Полина рассмеялась.
   – Спасибо, мой дорогой психоаналитик.
   – Похоже, ты ничего не поняла? Наверное, я плохо объясняла.
   – Отнюдь, – покачала головой Полина. – Ты прекрасно справилась с задачей. Мне действительно нравится Филипп, но я не намерена рушить его семью.
   – Как можно разрушить то, что уже давно…
   – Не бери на себя слишком многое. Ты, как и я, ничего не знаешь о его браке. Только делаешь выводы из моих рассказов, а они слишком зыбки и туманны.
   – Если бы ты нас познакомила, мне не пришлось бы самой придумывать мотивы его поведения. Я уверена, что ты небезразлична Литвину. Стал бы он так часто встречаться с женщиной, на которую не хочется смотреть. Да и что вас связывает? Бизнес? – Зина быстро задавала вопросы и сама на них отвечала: – Нет! Только симпатия. Поэтому, Поля, я готова спорить на годовую зарплату, что Литвин планирует затащить тебя в койку, но, как сопливый школьник, не решается сделать это. Может, слишком хорошо воспитан? Или же у него проблемы по мужской части?
   – Зина! – в сердцах воскликнула Полина, не зная, смеяться ей над словами подруги или же злиться. – Прекрати! Мне не нравится то, о чем ты говоришь. Но, признаюсь, будет обидно, если Литвин потерян для общества как мужчина.
   – Кому обидно? – уточнила Зина. – Тебе или его жене?
   Этот разговор состоялся чуть больше трех недель назад, но Полина почему-то вспомнила о нем, возвращаясь из аэропорта к себе домой. В который раз квартира встретит безмолвием и пустотой. От мысли о том, что ее никто не ждет, стало нестерпимо тяжело на душе. Полина глубоко вздохнула и посмотрела в окно машины, быстро идущей в потоке транспорта. Стремительная смена городских пейзажей снова напомнила о незаметно убегающем времени, она покачала головой, удрученно уставившись перед собой, и решила отменить заранее намеченные планы. Видеть никого не хотелось, даже Зину, которая непременно развеселила бы ее. Уже поднявшись в апартаменты, Полина позвонила подруге и отказалась от встречи, которую они запланировали еще до поездки в Лондон. Зина не удивилась подобному решению и не настаивала, догадавшись, что у Полины есть особые причины требовать одиночества.
   – Будешь думать о жизни? Что ж, удачи! Если твое сознание вдруг озарится и ты придумаешь что-нибудь полезное, жду совета, потому что я в своем болоте окончательно начала тонуть. До завтра?
   – До завтра, – попрощалась Полина, присев на мягкий пуф у стены в коридоре.
   Тусклым взглядом она обвела темную негостеприимную гостиную и вдруг заплакала. Сначала тихо, едва слышно всхлипывая, затем, уже не стесняясь эмоций, громко и судорожно. Было невыносимо жалко себя, и никто не был способен ее утешить. Только время могло помочь, но оно никак не хотело сжалиться и смягчить вкус предательства и боли, который все еще ощущался на губах и в сердце.
* * *
   – В женщине должны быть мозги, а не непонятные изюминки и загадки!
   Полина вышла из лифта и замедлила шаги, удивленная горячей дискуссией, устроенной сотрудниками по поводу того, какой именно должна быть настоящая женщина. Обсуждением руководила Зина, следовательно, перевес был на ее стороне. Она и слова не давала кому-либо вставить в свой жаркий монолог, описывая «супердевицу». Лишь изредка раздавались робкие слова несогласия, но они быстро терялись под напором Зины, не допускающей инакомыслия в коллективе, который считала своей паствой. «Младшие боги», так она называла подчиненных, тихо внимали и обреченно переглядывались между собой.
   – Самое главное – ум! Красота – ничто в сравнении с интеллектом.
   – Зинуля, – вступила в разговор Полина, – спят не с интеллектом.
