Алексей Верт. Дзен-софт

Алексей Верт
Дзен-софт

   «Меня успокаивает лишь то, что… осознанных и неосознанных заимствований и ассоциаций в нашем романе – бездна <…> Честнее отдавать себе в этом отчет, а не создавать у читателя впечатление, будто ты первым взялся за перо и до тебя не существовало никаких сочинителей».

Александр Житинский,

«Потерянный дом, или Разговоры с милордом»

Часть первая
Новый Вавилон

   Добро пожаловать в Новый Вавилон.
   Подобной надписи вы не увидите при въезде в город, потому что и въезда никакого нет. Новый Вавилон закончен и самодостаточен. Башня построена, язык – один. Чтобы оказаться на улицах вечных сумерек, заполненных огнями реклам, фонарей и окон, вам понадобится здесь родиться.
   И тогда все дороги будут открыты перед вами.
   Хотите подняться высоко, к самому Богу? Башня Нового Вавилона ждет вас. Устанавливайте дзен-софт у лицензированного гуру, совершенствуйте его ступень за ступенью, и в какой-то момент, если будете по-настоящему упорны, вы достигнете просветления. Ворота Башни распахнутся перед вами, а священнослужители с благочестивой улыбкой пропустят вас на небеса.
   Но помните: дзен-софт должен быть лицензирован. Подделки и их распространение караются суровым законом Нового Вавилона.
   Не хотите в Башню? Вас никто не заставляет. Сотни профессий – легальных, полулегальных и незаконных – доступны вам. Все востребованы, и каждая по-своему привлекательна. Привносите в чужую жизнь комфорт и удовольствие, получайте деньги и покупайте комфорт и удовольствие для себя.
   Вечный круговорот на улицах Нового Вавилона.
   И позвольте еще раз вас предостеречь – не пытайтесь нарушить закон. Можно долгое время обманывать его, избегать, прятаться, откупаться, но расплата настигнет неминуемо.
   Будет ли она в виде отряда законников, конфискации, рабства или казни… А может, ваши недавние партнеры решат, что им гораздо удобнее работать без вас. Или вы случайно перейдете дорогу кому-нибудь не тому. Не важно. Расплата всегда настигает тех, кто слишком вольно обращается с законом.
   Но не стоит бояться, ведь вы предупреждены.
   А значит, добро пожаловать в Новый Вавилон.

1

   Банкомат схавал руку в один присест. Отрезал кисть, сноровисто прижег лазером, не допуская заражения и лишнего кровотечения, вколол обезболивающее и чуть слышно заурчал, переваривая биомассу.
   В первые несколько секунд чел даже не понял, что именно произошло. Он дернулся, взглянул на обрубок руки и только тогда закричал. Громко и обреченно.
   Затем неудачливый мошенник оглянулся, заметил скучающих неподалеку законников и что-то забормотал, прижимая к груди покалеченную конечность.
   Хотя служителям закона было наплевать. Свое наказание чел получил, а больше он пока ничего не сделал. Стоит ему дернуться к банкомату в попытке возместить ущерб, они устроят соревнование «Кто быстрее подстрелит этого придурка». Но чел не дергался, а продолжал шептать:
   – Я просто сильно порезался… отпечатки не подошли…
   «Идиот, – подумал Гудвин Гейт. – Проверяются не только отпечатки, но и ДНК». Он отвернулся от чела, который вздумал обналичить чужой счет, и снова уставился на поток мобилей, проносившихся мимо сквера. Изредка среди них мелькали пузатые бока транспортников, но по большей части в Новом Вавилоне предпочитали ездить на личных авто. Или пользоваться монорельсом, как это делал Гудвин.
   Коммуникатор в руке слегка завибрировал.
   >Черный «сиссоко», триста тридцать пять, ускоренный движок.
   >Две тысячи.
   >Идет.
   Черный «сиссоко» с затемненными стеклами показался на перекрестке. Гудвин подключился к триста тридцать пятому порту и слил в память мобиля файл «Ускоренный движок».
   Защищенный канал с шифрованной передачей работал не дальше тридцати метров. «Сиссоко» преодолел это расстояние за пятнадцать секунд. На передачу файла хватило восьми.
   Коммуникатор вновь завибрировал. В этот раз сообщение из банковской службы – некто перевел на счет Гудвина две тысячи кредитов.
   Он стер историю сообщений и принялся ждать дальше.
