Алексей Сухаренко. Антихрист и Русский царь

   – Романов Михаил Георгиевич! – присвистнул он от удивления. – Никак один из этих, как их. Кандидатов на престол.
   Приглашённая в качестве понятой, пожилая уборщица, заохав, перекрестилась.
   Только теперь Алёна вспомнила, кто та пожилая женщина на фотографии. Наследница русского престола по женской линии, урождённая Романова Екатерина Александровна, бабушка убитого в номере Михаила Георгиевича!
   – Что, тот самый Романов? – с досадой заметил следователь. – Этого ещё нам не хватало. Нужно позвонить кураторам Собора.
   – Не нужно! – раздался громкий голос, от звука которого Рощина вздрогнула.
   В номере появился Пётр Дроздов собственной персоной.
   – От госбезопасности ничего не скроешь. – Не только Алёна, но и прокурор знал Дроздова лично.
   – Рощина?! – отыграл или на самом деле удивился майор ФСБ. – Кто впустил сюда журналистку?
   Все испуганно переглянулись.
   – Так она заявила о трупе, – опомнился прокурор. – Соседка по этажу оказалась.
   – Сенсации караулишь или, может, сама создаёшь? – ухмыльнулся Дроздов. – Каким ветром, как говорится?
   – Приехала от «Молодёжки» в командировку, освещать Малый Православный Собор и избрание царя, – нехотя пояснила Алёна, бочком подбираясь к выходу из номера. – Мне бы в номер, у меня там ребёнок.
   – Не вздумай писать о том, что здесь произошло, – с угрозой в голосе произнёс майор ФСБ. – Молодой мамочке, я уверен, не нужны неприятности.
   Алёна вернулась в номер, но заснуть уже не смогла, лишь немного забылась под утро. После завтрака мать заметила подавленное состояние дочери и поинтересовалась случившимся. Рощина долго колебалась, но потом рассказала всё как на духу.
   – Как наследник? – взволновалась Наталья Андреевна. – Как его зовут?
   – Михаил Георгиевич Романов.
   – Дочь, да это же настоящий, Богом избранный, царь, которого наши старцы пророчат, – заохала пожилая женщина, начиная креститься. – Что же теперь будет?
   – А откуда тебе известно, что Богом избран? – Испуг матери передался Алёне.
   – Мы в православной общине со старцами нашими дружим, вот по косвенным причинам и дознались, что Царь-победитель будет Богом избран и неожидан для многих тем, что его родство с Романовыми идёт по женской линии. Да и возрастом только он и подходил. А кроме того, до его объявления он для многих будет неизвестен, и мало кто его увидит.
   – А мне удалось, и даже дважды, – грустно произнесла Алёна. – И живым видела, и мёртвым.
   – Крушение надежд, – подытожила Наталья Андреевна. – Неужели Антихриста английского на российский престол посадим?
   – А другие Романовы? – с надеждой напомнила матери Рощина.
   Женщина не успела ответить, их беседу прервал Виктор Мохов, бегавший по всей гостинице в поисках своей единомышленницы по «Братьям и Сёстрам».
   – Наталья Андреевна, как хорошо, что я вас нашел. – Руководитель общественно-религиозной организации был весь мокрым от пота.
   В его глазах читались растерянность и страх. Уравновешенный и спокойный, он впервые пребывал в таком состоянии.
   – Только сейчас получено сообщение, что в Дании погиб в автомобильной аварии один из кандидатов на российский престол князь Кирилл Дмитриевич Романов.
   – Как так! – переглянулись женщины.
   – Но это ещё не все, – продолжал заикаясь говорить Мохов. – Только что на Малый Собор пришла телеграмма Патриарха, в которой сообщается, что греческий принц прислал отказное письмо, иначе говоря, снял свою кандидатуру. Таким образом, выбирать придётся между двумя кандидатами. Как вы считаете, это добрый знак? Может, Господь простирает Свою десницу, чтобы облегчить призвание на царство давно избранного им истинного царя – императора.
   Мохов наконец замолчал, увидев во взглядах матери с дочерью нечто такое, от чего ему стало ещё тревожней.
   – Что?
   Алёна рассказала Мохову о ночных событиях.
   – Отчего он умер? – прервал её Мохов.
