Алексей Алексеевич Волков. Гусар бессмертия

   – Если они не касаются попсы, – напомнил Михайлович.
   Он сам уже не знал, какой бес побудил всерьез отнестись к присланному файлу. Какой-нибудь алкогольный, не иначе. Ибо в момент просмотра, а затем и анализа, был, что называется, изрядно навеселе. Но отступать так быстро репортер не привык и потому принялся добросовестно отстаивать собственную позицию.
   – Я понимаю, материал весьма спорный, особенно в привязке к материалам НКВД. Как и то, что тема сталинизма давно вышла из моды. Меня несколько насторожило другое. Этакая доля мистики, когда сотрудники якобы побывали в деревне, которой попросту не существует в районе. Даже сквозь суховатые строчки рапортов чувствуется некоторая растерянность.
   – Просто переименовали деревню в какую-нибудь Сталинку или Ленинские Холмы… – Редактор узрел, что рюмка подчиненного пуста, и заботливо предложил: – Еще налить, Юрик?
   Вопреки привычкам и склонностям, репортер отмахнулся, встал и, обойдя стол, оказался рядом с редактором так, чтобы иметь доступ к компьютеру.
   – Вот посмотрите подборку карт. Тридцатые годы. Современные. Карта Министерства обороны, не спрашивайте, где достал, все равно не скажу. А вот это – тот же район из космоса. Видите? Ни на одной карте этого нет, меж тем как в реале можно разглядеть дома, сады и прочие огороды. Причем даже не одной деревни, а целого анклава или… Как он там еще называется?
   – Обычный наш бардак. Когда составляли карты, пропустили, а потом просто слепо копировали со старой, даже не удосуживаясь проверить. Конечно, можно сделать небольшой репортаж, показать некоторые особенности страны, в которой мы живем. Но много ли это даст?
   – А история с этим? – Юрий пошевелил мышкой, пропуская перед глазами редактора картинки и колонки с текстом.
   – А это как раз уже действительно невероятно. Скорее всего, просто накладка. Набор случайностей, заставивший насторожиться краеведа. Если он, разумеется, вообще не придумал всю эту историю. Или вообразил. Мало ли всякого рода сумасшедших?
   Тут уж возразить было нечего. Люди не вполне нормальные, имеющие зачастую чересчур буйную фантазию, часто любят поделиться ею с окружающими, порой сами уже не понимая, где правда, а где вымысел. Сообщениями от подобных «корреспондентов» переполнены отделы писем всех редакций, но, на беду пишущей братии, нет такого закона, по которому авторы с мест вместе с материалом высылали бы справку о своей психической полноценности.
   – Григорьевич, все может быть. Но моя интуиция не шепчет – кричит: что-то тут нечисто. – Юрий ударил себя по впалой груди. – Интуиции моей ты веришь?
   – Верю, – искренне признался редактор.
   Он вновь пробежал материалы, теперь более внимательно.
   – Вообще-то поезжай. В крайнем случае, напишешь о пропавших деревнях. Но об этом, – кивок на монитор, – никому ни слова. Связь держи только со мной. Билет на какое число заказать?
   – Уже заказан от вашего имени на послезавтра. Я же не маленький, Лев Григорьевич. Все понимаю.
   Лев Григорьевич некоторое время после ухода репортера внимательно продолжал изучать материалы, а затем решительно набрал номер.
   – Илья Яковлевич? Здравствуйте. Извините за беспокойство. – Лев Григорьевич был редактором, однако у каждой газеты и каждой передачи помимо редакторов существует еще и хозяин. – Тут проклюнулся один любопытный материальчик. Как раз то, о чем мы с вами разговаривали месяц назад. Нет, разговор не телефонный. Хорошо. Минут через сорок буду у вас.
   Просьбы некоторых людей важнее приказов. И уже поэтому приятно, что не успел олигарх изъявить желание, как появился некоторый ответ на вопрос. А уж сколько в том ответе правды – какая разница? Главное – результат налицо.
   Город не произвел на искушенного репортера особого впечатления. И какого-нибудь иного – тоже. Очень уж во многих местах доводилось бывать за свою жизнь, и требовалось нечто из ряда вон выходящее, чтобы вызвать отголосок в душе. Все было давным-давно видено-перевидено, и потому новые места напоминали старые, набившие оскомину.
