Алексей Александрович Маслов. Книга судьбы: ежедневные медитации с Конфуцием

 
   X, 3
   Когда правитель призывал его и поручал принимать посланников из других царств, то лицо его преображалось и походка менялась. Когда он приветствовал взмахом руки стоящих слева и справа, то платье его спереди и сзади сидело расправленным. Когда он спешил навстречу гостям, то походил на птицу с распростертыми крыльями. Когда посланники удалялись, он докладывал всегда правителю: «Посланники ушли и назад не оглядывались».
 
   X, 4
   Когда Конфуций входил в дворцовые ворота, то пригибался, словно боялся, что не пройдет. В воротах не задерживался и проходил, не наступая на порог. Когда подходил к престолу правителя, лицо его преображалось, колени подгибались и слов ему будто не хватало. Поднимался в зал, подбирая полы одежды, пригнувшись и затаив дыхание, словно не дышал вовсе. А когда выходил из зала и спускался на одну ступень, то вид его уже становился ровным и спокойным. Спускался вниз быстро, распростерши руки. И когда возвращался на свое место, казал–ся умиротворенным.
 
   X, 5
   Когда Конфуций нес ритуальную нефритовую табличку, то выглядел так, будто кланялся, подавленный ее значимостью. То поднимал ее высоко, словно приветствовал, то опускал вниз, словно делал подношение. Лицо его постоянно менялось в трепете, он двигался мелкими шажками, наступая с пятки и не отрывая ног от пола. При поднесении подарков сохранял сдержанность. В частной же беседе был весел.
 
   X, 15
   Если он посылал кого-либо в другое царство с поручением, то дважды кла–нялся посланнику и лишь потом отпускал его.
 
   X, 18
   Когда правитель жаловал его кушаньем, то он всегда сначала расправлял циновку и после этого отведывал блюдо. Когда правитель жаловал его сырым мясом, то все–гда отваривал его и, прежде чем попробует сам, подносил предкам. Когда правитель жаловал живой скот, то прежде он откармливал его. На трапезе у правителя дожидался, когда правитель принесет жертву предкам, и затем первым начинал есть.
 
   X, 19
   Когда Конфуций занемог, то сам правитель пришел проведать его. Конфуций отвернул голову от востока, накрылся парадной одеждой и поверх перекинул пояс.
   Конфуций настолько ослаб, что не мог обрядиться в ритуальное платье, полагающееся для приема правителя, но ритуал все же исполнил, накрывшись платьем. При приеме правителя следовало смотреть в западную сторону.
 

 
   X, 20
   Когда правитель повелевал прибыть к себе, Конфуций отправлялся пешком, не дожидаясь, пока для него заложат повозку.
 
   XI, 25
   Цзы Лу собирался послать Цзы Гао управляющим в уезд Би. Учитель на это сказал:
   – Это все равно, что погубить чужого сына.
   Цзы Лу ответил:
   – Там есть народ, которым надо управлять. Там есть алтари духов земли и злаков, которым надо приносит жертвы. Так стоило ли читать книги, чтобы научиться всему этому?
   Учитель сказал:
   – Вот поэтому я и презираю бойких на язык.
   Цзы Лу, ученик Конфуция, в то время занимал высокую должность в клане аристократа Цзи и мог назначать управляющих уездами.
 