   – Я слышала, ему свернули шею, – поделилась журналистка. – Вероятно, тот убегающий мужчина и есть убийца. Значит, остался только один претендент на царский престол – принц Харольд Виндзор Мессия, попросту Антихрист.
   После этого все замолчали, осмысливая происходящее. Первым очнулся Мохов.
   – Нет, так не может быть, поскольку в Библии и в пророчествах старцев сказано, что русского царя-победителя будет бояться сам Антихрист, значит, принц не станет царём.
   – Или не будет Антихристом. – Алёна произнесла крамольную фразу и испуганно перекрестилась.
   – Если его изберут на российский престол, никто не посмеет называть его так, – продолжала развивать тему дочери Наталья Андреевна. – Ведь он и сейчас для подавляющей части человечества не Антихрист, а Мессия, посланец Бога.
   – А тех, кто считает его Антихристом, ждёт печальная судьба, – подвёл итог редактор газеты «Братья и Сёстры» Виктор Мохов. – Ты напишешь об этом статью?
   – О чём? – Алёна, не ожидавшая такого поворота, не сразу поняла, что хотел сказать Мохов.
   – Об убийстве Михаила Георгиевича, о заговоре с целью посадить на русский трон Антихриста, – пояснил Мохов. – Только это нужно срочно, завтра статья должна быть в газете. Тогда, возможно, мы ещё сможем повлиять на исход.
   – Исключено, – покачала головой Рощина. – Во-первых, чтобы её сдать в набор, понадобится несколько дней, да и потом её в моей газете не напечатают.
   – Ты напишешь для нашей газеты, и завтра, ещё пахнущая краской, она будет в этом городе, – предложил главный редактор.
   Алёна вспомнила предупреждение Дроздова. Интуиция подсказывала, что придётся за это ответить, даже если она пойдёт под псевдонимом.
   – Не тревожься, я опубликую статью под своей фамилией, – словно заглянул в её мысли Мохов.
 
   Президент России встретил Сменщика в своём рабочем кабинете. Перед его приходом он проанализировал представленный доклад о состоянии внутренней и внешней политики. Информация была «причёсана», но даже это не могло скрыть кризиса власти. Вскоре после выборов оппозиция, на деньги его противников, активно включилась в работу по его дискредитации. Лозунги с требованием отставки стали обычными атрибутами городских пейзажей. Частота митингов и демонстраций приобретала всё более опасный размах, угрожая перерасти в непрерывный поток. Реформы буксовали, вызывая у общества одну лишь иронию. Продовольственный кризис в стране требовал решительных мер, направленных на крупномасштабное переселение людей в благоприятные районы проживания и ведения сельского хозяйства. Цены на нефть приносили стабильные доходы, но галопирующая инфляция опережала их рост настолько, что в бюджете то и дело образовывалась брешь. Люди роптали по поводу низкого уровня жизни, и к лозунгам политическим митингующие стали добавлять экономические лозунги.
   Цены на натуральные продукты выросли до максимума, в связи с чем появились особые магазины, куда впускали по специальным картам. Не прошедшее фейсконтроль большинство населения довольствовалось генно-модифицированными продуктами из магазинов эконом-класса. Та же ситуация сложилась и с питьевой водой. Цена на водопроводную воду, подскочила, заставив людей уставить счётчики потребления и фильтры, чтобы иметь относительно дешёвую воду для готовки и питья. В сельской местности на населённый пункт разрешалось бурить одну скважину для питьевой воды. На своих участках допускался один колодец не более пяти колец глубиной. Поэтому в большинстве районах страны, где грунтовые воды ниже, колодцы стояли сухими. Бурение водяных скважин на участке признавалось тяжким преступлением, за которое у хозяина конфисковалась вся собственность, а его самого отправляли на принудительные работы по прокладке трансмагистральных водопроводов на Байкале или поднимать на севере целинные земли, освободившиеся после ушедшей к полюсу мерзлоты. На потребление воды была введена государственная монополия. Страна пыталась перестроить экономику, делая упор на экспорт питьевой воды и продуктов сельского хозяйства. Это вызывало огромное недовольство большинства населения, которое протестовало против разбазаривания жизненных ресурсов. Повсюду прокатились водные и продуктовые забастовки.
   Сменщик пришёл, как обычно, минута в минуту.
   – На Тверской машину закидали яйцами, – поздоровавшись, выдал с ходу нежданную новость.
