Страница:
Директор московской ассоциации «Холокост» Лилия Бруднэ была идеальным саяном. В Моссаде её уважали и ценили. Она любила и Россию и Израиль и разрывалась между этими двумя странами. Её отца, как говорили, качал на коленях сам Шолом Рабинович, более известный под именем Шолом-Алейхем. Именно его творчество выдвинуло еврейскую светскую литературу на уровень мировой. «Тевье-молочник», «Мальчик Мотл», «Менахен-Мендл», «Неунывающие», «Блуждающие звёзды» – всё это вошло в душу Лилии с юности и осталось там навсегда. Она сострадала всем этим простым людям с их грустным юмором. С другой стороны – Булгаков, «Мастер и Маргарита», Эренбург, «Люди, годы, жизнь», Пастернак, «Доктор Живаго», а потом и Солженицын, «Архипелаг Гулаг» поразили её в самое сердце непрекращающимися мучениями народа, и острая боль от этого постоянно напоминала о себе. Она жила, что называется, «нараспашку» и очень страдала от этого. То, прельщённый состоятельный семьёй, её год грел в постели волосатый грузинский «тарзан», исчезнувший навсегда с последней хрустальной люстрой в руках. То, заинтересованный в московской прописке, к ней в постель пробрался местечковый еврейский «херувим» с миндалевидными глазами. На отцовских связях она устроила его в Литературный институт и три года вытирала ему сопли, пока он не предъявил права на жилплощадь, и Лилия увидела мгновенное превращение «херувима» в полного скота. Получив отказ, он впал в ярость, обматерил её, разрезал всю одежду ножницами и напоследок, поставив ей фингал под глаз, наконец съехал из квартиры. То, будучи безумно влюблённой в красавца майора-пограничника и уже собираясь с ним уезжать на защиту дальневосточных рубежей нашей родины, она вовремя обнаружила у себя гонорею от возлюбленного. В последний раз бросившись в омут страсти, Лилия через полгода с удивлением узнала, что её избранник – многожёнец. Может быть, из-за того, что её мать умерла во время родов и некому было дать женский совет, может быть, из-за того, что её отец был слишком занят своими любовными приключениями, а постоянно сменяющие друг друга мачехи даже не разговаривали с ней, но личная жизнь не сложилась, и Лилия целиком посвятила себя работе. Хотя и здесь было не всё так просто. Её отец, стоявший у истоков образования московской ассоциации «Холокост», посвятил всего себя святому делу. Хлопоча по инстанциям и получая отказы, он говорил, что образование центра памяти еврейских жертв есть его предназначение, и делал всё новые и новые попытки. Наконец, связав «Джойнт» (деньги) с администрацией президента (власть), в 1992 г. ему удалось получить разрушенное двухэтажное здание на одной из набережных Москвы, которое отремонтировали еврейские благотворители. Казалось бы, надо радоваться, но тут его хватил инфаркт. Единственной женщиной, которая непрерывно находилась в больничной палате, была его дочь, и, проникшись под конец жизни отцовскими чувствами, он решил раз и навсегда устроить её жизнь. Завещав «Джойнту» все права на переиздание своих произведений, он стал умолять учредителей вместо него назначить Лилию директором ассоциации.
Здесь необходимо отметить, что организация «Джойнт», являющаяся сегодня одной из самых богатейших благотворительных организаций в мире, вовсе не так проста, как об этом пишут и говорят супермедиа, этот конгломерат прессы, радио, телевидения и Интернета. Фактически до образования государства Израиль и «Моссада» именно «Джойнт» являлся еврейской разведкой. Эта организация была основана в 1914 году и быстро распространила своё влияние по миру. За годы Первой мировой войны «Джойнт» оказал помощь сотням тысяч евреев России и Австро-Венгрии, оставшимся без крова и средств к существованию в результате военных действий. Затем по соглашению с советским государством были созданы медицинские пункты, ремесленные училища, организовывались концерты и спектакли для евреев, строились сельхозпосёлки для евреев крестьян. Во время Второй мировой войны «Джойнт» собирал по всему миру средства для выкупа евреев из концентрационных лагерей. Деньги сдавали все: и католики, и протестанты, и союз ортодоксальных раввинов, и Международный Красный Крест, хотя интересно отметить, что американские христиане дали меньше всех. Тогда же этой организацией заинтересовались американские спецслужбы (сначала УСС[15], затем ЦРУ) из-за наличия у «Джойнта» агентуры в Германии. Так, например, Фриц Лауфер (чешский еврей Франтишек Лауферц) за деньги был внедрён в СД (служба безопасности Германии). Затем он работал на УСС и был источником ценнейшей информации о планах немецкого командования вообще и Гиммлера, в частности. В 1943–1944 гг. еврейское подполье в Варшаве получило 300 000 долларов, сброшенных «Джойнтом» на парашютах. В 1944 году усилиями «Джойнта» эсэсовцы обещали выпустить некоторых евреев из концентрационных лагерей и переправить их в Швейцарию. Так началась одна из самых печальных страниц Холокоста – потрясший весь мир обмен «кровь на золото». В результате длительного и циничного торга у Гиммлера удалось выкупить 2000 человек, а также эвакуировать 81 тысячу евреев из стран, находящихся в оккупации Германии. Капля в море, зато золото потекло в Германию рекой. Его также необходимо отнести к «золоту Холокоста».
