Страница:
Наталья АЛЕКСАНДРОВА
КАПКАН ДЛЯ ПРИНЦЕССЫ
* * *
По Конногвардейскому бульвару шли два человека. Один из них — невысокий, грузный, сутулый — был здорово пьян. Это чувствовалось в мутном взгляде его маленьких красных глаз, в излишней, подчеркнутой точности его походки, в мелком подрагивании длинных обезьяньих рук.
Второй — гибкий, высокий, загорелый, с лишенным возраста смуглым сухим лицом — был совершенно трезв, цепок и наблюдателен, хотя эти двое выпили поровну в полутемном подвальчике с нарочито грубыми, стилизованными под простую деревенскую пивную деревянными столами и лавками.
Сутулому показалось мало выпитого, и они решили продолжить у него дома, благо он был холост, что считал естественным для творческой натуры, и жил неподалеку.
Говорил по большей части он — и о том, как трудно в наше время быть Творцом (непременно с большой буквы), и о том, что настоящего Искусства (тоже с большой буквы) никто не понимает, вот разве что ты (он обращался при этом к своему смуглому собеседнику, с которым они познакомились на Невском не более двух часов тому назад и который на всем протяжении их знакомства помалкивал и поддакивал).
Когда выпитого в подвальчике оказалось мало, а деньги предательски кончились, смуглый друг показал спрятанную за пазухой квадратную бутылку «Джонни Уокера», и как-то сама собой возникла мысль зайти на Конногвардейский.
— Все бабы — вампиры, — разглагольствовал сутулый творец, ковыряясь в замке погнутым ключом, — они пьют из нас кровь! Духовную кровь, — уточнил он, — ну ты меня понимаешь. Жениться — это значит поселить в своем доме вампира, который каждый день, час за часом будет пить из тебя духовную кровь…
Справившись с замком, творец пропустил своего нового друга в жилище, напоминающее царящим в нем творческим беспорядком то ли палату для буйных в сумасшедшем доме, то ли лавку старьевщика после чекистского обыска.
— Посмотри, там под столом должны быть стаканы, — сообщил он, закрывая за собой дверь, — или под кроватью…
Но новый друг не искал стаканы. Вместо этого он выбросил вперед правую руку, и при этом из рукава с металлическим щелчком выскочило длинное узкое лезвие.
Творец с большой буквы удивленно уставился на своего гостя и проблеял:
— Ты чего-о.., да у меня и брать-то нечего…
Но смуглый гость в полемику вступать не стал, он быстрым аккуратным ударом вонзил свое страшное оружие под ребра хозяину, чуть повернул его в ране и резко выдернул, отступив в сторону, чтобы брызнувшая из раны кровь не запачкала его одежду.
Маленькие красные глазки хозяина помутнели, он глухо и обиженно захрипел и повалился на грязный пол своей мастерской, навеки выбыв из непрерывного творческого поиска.
Смуглый гость переступил через его тело, обошел мастерскую, брезгливо перешагивая через валяющуюся на полу грязную посуду. Наконец он увидел то, что его интересовало, то, ради чего он два часа выслушивал болтовню своего новоиспеченного друга, теперь уже — новопреставившегося, то, ради чего он пришел в эту ужасную берлогу. Спрятав эту вещь за пазуху, он поднял с пола тряпку Стройная девушка в костюме придворной дамы Людовика XV, в глубоко декольтированном платье с кринолином и напудренном паричке, с черной мушкой на щеке и в шелковой полумаске, мило улыбнувшись, села за столик и заказала соленую «Маргариту».
Поставив бокал с коктейлем на столик и окинув взглядом блистательную толпу, дама проворковала по-французски:
— Как прекрасна Венеция в дни карнавала!
— О да, — сдержанно согласился господин.
— Летом здесь невыносимо, повсюду преследует запах гниющих водорослей, а сейчас — божественная прохлада, лагуна пахнет свежестью. — Дама развернула кружевной веер и, пару раз взмахнув им, снова сложила, как бабочка складывает крылья.
Господин вежливо улыбнулся, но ничего не ответил.
— Мне часто приходится здесь бывать, — продолжала дама, не обращая внимания на сдержанность своего соседа, — сейчас я приехала, чтобы принять участие в завтрашнем аукционе. А вы, мосье, здесь по делу или просто отдыхаете?
Вопрос был поставлен так, что на него невежливо было бы не ответить или ограничиться ничего не значащим междометием. Господин в баутте мило улыбнулся и ответил даме по-французски, но с довольно заметным мягким акцентом:
— Если бы я был господином Ван Хаасом, я сказал бы: о, какое совпадение!
Я приехал тоже ради завтрашнего аукциона. Вы бы мило побеседовали, выпили еще по коктейлю и перешли в ресторан. Вечер вы закончили бы в его номере, и ты благополучно раскрутила бы Ван Хааса на приличную сумму… Лолка, ты до чего докатилась? У тебя что — совсем деньги кончились? Но это же не твое амплуа!
Последние слова он произнес на чистом русском языке.
«Придворная дама» ахнула, откинулась на спинку стула и уставилась на своего соседа с таким выражением, как будто перед ней была тень отца Гамлета и налоговый инспектор в одном лице.
— Ленька! — воскликнула она, продержав небольшую паузу. — Ты как здесь?.. Ах, официант, сволочь! А он мне сказал, что за этим столиком сидит Ван Хаас…
Господин в баутте, известный в России как Леонид Марков, а среди близких друзей и коллег по работе — как Леня Маркиз, оглядел свою соседку и усмехнулся:
— Официант не виноват. Я сам попросил его об этой маленькой услуге. Но ты.., нет, я не думал, что ты так низко опустишься!
— Да ты что? — Дама перегнулась через столик, щеки ее возмущенно горели. — Как ты мог подумать! Ты что — вообразил, что я опустилась до.., почти до проституции? Ты ведь меня знаешь!
Я продумала блестящую операцию, просто шедевр! Ван Хаас сам принес бы мне деньги…
— На блюдечке с голубой каемочкой, — насмешливо произнес Маркиз и снял неудобную маску.
— Да, а что? Ты зря смеешься! Я продумала, как можно кинуть его на аукционе… Как минимум сто тысяч!
— Лола! — строго произнес Маркиз. — Ты играешь в слишком опасные игры. Ван Хаас — серьезный человек, его на мякине не проведешь, а пытаться провернуть аферу на здешнем аукционе — это вообще безумие. Организаторы аукционов — настолько тертые и крутые ребята, сами кого угодно кинут. Во всяком случае в одиночку и без наводки нечего и пытаться влезть в этот гадюшник…
— Так что — ты хочешь войти ко мне в долю? Для этого и приехал сюда? — подозрительно произнесла Лола.