   Это было похоже на рыбалку. Закинул удочку, насадил наживку, и теперь оставалось только проявить терпение и подсечь в нужный момент. «Ускоренный движок» – нейростимулятор, «крепкий кузов» – программа наращивания мышц, «климат-контроль» – небольшой нелегальный патч для дзен-софта. Куча мелких и полезных программ, распространение каждой из которых, в сущности, не считалось таким уж тяжким преступлением, но по совокупности Гудвина ожидали конфискация имущества или временное рабство.
   Когда он стал богаче еще на тринадцать тысяч, коммуникатор прозвенел. Засунув его в карман, Гудвин неторопливо поднялся со скамейки и влился в одну из человеческих рек Нового Вавилона. Не стоило задерживаться на одном месте больше двадцати минут.
   Улица, наполненная людьми и сверкающими витринами. Вторая, не отличающаяся от первой практически ничем. Третья, четвертая, пятая… с каждым шагом чуть меньше лоска и напряга. Чем дальше от центра, тем больше свободы.
   Гудвин сел за столик придорожного кафе, заказал фруктовый коктейль и вновь поместил неприметную, понятную лишь для своих вывеску в виртуальном пространстве.
   Какое-то время ничего не происходило. Подобные наплывы клиентов, как несколькими минутами ранее, бывали редки, но ради них стоило учиться терпению.
   >Пять штук за дзен.
   Гудвин внимательно посмотрел на сообщение, затем расплатился за коктейль и направился в сторону монорельса. На сегодня рыбалка была окончена.
   Может быть, это и не законники, а кто-то новенький влез на его закрытый канал, но обычно те, кто знал пароль, знали и условный шифр. В любом случае лучше перестраховаться, чем гарантированно умереть. А выбор был именно таким.
   Погрузившись в толпу и став ее плотью, Гудвин Гейт продвигался к остановке монорельса. В нагромождении зданий он искал переулок, в котором было бы темно и безлюдно. Практически невозможное сочетание для Нового Вавилона.
   Чувство опасности, вырабатывающееся у каждого, кто начинал заниматься чем-нибудь незаконным и планировал прожить подольше, подсказывало, что за ним следят. Кто именно – не имело значения.
   Наконец удача вроде бы улыбнулась. Он нырнул в узкий проулок, сменил цвет куртки на пестрый и яркий и полез в карман за гелем для волос. Несколько секунд – и прическа превратится в блестящий пурпуром ирокез, сделав из Гудвина заурядного панка.
   Но в этот момент ствол игольника уперся ему в спину и кто-то хрипло шепнул:
   – Пошли.
   Кажется, меры предосторожности запоздали.
   – Куда? – спросил Гудвин, понимая, что ему ничего другого не остается, кроме как следовать приказаниям неизвестного.
   – Пока прямо.
   И они пошли прямо через ряды мусоросборников, загромоздивших проулок. На ближайшем же перекрестке Гудвина бесцеремонно впихнули на заднее сиденье красного мобиля. Он оказался зажат между двумя крепкими парнями, один из которых продолжал держать игольник – в опасной близости от ребер пленника.
   – А ведь я предлагал пять тысяч за дзен, – сказал, поворачиваясь, водитель. Обритая голова и лицо его были покрыты светящимися серебристыми татуировками, обрисовывающими кости черепа.
   – Не понимаю, о чем вы, – пожал плечами Гудвин.
   – Не прикидывайся. Мы ведь можем и заштопать тебя в профилактических целях, чтобы стимулировать память. – Тон у собеседника был скучающий, будто ему каждый день по несколько раз приходилось грозить челам смертью. Возможно, так оно и было.
   – Я и вправду не представляю, как можно продавать дзен. – Гудвин улыбнулся уголком рта. – Просветление не купишь ни за какие деньги. Можно лишь пытаться добыть ключи к нему…
   – Да ты, парень, философ, как я погляжу, – прищурился серебристолицый водитель. – А раз философ, то весьма далек от низменных материй. Не приспособлен к нашей грязной, опасной и порою короткой жизни. А значит, тебе нужна помощь, которую мы, без сомнения, окажем за достойное вознаграждение.
   Гудвин вздохнул. Рано или поздно всегда появляется добрый дядюшка с крепкими ребятами и предлагает «защиту». Некоторые соглашаются на это предложение с радостью, чтобы чувствовать себя спокойнее. Другие – из страха, чтобы однажды не проснуться от того, что тебя пристрачивают игольником к собственной кровати.