   – Вот именно! – обрадовался Вася Еж, бросился к Полине и схватил ее за руки. – Рад вашему возвращению, Полина Сергеевна. Мы скучали без вас. Зина – чудовищный тиран, – едва слышно добавил он, дико вращая глазами. – Больше не покидайте нас.
   – Иначе вы ее убьете? – улыбаясь, спросила Полина, незаметно пробежав взглядом по изящной фигуре фотографа, обтянутой тонкими джинсами и светлой модного покроя рубашкой.
   – Скорее она нас. Некоторым людям лучше не давать власть в руки: они начинают вести себя неадекватно. В общем, за ваше отсутствие Зина успела примерить десяток ролей. Она была и Гитлером, и Сталиным…
   – И Мао Цзэдуном, – добавила Зина, с удовольствием наблюдая, как щеки Васи стали пунцовыми от смущения. – Успел нажаловаться, полуметросексуал? Теперь беги работать, – она похлопала в ладоши перед нежным лицом Ежа, заставляя того удалиться, потом повернулась к Полине и загребла в объятия. – Привет, – радостно прошептала она. – Как хорошо, что ты вернулась.
   – Я тоже рада, – Полина с улыбкой осмотрела большую, крепко сбитую фигуру Зины Михайловой. – Издевалась над несчастными? Напрасно. Вы же в разных весовых категориях.
   – Обижаешь! – Зелено-карие глаза сузились в щелочки. – Они получали на орехи только тогда, когда работать не желали. Зато за время твоего отсутствия мы сделали такой план, что удивишься.
   – Молодцы, – Полина направилась в свой кабинет. – Что у меня сегодня?
   – В десять – завтрак с Литвиным. В час дня – встреча с Мироновым. Он уже звонил, спрашивал, вернулась ли ты и состоится ли ваш обед.
   – Набери ему и скажи, что я непременно буду, – Полина задумчиво остановилась у стола. – Черт! Не люблю я эти экстренные встречи! Они всегда приносят хлопоты.
   – В четыре ты должна встретиться с родителями, – Зина смягчила голос, зная, что Полина не обрадуется ее словам.
   – Кто сказал? Мы не договаривались…
   – Я уже трижды переносила ваши встречи. Больше не стану. Сама говори своей матери, что не желаешь ее видеть. И не впутывай меня в ваши семейные разборки.
   – Пусть будет по-твоему, – кивнула Полина. – Встречусь с ними.
   – Не делай одолжение! Поля, реши вопрос с родителями, не тяни. Не стоит обманывать их ожидания, касающиеся того, что ты заменишь им Катерину. Скажи правду.
   – Уже говорила, причем не раз.
   – Значит, плохо говорила, если они тебя не поняли. Говорить нужно так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в твоих словах. Ясно?
   – Вполне, – Полина села в кресло и постучала ручкой по столу, показывая, что ей надоели разговоры о личном. – Еще что-нибудь?
   – В восемь тебя ждет Юлиан Воскресов, вот в этом клубе, – Зина протянула Полине черную карточку.
   – Юлик «Крейсер»? Странно… Он никогда не нуждался в услугах нашей компании.
   – Почему не нуждался? – От любопытства щеки Зины покраснели, а глаза загорелись, словно ей должны были открыть многовековую тайну. – И почему он «Крейсер»?
   – Крейсер, потому что слишком настойчивый. Его так в университете прозвали за непримиримый характер. А не испытывает потребности в наших услугах потому, что на него давно работает целая команда профессионалов, удовлетворяющих любое его желание. Деятельность «VIP-life concierge» для таких, как Юлик и его отец, слишком мелкая и не соответствует их рангу. Иными словами, крестьянская. Помню, как его папаша однажды, презрительно посмотрев на меня, сказал, что не нуждается в посредниках и берет все понравившееся ему напрямую. В том числе, если пожелает, возьмет и меня.
   – А ты что ответила?