   – И что охрана? – нахмурился Президент.
   – Так они с балконов кидали, – усмехнулся Сменщик.
   – А чего митингуют? Есть нечего? – отметил глава государства. – Яйца нынче не так уж дёшевы.
   – Яйца очень дорогие, по десять долларов за штуку, – кивнул Сменщик, – только эти были уже тухлыми.
   – Я хотел с тобой обсудить один вопрос, – Президент решил соскочить с неприятной темы, – Малый Православный Собор.
   – Да, я уже в курсе, меня поставили в известность, – кивнул Напарник.
   – Что там за крысиная возня началась, словно речь идёт о реальной власти? – недоумевал Президент. – Отказы и несчастные случаи выбили сразу всех кандидатов. Это не может быть совпадением.
   – Да, остался только один кандидат, и жребий не имеет смысла, – подтвердил Сменщик.
   – Что, получается, проворонили? – перешёл к существу глава государства. – Не лезли в эти их реставрационные игры, так теперь они английского принца на российский трон посадят.
   – Общество хочет монархию, пусть себе тешится, лишь бы с лозунгами не ходили, – пожал плечами Сменщик. – Надо дать им ещё одну игрушку. Царь без власти. Некий такой национальный символ.
   – Если бы кто-то другой хотел стать формальным русским императором, я бы не озадачивался, но к этому стремится принц Харольд Мессия, президент «Нового порядка», с его возможностями он представляет реальную опасность.
   – Для кого? Для тебя? – поинтересовался Сменщик.
   – Для нас, – повысив голос, произнёс Президент. – Или ты не собираешься меня сменять в следующем году?
   – Да, конечно, – опомнился Сменщик, доставая носовой платок, – ты думаешь, он может выставить свою кандидатуру на пост Президента, но ведь он не гражданин России.
   – Русский царь и не гражданин России, – скривился Президент, – как ты себе это представляешь?
   – С принцем всегда можно будет договориться, – предположил Сменщик, – например, предложить ему конституционную монархию, я думаю, он согласится. Как в Англии. А власть в руках премьер-министра.
   – То есть в твоих? – иронично оскалился глава государства. – Ты же сейчас Председатель правительства.
   – Я думаю, на роль Столыпина ты лучше подойдёшь, – вывернулся Сменщик.
   – Не нравится он мне, – с сомнением покачал головой Президент, – помнишь ту историю с дьяволом, а если он на самом деле Антихрист?
   – Ты что, в самом деле веришь во всю эту муть? – удивился Сменщик. – Ну, я понимаю, когда ещё из-за имиджа православного Президента ты в церкви стоишь, там хоть электорат умиляется. А так-то, если серьёзно?
   – Верю, точнее, начинаю верить, – признался Президент. – Однако власть свою царю всё равно отдавать не хочется.
   Сменщик возвращался домой неудовлетворённый. Не удалось склонить Президента на сторону английского принца. Не успел он войти в квартиру, как ему на шею бросился сын-первоклассник.
   – Ты ещё не спишь? – удивился Председатель правительства. – Куда мама смотрит?
   – У неё сегодня показ, – донёсся из кухни голос помощницы по хозяйству. – Вы будете ужинать?
   – Нет, уложите сына спать и можете быть свободны, – распорядился он.
   Он вспомнил, что у Даратэи сегодня ответственный показ коллекции одежды и она просила его присутствовать обязательно. Он для её показа – своего рода светская приманка. Как-никак бывший Президент страны. Специально по такому случаю из Лондона прилетал её старый покровитель сэр Дэвид Голдмир, масон и один из руководителей «Нового порядка». Вместе с ним прибыла целая свита европейской модной тусовки, и, таким образом, показу коллекции Даратэи был обеспечен успех. Даратэя настаивала на его присутствии, поскольку сэр Дэвид приехал с условием, что она устроит ему неформальную встречу с мужем.
   Премьер женился на любовнице сразу после того, как его сменили на посту главы государства. Он понимал, что до того момента, когда ему представится очередной случай взойти на государственный олимп, общество уже привыкнет к его новой жене, а имиджмейкеры и пиарщики доведут дело до необходимого результата, когда граждане страны будут визжать от восторга при виде его второй половинки. Ревновал ли он её к Дэвиду Голдмиру? Нет. Он до поры не ревновал её и к принцу Харольду Мессии, хотя из её рассказов знал об их любовном прошлом. Но совсем недавно, после того как жена стала намекать, что на российский престол нужно посадить «их» английского друга, он заподозрил её в измене. Однако зачем-то делал вид, что с ней согласен, и даже несколько раз высказывался перед напарником в пользу английского принца.
