Алёна Алексина. Игра со Зверем. Шах королю

   – Мой раб не смеет даже дышать без моего на то разрешения, – ровно ответил господин зарвавшегося невольника и смерил раздраженного правителя равнодушным взглядом. – А я не давал ему разрешения убивать твоего квардинга. Мне в этом никакой нужды. Разве только удовольствие, да и то сомнительное. Этот похотливый кобель Мизраэль хотя и был дураком, но приносил пользу. А от мертвого от него никакого толку. Что касается Риэля, ему разрешено защищать свою жизнь, потому что никто не имеет права причинять вред моему рабу без моего на то разрешения. А Мизра об этом забыл.
   – Положим, так. Но что твой раб делал в том лесу? – прошипел, перегибаясь через стол, ангел. – Ягоды собирал?
   – В тот лес он проследовал за претенденткой, которая, во-первых, удрала из города, а во-вторых, устроила такой тарарам, сражаясь с доблестным квардингом за свою девичью честь, что слышали все на несколько этажей вверх и вниз. Просто в отличие от остальных слушателей Риэль помнил приказание оракула. Вот и пошел спасать. Он невольник. Старается угодить и выслужиться.
   Аарон скрипнул зубами и процедил:
   – Вот именно, невольник! Убить квардинга… немыслимо! Этот предатель должен захлебнуться…
   – Хватит. – Амон не повысил голоса, но его оппонент замолчал и упал в кресло, однако уже через минуту оживился, вскинул голову, словно снискал озарение, и даже привстал. – Ты все подстроил! Решил прибрать к рукам армию Антара?!
   – Давайте подумаем, зачем мне это? – Демон сделал вид, что размышляет. – Ну да. Разумеется. Ты раскусил меня, светозарный правдоискатель. Я приказал убить Мизраэля, чтобы получить доступ к твоей армии. А может, Риэль вообще мне не подчиняется и лишь играет роль раба? Ведь я так глуп и недальновиден. Или нет – я сам отпустил предателя. Я изменник, который хочет разрушить алтарь, но для этого мне нужна армия ангелов.
   Он оглядел застывших членов Совета и подытожил:
   – Ну и самое важное. После разрушения алтаря я смещу своего отца, чтобы стать левхойтом – ведь должна же у меня быть великая цель? Левхойт – это вершина, к которой я давно стремлюсь.
   В тишине, воцарившейся после этого язвительного признания, явственно раздался смешок. Мактиан, глядя на сына, не смог сдержаться.
   – Амон – левхойт Ада? О тьма… – И он рассмеялся в голос, когда попробовал эти слова на вкус.
   Отец как никто другой знал, насколько его наследник ненавидит политику. Он, конечно, не игнорировал настойчивые попытки привлечь его к дворцовым интригам, напротив, всякий раз давал мрачное согласие в них участвовать. После чего под крайне вескими предлогами исчезал как раз тогда, когда его присутствие было необходимо.
   Даже около трехсот лет назад, когда Мактиан повздорил с тогдашним левхойтом столицы и хотел на время доверить правление Адом сыну, тот долго сокрушался, что никак не может заменить родителя на ответственном посту. Присутствие воинства демонов срочно требовалось на архипелаге Драконьих атоллов. О том, чтобы послать туда Тира, и речи идти не могло. Шутка ли – водяные драконы! Их считали вымершими уже несколько тысячелетий. Конечно, Амон не мог остаться плести интриги и ходить туда-сюда по сводчатым галереям столицы. Он покинул дворец уже на следующий день. И отсутствовал десять лет, чтобы наверняка не сделаться правителем.
   Вернулся квардинг, конечно, с добычей, готовый вновь поддержать отца в нелегком деле плетения интриг, но Мактиан понял – при очередном назначении наследника левхойтом где-нибудь на материке Рик-Горд обнаружатся какие-нибудь каменные драконы, которых не существовало в принципе. После этого старый демон окончательно смирился с тем, что сын не пойдет по его стопам.
