Страница:
Преодолеть раскол так и не удалось. В дальнейшем по 31 числам в Москве проводились одновременно две акции. Одна, санкционированная, организовывалась правозащитниками и частью либеральных лидеров, другая, несанкционированная и более радикальная, – «Другой Россией», участниками Левого фронта, и некоторыми активистами либерального движения «Солидарность». Акции «Стратегии-31» проходят во многих городах России до сих пор, хотя после раскола достичь прежней массовости и резонанса организаторам кампании уже не удавалось.
Как мы видим, причиной раскола «Стратегии-31» стал вопрос о взаимоотношениях с властью. Радикалы настаивали на полном выполнении требований протестующих. Умеренная часть стремилась к компромиссу с властью и демонстрировала готовность идти на уступки. Как мы увидим в дальнейшем, эта ситуация окажется модельной для развития движения[12]. Именно вокруг этого вопроса будут возникать конфликты в гражданских движениях и в год массового подъема в 2011–2012 гг.
Почему разные активистские сообщества с такой настойчивостью стремились выстроить свою тактику вокруг повторяющихся акций с единым названием, формой, местом? Возможно, они интуитивно или отчасти рационально старались заложить основы политической традиции, которая бы питала их в дальнейшем. Чувствуя исторический разрыв с предыдущей эпохой в истории гражданских движений, активистские сообщества пытались преодолеть свой комплекс «безотцовщины», создавая традиции из своих часто случайных успехов, превращая разовые акции в циклически повторявшееся «священнодействие».
Социальные активисты и региональные коалиции, не отличавшиеся слишком большой устойчивостью, иногда проводили разовые мобилизации, приуроченные к той или иной социальной проблеме или, например, региональным выборам. Наиболее масштабными были протестные выступления в Ижевске (2005–2012), Барнауле (2008) Калининграде (2008–2010) и Владивостоке (2008–2010). Остановимся на них чуть подробнее.
После попытки региональных властей Алтайского края в 2008 г. отменить транспортные льготы в краевом центре Барнауле начались серьезные волнения. В конце октября 2008 г. несколько тысяч льготников на три дня фактически парализовали движение в центральной части города и взяли в осаду дом краевого правительства. Администрация вынуждена была сесть за стол переговоров с протестующими и дать обещание отменить непопулярное решение о замене социального проездного небольшой денежной компенсацией. Ни одна из «больших» политических партий не поддержала этих выступлений. Из политических активистов в нем активно участвовали лишь члены Левого фронта и близкие к ним участники Комсомола КПРФ (без поддержки со стороны партии).
В Ижевске с 2005 г. продолжались протесты льготников и пенсионеров. В республике Удмуртия, в отличие от большинства других регионов, власти практически не пошли на уступки протестующим в отношении отмены или коррекции проведенной в 2005 г. монетизации льгот. В результате конфликт приобрел затяжной и ожесточенный характер. В столице республики возник Общественный Совет пенсионеров г. Ижевска, вокруг которого сложилась широкая социальная коалиция. Ее лидеры стали одновременно руководителями республиканского отделения партии «Патриоты России». Поэтому движение протеста в Ижевске сочетало технологии уличного протеста (на митинги, организованные ими, приходили до 2–3 тысяч человек) и участие в выборах на муниципальном и региональном уровнях. Один из лидеров Общественного совета пенсионеров Ижевска – Андрей Коновал – стал депутатом городской Думы республиканской столицы.
Летом 2010 г. социальный конфликт вокруг вырубки леса в подмосковных Химках вылился в открытое противостояние. Власти дали разрешение на строительство новой автомобильной дороги, в соответствии с которым предполагалось вырубить часть леса в черте г. Химки. Это решение не пользовалось популярностью у местных жителей, которые создали движение в защиту леса. В этой кампании приняли участие сотни активистов из Москвы и других городов. Но вырубка все-таки началась. Она сопровождалась постоянными столкновениями активистов с полицией и неизвестными людьми в масках, нанятыми для охраны территории вырубки. 28 июля 2010 г. от 100 до 200 активистов, близких к анархистскому движению и антифашистам, подвергли разгрому здание Химкинской городской администрации. Этот случай привлек к событиям в Химках огромное общественное внимание и заставил власти на некоторое время заморозить строительство трассы.
По факту произошедшего было возбуждено уголовное дело по статье «хулиганство». По нему были арестованы анархисты Алексей Гаскаров и Максим Солопов. Их товарищи организовали довольно яркую кампанию в их защиту. После нескольких месяцев, проведенных в СИЗО, Гаскаров был оправдан, а Солопов приговорен к двум годам лишения свободы условно. Еще нескольким активистам пришлось бежать из России под угрозой уголовного преследования. История в Химках показала, что противостояние власти и гражданского общества накаляется.
Но самыми резонансными социальными выступлениями в российских регионах накануне общественного подъема 2011–2012 гг. стали волнения во Владивостоке и в Калининграде. В обоих случаях катализатором недовольства стало решение правительства ввести заградительные пошлины для ввоза в Россию подержанных иномарок. Дело в том, что значительная часть населения этих регионов была занята в сфере импорта и перепродажи подержанных машин.