   – Ничего, – задумчиво произнесла Полина. – Таким людям не хамят. Лишь соглашаются с их словами и молча смотрят в пол. Интересно, что Юлику понадобилось от меня?
   – Жаль, что я не могу поехать с тобой, – поцокала языком Зина. – Хотела бы я посмотреть в лицо этому королю Москвы.
   – Зато у тебя есть шанс посмотреть в лицо Литвину. Ты ведь давно просила вас познакомить, – Полина поднялась и посмотрела на часы. – Поторопись, иначе опоздаем.
   – Меня не приглашали на завтрак, – начала сопротивляться Зина, но по выражению глаз было видно, что она скоро сдаст свои позиции. – Ладно, я согласна. Наконец-то у меня появилась возможность просканировать этого непонятного типажа.
   – Не обольщайся. Ничего нового ты о нем не узнаешь.
   – Там и посмотрим, – поставила точку Зина, направившись в свой кабинет за сумочкой.
   В кафе, где должна была состояться встреча с Литвиным, было шумно. Полина поискала его глазами и, заметив, помахала рукой.
   – Он что, не один? – Зина вдруг продемонстрировала робость.
   – Если Литвин приглашает меня на завтрак, да еще и в выходной день, значит на нем будет присутствовать Нина, его дочь. Возможно, и Сафет – лучший друг.
   – И почему у нас нет выходных, как у всех нормальных людей?
   – Потому что желания у клиентов, к сожалению, не возникают по графику, только с понедельника по пятницу. Хотя была бы этому рада.
   – И я, – сквозь зубы процедила Зина, направляясь за Полиной к столику Литвина, за которым, кроме него самого, сидели улыбчивая светловолосая девочка и хмурый на вид черноглазый мужчина с перебитым носом. – Могла бы предупредить, что здесь намечается семейный банкет.
   – Доброе утро! – поздоровалась Полина, погладив по голове Нину, обхватившую ее за талию. – Я не одна, а с подругой. Надеюсь, вы не против? – Не дожидаясь ответа, она обняла девочку и спросила: – Как ты, солнышко?
   – Хорошо, – улыбнулась Нина. – Папа подарил мне собаку. Бабушка злится, но я рада.
   – Здравствуйте, Полина, – Литвин с нежностью коснулся ее щеки губами.
   Полина на миг замерла, вдохнув запах его туалетной воды, посмотрела ему в глаза и едва не отпрянула, увидев ничем не скрываемое желание во взгляде. Подобного ранее не случалось, Литвин был весьма сдержан в эмоциях, поэтому неприкрытая чувственность слегка озадачила и насторожила.
   – Я-я, – начала заикаться Полина, но замолчала, услышав голос Сафета Сушича, который вышел из-за столика и остановился перед Зиной.
   Женщина была выше его почти на голову, отчего пара смотрелась комично, но одновременно грозно. Мощный босниец, профессиональный спортсмен в прошлом, и не менее сильная Зинаида производили странное впечатление, вызывая и смех, и уважение.
   – Представьте нас, – потребовал Сафет, не сводя взгляда с молчащей Зины.
   Литвин рассмеялся, впервые увидев друга в подобном состоянии. Сафет вел себя взволнованно и нетерпеливо, что было ему абсолютно несвойственно. Он сверлил заинтересованным взглядом грудь и лицо Зины, ни на миг не отводя его в сторону, да и Зина неестественно притихла, превратившись в покорную женщину, ожидающую, когда ей разрешат вставить слово.
   – Моя подруга – Зина, – сказала Полина и рассмеялась, так как Михайлова быстро поправила ее:
   – Зинаида. Зина – только для близких друзей.