   Юрий Михайлович совершенно машинально оценил окрестный пейзаж, достаточно типичный для среднерусской полосы, относительную ухоженность городских улиц, следы строительства в центре. Ничего ни мрачного, ни, наоборот, праздничного не было. Не суматошная Москва, но и не совсем сонный мир. Так, нечто среднее, ни то ни се.
   Даже название главной городской гостиницы, уже давно именовавшейся отелем, не претендовало на особую оригинальность. Ни много ни мало – «Россия». Четыре этажа, какой-то ресторан внизу, наверняка пара баров… Все как везде.
   Известный как репортер, Михайлович считал себя поэтом, и сейчас в его голове рождались рифмованные строчки:

 
Мелькают страны, города,
Но как бы далеко от дома
Меня ни бросила судьба,
Хоть что-то все равно знакомо.
Как будто видел я тот дом,
Забор, и сквер, и мостик пьяный,
Окраинный микрорайон,
Уже молчу о ресторанах.
И отдаленные края
Похожи меж собой, как песни.
Куда-то снова еду я —
И словно остаюсь на месте.
 

   И, как везде, репортер был тотчас же узнан. Женщина за конторкой с надписью «Администратор», почему-то дополнительно продублированной еще и на английском языке, словно иностранцы давно и надолго облюбовали заштатный город для одних им известных надобностей, расплылась в улыбке:
   – Юрий Михайлович! Неужели? Это вы?
   – Я – это я, – пожал плечами репортер, протягивая паспорт.
   – Вам какой номер? К сожалению, люкс забронировали из Думы, но есть весьма хорошие одноместные. С душем и всеми удобствами.
   – Два одноместных. – С Юрием был только необходимый в подобных поездках оператор. Большего, по мнению репортера, а главное – Льва Григорьевича, тут не требовалось. Только узнать, если возможно – заснять, и все тайно, чему лишние люди являлись только помехой. А также, главное, – ненужными ушами.
   – Надолго к нам? – За разговором женщина проворно барабанила по клавиатуре, оформляя новых постояльцев.
   – На несколько дней, – улыбнулся Юрий.
   Администраторша была откровенно не в его вкусе. Полноватая крашеная блондинка где-то его лет ничем не походила на молоденьких рыженьких женщин, к которым известный репортер, сам рыжеватый, испытывал определенную тягу. Но, неконфликтный по природе, Юрий старался нравиться всем собеседникам. Тогда и информацию добывать намного легче. Да и зачем понапрасну наживать врагов?
   Оформление не заняло много времени. Спустя пару минут столичные гости уже шествовали к лифту, дабы подняться на отведенный им третий этаж.
   – Так, Сеня, пока можешь приводить себя в порядок. С нужным человечком я связался, раньше вечера встретиться с ним не получится. Торопиться нам пока некуда. Встречаемся через час в баре. Или через полтора. Я, наверно, часок вздремну. Утомился после перелета.
   – Можем и через полтора, – покладисто согласился Сеня, в противоположность шефу, крепкий мужчина, при случае вполне готовый не только снимать материал, но и защитить Юрия, когда последний во хмелю иногда попадал в какую-нибудь историю.
   Но полтора часа для самого Юрия оказалось неожиданно много. После душа сонливость исчезла, уступив место жажде. Утолять же последнюю прямо в номере не хотелось. Для того существовали бары, и репортер без колебаний отправился на поиск материала. Так он называл походы по злачным местам. Если подумать, там тоже частенько можно узнать нечто новое, способное в умелых руках и при хорошей подаче стать основой очередного репортажа.
   Обед давно прошел, время вечернего разгула, наоборот, не наступило, и народа в небольшом довольно уютном зальчике оказалось немного. Две парочки людей в летах, сидящих за одним столом, да компания совсем уж молодых людей в углу – прямо скажем, небогатый выбор возможных собеседников. Причем пожилые явно являлись постояльцами гостиницы и ничего поведать не могли, а с молодежи какой спрос?
   Лицо молодого бармена выразило удивление. Он явно узнал репортера и теперь думал, не то сообщить об этом, не то тактично промолчать, словно знаменитости в заштатном городишке встречаются на каждом шагу и от них нет спасения.
   – Соточку, – коротко распорядился Юрий.
   Что ж, одиночество тоже может быть содержательным. Репортер сел за облюбованный столик, отхлебнул и почувствовал, что жить стало легче. Почти по бессмертной фразе одного из самых знаменитых людей прошлого века.