В столице Приморья ядром организации кампании протеста стало движение ТИГР («Товарищество инициативных граждан России»). Собственно, его появление стало результатом самоорганизации ядра протестного движения в регионе. В ТИГР входили, главным образом, автомобилисты и люди, занятые в сфере перепродажи импортных иномарок, а также активисты с опытом участия в гражданских инициативах. Социальщиков поддержали политические активисты во главе с местным отделением КПРФ. Участники и лидеры движения сочетали несанкционированные акции прямого действия (перекрытие транспортных развязок, шествия) с массовыми митингами, согласованными с властями города. В организованных ТИГРом совместно с КПРФ и другими политическими организациями акциях принимали участие несколько тысяч человек.
За год своего существования ТИГР политизировался настолько, что его лидеры стали принимать участие в таких отчетливо политизированных кампаниях как «Стратегия-31». Но эта политизация шла параллельно с некоторым спадом массовости движения.
В Калининграде ядро актива, организовавшего в 2009–2010 гг. серию массовых митингов (в результате которых губернатор области Георгий Боос не был переназначен на следующий срок), стало формироваться задолго до начала этих протестов.
В середине 1990-х в городе возникла дееспособная профсоюзная организация докеров торгового порта. Возглавил ее Михаил Чесалин. За полтора десятка лет профсоюзные активисты прошли через долгую череду успехов и поражений. К середине 2000-х вокруг докеров сложилась социальная коалиция, в которую вошли группы, боровшиеся против закрытия в области больниц, жилищные активисты и представители других движений. Эта коалиция стала региональной структурой Союза координационных Советов. В 2006 г. Михаил Чесалин сумел выиграть выборы и стать депутатом регионального Законодательного собрания (от партии «Патриоты России»).
Другой центр общественного движения в регионе сформировался вокруг Константина Дорошока. Его биография крайне любопытна для исследования превращения фрейма обывательского в активистский. Дорошок вплоть до 2006 г. мало интересовался политикой и тем более – общественным движением. Он занимался – как и тысячи его земляков – перегоном подержанных иномарок. Но в 2006 г. таможенные органы предъявили ему (как и сотням других калининградцев) дополнительные счета по растаможиванию ввезенных в Россию автомобилей. Дорошоку задним числом насчитали 31 миллион рублей недоимки по налогам (в результате судебных тяжб сумма уменьшилась до 18,5 миллионов рублей). Это заставило будущего лидера заняться общественной активностью.
Вот его собственный рассказ о своем активистском становлении: «розовые очки» слетели, разбившись вдребезги о жесткие реалии жизни, в которую нас бросила партия власти – коррупция, лоббизм и беззаконие, отсутствие прав и свобод гражданина, многое другое, что ассоциируется теперь с партией «Единая Россия», которую в регионе представляет свора продажных, жадных, безвольных и бездарных чиновников и депутатов. И тогда «мы вместе со знакомыми, неравнодушными и порядочными людьми решили создать общественную организацию „Справедливость“[13]. В итоге, Дорошок фактически стал организатором и лидером движения автомобилистов, которое объединяло людей, пострадавших как от таможенных органов, так и от налоговых нововведений правительства. Наряду с этим Дорошок вступил в либеральную „Солидарность“.»
В Калининградской области также действовали активисты политических организаций: «Левого фронта», «Солидарности», «Другой России», анархисты и т. д. Размах гражданских движений превосходил среднероссийские мерки. В этих условиях и на фоне экономических потрясений разразился кризис 2009–2010 гг.
Так же как и во Владивостоке, в Калининграде протестные настроения резко возросли после объявления о введении заградительных таможенных барьеров на подержанные иномарки. В связанной с этим сфере были заняты тысячи жителей. Драматизм ситуации придавал начавшийся в регионе, по словам многих экспертов, раскол элиты: назначенный из Москвы губернатор-варяг Георгий Боос вызывал недовольство не только у простых жителей российского анклава, но и у глав муниципалитетов, а также у некоторых представителей регионального бизнеса[14].
Совпадение всех этих факторов – наличие сильных активистских движений, непопулярные решения власти и раскол элит – привели к тому, что уличные протесты в самом западном городе России превзошли все ожидания. Если в конце октября 2009 года, накануне рокового голосования областных депутатов за новые пошлины, на улицы вышли около 500 недовольных, то в декабре, после принятия непопулярного закона, их было уже около 5000 человек, а в январе 2010 – более 10000 человек. Причем требования митингующих быстро политизировались, а их действия приобрели радикальный характер.
Например, 12 декабря 2009 г. тысячи митингующих на 40 минут перекрыли центральную магистраль города. Они требовали не только отмены новых тарифов и технических регламентов, но и отставки губернатора и депутатов от «Единой России», возвращения губернаторских выборов, а в январе громко зазвучали антиправительственные лозунги и требование отставки Владимира Путина. Январский митинг 2010 г. в Калининграде стал одним из крупнейших протестных мероприятий в России за десять лет.
С этим митингом связана очень характерная для гражданского движения 2005–2010 гг. история. Дело в том, что на калининградском митинге выступили известные либеральные оппозиционеры Борис Немцов и Илья Яшин, приглашенные некоторыми представителями оргкомитета. После этого в либерально-оппозиционных СМИ стала тиражироваться версия, согласно которой все мероприятие с самого начало было организовано либералами из «Солидарности». Это глубоко возмутило большинство реальных организаторов митинга, движущей силой которого были социальные движения, а идеологической платформой – широкая коалиция самых разных идеологических групп от радикально левых до национал-патриотических. Возмущение было так велико, что Константин Дорошок заявил о том, что выходит из «Солидарности», членом которой являлся несколько лет.