Глава 2

   На встречу с Мироновым Полина опоздала на двадцать минут, отчего испытывала неловкость. Она всегда требовала от своих сотрудников пунктуальности и обязательности, яростно штрафуя за невыполнение условий делового этикета, но сейчас сама проявила неуважение к человеку, который являлся одним из самых важных клиентов «VIP-life concierge». Быстро взлетев по ступеням ресторана, где должна была состояться встреча, Полина придумала сотни извинений, чтобы оправдать задержку и стереть неприятный осадок, который мог остаться в душе Миронова. Раскрасневшаяся, с виноватым взглядом, она остановилась перед столиком, за которым сидел крупный мужчина, изучающий карту вин, и молитвенно сложила руки перед грудью.
   – Константин Витальевич, я опоздала. Простите. Мне нет оправданий.
   Миронов поднял голову, круглое лицо его озарила счастливая улыбка, и Полина с облегчением вздохнула, понимая, что он не злится на нее.
   – Полечка, дорогая! – пропел Миронов, протянув руку. – Все в порядке. Надеюсь, с тобой ничего не случилось? Ты выглядишь озабоченной.
   – Все хорошо, – Полина дотронулась до коротких толстых пальцев. – Просто мне совестно за задержку. Еще раз извините за опоздание.
   – Принимается, – кивнул Миронов.
   Полина села напротив, пообещав себе, что подобного с ней больше не повторится. Ей не нравилось ощущать неловкость перед людьми, в особенности перед такими могущественными, как Миронов, который сейчас, к счастью, мило улыбался. Глаза его игриво сияли в мягком свете ламп, щеки лоснились, а грудь тяжело вздымалась, словно ему было тяжело дышать. В зале было жарко, что он прокомментировал, яростно прокляв владельцев, сэкономивших на кондиционерах.
   – Один из самых дорогих ресторанов в городе, – недовольно процедил он. – А сервис как в сауне. Больше никогда сюда не приду и друзьям скажу.
   «Накрылся ресторан», – подумала Полина, пожалев всех тех, кто здесь работает. Миронов любил, чтобы его обслуживали по-царски. В случае, когда это удавалось, он проявлял небывалую щедрость. Но если его что-то не устраивало, мог с легкостью «утопить» незадачливых владельцев заведений, не сумевших скрасить его досуг. Похоже, сегодняшним рестораторам не повезло, так как «владелец мира» пребывал в явно враждебном расположении духа.
   – Прекрасно выглядишь, – Миронов жеманно поджал губы, рассматривая Полину.
   Она кокетливо повела плечами, довольная, что тот начал приходить в себя, сменив тему разговора, слегка наклонилась вперед, давая возможность лучше рассмотреть свое лицо, и улыбнулась. Миронов всегда успокаивался, глядя на нее, что произошло и в этот раз. Он расслабленно потянулся и подозвал официанта.
   – Коньяк, – не вдаваясь в подробности, сказал он, и без того предполагая, что ему принесут самый лучший. – Даме – «Martini».
   – Вы прекрасно знаете мой вкус, Константин Витальевич, – Полина легко пробежала пальцами по его руке и тут же отстранилась, не желая, чтобы сцена показалась слишком интимной. – А теперь я вас внимательно слушаю.
   – Мне нужна твоя помощь, – Миронов с удовольствием отметил, как официант быстро ринулся выполнять заказ. – Ты смотри! Реабилитируются! Сейчас посмотрим, что он мне принесет.
   Полина усмехнулась. Миронов являлся известным ценителем коньяка, при этом предпочитал употреблять благородные напитки своего возраста. Будет интересно узнать, имеется ли в ресторане коньяк шестидесятилетней выдержки, если нет, то Миронов окончательно разочаруется в этом заведении. Вернувшийся со скоростью реактивной ракеты официант расставил бокалы перед посетителями и сделал осторожный шаг в сторону, ожидая реакции высокомерного господина. Миронов томно вдохнул аромат, слегка пригубил и посмотрел, как коньяк густыми ручейками стекает по стенке бокала.
   – Спасибо, – наконец произнес он, и официант с блаженным лицом удалился. – Неплохо. Очень даже неплохо, – повторил он, назвав марку и приблизительную выдержку коньяка. – Угодили. А тебе, дорогая?