   Поэтому сейчас правитель Ада, не стесняясь, хохотал на весь Зал Совета. Рорк, тоже помнивший историю с водяными драконами и, кстати, наблюдавший тогда в лицах первый эмоциональный разговор отца и сына, тоже присоединился к веселью. Даже оракул и тот усмехнулся. Лишь Аарон сидел, оглушенный всеобщим оживлением.
   – Сразу видно, ты редко выбираешься из Антара, – заметил Динас. – Если и есть на свете демон, который никогда не пойдет во власть, так это Амон, ибо всем давно известно – для него нет ничего менее привлекательного, чем политика.
   – Я… – ангел сконфузился. – Но что же делать с Молнией? Андриэль… получается, он имеет право повести ангелов. Но…
   – Мой раб отдал оружие без возражений, так что ищи нового предводителя воинства, левхойт. У вас же есть те, кому Молния дастся в руки? – спросил тем временем квардинг Ада.
   Левхойт криво усмехнулся, протянул руку к мечу, но тут же отдернул, видя, как клинок тает в воздухе. Амон спокойно дотронулся до рукояти, и оружие снова стало осязаемым.
   – Если нужно будет разрешить поединок с Риэлем – я дам согласие, – заметил демон.
   – Даже Мизра и тот одолел Андриэля подлостью, – признался со вздохом Аарон. – Боюсь, никто не рискнет выступить против него, если бой будет честным. Или хозяин предателя заставит его опуститься на колени и смиренно ждать смерти? – воспрянул духом правитель.
   – Ради чего мне убивать раба-ангела, который меня лечит и при этом спокоен и покорен, как человек? – удивился демон. – Хотите боя – будет, но честный и не до смерти.
   Оракул, все это время не вмешивавшийся в диалог, вкрадчиво спросил:
   – Амон, а ведь драться ангелам придется с тобой. Ты отнял Молнию у раба. Меч принимает тебя как квардинга.
   В зале на миг воцарилась тишина.
   – Даже не мечтайте, – нарушил ее Амон. – Вставать во главе воинства Антара я не стану. Мало того что пернатые трусливы, так еще и Зверя в них нет. Только и могут, что бить исподтишка. При всем уважении, левхойт.
   – Никто из ангелов не бросит тебе вызов, – скучным голосом заметил Динас.
   – Я верну меч Риэлю. С ним и разбирайтесь, – отмахнулся собеседник.
   Аарон на мгновение задумался, а потом вдруг беззаботно сказал:
   – А куда нам спешить? Амон, ведь это выход. Пусть армии будут под твоим началом – ты великий воин, и…
   – Нет.
   – Мой квардинг, левхойт прав, – вкрадчиво произнес оракул. – С тобой и ангелы станут сильнее, и демонов во время боя можно будет лечить, не отнимая годы жизни. Что скажет правитель Ада?
   – Верное решение в свете последних событий, – кивнул Мактиан. – Сын, ты должен понимать, это великая возможность…
   – Я сказал – нет. Если вы попытаетесь мне это навязать, отдам светозарных рыцарей под руководство Риэля, – отчеканил демон, даже не стараясь найти компромисс. – У меня на шее глупые девки еще сидят. Хватит и их. Молнии еще не хватало. Поэтому еще раз: нет.
   – Отдать рабу мою армию?! Как ты… – взвился ангел.
   Собеседник наклонил голову, с любопытством глядя на негодующего правителя – скажет или нет? Но тот вовремя осекся и закончил:
   – …мог подумать о таком. Он же предатель!
   – Он раб. Он сломлен. И принадлежит мне. – Квардинг говорил с левхойтом как со слабоумным, и правитель это понял. – Сам я командовать твоими воинами не стану. Мне этого не надо.
   Оракул задумался, но через секунду его лицо прояснилось:
   – И то верно. Пусть Риэль возится под твоим руководством – так даже лучше! Антарская знать и взбунтоваться может, узнав, что над ними демона поставили. Правильно ты говоришь.
   – Решение единогласное? – мрачно помолчав, спросил Амон.
   Было видно, что Рорк колебался, но все же и он утвердительно кивнул, добавив:
   – Прости, друг. Но это действительно всем только на пользу.
   Квардинг откинулся в кресле, никак не комментируя решение Совета. Мактиан, глядя на него, слегка нахмурился.
   Только к глубокой ночи Совет наконец добрался до главной темы, по которой, собственно, и собрался. Квардинг Ада, почти все это время сидевший молча и с отсутствующим видом, подобрался.
   – Итак, основной вопрос, требующий решения, – нападение на гнездо левхойта. Аарон поведал, что его патруль столкнулся с Безымянными.
   – Кто победил? – лениво поинтересовался Амон, поймав изучающий взгляд оракула.
   – Перестань. – Ангел устало потер виски. Вдали от Антара ему, по всей видимости, было уже тяжело не только жить, но и думать. – Там поработали демоны, мой отряд лишь подчистил за вашими. Ну и поскольку гнездо Риэля располагается близко… от места событий, получается, это тебя я должен благодарить за спасение?
   Ответом ему стало небрежное пожатие плечами.
   – Не за что. Смерть Мизры пошла Антару на пользу, Аарон. Не прилети я забрать меч у Риэля – мы с тобой не разговаривали бы.
   – Значит, в качестве жеста признательности мы не будем требовать с тебя возмещения за его убийство. – Левхойт вздохнул. – Но меня волнует другое. Что делали Безымянные в Антаре? Как проникли? Их поведение становится опасным.
   – Успокойся. – Мактиан поднялся. – В прошлый раз ты сам говорил о том, что нужно подождать до ритуала и лишь потом рассуждать о праве уничтожения. Что изменилось?
   – БЕЗЫМЯННЫЕ ПРИШЛИ В АНТАР!
   – Можно ускорить соревнования, – невозмутимо, словно не летало под сводами зала эхо яростного вопля, заметил Рорк. – Динас назначил слишком долгий срок. За пять месяцев может многое произойти.
   Возникло бурное обсуждение, в котором не участвовал только Амон, как обычно устранявшийся от политики. Он просидел молча не меньше четырех часов, слушая постоянно повторяющиеся доводы «за» и «против», но думал совсем о другом.
   Странная. Глупая. Хрупкая. Упрямая. Не боится его нисколько. Увидела в бою и только уверенней касаться стала. Как это возможно? Зверь настороженно прислушался, когда квардинг обрушил стену, отделяющую его от человечки, и тут же довольно заурчал, удовлетворенный: спит.
   – Амон? – Оракул устремил на него пронзительный взгляд. – Их готовность?
   Демон пожал плечами:
   – Для обычной схватки – выше среднего. Для ритуала – нулевая. Они машут клинками наугад, а задеть при этом могут разве что друг друга. Против дракона не выстоят и секунды. То есть стихией управляют… да почти никак не управляют.
   – Все?
   – Нет, – помолчав, ответил квардинг. – Четверо держатся лучше остальных. Их хватит на минуту.
   – А твоя рабыня в эту четверку входит? – поинтересовался вдруг оракул.
   Рорк напрягся и впился взглядом в невозмутимое лицо друга.
   – Да, – равнодушно ответил тот.
   – Рабыня? – неверяще переспросил левхойт столицы.
   – Динас решил поиграть, – так же безразлично ответил демон. – Он дал девке право решать, кто будет ее хозяином. Она пришла ко мне.
   – Ты мог отказать, – вкрадчиво напомнил оракул.
   – Отпустить свою претендентку? Я не настолько глуп.
   Мактиан, все это время сидевший молча, бросил на наследника тяжелый взгляд.
   – Сын, позови-ка девушку. Хочется узнать, каким именно образом она дошла до того, чтобы снова к тебе вернуться.
   Хозяин невольницы даже не шевельнулся.
   – Амон! – повысил голос левхойт Ада.