После войны деятельность «Джойнта» была направлена на помощь иммиграции в Израиль (особенно из Советского Союза), за что в 1950 году его главе Ицхаку Клостерману было сделано представление о недопустимости подобной деятельности, а в 1951 году «Джойнт» был запрещён на всей территории СССР. Этот крупнейший комитет возник опять в связи с перестройкой в нашей стране и уже не прекращал больше своей разнообразной деятельности. Чтобы окончательно внести ясность, автор сообщает такие цифры: с 1914 года по 2000 год «Джойнт» израсходовал примерно около 2 миллиардов долларов (!) на помощь еврейскому населению во всём мире, а около миллиарда было истрачено на благотворительность в Израиле. Впечатляет. Какой ещё благотворительный фонд так заботится о своём народе? Автор не в курсе.
Однако вернемся к директрисе. Прежде чем принять предложение умирающего писателя, в Москву приехал эмиссар «Джойнта». Через полчаса разговора ему стало всё понятно о том, что из себя представляет Лилия Бруднэ, и на приёме в посольстве Израиля он свёл её с резидентом Моссада. Статус «саяна» как нельзя более кстати подошёл к ней. Это оказалось то, о чём она всегда мечтала: приносить пользу сразу двум её родным государствам – России и Израилю. Её судьба была решена. Если бы не катастрофы в личной жизни, Лилия была бы самым счастливым человеком на земле. Кстати, она носила фамилию матери, что у евреев считается признаком удачи.
Кабинет, где принимал своих сотрудников нынешний глава Моссада генерал Меир Дагон, был абсолютно белым. Вся мебель была прозрачной, сделанной из стекла. Посреди комнаты стоял стеклянный стол, по обе стороны которого стояло всего по одному стеклянному стулу. Потолок и пол были зеркальными. Создавалось впечатление, что в этой прозрачной комнате ты сам прозрачен. Скрыть что-то или сфальшивить в генеральском кабинете было невозможно. Дагон вдохнул новую энергию в старые мехи спецслужбы. На первое место он поставил прямые акции. Увеличилось количество операций по уничтожению.
– Моссад – разведка, а не Министерство иностранных дел, – любил повторять генерал.
Спецподразделение «Кидон» («Штык»), которое занимается устрашением и физическим уничтожением, было увеличено в три раза. Стало уделяться больше внимания театральным эффектам, которые в условиях информационного общества действовали пострашнее самой акции. Так, обладающий чёрным юмором Дагон ввёл в практику публикацию некрологов в газетах за день до ликвидации или присылки домой (в последнее время стали присылать на работу) жертве траурного венка за неделю до акции. Всё это ещё больше демонизировало Моссад.
Когда начальник Управления оперативного планирования и координации, которое руководит всеми акциями шпионажа и имеет филиалы, являющиеся частью посольств Израиля в других странах, доложил о визите некого Александра Марова в московское отделение «Холокоста» и о дневнике, хранящемся у него, Меир Дагон задумался.
Только после смерти «одноглазого быка Иудеи» из оставленных им документов стало известно о пяти монетах, сделанных из «золота Холокоста». Моссад неоднократно предпринимал попытки найти, распилить и вывезти монеты в Израиль. Усилия не увенчались успехом. Затем изменилась мировая политика и дело «О монетах» даже хотели передать дипломатам. Не успели. С одной стороны, ситуация казалась проще простого, с другой – всегда была возможность подставы и крупной провокации. Особенно сейчас, когда Россия так подружилась с Ираном, что помогает ему обрести ядерное оружие. Именно в простоте и видел опасность глава Моссада.
– Проверили? – спросил генерал. – Действительно воевал во Вьетнаме? Где работает сейчас?
– Старший лейтенант ракетных войск. Сбил пять американских самолётов. Награждён. Был тяжело ранен. Ампутирована левая рука. Работает журналистом в издательстве «Протестанты». Разведён.
– Почему всего лишь старлей?
– Любовная история. Когда его девушку в Ханое арестовали, покалечил первых попавшихся под руку вьетнамских военнослужащих. Командование еле замяло скандал.
– Беден?
– Как церковная мышь. Тем не менее с принципами.
Лицо Дагона скривила гримаса.
– Подготовить группу из «Кидона»? – зная активную позицию своего шефа и чуть забегая вперёд, спросил начальник управления.
Однако на этот раз генерал отрицательно показал головой.
– Не будем задействовать Мецаду[16]. Здесь простое проникновение и работа на доверии. Это по твоей части. Необходимо срочно внедрить в окружение Марова двух агентов. Эту директрису Бруднэ использовать втёмную, не раскрывая смысл операции.
– Она же «саян» и по нашим правилам не имеет права участвовать в акции против своей родной страны.
– У неё одна Родина – Израиль, – с жёсткостью произнёс Дагон, – только не поймите меня неправильно… – Его голос смягчился. – У нас нет времени на подвод женщины к Марову, а это, как я понимаю, необходимо. Раз он с принципами. Да и «саян» Лилия вполне подходит. И пусть она по-прежнему получает инструкции и отчитывается перед нашим резидентом в посольстве. Если всё проделать достаточно завуалированно и проявить разумную осторожность, то она и не успеет сообразить, в какой операции участвует, как всё закончится. Немедленно организуйте мне встречу с Карлфингером. Думаю, что без помощи коллег в этом деле не обойтись. Затем по итогам переговоров подготовьте алгоритм действий и ко мне на подпись. Назовём эту операцию «Золото Холокоста». Да, чуть было не забыл. Установите за Маровым круглосуточное наблюдение. Я не люблю неожиданностей. Срок исполнения – десять дней, – закончил генерал. – Поспешите.
Так обстояли дела, когда через две недели Маров открыл дверь кабинета директора московской ассоциации «Холокост».