   XI, 26
   Цзы Лу, Цзэн Си, Жань Ю и Гунси Хуа сидели подле Учителя. И Учитель сказал:
   – Я чуть постарше вас и потому не в счет. Вот вы все сетуете: «никто про нас незнает!» Ну, а если бы кто узнал и взял на службу, что бы вы стали делать?
   Цзы-лу ответил сразу же:
   – Пусть это будет государство лишь в тысячу боевых колесниц. Оно зажато со всех сторон большими государствами, их войска угрожают вторжением, а тут еще неурожай и голод. Я же, взявшись за дело, за три года вселил бы в людей мужество и научил бы их морали и справедливости.
   Учитель улыбнулся.
   – Ну, а ты Цю, с чего бы начал?
   Тот ответил:
   – Пусть это будет небольшое государство – ли в шестьдесят-семьдесят или даже в пятьдесят-шестьдесят. Если возьмусь за управление, то года за три сумею сделать народ богатым. Что же до обрядов и музыки, то здесь уж придется подождать, когда появится благородный муж.
   – Ну, а ты, Чи, с чего бы начал?
   Тот ответил:
   – Не скажу, что я уже сейчас справился бы с таким делом. Поэтому хочется еще поучиться. Я бы желал, облачившись в парадное платье, быть младшим распорядителем при жертвоприношениях в храме предков или при приеме других правителей.
   – А ты что скажешь, Дянь?
   Когда замолкли звуки лютни, на которой он играл, Цзэн Си поднялся и ответил:
   – А я хочу совсем не того, чего эти трое.
   – Так разве это плохо! – сказал Учитель.– Ведь каждый может высказать свое желание.
   И Цзэн Си сказал так:
   – В конце весны, в третьем месяце, когда все ходят в весенних одеждах, взять пять-шесть юношей, из тех, что уж носят шапки для взрослых, и шесть-семь отроков, омыться с ними в водах реки И и, обсохнув на ветру у алтаря дождя, под песни возвратиться домой.
   Учитель, глубоко вздохнув, сказал:
   – Я хотел бы быть вместе с Дянем.
   Трое учеников удалились. А Цзэн Си, оставшись последним, спросил:
   – Что вы скажете об их словах?
   – Каждый высказал лишь свое желание,– сказал Учитель,– только и всего.
   – Почему же вы, Учитель, улыбнулись, когда его говорил Ю?
   – Страной управляют с помощью ритуалов,– сказал Учитель,– в его же словах не было уступчивости. Поэтому я и улыбнулся.
   – А можно ли то, о чем говорил Цю, считать управлением государством?
   – Отчего же страну в шестьдесят-семьдесят ли или даже в пятьдесят-шестьдесят ли не считать государством?
   – А то, о чем говорил Чи,– можно ли это считать управлением государством?
   – Храм предков и приемы при дворе – разве это не дела государства? Если есть там храм предков и союзы с князьями – значит, есть и свой князь. И если уж такой человек, как Чи, будет там лишь младшим распорядителем – то кто же тогда способен быть старшим?!
 
   XV, 38
   Учитель сказал:
   – Когда ты на службе у правителя, думай прежде о своем деле, а потом уже о своем жалованье.
 
   XIV, 22
   Цзы Лу спросил о том, как служить государю. Учитель ответил:
   – Не обманывай и увещевай его.
 
   XIII, 3
   Цзы Лу спросил:
   – Правитель царства Вэй Чу-гун хочет пригласить Вас к участию в управлении его царством. С чего Вы начнете?
   Учитель ответил:
   – Прежде всего стоит упорядочить названия.
 

   Цзы Лу спросил:
   – Неужто Вы столь настойчивы в этой мысли?! Неужели непременно нужно упорядочение?
   Учитель ответил:
   – До чего же ты необразован! А вот благородный муж осторожно относится к тому, чего не понимает. Если названия не соответствуют своей сущности, то и слова противоречат действительному положению вещей. Если слова противоречат истинному положению вещей, то и дела не будут исполняться. А когда дела не исполняются, то Правила и музыка оказываются недейственными. Если Правила и му–зыка недейственны, то наказания не будут справедливы. А когда наказания не справедливы, то народ не знает, как с пользой распорядиться силой своих рук и ног. Поэтому благородный муж, вводя названия, должен произносить их правильно, а то, что произносит, непре–менно осуществлять. В словах благородного мужа не должно быть даже крупицы неточности.
   «Упорядочивание названий» или «исправление имен» (чжэн мин) – одна из основных концепций в проповеди Конфуция. Речь идет о том, что в Поднебесной нарушилось соответствие между сущностью предмета или человека и его обозначением (названием). Поэтому те, кто называются, например, «добропорядочными чиновниками», не могут достойно выполнять свои функции, дети не соблюдают сыновнюю почтительность и т. д. Соответственно, надо вернуться к уложениям древности и сопоставить сущность с его названием.
 