В дальнейшем движение раскололось. Одна часть его лидеров (во главе с Дорошоком) согласилась отменить следующее протестное мероприятие, намеченное на 20 марта, в обмен на ряд частных уступок со стороны власти, а также на согласие включить лидеров оппозиции в созданные областной администрацией рабочие группы. Более радикальная часть лидеров и активистов во главе с Михаилом Чесалиным была настроена на продолжение борьбы вплоть до отставки Г. Бооса, которого они считали виновником ухудшения ситуации в регионе.
Испытав шок после неожиданного «взрыва» в Калининграде, власть попыталась исправить ошибки. Непопулярный губернатор Боос через полгода был заменен на нового. Вызывавшие недовольство решения смягчены или даже отменены. Несистемная оппозиция оказалась расколотой. Если Чесалин продолжил заниматься строительством сетей социальных активистов, то Дорошок предпочел уйти в высокую политику (впрочем, не совсем успешно: его эксперимент с вступлением в «Правое дело» Михаила Прохорова оказался неудачным в силу не зависящих от него обстоятельств).
Калининградская история воспринималась тогда многими как модель дальнейшего развития событий. Эксперты и журналисты писали, что в стране назревает социальный протест, который в условиях складывающегося авторитарного режима неизбежно перерастет в политический кризис. Однако история пошла не совсем тем путем, который предрекали ей эксперты.
Предпосылки подъема: рокировка, крушение надежд на либерализацию сверху, кризис…
Как мы видим, причиной раскола «Стратегии-31» стал вопрос о взаимоотношениях с властью. Радикалы настаивали на полном выполнении требований протестующих. Умеренная часть стремилась к компромиссу с властью и демонстрировала готовность идти на уступки. Как мы увидим в дальнейшем, эта ситуация окажется модельной для развития движения[12]. Именно вокруг этого вопроса будут возникать конфликты в гражданских движениях и в год массового подъема в 2011–2012 гг.
Почему разные активистские сообщества с такой настойчивостью стремились выстроить свою тактику вокруг повторяющихся акций с единым названием, формой, местом? Возможно, они интуитивно или отчасти рационально старались заложить основы политической традиции, которая бы питала их в дальнейшем. Чувствуя исторический разрыв с предыдущей эпохой в истории гражданских движений, активистские сообщества пытались преодолеть свой комплекс «безотцовщины», создавая традиции из своих часто случайных успехов, превращая разовые акции в циклически повторявшееся «священнодействие».
Социальные активисты и региональные коалиции, не отличавшиеся слишком большой устойчивостью, иногда проводили разовые мобилизации, приуроченные к той или иной социальной проблеме или, например, региональным выборам. Наиболее масштабными были протестные выступления в Ижевске (2005–2012), Барнауле (2008) Калининграде (2008–2010) и Владивостоке (2008–2010). Остановимся на них чуть подробнее.
После попытки региональных властей Алтайского края в 2008 г. отменить транспортные льготы в краевом центре Барнауле начались серьезные волнения. В конце октября 2008 г. несколько тысяч льготников на три дня фактически парализовали движение в центральной части города и взяли в осаду дом краевого правительства. Администрация вынуждена была сесть за стол переговоров с протестующими и дать обещание отменить непопулярное решение о замене социального проездного небольшой денежной компенсацией. Ни одна из «больших» политических партий не поддержала этих выступлений. Из политических активистов в нем активно участвовали лишь члены Левого фронта и близкие к ним участники Комсомола КПРФ (без поддержки со стороны партии).
В Ижевске с 2005 г. продолжались протесты льготников и пенсионеров. В республике Удмуртия, в отличие от большинства других регионов, власти практически не пошли на уступки протестующим в отношении отмены или коррекции проведенной в 2005 г. монетизации льгот. В результате конфликт приобрел затяжной и ожесточенный характер. В столице республики возник Общественный Совет пенсионеров г. Ижевска, вокруг которого сложилась широкая социальная коалиция. Ее лидеры стали одновременно руководителями республиканского отделения партии «Патриоты России». Поэтому движение протеста в Ижевске сочетало технологии уличного протеста (на митинги, организованные ими, приходили до 2–3 тысяч человек) и участие в выборах на муниципальном и региональном уровнях. Один из лидеров Общественного совета пенсионеров Ижевска – Андрей Коновал – стал депутатом городской Думы республиканской столицы.
Летом 2010 г. социальный конфликт вокруг вырубки леса в подмосковных Химках вылился в открытое противостояние. Власти дали разрешение на строительство новой автомобильной дороги, в соответствии с которым предполагалось вырубить часть леса в черте г. Химки. Это решение не пользовалось популярностью у местных жителей, которые создали движение в защиту леса. В этой кампании приняли участие сотни активистов из Москвы и других городов. Но вырубка все-таки началась. Она сопровождалась постоянными столкновениями активистов с полицией и неизвестными людьми в масках, нанятыми для охраны территории вырубки. 28 июля 2010 г. от 100 до 200 активистов, близких к анархистскому движению и антифашистам, подвергли разгрому здание Химкинской городской администрации. Этот случай привлек к событиям в Химках огромное общественное внимание и заставил власти на некоторое время заморозить строительство трассы.