Глава III
Здесь необходимо отметить, что организация «Джойнт», являющаяся сегодня одной из самых богатейших благотворительных организаций в мире, вовсе не так проста, как об этом пишут и говорят супермедиа, этот конгломерат прессы, радио, телевидения и Интернета. Фактически до образования государства Израиль и «Моссада» именно «Джойнт» являлся еврейской разведкой. Эта организация была основана в 1914 году и быстро распространила своё влияние по миру. За годы Первой мировой войны «Джойнт» оказал помощь сотням тысяч евреев России и Австро-Венгрии, оставшимся без крова и средств к существованию в результате военных действий. Затем по соглашению с советским государством были созданы медицинские пункты, ремесленные училища, организовывались концерты и спектакли для евреев, строились сельхозпосёлки для евреев крестьян. Во время Второй мировой войны «Джойнт» собирал по всему миру средства для выкупа евреев из концентрационных лагерей. Деньги сдавали все: и католики, и протестанты, и союз ортодоксальных раввинов, и Международный Красный Крест, хотя интересно отметить, что американские христиане дали меньше всех. Тогда же этой организацией заинтересовались американские спецслужбы (сначала УСС[15], затем ЦРУ) из-за наличия у «Джойнта» агентуры в Германии. Так, например, Фриц Лауфер (чешский еврей Франтишек Лауферц) за деньги был внедрён в СД (служба безопасности Германии). Затем он работал на УСС и был источником ценнейшей информации о планах немецкого командования вообще и Гиммлера, в частности. В 1943–1944 гг. еврейское подполье в Варшаве получило 300 000 долларов, сброшенных «Джойнтом» на парашютах. В 1944 году усилиями «Джойнта» эсэсовцы обещали выпустить некоторых евреев из концентрационных лагерей и переправить их в Швейцарию. Так началась одна из самых печальных страниц Холокоста – потрясший весь мир обмен «кровь на золото». В результате длительного и циничного торга у Гиммлера удалось выкупить 2000 человек, а также эвакуировать 81 тысячу евреев из стран, находящихся в оккупации Германии. Капля в море, зато золото потекло в Германию рекой. Его также необходимо отнести к «золоту Холокоста».
После войны деятельность «Джойнта» была направлена на помощь иммиграции в Израиль (особенно из Советского Союза), за что в 1950 году его главе Ицхаку Клостерману было сделано представление о недопустимости подобной деятельности, а в 1951 году «Джойнт» был запрещён на всей территории СССР. Этот крупнейший комитет возник опять в связи с перестройкой в нашей стране и уже не прекращал больше своей разнообразной деятельности. Чтобы окончательно внести ясность, автор сообщает такие цифры: с 1914 года по 2000 год «Джойнт» израсходовал примерно около 2 миллиардов долларов (!) на помощь еврейскому населению во всём мире, а около миллиарда было истрачено на благотворительность в Израиле. Впечатляет. Какой ещё благотворительный фонд так заботится о своём народе? Автор не в курсе.
Однако вернемся к директрисе. Прежде чем принять предложение умирающего писателя, в Москву приехал эмиссар «Джойнта». Через полчаса разговора ему стало всё понятно о том, что из себя представляет Лилия Бруднэ, и на приёме в посольстве Израиля он свёл её с резидентом Моссада. Статус «саяна» как нельзя более кстати подошёл к ней. Это оказалось то, о чём она всегда мечтала: приносить пользу сразу двум её родным государствам – России и Израилю. Её судьба была решена. Если бы не катастрофы в личной жизни, Лилия была бы самым счастливым человеком на земле. Кстати, она носила фамилию матери, что у евреев считается признаком удачи.
Кабинет, где принимал своих сотрудников нынешний глава Моссада генерал Меир Дагон, был абсолютно белым. Вся мебель была прозрачной, сделанной из стекла. Посреди комнаты стоял стеклянный стол, по обе стороны которого стояло всего по одному стеклянному стулу. Потолок и пол были зеркальными. Создавалось впечатление, что в этой прозрачной комнате ты сам прозрачен. Скрыть что-то или сфальшивить в генеральском кабинете было невозможно. Дагон вдохнул новую энергию в старые мехи спецслужбы. На первое место он поставил прямые акции. Увеличилось количество операций по уничтожению.
– Моссад – разведка, а не Министерство иностранных дел, – любил повторять генерал.
Спецподразделение «Кидон» («Штык»), которое занимается устрашением и физическим уничтожением, было увеличено в три раза. Стало уделяться больше внимания театральным эффектам, которые в условиях информационного общества действовали пострашнее самой акции. Так, обладающий чёрным юмором Дагон ввёл в практику публикацию некрологов в газетах за день до ликвидации или присылки домой (в последнее время стали присылать на работу) жертве траурного венка за неделю до акции. Всё это ещё больше демонизировало Моссад.
Когда начальник Управления оперативного планирования и координации, которое руководит всеми акциями шпионажа и имеет филиалы, являющиеся частью посольств Израиля в других странах, доложил о визите некого Александра Марова в московское отделение «Холокоста» и о дневнике, хранящемся у него, Меир Дагон задумался.
Только после смерти «одноглазого быка Иудеи» из оставленных им документов стало известно о пяти монетах, сделанных из «золота Холокоста». Моссад неоднократно предпринимал попытки найти, распилить и вывезти монеты в Израиль. Усилия не увенчались успехом. Затем изменилась мировая политика и дело «О монетах» даже хотели передать дипломатам. Не успели. С одной стороны, ситуация казалась проще простого, с другой – всегда была возможность подставы и крупной провокации. Особенно сейчас, когда Россия так подружилась с Ираном, что помогает ему обрести ядерное оружие. Именно в простоте и видел опасность глава Моссада.
