы меня нашли? – спросила Лиза, вскарабкиваясь верхом на льва. К ее удивлению, бронзовая спина Леандро была теплой и вполне живой.
– Пр-ришли, нашли… Пр-роще пр-ростого, – туманно отвечал Леонардо, догоняя брата, трусившего вдоль улицы с улыбающейся Лизой на спине.
Гладкие бока львов блестели в лучах луны, спящие окна домов отсвечивали бледными бликами. Лизу чуть-чуть потряхивало, но она все равно вертела головой по сторонам.
Улицы города были пустынны, окна темны, ни единый фонарь, ни единый светофор не смел соперничать с лунным светом. И в этом голубом свете стены и крыши домов оживали на глазах. Лиза видела, как раскрывают свои бутоны каменные цветы, как дрожат стебли изваянных из камня и штукатурки растений… Каменные совы и орлы слетали с высоты, каменные грифончики и дракончики размером не больше пуделя расправляли крылья и выгибали спины, устав сидеть неподвижно. Воздух, пропитанный лунным светом, все наполнялся и наполнялся многоголосым шепотом, шорохом, писком, урчанием. Переговариваясь, перемяукиваясь, перерыкиваясь и перекликаясь, каменные и бронзовые обитатели города, которых Лиза так любила рассматривать, расходились в разные стороны поодиночке или собирались компаниями.
– Они пр-р-разднуют! – пояснил Леонардо. – Все вр-ремя на одном месте тор-р-р-рчать – тоска смер-р-ртная!
– А почему в полнолуние? – Лиза поерзала на львиной спине.
– Не увер-рен, что смогу р-р-растолковать, – задумчиво проурчал лев. – Но так пр-р-роисходит. Мы обр-р-ретаем свободу – до р-р-рассвета.
– Да и какая р-р-разница, что за пр-р-ричина? – подхватил Леандро. – Смотр-р-ри, такое нескор-р-ро увидишь.
– Да уж, такие сны редко снятся, – тихо-тихо прошептала Лиза самой себе. Она не узнавала улицы и особенно дома: без украшений они выглядели незнакомыми и как будто даже нежилыми. Зато под ногами – то есть под лапами львов – все время что-то шмыгало, стучало копытцами, мельтешило хвостами, а небо над головой Лизы дрожало и трепыхалось от шороха многочисленных крыльев.
Но вот издалека раздался громовой рык.
– Пр-р-риятели, – кратко пояснил Леонардо.
– Собер-р-ремся, поигр-р-раем, – с воодушевлением добавил Леандро. – В шар-р-ры.
– В какие шары? – удивилась Лиза.
– Вон в те, смотр-р-ри.
К этому моменту Лиза и львы уже покинули Петроградскую и очутились на мосту, ведущем на Васильевский остров, прямиком к Стрелке. И массивная лапа Леонардо указывала на огромные гранитные шары, украшавшие спуск.
– А как вы в них играете? – поинтересовалась Лиза. Ей стало неуютно, когда она представила, как стая львов, изнемогших от долгой неподвижности, с грохотом и рычанием гоняет эти самые шары.
– Мы их пр-р-рикатываем на площадь, – охотно пояснил Леандро, неуклонно продвигаясь вперед, – и р-р-развлекаемся. Есть и др-ругие игр-ры, – поспешно добавил он.
Какая-то высокая фигура преградила им дорогу, и Лиза услышала знакомый голос – тягучий и гортанный:
– Я, конечно, зря вмешиваюсь… Но поскольку мы все некоторым образом знакомы…
– Арнольд! – обрадовалась Лиза, узнав верблюда.
– Можно предложить даме кое-что поинтереснее вашего турнира, – томно продолжал верблюд, блестя отполированными горбами при свете луны. Задумчиво пожевав выпяченными губами, он наклонил голову к Леонардо и сидевшей у него на спине Лизе и внятно произнес всего два загадочных слова:
– Бродячий Мостик…
Лиза почувствовала, как у нее между лопаток почему-то побежали мурашки, и слезла с львиной спины.
– Пр-рекр-расная идея! – зарычали львы. – Пр-р-роводишь пр-рекрасную даму? – и они длинными прыжками понеслись к Дворцовой.
– Ну, для начала надо установить, где он сегодня, – протянул Арнольд.
– А что это за Мостик? Куда он ведет? Почему его надо искать? – вопросы так и сыпались у Лизы с языка.
Арнольд стал рассказывать:
– Сам я там никогда не был, но, говорят, за Бродячим Мостиком начинается что-то интересное. Куда более интересное, чем все это… – верблюд небрежно повел головой, имея в виду кишащий каменной живностью город. – Совсем другое место. Волшебное. И в полнолуние туда очень легко попасть.
– А где?.. – спросила Лиза, которой, конечно, тотчас захотелось проверить, что такое «другое волшебное место».
– Вот это как раз самое сложное, – продолжал Арнольд, – Мостик не стоит на месте, потому его и называют Бродячим. И никто не знает, где он объявится… и к кому он придет. Кроме Леонардо с Леандро…
– Тогда как мы его найдем? – расстроилась Лиза и чуть не бросилась догонять сбежавших зверей, но вовремя вспомнила про шары.
– Там всегда туман, – продолжал Арнольд. – И поэтому никто из нас не видел, что находится за Бродячим Мостиком.
– Подождите-ка… – Лизу осенило. – Я сейчас попробую. Попробую услышать туман.
Лиза зажмурила глаза и прислушалась. Сначала доносились только голоса веселящихся зверей, шум ветра, шорох крыльев, перестук множества лап, но потом различила едва слышный шепоток и поскрипывание. Это капли тумана оседали на отсыревшие доски моста. Совсем близко!
– Я слышу! – сказала она и, не открывая глаз, ткнула рукой в том направлении, которое казалось ей правильным. – Нам туда!
Лиза набрала в грудь побольше воздуха и открыла глаза. Прямо перед ней был гранитный спуск к Неве и два пустых постамента, на которых Леонардо и Леандро проводили тоскливые дни в ожидании полнолуния. Только теперь прямо от каменных ступеней начинался узенький деревянный мостик с резными перилами, выгнутый крутой дугой, как спина разъяренного кота. Большая его часть терялась в густом молочном тумане.