   Президент не влезал в церковные дела, сосредотачиваясь на сохранении своей власти от посягательств внутренней и внешней оппозиции. От невесёлых раздумий Премьера отвлёк старый верный ротвейлер Абвер, заглянувший к хозяину в кабинет, виновато виляя хвостом за то, что не встретил его у двери. Мужчина хотел потрепать его по холке, но почувствовал знакомое недомогание. Его крутило, словно в лихорадке. Он знал причину этих недомоганий и поэтому, не дожидаясь сеанса любви, открыл коробочку с белым порошком. Послюнявив палец, обмакнул его в спасительную субстанцию и стал натирать ею десны. Через мгновение его состояние улучшилось настолько, что к нему вернулась работоспособность, и он принялся изучать папку с документами на подпись. Не успел он сосредоточиться, как вернулась Даратэя в сопровождении сэра Дэвида Голдмира и двух известных кутюрье: француза и итальянца.
   – Полный успех! – Счастливая и пьяная, жена стала разбрасывать цветы по квартире.
   – Браво, брависсимо! – вторили ей лидеры модных домов Европы.
   – Поздравляю вас, – протянул ему руку старый Магистр. – Ваша жена просто богиня высокой моды, её коллекция с успехом пройдёт по всей Европе.
   – Могла бы и предупредить, что у нас будут гости, – как можно нейтральнее посетовал жене Премьер.
   – О, ничего, ничего, – загалдели модельеры, хозяйничая у бара. – Не обращайте на нас внимания.
   – Я обещала лорду Дэвиду встречу, вот мы и завалились, – отмахнулась победительница вечера, – сам виноват, нужно было приходить на показ.
   – Я был у Президента, – отрезал муж.
   Магистр с пониманием кивнул. Даратэя равнодушно пожала плечами и пошла к коллегам по модельному цеху.
   – Господа, вы разве не знаете, что в России принято пить на троих?
   – Мы можем поговорить? – Англичанин настойчиво навязывал своё общество, показывая, что он прибыл сюда явно не для того, чтобы надраться по случаю успеха своей бывшей любовницы.
   Они прошли в кабинет.
   – Вы знаете, как я хорошо отношусь к вашей жене, да, собственно, вы мне тоже симпатичны, – начал он. – В отличие от сегодняшнего главы России вы ориентируетесь на европейский стиль руководства, с вами легче иметь дело, и многие в Европе хотели бы иметь дело именно с вами.
   – Благодарю за лестный отзыв. – Премьер прикидывал, куда клонит старый лис.
   – Сейчас, когда Россия приобретёт государя-императора, пусть даже не имеющего официальных полномочий, очень важна реакция на это элиты общества и тех, кто стоит у руля государства.
   Премьер изобразил непонимание.
   – Демократия исчерпала себя в Европе, – стал пояснять свою мысль Голдмир. – Сейчас всё больше стран намерены объединиться в государство с общим руководством, что может спасти Европу от ядерного опустошения и надвигающейся угрозы нашествия «жёлтой саранчи».
   – Китайцы.
   – Да, они представляют угрозу не только для Европы, но и для всего мира, – с готовностью подхватил сэр Дэвид, – как в своё время татаро-монгольское иго, только, в отличие от тех диких кочевников, современный Китай – мощная ядерная держава.
   – И что? – Премьер хотел конкретики.
   – Те, кто управляют сейчас миром, сошлись на кандидатуре принца Харольда Мессии, как на Мировом правителе единого мирового пространства. – Старый масон посмотрел в лицо Премьера. – Ну, за исключением Китая. Это особая нация, но и она покорится власти принца, когда к его английскому титулу присоединится титул императора России.
   – А Индия? – поинтересовался собеседник.
   – Ослабленная ядерными ударами Пакистана, засухой и неурожаями, измотавшаяся в шестилетней войне, Индия уже сейчас просит принять её в состав английской короны, – усмехнулся Магистр ордена.
   – А зачем ему российский престол? – Премьер перевёл разговор на бывшего любовника своей жены, как раз в тот момент, когда Даратэя открыла дверь в кабинет.