– Проверили? – спросил генерал. – Действительно воевал во Вьетнаме? Где работает сейчас?
– Старший лейтенант ракетных войск. Сбил пять американских самолётов. Награждён. Был тяжело ранен. Ампутирована левая рука. Работает журналистом в издательстве «Протестанты». Разведён.
– Почему всего лишь старлей?
– Любовная история. Когда его девушку в Ханое арестовали, покалечил первых попавшихся под руку вьетнамских военнослужащих. Командование еле замяло скандал.
– Беден?
– Как церковная мышь. Тем не менее с принципами.
Лицо Дагона скривила гримаса.
– Подготовить группу из «Кидона»? – зная активную позицию своего шефа и чуть забегая вперёд, спросил начальник управления.
Однако на этот раз генерал отрицательно показал головой.
– Не будем задействовать Мецаду[16]. Здесь простое проникновение и работа на доверии. Это по твоей части. Необходимо срочно внедрить в окружение Марова двух агентов. Эту директрису Бруднэ использовать втёмную, не раскрывая смысл операции.
– Она же «саян» и по нашим правилам не имеет права участвовать в акции против своей родной страны.
– У неё одна Родина – Израиль, – с жёсткостью произнёс Дагон, – только не поймите меня неправильно… – Его голос смягчился. – У нас нет времени на подвод женщины к Марову, а это, как я понимаю, необходимо. Раз он с принципами. Да и «саян» Лилия вполне подходит. И пусть она по-прежнему получает инструкции и отчитывается перед нашим резидентом в посольстве. Если всё проделать достаточно завуалированно и проявить разумную осторожность, то она и не успеет сообразить, в какой операции участвует, как всё закончится. Немедленно организуйте мне встречу с Карлфингером. Думаю, что без помощи коллег в этом деле не обойтись. Затем по итогам переговоров подготовьте алгоритм действий и ко мне на подпись. Назовём эту операцию «Золото Холокоста». Да, чуть было не забыл. Установите за Маровым круглосуточное наблюдение. Я не люблю неожиданностей. Срок исполнения – десять дней, – закончил генерал. – Поспешите.
Так обстояли дела, когда через две недели Маров открыл дверь кабинета директора московской ассоциации «Холокост».
Глава III
В Первой мировой войне участвовали почти все европейские страны, а также США, Япония, Китай и другие. Население воевавших стран составило 500 (пятьсот) миллионов человек только в Европе. Численность действовавших армий достигла 30 (тридцати) миллионов солдат. Эта война по всем параметрам в 10 (десять!) раз превосходила самые крупные из войн прошлого времени. Германский план войны предусматривал борьбу на два фронта. Немцы считали своим главным противником Францию, они хотели сначала покончить с ней, а потом уже обратиться против России. Сначала немецкое вторжение было успешным, однако после поражения на Марне в сентябре 1914 года пошли перемены в Верховном командовании. Верховным главнокомандующим был император Вильгельм II, а начальники Генерального штаба менялись, как перчатки: Шлиффен, Мольтке, Гинденбург, Фалькенгайн, Людендорф.
Необходимо признать, что, пока США и Англия готовились принять участие в войне, всю тяжесть боевых действий вынесли на себе Франция и Россия. После Верденской неудачи в 1916 году Германия начала беспощадную подводную войну. Союзники потеряли пятую часть своего торгового флота и третью часть – военного. Однако оказалось, что кораблестроение в Англии было настолько развито, что тоннаж новых судов почти покрыл тоннаж потопленных. Затем благодаря принятым мерам, а именно – охота и истребление подводных лодок немцев англичанами и американцами, блокада Германией портов была прорвана. Галицийская битва, сражение близ Скагеррака, сражение на Сомме. Наконец, после упорных боёв и вступления в войну США (5 апреля 1917 года) германские войска стали терпеть поражение за поражением и откатываться назад, что превратилось в позорный драп. При такой обстановке Германия не смогла больше сопротивляться и 11 сентября 1918 года немцы приняли тяжёлые условия перемирия. Хотя отдельные стычки продолжались до начала 1919 года. Эта колоссальная бойня стоила мира убитыми, ранеными и пропавшими без вести 22 112 934 человека (!) Это примерно столько, сколько погибли во всех войнах за все предшествующие две тысячи лет (то есть после рождения Христа. Наша эра). Казалось, что земля захлебнулась кровью. Казалось, что люди больше не смогут вынести такие ужасы.