   Гейт был одиночкой. Он слишком ценил свободу и возможность действовать лишь исходя из своих желаний и импульсов, поэтому сразу же начал искать пути к отступлению. Но не стоило забывать, что прямой отказ приведет его со стопроцентной вероятностью к мгновенной и весьма болезненной смерти.
   – Я подумаю.
   – О чем тут думать, когда нужно просто согласиться?
   – О технических деталях. Я привык работать один, а надо будет тщательно подобрать пароли, методы защиты, объем и форму оплаты – откуда мне знать, чем вы возьмете за свои услуги?
   Еще один ход выигран. Парни расслабились, решив, что одержали победу: по всем признакам жертва сдалась и уже задумывается о том, как платить за свое спокойное существование.
   – Через пару дней, – продолжал Гудвин, – встретимся, скажем, около Башни. Там многолюдно, поэтому легче спрятать канал для передачи больших объемов софта. Я вам солью́ образцы – как раз хватит времени решить, что конкретно вам нужно. Ну, и хотелось бы подробнее узнать о гарантиях. Какого рода помощь вы оказываете? Не будет ли потом проблем с просветлением?
   Водитель хохотнул.
   – А ты и вправду возвышенно мыслишь. Об этом нас не предупреждали. Ну, ничего, сговоримся. Всякое этакое, – он покрутил пальцем вокруг головы, – не наш профиль, но зато о твоей заднице мы позаботимся отлично. Будешь по вознесение жизни благодарен.
   Гудвин и сам не очень понимал, что на него нашло, – обычно он не предавался философствованиям по поводу и без. Видимо, это был интуитивно выбранный стиль общения, который убаюкал бдительность «защитников». Он возблагодарил свое разговорное чутье и одного новоявленного партнера, с которым приходилось подолгу общаться в последнее время. Тот очень любил сводить беседы к излишне тонким материям.
   – Где тебя высадить? – Градус вежливости стремительно повышался. – Здесь или дальше?
   – Около монорельса.
   – Договорились.
   Мобиль двинулся с места и медленно покатился, лавируя между рядами мусоросборников и ныряя из одного проулка в другой. Каждый из них идеально подходил для скорой, а возможно, и мучительной смерти.
   – И надеюсь, тебе ясно: раз мы договорились, не прийти на встречу ты просто не можешь. Понял, философ?
   Гудвин Гейт кивнул. Теперь у него пара суток в запасе на обдумывание хорошего способа избавиться от чересчур назойливой «крыши». Поэтому пусть болтают что хотят и мнят себя хозяевами ситуации. Излишняя самонадеянность нередко наказывается.
   Его высадили возле станции – стеклянного куба со стальными гранями – и уехали, не попрощавшись. Мобиль влился в поток машин и, несмотря на яркий цвет, через несколько мгновений его уже было не отследить. Гейт достал из кармана коммуникатор, просканировал на вирусы и заблокировал чужую прогу, которая собиралась отслеживать его перемещения. Прощальный подарочек, показывающий, что недооценивать ситуацию не стоит. С другой стороны, это была не первая подобная попытка и наверняка не последняя. Единственное, что отличало этих ребят, – большая наглость и ощущение, что за ними стоит кто-то значимый.
   – Не на того напали, – пробормотал Гудвин и стал подниматься на платформу. Стальные ступени чуть слышно поскрипывали под ногами. Противный звук, как раз в унисон последним событиям.
   Пять остановок, а потом еще метров сто по переходу. И всё. На сегодня с приключениями покончено.
 
   Гудвину часто казалось, что выбор между мобилем и монорельсом – это выбор структуры.
   Движение мобилей, пускай оно было систематизировано и подчинено общей логике, по сути представляло собой хаос. Точки на заданном пространстве перемещались как хотели, с какой угодно скоростью и даже – это, кстати, считалось нарушением – могли поехать в обратную сторону. А то и вовсе туда, где никакой дороги нет.
   В отличие от них монорельс являлся образцом стабильности. Точно известное время от станции до станции. Заранее просчитанный маршрут. Четкая структура, в которой любое несовпадение расценивается как саботаж.