   – Главная задача – избежать тотальной ядерной войны, которая приведёт к исчезновению человечества, – продолжал англичанин. – А такая война возможна с участием сверхдержав в борьбе за жизненные ресурсы. Россия одна из них. Поэтому русский трон – это плата России за безопасность. Если на троне России будет Харольд Виндзор Мессия, ей и её ресурсам ничего не угрожает. Более того, защитит ваш народ от китайской оккупации.
   – Ты чего пришла? – поинтересовался Премьер у жены, взяв необходимую паузу…
   – Они там начали целоваться, и хотя я не гомофобка, но всё же предпочитаю общество настоящих мужчин. – Она прошла и, усевшись в кресло, соблазнительно забросила ногу на ногу.
   – Они геи? – удивился Премьер, продолжая тянуть паузу, лихорадочно ища продолжение диалога с лордом Дэвидом.
   – Да, и притом супруги в зарегистрированном браке, – кивнул Голдмир, – только постоянно путаю, кто «муж», а кто «жена».
   – Тебя что-то смущает? – поинтересовалась у мужа Даратэя.
   – Нет. Лишь бы они не попросились на ночлег, – пошутил Премьер.
   – Я не о том, – нетерпеливо передёрнула плечиком женщина. – Тебя смущает, что русским царём станет мой бывший друг?
   – Нисколько. – Премьер попытался скрыть охватившее его раздражение. – Я уже привык к тому, что вокруг меня одни твои любовники.
   Дэвид Голдмир улыбнулся, принимая шутку на свой счёт.
   – Я не против монархии, – пояснил свою позицию Премьер, – тем более монарх не будет иметь реальной власти в стране.
   – Это вопрос, ради которого я попросил очаровательную Даратэю устроить нам встречу, – резко, словно старый тигр перед броском, напружинился англичанин. – Мы хотели просить вас выступить с инициативой об учреждении не конституционной монархии, а именно абсолютной.
   – Что полностью отвечает историческим традициям России, – поддержала Даратэя. – Наши цари всегда были самодержцами.
   – Смеётесь? – недоумённо обвёл глазами собеседников удивлённый Премьер. – Президенту скоро переизбираться на следующие шесть лет, а я к нему с такой глупостью? Это приведёт к моей моментальной отставке.
   – Я уполномочен принцем Харольдом Даньелзом сделать вам предложение, – видя, что тот напуган, решил «раскрыть все карты» старый переговорщик. – Он предлагает вам должность Премьер-министра со всей полнотой власти, как в Великобритании.
   – Почему мне? – опешил от неожиданности бывший Президент. – Ах, ну да!
   Его взгляд уткнулся в напряженное лицо жены, чья чертовская сексуальность и прошлая связь с принцем приносила ему большие дивиденды.
   – Ваша задача, после того как жребий укажет на принца как на российского царя-императора, убедить Президента провести референдум о форме монархии в России, а люди сами выберут какую надо, – продолжал наступать английский гость.
   – Хорошо, – решился чиновник, вспоминая недавний разговор с Президентом о Столыпине. – Только понадобятся деньги, много денег, чтобы организовать народное движение, митинги. В противном случае Президент не пойдёт на такой референдум.
   – За этим дело не станет, – протянул руку Дэвид Голдмир, закрепляя договорённости рукопожатием.
 
   Патриарх проводил совет по-простому, в своей комнате. Он приехал на день раньше, сразу, как только узнал о трагедии в Центральной гостинице. Ситуация складывалась так, что хоть отменяй торжественную службу. Какой может быть жребий, если остался один кандидат. Патриарх тепло приветствовал старца Иоаникия, преподобного Савву и ещё нескольких старых монахов-отшельников, которые в своём чёрном одеянии напоминали мудрых воронов. На их фоне его повседневная одежда выглядела почти празднично. Архиепископ Дармидонт, как и положено хлебосольному хозяину, попытался накрыть стол с закусками и вином, но Патриарх попросил устроить чревоугодие после беседы.
   – Что будем делать, братья? – обратился он к монахам. – Намеченный жребий невозможен. Трагически погиб наследник престола, которого, как я понимаю, именно вы, мои старшие братья, прочили на царство.