Кто же знал, что через двадцать лет новая, ещё более кровавая бойня снова потрясёт этот мир. Как известно, всё завершилось полным разгромом Германии. На всём пространстве от Рейна до Одера воцарились хаос, голод и безработица. Кого не коснулась безработица, так это картографов. Им пришлось изрядно потрудиться после войны. С европейской карты исчезла Германская империя, правда, наряду с Австро-Венгерской, Российской и Османской. Передо мной находится послевоенная карта Европы по договорам 1919–1921 годов. Пожалуй, только Испания и Португалия остались в своих границах. Всё остальное кардинальным образом перекроено. Вот факты: по Версальскому мирному договору, подписанному 28 июня 1919 года всеми сторонами мирового конфликта, Франция получила Эльзас и Лотарингию; Бельгия – округа Мальмеди, Моренэ и Эйпен; Польша – Познань, Пруссию и часть Померании с выходом в Балтийское море; Чехословакия – Силезию. Данциг (Гданьск) был объявлен независимым, «вольным городом» под управлением Лиги Наций. Шлезвиг отошёл к Дании; Мамель (Клайпеда) – к Литве. Саарский угольный бассейн передан в полную собственность Франции как часть репараций. У Германии в пользу Лиги Наций (читай, США и Англии) отобрали все колонии, что лишило её территории, в 6 раз превышающей площадь самой метрополии. На страну наложили колоссальные репарации (более 20 млрд золотом), запретили вводить всеобщую воинскую повинность, численность добровольной армии определили в 100 тыс. человек. Германии запрещалось иметь военный флот, артиллерию, танки и военную авиацию. Изучив Версальский мирный договор, автор вынужден согласиться с господином Ульяновым (Лениным): «…Версальский договор навязал такие условия, что германский народ оказался на положении колониальной зависимости, нищеты, голода, разорения и бесправия…»
Да и Германия больше не называлась Германией. Вместо неё была образована Веймарская республика. Автор (и не только он) также считает, что унизительный Версальский мир заложил основы реваншизма и нацизма, что привело позже ко всемирным трагедиям – Холокосту и Второй мировой войне. Только после второго разгрома Германия окончательно опомнилась и начала дрейфовать в сторону нейтрального, безобидного государства с высоким жизненным уровнем граждан. Правда, чуть всё не испортил коммунизм, однако это тема другого исследования.
Два друга вернулись в Мюнхен, овеянные славой, в орденах, но без штанов. Сразу же после окончания войны они были интернированы и вместе с другими пленными два года под охраной французских стрелков срывали укрепления по всему левому берегу Рейна. Приехав в родной город, они еле держались на ногах. Уздет стал одним из наиболее известных пилотов-истребителей Имперских военно-воздушных сил. Он воевал под началом национального героя Германии, командира знаменитой авиационной группы «Яста» Манфреда фон Рихтгофена. Это был лучший лётчик-истребитель тех лет, ас из асов. Из-за своих социалистических убеждений он летал на самолётах, фюзеляжи которых были окрашены только в красный цвет. Его прозвали «Красным бароном». Это был рыцарь неба. Он никогда не добивал противника. Если сбитый им лётчик оставался жив, он называл его своим гостем. Кормил, поил и старался попозже передать его в плен. Известен случай с английским лётчиком, который был сбит Рихтгофеном. Он так понравился «Красному барону», что тот организовал его побег, сказав, что заснул. Отсидел на гауптвахте неделю. Им было сбито 80 самолётов противника. Абсолютный рекорд. Погиб в конце войны.
Его лучший друг, лейтенант Эрнст Уздет сбил 62 самолёта противника и стал самым результативным асом Германии из оставшихся в живых. Позже он стал кумиром молодёжи своей страны. После гибели Рихтгофена командиром знаменитой авиационной группы был назначен Герман Геринг, который в конце войны и присвоил Уздету звание «капитан». Он сбил 22 самолёта противника. В отличие от «Красного барона» Геринг уже тогда имел крайне правые, националистические взгляды и замашки политикана. Он и создал позже, в нацистской Германии, культ Рихтгофена (несмотря на его левые убеждения). Небезынтересно, что в авиаполку Яста воевали: Рудольф Гесс (будущий заместитель Гитлера по партии); Генрих Мюллер (бесстрашный пилот, в одиночку бомбил Париж, будущий шеф гестапо); Рейнхард Гейдрих (будущий шеф СД) и некоторые другие «фюреры» помельче. Плюс Геринг и Уздет. Тёплая подобралась компания. Однако приходится признать, что в авиации нацистов Геринг восстановил элитную часть «Эскадрилья Рихтгофена» из-за того, что в руководстве Германии было подавляющее большинство бывших лётчиков. Хотя использование имён народных героев в своих целях характерно для политиканов всех стран как раньше, так и в настоящее время, от США до Северной Кореи включительно.
Рем покрыл себя славой на полях сражений в пехоте. Начав солдатом, благодаря своей отваге он закончил войну капитаном. То, что дома было недостатком, на фронте превратилось в достоинство. Он усовершенствовал своё мастерство драки, и теперь каждый удар грозил стать смертельным. Он научился убивать, и его стало не остановить. При виде французских голубых мундиров кровь бросалась ему в голову. Его так и прозвали – бешеный. Он убивал ударом кулака, каской, штыком, сапёрной лопаткой, стволом пулемёта, прикладом, ногой и головой. Он взял более ста языков и только половину из них довёл до своих окопов. Остальным он просто сворачивал шею руками, когда они начинали голосить на нейтральной полосе.
Его имя наводило ужас на врага. Он был к ним беспощаден. Одного только слуха, что перед ними находится рота капитана Рема, было достаточно, чтобы в оборону выставить полк. Он набрал в свою роту таких же отчаянных головорезов, каким был сам. Они ходили вечно полупьяные, грязные, у каждого было с десяток часов на руках и по перстню на пальцах. Зато в штыковой с ними было не справиться. Для своих подчинённых Рем был царь и бог. Он делился с ними последним и никогда не давал в обиду «тыловой сволочи», так он называл штабных. В июле 1918 года, когда Западный фронт немцев вдавил неприятеля в районе Реймса и до Парижа оставалось всего 60 км, в прорыв бросили роту капитана Рема, которая и взяла пригород. Решив немного передохнуть перед входом в столицу Франции, Рем дал сутки на разграбление городка. Однако ночью французы перешли в наступление во фланг роте. Пьяные, разбухшие от грабежей и насилия, они дрались ещё сутки, однако все были перебиты. Этот контрудар французской армии произвёл поворот в ходе всей кампании. Силы германских войск были окончательно подорваны. Тяжело раненного в грудь Рема вытащил денщик с поля боя. Положив своего командира на тачку, изъятую у какого-то лавочника в городке, он протопал с ним около 100 км и успел сдать в лазарет, который уже спешил эвакуироваться. Так повторилась история его юности, и он опять выжил. Ордена и слава были добыты им своей кровью.
