Алешина Светлана. Барышня-воровка

   – Только увлекающийся время от времени коррупцией.
   – Нет, я честный коррупционер! Тьфу ты! Совсем мне мозги запутали! Это Нина пригрозила мне, что, если, не дай бог, с ней что-то случится, кассета с моими подвигами вместе с сопроводительным письмом окажется в руках милиции. Вроде как она своему знакомому менту, извините, милиционеру, экземпляр подарила. Говорит, мол, если мою вину в убийстве и не докажут, все-таки репутация у меня безупречная, то известия о махинациях уж точно в руки закона попадут. А тогда – прощай, репутация! Думаю, слух о коррупции тоже она пустила. А я ведь искренне ее любил и до того ничем противозаконным никогда в жизни не занимался! Как же я после той угрозы за жизнь ее бояться начал! Ведь тогда – пиши пропало! Жизнь исковеркана без права на апелляцию! Один мой знакомый сказал, что это я ее и убил.
   Софья с интересом вскинула брови. В ней вспыхнула искорка надежды, маленькой радостной птичкой устремилась в многообещающий полет к небесам.
   – Поясните свою мысль.
   – Он сказал, что, если любишь кого-то больше бога, высшие силы отбирают у тебя объект желания. Так вот и тут произошло. Потустороннее воздействие!
   – А кто он, этот ваш знакомый?
   – Очень хороший, очень праведный человек. У них там церковь какая-то особенная, не православная. Он говорит, что все происходит по воле небес, надо одуматься…
   Маленькая радостная птичка достигла солнца, опалила крылья и рухнула легоньким трупиком с небес на землю, поставив таким образом печальную точку в первой версии сыщицы.
   – Понятно. Ваш друг – религиозный фанатик-сектант. Так, значит, вы не убивали Нину Степановну?
   Вопрос Софья задала просто так, для проформы, – крылышки погибшей птички дергались по причине рефлекторных процессов в дуге спинного мозга.
   – Нет, конечно! Я боялся этого больше всего на свете! А знаете, одна старая, желчная, полусумасшедшая бабка из нашего двора, которую все считают ведьмой, говорила, что, если чего-то очень бояться, это обязательно произойдет, потому что получит отклик в астральном мире.
   Софья молчала, устремив тоскливый взгляд куда-то к небесам, словно оплакивая усопшие надежды. Олег хихикал. Павел Николаевич не выдержал парадоксальной атмосферы и закричал:
   – Теперь, когда я признался во всем, мне облегчат приговор?
   – Приговора никакого не будет, – ответил Рыбак. – Мы вообще-то расследуем убийство Нины Светлинской, а не порновыходки мелких коррупционеров.
   – Я из любви к Нине!
   – И кассету, скорее всего, Нина никакому сотруднику милиции не оставляла. Иначе об этом давно было бы известно. Просто решила на всякий случай перестраховаться, припугнуть вас. Если экземпляр кассеты у нее и остался, то она бережно хранила его у себя. И я обещаю, если мы найдем этот единственный, или даже не единственный, не суть важно, экземпляр, мы обязательно пришлем его по почте именно вам, да еще и надпишем: «Кутузов в бою!»
   И тут Павла Николаевича будто подменили. Ни Софья, ни Олег не ожидали такой внезапной перемены в его настроении. Соня после того взяла себе на заметку, что неплохо бы еще раз перечитать какой-нибудь учебник по психологии. Совершенно внезапно Кутузкин завизжал:
   – Да как вы смеете надо мной издеваться! Я подам на вас в суд!
   Работник МВД и бывшая актриса не успели опомниться, а тот уже напирал на них с кулаками:
   – Вы оскорбляете человеческое достоинство, вы унижаете личность! Вы оскорбляете честь и славу народного героя!
   – Э, э, поосторожней! – замахал руками Рыбак. – Вы что?
   – Я терпеть не могу, когда смеются над моей фамилией!
   – Да кто тут смеялся? Просто сопоставили некоторые факты…
   – Да я тебе! – заорал Кутузкин, в очередной раз вознося свой грозный кулак над головой.
   И тут Олег нашел выход.
   – Руки вверх! – заорал он со всей мочи, и Павел Николаевич в тот же миг подчинился.
   – Так-то вот! – рявкнул Рыбак и развернулся к выходу.