   – Это решение всего Совета? – уточнил демон. – Приводить сюда человеческую женщину для удовлетворения любопытства?
   Аарон кивнул. Рорк тоже. Оракул, неотрывно глядя Амону в глаза, спросил:
   – Ты же не боишься ее ответов, мой квардинг?
   Квардинг не счел нужным что-либо отвечать. Он был по-прежнему невозмутим. Лишь прикрыл на мгновение глаза, призывая Фрэйно. В этот раз тишина, повисшая в Зале Совета, была зловещей. При этом сын ощущал, как его бесчувственный отец плавится от ярости. Еще бы, он его обыграл. Сам Мактиан больше не мог предъявить прав на девчонку, а вот его отпрыск, даже принеся клятву, все равно остался ее хозяином.
   Рорк хмурился. Да, он хотел нииду друга и был уверен в своих силах, поэтому поступок человечки его озадачил. И совершенно не нужно ему быть в курсе, что Амон все равно не подпустил бы его к Кэсс, даже пойди она сама к левхойту в комнату. Как не нужно знать и о том, с каким трудом демон удержал в себе Зверя, узнав, откуда у его рабыни появилась шишка на затылке и ссадины.
   Дверь неслышно открылась, являя телохранителя со спящей претенденткой на руках. Огненные волосы – предмет восхищения всех сидящих в зале мужчин – свисали едва не до пола. Надо же, как отросли… Девушка была одета в простую холщовую рубаху без рукавов. Из широких пройм торчали худые руки, покрытые синяками и ссадинами. Свежая царапина алела и на правой щеке. Босые ноги тоже были все в кровоподтеках. Одним словом, униженная и угнетенная жертва произвола. Квардинг едва не рассмеялся, зная, что в данный момент ей снится подушка.
   – Кэсс, проснись, – негромко позвал он.
   Карие глаза моментально распахнулись.
   – На тренировку? Ой…
   Охранник поставил свою ношу на ноги, и она застыла. Обвела взглядом присутствующих, слегка задержавшись на Аароне, и опустила голову, проявляя уважение… нет, скрывая зевок. Никакого почтения! Тогда почему ему хочется смеяться?
   Оракул оглядел невольницу с головы до ног, и в глазах у него промелькнуло разочарование.
   – Что, девочка, лютует твой наставник? – спросил он добродушно.
   Та метнула настороженный взгляд на хозяина и промолчала.
   «Сволочь бездушная. Нельзя было раньше разбудить?»
   – Девочка, поговори с нами.
   Мактиан, подавшись вперед, впился в несчастную тяжелым немигающим взглядом.
   – Скажи… – он сделал короткий пасс рукой, – правду. Я приказываю.
   – Ты мне не хозяин, – сверля левхойта темными глазами, отчеканила Кэсс. – И мне плевать на твои приказы – я их никогда выполнять не буду.
   Демон вскочил, его лицо стремительно залила чернота, но рабыня даже не вздрогнула. И пострашнее видела.
   – Отец, – негромко позвал квардинг, не вставая с места, – ты просил правды. Так что бесишься?
   – Жаль, что ты так и не решилась отрезать волосы, – протянул оракул. – Было бы забавно.
   Человечка промолчала. Динас не задал ей вопроса, и отвечать необходимости не было. Кроме того, она не собиралась рассказывать этим нелюдям ничего, что касается ее и Амона.
   – Кэсс… почему он? – вдруг тихо спросил Рорк. – Почему ты выбрала его?
   С губ рвалось признание в любви, но этого говорить было нельзя. Нельзя.
   – Ответь, милая, – медленно протянул Аарон.
   «Потому что я люблю его. Люблю!»
   Она увидела, как вспыхнул на миг хищный огонь в желтых глазах. Зверь. Ее Зверь.
   – Потому что он Зверь, – с облегчением ответила девушка. – Сильный, страшный Зверь.
   В глазах Рорка мелькнуло понимание.