По факту произошедшего было возбуждено уголовное дело по статье «хулиганство». По нему были арестованы анархисты Алексей Гаскаров и Максим Солопов. Их товарищи организовали довольно яркую кампанию в их защиту. После нескольких месяцев, проведенных в СИЗО, Гаскаров был оправдан, а Солопов приговорен к двум годам лишения свободы условно. Еще нескольким активистам пришлось бежать из России под угрозой уголовного преследования. История в Химках показала, что противостояние власти и гражданского общества накаляется.
Но самыми резонансными социальными выступлениями в российских регионах накануне общественного подъема 2011–2012 гг. стали волнения во Владивостоке и в Калининграде. В обоих случаях катализатором недовольства стало решение правительства ввести заградительные пошлины для ввоза в Россию подержанных иномарок. Дело в том, что значительная часть населения этих регионов была занята в сфере импорта и перепродажи подержанных машин.
В столице Приморья ядром организации кампании протеста стало движение ТИГР («Товарищество инициативных граждан России»). Собственно, его появление стало результатом самоорганизации ядра протестного движения в регионе. В ТИГР входили, главным образом, автомобилисты и люди, занятые в сфере перепродажи импортных иномарок, а также активисты с опытом участия в гражданских инициативах. Социальщиков поддержали политические активисты во главе с местным отделением КПРФ. Участники и лидеры движения сочетали несанкционированные акции прямого действия (перекрытие транспортных развязок, шествия) с массовыми митингами, согласованными с властями города. В организованных ТИГРом совместно с КПРФ и другими политическими организациями акциях принимали участие несколько тысяч человек.
За год своего существования ТИГР политизировался настолько, что его лидеры стали принимать участие в таких отчетливо политизированных кампаниях как «Стратегия-31». Но эта политизация шла параллельно с некоторым спадом массовости движения.
В Калининграде ядро актива, организовавшего в 2009–2010 гг. серию массовых митингов (в результате которых губернатор области Георгий Боос не был переназначен на следующий срок), стало формироваться задолго до начала этих протестов.
В середине 1990-х в городе возникла дееспособная профсоюзная организация докеров торгового порта. Возглавил ее Михаил Чесалин. За полтора десятка лет профсоюзные активисты прошли через долгую череду успехов и поражений. К середине 2000-х вокруг докеров сложилась социальная коалиция, в которую вошли группы, боровшиеся против закрытия в области больниц, жилищные активисты и представители других движений. Эта коалиция стала региональной структурой Союза координационных Советов. В 2006 г. Михаил Чесалин сумел выиграть выборы и стать депутатом регионального Законодательного собрания (от партии «Патриоты России»).
Другой центр общественного движения в регионе сформировался вокруг Константина Дорошока. Его биография крайне любопытна для исследования превращения фрейма обывательского в активистский. Дорошок вплоть до 2006 г. мало интересовался политикой и тем более – общественным движением. Он занимался – как и тысячи его земляков – перегоном подержанных иномарок. Но в 2006 г. таможенные органы предъявили ему (как и сотням других калининградцев) дополнительные счета по растаможиванию ввезенных в Россию автомобилей. Дорошоку задним числом насчитали 31 миллион рублей недоимки по налогам (в результате судебных тяжб сумма уменьшилась до 18,5 миллионов рублей). Это заставило будущего лидера заняться общественной активностью.
Вот его собственный рассказ о своем активистском становлении: «розовые очки» слетели, разбившись вдребезги о жесткие реалии жизни, в которую нас бросила партия власти – коррупция, лоббизм и беззаконие, отсутствие прав и свобод гражданина, многое другое, что ассоциируется теперь с партией «Единая Россия», которую в регионе представляет свора продажных, жадных, безвольных и бездарных чиновников и депутатов. И тогда «мы вместе со знакомыми, неравнодушными и порядочными людьми решили создать общественную организацию „Справедливость“[13]. В итоге, Дорошок фактически стал организатором и лидером движения автомобилистов, которое объединяло людей, пострадавших как от таможенных органов, так и от налоговых нововведений правительства. Наряду с этим Дорошок вступил в либеральную „Солидарность“.»
В Калининградской области также действовали активисты политических организаций: «Левого фронта», «Солидарности», «Другой России», анархисты и т. д. Размах гражданских движений превосходил среднероссийские мерки. В этих условиях и на фоне экономических потрясений разразился кризис 2009–2010 гг.
Так же как и во Владивостоке, в Калининграде протестные настроения резко возросли после объявления о введении заградительных таможенных барьеров на подержанные иномарки. В связанной с этим сфере были заняты тысячи жителей. Драматизм ситуации придавал начавшийся в регионе, по словам многих экспертов, раскол элиты: назначенный из Москвы губернатор-варяг Георгий Боос вызывал недовольство не только у простых жителей российского анклава, но и у глав муниципалитетов, а также у некоторых представителей регионального бизнеса[14].
Совпадение всех этих факторов – наличие сильных активистских движений, непопулярные решения власти и раскол элит – привели к тому, что уличные протесты в самом западном городе России превзошли все ожидания. Если в конце октября 2009 года, накануне рокового голосования областных депутатов за новые пошлины, на улицы вышли около 500 недовольных, то в декабре, после принятия непопулярного закона, их было уже около 5000 человек, а в январе 2010 – более 10000 человек. Причем требования митингующих быстро политизировались, а их действия приобрели радикальный характер.
Например, 12 декабря 2009 г. тысячи митингующих на 40 минут перекрыли центральную магистраль города. Они требовали не только отмены новых тарифов и технических регламентов, но и отставки губернатора и депутатов от «Единой России», возвращения губернаторских выборов, а в январе громко зазвучали антиправительственные лозунги и требование отставки Владимира Путина. Январский митинг 2010 г. в Калининграде стал одним из крупнейших протестных мероприятий в России за десять лет.
С этим митингом связана очень характерная для гражданского движения 2005–2010 гг. история. Дело в том, что на калининградском митинге выступили известные либеральные оппозиционеры Борис Немцов и Илья Яшин, приглашенные некоторыми представителями оргкомитета. После этого в либерально-оппозиционных СМИ стала тиражироваться версия, согласно которой все мероприятие с самого начало было организовано либералами из «Солидарности». Это глубоко возмутило большинство реальных организаторов митинга, движущей силой которого были социальные движения, а идеологической платформой – широкая коалиция самых разных идеологических групп от радикально левых до национал-патриотических. Возмущение было так велико, что Константин Дорошок заявил о том, что выходит из «Солидарности», членом которой являлся несколько лет.
В дальнейшем движение раскололось. Одна часть его лидеров (во главе с Дорошоком) согласилась отменить следующее протестное мероприятие, намеченное на 20 марта, в обмен на ряд частных уступок со стороны власти, а также на согласие включить лидеров оппозиции в созданные областной администрацией рабочие группы. Более радикальная часть лидеров и активистов во главе с Михаилом Чесалиным была настроена на продолжение борьбы вплоть до отставки Г. Бооса, которого они считали виновником ухудшения ситуации в регионе.
Испытав шок после неожиданного «взрыва» в Калининграде, власть попыталась исправить ошибки. Непопулярный губернатор Боос через полгода был заменен на нового. Вызывавшие недовольство решения смягчены или даже отменены. Несистемная оппозиция оказалась расколотой. Если Чесалин продолжил заниматься строительством сетей социальных активистов, то Дорошок предпочел уйти в высокую политику (впрочем, не совсем успешно: его эксперимент с вступлением в «Правое дело» Михаила Прохорова оказался неудачным в силу не зависящих от него обстоятельств).
Калининградская история воспринималась тогда многими как модель дальнейшего развития событий. Эксперты и журналисты писали, что в стране назревает социальный протест, который в условиях складывающегося авторитарного режима неизбежно перерастет в политический кризис. Однако история пошла не совсем тем путем, который предрекали ей эксперты.
Предпосылки подъема: рокировка, крушение надежд на либерализацию сверху, кризис…
В 2008–2011 гг. главной российской политической интригой, без преувеличения, был вопрос о том, начнет ли президент Дмитрий Медведев новый политический курс. У этого вопроса было множество формулировок и подвопросов. Начнется ли конфликт между Владимиром Путиным и его преемником? Кто из участников тандема станет баллотироваться на следующих президентских выборах? Чем новый курс должен отличаться от старого?
Власти, да и сам Дмитрий Анатольевич Медведев как будто с удовольствием играли в эту игру. Третий президент России делал двусмысленные заявления, которые при желании можно было трактовать как знак приближающейся то ли оттепели, то ли либерализации, то ли демократизации. Либеральные эксперты с удовольствием обсуждали эти туманные намеки так, словно речь шла о конкретных реформаторских проектах. Однако главная интрига заключалась именно в том, что относительно содержательной стороны «демократизации» политической системы и общественного пространства никакой дискуссии не велось.
В любом случае ожидания постепенной демократизации общественного устройства сверху постоянно нарастали. Трудно сказать, насколько это сказывалось на динамике общественного движения. Но в его политизированной части шла дискуссия относительно того, возможен ли и необходим ли союз «общественников» с либеральным крылом власти. Особенно значимым этот сюжет представлялся активистам и лидерам либеральной оппозиции. По всей видимости, надежда на возможное сотрудничество с властью или с ее «прогрессивным крылом» сдерживала радикализм части либеральной оппозиции, а также способствовала сохранению пассивности в обществе в целом.
Влиятельные эксперты, такие как Глеб Павловский или Евгений Минченко, публично говорили о том, что поддержка Дмитрия Медведева и той альтернативы, которую он якобы представляет, растет день ото дня[15]. В то, что Медведев выдвинет свою кандидатуру, верили очень многие. Например, тогдашний министр финансов Алексей Кудрин впоследствии вспоминал: «Я на себе в полной мере испытывал, что он (президент Медведев – A. C.) хочет снова выдвигаться. Он это подчеркивал, по сути, на каждом совещании. Мне тогда это не казалось притворным»[16]. Вероятно, эти оценки и ожидания отчасти соответствовали действительности. Часть правящего (или как было принято говорить «политического») класса всерьез переориентировалась на Медведева. Появился потенциал для создания блока или союза между либеральной частью правящей элиты и либеральной оппозицией Владимиру Путину. Однако вопрос о программе этого союза оставался без ответа.
Разные версии ответа на него пытались в слегка завуалированной форме дать интеллектуалы, связанные с разными группами истеблишмента. В июле 2010 г. «5 канал» запустил телевизионное шоу «Суд времени», получившее значительную аудиторию и влияние. По форме оно было похоже на судебное заседание, но вместо уголовных дел рассматривались важнейшие исторические события. Роль судьи – отнюдь не беспристрастного, – играл Николай Сванидзе. Роли адвоката и прокурора поочередно делили Леонид Млечин, отстаивавший либеральные ценности, и Сергей Кургинян, выступавший с советско-патриотических позиций. С начала 2011 г. шоу в слегка измененном формате под именем «Исторический процесс» переехало на гораздо более влиятельный канал «Россия-1». Теперь исторические события уже напрямую рассматривались в контексте актуальной политики. Сюжеты обеих программ были посвящены таким проблемам, как: историческая роль реформы и революции в русской истории, демократия и авторитаризм и т. д. Почти во всех случаях симпатии аудитории оказывались на стороне Сергея Кургиняна.
Авторы и участники программы не отрицали, что обсуждаемые ими проблемы имеют отношение к историческим альтернативам, стоящим перед Россией сегодня. А многие эксперты и журналисты напрямую увязывали телевизионную дуэль между Млечиным и Сванидзе, с одной стороны, и Кургиняном, с другой, с выбором между «реформаторской» стратегией Дмитрия Медведева и «консервативной» Владимира Путина. Предполагалось, что телевизионное шоу является формой общественной дискуссии, в которой народу предлагалось выбрать между «либерализмом» и «государственничеством». Сергея Кургиняна напрямую упрекали в поддержке Владимира Путина[17]. Он, впрочем, неизменно отрицал это, хотя открыто и горячо выступал против первых оппозиционных акций зимы 2011–2012 гг. Но, по удивительному совпадению, сразу после мартовских президентских выборов 2012 г. он объявил, что уходит из телевизионного проекта.
Итак, общественная дискуссия во многом строилась вокруг оппозиции Путин – Медведев вне зависимости от того, существовало ли такое противостояние в действительности, или от того, были ли за ним реальные разногласия по социально-политическим вопросам. Некоторые эксперты указывали на иллюзорность этого противопоставления. Они полагали, что власть симулирует разногласия, чтобы замаскировать противостояние между авторитарным режимом, в целом (или даже шире – элитой), и обществом.
Своего пика спекуляции относительно того, кто будет кандидатом от власти на следующий президентский срок (увеличенный при Медведеве до шести лет), достигли весной – летом 2011 года. Но 24 сентября того же года им был положен конец: на съезде правящей партии «Единая Россия» Дмитрий Медведев предложил поддержать кандидатуру Владимира Путина на президентских выборах в марте 2012 г. Многие надежды оказались обманутыми, а ожидания – напрасными.
Среди активистов, участвовавших в нашем исследовании, оказалось немало тех, для кого именно «рокировка» в тандеме 24 сентября 2011 г. стала переломным моментом, после которого они решили принять участие в протестном движении.
Например, одна из участниц движения «Белая лента» (символ которого стал общим «паролем» движения 2011–2012 гг.), стоявшая у его истоков, рассказывала, что у нее уже давно появились претензии к власти. Но до осени 2011 г. она надеялась, что проблемы будут решены сверху, даже писала письма Медведеву:
Недовольными оказались не только следившие за политическими новостями жители крупных городов. Напряжение чувствовалось и в верхах общества. Резко активизировалась критика власти в оппозиционных и даже прежде формально нейтральных СМИ. В блогах в социальных сетях началась массированная кампания, направленная не просто на критику режима (этого хватало и раньше), но и на подготовку к уличным мобилизациям и прочим протестным действиям.
Например, через два дня после съезда «Единой России», 26 сентября 2011 г. известный блогер Алексей Навальный, «Живой журнал» которого читали десятки тысяч человек, написал пост под названием: «Власть сменится не в результате выборов». В тексте говорилось:
Аналогичные по содержанию и очень эмоционально окрашенные посты писали и другие известные блогеры. В прокремлевских публикациях муссировался вопрос о скоординированности этой кампании. Вне зависимости от того, так это или нет, нельзя не признать, что в своих содержательных аспектах она оказалась релевантной массовым настроениям интернет-аудитории и вызвала живую реакцию.
Это видно на примере успеха проводимой Алексеем Навальным и рядом других блогеров и журналистов предвыборной тактики, которая сводилась к призыву голосовать на предстоящих выборах за любую партию, кроме «Единой России». Этот успех был вызван не только крахом надежд на «медведевскую альтернативу», но и общей усталостью от режима в целом.
Остро критичной по отношению к правящему режиму оставалась позиция СМИ, входивших в неформальный «либерально-оппозиционный» пул: радио «Эхо Москвы», «Новой газеты», «Lenta.ru» и т. д. В этом факте нет ничего удивительного. Но изменился и настрой многих изданий, занимавших прежде нейтральную позицию. «Коммерсантъ», «РБК», «Ведомости» и т. п. весьма статусные СМИ увеличили число критических публикаций, а также экспертных аналитических материалов, в которых говорилось об «объективном снижении» популярности Владимира Путина и тех проблемах, с которыми режим столкнется в результате «рокировки». Один из таких материалов – доклад «Стареющий бренд Путин», опубликованный «Ведомостями» 9 ноября 2011 г. (авторы – Михаил Дмитриев и Сергей Белановский, соответственно президент и директор по социальным и экономическим исследованиям влиятельного Центра стратегических разработок).