   XVII, 5
   Гуншань Фужао обосновался в округе Би, чтобы выступить против правите–ля. Он призвал Учителя, и тот согласился приехать к нему.
   Цзы Лу был очень недоволен. Он сказал:
   – Если некуда поступать на службу, то не стоит и выезжать. Зачем же не–пременно ехать к Гуншань Фужао?
   Учитель ответил:
   – Этот человек призвал меня к себе. Неужто он обратился бы ко мне без надобности? Если кто-то обратился ко мне за помощью, то я смогу возродить там порядки Восточного Чжоу.
   Гуншань Фужао вначале служил аристо–кратическому клану Цзи, а потом вместе с Ян Хо выступил против хозяина.

Непонятая миссия Учителя

   Он не переносит, когда его воспринимают неправильно, не по статусу посвященного мудреца. Он готов сразу же покинуть царство, если его принимают просто за советчика, которые в большом числе странствовали в ту пору от царства к царству в поисках должности. Как-то Лин-гун из царства Вэй спросил Конфуция о тонкостях управления войсками. Кун-цзы резко отвечает: «Я наслышан о делах, связанных с жертвенной утварью (т. е. с исполнением ритуалов – А. М.), что же касается построения войск, то я это не изучал» (XV, 1). На следующий день Конфуций покидает царство Вэй. Вероятно, он считает, что не о чем говорить с человеком, который принимает его – мудреца и посвященного наставника – за некоего мелкого военного стратега без армии. Вопрос задан не о том и не тому. Посвященный мудрец может поведать о тонкостях общения с миром духов предков, он может восстановить связь с миром прошлых поколений, а у него вопрошают о вполне земных делах управления войсками. Как-то он сам дает ученикам совет: «Не дружи с тем, кто тебе не ровня» (III, 8).
   В свой зрелый период жизни он абсолютно уверен, что является избранным и посвященным. Именно это придает ему уверенности в своей неуязвимости – ведь он находится под защитой могучих сил, именно тех духов, с которыми он постоянно общается. Но своих учеников, как еще «не готовых» предостерегает о такого прямого общения и советует «к духам бликом не приближаться», то есть не вступать в прямые контакты, ограничиваясь лишь церемониалами и достойным поведением. Как-то в своих странствиях в местечке Куан его принимают за другого – обидчика местных жителей некого Янь Хо (кстати, это говорит о том, что Учитель был мало известен при жизни). Почти пять дней они проводят в настоящей осаде, очевидно, что Конфуция в очередной раз хотят убить – при этом, по ошибке. Но он абсолютно уверен, что его, как носителя мистической традиции, смерть не тронет. Конфуций же невозмутим и обращается к ученикам: «После смерти великого правителя династии Чжоу Вэнь-вана я стал тем, кто несет в себе вэнь (т. е. культуру – А. М.). Если бы Небо действительно хотело уничтожить вэнь, то оно не наделило бы ею меня. А коль само Небо не уничтожило ее, стоит ли бояться каких-то куанцев?» (IX, 5).
 

   Примечательно, что здесь вэнь (обычно в осовремененном смысле переводимое как «культура» или «Письмена Неба») выступает синонимом мистической посвященности. В этом и заключалась передача традиции от посвященного к посвященному – в овладении особым комплексом знаний и состояний, который и именовался вэнь. И самое главное – эта «культура-вэнь» представляет собой связь с посвященными мудрецами и правителями прошлого, откуда Конфуций и черпает свою мудрость и силы. Его ученики замечали, что их наставник был «абсолютно лишен самовозвеличивания» (IX, 5), что наверняка соответствовало действительности. Но вместе с этим Конфуций очень отчетливо осознавал свою миссию и свою посвященность. Он уверен, что его «знает лишь Небо», а этого вполне достаточно для посвященного.
 