Однако после войны у этих капитанов, кавалеров высшей военной награды Германии – ордена «Пур ле Мерит» («За заслуги перед Отечеством»), не осталось ничего: родители умерли, дома разрушены, в Мюнхене еле теплилась жизнь. И, едва демобилизовавшись, они пошли к Веттингу. Друзья слышали, что Рихард работает на правительство Веймарской республики, являясь его представителем в Баварии. Он жил в центре города, в гостинице, в номере люкс. Едва они подошли к его апартаментам, как дверь распахнулась и из номера вышла прекрасная дама. Ветераны онемели. Такой красоты они ещё не видели. Высокая, белокурая, статная, с большой грудью и широкими бёдрами, в то же время узкая в талии, удивительно пропорционально сложенная, женщина отличалась тонкими чертами лица, гармоничностью фигуры и рельефностью форм. Автор, который видел её портрет, считает, что именно такой немцы представляют Брунгильду[17]. Следом выскочил Рихард и поспешно затолкал друзей в номер. Несколько минут все напряжённо молчали.
– Кто это? – почему-то шёпотом спросил Уздет.
– Жена моего клиента, – тоже шёпотом ответил Веттинг.
– Кто это? – заорал Рем и шутливо схватил его за грудки. – Говори или тебе конец!
– Это Магда Квант, жена миллионера Кванта, я его консультирую по налогам.
– Только не лги, что у вас платонические отношения, – произнёс Уздет.
– Я и не лгу.
Друзья захохотали.
Между тем они представляли собой разительный контраст. Все в шрамах, измождённые, обожжённые газами, с лопнувшей кожей на руках, во френчах без погон, с дырявыми сапогами и слезящимися глазами, ветераны выглядели удручающе. Веттинг же, наоборот, довольный, лоснящийся, сытый, в накрахмаленной, расстёгнутой рубашке, со сброшенными подтяжками, пахнущий чем-то неуловимым, он казался пришельцем из другого мира. Он заказал обед в номер «за счёт республики», подождал, пока его друзья насытятся, после чего налил по стопке коньяку, и они выпили «за дружбу».
– Ну говори, – в изумлении обратился Рем к Веттингу, раскуривая предложенную сигару, – мы внимательно слушаем.
Рихард объяснил, что работает в группе Ялмара Шахта[18] в Министерстве финансов, что они начали перестраивать экономическую базу Веймарской республики. Специально был введён свободный курс марки, потому что именно падение марки должно было открыть германским товарам обширный сбыт за границей. Хотя, несмотря на принятые меры, экономическое положение ухудшается из-за нажима победителей и деятельности нового миллионера Гуго Стиннеса.
– Этот Гуго совсем зарвался, – с возмущением произнёс Веттинг. – Пользуясь инфляцией, скупает за бесценок промышленные, транспортные, банковские, страховые и торговые предприятия. Стремится также захватить источники сырья. Уж не знаю, как, но и «Сименс» за него. Это удар в спину всем немцам. Правительство начало борьбу со Стиннесом. Ведь он получает беспроцентные ссуды в Рейхсбанке, а затем возвращает их уже в обесценившихся марках. И банк это покрывает!
– Коррупция? – спросил Уздет.
– Ещё какая, никого не боятся, – ответил Рихард, – но скоро мы этого «некоронованного короля» прижмём. Американский президент Вильсон прислал нам профессора Дауеса[19], этого финансового гения. Он сейчас разрабатывает план подъёма экономики республики.
– За что он делает это? – вдруг воскликнул до этого молчащий Рем. – Распродаёте Германию по частям, мерзавцы?
– На нас же наложены репарации, мы проигравшая сторона, – возмутился Веттинг, – не забывай этого.
Бурное обсуждение проблем затянулось далеко за полночь. В результате договорились, что Рихард поможет Уздету открыть свою частную самолётостроительную фирму. Деньги даст Квант под поручительство правительства. Это Веттинг обещал устроить. А Рема он предложил свести с генералом фон Эппом. «Он сочувствует ветеранам, организовал для них “Добровольческий корпус”. Мы немного подкармливаем эту организацию».
Необходимо признать, что, пока США и Англия готовились принять участие в войне, всю тяжесть боевых действий вынесли на себе Франция и Россия. После Верденской неудачи в 1916 году Германия начала беспощадную подводную войну. Союзники потеряли пятую часть своего торгового флота и третью часть – военного. Однако оказалось, что кораблестроение в Англии было настолько развито, что тоннаж новых судов почти покрыл тоннаж потопленных. Затем благодаря принятым мерам, а именно – охота и истребление подводных лодок немцев англичанами и американцами, блокада Германией портов была прорвана. Галицийская битва, сражение близ Скагеррака, сражение на Сомме. Наконец, после упорных боёв и вступления в войну США (5 апреля 1917 года) германские войска стали терпеть поражение за поражением и откатываться назад, что превратилось в позорный драп. При такой обстановке Германия не смогла больше сопротивляться и 11 сентября 1918 года немцы приняли тяжёлые условия перемирия. Хотя отдельные стычки продолжались до начала 1919 года. Эта колоссальная бойня стоила мира убитыми, ранеными и пропавшими без вести 22 112 934 человека (!) Это примерно столько, сколько погибли во всех войнах за все предшествующие две тысячи лет (то есть после рождения Христа. Наша эра). Казалось, что земля захлебнулась кровью. Казалось, что люди больше не смогут вынести такие ужасы.