– Он не все время тут был, – педантично пояснил Арнольд. – Это он сейчас сюда пришел. Так что вам повезло, – дохнул он в ухо Лизе.
Лиза осторожно слезла с львиной спины.
– Спасибо за прогулку, – сказала она львам и Арнольду. – Ну, я пошла? А может, вы со мной?
– Увы, – отвечал за всех Арнольд. – Нам нельзя покидать город, так что идите одна. Удачи!
Ноги сами понесли Лизу на Бродячий Мостик, и туман, белый густой туман, окутывал ее все плотнее. Лиза протянула вперед руки, пошарила в воздухе и нащупала резные перила. Теперь идти стало гораздо легче, хотя она по-прежнему ничего не видела в светящемся тумане. Но зато слышала, как под ногами поскрипывают доски Бродячего Мостика, ритмично и весело, словно напевают какую-то песенку.
Она шла и шла, и туман, который почему-то был теплым и ничуть не мокрым, окутывал все вокруг, чуть-чуть щекоча лицо. Ей мерещилось, будто она плывет в тумане, как в воде – он и впрямь был очень плотным и даже как будто упругим, а потому каждое движение получалось замедленным. Вот было бы обидно сейчас проснуться, так и не узнав, что там, по ту сторону Бродячего Мостика! «Интересно, долго еще идти?» – Лиза едва успела задать себе этот вопрос, как мостик кончился, а туман стал рассеиваться и впереди забрезжил яркий солнечный свет. Сердце заколотилось от волнения, Лиза ускорила шаги, а потом побежала. Что-то мягко пихнуло ее в спину – туман, словно соленая морская волна, вытолкнул Лизу на поверхность, к солнечному свету и голубому небу, по которому бежали пушистые белые облачка.
– Ой-ей-ей! – вслух сказала Лиза и завертела головой, осматриваясь вокруг. – Что это мне снится?
Лиза очутилась на пустынном перекрестке двух улочек, вымощенных пестрым булыжником и плотно застроенных старинными домами с маленькими окошками, расписными ставнями и черепичными крышами – ничего подобного она в Питере ни разу не видывала, а вот на картинках в книжках – неоднократно. Улочки были такие узенькие, что в них вряд ли смогли бы разминуться два автомобиля – если здесь вообще когда-нибудь ездили автомобили. Одна улочка поднималась круто вверх и сворачивала неизвестно куда, другая, наоборот, резко убегала вниз и тоже куда-то сворачивала.
«Ничего себе сон… – озадаченно подумала Лиза. – А может, это не сон?» На всякий случай она ущипнула себя за руку, но пестрые домики вокруг никуда не делись. Тогда Лиза огляделась по сторонам, крадучись подошла к ближайшему из них и осторожно потрогала стенку, сложенную из грубо обтесанного камня. Стена была твердая, холодная и совершенно настоящая! «Точно, не сон! – потрясенно поняла Лиза и с удвоенной скоростью заозиралась вокруг. – Куда это я попала? Интересно, почему это там – полнолуние, а здесь – день?» А еще Лиза пожалела, что у нее нет по крайней мере восьми пар глаз, хорошо бы над ушами и на затылке, потому что смотреть хотелось во все стороны сразу. Она вертелась, как флюгер, и даже забыла закрыть рот. Булыжник под ногами блестел, как рыбья чешуя, солнечный свет играл на деревянных ставнях и кованых вывесках, каждая дверная ручка, каждое крыльцо было украшено затейливыми узорами, а над черепичными крышами виднелись очертания других домов: шпили и башенки, флюгера и флаги, а за ними еще и еще…
«Не стоять же здесь весь день! – сказала себе Лиза. – Направо пойти или налево?» И тут до ее ушей донесся скрип колес, и, не успела Лиза принять решение, как из-за поворота улочки показалась покачивающаяся телега, нагруженная овощами и запряженная парой крепких лошадок. Бока телеги едва не касались стен, и Лизе пришлось проворно взбежать на ближайшее крылечко.
Когда телега поравнялась с Лизой, правивший лошадьми коренастый человечек в грубых деревянных башмаках помахал девочке и во всю глотку закричал:
– Эй, рыжая, если хочешь успеть что-нибудь купить, беги скорее! А то ничего не достанется!
– А куда вы едете? – набравшись храбрости, крикнула в ответ Лиза.
– Как куда? На рынок! Сегодня же базарный день!
Телега с шумом прогрохотала мимо, и Лиза, не раздумывая, направилась ей вслед по улочке, спускавшейся вниз. Издалека, все нарастая, доносился гул толпы. Лиза вприпрыжку спешила по улице, продолжая вертеть головой. От волнения ей стало жарко, она расстегнула куртку, а шапку, скомкав, сунула в карман. Здесь было намного теплее, и яркое солнце ласково пригревало Лизины по-зимнему бледные веснушки.
Поворот, еще поворот, еще перекресток… «Какой чудной город! – удивилась Лиза. – Эти улочки все петляют и петляют и, кажется, даже водят меня кругами». Вот Лиза промчалась мимо качавшейся на ветру вывески сапожника в виде огромного ботфорта со шпорой и резко остановилась: улица, описав круг, привела ее на то же место, где девочка уже была минуту назад. А вокруг ни души, спросить дорогу не у кого – похоже, все отправились за покупками. Лиза и растерялась и рассердилась сразу. «Не хватало еще заблудиться! – подумала она. – Так хочется посмотреть на рынок!»
Тут, на Лизино счастье, из-за поворота показалась дородная женщина в накрахмаленном чепце и пестром платье. Она без малейшего усилия несла увесистую корзину, доверху полную яблок. Завидев Лизу, женщина ускорила шаг.
– Поздненько же ты выбралась из дому! – приветливо сказала она, подходя ближе. – Базар-то уже в самом разгаре!
Лиза не нашлась, что ответить.
– Ты никак заблудилась, рыжик? – спросила женщина, внимательно глядя сверху вниз. Лопасти чепчика участливо закачались. – Смотри, заругаются твои хозяева, ежели ты заявишься домой с пустыми руками. Ты ведь из Верхнего Города, да?
Лиза на всякий случай кивнула.