— Нет, детка. — Маркиз огляделся по сторонам и, убедившись, что их никто не слышит, склонился к своей визави и сказал:
— Я хочу предложить тебе кое-что получше. У меня есть отличная наводка, операция хорошо проработана, и я подумал о тебе. Мы с тобой когда-то отлично работали в паре…
— Ага! — Лола рассмеялась. — Значит, у тебя деньги тоже кончились?
— Не будем о грустном, — Леня махнул рукой официанту, — встретимся завтра в десять утра на террасе отеля «Риальто», я коротко введу тебя в курс дела.
— Так рано? — Лола сморщила носик. — Так рано вставать я давно разучилась!
— Научишься, — строго ответил Леня. — Ну ладно, для первого раза пусть будет в двенадцать.
Оба были одеты в поношенные джинсы, и парня от девицы отличала только жиденькая бороденка. В углу, подальше от туристов, солидный пожилой господин читал немецкую газету, и молодой мужчина в светло-бежевом костюме и бордовом галстуке пил кофе по-венски, явно кого-то ожидая.
Лучи утреннего солнца одевали нежным колдовским перламутром стены дворца Барбариго, украшенные мозаичными картинами и уходящие в грязно-зеленую воду канала. Из-за поворота выплыли две большие гондолы, полные весело галдящими китайскими студентами, устроившими соревнование между своими суденышками. Поднятые гондолами волны плескали в сваи, поддерживающие террасу отеля, усиливая запах моря, запах водорослей и дальних странствий.
Мужчина потягивал кофе и уже два раза посмотрел на часы. Когда он допил кофе и взглянул на запястье в третий раз, у входа на террасу появилась потрясающе элегантная дама в костюме цвета лососины, жаренной на решетке, и в шляпе более темного оттенка. Официант, сопровождающий даму, нес маленькую плетеную корзиночку.
При виде дамы ожидающий ее мужчина рассерженно привстал, но, разглядев получше ее наряд, походку и то, какое впечатление ее появление произвело на американских туристов, шведскую парочку и даже солидного пожилого джентльмена с газетой, неожиданно успокоился, тихонько усмехнулся и спокойно сел на место.
— Ты опоздала, дорогая, — без всякого выражения заметил он, когда дама приблизилась к его столику.
— Поставьте сюда! — по-французски обратилась дама к официанту, и тот, повиновавшись, машинально отметил, что дама говорит почти без акцента, а у ее приятеля акцент очень заметен.
Официант был выходцем из Польши, но давно жил в Италии и бегло говорил на четырех языках. Он поставил корзиночку на стул из плетеной итальянской соломки, и оттуда тотчас высунулась любопытная лохматая мордочка. Дама села, постелила салфетку на соседний стул и сказала нежным голосом:
— Пуишечка, дорогой, можешь сесть сюда!
Она вытащила из корзинки симпатичного песика породы чихуахуа. Песик жалобно вздохнул и закатил глаза, едва видные из-за шерсти.
— Устал, дорогой, не любишь сидеть в корзинке? — заворковала дама. — Сейчас отдохнем…
Официант слегка кашлянул, напомнив о себе.
— Мне еще кофе, — распорядился мужчина, — а даме…
— Не надо кофе, — поспешно произнесла дама, — принесите чай со льдом и орехового печенья. Пу И очень любит ореховое печенье, — обратилась она к своему визави, когда официант удалился.
— Кто? — изумился он, переходя на русский.
— Я назвала его Пу И — в честь последнего китайского императора, — объяснила дама, тоже переходя на русский, — мне кажется, ему это будет приятно.
— Кому? — удивился мужчина. — Китайскому императору? Он же давно умер…
— Да? — огорчилась дама. — Странно… Ну все равно, это очень красивое имя.
— Лола, — угрожающе начал Маркиз, который, как всегда, не выдержал первым, — ты не могла бы прекратить этот цирк? Наша встреча сегодня сугубо деловая…
— Как будто когда-нибудь это было не так! — с неожиданной досадой ответила она. — Как будто когда-нибудь ты приглашал меня в ресторан просто так, чтобы провести со мной время! Как будто когда-нибудь ты подарил мне хотя бы букет цветов просто так, от души или оттого, что хотел порадовать меня…
Он вскинул на нее удивленные глаза, но вовремя сообразил, что все это тоже актерство, что просто Лола хочет вывести его из себя, сбить с твердых позиций, внести, так сказать, разброд в ряды противника. Зачем? Так уж у них повелось, такие уж у них были отношения, с тех самых пор, когда они совершенно случайно познакомились в кафе под названием «Синий попугай». Это было.., года полтора назад в далекой России. Он высмотрел тогда Лолу, когда она довольно успешно обирала одного пожилого мерзавца, который был далеко не лохом <См, роман «Ассирийское наследство».>.
У девчонки несомненно талант к перевоплощению, это Маркиз понял сразу.
Они познакомились поближе, он взял ее в помощницы и, надо сказать, никогда об этом не жалел. Там, в России, у них были сугубо деловые отношения, основанные на обоюдном доверии.
«В разумных пределах», — с усмешкой добавляла Лола, и этой ее усмешки Маркиз слегка опасался, и, как оказалось, не напрасно. Девчонка была не проста, это-то он понял сразу. Но он не знал тогда, что Лола — вовсе не Лолита, провинциалка, приехавшая в Санкт-Петербург на заработки, а Ольга, начинающая актриса, которая промышляет мелким мошенничеством для того, чтобы иметь возможность заниматься любимым делом. Она обожала играть, и не только на сцене, вот сейчас он видел перед собой маленький спектакль театра одного актера. Правда, актеров было двое.
При виде официанта с тарелочкой печенья, тезка китайского императора перестал закатывать глаза, оживился и даже тихонько гавкнул, за что получил ласковое замечание от хозяйки. Лола стала отламывать маленькие кусочки и давать своему любимцу.
— Может, перейдем к делу? — поинтересовался Маркиз, вдоволь наглядевшись на эту картину.
— Что тебе так натерпится, — недовольно откликнулась Лола, — неужели так нужны деньги? Нужно было экономить…
— Что? — чуть не закричал Маркиз, понимая, что Лола все же добилась своего, ей удалось вывести его из себя. — Это говоришь мне ты?
— А в чем дело? — холодно удивилась Лола. — Позволь тебе напомнить, дорогой, что это ты меня искал, стало быть, это именно я тебе нужна. Ты притащился ко мне в Венецию, когда мы с Пу И отдыхали от дел…
— Ах, значит, ты тут отдыхала? — язвительно спросил Маркиз. — И это не ты вчера подсела ко мне, думая, что я — это не я, а банкир Ван Хаас? И это не ты утверждала, что у тебя разработана грандиозная операция с Ван Хаасом на аукционе?