   «Лунь юй»: совершенствуй себя
   I, 7
   Цзы Ся сказал:
   – Если кто-то в отношениях с женой ценит ее добродетели и не придает большого внимания ее прелестям, то он исчерпывает все свои силы, служа родителям. Он не щадит своей жизни, служа правителю. Он прям в отношениях с друзьями. И пускай скажут о таком, что он не обладает ученостью, я непременно назову его образованным.
   Цзы Ся (Бу Шан) – ученик Конфуция.
 
   IV, 17
   Учитель сказал:
   – Встретив мудрого, стремись сравняться с ним. Встретив немудрого, вглядись в самого себя.
 
   IV, 26
   Цзы Ю сказал:
   – Будешь назойлив в служении государю – навлечешь на себя бесчестье. Будешь назойлив в дружбе – отдалишь от себя друзей.
 
   V, 20
   Цзи Вэньцзы трижды обдумывал каждое дело, прежде чем приступить к его осуществлению.
   Учитель, услышав об этом, сказал:
   – Достаточно и двух раз.
   Цзи Вэньцзы (Цзисунь Шифу, ум. в 685 г. до н.э.) – видный сановник из царства Лу.
 
   VI, 18
   Учитель сказал:
   – Если естество в человеке одолеет культуру – получится дикарь. Если культура одолеет естество – получится книжник. Лишь тот, в ком естество и культура уравновешены, может стать благородным мужем.
 
   VI, 19
   Учитель сказал:
   – Человек от рождения прям, и если, впоследствии став кривым, он все же уцелеет, то лишь благодаря счастливой случайности.
 
   VI, 6
   Учитель сказал:
   – Направляй всю свою волю на постижение Дао, будь добродетелен, опирайся на человеколюбие, упражняйся в [шести] искусствах.
   Шесть искусств – классические «искусства» служивого мужа эпохи Чжоу: ритуалы, музыка, стрельба из лука, управление колес–ницей, письмо и искусство счета.
 
   VIII, 13
   Учитель сказал:
   – Будьте тверды и усердны в постижении Учения, до смерти держитесь истинного Пути-Дао. В государство, где неспокойно, не отправляйтесь. В государстве, что охвачено смутой, не живите. Когда в Поднебесной царит Путь-Дао, проявляйте себя. Когда же Дао нет, уходите от мира. Когда страна следует Дао, то стыдно быть бедным и ничтожным. В государстве, что не следует Дао, стыдно быть богатым и знатным.
 
   XIII, 13
   Учитель сказал:
   – Если человек способен сам исправить себя, то разве будут ему трудны дела управления? Если же не способен сам исправить себя, то как он сможет исправлять других?
 

 
   XIV, 10
   Учитель сказал:
   – Быть бедным и не роптать – трудно, быть богатым и не зазнаваться – легко.
 
   XIV, 26
   Учитель сказал:
   – Если ты не на месте правителя, то и не вмешивайся в его дела правления.
   Цзэн-цзы заметил:
   – Благородного мужа заботят дела, соответствующие его положению.
 
   XV, 15
   Учитель сказал:
   – Если к самому себе будешь более требовательным, чем к другим, то избежишь обид.
 
   XV, 24
   Цзы Гун спросил:
   – Существует ли лишь одна заповедь, которой можно руководствоваться всю жизнь?
   Учитель ответил:
   – Вот эта заповедь: будь снисходительным. Не делай другим того, чего не пожелаешь себе.
 
   XV, 30
   Учитель сказал:
   – Не стоит печалиться тому, что люди не знают тебя. Печалься лишь о том, что еще не проявил свои способности.
 
   XX, 3
   Конфуций сказал:
   – Не познав воли Неба, не станешь благородным мужем.
   Не познав сути Правил, не сможешь прочно стоять на ногах.
   Не понимая сути слов, не сможешь разобраться в человеке.
 
   XIV, 33
   Учитель сказал: