Алешина Светлана. Барышня-воровка

   – Ах ты, мой ангел! Тебе снова мужчина звонил. Не Рыбак. И не Светлинский…
   – Страсти грешные отвращают от истинного блага, Царства Божия, – смиренно молвила Софья.
   – Спрашивал, как у тебя дела! – не обращала внимания на просветление дочки Маргарита Ярополковна. – И голос, по-моему, вполне приятный. Я все-таки добилась от него имени. Он долго не хотел говорить, утверждал, что это будет сюрпризом, когда он сможет поболтать с тобой лично. Он так и сказал: поболтать. Ах, романтик! Очень красивое у него имя!
   – Лишь одно имя мне дорого, имя Господа нашего!
   – Михаил Александрович Цереберов!
   – Вот дьявол! – со злостью воскликнула Софья, и чакральный контакт оборвался.

* * *

   Действовать Соня решила ночью. А поскольку ночью девушке одной разгуливать по городу не полагается, она решила снова прибегнуть к помощи Олега Рыбака. Только у него была возможность оказать ей услугу по реализации замыслов.
   Олег приехал к Соне в девять часов вечера.
   – Я помню, ты прекрасно умеешь пользоваться отмычками, проникать за запретные двери, – сказала Соня Олегу за чашкой кофе.
   – Ты хочешь провернуть очередной взлом?
   – Да. Ты можешь вскрыть замок бесшумно?
   – Постараюсь.
   – Дело в том, что в квартире будет хозяйка.
   – А это не опасно, Соня? Вдруг она проснется?
   – Ничего страшного. Я сама собираюсь ее разбудить.
   – Ничего не понимаю!
   – Я все объясню. А еще необходимо будет проделать какую-нибудь штуку, чтобы в квартире погас свет.
   – Можно попробовать.
   – Вот и ладушки. А теперь слушай, что я задумала.

* * *

   – Отвернись, пожалуйста, я переоденусь, – сказала Соня Рыбаку, находясь в парадной перед дверью в квартиру Верящей на последнем этаже. На полу стояла, излучая тусклый свет, свеча. В парадной было темно. Олег случайно вырубил пробки во всем подъезде.
   – Конечно, – с неохотой ответил Олег и отвернулся.
   Соня принялась наспех переодеваться. Одна последняя деталь оставалась никак не разрешенной, заставляя нервничать Рыбака. Новенькие белые тапочки. Потом Соня все же решила, что пол в подъезде достаточно холодный и грязный, а потому отказываться от тапочек было просто глупо. Когда все было завершено, она сказала Олегу:
   – Начинай!
   Олег, увидев Соню в столь странном обличье, усмехнулся:
   – Ну вылитый падший ангел!
   – Зря ты смеешься. Ты не представляешь, каким чистым ангелом я была после медитации абстрактных понятий!
   – Ну-ну! – покачал головой Олег и вынул из кармана кусок проволоки, который нашел по дороге к дому Верящей.
   Он углубился в процесс вскрытия замка.
   Софью же угнетали проблемы. Во-первых, только что обнаружилось, что крылышки, которым было суждено болтаться у нее за спиной, оказались несколько подпаленными. И как Софья не заметила этого раньше? Понятно – там, на складе, когда костюм был совершенно черным, но потом… И почему Танька не предупредила? Ведь это наверняка произошло при каких-то особых обстоятельствах! А во-вторых, занозой в душе засел Михаил Александрович Цереберов. И какого черта ему пришло в голову ей звонить!..
   Что-то громко лязгнуло. Соня в испуге метнулась в сторону.
   – Извини, – сказал Олег. – Совсем тихо не получилось. Зато теперь все.
   – Подстрахуешь меня здесь?
   – Конечно.
   Соня прокашлялась и взяла в руки свечу. Потом она подумала, что для пущей убедительности хорошо что-нибудь петь. Тихонько так, высоким-высоким голосом. Как назло, ничего подходящего не вспоминалось. Зато прочно обосновала позиции в голове песня, слышанная в маршрутке, когда они с Рыбаком ехали сюда: «Черный бумер, черный бумер, стоп-сигнальные огни…» Соня решила, что если будет петь совсем тихо, а именно так должен петь настоящий ангел, то Верящая ничего не поймет. А потому, решительно переступая порог квартиры со свечой в руке, Соня замурлыкала себе под нос песенку про «черный бумер». Уже в гостиной она с досадой обнаружила, что тапочки неэстетично шаркают по полу.
   Соне повезло. Спальню Верящей она обнаружила почти сразу.
   Надежда Любовьевна напоминала спящую красавицу.
   Спала она без одеяла, в кружевных трусиках и бюстгальтере.
   Фигура ее отличалась идеальными пропорциями, а гладкое милое личико выражало безмятежность. Соня сама чуть не залюбовалась этим шедевром перекомбинации хромосом.
   Словом, способность Верящей дарить мужчинам надежды не показалась Соне сверхъестественной. «Как хорошо, что Олега здесь нет!» – обрадовалась она и вспомнила, что ей необходимо играть роль.
   Соня расправила крылышки и замурлыкала:
   – Надежда-а! Надежда-а!
   Та сладко потянулась и сексуально выгнула спинку.
   – Надежда-а! – повторила Соня, взывая к грешной душе.
   – Милый, это ты? – услышала Софья голос, который сразу ее смутил, так как должен был принадлежать настоящему ангелу.
   – Раба божия Надежда!
   Верящая пошевелилась. Мерцало в темноте пламя свечи.
   – Кто там? – недовольно спросила она и открыла глаза.
   – Это я! Твой ангел-хранитель!
   – Господи всемогущий! – закричала Верящая и набожно перекрестилась.
   – Я твой ангел-хранитель! – настойчиво повторила Соня. – Я пришел передать тебе предупреждение Господа!
   «О том, как низко пала твоя грешная душонка!» – чуть было не вырвалось из уст, но она вовремя сдержалась.
   – Как ты сюда попал?
   – Мы, ангелы, – бесплотные существа. Нам нет нужды в греховном теле. Мы можем проникать сквозь любые двери.
   – Но я ничего не сделала! Я ни в чем не согрешила! – Похоже, Надежду Любовьевну посетила паника. Соня с удовлетворением отметила этот факт. Еще немного, и наступит искреннее покаяние.
   – Как же так? А грех прелюбодеяния?
   – Но ведь я отмолила этот грех!
   – Знаешь ли ты, что это – один из смертных грехов?
   – Да, но Христос прощает все!
   – Но ты ведь торговала не только телом, но и душой!
   – К-как так, д-душой?
   – Ты давала влюбленным в тебя людям надежды, а сама использовала их ради своей красивой жизни!
   Соня почувствовала, что чепчик предательски сползает на лоб. Изящным, граничащим со святым величием, взмахом руки она исправила ситуацию.