— Ну.., с Ван Хаасом была предварительная прикидка, — нехотя призналась Лола, — я не уверена точно…
— Скажи «спасибо», что я тебя вовремя остановил, — сказал Маркиз более спокойным тоном.
Официант, принесший счет пожилому немцу, краем уха слышал разговор и расстроился — он понял, что перед ним русские. В свое время, живя в Польше, приходилось ему бывать и в России. От русских жди неприятностей, вон и сейчас этот тип бросает грозные взгляды на свою соседку, а она такая красивая…
Лола промолчала в ответ на последнюю реплику Маркиза, она склонилась к песику и заворковала нежно:
— Хватит, дорогой, много печенья вредно, у тебя от него заболит животик…
Он послушно оставил печенье и улегся у нее на коленях.
— Хватит придуриваться, — спокойно начал Маркиз, — я знаю, что тебе тоже нужны деньги. Пока они тебе только нужны, но очень скоро будут просто необходимы, потому что свой капитал ты почти потеряла.
— Ну, на черный день-то нам с Пу И немножко осталось… — протянула Лола. — А вообще насчет денег не ты бы говорил, не я бы слушала! Кто потерял все деньги на неудачных биржевых операциях? Может, я?
— Не все, — кротко напомнил Маркиз, — не спорю, на бирже мне не повезло. Но черт его знает, очевидно, нужны знания и какое-то особое везение, моего, русского везения, не хватило… Но ты-то как распорядилась своими деньгами?
— Я актриса, я хотела играть и играла!
— Угу, — ехидно вставил Маркиз, — тебе мало было играть просто в театре.
Ну, финансировала бы какую-нибудь постановку, сыграла бы в ней главную роль!
Мюзикл какой-нибудь или драматическую пьесу!
— Что ты понимаешь в театре?! — хмыкнула Лола. — Финансировать какую-нибудь паршивую пьеску полуненормального юнца с вечно обгрызенными ногтями? И театрик какой-нибудь задрипанный на пятьдесят человек, да и тех-то нету!
— Однако когда-то в России ты была очень довольна, играя в таком театре.
— Так то когда было, — вздохнула Лола. — И я тогда была совершенно без денег…
— Вот-вот, получив деньги, ты осатанела от тщеславия, тебе было мало играть в обычном театре, тебе подавай что-то грандиозное, так чтобы старушка Европа встала с ног на голову и уписалась!
Официант скосил глаза на пару за столиком в углу: не пора ли прийти на помощь даме? Уж больно они кричат… Но дама, похоже, вполне справляется сама.
— Тебе нужна была самая грандиозная постановка! — продолжал Маркиз. — «Федра» на свежем воздухе. Да не где-нибудь, а в самих Афинах!
— А где, по-твоему, нужно ставить «Федру»? — возражала Ольга. — Если действие происходит в древней Греции!
В снегах Антарктиды? Или в самом современном квартале Парижа — Ла Дефанс?
— Там еще больше денег потребовали бы, — вздохнул Маркиз, — хотя куда уж больше… Простить себе не могу, что ты уговорила меня вложить туда деньги. И ни хрена эта Европа не уписалась, провалилась твоя «Федра» с большим треском. Денежки ухнули…
— Это потому, что режиссер оказался форменным козлом, — надулась Ольга.
— А раньше ты утверждала, что этот режиссер гениален, — напомнил Маркиз.
— Тут я ошибалась. — Лола опустила глаза.
Песик соскочил с колен и перебрался за соседний пустующий столик, где принялся с увлечением теребить оставленную пожилым джентльменом газету.
— Но это еще не все, — зловещим тоном продолжал Маркиз, — после провала несчастной «Федры» ты и не подумала взять себя в руки! Ты выкопала откуда-то этого грека и пустилась во все тяжкие!
— И ничего подобного! — вскричала Лола. — Он сам меня нашел! Он был мне утешением в то тяжелое время, поскольку ты наорал на меня после провала постановки и исчез в неизвестном направлении!
— Еще бы не наорать, когда благодаря твоей глупости я потерял триста тысяч долларов!
— Благодаря своей глупости ты потерял намного больше, — ехидно напомнила Лола.
— И не только утешением был этот грек, — так же ехидно ответил Маркиз, — потому что он совершенно заморочил тебе голову и уговорил купить коллекцию древнегреческой керамики, которая якобы осталась от его умершего дяди… Он обещал, что поможет тебе выгодно продать ее в Европе. И что оказалось? Коллекция была сплошь поддельной, а на одной вазе даже стояло клеймо супермаркета в Пирее! И красавец грек исчез в ту же минуту, как ты это обнаружила!
— Да уж, — Лола рассмеялась. — Это верно, просто бесследно растворился в воздухе.
— Конечно, я понимаю, что при убеждении он использовал не слова, а другие аргументы, — недовольно продолжал Маркиз.
— Да, ты помнишь, как изумительно он был сложен? — мечтательно протянула Лола.
— Откуда мне помнить? — вскипел Маркиз. — Когда я его видел один раз, мельком, причем одетого.
— Как античный герой… — не слушая, говорила Лола.
Взгляд ее затуманился, и от этого Маркиз пришел в самую настоящую ярость.
— Немедленно прекрати! — прошипел он. — Мне это надоело.
Она взглянула на него из-под полуприкрытых ресниц и удовлетворенно вздохнула: усилия увенчались успехом — он в ярости. Хотя зачем она этого добивалась, Лола и сама не смогла бы объяснить.
Между ними всегда происходило какое-то странное соперничество. Нет, в делах Лола беспрекословно ему подчинялась, она была сдержанна и послушна, четко выполняла все его указания, еще не хватало устраивать выяснение отношений в процессе работы! Надо сказать, что указания его выполнять было нетрудно:
Маркиз умел четко поставить задачу. Он всегда сам разрабатывал их операции там, в России, не доверяя никому, кроме нее, Лолы. И она никогда его не подводила.
Им славно работалось вместе, пока все не пошло наперекосяк из-за золотой статуэтки ассирийской богини. И Маркиз тогда проявил себя отлично, он спас ей жизнь, чего, надо сказать, Лола не ожидала, — у них не было на это договора.
Втайне она надеялась, что он не бросит ее на растерзание бандитам, и Леня ее не подвел. Все кончилось хорошо, они сумели добыть кучу денег, но здесь, в Европе, у них не стало точек соприкосновения.