   Старики молчали, словно ничего не произошло. Может быть, за долгие годы отшельничества они просто разучились проявлять эмоции. Мысли Патриарха прервал архиепископ Дармидонт:
   – Ваше святейшество, я полагаю, всё происходит по воле Божьей. Именно Господь указал нам на выбор, оставив самого достойного. Таким образом, жребий пал на английского принца, в чьих жилах течёт кровь русских императоров. Нам нужно только объявить решение Русской Православной Церкви о признании его безспорным наследником российского престола.
   – Глупости говоришь, брат Дармидонт, – раздался голос Иоаникия. – Принц Харольд Мессия – самый настоящий Антихрист, претендующий на мировое господство. Его вообще нельзя было допускать к жребию.
   – Братья, не надо гневаться и спорить, – взял слово иеромонах Мефодий. – У нас было четверо претендентов. Один погиб. Второй отказался от своих прав. Английский принц жаждет трона. Осталось только убедиться, что Михаил Георгиевич Романов убит.
   – Так это уже установленный факт. – Патриарх взял в руки свежую газету со статьёй о трагедии на первой полосе.
   – Статья в газете всего лишь статья, – настаивал Мефодий, – кто видел покойника?
   – Статья в «Братьях и Сёстрах!» – это вам не жёлтая пресса, – настаивал архиепископ Дармидонт, – между прочим, Рощина написала. Та самая, которая скандал с принцем Харольдом раздула на телевидении шесть лет назад. Ей же вы тогда поверили.
   Его слова были обращены к отцу Иоаникию, но тот даже не подал виду. Не влезал в спор и преподобный Савва, чьё мнение больше всего ожидал услышать глава Церкви. Патриарху такое поведение старцев, которые в течение последних лет «проедали ему плешь» необходимостью проведения Малого Собора и провозглашения Богом избранного царя, было даже обидно. Ведь из-за них ему пришлось серьёзно поссориться с Президентом, который хотел, чтобы царь появился в России не ранее окончания его второго срока.
   – Брат наш Савва, отец преподобный, – обратился патриарх к своему духовнику, – может, выскажешься, рассудишь братию?
   – О чём говорить, всё вроде уже решили. Просто надо убедиться, что Михаил Георгиевич Романов мертв. Если это так, значит, Богу угодно, чтобы царём стал английский принц. И жребий не имеет смысла.
   – Я сейчас же позвоню одному силовику, и он предоставит нам возможность убедиться в этом, – раздался торжествующий голос архиепископа Дармидонта, и он тут же позвонил какому-то майору. – Сейчас, через пять минут он перезвонит, ему понадобилось сделать ряд распоряжений, – доложил он братьям.
   Вскоре силовик перезвонил. По мере того как архиепископ слушал ответ, лицо его меняло выражение.
   – Он говорит, что в настоящий момент тело Михаила Георгиевича Романова кремируют и, к сожалению, кроме урны с пеплом мы ничего увидеть не сможем, – ошарашил всех иерей.
   – Вот ведь черти, прости Господи, – хлопнул себя по коленям преподобный Савва. – Как стараются замести следы убийства. Выстилают ковровую дорожку Антихристу к русскому трону. Ну ничего, Божий жребий всех рассудит. Кому Русь-Матушку к славе вести и жизни вечной, а кому гореть в аду до скончания веков.
   – Жребий? – удивился Патриарх. – Какой, если только один англичанин остался?
   – Урна с пеплом или справка о кремации ещё ни о чем не говорят, – отрицательно покачал головой отец Савва. – «Нет тела – нет дела» – так, кажется, твои друзья силовики говорят?
   Это было обращено к архиепископу, словно упрёк его стараниям за английского принца. Отец Дармидонт насупился, сделал вид, что обиделся, и вышел из комнаты. За дверью послышались его громкие распоряжения по хозяйству. Улучив момент, священник перезвонил майору Дроздову и доложил о намерении церковных иерархов.
   – Да пусть кидают жребий, – услышал он в трубке спокойный голос офицера ФСБ. – Это даже лучше, чтобы принц Харольд Мессия стал избранником Бога.
   – А если жребий падёт на мертвеца? – недоумевал архиепископ.
   – Мы вас научим, святой отец, как «жонглировать» шарами, чтобы в России на троне сидел правитель мира, а не урна с пеплом. – Шутливый тон Дроздова свидетельствовал о его хорошем настроении. – Вы же хотите нашей Родине процветания.