   – Он сильный… она выбрала по силе. Тьма, а я-то напридумывал… Извини, друг. Я решил, у нее к тебе какие-то чувства. Вот ведь… у человека чувства – это еще смешнее, чем чувствующий демон. Ты же ничего не испытываешь к нему? – облегченно, с едва заметной усмешкой спросил он претендентку, не ожидая, впрочем, ответа.
   – Испытываю, – прежде, чем смогла сдержаться, ответила Кассандра и увидела, как все застыли, даже ее демон. – Например, сейчас я ненавижу его за то, как он безжалостно гонял меня на Поприще. Ненавижу… и он об этом знает.
   – Строптивая, – протянул Аарон.
   – Совет узнал все, что необходимо? – насмешливо спросил квардинг Ада. – Или вы хотите…
   Он встал и небрежно повел плечами. За спиной развернулись призрачные черные крылья, отбросив тени на вытянувшиеся лица собравшихся.
   – …продолжить проверять мою верность?
   – Амон! – вскочил пораженный Рорк. – Никто не проверял тебя! Друг, это…
   Но квардинг проигнорировал его порыв.
   – Одно слово, отец, и я сложу с себя полномочия. И перестану тренировать претенденток.
   – Амон! – воскликнул уже Аарон.
   – Вы заставляете меня оправдываться. Меня! – Демон обвел Совет тяжелым взглядом, на черном лице вспыхнули багряные узоры. – Подозреваете? Мне даже не нужно твоего слова, Мактиан. Я складываю с себя…
   – КВАРДИНГ!!! – Динас вскочил, и предводитель воинства Ада замолчал, глядя на оракула пустым, ничего не выражающим взглядом, в котором плескалась бездна.
   – Я прошу прощения за недоверие, – выплевывая каждое слово, сказал Мактиан.
   – Я прошу прощения за недоверие, – грустно повторил за ним Рорк.
   – Я прошу…
   Разгневанный военачальник убрал крылья только после того, как извинился оракул. Лишь потом он молча развернулся и стремительно покинул зал. Фрэйно, стоявший все это время неподвижной тенью за спиной нииды, отступил в сторону, пропуская квардинга, а потом схватил Кэсс за руку и потащил следом.
   Двери за ними закрылись неслышно.
   Вернувшись в свои покои, демон какое-то время изучающее смотрел на Кассандру, а потом подтолкнул к кровати.
   – Тебе надо поспать – стала тощая, ухватиться не за что. Ложись.
   – А ты? – тихо спросила она.
   – И я.
   Вытянувшись рядом с ней на хрустящих простынях, он закрыл глаза, вспоминая Совет и обдумывая произошедшее.
   – Ты все подстроил, – вдруг прошептала ниида, обнимая хозяина тонкой прохладной рукой. – Я поняла.
   – Спи, – тихо приказал он.
   – Сволочь ты, – уже засыпая, пробормотала девушка.
   Мужчина в ответ хмыкнул и провел рукой по гладким огненным волосам. Рабыня вздохнула и уткнулась лбом в горячее плечо.
   – Спи, Кэсс.
   Она проспала, не шевелясь, весь остаток ночи. Квардинг, вставая в рассветном полумраке, осторожно высвободился из кольца хрупких легких рук. Как ровно и уютно она дышит… Ему вдруг стало жаль человечку. Спящая она казалась еще тоньше, еще белее, становилась какой-то совсем уж прозрачной, как тяжелобольная. Это тревожило.
   Надо ее чаще кормить. Сама наверняка забывает. Он провел кончиками пальцев по нежному молочному плечу и улыбнулся, когда соня сладко выгнулась. Пусть отдыхает.
 
   Приближалось очередное соревнование. Всего два дня (у Кэсс при мысли об этом холодело в груди), и претенденток станет еще меньше. Кто-то больше никогда не выйдет на арену. Кто-то, кто смеялся, дышал, хотел жить. Впервые ниида вдруг с ужасом осознала, что это может быть она. А почему нет? Ведь погибли же те, другие! Четверо лишились жизни на глазах у своих перепуганных соперниц, трое будто бы просто выбыли из состязаний, но живы ли они? Сомнительно. А ведь каждая считала себя бессмертной. Считала, что выстоит. Может, именно по этой причине Амон гонял девчонок так, что про себя те не раз проклинали его за жестокость?