– И что за прок посылать за покупками несмышленышей! – возмущенно сказала женщина, обращаясь неизвестно к кому. – Удумали тоже… Беги скорее, а то ни с чем останешься.
– Почему ни с чем? – удивилась Лиза.
– Так ведь сегодня, почитай, все самое лучшее скупили дворцовые прислужники! Прямо телегами грузят! – сообщила женщина. – Смотри, тебе надо вон туда, за углом свернешь, там будет переулок, по нему на площадь и выйдешь.
Лиза с облегчением последовала ценному совету, на ходу пытаясь сообразить, что это за Верхний Город, о каком дворце идет речь и почему ее приняли за служанку. Все это было очень странно, но она на всякий случай решила ничему не удивляться. Через несколько минут Лиза очутилась на краю огромной площади, запруженной толпой, заставленной телегами и лотками под разноцветными навесами. В воздухе стоял невероятный шум: громкие голоса торговцев и покупателей, ржание лошадей, скрип колес, плеск воды, стук рассыпающегося по прилавкам товара, шарканье сотен ног по булыжнику. Лизе показалось, что она вот-вот оглохнет, да и в глазах у нее зарябило. А когда она подняла взгляд, у нее захватило дыхание: вдалеке, за рыночной площадью, уступами поднимался огромный холм, сплошь застроенный прекрасными домами, а еще выше, над крышами, на самой вершине холма, упираясь в сияющее голубое небо, стоял величественный многобашенный дворец, и флаг на самой высокой из башен, казалось, задевал облака.
– Красота какая… – невольно вырвалось у Лизы. И тут же в сердце у нее зародилось непреодолимое желание во что бы то ни стало попасть во дворец. Она все смотрела и смотрела на гордые башни, и внезапно в глубине души возникла необъяснимая уверенность: когда-то давным-давно, она, Лиза, уже была здесь! И ей хочется не добраться до дворца, а вернуться туда, потому что там дом. На мгновение ей показалось, что она слышит, как кто-то зовет ее – даже не голос, а тень звука, эхо тишины. Напряженно вглядываясь в силуэт дворца, Лиза невольно сделала несколько шагов вперед, не глядя под ноги, поскользнулась и едва не растянулась на мокром булыжнике.
«Осторожнее!» – завопили со всех сторон. Возмущенные голоса и сильный запах рыбы вернули Лизу к действительности. Она попала в рыбные ряды: на сотни шагов вокруг расстилались прилавки, сверкающие чешуей, остро и свежо пахнущие морем. Бабушка, конечно, иногда брала Лизу с собой на рынок за покупками, но то, что происходило здесь, не шло ни в какое сравнение! Цвета казались в сто раз ярче, запахи в сто раз сильнее, да и товар на прилавках был такой, что глаза разбегались – и рыбы, и ракушки с моллюсками, и какие-то то ли каракатицы, то ли осьминоги, и даже водоросли. Да, тут было на что посмотреть! «Должны быть еще и цветы и фрукты! – сообразила Лиза. – Вот куда я пойду. Там, наверно, еще интереснее». Лиза двинулась вдоль рыбного ряда, но ей определенно не везло: зазевавшись, она едва не опрокинула плетеную корзину, полную сверкающих окуней.
– Ты что тут под ногами крутишься! – рявкнул на нее старикашка-торговец в мокром фартуке, облепленном чешуей. – Купить чего хочешь – покупай, а без дела не шляйся.
Лиза испуганно отскочила в сторону, подумав: «Не все они тут такие уж благодушные!» Однако у нее нашелся защитник – сосед старикашки, усатый толстяк:
– Чего ты на нее напустился, кум Пайк? Напугал до полусмерти ребятенка! Ты чего-то не в духе сегодня. Можно подумать, у тебя сильф за завтраком из-под носа утреннюю плюшку утянул!
Услышав слово «сильф», Лиза нырнула за цитадель, сложенную из корзин, и затаила дыхание. «Конечно, подслушивать нехорошо… ну да ладно!» – решила она.
– Тебе хорошо говорить! – пробрюзжал старикашка-рыбник. – У тебя, поди, дворцовые весь воз скупили, а я нынче в убытке, кум Салмон.
– А ты не вешай нос раньше времени, куманек! Они еще и вторым заходом на рынок спустятся, вот только выгрузят, что накупили. Сам знаешь, господину нашему Гранфаллону такую ораву дворцовых гоблинов кормить – парой возов рыбы не обойдешься, а тролли тоже жрать горазды. Что им телега трески – ам и нету. Особенно этому, самому большому, Абырвалгу, который грузы наверх тягает.
«Гоблины?! Тролли?!» – в ужасе подумала Лиза.
– Так что ты, кум, погоди горевать, – продолжал добродушный толстяк Салмон. – Будет и тебе прибыль. Уж чего-чего, а платит господин Гранфаллон щедро, не пожалуешься.
– Это точно! – смягчился старикашка. – И вот ведь светлая голова, гоблинов да троллей и тех к делу приспособил, а?! Говорят, гоблины у него во дворце теперь уборку делают, а скоро и за покупками сами ездить будут! На троллях! Раз уж совсем от них не избавишься, так пущай толк будет. Это же надо такое удумать!
– Да уж наверно, способ какой знает, – пожал мощными плечами кум Салмон. – Видал, какие у него тролли послушные стали – по струнке ходят. А то ведь в старину сказывали, злобные они.
– Это все гномьи басни! – желчно процедил кум Пайк. – Гномам они сильно жить мешали, вот те и наплели невесть чего. Зато теперь на них самих управа нашлась!
– Ты, никак, гномов не любишь, кум?
– А чего их любить? Всего и дел, что колпак да борода, а туда же, нос дерут. Ничего-о, теперь-то их к ногтю прижмут! Указ слыхал? Хочешь в городе торговать – брей бороду. Думаешь, чего их не видно? Они ж скорее удавятся, чем с бородой расстанутся! Ух и голова наш господин Гранфаллон!
Кум Салмон расправил усы:
– Сам бороды не носит, вот и решил всех под себя обкорнать. А по мне так зря он гномов прищучил.
– Как же, как же, ты ж с ними торговал! Рыбу эту у них покупал еще… слепая-то которая.