Кто же знал, что через двадцать лет новая, ещё более кровавая бойня снова потрясёт этот мир. Как известно, всё завершилось полным разгромом Германии. На всём пространстве от Рейна до Одера воцарились хаос, голод и безработица. Кого не коснулась безработица, так это картографов. Им пришлось изрядно потрудиться после войны. С европейской карты исчезла Германская империя, правда, наряду с Австро-Венгерской, Российской и Османской. Передо мной находится послевоенная карта Европы по договорам 1919–1921 годов. Пожалуй, только Испания и Португалия остались в своих границах. Всё остальное кардинальным образом перекроено. Вот факты: по Версальскому мирному договору, подписанному 28 июня 1919 года всеми сторонами мирового конфликта, Франция получила Эльзас и Лотарингию; Бельгия – округа Мальмеди, Моренэ и Эйпен; Польша – Познань, Пруссию и часть Померании с выходом в Балтийское море; Чехословакия – Силезию. Данциг (Гданьск) был объявлен независимым, «вольным городом» под управлением Лиги Наций. Шлезвиг отошёл к Дании; Мамель (Клайпеда) – к Литве. Саарский угольный бассейн передан в полную собственность Франции как часть репараций. У Германии в пользу Лиги Наций (читай, США и Англии) отобрали все колонии, что лишило её территории, в 6 раз превышающей площадь самой метрополии. На страну наложили колоссальные репарации (более 20 млрд золотом), запретили вводить всеобщую воинскую повинность, численность добровольной армии определили в 100 тыс. человек. Германии запрещалось иметь военный флот, артиллерию, танки и военную авиацию. Изучив Версальский мирный договор, автор вынужден согласиться с господином Ульяновым (Лениным): «…Версальский договор навязал такие условия, что германский народ оказался на положении колониальной зависимости, нищеты, голода, разорения и бесправия…»
Да и Германия больше не называлась Германией. Вместо неё была образована Веймарская республика. Автор (и не только он) также считает, что унизительный Версальский мир заложил основы реваншизма и нацизма, что привело позже ко всемирным трагедиям – Холокосту и Второй мировой войне. Только после второго разгрома Германия окончательно опомнилась и начала дрейфовать в сторону нейтрального, безобидного государства с высоким жизненным уровнем граждан. Правда, чуть всё не испортил коммунизм, однако это тема другого исследования.
Два друга вернулись в Мюнхен, овеянные славой, в орденах, но без штанов. Сразу же после окончания войны они были интернированы и вместе с другими пленными два года под охраной французских стрелков срывали укрепления по всему левому берегу Рейна. Приехав в родной город, они еле держались на ногах. Уздет стал одним из наиболее известных пилотов-истребителей Имперских военно-воздушных сил. Он воевал под началом национального героя Германии, командира знаменитой авиационной группы «Яста» Манфреда фон Рихтгофена. Это был лучший лётчик-истребитель тех лет, ас из асов. Из-за своих социалистических убеждений он летал на самолётах, фюзеляжи которых были окрашены только в красный цвет. Его прозвали «Красным бароном». Это был рыцарь неба. Он никогда не добивал противника. Если сбитый им лётчик оставался жив, он называл его своим гостем. Кормил, поил и старался попозже передать его в плен. Известен случай с английским лётчиком, который был сбит Рихтгофеном. Он так понравился «Красному барону», что тот организовал его побег, сказав, что заснул. Отсидел на гауптвахте неделю. Им было сбито 80 самолётов противника. Абсолютный рекорд. Погиб в конце войны.
Его лучший друг, лейтенант Эрнст Уздет сбил 62 самолёта противника и стал самым результативным асом Германии из оставшихся в живых. Позже он стал кумиром молодёжи своей страны. После гибели Рихтгофена командиром знаменитой авиационной группы был назначен Герман Геринг, который в конце войны и присвоил Уздету звание «капитан». Он сбил 22 самолёта противника. В отличие от «Красного барона» Геринг уже тогда имел крайне правые, националистические взгляды и замашки политикана. Он и создал позже, в нацистской Германии, культ Рихтгофена (несмотря на его левые убеждения). Небезынтересно, что в авиаполку Яста воевали: Рудольф Гесс (будущий заместитель Гитлера по партии); Генрих Мюллер (бесстрашный пилот, в одиночку бомбил Париж, будущий шеф гестапо); Рейнхард Гейдрих (будущий шеф СД) и некоторые другие «фюреры» помельче. Плюс Геринг и Уздет. Тёплая подобралась компания. Однако приходится признать, что в авиации нацистов Геринг восстановил элитную часть «Эскадрилья Рихтгофена» из-за того, что в руководстве Германии было подавляющее большинство бывших лётчиков. Хотя использование имён народных героев в своих целях характерно для политиканов всех стран как раньше, так и в настоящее время, от США до Северной Кореи включительно.
Рем покрыл себя славой на полях сражений в пехоте. Начав солдатом, благодаря своей отваге он закончил войну капитаном. То, что дома было недостатком, на фронте превратилось в достоинство. Он усовершенствовал своё мастерство драки, и теперь каждый удар грозил стать смертельным. Он научился убивать, и его стало не остановить. При виде французских голубых мундиров кровь бросалась ему в голову. Его так и прозвали – бешеный. Он убивал ударом кулака, каской, штыком, сапёрной лопаткой, стволом пулемёта, прикладом, ногой и головой. Он взял более ста языков и только половину из них довёл до своих окопов. Остальным он просто сворачивал шею руками, когда они начинали голосить на нейтральной полосе.