   За окном открывался обычный городской пейзаж. Дома на противоположной стороне, пустой постамент, на котором когда-то стоял обязательный в любом местечке памятник вождю, уголок сквера, фактически пустого… И все это – под равнодушно-серым сводом небес, решившим сегодня не баловать людей появлением солнышка.
   Зато свое персональное солнышко родилось в душе. Репортер отхлебнул вторично, дабы придать ему большую яркость.
   Нехитрый прием привел к ожидаемому результату. Мир вокруг стал заметно ярче и добрее. Захотелось поделиться повторяющимся после каждого приема открытием с кем-то, кто в состоянии это оценить, но Саня на беду не появлялся, а лезть в карман за мобильником не хотелось.
   Вошедший в бар новый посетитель сразу привлек наметанный глаз репортера. Сравнительно невысокий, но какой-то ладный, подтянутый, и в то же время – свободный в каждом движении. На первый взгляд – чуть постарше Юрия, где-то между неопределенными сорока и пятьюдесятью, морщины на лице, светлые усы, такие же светлые, не желающие седеть волосы, взгляд одновременно и рассеянный, и вроде бы замечающий все…
   Но гораздо больше удивила реакция бармена. Сумевший сдержаться при виде несомненной знаменитости, деятель вилки и рюмки преобразился на глазах. Его лицо изобразило неподдельную радость, а фигура непроизвольно подтянулась, словно речь шла о встрече непосредственного начальства, причем – в немалых чинах.
   Не иначе, какой-нибудь мафиози местного разлива или состоятельный для здешних мест человек, подумал Юрий. Пусть одет мужчина был просто: джинсы, куртка, все явно не от кутюр, – но так он почти у себя дома, может и не шиковать.
   Фоновая музыка в баре сменилась. Теперь вместо попсы играло что-то классическое, инструментальное. Явно в угоду новому посетителю.
   – Как всегда. – Незнакомец уселся за соседний от Юрия стол, извлек трубку и принялся ее неспешно набивать.
   Первоначальная догадка сразу переросла в уверенность. Курение в баре было запрещено, следовательно, надо иметь немалый вес, чтобы не обращать внимания на всевозможные, связанные с европейскими веяниями постановления властей.
   Мужчина скользнул взглядом по Юрию и вновь вернулся к трубке. Подобное невнимание неприятно кольнуло репортера. Он все-таки привык к определенной известности, а мужчина вел себя так, словно в жизни не смотрел телевизор. Иначе он должен был сразу узнать примелькавшееся лицо своего визави с характерной, известной всем и каждому рыжеватой щетиной.
   Но не дикарь же он, в конце концов!
   Меж тем принесли заказ – вопреки ожиданию, всего лишь чашку кофе. Мужчина, смакуя, отхлебнул глоток и кивнул бармену:
   – Спасибо, Максим.
   Юрий допил водку, встал к стойке за новой порцией, но вместо того, чтобы вернуться за прежний столик, шагнул к заинтересовавшему его посетителю:
   – Можно к вам?
   – Почему бы и нет? – Мужчина закончил раскуривать трубку и с видимым наслаждением выпустил клуб ароматного дыма.
   – Не боитесь? – кивнул на трубку репортер.
   – А в этом есть что-то страшное?
   Только сейчас Юрий обратил внимание на едва заметный старый шрам на щеке курильщика. Однако гораздо больше потрясли глаза. Если прежде незнакомец показался Юрию практически ровесником, то, встретившись взглядом, репортер был вынужден прибавить тому десяток лет.
   – Нет. Просто курение в общественных местах…
   – Я не меняю привычек в угоду очередной моде. – Мужчина вновь отхлебнул кофе и неторопливо затянулся.
   Тон его Юрий про себя охарактеризовал как нейтрально-доброжелательный. Вроде и придраться не к чему, и в то же время никакого узнавания и уж тем более – восторга по поводу знакомства с известным человеком.
   – Выпьете? – предложил Юрий.
   Алкоголь расслабляет, заставляет многих раскрыться, а совместное питие делает людей на некоторое время едва ли не братьями.
   – Спасибо, но нет, – отклонил предложение мужчина. – Вот кофе тут изумительный. Лучший в городе. Рекомендую.
   Кофе Юрий Михайлович практически не пил и потому в свою очередь отказался от предложения. Подумал и выложил перед мужчиной визитку.
   Тот прочитал с полнейшим равнодушием, лишь вымолвил дежурное и ни к чему не обязывающее:
   – Очень приятно.
   – Вы не смотрите телевизор? – прямо спросил Юрий.