– А, слепошарку, из подземных рек? Да не в том дело! Кому они мешали, скажи на милость? Кто теперь по кузнечному делу будет? По ювелирному?
– Сами с усами! – возразил старикашка. – Ты бы, к слову сказать, куманек, усы-то это… В указе, конечно, про бороды только было, но на всякий случай.
– Эх! – только и махнул рукой кум Салмон. – Погожу пока.
– Вот еще, говорят, праздники господин Гранфаллон скоро новые заведет…
– А старые как же?
– Знаешь, кум, по мне так ежели День Мелюзги отменят, плакать не буду. Это ж подумать только: целый день ни одного сорванца за уши драть не смей и кого ни встретишь – леденцами оделяй! Эй, козявка! – спохватился он. – Ты где? Хочешь заработать грошик – иди помогай рыбу складывать. Где она?
– Сбежала, небось, – рассудил Салмон и отер руки о фартук. – Ой, глянь, кум, опять летят! – он ткнул пухлым пальцем в небо.
Лиза, которая, как зачарованная, слушала этот разговор, осторожно высунулась из-за корзин и проследила, куда он показывает. Невдалеке, над грудами фруктов и овощей, стремительно, как стайка стрижей, пронеслись в воздухе несколько крылатых фигурок. Только это были никакие не птицы, а маленькие человечки с прозрачными, как у стрекоз, крыльями. Их ловкие ручки молниеносно похватали кто что смог – и в мгновение ока стайка летучих безобразников взвилась ввысь и исчезла под вопли разгневанных торговцев.
– Вот паршивцы! – от души выдохнул Салмон, с интересом наблюдавший за происходящим. – Наше счастье, что они рыбу не едят. И ведь гляди, кум, какие храбрые – сегодня только одного ихнего из арбалета подстрелили, а они опять за свое.
– И правильно сделали, что подстрелили! – старикашка-рыбник злорадно затрясся так, что аж чешуя с фартука посыпалась. – И поделом! А не воруй, нечисть летучая! Жалко, не насмерть.
– Макрель и мидии! – возмутился толстяк. – Да что ты такое городишь, кум Пайк? Куда же оно годится, сильфов стрелять?! Ну, воруют, так все ж привыкли. И они привыкли. Вот мне дед мой сказывал, бывало, поставишь им какое угощение – булочек там свежих или чего еще, рукой машешь – просто так не возьмут. А отвернешься – тут как тут, цап и нету. Им ворованное слаще. Авось не обеднеем!
– Я б вообще капканы на них ставил! – старикашка Пайк стукнул кулаком о прилавок. – Мне давеча Меллон говорил, чуть не на сто дубльдоров они его обчистили в прошлый раз. А ты говоришь, не обеднеем! – И он повернулся к куму Салмону спиной, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
– А все одно стрелять не дело, – буркнул толстяк, тоже отворачиваясь и принимаясь раскладывать на прилавке рыбу и ракушки. – Я вот найду, кто это сделал, да потолкую с ним по-свойски.
Дослушав эту перепалку, Лиза крадучись двинулась дальше. «Надо отсюда бежать, срочно! – лихорадочно соображала она. – Гоблины у них тут, тролли… а они еще и гномов бреют, и в сильфов палят, ужас какой! Нет, конечно, я вовсе не боюсь… и вообще было бы здорово увидеть гоблина или тролля… но лучше издалека». Наученная горьким опытом, она внимательно смотрела по сторонам, чтобы ничего не опрокинуть и ни обо что не споткнуться. Но, казалось, никто ее не замечал: торговля шла оживленно, и все в один голос нахваливали господина Гранфаллона и его многочисленных слуг, у которых такой хороший аппетит и такие тугие кошельки. «Интересно, а как я найду Бродячий Мостик?» – на мгновение забеспокоилась Лиза, свернув в очередную узенькую улочку, по правой стороне которой тянулась глухая высоченная зубчатая стена, а по левой – лепились друг к другу низенькие домишки с запертыми ставнями и закрытыми на замок воротами. Наконец она увидела облупившийся дом с воротами нараспашку. Она осторожно заглянула под темную арку и с облегчением вздохнула: посреди дворика громоздились пустые рассохшиеся бочки, разбитые колеса и покореженные деревянные сундуки, окованные ржавыми железными полосами. Наверно, подумала Лиза, весь этот хлам никому не нужен. Значит, никто сюда и не заглянет.
Как-то вечером Лиза уже собралась залезть под одеяло и погасить свет, когда взгляд ее упал на маленький отрывной календарь, висевший над письменным столом. «Ой, листок забыла оторвать!» – спохватилась она. Домашние обязанности тут были ни при чем, просто Лизе нравилось самой следить за тем, как один день сменяется другим, а еще – выяснять, в котором часу завтра взойдет солнце и зайдет луна, и, засыпая, представлять себе все это. Лиза босиком перебежала комнату и, оторвав очередной листок, понесла его под лампу, чтобы, по обыкновению, прочитать. Почему-то про солнце и луну в календарях писали малюсеньким шрифтом, а вот про то, как очистить организм, и про рецепты – крупно. Лиза этого не одобряла, и потому рецепт крабового салата проигнорировала, а потом… «Ага, восход солнца сегодня был в восемь шестнадцать. Жалко, было слишком пасмурно, я его не видела». А дальше она прочитала на маленьком листочке слово «ПОЛНОЛУНИЕ». Рядом был нарисован кружочек, видимо, обозначавший полную луну. Слово продолжало звучать в голове у Лизы, когда она погасила свет и поудобнее умяла подушку под щекой, оно звенело и повторялось, как привязчивая песенка, от которой невозможно отделаться. Полнолуние, полнолуние…
– ПОЛНОЛУНИЕ!
Лиза вздрогнула и рывком села, даже не успев понять, спала она или нет. Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался с улицы молочно-белый свет.
– ПОЛНОЛУНИЕ!