   Может быть, все эти люди, выбирающие монорельс в противовес мобилям, нуждаются в подобной структуре? Может быть, им требуется подобие стабильности в их наполненной хаотичными поступками жизни? Или же они настолько подчинили себя порядку, что он проявляется даже в таком выборе? Впрочем, все может быть гораздо прозаичнее – они банально стараются избежать неприятностей, которыми грозит вождение мобиля. Все же монорельс по праву считается самым безопасным видом транспорта.
   И все равно градация – пешеходы, владельцы мобилей и челы, предпочитающие монорельс, – не давала Гудвину покоя.
   Вот, к примеру, девушка в оранжевом платье. Симпатичная девушка в облегающем – неосознанно он заострил внимание именно на этом – оранжевом платье. Почему она выбрала монорельс?
   Девушка стояла неподалеку от Гейта, держалась двумя руками за поручень и, склонив голову, отчего волосы закрывали лицо, слегка покачивалась в такт движению. Возможно, она сильно устала, была пьяна или под какими-нибудь наркотиками – цифровыми или нет, не важно. Она привлекла взгляд Гудвина не столько благодаря мыслям о выборе транспорта, сколько внешностью, а потому вопросы он задавал скорее для порядка, нежели действительно желая услышать ответы.
   Постоянной спутницы у него не было. Романтика незаконного дельца таила в себе подводные камни, как-то: подкуп этой самой спутницы третьими лицами с целью выведать информацию, ее похищение или убийство. Некая девушка могла появиться рядом специально, и ее спутник жил бы, не зная, что обо всех его действиях становится известно кому-то другому. И этот кто-то другой волен отдать приказ, и тебя убьют. Ну, или по крайней мере обездвижат до того момента, пока не придут убийцы. Собственно, подруга и обездвижит.
   Все это Гудвин Гейт знал исключительно понаслышке – добрые люди всегда готовы поделиться «проверенной» информацией, – но это не помешало ему в какой-то момент решить, что постоянной спутницы у него быть не должно. Одиночество снимает множество проблем и обеспечивает безопасность.
   Как настоящий торговец, Гудвин считал любовь, знакомую ему только в плотском понимании, товаром, который можно продать и купить. Главное – знать нужных людей, нужные места и не забывать, что твой партнер – тоже деловой человек, а люди этого сорта всегда стараются взять больше, чем отдать.
   Гудвин взглянул на табло. Монорельс двигался быстро, но мысли оказались еще быстрей. Погрузившись в рассуждения, он проехал три станции. Оставалось еще две.
   По табло пробежала строка: законники сообщали об усилении мер по борьбе с информационными преступлениями. Гудвин усмехнулся – это было уже в третий раз за последние десять дней. Судя по всему, законников кто-то серьезно прихватил. Может, их же начальство, а может, еще кто. Теперь на улицах станет по-настоящему опасно. Интересно, у тех крутых ребят есть способы договориться с законниками или они работают только на «внутреннем рынке»? Надо было все-таки прояснить этот момент.
   Тем временем девушка в оранжевом платье переместилась. Судя по всему, ее станция была следующей. Гейт как-то упустил момент, когда она прошла мимо него – он стоял рядом с выходом, – и теперь его взгляд непроизвольно сфокусировался на шее незнакомки. Голова ее по-прежнему была опущена, лица не разглядеть, но изгиб шеи Гудвин нашел весьма привлекательным.
   А еще от оранжевой девушки пахло цитрусами. Это казалось вполне естественным. Действительно, чем еще может пахнуть от одетой в апельсиновое платье незнакомки?
   На остановке состав притормозил, девушка неожиданно качнулась назад и уперлась спиной в Гудвина. Это произошло столь внезапно, что он непроизвольно уткнулся носом в тот самый изгиб, который совсем недавно рассматривал. От волос пахло еще сильнее и слаще. В какой-то момент он понял, что руки его тянутся обнять незнакомку.
   И в этот же момент электронный голос объявил, что двери закрываются.
   Девушка вырвалась из не успевших сомкнуться объятий и в один прыжок очутилась на станции, оставив Гудвина за стеклом и пластиком.
   Поезд дернулся и помчался дальше, набирая ход, а Гудвину почудилось, что на прощание девушка ему улыбнулась и подмигнула. Впрочем, он мог и ошибаться – и лица-то толком не рассмотрел. Все случилось слишком быстро, чтобы быть в чем-то уверенным. Вполне возможно, что и сама девушка тоже ему пригрезилась и вообще все это только плод его воображения, странным образом отреагировавшего на неприятную встречу с «доброжелателями».