   Теперь претендентки проводили на Поприще почти целый день с небольшим перерывом на еду и короткий послеобеденный сон. Отдыхали здесь же, расстилая на песке одеяла. И никто не жаловался на неудобства, поскольку выпадали из реальности раньше, чем успевали как следует улечься. Занятия выматывали. Бег, прыжки, бой на мечах, подчинение стихии, схватки один на один… Кассандра с удивлением узнала, что не она одна здесь управляется с огнем. Лирина-Леарна, оказывается, тоже могла зажечь, но с ее рук срывалось не живое горячее пламя, а ослепительные мертвенно-белые лучи, скорее похожие на молнии. Ее стихия, казалось, была сильнее, она иногда даже плавила песок.
   Вилора была властительницей воздушных потоков и управлялась едва ли не лучше всех. Ей завидовали. И впрямь, воздух казался самой выигрышной из стихий. Он мог развеять воду, швырнуть в лицо песок, отбросить и перенаправить в нужную ему сторону потоки пламени. Да, он плохо помогал, когда речь заходила о молниях Леарны или о силе земли, которую подчиняла себе Натэль, но все равно оставался наиболее выигрышным. Рабыне наставника вообще с каждым днем казалось, что она самая неловкая и неумелая из претенденток, поэтому от осознания неумолимо приближающегося испытания сосало под ложечкой.
   Ну и, наконец, если остальные девушки вечером после изнурительных тренировок разбредались по своим комнатам и могли сразу повалиться спать или побездельничать любым другим способом, то Кэсс ожидал Амон. Упасть и уснуть сразу он ей просто не позволял. Перво-наперво демон следил, чтобы она ела.
   Невольница однажды даже позволила себе побурчать про то, что в страшных сказках чудища нарочно откармливают своих жертв, дабы потом сожрать. На это ей было сказано только, что в ближайшие несколько лет рыжая доходяга может не опасаться столь печальной участи, потому что ее господин любит мясо и никогда не гложет кости. В итоге приходилось уныло подчищать тарелку. Ведь спорить с хозяином было все равно что спорить с богом. Долго, глупо и безрезультатно.
   Но и после ужина, когда во всем теле разливалась мучительная истома, хотелось свернуться клубочком и дремать, жертве лечебной диеты не давали такой возможности. Квардинг тащил ее в Ад, потому что ему, видите ли, не нравилась столица. Слабые возражения и напоминания о том, что Фенька остается без внимания, потеряли силу сразу же после того, как Амон приказал Фрэйно перенести козу в квард. Ниида с ужасом думала о том, каких усилий стоило демону не свернуть шею строптивой рогатой бестии, которая наверняка дергалась весь полет, пытаясь лягнуть, боднуть или укусить.
   А ночами… Ночами Кэсс лежала без сна. Одна. И виновата была в этом сама. Вылезла со своими глупыми страхами, нет бы смолчать. Но молчать оказалось еще страшнее, чем говорить.
   – Амон… я…
   Ну как объяснить ему, что боишься? Не близости, не беременности, даже не смерти. Боишься, что нужна ему только для этого – согревать постель, вспыхивать от каждого прикосновения и сносить жестокую ласку. Он просил верить, и девушка верила, искренне, всей душой, но она достаточно видела этот мир. Она боялась. Глупым человеческим страхом, который можно испытывать только перед высшим, более сильным и совершенным существом. Страхом, от которого не избавиться, наверное, никогда.
   Он поднял ее лицо, вгляделся в глаза, без препятствий читая мысли, а потом зарычал и изо всех сил ударил почерневшей рукой в стену. Девушка зажмурилась и втянула голову в плечи. А разгневанный хозяин стремительно вышел из комнаты. Оглушенная такой вспышкой ярости, рабыня несколько минут стояла как парализованная. Лишь когда в комнату заглянул телохранитель и вежливо напомнил о том, что нужно идти на Поприще, без вины виноватая взяла себя в руки.