«Это не у меня в голове повторяется – это на улице!» – и Лиза подбежала к окну. На пустынной улице, где почему-то не горел ни один фонарь, в бледном свете луны сидели на тротуаре два бронзовых льва. Но, несомненно оставаясь бронзовыми, они двигались. И еще как! Сейчас один сосредоточенно точил когти о поребрик (только каменная крошка разлеталась), а другой по-кошачьи чесал за ухом. Это были ее знакомцы с набережной, Леонардо и Леандро. Их мурлычущие глубокие голоса разбудили Лизу. Странно, что они никого больше не разбудили – ей почудилось, что от львиного рычания дрожит оконное стекло. «Наверно, это просто сон, а во сне ведь все может быть», – подумала Лиза: сны, цветные и увлекательные, занимали в ее жизни почетное и важное место. В снах Лиза разбиралась хорошо.
– ПОЛНОЛУНИЕ! ПР-Р-РИВЕТСТВУЕМ! – львы осанисто вскинули гривастые головы.
– Леонардо! Леандро! – шепотом сказала Лиза, но львы услышали ее и отозвались:
– Пр-риглашаем пр-рогуляться! Пото-р-ропись!
«Ну конечно, это сон. Значит, можно пойти погулять в полнолуние, и ничего такого не будет!» – и Лиза быстро стала натягивать на себя первое, что попалось под руку. А попалась школьная форма, приготовленная на завтра, – белая блузка и жилетка с юбкой в яркую сине-зеленую клетку.
Кривовато затянув хвостик резинкой и беззвучно ступая по старому скрипучему паркету, который на сей раз не издал ни звука, Лиза наощупь выбралась в прихожую, нашарила на вешалке куртку и шапочку и, тихонечко прикрыв дверь, в три прыжка сбежала вниз по лестнице, как будто раскрашенной белыми прямоугольниками: свет луны проникал и сюда. А на улице он оказался просто ослепительным!
Лиза радостно бросилась к львам, которые с удовольствием потягивались и встряхивались.
– Привет! А вы что, всегда в полнолуние гуляете?
– Р-разумеется, – кивнул Леонардо, а Леандро добавил:
– По дор-роге р-р-раскажем, – он пригнулся и подставил Лизе спину:
– Забир-райся!
– Как вы меня нашли? – спросила Лиза, вскарабкиваясь верхом на льва. К ее удивлению, бронзовая спина Леандро была теплой и вполне живой.
– Пр-ришли, нашли… Пр-роще пр-ростого, – туманно отвечал Леонардо, догоняя брата, трусившего вдоль улицы с улыбающейся Лизой на спине.
Гладкие бока львов блестели в лучах луны, спящие окна домов отсвечивали бледными бликами. Лизу чуть-чуть потряхивало, но она все равно вертела головой по сторонам.
Улицы города были пустынны, окна темны, ни единый фонарь, ни единый светофор не смел соперничать с лунным светом. И в этом голубом свете стены и крыши домов оживали на глазах. Лиза видела, как раскрывают свои бутоны каменные цветы, как дрожат стебли изваянных из камня и штукатурки растений… Каменные совы и орлы слетали с высоты, каменные грифончики и дракончики размером не больше пуделя расправляли крылья и выгибали спины, устав сидеть неподвижно. Воздух, пропитанный лунным светом, все наполнялся и наполнялся многоголосым шепотом, шорохом, писком, урчанием. Переговариваясь, перемяукиваясь, перерыкиваясь и перекликаясь, каменные и бронзовые обитатели города, которых Лиза так любила рассматривать, расходились в разные стороны поодиночке или собирались компаниями.
– Они пр-р-разднуют! – пояснил Леонардо. – Все вр-ремя на одном месте тор-р-р-рчать – тоска смер-р-ртная!
– А почему в полнолуние? – Лиза поерзала на львиной спине.
– Не увер-рен, что смогу р-р-растолковать, – задумчиво проурчал лев. – Но так пр-р-роисходит. Мы обр-р-ретаем свободу – до р-р-рассвета.
– Да и какая р-р-разница, что за пр-р-ричина? – подхватил Леандро. – Смотр-р-ри, такое нескор-р-ро увидишь.
– Да уж, такие сны редко снятся, – тихо-тихо прошептала Лиза самой себе. Она не узнавала улицы и особенно дома: без украшений они выглядели незнакомыми и как будто даже нежилыми. Зато под ногами – то есть под лапами львов – все время что-то шмыгало, стучало копытцами, мельтешило хвостами, а небо над головой Лизы дрожало и трепыхалось от шороха многочисленных крыльев.
Но вот издалека раздался громовой рык.
– Пр-р-риятели, – кратко пояснил Леонардо.
– Собер-р-ремся, поигр-р-раем, – с воодушевлением добавил Леандро. – В шар-р-ры.
– В какие шары? – удивилась Лиза.
– Вон в те, смотр-р-ри.
К этому моменту Лиза и львы уже покинули Петроградскую и очутились на мосту, ведущем на Васильевский остров, прямиком к Стрелке. И массивная лапа Леонардо указывала на огромные гранитные шары, украшавшие спуск.
– А как вы в них играете? – поинтересовалась Лиза. Ей стало неуютно, когда она представила, как стая львов, изнемогших от долгой неподвижности, с грохотом и рычанием гоняет эти самые шары.
– Мы их пр-р-рикатываем на площадь, – охотно пояснил Леандро, неуклонно продвигаясь вперед, – и р-р-развлекаемся. Есть и др-ругие игр-ры, – поспешно добавил он.
Какая-то высокая фигура преградила им дорогу, и Лиза услышала знакомый голос – тягучий и гортанный:
– Я, конечно, зря вмешиваюсь… Но поскольку мы все некоторым образом знакомы…
– Арнольд! – обрадовалась Лиза, узнав верблюда.
– Можно предложить даме кое-что поинтереснее вашего турнира, – томно продолжал верблюд, блестя отполированными горбами при свете луны. Задумчиво пожевав выпяченными губами, он наклонил голову к Леонардо и сидевшей у него на спине Лизе и внятно произнес всего два загадочных слова:
– Бродячий Мостик…
Лиза почувствовала, как у нее между лопаток почему-то побежали мурашки, и слезла с львиной спины.
– Пр-рекр-расная идея! – зарычали львы. – Пр-р-роводишь пр-рекрасную даму? – и они длинными прыжками понеслись к Дворцовой.
– Ну, для начала надо установить, где он сегодня, – протянул Арнольд.
– А что это за Мостик? Куда он ведет? Почему его надо искать? – вопросы так и сыпались у Лизы с языка.