   Вариантов было много – выбирай не хочу. Но всю дорогу до своей станции Гудвин ощущал в воздухе апельсиновый аромат.
 
   Обычно по дороге с работы Гудвин Гейт прокручивал в голове события за день, мысленно раскладывал их по полочкам, переводя из разряда «это случилось со мной» в полезную информацию, не имеющую положительных или отрицательных оттенков. Поэтому, когда он приблизился к дому, раздражение от встречи с рэкетирами фактически сошло на нет. Осталась только задача, которую надо решить, с определенным количеством исходных данных и неплохими шансами на успех. В конце концов, день выдался продуктивный. Удачно получены деньги за все сделки, прогу слежения получилось обхитрить, да и сама дорога оказалась приятнее, чем обычно.
   Он чуть помешкал у дверей, оглядываясь по сторонам, хотя знал, что вряд ли за ним будут следить вот так неприкрыто, вживую. В Новом Вавилоне есть куда больше способов, в том числе и незаконных, чтобы выяснить чей-нибудь адрес. Потому, успокаивая себя мыслью, что все возможные меры предосторожности приняты, Гудвин вошел в лифт, щелкнул по кнопке «Гейт» и через полминуты уже бросил куртку на спинку любимого кресла.
   Он провел пальцем по рабочему монитору, проверил индикаторы загрузок и работу антивируса. Нетбук на кровати приветственно замигал портами и перевел мессенджеры в онлайн-режим. Гудвин минуту постоял у окна, глядя на вечерний город – зеленые огоньки окон до горизонта напоминали окно загрузки какой-то виртуальной реальности, разве что не стекали вниз по экрану. За спиной зашипела кофеварка, и пискнул датчик почтового ящика – пицца доставлена. Гудвин извлек еще дымящийся, горячий кусок «маргариты» из контейнера и на всякий случай заглянул туда еще раз. Как и следовало ожидать – ничего больше. Сохранившаяся с детства привычка ожидать сюрпризов и странностей от любого почтового ящика была одной из самых маленьких странностей Гейта. Она исходила из мотива «на всякий случай» – и это была отличная причина, оправдывающая большинство действий.
   Экран нетбука ожил и замигал красным. Незнакомый пользователь пытался написать Гудвину на мессенджер, известный лишь проверенным клиентам. «Не забудь о встрече!» – гласило послание. Он поморщился и запустил дополнительную систему защиты. Теперь придется не только думать, как избавиться от надоедливых и неожиданных «помощников», но и выяснять, кто из старых клиентов навел на него эту напасть. Нужно будет проверить каждого, а пока сократить общение с ними до минимума и еще сильнее не доверять. Хотя, казалось бы, обычная степень недоверчивости у него и так была отменной.
   Гудвин пробежался по оставленным сообщениям, отметил ссылки на новые слухи о незаконных поставках софта, чтобы тщательно их изучить позже, удалил спам, и тут зеленым цветом расцвел один из контактов в самом начале списка.
   РейН – ценный партнер и любитель философских бесед, из которых Гудвин сегодня черпал свое вдохновение.
   Интересно, что ему на этот раз надо?
   Гудвин проглотил не прожеванный до конца последний кусок пиццы, хрустнул пальцами и потянулся к клавиатуре.
   >День добрый, – отстучал он.
   >Разве?
   Чего у РейНа было не отнять, так это способности задавать вопросы по поводу самых обычных разговорных конструкций. Гудвин не удивился бы, прочитав в ответ на свой «Привет» удивленное «Почему именно привет?»
   >А разве не добрый?
   >Все равно. Я пришел по делу по дороге из желтого кирпича.
   Гудвин ухмыльнулся.
   >Великий и Ужасный внимает тебе.
   >Нашел новые мозги для страшил, сердца для железных дровосеков и храбрость для трусливых львов.
   Этот шифр Гудвин, пожалуй, любил больше прочих. С одной стороны – достаточно незамысловатый, с другой же – незаменимый для поднятия чувства собственной важности. Рассчитано на тех, кто никогда не читал про Волшебника Изумрудного города, а таковыми в Новом Вавилоне были чуть менее, чем все. Челы просматривали новости, изучали инструкции, а чтение книг в качестве отдыха давно кануло в Лету. Ну или почти кануло.
   Гудвину же поневоле пришлось ознакомиться с этой историей, когда он решил выяснить, что двигало теми, кто дал ему имя. И он не разочаровался. «Великий и ужасный обманщик» – что ж, сами напросились. Имя и статус вполне подходили для того, кто решил распробовать все вкусы жизни и поиграть с законом, раз за разом выходя сухим из воды.