Власти, да и сам Дмитрий Анатольевич Медведев как будто с удовольствием играли в эту игру. Третий президент России делал двусмысленные заявления, которые при желании можно было трактовать как знак приближающейся то ли оттепели, то ли либерализации, то ли демократизации. Либеральные эксперты с удовольствием обсуждали эти туманные намеки так, словно речь шла о конкретных реформаторских проектах. Однако главная интрига заключалась именно в том, что относительно содержательной стороны «демократизации» политической системы и общественного пространства никакой дискуссии не велось.
В любом случае ожидания постепенной демократизации общественного устройства сверху постоянно нарастали. Трудно сказать, насколько это сказывалось на динамике общественного движения. Но в его политизированной части шла дискуссия относительно того, возможен ли и необходим ли союз «общественников» с либеральным крылом власти. Особенно значимым этот сюжет представлялся активистам и лидерам либеральной оппозиции. По всей видимости, надежда на возможное сотрудничество с властью или с ее «прогрессивным крылом» сдерживала радикализм части либеральной оппозиции, а также способствовала сохранению пассивности в обществе в целом.
Влиятельные эксперты, такие как Глеб Павловский или Евгений Минченко, публично говорили о том, что поддержка Дмитрия Медведева и той альтернативы, которую он якобы представляет, растет день ото дня[15]. В то, что Медведев выдвинет свою кандидатуру, верили очень многие. Например, тогдашний министр финансов Алексей Кудрин впоследствии вспоминал: «Я на себе в полной мере испытывал, что он (президент Медведев – A. C.) хочет снова выдвигаться. Он это подчеркивал, по сути, на каждом совещании. Мне тогда это не казалось притворным»[16]. Вероятно, эти оценки и ожидания отчасти соответствовали действительности. Часть правящего (или как было принято говорить «политического») класса всерьез переориентировалась на Медведева. Появился потенциал для создания блока или союза между либеральной частью правящей элиты и либеральной оппозицией Владимиру Путину. Однако вопрос о программе этого союза оставался без ответа.
Разные версии ответа на него пытались в слегка завуалированной форме дать интеллектуалы, связанные с разными группами истеблишмента. В июле 2010 г. «5 канал» запустил телевизионное шоу «Суд времени», получившее значительную аудиторию и влияние. По форме оно было похоже на судебное заседание, но вместо уголовных дел рассматривались важнейшие исторические события. Роль судьи – отнюдь не беспристрастного, – играл Николай Сванидзе. Роли адвоката и прокурора поочередно делили Леонид Млечин, отстаивавший либеральные ценности, и Сергей Кургинян, выступавший с советско-патриотических позиций. С начала 2011 г. шоу в слегка измененном формате под именем «Исторический процесс» переехало на гораздо более влиятельный канал «Россия-1». Теперь исторические события уже напрямую рассматривались в контексте актуальной политики. Сюжеты обеих программ были посвящены таким проблемам, как: историческая роль реформы и революции в русской истории, демократия и авторитаризм и т. д. Почти во всех случаях симпатии аудитории оказывались на стороне Сергея Кургиняна.
Авторы и участники программы не отрицали, что обсуждаемые ими проблемы имеют отношение к историческим альтернативам, стоящим перед Россией сегодня. А многие эксперты и журналисты напрямую увязывали телевизионную дуэль между Млечиным и Сванидзе, с одной стороны, и Кургиняном, с другой, с выбором между «реформаторской» стратегией Дмитрия Медведева и «консервативной» Владимира Путина. Предполагалось, что телевизионное шоу является формой общественной дискуссии, в которой народу предлагалось выбрать между «либерализмом» и «государственничеством». Сергея Кургиняна напрямую упрекали в поддержке Владимира Путина[17]. Он, впрочем, неизменно отрицал это, хотя открыто и горячо выступал против первых оппозиционных акций зимы 2011–2012 гг. Но, по удивительному совпадению, сразу после мартовских президентских выборов 2012 г. он объявил, что уходит из телевизионного проекта.
Итак, общественная дискуссия во многом строилась вокруг оппозиции Путин – Медведев вне зависимости от того, существовало ли такое противостояние в действительности, или от того, были ли за ним реальные разногласия по социально-политическим вопросам. Некоторые эксперты указывали на иллюзорность этого противопоставления. Они полагали, что власть симулирует разногласия, чтобы замаскировать противостояние между авторитарным режимом, в целом (или даже шире – элитой), и обществом.
Своего пика спекуляции относительно того, кто будет кандидатом от власти на следующий президентский срок (увеличенный при Медведеве до шести лет), достигли весной – летом 2011 года. Но 24 сентября того же года им был положен конец: на съезде правящей партии «Единая Россия» Дмитрий Медведев предложил поддержать кандидатуру Владимира Путина на президентских выборах в марте 2012 г. Многие надежды оказались обманутыми, а ожидания – напрасными.
Среди активистов, участвовавших в нашем исследовании, оказалось немало тех, для кого именно «рокировка» в тандеме 24 сентября 2011 г. стала переломным моментом, после которого они решили принять участие в протестном движении.