* * *

   Перед тем как наконец вернуться домой и отдохнуть после сумасшедшего дня, Софья еще раз навестила Светлинского. Она поведала ему все, что произошло с ними в кабинете Кутузкина.
   – Да-а… – протянул Владимир. – А жена моя, оказывается, еще более темная личность, чем я думал! Что ж, кассеты никто просмотреть не додумался, в том числе и сотрудники милиции. Своей проницательностью вы вселяете в меня надежды, Соня!
   – Это пустяки, – скромно ответствовала та.
   – Сейчас посмотрим, что за кассеты Нина хранила у себя помимо всяких мелодрам. Включите, пожалуйста, видеомагнитофон.
   Большинство кассет Светлинской содержали действительно записи каких-то сентиментальных пародий на произведения искусства, а также фильмы, демонстрирующие физические упражнения для похудения. Но помимо всего этого хлама обнаружилась замечательная коллекция порнопродукции. Без труда Владимир отыскал и тот эксцентрично-остросюжетный боевик, о котором толковал Павел Николаевич.
   – Да-а… – качал головой Светлинский. – Свою жену, оказывается, я очень мало знал. Вы поглядите, какие они трюки вытворяют! Какая акробатика! Вот уж никогда не подумал бы, что Нина, с ее-то комплекцией, на такое способна!
   – Что скажете?
   – Что я скажу? Да что я могу сказать! Завтра отправлю бандеролью Кутузкину!

* * *

   Родной домашний уют, но Соня никак расслабиться не может. Вновь и вновь ей приходится доказывать матери.
   – Понимаешь, вкусы разные бывают! Не всем же нравятся стиральные доски со спичками! Я имею в виду женскую фигуру! А кого-то может потянуть на экзотику. Одноглазый лысый старик может у кого-то ассоциироваться с бывалым отважным пиратом, ассоциация может вызвать небывалое возбуждение. Мама, мир такой! Он сложный и многогранный! Нельзя однозначно судить о людях, иначе легко впасть в заблуждение. Ну как мне тебе еще объяснить?
   – Все равно не понимаю. Даже если это и так, какой толк от простого просмотра видеокассеты?
   Софья обессиленно уронила голову на грудь.

Глава 3

   Маргарита Ярополковна разбудила Соню с утра пораньше.
   – К тебе мужчина! – шепотом сообщила она.
   – Рыбак? – обрадованно подскочила с постели Соня.
   – Нет, не Рыбак, но, по-моему, очень даже привлекательный молодой человек. Весь такой аккуратный, в строгом костюме, гладко выбрит…
   Глаза Сони сразу потухли.
   – А жаль…
   – Что жаль? – удивилась Маргарита Ярополковна. – Что аккуратный?
   – Да нет. Что не Рыбак.
   – А кто это?
   – Представления не имею. С такими данными, как ты описала, давно никого не встречала.
   – Он ждет тебя в гостиной.
   – Скажи, что я сейчас переоденусь и приду.
   – Хорошо.
   Кряхтя, скрипя колесами, укатило из Сониной комнаты инвалидное кресло. Софья открыла шкаф и почесала затылок. «Может, на всякий пожарный, надеть что-нибудь понаряднее и попривлекательней?» – мелькнуло в голове.
 