Дела больше не связывали, а расставаться не хотелось. Казалось бы — чего проще, просто сказать об этом, но каждый ждал такого шага от другого и не хотел начинать первым. Ольга, именно Ольга, а не Лола, то есть та, кем она была по-настоящему, она точно знала, что Леонид первым не сделает шаг никогда. Она знала это с тех пор, когда сама оттолкнула его после того, как он спас ей жизнь. Такой удобный был случай — он понял бы, что она не сложила оружие, не подчинилась ему, а просто испытывает благодарность.
Но нет, ей и тогда захотелось поиграть.
И все, Маркиз замкнулся в себе и ограничил общение только делом.
Поэтому Лола и позволяла себе капризничать, устраивать театр одного актера — чтобы привести его в ярость, вытащить из его раковины. Но все было напрасно, Маркиз держался отлично. Вот и сейчас — разъярился, но быстро успокоился. Держит себя в рамочках, рука, держащая кофейную чашку, даже не дрожит.
Они молчали, глядя друг на друга, песик с китайским именем в это время в упоении рвал газету. Подошел официант и нерешительно склонился над собачкой.
— Мадам! — воззвал он. — Скажите вашему песику, чтобы он…
В это время Пу И изловчился и цапнул зазевавшегося официанта за палец.
Тот взвыл от неожиданности.
— Пуишечка, детка! — вскричала Лола и вскочила, опрокинув стул. — Что он тебе сделал? Тебе больно?
Песик визжал, непонятно, от страха или от восторга, официант позабыл про все и разглядывал покусанный палец. Лола пыталась взять Пу И на руки, он не давался, официант метнулся за корзинкой и опрокинул на костюм цвета лососины, жаренной на решетке, целый стакан чая со льдом.
Лола, взглянув на костюм, потеряла дар речи, даже песик замолчал, официант молитвенно сложил руки, но очнувшийся Маркиз одним прыжком оказался рядом, схватил Лолу за руку, а другой рукой сгреб со стула лохматого хулигана. Официант заметил на столе брошенные деньги и успокоился — русский оставил солидные чаевые.
— Черт знает что такое! — ворчал Маркиз на ходу. — Ты из всего умудряешься сделать балаган!
— Действительно, а еще приличный отель! — вторила ему Лола. — Совершенно распустили обслугу! Я буду жаловаться! Медведь косолапый, а не официант!
— Да прекрати ты, он понимает по-русски!
— Ты думаешь? — удивилась Лола.
— Не думаю, а знаю, — раздраженно ответил Маркиз.
— Тогда пойдем ко мне в гостиницу, а то здесь совершенно негде поговорить.
Маркиз затолкал в корзинку послушного песика, и беспокойная пара покинула террасу отеля «Риальто».
Номер у Лолы был так себе, средней руки, и Маркиз еще раз удостоверился, что дела ее идут не блестяще.
— Посиди здесь, мне нужно переодеться! — заявила Лола. — И Пу И должен принять ванну!
— Пу И обойдется! — сказал Маркиз таким тоном, что Лола не посмела спорить: она знала, когда нужно остановиться.
Через пятнадцать минут — рекордный срок — Лола явилась из ванной. Па ней был надет коротенький полупрозрачный пеньюар черного цвета. Пу И, до этого удобно устроившийся на коленях Маркиза, резво вскочил и метнулся в сторону — он понял, что надвигается гроза.
— Тебе не холодно? — осведомился Маркиз чуть хрипловато.
— Ах, что ты, здесь так жарко, — томно вздохнула Лола и раскинулась в кресле. — Я слушаю тебя, — добавила она, видя, что он непроизвольно отводит глаза.
— Речь идет о краже. Меня навели на заказчика верные люди.
— Драгоценности? — оживилась Лола. — Бриллианты?
— Да нет. Я тут произвел предварительную прикидку и думаю, что речь идет о картине.
— Картине… — недовольно протянула Лола. — Музей, что ли…
— Нет, подозреваю, что частный дом.
Точно знаю, что это в Кельне. Нужно ехать в Германию.
— Как неохота в Германию, — заныла Лола, — Пу И не любит Германию и Австрию тоже, Пу И любит Венецию.
— Опять ты начинаешь. — Леня встал и отвернулся к окну, потому что Лола в кресле выглядела слишком уж вызывающе.
Она изогнулась, пытаясь разглядеть себя сзади. Лицо ее приняло озабоченное выражение.
— Какой ужас! — встревоженно пробормотала она. — Кажется, у меня целлюлит… Ленечка, посмотри, пожалуйста, мне плохо видно…
Она делала вид, что полностью поглощена разглядыванием собственной попки, и не заметила, как блеснули у него глаза.
Одним прыжком он оказался возле кресла, схватил Лолу, ловко уткнул ее голову в подушку кресла и свободной рукой отлупил по тому самому месту, где она пыталась разглядеть несуществующий целлюлит. Все произошло очень быстро и в полной тишине. Лола не успела подготовиться. Рука у Маркиза оказалась тяжелой, чувствовалось, что он не шутит. Лола пыталась визжать, но подушка заглушала звуки. Когда же ей удалось вырваться, она укусила Маркиза за руку и возмущенно заорала:
— Синяки же будут!
— Будут, — согласился Маркиз, морщась и потирая руку.
— И сидеть не смогу!
— А тебе и не нужно сидеть, тебе нужно работать. — Он усмехнулся, разглядев следы своей ладони на ее теле. — Лола, как ни противно тебе это признавать, но во всей Европе сейчас я единственный мужчина, которому ты нужна.
Нужна для серьезного дела, так что не отмахивайся и возьми наконец себя в руки.
Лола угрюмо молчала, но, услышав стон из спальни, стремглав бросилась туда.
— Ты испугал Пу И, — с упреком "сказала она Маркизу, вынимая мокрого песика из-под кровати, — он даже описался.
— Да ну? — удивился Маркиз. — Трусишка, иди сюда, не трону… — Он подхватил собачку и унес.
Пу И все-таки пришлось принять ванну, то есть Маркиз просто прополоскал его под краном, невзирая на протесты. Когда он вернулся с мокрым комочком, завернутым в полотенце, то застал Лолу полностью одетой, подкрашенной, и даже беспорядка в комнате не наблюдалось. Игры кончились, понял Маркиз.
— Самолет вылетает через два часа, — сказал он, — билеты я забронировал заранее.
Лола скрылась за дверцей шкафа. Он заранее забронировал билеты, значит, был полностью в ней уверен! Несмотря на все ее капризы, он ни минуты не сомневался, что она бросит все и помчится за ним, куда бы он не позвал! Какова самоуверенность! Но… Лола помедлила немного. Леня ведь прав, что только ему она нужна. И ей совершенно некого и нечего бросать. Из близких у нее только собачка Пу И. Лола поглядела на свое отражение в зеркале и поняла, что она ужасно соскучилась по Лене.