   «Мозги для страшил» – интеллектуальный дзен-софт с логическими ключами и криптограммами. «Сердца для дровосеков» – наркотические программы. А «храбрость для трусливых львов» – виртуальные мышечные стимуляторы. Проще простого.
   РейН в последние два месяца снабжал Гудвина Гейта новейшим софтом, за счет чего тому временами удавалось поднять неплохие деньги, сплавляя проги мелким реализаторам для перепродажи. Напрямую с этим софтом Гудвин не работал, предпочитая на всякий случай оставаться в тени.
   >Новые башмачки для Элли не завезли?
   >Ожидаются завтра.
   Гудвин насторожился. Вообще-то это была шутка. Одна из тех, что обычно становятся привычным ритуалом. Он даже не предполагал, что зашифровано в этой фразе. Насколько он помнил, в сказке башмачки могли переносить свою владелицу туда, куда она захочет. А в реальности? Какой софт на это способен?..
   Излишнее любопытство и любознательность были доминирующими чертами Гудвина. В паре они часто мешали ему в жизни, заставляя влезать в такие ситуации, из которых потом приходилось выкручиваться на пределе возможностей. Однако благодаря им он и немало приобрел. Как говорится, умей рисковать, если желаешь быть на гребне. Нестерпимо захотелось, чтобы поскорее наступило завтра. Гудвин отпил кофе: во рту у него резко пересохло.
   >Каков размер туфелек?
   >Подходящий. Не волнуйся. Разве я тебя подводил раньше?
   РейН действительно еще ни разу не подставлял Гейта, не сливал ему левый софт и никогда не пытался отследить. Все бывает впервые, но хотелось верить, что это не тот случай.
   Единственный факт, который смущал Гудвина, – в свое время РейН сам вышел на него и предложил услуги, не потребовав ничего взамен. Даже денег. «У меня всё есть. Это просто хобби», – ответил он, когда Гейт поинтересовался, куда перечислить его долю после первого дела. Весьма странная щедрость, что ни говори.
   >Уже примериваешь?
   Гудвин вздрогнул – он как раз прикидывал в уме, кому и как можно будет продать эксклюзив. Иногда казалось, что РейН читает мысли через монитор.
   >Что-то вроде того.
   >Не торопись. Элли понадобилось много времени, прежде чем она научилась пользоваться башмачками. Это один из самых распространенных путей к просветлению – получить ключ, и только потом знание, как им пользоваться. Сначала странно и непривычно, а со временем осознаёшь, что только такой путь поиска истины единственно верен.
   >Хм. Не слишком ли он долог и опасен?
   >Без долгого пути постижения не поймать ощущения ценности истины. Доставшееся легко – легко теряется. Или ты хочешь уподобиться тысячам профанов, что обмениваются в сетях универсальными рецептами просветления? Они кажутся простыми, но на деле ни на йоту не приближают к небесам.
   Гудвина порой напрягали попытки РейНа пофилософствовать. Одни и те же примеры, в свете которых все выставлялись весьма недалекими и непроходимо глупыми. Иногда бывали исключения, но чаще цитировались прописные истины из трактата «О вознесении» – Гейт как-то полистал его от скуки. Причем скука от этого не уменьшилась, а скорее наоборот. Зубодробительно занудные слова – пусть, возможно, и правдивые – не лучший способ пропаганды.
   >Доставшееся с трудом в итоге не приносит счастья, – ответил он. – Иногда лучше воспользоваться готовым софтом, чем изобретать уже существующий.
   >Это лишь означает, что выбранный путь оказался ложным. Настоящая истина требуется всегда. Жизнь – лишь следствие ее поиска. Обретший возносится к небесам. Проигравший опускается в бездну. Падает и теряет все шансы на лучшую жизнь. Ты бы хотел этого?
   Порой возникало подозрение, что настоящая цель РейНа – спасти его, Гудвина, «бессмертную душу», а передача софта – лишь прикрытие.
   >И что делать наверху тем, кто нашел истину? Лопаться от удовольствия и самовосхваления?
   >Искать новую. На пути самосовершенствования нет конечного пункта. Обретя истину, следует найти ей применение. Затем дать этому применению цель. Небеса – не просто сборище просветленных. Это лишь первый этап отбора.