   – Константин Витальевич, это же «Martini», – улыбнулась Полина. – Разве он может быть плохим? Но продолжим… Чем я могу вам помочь?
   Миронов замялся на миг, потом поставил бокал на стол и со вздохом оперся локтем о спинку кресла.
   – Я ищу учителя для своей дочери, – сказал он, бесстрастно наблюдая за выражением лица Полины, которое, к слову, ничуть не изменилось.
   Конечно, внутренне Полина удивилась подобной просьбе, так как откровенно не понимала, отчего Миронов обратился с этим простым вопросом именно к ней. Если девочке не дается учеба, то это легко могут исправить репетиторы. Зачем привлекать к такому простому делу Полину?
   – Знаю, о чем ты сейчас думаешь, – продолжил Миронов после некоторой паузы. – Дело не в том, что Ксения плохо учится. Нет, она девочка способная, но ленивая, как ее мать. И такая же пустая. В этом-то и проблема.
   Полина мгновенно восстанавила в памяти, что ей известно о семье Миронова и о нем самом. Дважды женат. От первого брака есть сын, ровесник Полины, работает в компании отца. С Мироновым-младшим Полина сталкивалась лишь дважды, и он произвел на нее хорошее впечатление. Не в пример отцу стройный, весьма привлекательный внешне. К тому же молодой мужчина обладал прекрасными манерами и впечатлял эрудицией. Наверное, все это досталось ему в наследство от матери, первой жены Миронова, потому что остальные дети не славились подобным воспитанием.
   Ксения, которой недавно исполнилось шестнадцать, была взбалмошной и капризной. Полина не раз устраивала для девушки и ее друзей пышные праздники. День рождения на Капри, новый год в Нью-Йорке, летний круиз по Карибскому морю – это были лишь самые простые заказы. К более «наглым» можно было отнести покупку эксклюзивных драгоценностей, билеты в первый ряд на показы известных дизайнеров, приватные вечеринки со звездами. И все это девочка получала в свои шестнадцать. Полина даже боялась подумать о том, каковы станут ее запросы, когда она повзрослеет.
   О младшем сыне Миронова было известно немного, но только потому, что тот еще был ребенком. Десятилетний мальчишка пока не доставлял особых хлопот. Все его желания ограничивались страстью к коллекционированию машинок, правда, они непременно должны были быть копией известных моделей. И все же Полина чувствовала, что с Ванькой отец хлебнет горя. Недаром сынок запросил на последний день рождения подарок в виде болида почти в натуральную величину, к тому же хотел, чтобы его вручил сам Шумахер. Желание было удовлетворено, пацан носился на своей игрушке по поместью отца, с гордостью рассказывая друзьям, как известный гонщик учил его управлять этой «штуковиной».
   Жена Миронова также была клиенткой «VIP-life concierge». Бывшая модель и певица отличалась сучьим нравом, часто закатывала истерики, которые, как считала, соответствуют ее «звездному» статусу. К счастью, с этой оборзевшей бабенкой, смотревшей на всех свысока, работал Алекс – брат Полины, который с любой девицей, даже с самым нелегким характером, мог найти общий язык. Самой Полине не приходилось сталкиваться с госпожой Мироновой, чему она откровенно радовалась.
   – И что же вы ждете от меня? – мягко поинтересовалась Полина, сделав глоток вермута. – Я должна найти для Ксении учителя английского языка и математики?
   – Нет! – раскатисто рассмеялся Миронов. – Это и мне под силу. Я хочу, чтобы ты нашла для моей девочки учителя хороших манер.
   – Простите?
   – Видишь ли, Поля, – начал объяснять Миронов. – Ксения – вовсе не глупая, но воспитанием ее, к сожалению, некому заниматься. Девочке не уделяется должного внимания. Говорит она дерзко, даже со мной. Мать презирает. Думаю, что и со своими друзьями она ведет себя как хабалка. Порой мне стыдно за нее: поведение заносчивое, мысли выражать не умеет, всегда хамит. Ее интересуют только развлечения. Магазины, рестораны, шмотье… Не знаю, кем она станет.