Второй — гибкий, высокий, загорелый, с лишенным возраста смуглым сухим лицом — был совершенно трезв, цепок и наблюдателен, хотя эти двое выпили поровну в полутемном подвальчике с нарочито грубыми, стилизованными под простую деревенскую пивную деревянными столами и лавками.
Сутулому показалось мало выпитого, и они решили продолжить у него дома, благо он был холост, что считал естественным для творческой натуры, и жил неподалеку.
Говорил по большей части он — и о том, как трудно в наше время быть Творцом (непременно с большой буквы), и о том, что настоящего Искусства (тоже с большой буквы) никто не понимает, вот разве что ты (он обращался при этом к своему смуглому собеседнику, с которым они познакомились на Невском не более двух часов тому назад и который на всем протяжении их знакомства помалкивал и поддакивал).
Когда выпитого в подвальчике оказалось мало, а деньги предательски кончились, смуглый друг показал спрятанную за пазухой квадратную бутылку «Джонни Уокера», и как-то сама собой возникла мысль зайти на Конногвардейский.
— Все бабы — вампиры, — разглагольствовал сутулый творец, ковыряясь в замке погнутым ключом, — они пьют из нас кровь! Духовную кровь, — уточнил он, — ну ты меня понимаешь. Жениться — это значит поселить в своем доме вампира, который каждый день, час за часом будет пить из тебя духовную кровь…
Справившись с замком, творец пропустил своего нового друга в жилище, напоминающее царящим в нем творческим беспорядком то ли палату для буйных в сумасшедшем доме, то ли лавку старьевщика после чекистского обыска.
— Посмотри, там под столом должны быть стаканы, — сообщил он, закрывая за собой дверь, — или под кроватью…
Но новый друг не искал стаканы. Вместо этого он выбросил вперед правую руку, и при этом из рукава с металлическим щелчком выскочило длинное узкое лезвие.
Творец с большой буквы удивленно уставился на своего гостя и проблеял:
— Ты чего-о.., да у меня и брать-то нечего…
Но смуглый гость в полемику вступать не стал, он быстрым аккуратным ударом вонзил свое страшное оружие под ребра хозяину, чуть повернул его в ране и резко выдернул, отступив в сторону, чтобы брызнувшая из раны кровь не запачкала его одежду.
Маленькие красные глазки хозяина помутнели, он глухо и обиженно захрипел и повалился на грязный пол своей мастерской, навеки выбыв из непрерывного творческого поиска.
Смуглый гость переступил через его тело, обошел мастерскую, брезгливо перешагивая через валяющуюся на полу грязную посуду. Наконец он увидел то, что его интересовало, то, ради чего он два часа выслушивал болтовню своего новоиспеченного друга, теперь уже — новопреставившегося, то, ради чего он пришел в эту ужасную берлогу. Спрятав эту вещь за пазуху, он поднял с пола тряпку Стройная девушка в костюме придворной дамы Людовика XV, в глубоко декольтированном платье с кринолином и напудренном паричке, с черной мушкой на щеке и в шелковой полумаске, мило улыбнувшись, села за столик и заказала соленую «Маргариту».
Поставив бокал с коктейлем на столик и окинув взглядом блистательную толпу, дама проворковала по-французски:
— Как прекрасна Венеция в дни карнавала!
— О да, — сдержанно согласился господин.
— Летом здесь невыносимо, повсюду преследует запах гниющих водорослей, а сейчас — божественная прохлада, лагуна пахнет свежестью. — Дама развернула кружевной веер и, пару раз взмахнув им, снова сложила, как бабочка складывает крылья.
Господин вежливо улыбнулся, но ничего не ответил.
— Мне часто приходится здесь бывать, — продолжала дама, не обращая внимания на сдержанность своего соседа, — сейчас я приехала, чтобы принять участие в завтрашнем аукционе. А вы, мосье, здесь по делу или просто отдыхаете?
Вопрос был поставлен так, что на него невежливо было бы не ответить или ограничиться ничего не значащим междометием. Господин в баутте мило улыбнулся и ответил даме по-французски, но с довольно заметным мягким акцентом:
— Если бы я был господином Ван Хаасом, я сказал бы: о, какое совпадение!
Я приехал тоже ради завтрашнего аукциона. Вы бы мило побеседовали, выпили еще по коктейлю и перешли в ресторан. Вечер вы закончили бы в его номере, и ты благополучно раскрутила бы Ван Хааса на приличную сумму… Лолка, ты до чего докатилась? У тебя что — совсем деньги кончились? Но это же не твое амплуа!
Последние слова он произнес на чистом русском языке.
«Придворная дама» ахнула, откинулась на спинку стула и уставилась на своего соседа с таким выражением, как будто перед ней была тень отца Гамлета и налоговый инспектор в одном лице.
— Ленька! — воскликнула она, продержав небольшую паузу. — Ты как здесь?.. Ах, официант, сволочь! А он мне сказал, что за этим столиком сидит Ван Хаас…
Господин в баутте, известный в России как Леонид Марков, а среди близких друзей и коллег по работе — как Леня Маркиз, оглядел свою соседку и усмехнулся:
— Официант не виноват. Я сам попросил его об этой маленькой услуге. Но ты.., нет, я не думал, что ты так низко опустишься!
— Да ты что? — Дама перегнулась через столик, щеки ее возмущенно горели. — Как ты мог подумать! Ты что — вообразил, что я опустилась до.., почти до проституции? Ты ведь меня знаешь!
Я продумала блестящую операцию, просто шедевр! Ван Хаас сам принес бы мне деньги…
— На блюдечке с голубой каемочкой, — насмешливо произнес Маркиз и снял неудобную маску.
— Да, а что? Ты зря смеешься! Я продумала, как можно кинуть его на аукционе… Как минимум сто тысяч!
— Лола! — строго произнес Маркиз. — Ты играешь в слишком опасные игры. Ван Хаас — серьезный человек, его на мякине не проведешь, а пытаться провернуть аферу на здешнем аукционе — это вообще безумие. Организаторы аукционов — настолько тертые и крутые ребята, сами кого угодно кинут. Во всяком случае в одиночку и без наводки нечего и пытаться влезть в этот гадюшник…
— Так что — ты хочешь войти ко мне в долю? Для этого и приехал сюда? — подозрительно произнесла Лола.
— Нет, детка. — Маркиз огляделся по сторонам и, убедившись, что их никто не слышит, склонился к своей визави и сказал:
— Я хочу предложить тебе кое-что получше. У меня есть отличная наводка, операция хорошо проработана, и я подумал о тебе. Мы с тобой когда-то отлично работали в паре…
— Ага! — Лола рассмеялась. — Значит, у тебя деньги тоже кончились?
— Не будем о грустном, — Леня махнул рукой официанту, — встретимся завтра в десять утра на террасе отеля «Риальто», я коротко введу тебя в курс дела.
— Так рано? — Лола сморщила носик. — Так рано вставать я давно разучилась!
— Научишься, — строго ответил Леня. — Ну ладно, для первого раза пусть будет в двенадцать.
* * *
Поздним утром на террасе отеля «Риальто» было довольно людно. В особенности это впечатление многолюдности создавала группа американских туристов, сдвинувших вместе два стола и шумно обсуждавших планы на сегодняшний вечер. Кроме них, на террасе завтракала шведская парочка — гренадерского вида девица с длинными бесцветными волосами и такой же длинноволосый парень.Оба были одеты в поношенные джинсы, и парня от девицы отличала только жиденькая бороденка. В углу, подальше от туристов, солидный пожилой господин читал немецкую газету, и молодой мужчина в светло-бежевом костюме и бордовом галстуке пил кофе по-венски, явно кого-то ожидая.
Лучи утреннего солнца одевали нежным колдовским перламутром стены дворца Барбариго, украшенные мозаичными картинами и уходящие в грязно-зеленую воду канала. Из-за поворота выплыли две большие гондолы, полные весело галдящими китайскими студентами, устроившими соревнование между своими суденышками. Поднятые гондолами волны плескали в сваи, поддерживающие террасу отеля, усиливая запах моря, запах водорослей и дальних странствий.
Мужчина потягивал кофе и уже два раза посмотрел на часы. Когда он допил кофе и взглянул на запястье в третий раз, у входа на террасу появилась потрясающе элегантная дама в костюме цвета лососины, жаренной на решетке, и в шляпе более темного оттенка. Официант, сопровождающий даму, нес маленькую плетеную корзиночку.
При виде дамы ожидающий ее мужчина рассерженно привстал, но, разглядев получше ее наряд, походку и то, какое впечатление ее появление произвело на американских туристов, шведскую парочку и даже солидного пожилого джентльмена с газетой, неожиданно успокоился, тихонько усмехнулся и спокойно сел на место.
— Ты опоздала, дорогая, — без всякого выражения заметил он, когда дама приблизилась к его столику.
— Поставьте сюда! — по-французски обратилась дама к официанту, и тот, повиновавшись, машинально отметил, что дама говорит почти без акцента, а у ее приятеля акцент очень заметен.
Официант был выходцем из Польши, но давно жил в Италии и бегло говорил на четырех языках. Он поставил корзиночку на стул из плетеной итальянской соломки, и оттуда тотчас высунулась любопытная лохматая мордочка. Дама села, постелила салфетку на соседний стул и сказала нежным голосом:
— Пуишечка, дорогой, можешь сесть сюда!
Она вытащила из корзинки симпатичного песика породы чихуахуа. Песик жалобно вздохнул и закатил глаза, едва видные из-за шерсти.
— Устал, дорогой, не любишь сидеть в корзинке? — заворковала дама. — Сейчас отдохнем…
Официант слегка кашлянул, напомнив о себе.
— Мне еще кофе, — распорядился мужчина, — а даме…
— Не надо кофе, — поспешно произнесла дама, — принесите чай со льдом и орехового печенья. Пу И очень любит ореховое печенье, — обратилась она к своему визави, когда официант удалился.
— Кто? — изумился он, переходя на русский.
— Я назвала его Пу И — в честь последнего китайского императора, — объяснила дама, тоже переходя на русский, — мне кажется, ему это будет приятно.
— Кому? — удивился мужчина. — Китайскому императору? Он же давно умер…
— Да? — огорчилась дама. — Странно… Ну все равно, это очень красивое имя.
— Лола, — угрожающе начал Маркиз, который, как всегда, не выдержал первым, — ты не могла бы прекратить этот цирк? Наша встреча сегодня сугубо деловая…
— Как будто когда-нибудь это было не так! — с неожиданной досадой ответила она. — Как будто когда-нибудь ты приглашал меня в ресторан просто так, чтобы провести со мной время! Как будто когда-нибудь ты подарил мне хотя бы букет цветов просто так, от души или оттого, что хотел порадовать меня…
Он вскинул на нее удивленные глаза, но вовремя сообразил, что все это тоже актерство, что просто Лола хочет вывести его из себя, сбить с твердых позиций, внести, так сказать, разброд в ряды противника. Зачем? Так уж у них повелось, такие уж у них были отношения, с тех самых пор, когда они совершенно случайно познакомились в кафе под названием «Синий попугай». Это было.., года полтора назад в далекой России. Он высмотрел тогда Лолу, когда она довольно успешно обирала одного пожилого мерзавца, который был далеко не лохом <См, роман «Ассирийское наследство».>.
У девчонки несомненно талант к перевоплощению, это Маркиз понял сразу.
Они познакомились поближе, он взял ее в помощницы и, надо сказать, никогда об этом не жалел. Там, в России, у них были сугубо деловые отношения, основанные на обоюдном доверии.
«В разумных пределах», — с усмешкой добавляла Лола, и этой ее усмешки Маркиз слегка опасался, и, как оказалось, не напрасно. Девчонка была не проста, это-то он понял сразу. Но он не знал тогда, что Лола — вовсе не Лолита, провинциалка, приехавшая в Санкт-Петербург на заработки, а Ольга, начинающая актриса, которая промышляет мелким мошенничеством для того, чтобы иметь возможность заниматься любимым делом. Она обожала играть, и не только на сцене, вот сейчас он видел перед собой маленький спектакль театра одного актера. Правда, актеров было двое.
При виде официанта с тарелочкой печенья, тезка китайского императора перестал закатывать глаза, оживился и даже тихонько гавкнул, за что получил ласковое замечание от хозяйки. Лола стала отламывать маленькие кусочки и давать своему любимцу.
— Может, перейдем к делу? — поинтересовался Маркиз, вдоволь наглядевшись на эту картину.
— Что тебе так натерпится, — недовольно откликнулась Лола, — неужели так нужны деньги? Нужно было экономить…
— Что? — чуть не закричал Маркиз, понимая, что Лола все же добилась своего, ей удалось вывести его из себя. — Это говоришь мне ты?
— А в чем дело? — холодно удивилась Лола. — Позволь тебе напомнить, дорогой, что это ты меня искал, стало быть, это именно я тебе нужна. Ты притащился ко мне в Венецию, когда мы с Пу И отдыхали от дел…
— Ах, значит, ты тут отдыхала? — язвительно спросил Маркиз. — И это не ты вчера подсела ко мне, думая, что я — это не я, а банкир Ван Хаас? И это не ты утверждала, что у тебя разработана грандиозная операция с Ван Хаасом на аукционе?
— Ну.., с Ван Хаасом была предварительная прикидка, — нехотя призналась Лола, — я не уверена точно…
— Скажи «спасибо», что я тебя вовремя остановил, — сказал Маркиз более спокойным тоном.
Официант, принесший счет пожилому немцу, краем уха слышал разговор и расстроился — он понял, что перед ним русские. В свое время, живя в Польше, приходилось ему бывать и в России. От русских жди неприятностей, вон и сейчас этот тип бросает грозные взгляды на свою соседку, а она такая красивая…
Лола промолчала в ответ на последнюю реплику Маркиза, она склонилась к песику и заворковала нежно:
— Хватит, дорогой, много печенья вредно, у тебя от него заболит животик…
Он послушно оставил печенье и улегся у нее на коленях.
— Хватит придуриваться, — спокойно начал Маркиз, — я знаю, что тебе тоже нужны деньги. Пока они тебе только нужны, но очень скоро будут просто необходимы, потому что свой капитал ты почти потеряла.
— Ну, на черный день-то нам с Пу И немножко осталось… — протянула Лола. — А вообще насчет денег не ты бы говорил, не я бы слушала! Кто потерял все деньги на неудачных биржевых операциях? Может, я?
— Не все, — кротко напомнил Маркиз, — не спорю, на бирже мне не повезло. Но черт его знает, очевидно, нужны знания и какое-то особое везение, моего, русского везения, не хватило… Но ты-то как распорядилась своими деньгами?
— Я актриса, я хотела играть и играла!
— Угу, — ехидно вставил Маркиз, — тебе мало было играть просто в театре.
Ну, финансировала бы какую-нибудь постановку, сыграла бы в ней главную роль!
Мюзикл какой-нибудь или драматическую пьесу!
— Что ты понимаешь в театре?! — хмыкнула Лола. — Финансировать какую-нибудь паршивую пьеску полуненормального юнца с вечно обгрызенными ногтями? И театрик какой-нибудь задрипанный на пятьдесят человек, да и тех-то нету!
— Однако когда-то в России ты была очень довольна, играя в таком театре.
— Так то когда было, — вздохнула Лола. — И я тогда была совершенно без денег…
— Вот-вот, получив деньги, ты осатанела от тщеславия, тебе было мало играть в обычном театре, тебе подавай что-то грандиозное, так чтобы старушка Европа встала с ног на голову и уписалась!
Официант скосил глаза на пару за столиком в углу: не пора ли прийти на помощь даме? Уж больно они кричат… Но дама, похоже, вполне справляется сама.
— Тебе нужна была самая грандиозная постановка! — продолжал Маркиз. — «Федра» на свежем воздухе. Да не где-нибудь, а в самих Афинах!
— А где, по-твоему, нужно ставить «Федру»? — возражала Ольга. — Если действие происходит в древней Греции!
В снегах Антарктиды? Или в самом современном квартале Парижа — Ла Дефанс?
— Там еще больше денег потребовали бы, — вздохнул Маркиз, — хотя куда уж больше… Простить себе не могу, что ты уговорила меня вложить туда деньги. И ни хрена эта Европа не уписалась, провалилась твоя «Федра» с большим треском. Денежки ухнули…
— Это потому, что режиссер оказался форменным козлом, — надулась Ольга.
— А раньше ты утверждала, что этот режиссер гениален, — напомнил Маркиз.
— Тут я ошибалась. — Лола опустила глаза.
Песик соскочил с колен и перебрался за соседний пустующий столик, где принялся с увлечением теребить оставленную пожилым джентльменом газету.
— Но это еще не все, — зловещим тоном продолжал Маркиз, — после провала несчастной «Федры» ты и не подумала взять себя в руки! Ты выкопала откуда-то этого грека и пустилась во все тяжкие!
— И ничего подобного! — вскричала Лола. — Он сам меня нашел! Он был мне утешением в то тяжелое время, поскольку ты наорал на меня после провала постановки и исчез в неизвестном направлении!
— Еще бы не наорать, когда благодаря твоей глупости я потерял триста тысяч долларов!
— Благодаря своей глупости ты потерял намного больше, — ехидно напомнила Лола.
— И не только утешением был этот грек, — так же ехидно ответил Маркиз, — потому что он совершенно заморочил тебе голову и уговорил купить коллекцию древнегреческой керамики, которая якобы осталась от его умершего дяди… Он обещал, что поможет тебе выгодно продать ее в Европе. И что оказалось? Коллекция была сплошь поддельной, а на одной вазе даже стояло клеймо супермаркета в Пирее! И красавец грек исчез в ту же минуту, как ты это обнаружила!
— Да уж, — Лола рассмеялась. — Это верно, просто бесследно растворился в воздухе.
— Конечно, я понимаю, что при убеждении он использовал не слова, а другие аргументы, — недовольно продолжал Маркиз.
— Да, ты помнишь, как изумительно он был сложен? — мечтательно протянула Лола.
— Откуда мне помнить? — вскипел Маркиз. — Когда я его видел один раз, мельком, причем одетого.
— Как античный герой… — не слушая, говорила Лола.
Взгляд ее затуманился, и от этого Маркиз пришел в самую настоящую ярость.
— Немедленно прекрати! — прошипел он. — Мне это надоело.
Она взглянула на него из-под полуприкрытых ресниц и удовлетворенно вздохнула: усилия увенчались успехом — он в ярости. Хотя зачем она этого добивалась, Лола и сама не смогла бы объяснить.
Между ними всегда происходило какое-то странное соперничество. Нет, в делах Лола беспрекословно ему подчинялась, она была сдержанна и послушна, четко выполняла все его указания, еще не хватало устраивать выяснение отношений в процессе работы! Надо сказать, что указания его выполнять было нетрудно:
Маркиз умел четко поставить задачу. Он всегда сам разрабатывал их операции там, в России, не доверяя никому, кроме нее, Лолы. И она никогда его не подводила.
Им славно работалось вместе, пока все не пошло наперекосяк из-за золотой статуэтки ассирийской богини. И Маркиз тогда проявил себя отлично, он спас ей жизнь, чего, надо сказать, Лола не ожидала, — у них не было на это договора.
Втайне она надеялась, что он не бросит ее на растерзание бандитам, и Леня ее не подвел. Все кончилось хорошо, они сумели добыть кучу денег, но здесь, в Европе, у них не стало точек соприкосновения.