   – Практически – нет. Что там смотреть? – Мужчина, похоже, хотел перечислить то, что не нравится на голубом экране, но список явно включал без малого все передачи, и потому проще оказалось промолчать.
   Мало ли какие чудики встречаются в жизни! Хотя называть незнакомца чудиком почему-то не тянуло.
   – Простите, вы – местный?
   – Вроде бы.
   – Не знаете Невструева? Журналист из местной газеты.
   – Газет я тоже не читаю. И вообще, крайне редко бываю в городе. Предупреждаю следующий вопрос – по-моему, вы первый представитель данной профессии, с кем я имею честь общаться.
   Понятно. Афишировать себя незнакомец явно не любит. Есть разные категории людей – одни из кожи вон лезут, лишь бы про них где-то что-то сказали, другие предпочитают держаться в тени и тихонько проворачивают свои делишки.
   – Он еще и краевед, – вставил непонятно зачем Юрий.
   – Краевед, говорите? Интересно. – В глазах мужчины промелькнули веселые искорки, а по губам скользнула легкая улыбка, сразу сделавшая его обаятельным.
   – Конечно, – согласился Юрий. Вторая порция подходила к концу, и надо было решать, заказывать третью или остановиться, пока еще не поздно. – Всякие тайны, история края, интересные люди, жившие здесь. Ведь жили такие?
   – Интересные люди жили везде, – не без нравоучительности заметил незнакомец.
   – По части развлечений-то тут как?
   – Наверное, как и везде. Видите, насколько неинтересный собеседник вам достался. На концерты не хожу, давным-давно не танцую. Даже не знаю, что можно посоветовать.
   В бар меж тем вступил весьма колоритный персонаж. Здоровый, изрядно в летах, с крупным лицом и окладистой седой бородой, он живо напомнил Юрию священника или, скажем, старовера.
   Вошедший оглядел зал из-под густых бровей и направился к столику, где Юрий беседовал с незнакомцем.
   – Мир всем, – пробасил новый посетитель.
   В ответ визави Юрия поднялся, сложил руки ладошками и чуть склонился для благословения.
   – Знакомьтесь: журналист из Москвы – батюшка Феофан.
   Приятно быть правым! Священник был одет цивильно, в обычные джинсы и куртку, и Юрию стало приятно от своей прозорливости.
   – Опять табачищем балуешься! Пасхальная Седмица уже прошла. Сегодня – среда, постный день, – неодобрительно покосился на дымящуюся трубку Феофан.
   – Вы мне покажите в Библии то место, где курение объявляется грехом! – возразил так и не представившийся незнакомец.
   Судя по всему, спор этот был старым. Никакого запала не чувствовалось, скорее оба произносили свои реплики по привычке.
   Юрий с удовольствием наблюдал за перепалкой. Люди явно симпатизировали друг другу, и в их обществе было легко, будто в компании хороших приятелей.
   – Выпьете, святой отец? – предложил Юрий.
   Крупный в прожилках нос Феофана хищно шевельнулся в предвкушении. Рука репортера уже стала приподниматься в готовности призвать бармена, однако священник тяжело вздохнул и с видом героя выдохнул:
   – Грех в среду-то. Все бы об удовольствиях думать. Вот на прошлой неделе – дело другое. На Пасху оно дозволяется.
   Разговор был прерван появлением еще одного человека. На этот раз, судя по одеянию, официанта, наверняка из ресторана на первом этаже, раз в баре он был не нужен.
   – Слушаю, Паша. – Незнакомец лишь покосился на Юрия и переключил внимание на застывшего у столика гарсона.
   – Сан Саныч, там какой-то кавказец подходил. Интересовался, кто у нас крыша, – поведал официант.
   – А вы? Надеюсь, послали его к Михайле Семеновичу?
   – Разумеется.
   – И? – Сан Саныч – хвала официанту, незнакомец обрел имя – спрашивал спокойно, словно речь шла о заурядном событии.
   – Он ушел, но обещал вернуться. Сказал, чтобы мы лучше подумали.
   – Хорошо. Я сейчас докурю и спущусь, – торопиться Сан Саныч явно не любил. Да и куда, если рэкетир уже ушел?
   – Донимают выходцы? – понимающе спросил Юрий, когда официант удалился.
   – Нет. Давненько их не было. Как указали от ворот поворот. Я не против уроженцев гор, столько замечательных людей знал, но не люблю, когда кто-то хочет навести у нас свои порядки, – пояснил Сан Саныч.