   В гостиной Софью Невзорову ожидал Владимир Светлинский. Вот уж кого-кого, а его Соня никак не ожидала увидеть. Аккуратный, в строгом костюме, гладко выбритый. Таким Соня его еще не видела.
   – Привет, – махнул рукой Владимир. Вид у него был чрезвычайно обеспокоенный.
   – Привет. Что-то случилось?
   – Да. Честно говоря, я ничего не понимаю.
   – Вот как? А с чем связаны сии выводы?
   – Представляете? Сегодня утром я вышел из дома, дабы совершить небольшую прогулку. Очень, знаете ли, помогает с утра.
   – Не пробовала.
   – А вы попробуйте. Но дело, конечно, не в этом. Дело в том, что я у выхода со двора заметил очень подозрительного человека. Подозрительного потому, что он то и дело прятал лицо под воротником спортивной куртки. Но это еще не все. Я долго блуждал по окрестным улочкам и несколько раз видел, как этот тип пытается скрыться за углом. Исходя из этого, я сделал вывод, что за мной кто-то следит.
   – Не слишком сложное логическое умозаключение, – заметила Соня.
   – Да. А когда я шел к вам, тоже пару раз пересекся с этой загадочной личностью.
   – У вас есть предположения, кто это мог быть?
   – В том-то и дело, что никаких! Абсолютно! Мало мне проблем с милицией, так тут еще и это! Но согласитесь, история с самого начала была окружена тайной.
   Софья кивнула.
   – Быть может… – хотела она сделать собственные предположения на этот счет, но ее прервали. В дверь кто-то нагло и настойчиво позвонил несколько раз.
   – Что-то сегодня прямо наплыв гостей какой-то, – сказала сыщица. – Подождите минутку, я посмотрю, кто там. Не хочу тревожить маму.
   Соня глянула в глазок. Там она увидела искаженное увеличительным стеклом, а оттого до нелепого смешное, вызывающее ассоциации с хомяком, мужское лицо. На бандита вроде не похож, а потому Софья решила открыть дверь.
   Перед лицом Софьи распахнулась красная корочка сотрудника МВД.
   – Майор Михаил Александрович Цереберов, – представился мужик гнусным блеющим голосом. – Разрешите пройти?
   – Конечно.
   Следом за ним в квартиру нырнули еще двое. Один в форме сержанта милиции, другой – в спортивной куртке с поднятым воротником.
   – А где этот мерзавец Светлинский, который жену настолько не любил, что даже бухать не удосуживался с собой брать? Оч-чень подозрительно! Не так ли?
   Соня пожала плечами и посмотрела на часы. Те показывали без пяти девять.
   – Он в гостиной.
   – Оч-чень подозрительно, – повторил Цереберов.
   Когда непрошеные гости прошли в комнату, Светлинский вскочил со стула, ткнул пальцем в сторону человека в спортивной куртке и заорал:
   – Это он! Это он! Он меня преследовал! Неужели милиция ничего не предпринимает против таких вот типцов, без спросу вторгающихся в чужую личную жизнь…
   – Спокойно, – слащавым голосом отрезал Цереберов. – Это наш человек, лучший из внештатных агентов. Это я поручил ему вторгнуться в вашу жизнь.
   Он повернулся к Софье.
   – Девушка, вы не заварите для нас чайку?
   Соня удивилась такой наглости, но возражать не стала.
   – Сейчас поставлю.
   Когда она вернулась, Цереберов уже развалился на диване и внушал Светлинскому:
   – В последний раз спрашиваю! Почему жену бухать с собой не взял? Оч-чень подозрительно!
   Часы показывали девять.
   Соня принесла чай. Цереберов принял чашку, широко улыбнулся и сказал Светлинскому:
   – Чай лучше бы пил, а не водку! А если водку пьешь, почему жену бухать с собой не берешь? Оч-чень подозрительно!
   На часах натикало пять минут десятого.