Дела больше не связывали, а расставаться не хотелось. Казалось бы — чего проще, просто сказать об этом, но каждый ждал такого шага от другого и не хотел начинать первым. Ольга, именно Ольга, а не Лола, то есть та, кем она была по-настоящему, она точно знала, что Леонид первым не сделает шаг никогда. Она знала это с тех пор, когда сама оттолкнула его после того, как он спас ей жизнь. Такой удобный был случай — он понял бы, что она не сложила оружие, не подчинилась ему, а просто испытывает благодарность.
Но нет, ей и тогда захотелось поиграть.
И все, Маркиз замкнулся в себе и ограничил общение только делом.
Поэтому Лола и позволяла себе капризничать, устраивать театр одного актера — чтобы привести его в ярость, вытащить из его раковины. Но все было напрасно, Маркиз держался отлично. Вот и сейчас — разъярился, но быстро успокоился. Держит себя в рамочках, рука, держащая кофейную чашку, даже не дрожит.
Они молчали, глядя друг на друга, песик с китайским именем в это время в упоении рвал газету. Подошел официант и нерешительно склонился над собачкой.
— Мадам! — воззвал он. — Скажите вашему песику, чтобы он…
В это время Пу И изловчился и цапнул зазевавшегося официанта за палец.
Тот взвыл от неожиданности.
— Пуишечка, детка! — вскричала Лола и вскочила, опрокинув стул. — Что он тебе сделал? Тебе больно?
Песик визжал, непонятно, от страха или от восторга, официант позабыл про все и разглядывал покусанный палец. Лола пыталась взять Пу И на руки, он не давался, официант метнулся за корзинкой и опрокинул на костюм цвета лососины, жаренной на решетке, целый стакан чая со льдом.
Лола, взглянув на костюм, потеряла дар речи, даже песик замолчал, официант молитвенно сложил руки, но очнувшийся Маркиз одним прыжком оказался рядом, схватил Лолу за руку, а другой рукой сгреб со стула лохматого хулигана. Официант заметил на столе брошенные деньги и успокоился — русский оставил солидные чаевые.
— Черт знает что такое! — ворчал Маркиз на ходу. — Ты из всего умудряешься сделать балаган!
— Действительно, а еще приличный отель! — вторила ему Лола. — Совершенно распустили обслугу! Я буду жаловаться! Медведь косолапый, а не официант!
— Да прекрати ты, он понимает по-русски!
— Ты думаешь? — удивилась Лола.
— Не думаю, а знаю, — раздраженно ответил Маркиз.
— Тогда пойдем ко мне в гостиницу, а то здесь совершенно негде поговорить.
Маркиз затолкал в корзинку послушного песика, и беспокойная пара покинула террасу отеля «Риальто».
Номер у Лолы был так себе, средней руки, и Маркиз еще раз удостоверился, что дела ее идут не блестяще.
— Посиди здесь, мне нужно переодеться! — заявила Лола. — И Пу И должен принять ванну!
— Пу И обойдется! — сказал Маркиз таким тоном, что Лола не посмела спорить: она знала, когда нужно остановиться.
Через пятнадцать минут — рекордный срок — Лола явилась из ванной. Па ней был надет коротенький полупрозрачный пеньюар черного цвета. Пу И, до этого удобно устроившийся на коленях Маркиза, резво вскочил и метнулся в сторону — он понял, что надвигается гроза.
— Тебе не холодно? — осведомился Маркиз чуть хрипловато.
— Ах, что ты, здесь так жарко, — томно вздохнула Лола и раскинулась в кресле. — Я слушаю тебя, — добавила она, видя, что он непроизвольно отводит глаза.
— Речь идет о краже. Меня навели на заказчика верные люди.
— Драгоценности? — оживилась Лола. — Бриллианты?
— Да нет. Я тут произвел предварительную прикидку и думаю, что речь идет о картине.
— Картине… — недовольно протянула Лола. — Музей, что ли…
— Нет, подозреваю, что частный дом.
Точно знаю, что это в Кельне. Нужно ехать в Германию.
— Как неохота в Германию, — заныла Лола, — Пу И не любит Германию и Австрию тоже, Пу И любит Венецию.
— Опять ты начинаешь. — Леня встал и отвернулся к окну, потому что Лола в кресле выглядела слишком уж вызывающе.
Она изогнулась, пытаясь разглядеть себя сзади. Лицо ее приняло озабоченное выражение.
— Какой ужас! — встревоженно пробормотала она. — Кажется, у меня целлюлит… Ленечка, посмотри, пожалуйста, мне плохо видно…
Она делала вид, что полностью поглощена разглядыванием собственной попки, и не заметила, как блеснули у него глаза.
Одним прыжком он оказался возле кресла, схватил Лолу, ловко уткнул ее голову в подушку кресла и свободной рукой отлупил по тому самому месту, где она пыталась разглядеть несуществующий целлюлит. Все произошло очень быстро и в полной тишине. Лола не успела подготовиться. Рука у Маркиза оказалась тяжелой, чувствовалось, что он не шутит. Лола пыталась визжать, но подушка заглушала звуки. Когда же ей удалось вырваться, она укусила Маркиза за руку и возмущенно заорала:
— Синяки же будут!
— Будут, — согласился Маркиз, морщась и потирая руку.
— И сидеть не смогу!
— А тебе и не нужно сидеть, тебе нужно работать. — Он усмехнулся, разглядев следы своей ладони на ее теле. — Лола, как ни противно тебе это признавать, но во всей Европе сейчас я единственный мужчина, которому ты нужна.
Нужна для серьезного дела, так что не отмахивайся и возьми наконец себя в руки.
Лола угрюмо молчала, но, услышав стон из спальни, стремглав бросилась туда.
— Ты испугал Пу И, — с упреком "сказала она Маркизу, вынимая мокрого песика из-под кровати, — он даже описался.
— Да ну? — удивился Маркиз. — Трусишка, иди сюда, не трону… — Он подхватил собачку и унес.
Пу И все-таки пришлось принять ванну, то есть Маркиз просто прополоскал его под краном, невзирая на протесты. Когда он вернулся с мокрым комочком, завернутым в полотенце, то застал Лолу полностью одетой, подкрашенной, и даже беспорядка в комнате не наблюдалось. Игры кончились, понял Маркиз.
— Самолет вылетает через два часа, — сказал он, — билеты я забронировал заранее.
Лола скрылась за дверцей шкафа. Он заранее забронировал билеты, значит, был полностью в ней уверен! Несмотря на все ее капризы, он ни минуты не сомневался, что она бросит все и помчится за ним, куда бы он не позвал! Какова самоуверенность! Но… Лола помедлила немного. Леня ведь прав, что только ему она нужна. И ей совершенно некого и нечего бросать. Из близких у нее только собачка Пу И. Лола поглядела на свое отражение в зеркале и поняла, что она ужасно соскучилась по Лене.