   Значит, все же местный авторитет. Юрий ничего не имел против людей подобного толка, если они не занимались откровенным беспределом.
   – Кстати, местные тоже пытались создать некую параллельную власть, так что это явление – не более чем следствие определенного времени и всеобщего падения нравов, – справедливости ради заметил Сан Саныч.
   – И что?
   – Так времена меняются, – скупо улыбнулся собеседник Юрия, старательно выколачивая трубку.
   Отец Феофан поднялся вместе с ним. Юрий подумал, не отправиться ли посмотреть на выяснения, но вряд ли при нем решат говорить о делах всерьез: все-таки человек посторонний, к тому же – представитель телевидения. Так стоит ли покидать бар, чтобы не услышать ничего существенного?
   – Последний вопрос, – почти вдогонку бросил репортер.
   – Слушаю. – Сан Саныч остановился, в то время как его спутник уже скрывался за дверью.
   – Кто такой Михаил Семенович?
   – Местный начальник милиции.
   – Вот даже как, – пробормотал оставшийся в одиночестве репортер, машинально допивая водку.
   Впрочем, в одиночестве он оставался недолго. В бар наконец-то заглянул Саня с привычной сумкой на плече.
   – Сейчас идем, – помахал ему рукой Юрий и подозвал бармена. – Сколько с меня?
   Максим протянул ему счет. В принципе, было не слишком дорого. По сравнению с покинутой Москвой – вообще почти бесплатно. Не совсем, но все-таки… Юрий щедро добавил на чай и как бы между прочим поинтересовался:
   – Кто этот Сан Саныч?
   – Человек, – не раздумывая, отозвался бармен.
   – Я вижу, что не эльф или инопланетянин, – съязвил репортер. – Мне интересен его, так сказать, социальный статус.
   Мелькнула еще одна догадка: может, Сан Саныч всего лишь владелец этого отеля? Тогда бы стала понятной и его забота об «отражении» кавказской агрессии, и внимание к его вкусам со стороны персонала.
   – Состоятельный человек, – пожал плечами Максим.
   – Я понимаю, что не бедный. – Юрий не стал уточнять, что понятие богатства варьируется весьма сильно. Как и уточнять предположительный капитал Сан Саныча. – Мне интересно, чем он занимается.
   – Продукты поставляет. Весьма превосходные. – На тугодума Максим особо не походил, следовательно, попросту не желал сообщать всю подноготную о посетителе. Если вообще ее знал.
   Нет, на уровне слухов знать был обязан. А вот делиться подобными знаниями – нет. Так и работы недолго лишиться. Хотелось бы сказать «головы», да уж что-то опасное ни один идиот репортеру не расскажет.
   Ну и черт с ним! Найдутся другие источники информации. Как пока не встреченный краевед, который уж точно должен знать в городе все и всех.
   Выйти из отеля оказалось не так просто, как незадолго перед тем – войти в него. Почти у двери лоб в лоб репортеры столкнулись с несколькими мордоворотами, которые не только оттеснили щупленького Юрия к стене, но и умудрились притиснуть туда же крепкого Сеню. Представители телевидения возмущаться не стали. Прежде надо понять, откуда взялись подобные орлы, а уж потом в зависимости от обстановки или качать права, или молчать в тряпочку. А то еще схлопочешь по шее, и потом выяснится, что обидчик был при исполнении и твои действия показались ему провокацией.
   Все разъяснилось тут же. Вслед за охраной в холл вступил Криворуков собственной персоной, известный депутат, политический деятель и прочая, прочая, прочая, в сопровождении огромной свиты.
   – Кого я вижу! – Депутат сумел углядеть за широченными спинами телохранителей тщедушного Юрия и демократично шагнул к нему. – А я-то думал: кого пошлют освещать мою предвыборную кампанию? Угодил Лев Григорьевич! Самого лучшего выделил!
   Политическим обозревателем Юрий не был, больше специализировался на всевозможных тайнах, секретах да загадках, но несколько раз сидел с Криворуковым в одной студии, а пару раз приходилось брать интервью. Цепкая профессиональная память репортера немедленно подсказала, что кое-кто из депутатов собрался навестить выделенные им регионы и заранее начать марафон, призом в котором являлась думская кормушка вкупе с неприкосновенностью и прочими благами развитой демократии.
   – Здравствуйте, Борис Сергеевич! – с деланной радостью воскликнул Юрий. – Меня тут ваши амбалы совсем к стенке прижали, словно захотели панно сделать – «Юрий Михайлович на задании».