   – Считаете, учитель поможет ей найти себя? – спросила Полина, уже обдумывая, кто сможет взяться за эту нелегкую работу – превратить монстра в принцессу.
   – Если увлечет ее, – в глазах Миронова промелькнуло сожаление, видимо, он чувствовал вину за то, что его дочь растет сорняком в богатом доме. – Ксения – натура воодушевленная и легко пойдет за человеком, который покажет, каким интересным бывает мир. Только здесь есть маленький нюанс. Этот человек должен быть очень сильным, обладающим твердой волей, иначе она сломает его. Ты поможешь?
   – Постараюсь, – уклончиво пообещала Полина.
   – Этим ты обяжешь меня.
   – Учту, – улыбнулась Полина и поднялась. – Простите за то, что на этом заканчиваю нашу встречу, – она посмотрела на часы. – Я немедленно сообщу, когда найду нужного человека.
   – Не останешься на обед?
   – В другой раз непременно. Но, к сожалению, не сегодня.
   – Только обещаешь, – в голосе Миронова прозвучала обида. – Настоящая женщина. Сладкоречивая и ускользающая. Ты могла бы стать прекрасным учителем для Ксении. Но, полагаю, у тебя для этого нет времени.
   Полина наклонилась и поцеловала Миронова в щеку, попрощалась и направилась к выходу. Потом вдруг обернулась и замерла, ошеломленная жалостью, пронзившей ее, едва она взглянула на поникшие плечи Константина Витальевича. Она уже намеревалась вернуться, но вспомнила об обещании, данном Зине, пообедать с родителями, поэтому с тяжелым сердцем медленно побрела к двери, размышляя о том, что никакие деньги не способны сделать человека счастливым. Вот он, Миронов, один из самых богатых людей столицы, сидит одинокий за столиком и с тоской в глазах пьет дорогой коньяк, который не доставляет ему никакой радости. Деньги могут принести много удовольствий, но никогда не дадут самого главного – семейной теплоты. Этого Миронов был лишен, как и большинство клиентов Полины, которые с помощью своих сверхъестественных заказов старались убежать от окружающей их пустоты.
* * *
   – Мама, разве отец не знал, что мы собираемся пообедать вместе? – спросила Полина у Елизаветы Карловны, которая вышла встречать дочь в прихожую.
   – Ах, девочка моя, – вздохнула Елизавета Карловна, – ты столько раз отменяла наши встречи. Думаю, отец был уверен, что и в этот раз нам не удастся увидеться. Сергей остался в охотничьем домике.
   Всякий раз, когда мама говорила о загородном доме в лесу, в голосе ее чувствовалась злость и ревность. Полина уже перестала удивляться этому и не обратила должного внимания на обиду, звучавшую в голосе Елизаветы Карловны.
   – Ему там нравится, – сказала она, снимая босоножки.
   – Но в том доме убили Катю! – воскликнула Елизавета Карловна и театрально пошатнулась, словно намеревалась упасть в обморок.
   Полина не отреагировала на эту экзальтированную выходку. Мать всегда была эмоциональной, к тому же, как маленький ребенок, очень любила играть на эмоциях близких, что у нее прекрасно получалось. Все начинали охать и вздыхать, пытаясь привести расстроенную Елизавету Карловну в чувства.
   – Как он может там находиться? Этот проклятый дом…
   – Ни в чем не виноват, – прервала ее Полина. – Успокойся! Отцу там хорошо.
   – Зато мне плохо одной!
   Елизавета Карловна прошла в кухню и занялась приготовлением чая.
   – Обед отменяется? – спросила Полина. – Только чай? Я, между прочим, голодна.