Например, одна из участниц движения «Белая лента» (символ которого стал общим «паролем» движения 2011–2012 гг.), стоявшая у его истоков, рассказывала, что у нее уже давно появились претензии к власти. Но до осени 2011 г. она надеялась, что проблемы будут решены сверху, даже писала письма Медведеву:
«Скажем так, были до этого еще вещи, например, когда часовые пояса поменялись и время. Я даже в том момент пыталась написать Медведеву письмо какое-то о том, что, наверное, ему просто не сказали, и он случайно сделал такую глупость».Но «рокировка» стала последней каплей, превратившей ее из обывателя в активиста. Пусть и с очень умеренными взглядами:
«Событие ‹подтолкнувшее к активизму› – был съезд „Единой России“, после которого стало понятно, что Путин нам светит. Очень захотелось что-то изменить».Весьма значительная часть общества, до сих пор рассчитывавшая на либерализацию сверху и увязывавшая свои надежды с фигурой Дмитрия Медведева, была разочарована. «Рокировка» подтолкнула часть общества, в первую очередь, в столицах, к протесту, на который они прежде не решались. Это касалось людей наиболее умеренных или неопределенных взглядов, а также части околовластной элиты. Характерно, что на протестно настроенных участников выступлений в Ижевске, Калининграде и Владивостоке рокировка особого впечатления не произвела.
Недовольными оказались не только следившие за политическими новостями жители крупных городов. Напряжение чувствовалось и в верхах общества. Резко активизировалась критика власти в оппозиционных и даже прежде формально нейтральных СМИ. В блогах в социальных сетях началась массированная кампания, направленная не просто на критику режима (этого хватало и раньше), но и на подготовку к уличным мобилизациям и прочим протестным действиям.
Например, через два дня после съезда «Единой России», 26 сентября 2011 г. известный блогер Алексей Навальный, «Живой журнал» которого читали десятки тысяч человек, написал пост под названием: «Власть сменится не в результате выборов». В тексте говорилось:
«У меня будут запасы коньяка такие, что можно гуталиновую фабрику и коньячную лавку открывать. Многие сторонники „Медведе-президентства“ очень любили поспорить… 24 сентября было публично объявлено о желании гр. Путина В. В. быть пожизненным руководителем нашей страны. Это именно так и не надо себя больше обманывать. Медведев и остальные выступают в роли маленьких помощников Санты (правда с очень большими зарплатами)… Но, Кремлежулики предполагают, а Бог располагает. Я уверен, что события будут развиваться в духе другой популярной истории, заканчивающейся „Царь велел себя раздеть, три раза перекрестился, бух в котел – и там сварился… Состоявшийся де-юре переход в Медведева в Партию Жуликов и Воров – это лучшее из того, что произошло. Наконец-то жулики, позиционирующиеся себя как „либерально мыслящие политики с прагматичным подходом“ не смогут находить оправдание для своей надоевшей за последнее время политической проституции, единственная цель которой – просто урвать деньжонок… Мою цитату „власть в России сменится не в результате выборов“ из интервью Нью Таймз обожают использовать всякие нашисты: вот! призыв к революции! свержение власти! Нет, это призыв к прекращению бардака и восстановлению конституционного порядка“»[18]Далее на протяжении двух месяцев до парламентских выборов блогер почти ежедневно публиковал посты, направленные против партии власти, лично Владимира Путина и Дмитрия Медведева. Он также проводил конкурсы на создание агитационных плакатов, видеороликов и песен, посвященных «партии жуликов и воров». В этом отношении в публицистике Навального появилось новое качество: прежде большинство материалов были посвящены разоблачению конкретных фактов коррупции, а теперь он перешел к политической кампании. Все размещенные материалы интенсивно обсуждались в сети и приобрели высокую популярность (о чем свидетельствуют высокие цифры просмотров).
Аналогичные по содержанию и очень эмоционально окрашенные посты писали и другие известные блогеры. В прокремлевских публикациях муссировался вопрос о скоординированности этой кампании. Вне зависимости от того, так это или нет, нельзя не признать, что в своих содержательных аспектах она оказалась релевантной массовым настроениям интернет-аудитории и вызвала живую реакцию.
Это видно на примере успеха проводимой Алексеем Навальным и рядом других блогеров и журналистов предвыборной тактики, которая сводилась к призыву голосовать на предстоящих выборах за любую партию, кроме «Единой России». Этот успех был вызван не только крахом надежд на «медведевскую альтернативу», но и общей усталостью от режима в целом.
Остро критичной по отношению к правящему режиму оставалась позиция СМИ, входивших в неформальный «либерально-оппозиционный» пул: радио «Эхо Москвы», «Новой газеты», «Lenta.ru» и т. д. В этом факте нет ничего удивительного. Но изменился и настрой многих изданий, занимавших прежде нейтральную позицию. «Коммерсантъ», «РБК», «Ведомости» и т. п. весьма статусные СМИ увеличили число критических публикаций, а также экспертных аналитических материалов, в которых говорилось об «объективном снижении» популярности Владимира Путина и тех проблемах, с которыми режим столкнется в результате «рокировки». Один из таких материалов – доклад «Стареющий бренд Путин», опубликованный «Ведомостями» 9 ноября 2011 г. (авторы – Михаил Дмитриев и Сергей Белановский, соответственно президент и директор по социальным и экономическим исследованиям влиятельного Центра стратегических разработок).