Арнольд стал рассказывать:
– Сам я там никогда не был, но, говорят, за Бродячим Мостиком начинается что-то интересное. Куда более интересное, чем все это… – верблюд небрежно повел головой, имея в виду кишащий каменной живностью город. – Совсем другое место. Волшебное. И в полнолуние туда очень легко попасть.
– А где?.. – спросила Лиза, которой, конечно, тотчас захотелось проверить, что такое «другое волшебное место».
– Вот это как раз самое сложное, – продолжал Арнольд, – Мостик не стоит на месте, потому его и называют Бродячим. И никто не знает, где он объявится… и к кому он придет. Кроме Леонардо с Леандро…
– Тогда как мы его найдем? – расстроилась Лиза и чуть не бросилась догонять сбежавших зверей, но вовремя вспомнила про шары.
– Там всегда туман, – продолжал Арнольд. – И поэтому никто из нас не видел, что находится за Бродячим Мостиком.
– Подождите-ка… – Лизу осенило. – Я сейчас попробую. Попробую услышать туман.
Лиза зажмурила глаза и прислушалась. Сначала доносились только голоса веселящихся зверей, шум ветра, шорох крыльев, перестук множества лап, но потом различила едва слышный шепоток и поскрипывание. Это капли тумана оседали на отсыревшие доски моста. Совсем близко!
– Я слышу! – сказала она и, не открывая глаз, ткнула рукой в том направлении, которое казалось ей правильным. – Нам туда!
Лиза набрала в грудь побольше воздуха и открыла глаза. Прямо перед ней был гранитный спуск к Неве и два пустых постамента, на которых Леонардо и Леандро проводили тоскливые дни в ожидании полнолуния. Только теперь прямо от каменных ступеней начинался узенький деревянный мостик с резными перилами, выгнутый крутой дугой, как спина разъяренного кота. Большая его часть терялась в густом молочном тумане.
– Он не все время тут был, – педантично пояснил Арнольд. – Это он сейчас сюда пришел. Так что вам повезло, – дохнул он в ухо Лизе.
Лиза осторожно слезла с львиной спины.
– Спасибо за прогулку, – сказала она львам и Арнольду. – Ну, я пошла? А может, вы со мной?
– Увы, – отвечал за всех Арнольд. – Нам нельзя покидать город, так что идите одна. Удачи!
Ноги сами понесли Лизу на Бродячий Мостик, и туман, белый густой туман, окутывал ее все плотнее. Лиза протянула вперед руки, пошарила в воздухе и нащупала резные перила. Теперь идти стало гораздо легче, хотя она по-прежнему ничего не видела в светящемся тумане. Но зато слышала, как под ногами поскрипывают доски Бродячего Мостика, ритмично и весело, словно напевают какую-то песенку.
Она шла и шла, и туман, который почему-то был теплым и ничуть не мокрым, окутывал все вокруг, чуть-чуть щекоча лицо. Ей мерещилось, будто она плывет в тумане, как в воде – он и впрямь был очень плотным и даже как будто упругим, а потому каждое движение получалось замедленным. Вот было бы обидно сейчас проснуться, так и не узнав, что там, по ту сторону Бродячего Мостика! «Интересно, долго еще идти?» – Лиза едва успела задать себе этот вопрос, как мостик кончился, а туман стал рассеиваться и впереди забрезжил яркий солнечный свет. Сердце заколотилось от волнения, Лиза ускорила шаги, а потом побежала. Что-то мягко пихнуло ее в спину – туман, словно соленая морская волна, вытолкнул Лизу на поверхность, к солнечному свету и голубому небу, по которому бежали пушистые белые облачка.
– Ой-ей-ей! – вслух сказала Лиза и завертела головой, осматриваясь вокруг. – Что это мне снится?
Лиза очутилась на пустынном перекрестке двух улочек, вымощенных пестрым булыжником и плотно застроенных старинными домами с маленькими окошками, расписными ставнями и черепичными крышами – ничего подобного она в Питере ни разу не видывала, а вот на картинках в книжках – неоднократно. Улочки были такие узенькие, что в них вряд ли смогли бы разминуться два автомобиля – если здесь вообще когда-нибудь ездили автомобили. Одна улочка поднималась круто вверх и сворачивала неизвестно куда, другая, наоборот, резко убегала вниз и тоже куда-то сворачивала.
«Ничего себе сон… – озадаченно подумала Лиза. – А может, это не сон?» На всякий случай она ущипнула себя за руку, но пестрые домики вокруг никуда не делись. Тогда Лиза огляделась по сторонам, крадучись подошла к ближайшему из них и осторожно потрогала стенку, сложенную из грубо обтесанного камня. Стена была твердая, холодная и совершенно настоящая! «Точно, не сон! – потрясенно поняла Лиза и с удвоенной скоростью заозиралась вокруг. – Куда это я попала? Интересно, почему это там – полнолуние, а здесь – день?» А еще Лиза пожалела, что у нее нет по крайней мере восьми пар глаз, хорошо бы над ушами и на затылке, потому что смотреть хотелось во все стороны сразу. Она вертелась, как флюгер, и даже забыла закрыть рот. Булыжник под ногами блестел, как рыбья чешуя, солнечный свет играл на деревянных ставнях и кованых вывесках, каждая дверная ручка, каждое крыльцо было украшено затейливыми узорами, а над черепичными крышами виднелись очертания других домов: шпили и башенки, флюгера и флаги, а за ними еще и еще…
«Не стоять же здесь весь день! – сказала себе Лиза. – Направо пойти или налево?» И тут до ее ушей донесся скрип колес, и, не успела Лиза принять решение, как из-за поворота улочки показалась покачивающаяся телега, нагруженная овощами и запряженная парой крепких лошадок. Бока телеги едва не касались стен, и Лизе пришлось проворно взбежать на ближайшее крылечко.
Когда телега поравнялась с Лизой, правивший лошадьми коренастый человечек в грубых деревянных башмаках помахал девочке и во всю глотку закричал:
– Эй, рыжая, если хочешь успеть что-нибудь купить, беги скорее! А то ничего не достанется!
– А куда вы едете? – набравшись храбрости, крикнула в ответ Лиза.
– Как куда? На рынок! Сегодня же базарный день!
Телега с шумом прогрохотала мимо, и Лиза, не раздумывая, направилась ей вслед по улочке, спускавшейся вниз. Издалека, все нарастая, доносился гул толпы. Лиза вприпрыжку спешила по улице, продолжая вертеть головой. От волнения ей стало жарко, она расстегнула куртку, а шапку, скомкав, сунула в карман. Здесь было намного теплее, и яркое солнце ласково пригревало Лизины по-зимнему бледные веснушки.
Поворот, еще поворот, еще перекресток… «Какой чудной город! – удивилась Лиза. – Эти улочки все петляют и петляют и, кажется, даже водят меня кругами». Вот Лиза промчалась мимо качавшейся на ветру вывески сапожника в виде огромного ботфорта со шпорой и резко остановилась: улица, описав круг, привела ее на то же место, где девочка уже была минуту назад. А вокруг ни души, спросить дорогу не у кого – похоже, все отправились за покупками. Лиза и растерялась и рассердилась сразу. «Не хватало еще заблудиться! – подумала она. – Так хочется посмотреть на рынок!»
Тут, на Лизино счастье, из-за поворота показалась дородная женщина в накрахмаленном чепце и пестром платье. Она без малейшего усилия несла увесистую корзину, доверху полную яблок. Завидев Лизу, женщина ускорила шаг.
– Поздненько же ты выбралась из дому! – приветливо сказала она, подходя ближе. – Базар-то уже в самом разгаре!
Лиза не нашлась, что ответить.
– Ты никак заблудилась, рыжик? – спросила женщина, внимательно глядя сверху вниз. Лопасти чепчика участливо закачались. – Смотри, заругаются твои хозяева, ежели ты заявишься домой с пустыми руками. Ты ведь из Верхнего Города, да?
Лиза на всякий случай кивнула.
– И что за прок посылать за покупками несмышленышей! – возмущенно сказала женщина, обращаясь неизвестно к кому. – Удумали тоже… Беги скорее, а то ни с чем останешься.
– Почему ни с чем? – удивилась Лиза.
– Так ведь сегодня, почитай, все самое лучшее скупили дворцовые прислужники! Прямо телегами грузят! – сообщила женщина. – Смотри, тебе надо вон туда, за углом свернешь, там будет переулок, по нему на площадь и выйдешь.
Лиза с облегчением последовала ценному совету, на ходу пытаясь сообразить, что это за Верхний Город, о каком дворце идет речь и почему ее приняли за служанку. Все это было очень странно, но она на всякий случай решила ничему не удивляться. Через несколько минут Лиза очутилась на краю огромной площади, запруженной толпой, заставленной телегами и лотками под разноцветными навесами. В воздухе стоял невероятный шум: громкие голоса торговцев и покупателей, ржание лошадей, скрип колес, плеск воды, стук рассыпающегося по прилавкам товара, шарканье сотен ног по булыжнику. Лизе показалось, что она вот-вот оглохнет, да и в глазах у нее зарябило. А когда она подняла взгляд, у нее захватило дыхание: вдалеке, за рыночной площадью, уступами поднимался огромный холм, сплошь застроенный прекрасными домами, а еще выше, над крышами, на самой вершине холма, упираясь в сияющее голубое небо, стоял величественный многобашенный дворец, и флаг на самой высокой из башен, казалось, задевал облака.
– Красота какая… – невольно вырвалось у Лизы. И тут же в сердце у нее зародилось непреодолимое желание во что бы то ни стало попасть во дворец. Она все смотрела и смотрела на гордые башни, и внезапно в глубине души возникла необъяснимая уверенность: когда-то давным-давно, она, Лиза, уже была здесь! И ей хочется не добраться до дворца, а вернуться туда, потому что там дом. На мгновение ей показалось, что она слышит, как кто-то зовет ее – даже не голос, а тень звука, эхо тишины. Напряженно вглядываясь в силуэт дворца, Лиза невольно сделала несколько шагов вперед, не глядя под ноги, поскользнулась и едва не растянулась на мокром булыжнике.
«Осторожнее!» – завопили со всех сторон. Возмущенные голоса и сильный запах рыбы вернули Лизу к действительности. Она попала в рыбные ряды: на сотни шагов вокруг расстилались прилавки, сверкающие чешуей, остро и свежо пахнущие морем. Бабушка, конечно, иногда брала Лизу с собой на рынок за покупками, но то, что происходило здесь, не шло ни в какое сравнение! Цвета казались в сто раз ярче, запахи в сто раз сильнее, да и товар на прилавках был такой, что глаза разбегались – и рыбы, и ракушки с моллюсками, и какие-то то ли каракатицы, то ли осьминоги, и даже водоросли. Да, тут было на что посмотреть! «Должны быть еще и цветы и фрукты! – сообразила Лиза. – Вот куда я пойду. Там, наверно, еще интереснее». Лиза двинулась вдоль рыбного ряда, но ей определенно не везло: зазевавшись, она едва не опрокинула плетеную корзину, полную сверкающих окуней.
– Ты что тут под ногами крутишься! – рявкнул на нее старикашка-торговец в мокром фартуке, облепленном чешуей. – Купить чего хочешь – покупай, а без дела не шляйся.
Лиза испуганно отскочила в сторону, подумав: «Не все они тут такие уж благодушные!» Однако у нее нашелся защитник – сосед старикашки, усатый толстяк:
– Чего ты на нее напустился, кум Пайк? Напугал до полусмерти ребятенка! Ты чего-то не в духе сегодня. Можно подумать, у тебя сильф за завтраком из-под носа утреннюю плюшку утянул!
Услышав слово «сильф», Лиза нырнула за цитадель, сложенную из корзин, и затаила дыхание. «Конечно, подслушивать нехорошо… ну да ладно!» – решила она.
– Тебе хорошо говорить! – пробрюзжал старикашка-рыбник. – У тебя, поди, дворцовые весь воз скупили, а я нынче в убытке, кум Салмон.
– А ты не вешай нос раньше времени, куманек! Они еще и вторым заходом на рынок спустятся, вот только выгрузят, что накупили. Сам знаешь, господину нашему Гранфаллону такую ораву дворцовых гоблинов кормить – парой возов рыбы не обойдешься, а тролли тоже жрать горазды. Что им телега трески – ам и нету. Особенно этому, самому большому, Абырвалгу, который грузы наверх тягает.
«Гоблины?! Тролли?!» – в ужасе подумала Лиза.
– Так что ты, кум, погоди горевать, – продолжал добродушный толстяк Салмон. – Будет и тебе прибыль. Уж чего-чего, а платит господин Гранфаллон щедро, не пожалуешься.
– Это точно! – смягчился старикашка. – И вот ведь светлая голова, гоблинов да троллей и тех к делу приспособил, а?! Говорят, гоблины у него во дворце теперь уборку делают, а скоро и за покупками сами ездить будут! На троллях! Раз уж совсем от них не избавишься, так пущай толк будет. Это же надо такое удумать!
– Да уж наверно, способ какой знает, – пожал мощными плечами кум Салмон. – Видал, какие у него тролли послушные стали – по струнке ходят. А то ведь в старину сказывали, злобные они.
– Это все гномьи басни! – желчно процедил кум Пайк. – Гномам они сильно жить мешали, вот те и наплели невесть чего. Зато теперь на них самих управа нашлась!
– Ты, никак, гномов не любишь, кум?
– А чего их любить? Всего и дел, что колпак да борода, а туда же, нос дерут. Ничего-о, теперь-то их к ногтю прижмут! Указ слыхал? Хочешь в городе торговать – брей бороду. Думаешь, чего их не видно? Они ж скорее удавятся, чем с бородой расстанутся! Ух и голова наш господин Гранфаллон!
Кум Салмон расправил усы:
– Сам бороды не носит, вот и решил всех под себя обкорнать. А по мне так зря он гномов прищучил.
– Как же, как же, ты ж с ними торговал! Рыбу эту у них покупал еще… слепая-то которая.
– А, слепошарку, из подземных рек? Да не в том дело! Кому они мешали, скажи на милость? Кто теперь по кузнечному делу будет? По ювелирному?
– Сами с усами! – возразил старикашка. – Ты бы, к слову сказать, куманек, усы-то это… В указе, конечно, про бороды только было, но на всякий случай.
– Эх! – только и махнул рукой кум Салмон. – Погожу пока.
– Вот еще, говорят, праздники господин Гранфаллон скоро новые заведет…
– А старые как же?
– Знаешь, кум, по мне так ежели День Мелюзги отменят, плакать не буду. Это ж подумать только: целый день ни одного сорванца за уши драть не смей и кого ни встретишь – леденцами оделяй! Эй, козявка! – спохватился он. – Ты где? Хочешь заработать грошик – иди помогай рыбу складывать. Где она?
– Сбежала, небось, – рассудил Салмон и отер руки о фартук. – Ой, глянь, кум, опять летят! – он ткнул пухлым пальцем в небо.
Лиза, которая, как зачарованная, слушала этот разговор, осторожно высунулась из-за корзин и проследила, куда он показывает. Невдалеке, над грудами фруктов и овощей, стремительно, как стайка стрижей, пронеслись в воздухе несколько крылатых фигурок. Только это были никакие не птицы, а маленькие человечки с прозрачными, как у стрекоз, крыльями. Их ловкие ручки молниеносно похватали кто что смог – и в мгновение ока стайка летучих безобразников взвилась ввысь и исчезла под вопли разгневанных торговцев.
– Вот паршивцы! – от души выдохнул Салмон, с интересом наблюдавший за происходящим. – Наше счастье, что они рыбу не едят. И ведь гляди, кум, какие храбрые – сегодня только одного ихнего из арбалета подстрелили, а они опять за свое.
– И правильно сделали, что подстрелили! – старикашка-рыбник злорадно затрясся так, что аж чешуя с фартука посыпалась. – И поделом! А не воруй, нечисть летучая! Жалко, не насмерть.
– Макрель и мидии! – возмутился толстяк. – Да что ты такое городишь, кум Пайк? Куда же оно годится, сильфов стрелять?! Ну, воруют, так все ж привыкли. И они привыкли. Вот мне дед мой сказывал, бывало, поставишь им какое угощение – булочек там свежих или чего еще, рукой машешь – просто так не возьмут. А отвернешься – тут как тут, цап и нету. Им ворованное слаще. Авось не обеднеем!
– Я б вообще капканы на них ставил! – старикашка Пайк стукнул кулаком о прилавок. – Мне давеча Меллон говорил, чуть не на сто дубльдоров они его обчистили в прошлый раз. А ты говоришь, не обеднеем! – И он повернулся к куму Салмону спиной, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
– А все одно стрелять не дело, – буркнул толстяк, тоже отворачиваясь и принимаясь раскладывать на прилавке рыбу и ракушки. – Я вот найду, кто это сделал, да потолкую с ним по-свойски.
Дослушав эту перепалку, Лиза крадучись двинулась дальше. «Надо отсюда бежать, срочно! – лихорадочно соображала она. – Гоблины у них тут, тролли… а они еще и гномов бреют, и в сильфов палят, ужас какой! Нет, конечно, я вовсе не боюсь… и вообще было бы здорово увидеть гоблина или тролля… но лучше издалека». Наученная горьким опытом, она внимательно смотрела по сторонам, чтобы ничего не опрокинуть и ни обо что не споткнуться. Но, казалось, никто ее не замечал: торговля шла оживленно, и все в один голос нахваливали господина Гранфаллона и его многочисленных слуг, у которых такой хороший аппетит и такие тугие кошельки. «Интересно, а как я найду Бродячий Мостик?» – на мгновение забеспокоилась Лиза, свернув в очередную узенькую улочку, по правой стороне которой тянулась глухая высоченная зубчатая стена, а по левой – лепились друг к другу низенькие домишки с запертыми ставнями и закрытыми на замок воротами. Наконец она увидела облупившийся дом с воротами нараспашку. Она осторожно заглянула под темную арку и с облегчением вздохнула: посреди дворика громоздились пустые рассохшиеся бочки, разбитые колеса и покореженные деревянные сундуки, окованные ржавыми железными полосами. Наверно, подумала Лиза, весь этот хлам никому не нужен. Значит, никто сюда и не заглянет.