   – Прости, солнышко. Я на диете, поэтому Даша ничего не приготовила. Кроме того, как и отец, я была уверена, что ты не приедешь. Но в холодильнике есть сыр и ветчина. Сделай себе бутерброд.
   Полина взяла кусочек хлеба и положила на него тонкий ломтик сыра, устроилась на диванчике в углу комнаты и, тихо жуя, наблюдала за матерью. Елизавета Карловна заметно похорошела за последние месяцы. Впрочем, она всегда выглядела привлекательно – подтянутая, оттого что регулярно занималась спортом, ухоженная, так как никогда не жалела денег на косметологов и пластических хирургов. Однако взгляд Елизаветы Карловны казался печальным и утомленным. Грусть не уходила с ее лица с тех пор, как погибла младшая сестра Полины. Мама выглядела подавленной и растерянной, словно у нее отобрали любимую игрушку и она абсолютно не знает, чем себя занять. Понятно, что смерть ребенка не проходит бесследно, однако не стоит терять интерес к жизни. Катю, считала Полина, уже не вернешь, а земля с ее смертью не перестала вращаться. То, что она умерла, не означало, что надо лечь следом за ней в гроб или превратиться в отшельника, боясь выйти на улицу. Может быть, Полина и выглядела со стороны жестокой, проявляя самообладание после случившейся в семье трагедии, но ей казалось неправильным и глупым поведение матери, утратившей вкус ко всему с уходом младшей дочери. Получается, что, похоронив Катю, мама заодно похоронила себя, чего требовала и от остальных – вечной скорби и безучастия к происходящему.
   – Я вчера вернулась из Лондона.
   – Да? – встрепенулась Елизавета Карловна. – Как там мои мальчики?
   – Сыновья и внук? – хмыкнула Полина. – Живут и здравствуют. Марк, кстати, тоже весьма хорошо поживает.
   Полина специально упомянула имя бывшего мужа Елизаветы Карловны, отца Майкла и Алекса, чтобы увидеть хоть какую-то реакцию на ее лице. Елизавета Карловна сдержанно улыбнулась, догадавшись, почему Полина задевает ее.
   – Тебя ничто не может изменить, – сказала она, поставив перед дочерью чашку с чаем. – Конфеты или пирожные?
   – И то и другое, – ответила Полина. – Думала, когда человек сидит на диете, он убирает из дома все сладкое.
   – Меня не сломать сладостями.
   – Знаю. Как ты, мамочка? – Она погладила холеную руку Елизаветы Карловны и вдруг задумчиво посмотрела матери в лицо.
   – Мне плохо. Я всегда одна. Отец почти не приезжает в город. Все лето провел в своей избушке и, кажется, окончательно забыл обо мне. Я тоскую. Мне абсолютно нечем заняться. Ты тоже не думаешь о своей маме, хотя знаешь, как я в тебе нуждаюсь.
   – Послушай, не хотела бы ты взять на себя роль учителя? Возможно, это принесет тебе удовольствие. Клиент компании ищет для дочери наставника, – Полина старательно выбирала слова, чтобы не дать повода отказаться. – Ты – возвышенная, образованная особа, – продолжила она, заметив в глазах матери интерес, хотя он больше относился к льстивым словам, нежели к самому предложению. – Мама, ты многое дала нам с Катей. Показала мир искусства, научила ценить и понимать его. Галереи, музыка…
   – Ты хочешь, чтобы я таким же образом «обработала» юную деревенщину? – перебила дочь Елизавета Карловна, высокомерно приподняв бровь.
   – Выражаешься как наша домработница, – усмехнулась Полина. – Да, хочу. Думаю, только ты сможешь смахнуть с нее пыль и наполнить этот пустой кувшин чем-то значимым.
   – Хм, – Елизавета Карловна поправила волосы и манерно погладила подбородок. – Таким незамысловатым способом ты решила избавить меня от скуки?
   – И это тоже, – соглашаясь, кивнула Полина. – Развеешься, заодно и девице преподашь урок, какой должна быть настоящая женщина.