   – Зря вы в это дело ввязались, девушка, – хмыкнул майор, поворачиваясь к Соне. – Преступник – он, и это очевидно!
   – Но доказать это невозможно.
   – А-а-а… – отмахнулся Цереберов. – Все можно доказать, было бы желание. А оно у меня есть, и очень сильное. Я за добычу держусь мертвой хваткой!
   «Как Цербер!» – с ужасом подумала Соня.
   – Вот скажите, – он снова перевел взор на Светлинского. – Скажите мне, пожалуйста. Вы действительно рассчитываете на то, что эта девушка поможет вам отмазаться от тюремной решетки, или желаете поступить с ней так же, как со своей женой?
   – Что? На что вы намекаете!
   – Я намекаю на то, что, возможно, вы – маньяк!
   – Ну уж позвольте!
   – Заманиваете несчастных женщин к себе в сети, а потом… Чик – и готово! А что, по теории вероятности такое вполне может быть! А мне так хочется звездочку подполковника получить…
   – У нас сугубо деловые отношения, – надула губки Соня.
   – Никакой любви! – усмехнулся Цереберов. – Сделал дело – гуляй смело! Так у вас? А что? По-моему, очень даже удобно… Тем более в наш век…
   Софья покраснела, потом побагровела от ярости. Спутники Цереберова угрюмо рассматривали что-то в своих чашках.
   – И тут ведь дело не только в теории вероятностей! – увлеченно продолжал майор. – Стоит мне только глянуть на ваше, девушка, декольте, как мне тут же в соответствии со всеми правилами дедукции приходит в голову одна замечательная мысль. Сейчас я поясню. Когда между людьми деловые отношения, будет ли девушка с утра пораньше надевать декольте, когда к ней приходит клиент?
   Сыщица прикусила губу от досады.
   – Бухать-то он с собой вас хоть берет? А то оч-чень подозрительно получается!
   Десять минут десятого.
   – И еще один момент! – поднял палец Цереберов. – Если бы у вас были обычные отношения, как это бывает между мужчиной и женщиной, вы, конечно, имеете право наряжаться. Но вот с утра пораньше, по идее, вы должны иметь очень уставший и потрепанный вид. А тут… тут, знаете ли, попахивает грубыми извращениями! Быть может, вы – маньяки-сообщники!
   – Я не позволю так оскорбительно… – начала было Соня, но голос ее предательски задрожал.
   – Какие эмоции! Какие бурные эмоции! – радостно воскликнул Цереберов и захлопал в ладоши. – А вы, я слышал, бывшая актриса и привыкли к грому аплодисментов. Аплодисменты будут! Обещаю вам!
   Он с садистской улыбкой наблюдал за дрожащей от гнева и обиды Софьей Невзоровой. Человек в спортивной куртке выудил что-то из чая и стал внимательно рассматривать.
   – Вы… Вы… – задыхаясь, пыталась выразить свое негодование Соня, но у нее не получалось.
   Цереберов допил чай и поставил чашку на стол.
   – Хватит в чае ковыряться! – гаркнул он на своих «сообщников». – Сегодня мы тут все равно ничего больше не выловим! Но за этой парой стоит проследить!
   Майор обратился к Соне:
   – Вы нас проводите?
   – Да у меня муж – сотрудник милиции! Олег Рыбак! – в отчаянии выкрикнула Соня и сама удивилась тому, что сказала.
   Цереберов только усмехнулся.
   – Поставь чашку на место! – цыкнул он на молодого человека в форме сержанта. – Пойдем!
   Вся троица потянулась к выходу. Соня все-таки отправилась их проводить.
   – Не забывайте о нас! – сказал Цереберов уже в дверях. – Кстати, девушка, бухать-то он с собой вас берет? А то оч-чень подозрительно!
   Он вытянул перед собой руку и глянул на часы.
   – Пятнадцать минут десятого, – покачал головой майор. – Что-то я припозднился… Давайте скорее отсюда! Дел полным-полно!
   Дверь за непрошеными гостями затворилась. Соня вернулась к Светлинскому.