   Ни соглашаться с Криворуковым, ни опровергать его он не стал. Успеется, раз уж шеф вовремя не умел обеспечить депутата положенными по рангу представителями четвертой власти.
   – Как вам не стыдно! – укорил охрану Борис Сергеевич. – Ну что, пройдем ко мне?
   Вот для кого был забронирован единственный в отеле «люкс»! Что ж, хорошо хоть, свита не заняла все этажи.
   – Я думаю, с этим мы успеем, – дипломатично отозвался Юрий. – Я как раз собрался пройтись по городу, посмотреть, разузнать…
   – Понятно. Хотите знать, чем народ дышит до встречи со мной и как он будет отзываться после? – Подобно большинству народных избранников, Криворуков считал, что Вселенная вращается исключительно вокруг него. – Что ж, не могу не одобрить. Но вечерком прошу на пресс-конференцию, а потом – на скромный банкет. Там и обговорим нашу дальнейшую стратегию.
   Словно уже зачислил Юрия в свою команду!
   Уф! Оказавшись на свободе, репортер шумно перевел дух.
   – Влипли, Михайлыч? – Подобно своему шефу, рутинную работу Саня не слишком жаловал. Куда интереснее раскручивать очередную сенсацию, чем снимать многократно снятое и заранее не интересное. Есть специальные политические обозреватели, вот пусть они и занимаются всей этой бесконечной текучкой.
   – Это мы еще посмотрим! – Юрий потянул из кармана мобильник и стал искать номер Льва Григорьевича. – Сейчас я им задам!
 
   – … … ! – Джавад опустил телефон и с чувством произнес парочку русских, далеко не лучших слов.
   – Что случилось? – спросил Шамиль. Он редко видел непосредственного начальника в таком гневе.
   – Звонил Сам. Приказал на время вести себя тихо, – с досадой обронил Джавад. – Шайтан!
   – Как?! – Шамиль в свою очередь разразился русской бранью. – Все уже на месте.
   – Так, чтоб… Говорит, в город сегодня приезжает какой-то депутат, и потому пока ничего не предпринимать. Мол, незачем привлекать к себе внимание. Вдруг стрельба и все такое… Какая стрельба, когда местные наверняка в штаны наложат, стоит на них надавить чуть посильнее!
   – Сколько ждать?
   – Откуда я знаю? Может, два дня, а может, и все пять.
   Более рассудительный Шамиль некоторое время помолчал, а затем произнес примирительно:
   – Не так и много. Как раз получше узнаем город.
   – Что тут узнавать? Все как везде!
   – Не скажи, Джавад. Мало ли что может случиться! Лучше заранее наметить маршруты на все случаи. Заодно прозондируем почву, кто из начальства сколько берет, а кого можно взять на испуг. Раз уж придется застрять здесь надолго.
   Гнев Джавада потихоньку угасал. Спешить в самом деле было некуда. Хотелось бы обтяпать делишки побыстрее, но раз шеф сказал: подождать – то можно и подождать хоть неделю. Заодно устроиться получше.
   Прибывшие поодиночке и крохотными группами бойцы в гостиницах предусмотрительно не селились, снимая первые попавшиеся квартиры и комнаты, однако теперь появилась возможность не спеша подобрать жилье так, чтобы быть не слишком далеко друг от друга. Да и тут Джавад не мог не признать правоту Шамиля: заранее выведать о позиции местной милиции тоже дело нелишнее. Как и прочих органов. Вдруг они на содержании какого-нибудь конкурирующего клана?
   Хотя шеф вроде бы заверял, будто ни в чью сферу влияния город не входит, перестраховаться не помешает. Государство на многое смотрит сквозь пальцы, лишь бы вовремя дали на лапу кое-кому из ответственных чиновников, а ребята крутые до подобного не опускаются. Имеет город тайного властелина – деньгами не отделаешься.
   Чертова дюжина бойцов, считая с Джавадом, должна была справиться с любым местным авторитетом и его людьми, но было бы неплохо вначале узнать, есть ли тут вообще таковые, а если есть, то кто, где и сколько.
 
   – Как выглядел ваш уроженец гор?
   – Лысый, и борода – во! – Виктор Степанович опустил руку пониже пояса, но спохватился и поднял ее намного выше середины груди. Где-то наподобие растительности отца Феофана. – Типичный кавказец.
   Ясно, что птичка попалась залетная. Местные жители независимо от национальности до подобного примитива давно не опускались.