Его имя наводило ужас на врага. Он был к ним беспощаден. Одного только слуха, что перед ними находится рота капитана Рема, было достаточно, чтобы в оборону выставить полк. Он набрал в свою роту таких же отчаянных головорезов, каким был сам. Они ходили вечно полупьяные, грязные, у каждого было с десяток часов на руках и по перстню на пальцах. Зато в штыковой с ними было не справиться. Для своих подчинённых Рем был царь и бог. Он делился с ними последним и никогда не давал в обиду «тыловой сволочи», так он называл штабных. В июле 1918 года, когда Западный фронт немцев вдавил неприятеля в районе Реймса и до Парижа оставалось всего 60 км, в прорыв бросили роту капитана Рема, которая и взяла пригород. Решив немного передохнуть перед входом в столицу Франции, Рем дал сутки на разграбление городка. Однако ночью французы перешли в наступление во фланг роте. Пьяные, разбухшие от грабежей и насилия, они дрались ещё сутки, однако все были перебиты. Этот контрудар французской армии произвёл поворот в ходе всей кампании. Силы германских войск были окончательно подорваны. Тяжело раненного в грудь Рема вытащил денщик с поля боя. Положив своего командира на тачку, изъятую у какого-то лавочника в городке, он протопал с ним около 100 км и успел сдать в лазарет, который уже спешил эвакуироваться. Так повторилась история его юности, и он опять выжил. Ордена и слава были добыты им своей кровью.
Однако после войны у этих капитанов, кавалеров высшей военной награды Германии – ордена «Пур ле Мерит» («За заслуги перед Отечеством»), не осталось ничего: родители умерли, дома разрушены, в Мюнхене еле теплилась жизнь. И, едва демобилизовавшись, они пошли к Веттингу. Друзья слышали, что Рихард работает на правительство Веймарской республики, являясь его представителем в Баварии. Он жил в центре города, в гостинице, в номере люкс. Едва они подошли к его апартаментам, как дверь распахнулась и из номера вышла прекрасная дама. Ветераны онемели. Такой красоты они ещё не видели. Высокая, белокурая, статная, с большой грудью и широкими бёдрами, в то же время узкая в талии, удивительно пропорционально сложенная, женщина отличалась тонкими чертами лица, гармоничностью фигуры и рельефностью форм. Автор, который видел её портрет, считает, что именно такой немцы представляют Брунгильду[17]. Следом выскочил Рихард и поспешно затолкал друзей в номер. Несколько минут все напряжённо молчали.
– Кто это? – почему-то шёпотом спросил Уздет.
– Жена моего клиента, – тоже шёпотом ответил Веттинг.
– Кто это? – заорал Рем и шутливо схватил его за грудки. – Говори или тебе конец!
– Это Магда Квант, жена миллионера Кванта, я его консультирую по налогам.
– Только не лги, что у вас платонические отношения, – произнёс Уздет.
– Я и не лгу.
Друзья захохотали.
Между тем они представляли собой разительный контраст. Все в шрамах, измождённые, обожжённые газами, с лопнувшей кожей на руках, во френчах без погон, с дырявыми сапогами и слезящимися глазами, ветераны выглядели удручающе. Веттинг же, наоборот, довольный, лоснящийся, сытый, в накрахмаленной, расстёгнутой рубашке, со сброшенными подтяжками, пахнущий чем-то неуловимым, он казался пришельцем из другого мира. Он заказал обед в номер «за счёт республики», подождал, пока его друзья насытятся, после чего налил по стопке коньяку, и они выпили «за дружбу».
– Ну говори, – в изумлении обратился Рем к Веттингу, раскуривая предложенную сигару, – мы внимательно слушаем.
Рихард объяснил, что работает в группе Ялмара Шахта[18] в Министерстве финансов, что они начали перестраивать экономическую базу Веймарской республики. Специально был введён свободный курс марки, потому что именно падение марки должно было открыть германским товарам обширный сбыт за границей. Хотя, несмотря на принятые меры, экономическое положение ухудшается из-за нажима победителей и деятельности нового миллионера Гуго Стиннеса.
– Этот Гуго совсем зарвался, – с возмущением произнёс Веттинг. – Пользуясь инфляцией, скупает за бесценок промышленные, транспортные, банковские, страховые и торговые предприятия. Стремится также захватить источники сырья. Уж не знаю, как, но и «Сименс» за него. Это удар в спину всем немцам. Правительство начало борьбу со Стиннесом. Ведь он получает беспроцентные ссуды в Рейхсбанке, а затем возвращает их уже в обесценившихся марках. И банк это покрывает!
– Коррупция? – спросил Уздет.
– Ещё какая, никого не боятся, – ответил Рихард, – но скоро мы этого «некоронованного короля» прижмём. Американский президент Вильсон прислал нам профессора Дауеса[19], этого финансового гения. Он сейчас разрабатывает план подъёма экономики республики.
– За что он делает это? – вдруг воскликнул до этого молчащий Рем. – Распродаёте Германию по частям, мерзавцы?
– На нас же наложены репарации, мы проигравшая сторона, – возмутился Веттинг, – не забывай этого.
Бурное обсуждение проблем затянулось далеко за полночь. В результате договорились, что Рихард поможет Уздету открыть свою частную самолётостроительную фирму. Деньги даст Квант под поручительство правительства. Это Веттинг обещал устроить. А Рема он предложил свести с генералом фон Эппом. «Он сочувствует ветеранам, организовал для них “Добровольческий корпус”. Мы немного подкармливаем эту организацию».