   – Ну как вам Цереберов? – усмехнулся Владимир.
   – Мразь! – только и нашлась Софья.
   – Угу. Чрезвычайно въедливый тип!
   – Это еще мягко сказано!
   – Вы сегодня намерены продолжать расследование?
   – Еще как намерена! Я уж постараюсь поставить этого хомяка на место! Обломается ему его звездочка!
   Владимир слабо улыбнулся.
   – Послушайте, эта Надежда Любовьевна Верящая… По-вашему, какой наилучший способ можно выбрать, чтобы подступиться к ней? На какие кнопки ее психики можно нажать, чтобы она начала выдавать информацию, способную навести меня на размышления?
   – Даже не знаю. Надя – человек бывалый… Ее мало чем проймешь… – почему-то Владимир при этих словах чрезвычайно смутился.
   – Это как понять – бывалый?
   – Неважно, я просто не то слово подобрал… Знаю! Знаю!
   Соня вскинула брови.
   – Суеверная она до ужаса! А точнее, верующая! В церковь постоянно ходит грехи отмаливать. Больше всего на свете боится угодить после смерти в ад.
   – Это какие ж у нее грехи? – удивилась Соня. – Чтобы вот так сразу – раз – и в ад!
   Светлинский отчего-то снова смутился.
   – Да так… Мелкие всякие там прегрешения…
   – Э-э-э… Вы что-то темните! Ну-ка, выкладывайте начистоту. За мелкие прегрешения сразу в ад не отправляют!
   – Это как сказать… А если они имеют свойство накапливаться? Там ведь ангелы вроде как на весах все взвешивают.
   – Не темните! Какой смертный грех у нее за душой?
   – Понимаете, красивая она очень. Влюбляются мужики в нее, а она надежду им дает. Имя у нее такое. Надежда! Не может она страдающему по ней сердцу отказать! А полюбить никого тоже не может. Меня вот только полюбила…
   – Стоп-стоп-стоп! А мужики эти, которым она надежды направо и налево раздает, они как, состоятельные люди?
   – Видите ли, Надя привыкла вращаться в кругах бизнесменов и политиков. А сама она бизнес иметь не хотела бы. И в политику ни за что на свете не полезла бы…
   – Еще бы! – хмыкнула Соня. – Зачем собственный бизнес, когда кругом полно потенциальных богатых любовников?
   – Вы все не так понимаете…
   – Скажите честно, она дорогая проститутка?
   – Что вы, что вы!
   – Значит, очень дорогая и чрезвычайно привередливая.
   – Надежда просто не любит человека сразу лишать надежды. Ведь речь идет не только и не столько о похотливом животном чувстве, сколько о духовной, высшей любви.
   – Тем хуже. Торгует любовью. А прелюбодейство – один из смертных грехов. Вот она и бегает постоянно в церковь, кается. На этом можно неплохо сыграть.
   – Конечно, но только…
   – Что еще?
   – Пожалуйста, не называйте ей мое имя. А то у меня есть подозрение, что Надежда до сих пор меня любит, а мне не хотелось бы оказаться неблагодарной свиньей…
   – У вас подозрение или надежда?
   – Не понял?
   – У вас подозрение или вы все еще тешите себя надеждами на искреннюю любовь со стороны Верящей?
   – Вы поступаете нечестно!
   – Просто мне кажется, эта дама на самом деле никого не убивала, а тем более ради вас. Вы можете смело отбросить это предположение.
   – Но она могла сделать это и ради корысти…
   – Вы думаете – как вам ни обидно это будет слышать, – у нее не было кавалеров побогаче и повлиятельнее вас?
   – Да, но я еще и красивый!
   – Думаю, для таких, как она, красота ничего не значит. По крайней мере, судя по вашим словам, ее у Верящей в избытке.
   – Все равно стоит проверить, – упрямо гнул свою линию Светлинский.
   – Ладно. Разберемся. Предоставьте это мне. А я бы вам сейчас посоветовала больше думать не о прекрасной Надежде.
   – А о ком же?
   – О Цереберове!!!

* * *

   Дома Соня тщательно продумала план действий и сама поразилась своей изобретательности. Она позвонила одной из своих бывших коллег по театру, Татьяне, и попросила подругу о помощи. Требовался очень экзотический театральный костюм. Договорились, что Соня зайдет в театр после обеда.
   Софья Невзорова мечтала оказаться в уютной гримерной, где на нее разом навалится куча будоражащих душу воспоминаний. Однако пришлось довольствоваться захламленным подвалом.
   Таня подвела подругу к большому картонному ящику, откуда тотчас выбежала большая жирная крыса. Соня угрюмо уставилась на дырку, проделанную крысой в одном из углов коробки.
   – Вот здесь у нас лежит последний оставшийся в относительной сохранности костюм небесного ангела, – представила реквизит Таня. – Светочка Зараева играла в нем, когда у нас ставили «Божественную комедию» Данте.
   – Он, наверное, очень пыльный, – заметила Соня.
   – Есть немного. Но ведь ты можешь и постирать!
   Татьяна принялась вынимать по частям на свет божий (или в полумрак подвальный, что гораздо точнее) содержимое коробки. Заклубилась пыль. Софья принялась отчаянно чихать. К ней присоединилась Таня.
   Пышное платьице. Пушистые крылышки. Чепчик.
   – Ну как? Нравится? – радостно вопросила Танька.
   Соня поморщила нос.
   – По-моему, в этом я буду похожа не на ангела, а на черта. На Мефистофеля!
   – Это почему же?
   – Да оно же все черное от пыли!
   – Но постирать-то недолго!
   – А это что за дырка на макушке чепчика?
   – А это крыса, наверное, постаралась.
   – Бр-р-р!!! Какой ужас!
   – Да какая разница? Кто там на макушку твою смотреть будет?
   – И крылышки несколько облезлые, – Соня брезгливо приподняла одно крыло.
   – А ты их шампунем! «Пантином» с кондиционером! Они сразу станут мягкими и объемными. Давай-ка примерим!
   – А может, не стоит? – с сомнением спросила Соня.
   – Это как же не стоит? Конечно, стоит! Кто, кроме меня, сможет дать тебе рациональный совет, пойдет тебе это одеяние или не пойдет. Дома будут только льстить.
   – Ну, не факт, – попробовала возразить Соня. – Моя мама обладает очень даже тонким вкусом.
   Но Таня ее не слушала. Она взбивала платье, так, как обычно встряхивают половики. И пыли, кстати, было не меньше. Не успела Соня опомниться, а подруга уже напяливала на нее платье. Софье показалось, что ее схватили разбойники с большой дороги и пытаются запихать в грязный мешок. При помощи английских булавок Таня повесила Соне на спину крылышки, нацепила на голову будущего ангела чепчик.
   – На ноги ничего нет, – сказала Таня. – Но могу дать добрый совет. Если не захочется ходить босиком, можешь приобрести на любом рынке белые тапочки. Я думаю, они не будут слишком дисгармонировать с твоим костюмом.
   – Какой кошмар! – только и смогла выдохнуть Софья.
   – А теперь можно пройти наверх, посмотреться в зеркало.
   Соня громко чихнула.
   – А я не буду выглядеть слишком эпатажно?
   – По-моему, в самый раз!
   По дороге в Танину гримерную Софья ловила на себе изумленные взгляды. Почему-то проходившие мимо люди шарахались от нее, после чего неизбежно раздавались смешки.
   В гримерной Соня приблизилась к зеркалу и не узнала себя. Лицо ее было перепачкано пылью. Если бы она увидела кого-нибудь в таком наряде здесь, в театре, то, может, и подумала бы о «Божественной комедии» Данте, но неизбежно бы решила, что актер собирается сыграть черта. А еще она подумала бы, что актер забыл приладить к костюму рожки и хвост.
   – Клок волос из-под чепчика торчит, – заметила Софья. – Как-то неестественно смотрится.
   – А ты заплату не забудь дома поставить. Да! Еще момент! Сейчас я принесу тебе белокурый парик с локонами. Настоящий ангел должен выглядеть именно так! Уж поверь мне!
   «Интересно, откуда она с такой точностью знает, как должен выглядеть настоящий ангел?» – подумала Соня.
   Тем временем Таня уже надевала на голову Софьи парик.
   Почему-то наивная Сонечка полагала, что это будет что-то в духе Мэрилин Монро. Но этот кошмар почему-то больше напомнил ей фильм «Лев ушел из дома».
   – Парик давно никому не нужен, – пояснила Таня, – и ты можешь его… э-э-э… Несколько подстричь!
   – Подстричь???
   – Ну да. Пообкромсать. Чтобы больше соответствовал типажу ангела. У них должны быть более жидкие волосы.
   – Хорошо, – Соня расстроилась. Ее ожидания не оправдались.
   – Это все, – сказала Таня. – Конечно, костюм в несколько непрезентабельном, я бы даже выразилась, в нетоварном виде, но ты же творческая личность! Ты можешь что-нибудь придумать из всего этого!
   – Конечно, – не в силах прийти в себя, промолвила Соня.
   – Ну вот и ладушки! Будешь снимать костюм?
   – Да, конечно. Чуть не забыла.
   Соня принялась стягивать с себя платье. Ее вновь окружило облако пыли.
   – Надо было это делать, наверное, в подвале, – задумчиво проговорила Таня.
   Когда костюм упаковали в полиэтиленовый пакет, Соня с сомнением оглядела свою одежду.
   – Такое впечатление, что я отработала восьмичасовой рабочий день в кочегарке, – сказала она.
   Таня махнула рукой.
   – Ничего, дома бросишь одежду в стирку.
   «Стирка, стирка! – с досадой подумала Соня. – Знала бы ты, как это тоскливо – стирка!»
   По дороге домой Софья все же заглянула на рынок и на всякий случай приобрела пару белых пушистых тапочек.

* * *

   Костюм, как ни удивительно, процедуру стирки воспринял вполне положительно. Крылышки действительно словно ожили после мытья шампунем с кондиционером. На чепчик удалось наложить заплату. А посмотрев на новую стрижку парика, Соня решила, что безбожно загубила в себе талант парикмахера.
   Она вновь примерила костюм перед зеркалом. И все же, несмотря на все попытки привести его в ангельский вид, выглядел он по меньшей мере убого. Скорее серый, чем белый. Чепчик напоминал головной убор санитара из морга. Крылышки болтались на честном слове и как-то обвисали. И только новые тапочки цвета первого снега заставляли сердце прыгать от радости.
   – Ну что ж, – вздохнула Софья. – Авось пронесет. В крайнем случае скажу: времена сейчас тяжелые, люди совсем грешными стали, а потому даже их ангелам-хранителям туго в таких условиях лямку тянуть…

* * *

   До вечера оставалось время, и Соня решила помедитировать. «Какую бы медитацию выбрать, чтобы получше приготовиться к предстоящему действу?» – задумалась Соня, открывая книжку под названием «Сборник медитативных упражнений».
   Ароматические палочки уже успели придать комнате мистический образ, когда Соня наткнулась на следующую статью:
   «МЕДИТАЦИЯ АБСТРАКТНЫХ ПОНЯТИЙ
   Сядьте в позе лотоса и выберите любое абстрактное понятие, то, которое вам ближе. Жизнь, мудрость, Космос. Выбор может быть любым. Откройте чакры, как это описано на стр. 123, и установите с понятием эмоциональный и ментальный контакт. Попробуйте ощутить логические и чувственные зоны понятия, соответствующие вашим чакрам. Попробуйте сами стать выбранным вами понятием. Ведь природа любого понятия, как и природа человека, – атманическая! Продолжайте упражнение до полного слияния с понятием. Закончив сеанс, обратите внимание, насколько более полно вы теперь чувствуете и осмысливаете выбранное вами понятие. Упражнение желательно повторять не реже трех раз в день».
   «Помедитирую-ка я на понятие «ангел», – решила Софья.

* * *

   – Ты какая-то загадочная, – заметила Маргарита Ярополковна, когда Сонечка вышла из своей комнаты.
   – Ангелы всегда оставались загадкой для грешных людей, – голосом, будто получившим благословение с неба, проворковала Соня.
   – Ангелы? А ты, я вижу, скромница!
   – Конечно, скромна и чиста, как подснежник…
   Маргарита Ярополковна рассмеялась.