   После этого странного разговора Амон перестал прикасаться к невольнице. Исключения составляли полеты в Ад. Однако стоило демону опуститься на землю, как он тут же отстранял свою спутницу и отходил прочь. Словом, обращался с ней как с домашним животным, от которого и проку нет, и избавиться жалко. Бедняга молчала. Хотела один раз спросить, позвала по имени, дотронулась до плеча, но он так яростно отшвырнул ее руку, что стало понятно – новому разговору не бывать.
   Зато среди претенденток рабыня квардинга явно стала популярна. Во-первых, ее хозяином был демон, которого все боялись. Во-вторых, понимание того, что «красноволосая» больше не является соперницей в битве за Рорка, растопило лед в отношениях. В дни, когда наставник особенно лютовал, раз за разом отправляя ученицу на землю, девушки молча помогали ей подняться и даже били не в полную силу, чтобы дать возможность отдышаться. Разумеется, эта поддержка не была незамечена демоном, но он словно дал на нее молчаливое согласие.
   А еще Кассандра поняла, что все те дни, которые ниида Амона провела без памяти о прошлом, Нат не издевалась над ней, а искренне переживала. Поэтому развязная особа с персиковой кожей нравилась девушке все больше и больше. Они обменивались шутками на занятиях, беззлобно подтрунивали друг над другом, и суккуб была бы рада пообщаться вне Поприща, но за Кэсс мрачной тенью стоял ее господин. А это была та тень, игнорировать которую оказалось попросту невозможно.
   – Свободны.
   Равнодушный голос мучителя прозвучал как музыка. Измученные претендентки потянулись с арены, вытирая рукавами потные лица. Обладательница растрепанной рыжей косы уже сделала несколько шагов вслед за остальными, когда сзади прозвучало:
   – Натэль, Кэсс, вы остаетесь.
   Суккуб застонала в голос, но, спохватившись, прикрыла рот ладонью и опустила глаза. С наставника станется гонять ее за этот стон по кругу, как удалого рысака, до самых сумерек. Ниида же обреченно развернулась и с любопытством посмотрела на квардинга. На его спокойном лице сложно было прочесть какие-либо эмоции, но девушке почему-то показалось, что в голубых глазах промелькнуло предвкушение. Что-то задумал.
   – Бой, – коротко сказал квардинг.
   – Один на один? – осмелилась уточнить Нат.
   – Нет. Вы двое против одного противника.
   Демон пошел к высокой решетке, отделяющей Поприще от подвала. Того самого, из которого во время первого состязания выбегали животные, а во время второго серые чудища. Рывком поднимая решетку, Амон бросил через плечо: «Приготовьтесь». И тут же отпрыгнул в сторону, потому что из черного проема рванулось что-то огромное багряно-красное.
   От ужаса крик застрял в горле. Все, что удалось Кассандре, – сделать несколько шагов назад на подгибающихся ослабших ногах. Посреди арены стоял, озираясь, громадный дракон, похожий на выпрыгнувшего из мглы тысячелетий диплодока. Тот же длинный хвост, те же мощные лапы и гибкая шея, вот только голова крупнее и окружена, как воротником, черными шипами. Приглядишься получше, поймешь – это не шипы вовсе, и даже не чешуя, а диковинные перья, блестящие, будто вороненая сталь. Эти же перья покрывали мощное тело и свирепо топорщились. Когтистые лапы взрывали песок арены. Страшная голова склонилась в сторону замершей в ужасе претендентки. Та никогда не видела существа огромнее и страшнее. Гигантская голова опустилась почти на один уровень с окаменевшим от страха лицом нииды. Желтые глаза ящера, каждый размером с блюдце, посмотрели внимательно и моргнули, сверкнув мучнисто-белыми пленками век.